Страница:
– А теперь я. – Ив оттолкнула бывшего мужа и тоже обняла сестру. Светлые завитки щекотали подбородок Тильды. – Нам так не хватало тебя, – пробормотала Ив, уткнувшись носом в шею Тильды.
– Я тоже соскучилась, – заверила Тильда, гладя ее по плечу. – Ты даже не представляешь, как много я хочу сказать.
Ив мгновенно отстранилась:
– А в чем дело? Если только в деньгах, так мы в порядке. Надин продала старую картину за тысячу долларов!
– В этом-то и вся беда! Это была Скарлет.
– И что? – Взгляд Ив упал на картину. В процессе падения бумажная обертка порвалась еще сильнее, и теперь большая часть неба оказалась на виду. – Это она? Почему она тут?
– Потому что это подделка, – отрезала Тильда.
– И что из того? – Ив подняла картину и принялась развязывать бечевку. – Только потому, что ты подписала ее «Скарлет»? И это все? Подумаешь, псевдоним! Вроде моей Луизы. Писатели постоянно так делают, верно? Пишут под чужими именами. Оберегают личную жизнь. Ты всего лишь последовала их примеру.
– Но мы уверяли людей, что Скарлет – дочь Гомера Ходжа. Только поэтому они и покупали ее картины, – вмешалась Гвен.
– А по-моему, ее картины прекрасны, – возразила Ив, продолжая дергать за веревку. – И именно поэтому их покупали. Вовсе не из-за старого болвана Гомера.
– Ну, Гомер был не так уж плох, – засмеялась Гвен. Тильда вызывающе подняла подбородок:
– Все это сейчас не важно. Главное, что мы в безопасности.
– Ошибаешься, – покачала головой Гвен.
Ив, так и не справившись с бечевкой, разорвала бумагу.
– Мейсон разыскивает остальных Скарлетов, – объявила Гвен, и Тильда крепче сжала песика, чувствуя, как желудок снова ухнул куда-то вниз. – Он хочет написать о Скарлет, но псе, что ему удалось разыскать – одно интервью, которое взял у нее твой отец, поэтому он просит меня рассказать о ней. Вообще-то он хотел встретиться со Скарлет.
– Ты ничего не помнишь, – предупредила Тильда, удерживая вырывавшегося Спота. – Мы вернули картину, так что…
– Похоже, не вернули, – вставила Ив, глядя на освобожденную от обертки картину.
– Что? – обалдело прошептала Тильда, и Ив подняла картину повыше, чтобы всем было видно.
– Надин сказала, что на той был изображен наш дом. – Ив показала на стадо упитанных маленьких коров, усеявших весь холст. – О коровах она не упоминала.
Тильда уставилась на картину, жадно хватая ртом воздух. Коровы.
– Это не та картина, которую Надин продала Клеа Льюис, – высказалась Гвен, глядя на Тильду. – Ты украла не ту Скарлет.
– Так я и знала, что от этого типа не будет ничего, кроме неприятностей, – процедила Тильда, опуская Спота на пол. И вообще, она даже не помышляла ни о каких коровах. Это была идея отца.
– Тип? – оживился Эндрю. – Какой тип?
Отец сказал ей тогда: «Скарлет – деревенская девчонка. Она не живет в нашем доме, пойми это наконец! Ты же не хочешь испортить все дело? Она рисует… ну, не знаю что, хотя бы коров! Иди, рисуй коров». И Тильда нарисовала. Жирных маленьких коров с золотыми филигранными крыльями, порхавших по пейзажу, который сейчас держала в руках Ив.
Пейзажу, который кто-то купил.
Вполне законно.
Тильда нашарила в кармане ингалятор. Слишком часто она им пользуется в последнее время. Похоже, ее астма разыгралась не на шутку.
Коровы.
– Какой тип? – не отставал Эндрю.
– Тот «йеху», которого я встретила в шкафу Клеа. – Тильда взяла картину у сестры, поставила на старый письменный стол красного дерева и прислонила к стене. – Он украл ее для меня.
– Значит, кто-то еще в курсе? – вскинулась Гвен. – И эту картину украл кто-то другой?
– Он еще до меня вломился в дом и обыскивал спальню Клеа Льюис, – оправдывалась Тильда, водя пальцем по картине и вспоминая, как веселилась, рисуя жирных квадратных коров и их невероятно тонкие крылья. Прозрачные мазки золотой краски казались кружевом на шахматном небе. Трудно ей тогда пришлось, зато сколько было радости!
– Где он сейчас? – допытывалась Гвен. – А вдруг он развяжет язык?
– Нет, – буркнула Тильда, отворачиваясь от коров. – Он – это уже прошлое. Постарайся сосредоточиться на реальной проблеме.
– Но он украл не ту картину, – запротестовал Эндрю. – Дело плохо. Это уже грабеж или что-то в этом роде. Нужно спросить у Джеффа.
– Никакого Джеффа, – Тильда снова взяла бразды правления в свои руки. – Это одна из тех вещей, о которых Джефф не должен ничего знать. Во всяком случае до тех пор, пока я не попаду в тюрьму и не попрошу его защищать меня. Вот тогда во всем и признаемся. – Она снова оглядела летевших домой коров и попыталась не поддаться их обаянию. – Это тоже написала Скарлет.
