Крузи Дженнифер. Подделка

   Значит, Клеа поручилась за него. И у него оказалось шестнадцать сотен наличными. «Ну а если он убьет меня, я вполне заслужила такую участь – зато, что продалась», – решила Гвен и вышла к Брауну, чувствуя, что по крайней мере операция удалась лучше, чем с Дэви, хотя Дэви и знал фильм Милланда.
   – Дверь по коридору слева, – сказала она, вручая ему ключи. – Я вас провожу.
   – Спасибо, – кивнул он.
   Гвен стала подниматься по лестнице, чувствуя спиной его взгляд, потому что он шел по пятам. «Господи, прошу, подай мне знак, что все будет хорошо!» Гвен вдруг стало бесконечно тоскливо, и она резко обернулась. Их глаза оказались на одном уровне, потому что Браун стоял на две ступеньки ниже.
   – Вы, случайно, не знаете слова из семи букв, означающего человека, склонного к греху?
   Он бесстрастно смотрел на неё. Только губы чуть дернулись.
   – Нет, мэм.
   – Жаль. – Гвен пожала плечами, чувствуя себя редкостной идиоткой. Чего еще ждать от жизни, когда даже такие неприятные типы посмеиваются над ней? – Ничего страшного. Просто я разгадываю кроссворды, а этот никак не дается.
   Он кивнул. Гвен вздохнула и повела Брауна в его комнату. Он вошел, молча огляделся, поблагодарил ее за помощь и закрыл дверь, оставив ее в коридоре, все еще расстроенную происходящим.
   Черт, кажется, она сдала комнату убийце. Убийце, имеющему яхту.
   Гвен повернулась и увидела на лестнице Тильду.
   – Кто это был? – спросила та.
   – Мистер Браун. Он только что снял 2В.
   – Небеса милосердные! – ахнула Тильда, входя за ней в офис. – Прямо напротив твоей. Гвенни, твоя удача наконец-то проснулась.
   – Он всего лишь жилец, – напомнила Гвен.
   – Никакого воображения! Нет чтобы хоть попытаться!
   –. Как ты? – съязвила Гвен, и Тильда моментально заткнулась.
   Дверь галереи открылась, и с улицы вошла Надин, сосредоточенно водившая языком по зубам.
   – Какое-то странное ощущение, – тараторила она. – Доктор Марк передает привет. Там все удивлялись, до чего я модная. – Но, хорошенько приглядевшись к родственницам, немного притихла: – Что на этот раз?
   – Гвенни только что сдала последнее помещение, – пояснила Тильда. – Очень крутому парню.
   – Саймону?
   – Кто такой Саймон? – удивилась Гвен.
   – Нет, еще одному крутому парню, – продолжала Тильда, хмурясь. – Хотя действительно, у нас здесь наблюдается редкостное изобилие мужчин.
   – Кто такой Саймон? – недоумевала Гвен.
   – Друг Дэви, – ответила Надин. – Временно живет в его комнате. Это он заплатил за аренду.
   – А где теперь живет Дэви? – поинтересовалась Гвен.
   – Так как насчет мистера Брауна? – вмешалась Тильда.
   – Кажется, он перебрался к тете Тильде, – выдала тетку Надин.
   Гвен посмотрела на дочь, но та уже уставилась в потолок.
   – Да… мистер Браун. Уверена, что он прекрасный человек. В нем есть что-то от киношного ковбоя. И зовут его Форд. Возможно, мама вспомнила Джона Форда, когда выбирала ему имя.
   – Форд Браун? – переспросила Тильда, отвлекаясь от потолка. – А второе имя?
   – Понятия не имею, – пожала плечами Гвен, возвращаясь к своему табурету за стойкой. – Зато я получила шестнадцать сотен долларов.
   – Потому что если его второе имя – Мэдокс, ^[9]значит, он живет по фальшивым документам. Или потомок знаменитого художника, но вряд ли на это много шансов.
   – Знаменитого художника? – оживилась Надин.
   – Или его мама очень любила свой «тандерберд», – покачала головой Гвен, открывая книгу с кроссвордами, – Боюсь, паранойя разыгралась у нас по полной программе. По-моему, хватит.
