Корецкий Александр. Пешка в большой игре

национальных интересов они не касаются. Но в данной ситуации попробуй
разделись по интересам! Если в квартире зажали и убить хотят, то у всех
интерес один -- выйти живыми! К тому же за одним столом сидели, хлеб-соль
кушали...
Он привычно схватился за пояс и досадливо поморщился.
-- Кинжал, финка есть? И веревку давай...
Арсен суетливо бросился на кухню.
-- Финки нет, вот ножи.
Смелый перебрал несколько хозяйственных ножей, отложил один, провел
пальцем по лезвию.
-- Сойдет! В верхней квартире есть кто?
От мотка бельевой веревки он отхватил трехметровый кусок, привязал к
нему стальной крюк, извлеченный из дорожной сумки.
-- Сейчас никого, ты что хочешь? -- Арсен непонимающе следил за
приготовлениями, в то время как Мстителю и Герою все было совершенно, ясно.
-- Станьте у двери и готовьтесь! -- приказал Смелый, выходя на балкон.
-- Не вздумайте стрельбу поднимать, тут вам не Карабах, -- вякнул Арсен
в сосредоточенные спины, но на него уже никто не обращал никакого внимания.
Скинув куртку. Смелый зажал в зубах нож, которым хозяин дома любил
чистить картошку, и ловко забросил крюк на перила верхнего балкона.
Мускулистая фигура на миг зависла на фоне неба и в несколько движений
поднялась наверх.
В верхней квартире никого не было. Смелый воспринял это как должное. Он
не проходил специальной подготовки и действовал всегда по наитию, доверяясь
интуиции, опиравшейся, правда, на солидный боевой опыт.
И сейчас он не смог бы объяснить, что заставило его снять рубашку и
майку, обнажив густо заросший мускулистый торс. Просто где-то в позвоночнике
зародился первобытно-хитрый, а потому беспроигрышный план, руководивший
каждым его движением.
Мусорное ведро стояло под мойкой. Смелый подцепил ручку средним пальцем
правой руки, той, в которой держал нож. На миг прильнув к дверному "глазку",
он сразу увидел парня в кожаной куртке, следившего из-за поворота лестницы
за третьим этажом. Парень был довольно крепким, но это большого значения не
имело.
Распахнув дверь, Смелый спиной вперед вышел на площадку.
-- Хорошо смотри, а то сгорит все! -- крикнул он невидимому собеседнику
и, повернувшись, сбежал вниз.
Он допустил ошибку: между третьим и четвертым этажами не было люка
мусоропровода, но Смелый, естественно, об этом не знал. Поскольку чем проще
план, тем меньшую роль играют отдельные просчеты, ошибка не имела
последствий.
Парень в кожанке отодвинулся, пропуская полуголого мужика, бегущего с
мусорным ведром неизвестно куда, и не успел ничего понять, когда холодная
сталь пробила ему гортань и глубоко застряла в шейных позвонках.
Подхватив падающее тело. Смелый бесшумно опустил его на бетон, извлек
из-под куртки "ПМ" с прибором бесшумной стрельбы, после чего сильным рывком
вырвал нож, предусмотрительно отодвинувшись, чтобы не запачкаться струей
выплеснувшейся из раны крови. Направив алый густой поток в щель между
лестничными маршами, он вернулся в квартиру, собрал свои вещи, сбросил на
балкон Арсена и спустился сам.
Дежурившие ниже третьего этажа боевики слышали, как открывалась и
закрывалась дверь, как покатилось ведро. Больше никаких звуков не
раздавалось до тех пор, пока что-то не капнуло на кожаную куртку, потом на
перила, ступеньку, капли слились в струйку... Двое в кожанках и спортивных
штанах обнаружили, что это льется кровь, и, охваченные безошибочным
предчувствием, бросились наверх.