Гвен схватилась за голову.
– Я так и думала. Это картина Мейсона. Он сказал, что собирает работы Скарлет.
– В таком случае он наверняка на стенку полезет, узнав, что эта пропала, – предсказал Эндрю.
– Все обойдется, – утешила его Тильда. – Тем более что вместе с разводом ты получил бесплатный билет на выход из каталажки. Тебе вовсе не обязательно находиться с нами в одной лодке.
– Эндрю, – позвала Ив, и он немедленно подошел и сел рядом.
– Я здесь, солнышко, – заверил он, обнимая ее. – И всегда буду с тобой. И Тильда это знает. Она просто ехидничает.
«Ну да, конечно. Наверное, именно потому никому не приходит в голову обнять меня», – подумала Тильда. Эндрю слегка нахмурился:
– Правда, я не могу говорить за Джеффа. Вы же знаете, какие они, эти адвокаты.
– Джефф никуда не денется, – пообещала Гвен. – Он тебя любит. Тех, кого любят, не бросают.
В ее устах эти слова прозвучали пожизненным приговором.
– Не волнуйся, – добавила Тильда, – Я что-нибудь придумаю. Все улажу.
Она подняла картину.
– Может, ты уговоришь того типа из шкафа украсть еще одну? – предложила Ив.
Кстати, «тот тип» называл ее Вилмой.
– Гвенни, ты когда-нибудь слышала о Вилме Каплан? Что-то связанное со старыми фильмами?
– Еще бы! Вилма Каплан, сгусток похоти. Из стародавней картины Мела Брукса.
Тильда прикрыла глаза. Ничего не скажешь, редкостное везение. Мало того, что натворила дел, так еще, как выясняется, обжималась в шкафу с комедиантом!
– Я больше никогда не увижу этого парня, – объявила она Ив и направилась вниз, чтобы похоронить коров вместе с остальным прошлым.
Прислонившись к стене одного из довольно приличных пабов в районе Бруэри, Дэви поспешно нажимал кнопки сотового, пока лох, с которым он играл в пул, хвастался только что выигранной двадцаткой.
– Мне может понадобиться помощь, – сообщил он, услышав голос лучшего друга.
– Выбить пыль из Кролика? – осведомился Саймон с тягучим британским акцентом.
– Нет. Кролик больше не проблема.
– Надеюсь, он не мертв? – беззаботно бросил Саймон, по-видимому, не слишком озабоченный участью бедняги Кролика.
– Нет, просто временно поглупел. Отдал все мои деньги женщине.
– Довольно справедливо. Разве ты сам когда-то не отнял их у женщины?
– Именно ей он и отдал все.
– Это объясняет, почему он обокрал тебя, а не меня, – догадался Саймон. – Решил, что исправляет содеянное тобой зло. Добрый старина Кролик. Кретин. Так что тебе нужно? У меня дела в самом разгаре.
– Я ее знаю?
– Ребекка.
– Брюнетки… Ты решительно нуждаешься в лечении.
– Тогда как твое помешательство на блондинках…
– Вернее, хороший вкус. Я убедил Кролика дать мне номера счетов Клеа. Теперь мне необходимо скачать пароль с ее ноутбука.
– Я не разбираюсь в компьютерах.
– Зато хорошо разбираешься в воровстве, – возразил Дэви. Последовало долгое молчание, после чего Саймон с едва скрываемой завистью выпалил:
– Собираешься украсть ее компьютер?!
– Нет. Просто хочу немного побыть с ним наедине. Клеа живет у очередного мужа, поэтому я порыскал по дому и поискал…
– То есть как это порыскал? – перебил Саймон, мгновенно забыв про акцент. – Ты вломился в дом, когда там были люди?!
– Это и дало мне возможность войти, – терпеливо пояснил Дэви. – Не будь там людей, дом оказался бы заперт.
– Вот почему дилетантам никогда не следует идти на преступление, – вздохнул Саймон. – Ты только что признался в грабеже с отягчающими обстоятельствами. Кстати, ты звонишь из автомата или по сотовому?
– По сотовому. И я ничего не украл, – отбивался Дэви. Почти.
– Ты считаешься грабителем уже с того момента, когда вошел в дом без приглашения. А присутствие людей только усугубляет твое положение. В стандартной ситуации тебе пришлось бы плохо, но поскольку ты ни на кого не напал, хороший адвокат, возможно, вытащил бы тебя из этого переплета. Отделался бы всего парой лет, не больше.
Дэви вспомнил, как повалил «Бетти» на ковер, и решил не вдаваться в подробности.
– Проблема в том, – продолжал Саймон, – что эти два года придется провести в тюрьме, идиот ты этакий. Скажи, что хотя бы догадался надеть перчатки.
– Это была спонтанная идея.
– В Информационном центре ФБР есть твои отпечатки. Представляешь, какое будет счастье, если в Бюро узнают, что их независимый консультант по способам незаконного добывания денег превратился во взломщика. Говори, где ты, и я лично прибуду на совет.