   – У меня репетиция, – с сожалением объявила Надин. – Но держите меня в курсе насчет этого ковбоя-художника.
   – Обо всем узнаешь первая, – заверила Гвен, возвращаясь к кроссворду.
   – Мы с Дэви собираемся добыть картину, – сказала Тильда, целуя мать в щеку. – Позвоню, если понадобится залог.
   – Договорились, – рассеянно пробормотала Гвен, погруженная в сложности разгадок, почти не заметив, как ушла дочь. Слава Богу, что существуют кроссворды. Уж там не найдешь ничего огорчительного.
   Итак, «склонный к греху». Семь букв.
   «Форд Браун», – подумала она.
   Нет, тут девять букв.
   «Может, пончик?»
   Гвен перешла к следующей цифре.

Глава 9

   Наверху Дэви тщательно просмотрел записи о картинах Скарлет и теперь строил планы на будущее.
   – Эта комната начинает мне нравиться, – сообщил он Стиву, растянувшемуся на белом покрывале. – Как и ее владелица, она обладает безграничными возможностями. – Стив со вздохом положил голову между лапами, и Дэви почесал его за ухом. – Ты в самом деле без ума от нее? Молодец. Ты прав, она никогда тебя не предаст. Собачье печенье и место на кровати обеспечены тебе до конца жизни.
   Стив немного приподнял голову, чтобы лучше слышать, и Дэви подумал о Тильде, находившей время заботиться обо всех, отчаянно пытавшейся вернуть картины, чтобы никто не узнал правды о ее отце, продававшем подделки.
   Должно быть, разгадка именно в этом. Что-то неладное с этими картинами. Что-то опасное, иначе Тильда не пошла бы на преступление. Она просто не способна ни на что подобное, уж это точно. Интересно, какой она стала бы под крылышком его отца? Вряд ли разница была бы очень уж велика. У некоторых людей честность в генах. У них нет потребности проникнуть на запретную территорию, когда все нервные окончания так и зудят, а каждый звук и запах тысячекратно усиливаются. Господи, как же он соскучился по этому! Спасибо папочке за то, что подсадил сыночка на адреналин!
   Хорошо еще, что он не во всем пошел в отца, иначе это было бы просто взрывоопасно!
   Однако должен же быть и другой способ заполучить этот зуд. Вполне законный.
   Пить по-черному.
   Нет, это глупо.
   Наркотики.
   Грозит тюрьмой.
   Секс.
   Тем более что есть Тильда. Верно, она не пришла в бешеный восторг от его идеи, но можно попробовать снова и сделать все, чтобы на этот раз она вела себя по-другому. Пусть даже кусается, если захочет, поскольку, если судить по вышивкам Гвен, это у нее, должно быть, наследственная черта.
   Постепенно мысли о Тильде вытеснили из его головы размышления о плане ограбления. И к тому времени как они со Стивом услышали ее шаги на лестнице, настроение Дэви заметно улучшилось.
   – А мы-то гадали, где ты прячешься, – приветствовал он ее. Стив сел и завилял хвостом.
   – Работала. Запомни, что я, Матильда Вероника, мастер фресок. Именно фрески и держат нас на плаву, парень, – пояснила Тильда, издав губами чмокающий звук. – Привет, щен.
   – Это та Вероника, помешанная на власти стерва, о которой ты упоминала прошлой ночью? – спросил Дэви, пытаясь представить себе Тильду затянутой в кожу и издающей такие же чмокающие звуки. Это оказалось на удивление легко. Он похлопал по кровати рядом с собой. – Садись, поговорим об этих картинах.
   – Все есть в записях. – Она устроилась возле него, Стив мгновенно взобрался к ней на колени и счастливо вздохнул. – Первым был городской пейзаж, – начала Тильда, растирая его уши. – Тот самый, что Надин продала Клеа.
   – И который мне никак не удается вернуть, – вставил Дэви.