Труп умело зарезанного сотоварища оказал на них шокирующее воздействие,
единственным правдоподобным объяснением могло стать то, что они ошиблись
этажом и заблокировали не ту квартиру. Операция сорвалась, следовало
уходить. Когда они тащили тело мимо "ошибочно блокированной" квартиры, дверь
распахнулась, и они поняли, что ошибка допущена еще большая, чем
предполагалось: на пороге стоял молодой кавказец, уверенно наводивший на них
удлиненный глушителем ствол. Глаза кавказца блестели.
Смелый легко застрелил обоих двумя выстрелами.
Закутав головы трупов модными "рэкетирскими" куртками, Смелый и
Мститель погрузили их в лифт и вскоре затащили на чердак. Герой вылил на
лестничной клетке несколько ведер воды: не успевшая свернуться кровь
смывается очень легко.
-- Вах-вах, у самого дома, -- причитал Арсен. Он находился в
прострации.
-- Хорошо, жены нет, а завтра их найдут, что мне делать? -- убито
вопрошал он.
-- Не бойся. -- Смелый осматривал трофеи. -- Ты ничего не делал, ты
ничего не знаешь.
Кроме пистолета с глушителем, у убитых изъяли два автомата "узи", три
тысячи долларов и ключи от красной "Вольво", терпеливо стоящей у дома.
-- А в Москве выгодно дела делать, -- отметил Герой, и Мститель
согласно кивнул.
-- Они к войне непривычны, потому нам тут легче...
Арсен понемногу приходил в себя.
-- Оставайтесь здесь, -- предложил он. -- На меня работать будете.
Знаете, как развернемся!
-- А что! -- дернулся было Герой, но тут же сник под тяжелым взглядом
Смелого.
-- У нас на родине работы много, -- отрезал он. -- Мы сюда зачем
приехали? Задание старших выполнить. Сейчас передохнем немного -- и вперед!
Ты дорогу покажешь.
Через полчаса красная "Вольво" без номеров повезла новых хозяев на
Ленинский проспект.
"Торпеды" Седого Эдик и Рудик прибыли к дому Каймакова на десять минут
раньше боевиков AHA. Наслушавшись о странных происшествиях вокруг этого
заурядного человечка, они решили проявить осторожность и тщательно
осмотреться.
Ничего подозрительного у подъезда не замечалось, и вообще между домами
не было ни одной живой души. Но их это не успокоило.
-- Если его прикрывают как положено, то мы ничего не увидим, пока нам
не отвертят бошки, -- сказал Эдик.
-- Кому он вообще нужен, я не пойму, -- ответил подельник. -- Больше
понта...
-- Забыл, как нас застопорили? А трупы со всех сторон? И к бабкам
пропавшим он руку приложил... -- Эдик тяжело вздохнул.
-- Похоже, на него, как на живца, кто-то ловит...
-- Кто?
-- Кто, кто! Может, безопасность, может, менты. Или воры. Или другая
группировка. Я так скажу: раз вокруг него такая каша варится, надо снайпера
нанимать!
-- Это же сколько "капусты" отвалится!
-- Шкура дороже!
Рудик усмехнулся.
-- Твоя шкура дороже чужих денег. Но если деньги свои, а шкура чужая --
чего ее жалеть! А вон, смотри, -- бригада Опанаса!
Между домами медленно катилась красная "Вольво" без номеров.
-- Что им здесь делать, у них свое задание, -- встревоженно сказал
Эдик. -- Не нас же их послали "зачистить"...
-- Брось! Не из-за какого-то хмыря своих "зачищать". -- Но голос Рудика
звучал не менее напряженно.
"Вольво" подкатилась ближе.
-- Это вообще не они!
Рудик щелкнул предохранителем.
-- Ну-ка, мигни.
"Вольво" остановилась. "Ниссан-Патрол" дважды мигнул дальним светом.
Свои должны были ответить троекратным включением фар. Но ответа на условный
сигнал не последовало.
-- Да, не они. -- Эдик извлек пистолет. -- Неужели ребят побили? И за
нами пришли?
В "Вольво" тоже напряженно совещались.
-- Дом правильный, подъезд, а кто там мигает?