   – Второй был с коровами, а третий – с цветами. Эти ты раздобыл. – Тильда подтолкнула очки к переносице и растерянно улыбнулась Дэви своим кукольным ртом: первая настоящая улыбка, подаренная ему. И он чуть подался к Тильде. Исключительно потому, что она казалась такой теплой. – Еще были бабочки, – продолжала Тильда. – Их купила некая Сьюзен Фрост. Живет в Гаханне.
   – Бабочки, – повторил Дэви, задаваясь вопросом, что она сделает, если он прижмется губами к нежному местечку под изгибом подбородка.
   – Пятая – русалки. Они у какого-то Роберта Олафсона из Уэстервилла.
   Может, лучше подождать, пока все картины не будут собраны? Может…
   – И последняя, в продажу которой я до сих пор не могу поверить, это танцоры. Перешла к мистеру и миссис Джон Бреннер.
   – А почему ты не веришь в ее продажу? – спросил Дэви, наслаждаясь энергией, так и искрившейся в ее голосе. – Ты ведь говоришь о своем отце, верно?
   – Потому что краски были смазаны. Трудно что-то разобрать. И все-таки папочка сбыл ее с рук.
   Она была до того расстроена этим обстоятельством, что Дэви быстренько сменил тему:
   – Хорошо, сегодня отправляемся за бабочками.
   – А нельзя, чтобы все в один день? Просто взять и выкупить их?
   – Почему нельзя? Но при условии, что их захотят продать и не потребуют больше, чем у нас есть. Так что лучше потратить время, но сделать все, как полагается.
   – О… – Тильда громко сглотнула. – Я думала… ну… что ты можешь сделать все.
   – Торопить волшебника – значит получить паршивые чудеса.
   Тильда снова подтолкнула очки повыше.
   – И что же мы будем делать, если они не захотят продать?
   – Попытаемся переубедить, – жизнерадостно сообщил Дэви.
   Выражение лица Тильды изменилось.
   – Что такое? – встревожился он.
   – Ты… ты говоришь совсем как кто-то очень мне знакомый.
   – Твой отец, – догадался Дэви.
   – Нет, – пробормотала Тильда, но он понял, что попал в точку. Лгунья из нее никудышная.
   – Кто подделывал Скарлетов, Тильда?
   – Скарлеты – не подделки. Но мы все равно должны их вернуть.
   – Ладно, – согласился Дэви, вскакивая с кровати. – Только попытайся на этот раз никого не лягнуть.
   – Боже, я так старалась это забыть, – поморщилась Тильда. – С этим парнем, надеюсь, все в порядке?
   – В газетах я ничего такого не видел. И жаловаться ему нет резона. Он тоже взломщик, забыла? Скорее всего пришел в себя и улизнул.
   – Верно. – Тильда открыла дверь спальни, оставив безутешного Стива на кровати. – Ты уверен, что знаешь, как это сделать? – допытывалась она.
   – О да. Абсолютно.
   Внизу, в галерее, Пиппи Шаннон пела «Это он», телефон звонил, а Гвен с удивлением обнаружила, что в кроссворде ответом на «милая» будет «лапочка».
   – «Гуднайт гэлери», – бросила она в трубку, не отводя глаз от кроссворда.
   – Гвен? Это Мейсон Фиппс.
   – Рада тебя слышать, – фальшиво заверила Гвен, стараясь казаться приветливой.
   – Я хотел поблагодарить за вчерашний вечер.
   – О, не за что. Я прекрасно провела время. Совсем как когда-то.
   – Я хотел бы выказать свою благодарность, пригласив тебя завтра на поздний ленч. Ты же сможешь оставить галерею в воскресенье, не так ли?
   «Я никогда не смогу оставить галерею. Никогда…»
   – Право, не знаю…
   – Я был бы счастлив, если бы ты смогла встретиться со мной… скажем, в два.
   Гвен послышались нотки неуверенности в его голосе. Бедняга живет с Клеа. В таких обстоятельствах кто угодно приобретет комплексы!
   Но он захочет поговорить о Тони.
   С другой стороны, если она не согласится на ленч, придется довольствоваться книгой кроссвордов.
   – Ты не мог бы назвать слово из семи букв, означающее «склонный к греху»? Скажешь – и я соглашусь.