-- Обознались, -- уверенно сказал Герой. -- Давайте подойду разберусь!
-- А вдруг это его охрана?
-- Чего охране в машине сидеть! А хоть и охрана, я ж ни на кого
нападать не собираюсь! Прикройте на всякий случай...
Арсен тяжело вздохнул.
-- Давайте лучше отъедем и издали посмотрим. Чует мое сердце -- не к
добру все!
-- Потому что ты к опасностям не привык, -- пояснил Мститель. -- Нас
здесь четыре мужчины, бойца. Три автомата, граната, пистолет. Кто нам что
сделает? Если что -- разнесем всех в куски и уйдем!
-- Ладно, сходи. -- Решающее слово всегда оставалось за Смелым. --
Спроси закурить, посмотрим -- сколько их, что за люди. И спокойно
возвращайся.
Герой хлопнул дверцей и вразвалку направился к вездеходу. Между
машинами было метров тридцать. Автомат под курткой приятно оттягивал плечо.
Жаль, что сверстники из боевой ячейки не видят, как уверенно чувствует он
себя в Москве. Правда, ничего оправдывающего прозвище совершить не успел...
Смелый -- тот показал, что мужчина! Он просил пистолет с глушилкой
пристрелить тех двоих -- не доверили. Может, и правильно -- оружие
незнакомое, а промахнуться нельзя...
Зато сейчас он себя покажет, пусть эти московские засранцы в штаны
напустят!
Герой сквозь куртку поправил "узи", и характерный жест заметил Рудик.
Если у него оставались какие-то сомнения, то они исчезли окончательно.
Синеватое стекло вездехода медленно заскользило вниз. Герой сделал
последний в своей жизни шаг. В кабине ярко сверкнуло, немыслимый грохот
ударил в голову, разрывая ее на части.
В следующий миг Мститель нажал спуск "скорпиона". Маленький, будто
игрушечный пистолетпулемет по скорострельности мало уступает прославленному
"узи", которым работал Смелый, перегнувшись с водительского сиденья и
вытянув руку с оружием мимо лица съежившегося от ужаса Арсена.
Тридцать пуль, извергнутых двумя стволами в несколько очередей,
изрешетили "Ниссан-Патрол". Некоторые расплющились о двигатель, несколько со
свистом отрикошетировали от сварного уголка капота, но с полтора десятка
пронизали просторное пространство салона. Рудик ойкнул, схватившись за
колено, Эдик открыл дверцу и вывалился на землю, ожидая неизбежной боли и
мгновенной смерти, но болел только ушибленный локоть. Чтобы уберечься от
града свинца, следовало заткнуть стволы противника, и он начал быстро
разряжать "ПМ", жалея, что нет автомата.
Из "Вольво" вывалился и отполз в сторону Арсен, освободив сектор
обстрела Смелому, тот оперся локтями о сиденье и дал несколько коротких
очередей.
Затвор израсходовавшего боезапас "Макарова" застыл в заднем положении,
запасной магазин Эдик под пулями искать не стал. Отбросив бесполезное
оружие, он на четвереньках бросился прочь.
-- Стой, сука, куда! А я?! -- заорал вслед Рудик.
В тот же миг пуля "скорпиона" угодила убегающему чуть ниже ягодицы,
перебив бедренную артерию. Раненый страшно закричал.
Поняв, что надеяться не на кого, Рудик выбил простреленное лобовое
стекло и, положив "беретту" на упор, выстрелил десять раз подряд, делая
паузы и восстанавливая прицел.
"Скорпион" лязгнул о землю.
-- Уходим, -- просипел Мститель, зажимая простреленную грудь.
Смелый выпрямился.
-- Арсен, сюда! -- крикнул он, включая зажигание.
На счастье, двигатель завелся сразу, Арсена не было. "Вольво" с
открытыми дверцами сорвалась с места.
-- Уйдут, сволочи! -- подпрыгивал у окна Вовчик. В руке он держал обрез
со взведенными курками.