   – Попробую, – протянул Мейсон, очевидно, растерявшись. – Какие-то буквы есть?
   – Начинается на «г», кончается на «к».
   – Подожди минуту, – попросил он, и в голосе его Гвен уловила улыбку.
   «До чего же милый парень! Конечно, мне стоит пойти на ленч», – подумала она.
   – Это не может быть просто «грешник», как ты думаешь? – после паузы спросил Мейсон.
   – Грешник?
   – Ну, того, кто совершает грех, обычно называют грешником, не так ли?
   Гвен открыла книжку.
   – Сейчас… – Взявшись за ручку, она заполнила клеточки. – Ну и ну! Нужно же быть такой дурой!
   – Все правильно? – спросил Мейсон.
   – Я принимаю твое приглашение, – засмеялась Гвен, поражаясь собственной недогадливости. – Поверить невозможно, что это так легко! Но я бы в жизни не отгадала!
   – У меня был стимул, – гордо объявил Мейсон с еще более отчетливой улыбкой в голосе.
   – Ты мой герой, – польстила она.
   Они немного потолковали о кроссвордах, и он снова поблагодарил ее за предыдущий вечер. Гвен повесила трубку, неожиданно осознав, что с удовольствием ждет встречи.
   «А вдруг это свидание? Нет, всего лишь ленч. Но будет ли с нами Клеа? Хотелось бы знать…»
   Дверь открылась как раз в тот момент, когда Пиппи рассыпалась в финальной руладе, и Гвен увидела Форда Брауна, теперь уже четко ассоциировавшегося в ее голове с киношным ковбоем. Даже саундтрек вполне подходил: «Не покидай меня, о, дорогой мой…»
   – Это вы? – ляпнула Гвен, стараясь игнорировать продолжавшую звучать в мозгу музыку. – Наверху все в порядке?
   – В абсолютном, – кивнул он, оглядев галерею. – Чудесное местечко.
   Гвен посмотрела на облупившиеся стены, разбитое окно и вытертые половицы.
   – Угу.
   Его губы снова дернулись в странной неулыбке.
   – Это я из вежливости.
   – Вежливость уместна, если в ней содержится хоть какая-то доля правды, – отрезала Гвен, пытаясь понять, к чему он клонит. Она знала нового жильца совсем немного, но успела заметить, что болтливостью он не отличается.
   – Но почему же?
   Сунув руки в карманы, он вразвалочку прошел мимо очередной Финстерс.
   – Почему местечко нельзя сделать чудесным? – Гвен пожала плечами. – Денег нет.
   Форд остановился у разбитого стекла:
   – Не так много и понадобится.
   – Вы подрядчик? – спросила Гвен.
   – Можно сказать и так. Кстати, я шел на ленч. Какой ресторан вам нравится?
   – Ленч? – переспросила Гвен.
   Форд терпеливо кивнул:
   – Подскажите мне, где можно хорошо поесть, и за это я принесу вам ленч.
   – Неужели я выгляжу такой голодной? – взорвалась Гвен. – За последние четверть часа вы – второй мужчина, предложивший меня покормить.
   – Люди едят, – высказался Браун. – Обычно в это время. Даже во Флориде.
   – Разве? А мне казалось, что там питаются исключительно фруктами из тех коктейлей, что с маленькими зонтиками.
   – Что это вы все про зонтики да про зонтики? – удивился Форд.
   – Просто надеюсь на убежище от дождя, – вывернулась Гвен, возвращаясь к кроссворду. – Зайдите в «Фэйр-Хаус». Классные морепродукты. Почувствуете себя как дома.
   Час спустя Браун принес ей коктейль «Пина колада» с крошечным зонтиком.
   – Двойная порция фруктов, – предупредил он и, поставив стакан на стойку, ушел к себе.
   – Черт, – удивленно пробормотала Гвен, пробуя коктейль. Он был восхитительным!
 
   Днем, как только они уселись в машину Джеффа, Дэви стал наставлять Тильду.
   – Хорошенько выслушай меня и поступай соответственно. Вот как все должно обстоять: когда мы приедем туда, я пойду в дом. Ты остаешься в машине и следишь за мной. Если я подам тебе один из трех знаков, поднимаешься и идешь за мной.