Каймаков уже дважды звонил в тридцать второе отделение и один раз --
дежурному по городу. "Группа выехала", -- сообщали в ответ.
-- Дай пальну в сволочей! -- неистовствовал Вовчик, размахивая обрезом.
-- Брось! -- устало сказал Каймаков. -- Бесполезно. Все бесполезно...
-- Жди, я сейчас! -- Рванувшись к двери, бывший детдомовец выскочил на
лестницу и понесся вниз.
Каймаков опять набрал номер тридцать второго. Занято!
Красная "Вольво" резко свернула в проезд между домами, дверца
захлопнулась.
-- Как ты? -- спросил Смелый. Мститель не отвечал.
Смелый сделал еще поворот и еле успел нажать на тормоз: навстречу
неслась "шестерка" группы немедленного реагирования с мигающим синим маячком
на крыше.
-- Стоять!!! -- заревели на всю округу двадцативаттные динамики. --
Выйти измашины!!!
Смелый включил заднюю передачу. Из правого окна "шестерки" высунулась
рука с пистолетом. Резко ударили выстрелы: бах! бах! бах!
"Вольво" осела на переднее колесо.
-- Черт!
Перегнувшись вправо. Смелый пытался нащупать "узи". Секунды уходили, он
понимал, что наступает конец, но собирался прихватить нескольких ментов с
собой. Вот он! Отлично сцентрованное оружие удобно легло в руку. Он
выпрямился и наткнулся на бешеный взгляд подбегающего бойца в камуфляже,
бронежилете и каске.
-- А ну!!! Я тебя по земле размажу!!!
Не бронежилет и не нацеленный в упор автомат, а этот рык командира
спецгруппы парализовал Смелого. Тело стало ватным, пальцы разжались, но
подбежавший этого не видел, а потому сделал выпад прямо через стекло, угодив
стволом ему в челюсть. Кость хрустнула, террорист на сутки потерял сознание.
Вовчик вернулся быстрее, чем ожидал Каймаков.
-- Трое готовы. Кровищи...
Вовчик смотрел в сторону и озабоченно хмурился, было заметно: его
распирает желание чтото рассказать. Вынув из-за пояса обрез, он потер руки,
прошелся по комнате, зачем-то заглянул под скатерть.
-- Гля, что есть. -- Он сунул руку за пазуху. -- Жалко, заклинило...
Ничего, починим!
За пазухой оказался пистолет с застрявшим в заднем положении затвором.
-- На земле валялся, -- пояснил Вовчик. -- Ничейный.
И, распаляя сам себя, закричал:
-- Зачем я буду всякой сволочи лоджию варить за бесплатно!
-- Дай сюда. -- Каймаков гфотянул руку, взял увесистый механизм, нажал
затворную задержку. Лязгнул металл.
-- Ух ты, починил! -- восхитился Вовчик. -- Теперь от кого хошь
отобьемся!
Насчет числа убитых он ошибся. В морг отвезли Героя с пулей в голове и
Эдика, скончавшегося от острой кровопотери. Мститель после сложной операции
выжил, хотя потерял одно легкое и способность участвовать в лихих операциях.
Так же, как и Рудик, которому по колено ампутировали ногу.
Смелому лечили сломанную челюсть и сотрясение мозга, состояние его
оставалось тяжелым.
Арсен отделался испугом и несколькими ушибами. Выпав из машины, он
отполз как можно дальше в сторону и, пригибаясь, побежал между домами.
Пистолет с глушителем он бросил по дороге.
Добравшись до своего очага, Арсен сделал одно за другим четыре дела:
выпил стакан коньяка, отправил жену к сестре в Чертаново, дал телеграмму в
Ереван: "Племянники заболели, вернуться не могут" и, позвонив Ашоту,
курировавшему цветочную торговлю столицы, попросил прислать людей забрать
три "мокрых чемодана" и организовать охрану его самого.
Потом он сел ужинать, придумывая такую версию случившегося, которая
никоим образом не могла умалить его национального и мужского достоинства.
Это было очень важно.