   – Три знака, – повторила Тильда.
   – Если я помашу тебе и назову Бетти, будешь вести себя как глупая зануда. Но запомни: я главный. Буду не слишком рьяно помыкать тобой, пока ты роешься в сумочке.
   – В большой сумке, – поправила его Тильда, указывая на сумку. – А Бетти потому зануда, что я была такой идиоткой в шкафу?
   – В шкафу ты была Вилмой, – напомнил Дэви. – Если мне потребуется кто-то, чтобы размять мои кости, я назову тебя Вилмой. К сожалению, думаю, что до этого сегодня не дойдет. Если назову тебя Бетти и скажу, что мы вместе уже год, немедленно вложишь стодолларовую банкноту в руку жертвы и начнешь искать вторую сотню.
   – Для жертвы?
   – Не отвлекайся, – строго велел Дэви. – Итак, если я скажу, что мы вместе целый год…
   – Я кладу сотню в руку жертвы и начинаю искать вторую, – докончила Тильда.
   – А если я скажу про два года…
   – Отдаю две сотни.
   – Умница.
   – Но зачем это?
   – Потому что, когда деньги уже в руке, от них очень трудно отказаться. Если протянешь сотню и тут же начнешь искать вторую, жертва возьмет ее машинально, и тогда она у нас в руках.
   – А мы не можем просто предложить деньги?
   – Можем. Именно это я и сделаю. Если же не сработает, тогда в игру вступаешь ты.
   – Ладно, – неохотно пробормотала Тильда. – Первый знак. Бетти. Зануда. Деньги.
   – Далее. Знак второй. Я смотрю на часы. Ты подходишь и говоришь, что уже поздно и нам пора.
   Тильда кивнула:
   – Так какая же я? Вежливая?
   – Не обязательно. Если я назову тебя Вероникой и поведу себя так, будто побаиваюсь тебя, будь последней стервой. – Тильда вздохнула. – Если же назову тебя Бетти и стану орать на тебя, пресмыкайся. Мы ограничим сделку жесткими временными рамками, и если жертва не поспешит, потеряет все.
   – Временные рамки. Ясно. А третий знак?
   – Если заложу руки за спину, подойдешь и будешь врагом.
   – Врагом, – повторила Тильда.
   – Если я не смогу уломать жертву сам, придется дать ей причину встать на мою сторону, а для этого самый быстрый способ – выступить против врага вместе со мной. Враг – это ты.
   – Заметано. А что я должна делать?
   – Следи за мной. Если ты Вероника, я, раболепствуя перед тобой, пожалуюсь, что мне не продают картину. Тогда начинай скандалить. Мол, ты так и знала, что я ни на что не способен. Измывайся надо мной, как только сможешь.
   – И как это сработает? – нахмурилась Тильда.
   – Если тот, кто откроет дверь, живет с домашним тираном, он встанет на мою сторону. Если же он сам тиран, ты – Бетти и будешь стоять передо мной на задних лапках.
   – Но в шкафу я не стояла на задних лапках.
   – Не стояла. Будь как можно надоедливее и делай вид, что больше всего боишься меня обозлить: Поставь меня в такое положение, когда, по мнению собеседника, мне не останется. Ничего другого, как прикрикнуть на тебя. Начни ныть, что нам не нужна дурацкая картина, что лучше потратить эти деньги ни новое платье или шубку.
   – Ладно, я все поняла, – кивнула Тильда. – Итак, Бетти – плаксивая зануда, Вероника – стерва, а Вилма – шлюха. Не знали, что ты такого обо мне мнения.
   – Ты так и не сосредоточилась, Матильда, – рассердился Дэви. – Я попытаюсь все сделать сам, чтобы тебе даже не пришлось выходить из машины. Самое лучшее – это если нам удастся просто купить чертову мазню. И каким бы образом мы что го ни добились, чем меньше людей нас увидит, тем меньше смогут говорить потом. Именно это нам и требуется. – Он взглянул в ее светло-голубые глаза и на мгновение сбился с мысли. – Ты незабываема, Селеста.