Вечеринка у Седого удалась на славу. Были два очень известных
спортсмена, модный актер, подающая надежды певица, два ответственных
чиновника из городского правительства, управляющий крупного банка.
Для развлечения гостей Лида пригласила трех подружек из околоэстрадного
мира. Спортсмены как раз "держали" эту сферу и по ходу дела обещали
девчонкам покровительство.
Также между прочим Седой решил вопрос о крупном кредите для своего
акционерного общества и здесь же договорился о "прокрутке" кредита, дававшей
навар более трехсот процентов.
Все было очень респектабельно: шведский стол, поднос с напитками,
бармен, смешивающий коктейли, танцзал с тихой музыкой и приглушенным
освещением.
Никто не нажирался, не орал матом, не махал пушкой, не лез при всех на
безответную проститутку, как случалось на банно-дачных вечеринках,
практиковавшихся раньше.
После свадьбы Лида поставила условие: деловые встречи -- дома. И хотя
она преследовала свою цель: не дать мужу залезть в чужую вагину, но
оказалась права во всех отношениях. Обстановка определяет круг приглашенных
и ограничивает их число, тот же Гена Сысоев или Опанас понимают, что дома
места всем не хватит, значит -- никаких обид.
Седого беспокоило, что Опанас до сих пор не позвонил. Раньше бы он не
волновался: мало ли как складывается, но последние неудачи изрядно расшатали
нервы.
-- Все хорошо, Вальчик? -- Незаметно подошедшая Лида взяла его под
руку.
Жена была миниатюрной, с кукольным гладким личиком, длинными белыми
волосами и пухлыми губками. То, что она умела ими делать, послужило не
последним аргументом в пользу женитьбы.
-- Нормально. Только меньше глазки строй, -- полушутливо сказал Седой.
Он ревновал жену.
-- Не будь противным! Дать на кухню ребятам выпивки?
-- Еще чего! Они на работе.
На кухне толклись телохранители гостей -- все официально имели лицензии
и разрешение на оружие.
Четырехкомнатная квартира для больших раутов маловата, но Седой уже
купил сдвоенные коммуналки на Арбате, после ремонта у него смогут гулять по
пятьдесят человек, а в специальной комнате будет накрываться стол для
охранников. Он хотел создать известный в Москве дом, куда бы почитали за
честь прийти самые знаменитые люди.
Это не загородная сауна, из которой, при любом внешнем лоске, за версту
несет предосудительными сделками и развратом.
А в случае каких-либо осложнений самые уважаемые граждане
засвидетельствуют его алиби.
Но почему же не звонит Опанас?
Звонки начались, когда гости уже разошлись и Лида пригласила его в
ванную помыть спинку. Вначале информатор из милиции сообщил о перестрелке на
Ленинском проспекте, в которой фигурировали "Ниссан-Патрол" акционерного
общества "Страховка" и красная "Вольво" без номеров. На ней ездила бригада
Опанаса.
"С ума сошли! -- мелькнула первая мысль. -- Неужто чего-то не
поделили?"
-- Кто в машинах? -- не своим голосом спросил он и нервно прокашлялся.
-- В "Ниссане" -- двое ваших, во второй -- какие-то армяне...
-- Армяне?!
-- А может, азербайджанцы, кто их разберет... Нет, говорят, армяне.
Следующие сообщения поступили уже от своих с места перестрелки, из
больниц и помогли восстановить картину происшедшего.
Седой вызвал референта и, дожидаясь его прихода, в остолбенелой
задумчивости цедил ледяную водку. Он был очень обеспокоен. Не реакцией
официальных властей на дерзкую бойню, тут к нему не подкопаешься: пусть все
знают, что стреляли его люди, доказать-то ничего нельзя...
Волновало другое. За несколько дней он потерял три боевые бригады --
восемь человек. Эти люди ничего не смыслили в бизнесе, не отличались большим
умом и полезными знакомствами, их положение в группировке, насчитывающей
более пятисот членов, было весьма скромным: они даже не получали дивидендов
с прибыли, только оклад и разовые выплаты по конкретным заданиям.
Но именно эти люди определяли силу Седого. Потому что в мире
группировок безупречное ведение дел и высококлассные юристы сами по себе
ничего не стоят, если ты не можешь обеспечить свои права без суда и
арбитража. Только реальная возможность "разобраться по-своему" заставляет с
тобой считаться и выполнять условия договоров, отдавать вовремя деньги,
соблюдать щепетильность при расчетах. Сотрудники "Страховки" никогда не
присваивали денег и не вступали в сговор с конкурентами. И причиной тому не
их высокая порядочность и впитанная с молоком матери честность, а пример
бывшего бухгалтера, зарезанного на собственной даче. Хотя полностью
исключать влияние моральных принципов было бы, очевидно, неверно.
Но всевозможных грабителей и разбойников удерживало от посягательств на
кассу "Страховки", конечно, не уважение к частной собственности. Все
помнили, как пятеро "залетных" потребовали с Седого два миллиона и были
демонстративно расстреляны на блатхате прямо на глазах впечатлительных
московских жуликов.
Силу Седого составляло умение его людей врываться в квартиры, офисы,
загородные резиденции, останавливать автомобили с охраной, ставить
провинившихся к стене, обыскивать и забирать то, что принадлежало
группировке, умение идти на стволы, не забывать обид, выслеживать должников
и непослушных, а если выделить основное, необходимое силе качество -- умение
лить кровь.
Именно этим специфическим умением и отличались восемь убитых и
выведенных из строя членов организации. Они были профессиональными убийцами,
имеющими достаточный опыт проведения специальных акций.
Никто из многочисленных "быков" и "торпед" Седого такого опыта и нужных
навыков не имел. Охранники и телохранители, сторожа и порученцы тоже были
крутыми ребятами, они могли "наехать", избить, принять участие в "разборке",
но без Опанаса, Рудика и остальных членов боевого ядра оставались инертной
серой массой, не способной к серьезным операциям.
Можно, конечно, приглашать киллеров со стороны, но наемными силами
невозможно обеспечить безопасность организации.
Надо срочно готовить новых "специалистов по крови", но для этого
необходимо время.
Седой понял, что сейчас он остался практически беззащитным, и счастье,
если никто про то не пронюхает.
Когда взволнованный референт-телохранитель Сысоев добрался наконец до
квартиры Седого, он застал шефа совершенно спокойным.
-- Заказ на Очкарика пока отмени, -- приказал Седой. -- Поручи
организовать похороны. Узнай, что за армяне, да на рожон не лезь, аккуратно.
Приказы, как всегда, были четкими, ясными и лаконичными. Гена в
очередной раз подивился способности шефа владеть собой.
-- Да, Валентин Иванович, может, сейчас не время, но...
-- Давай выкладывай! -- Внутри у Седого все сжалось в предчувствии еще
одной неприятности, но внешне он этого не выказывал.
-- Позвонил один парень, торговец стволами, у него клиент расплачивался
новыми пятидесятитысячниками. И темнил...
-- Проверь его сам. Потянешь?
-- А чего ж, -- ответ прозвучал не очень уверенно.
-- Возьми Ивана, вдвоем сподручней.
-- Сделаем, -- теперь голос референта окреп.
Седой печально вздохнул. В этом и состоит отличие Гены Сысоева, да и
других ему подобных, от Рудика и Опанаса.
-- Присмотри кандидатов на место Опанаса и остальных. У меня запасная
бригада есть, -- соврал Седой на всякий случай. -- Поэтому спешку не гони.
Но и не затягивай.
-- Ясно.
-- И последнее. У ментов есть такой Кабанов, он командует группой
задержания и первым приезжает на вызовы. Когда наши погибли у Клыка, он тоже
приехал первым. Надо узнать -- кого он там застал. Угрозы и подкуп
исключены. Но он пьющий и со своими может быть откровенным. Понятно?
Сысоев задумчиво кивнул.