   – Правда? Но это легко исправить, Ральф. Подожди минуту.
   Тильда вышла из машины и исчезла. Дэви терпеливо ждал, Но когда она не появилась и через четверть часа, решил отправиться на поиски. Он уже открыл дверцу, но тут откуда ни возьмись возникла Тильда.
   Она успела пригладить локоны и снять очки. Натянула розовый облегающий свитер, подчеркивавший каждый изгиб, повязала на шею шарфик в зеленый горошек и выглядела чистенькой, аккуратной, респектабельной – типичной яппи – и была совершенно на себя непохожей.
   – Впечатляюще, – признал Дэви. – Как ты этого добилась?
   Тильда торопливо скользнула на заднее сиденье:
   – Мусс для укладки, тушь, темные контактные линзы, свитер, юбка и шарф Ив. А теперь я могу подойти к двери вместе с тобой?
   – Ни в коем случае. Оставайся в машине. Утешайся тем, что произвела на меня незабываемое впечатление.
   «И заодно завела. Привет, Вилма».
   – Ясно, – вздохнула Тильда и, порывшись в сумке, вытащила первую карточку.
   – Едем к миссис Сьюзен Фрост, владелице прелестной Скарлет с бабочками, за которую заплачено пятьсот долларов. Обитает в Гаханне, Шоссе шестьсот семьдесят. Направление на восток.
   Двадцать минут спустя Дэви остановил машину перед аккуратным маленьким одноэтажным домиком с пологой крышей.
   – Мы на месте. Достать деньги?
   Тильда открыла портмоне и вытянула десять новеньких стодолларовых банкнот.
   – Надеюсь, Саймон не фальшивомонетчик?
   – Нет. У него для этого терпения не хватит. А что?
   – Это его деньги. Из твоей квартирной платы.
   – Его квартирной платы, – поправил Дэви. – С самого его появления я носа не могу сунуть в свою комнату. Дай мне пятьсот на случай, если удастся провернуть дельце без тебя.
   – Помни, там бабочки, – предупредила Тильда, протягивая деньги. – Ты уверен, что я пока не нужна?
   – Совершенно. – Дэви открыл дверцу. – Оставайся в машине и следи за мной. Учти, если вдруг подойдешь, я твой муж Стив.
   – Договорились, – кивнула Тильда, явно готовая слушаться его.
   Дверь открыла особа с поджатыми губами в возрасте Гвенни, Дэви улыбнулся, мысленно попрощавшись с мыслью просить пожертвовать картину на благотворительность. Эта потребует денег и выдоит из них все, что сумеет.
   – Миссис Фрост?
   – Да, – насторожилась она.
   – Добрый день. Я – Стив Фостер. Вы меня не знаете, но тетка моей жены иногда приезжала к вам с подругой. – Он сокрушенно покачал головой. – К сожалению, не могу припомнить имя подруги.
   – И что? – с нескрываемой подозрительностью изрекла миссис Фрост.
   – Простите, что так несвязно объясняюсь. – Дэви сунул руки в карманы и снова улыбнулся, стараясь выглядеть абсолютным болваном. – Думаю, это нервное.
   – Так что вы хотите? – спросила она, чуть смягчившись.
   – Тетя моей жены сегодня приезжает в город. На днях с и исполняется шестьдесят, и она всегда была так добра к Бетти. Когда она гостила у вас, то обратила внимание на картину е бабочками и часто вспоминала о ней. Небо в шахматную клетку и много-много красивых бабочек. Она призналась, что глаз не могла оторвать от нее и даже видела во сне. Дама не может ее забыть.
   – Кажется, припоминаю, – протянула миссис Фрост уже не так настороженно. – Она – подруга Бернардетт Лоуэлл?
   – Кажется, – кивнул Дэви. – Бетти так хотелось купить картину для тети, но она такая застенчивая, боится даже подойти, так и сидит в машине… – Он повернулся и помахал Тильде. – Бетти будет просто счастлива, а мне доставляет такую радость видеть ее счастливой…
   – Я даже не помню, что случилось с этой картиной, – рассеянно заметила Миссис Фрост, глядя мимо него.