Клык испытывал те же проблемы, что и Седой. Его личные "специалисты по
крови" убиты. Дурь и Скокарь бесследно исчезли. Рваный, похоже, вертит
хвостом -- пропажа общака не способствовала авторитету. Опереться особо не
на кого. Правда, в отличие от Седого он сам мог замочить кого надо. И
длительный опыт выживания в волчьей стае подсказывал ходы более безошибочно,
чем настольный гангстерский роман Седого. Клык решил убрать Очкарика.
Личная обида не играла роли в этом решении. Во всяком случае,
определяющей роли. Очкарик поставил себя над Законом. Он не служил братве,
наоборот -- использовал авторитет вора в личных целях.
Он вел свою игру, на толковище подыграл "новым", не покарал Змея и
других, которые готовы переметнуться или уже переметнусь. Среди братвы очень
смутно прошел слушок, что Очкарик хочет осесть в Москве и даже обратился за
помощью к властям, чего вор не должен делать никогда, а сделав -- перестает
быть вором.
Устранение Резо имело и ряд политических последствий. Под подозрение
первым Седой попадет: ему Очкарик смертью грозил. Если не доказать, что Резо
"ссучился", то его кровь падет на общину, значит, воры должны будут крепче
объединиться, чтобы отпор дать. Ничем серьезным это не грозит: силы у
грузинской общины войной ослаблены, а в Москве тоже на них со всех сторон
наезжают. А вот "новым" перья-то под общий шум пощиплют. И Змею с остальными
предателями худо придется.
Своими мыслями Клык поделился с Крестным и Антарктидой. Те в последнее
время набирали силу, тесно держались друг за друга, несколько дерзких,
нарочито демонстративных убийств безошибочно занесли на их счет. Хотя сами
они в том не признавались, но убитые стояли на пути именно у них, и это
говорило само за себя. И класс ликвидации бросался в глаза: снайперский
выстрел с дальней дистанции. Среди братвы подобных специалистов не было,
значит, авторитеты имели контакты, не уступающие возможностям "новых".
Вместе с тем и Клык, и Антарктида четко держались своих и перекраситься
в бизнесменов не пытались.
-- Согласен, -- хмуро кивнул Крестный. -- Он Закон забыл, в банкиры
собрался. Сейчас за него Седой в мэрии старается. Прописать хотят, чтобы
кругом чисто.
-- И я -- за, -- подтвердил Антарктида. -- Он нам здесь не нужен. У нас
свои расклады... Только как правила соблюсти?
-- Ты, я, он, -- сказал Клык. -- Мы все по союзному уровню. Решили --
исполнили. Если захотят с нас спросить, мы ответим!
-- Он уже не гость, не судья, -- добавил Крестный. -- Пока толковище --
он под охраной общины. А сейчас он свои личные вопросы решает. Причем всей
братве во вред!
-- Значит, решили! -- Клык пристукнул кулаком по столу, так что
дрогнула водка в стаканах.
-- Решили.
-- Решили.
Три граненых стакана ударились и быстро опорожнились.
-- Кто исполнять будет?
Крестный и Антарктида переглянулись.
-- Есть человек.
Число высокопрофессиональных киллеров ограничено, а специалистов
экстра-класса можно вообще перечесть по пальцам. Ничего удивительного, что
Крестный поручил заказ тому же снайперу, который уже слышал о Резо
Ментешашвили.
Естественно, маленький бледный человечек с помятым лицом не выказал
своей осведомленности и не удивился, что один клиент снимает заказ, а другой
его размещает заново. Он вообще ничему не удивлялся: платили ему не за это.
-- Семь тысяч баксов. -- Он уже знал, сколько стоит Очкарик, а потому
сразу назвал цену. -- Половину -- вперед.
Решая судьбу Резо, Клык не назвал одного весомого аргумента.
После толковищ, "разборок" и правилок расстановка сил в общине
изменится, а поскольку сам Клык Закон свято соблюдал -- не исключено, опять
в гору пойдет. Тем более общак вот-вот вернется: адрес крысятника позорного