   – Привет, – бойко поздоровалась подошедшая Тильда, и Дэви поспешно обнял ее за плечи.
   – Не стесняйся, Бетти, – велел он, и Тильда мгновенно сгорбилась. – Понимаешь, миссис Фрост даже не уверена, что картина у нее. Давно ее не видела…
   – Не беспокойтесь, мы заплатим, – заверила Тильда с глупым видом, принимаясь шарить в сумочке. – Извините, что отвлекаем вас… – Она вынула руку с зажатой банкнотой, и миссис Фрост уставилась на деньги. – Этого недостаточно, – продолжала Тильда, сунув деньги миссис Фрост и принимаясь с удвоенной энергией рыться в сумке. – Простите, но я точно знаю, что у меня была еще одна…
   Равнодушие в глазах миссис Фрост мигом сменилось жадностью.
   – Сейчас посмотрю на чердаке, – решила она и удалилась, унося деньги.
   – Я уверена, что она где-то здесь, – продолжала Тильда, разве что не влезая в сумку носом.
   – Все в порядке, солнышко. – Дэви погладил ее по плечу, удивляясь, как легко ей удалось войти в образ. Может, он ошибался насчет Тильды? Может, Майкл Демпси запросто превратил бы ее в мошенницу? Какое счастье, что она родилась не в их семейке! – Не волнуйся, она отыщет картину, – пообещал он, и Тильда повернула к нему лицо и улыбнулась – открыто, как солнечный лучик, и Дэви покрепче обнял ее и еще раз возблагодарил судьбу, что она не Демпси.
   – Надеюсь, она ее найдет, – прошептала Тильда. – А вот и денежки. – Она показала вторую банкноту.
   – Ну и хорошо. Держи ее крепче и старайся не волноваться.
   Они уселись на верхнюю ступеньку крыльца. Тильда принялась рассуждать, как будет рада тетушка получить картину, а Дэви все обнимал ее за плечи, чувствуя, как солнце просачивается в самые кости, и понимал, что счастлив.
   – Эта? – спросила миссис Фрост, появившись на крыльце четверть часа спустя. Подняв глаза, Дэви увидел пыльный квадрат холста, на котором красовались самые злобные из всех бабочек, что ему когда-либо приходилось видеть.
   – Они! – ахнула Тильда, вскакивая. – В точности как описывала тетя Гвен. О, какие чудесные! И смотрите… – Она вытянула руку. – Я нашла другую сотню!
   Другая сотня перекочевала в загребущие пальцы миссис Фрост.
   – Но знаете, мы заплатили за картину тысячу долларов, – беззастенчиво солгала та.
   – О… – сокрушенно пробормотала Тильда, бледнея. – Стив, мы не можем…
   – Минутку, солнышко, – ободрил ее Дэви, вынимая бумажник и отсчитывая двадцатку, десятку и четыре бумажки по доллару. – Мы можем поднять цену до двухсот тридцати четырех, – извиняющимся тоном сообщил он, предлагая миссис Фрост деньги. – Ничего страшного, детка, поедим дома, вместо того чтобы везти тетю Гвен к Бобу Эвансу. Твоя стряпня лучше любых ресторанов.
   – О, Стив! – благодарно воскликнула Тильда, опуская голову, и Дэви мог бы поклясться, что она покраснела!
   – Ладно уж, – не выдержала миссис Фрост, выдирая деньги из его пальцев и, очевидно, горя желанием спихнуть посетителей с крыльца, чтобы не слышать дальнейшей сентиментальной размазни. – Берите.
   – О, спасибо, – выдохнула Тильда, хватая картину. – Моя тетя будет…
   Миссис Фрост захлопнула дверь перед ее носом.
   – …так счастлива, – докончила Тильда, источая патоку.
   – Пойдем, крошка. – Дэви взял ее за руку, – Встретим тетю Гвен.
   Усевшись в машину, Тильда яростно прошипела:
   – Она не платила никакой тысячи долларов!
   – И что из того? Ты тоже. – Дэви отдал ей пятьсот долларов и завел мотор. – Кстати, насчет бабочек…
   – Господи!