– Нет. Ты же завязал. Мне необходимо…
– Я не собираюсь развязывать. Но предпочитаю давать советы лично, а не по чертову мобильнику. Кроме того, мне давно пора познакомиться с Клеа. Если она умудрилась охмурить и тебя и Кролика, значит, размах у нее немалый: Она и вправду так хороша?
– В постели? – Дэви постарался собраться с мыслями. – Феноменальна. Но потом тебе не жить.
– Но ты же выжил. Кстати, где ты остановился?
Дэви вспомнил табличку «Сдаются меблированные комнаты». Может, настало время довериться судьбе?
– В данный момент нигде. Завтра – над художественной галереей, в паре кварталов от дома Клеа. Джермен-Виллидж.
– Почему именно там?
– Как ни странно, там живет брюнетка, которую хотелось бы узнать поближе. Смахивает на Бетти Буп.
– Да ну? – заинтересовался Саймон. – Может, я и тут сумею помочь?
– Нет. Ты умираешь от скуки, и грабеж – единственное, что подбавит тебе адреналинчику в кровь.
– Тогда как ты последовал за Кроликом в Огайо, вовсе не замышляя никаких преступлений.
– Я хотел вернуть свои деньги, – добродетельно заметил Дэви.
– В таком случае мог бы позвонить в Бюро. Ты там, потому что руки чешутся во что-нибудь ввязаться. Вполне могу тебя понять. Приеду завтра.
– Нет. Оставайся на месте и объясни, как пробраться в чертов дом.
– Сигнализация есть?
– Не думаю. Датчиков, во всяком случае, не видел.
– Разбей окно подвала, на задах дома. Рано или поздно это обнаружат, но к тому времени картина преступления настолько сотрется, что никто ничего не сможет доказать. Надень перчатки. И постарайся, чтобы в твоей съемной квартире было две спальни.
– Нет! – рявкнул Дэви, но Саймон уже отключился. Дэви сунул телефон в карман пиджака.
– Эй, сынок, собираешься играть вторую партию или нет? – окликнул его лох от бильярдного стола.
– Иду, – с деланной нерешительностью отозвался Дэви. – Нужно же мне отыграться. Ну как, поднимем ставки?
– Еще бы! – попался на удочку лох, и Дэви честно попытался проигнорировать знакомое бурление крови. Жульничать в пул – не значит нарушать закон. Он по-прежнему чист, как утренняя роса. И нечего дергаться.
– Твоя очередь, – объявил лох, и Дэви, ощутив скачок пульса, поднял кий.
Пробравшись в самую глубину холодного подвала Гуднайт-гэлери, Тильда остановилась у запертой двери старой отцовской мастерской. Спот шнырял тут же, беспокойно принюхиваясь.
Она взглянула на коров и ясно услышала слова отца: «Конечно, это не настоящее искусство, но идиоты, которые гоняются за работами Гомера, все купят».
Мысль о том, чтобы запрятать коров навечно, почему-то казалась неправильной. Отец, разумеется, был прав – это не настоящее искусство, но все же…
В сопровождении Спота Тильда пересекла небольшой холл и открыла дверь в кладовую, занимавшую вторую половину безупречно белого подвала. Включив свет, она обнаружила, что все прикрыто чехлами и нигде ни пылинки. Надин честно оделила свою работу, а об остальном позаботился кондиционер. Тильда подняла ближайший чехол и увидела мягкое кресло, разрисованное извивающимися змеями, протянувшимися по корпусу и обивке фисташково-зелеными, фиолетовыми и голубыми полосами. Горящие маленькие глазки подмигивали, языки цеплялись за раздутые змеиные щеки, и невольно очарованная Тильда улыбнулась в ответ. Она долго переходила от одного чехла к другому, заглядывая под каждый и вновь любуясь своими доскарлетовскими работами: стол, расписанный красными собаками с длинными ушами, комод, испещренный красными улитками, несколько разномастных стульев, обвитых причудливыми цепочками из желтых и оранжевых бабочек, флиртовавших с ней своими бледно-голубыми глазами. Спот терпеливо следовал за ней, пока она заглядывали под чехлы, каждый раз восхищаясь новыми животными, хотя и твердила себе, что все это детская мазня.
Как возмущался отец, найдя все это в кладовой! Тогда ей было шестнадцать…
«Я десять лет учил тебя рисовать! А ты малюешь вот это?!»
– Мазня, – сказала Тильда вслух, опуская очередной чехол.
В самой глубине стоял последний расписанный ею предмет, тот, который Эндрю называл «кроватью соблазнов». Покрытый листьями корпус благодаря Надин и Итану был собран. Даже матрац лежал на месте, а покрывало, специально сшитое Гвен для этой кровати, лежало в изголовье. Спот немедленно вспрыгнул на кровать и сел в изножье, немного вздрагивая под холодной струей воздуха. Тильда рассеянно погладила его, оценивая работу, которую делала еще до того, как стала Скарлет Ходж и Матильдой Вероникой. Изголовье было разрисовано раскидистыми ветвями древа познания добра и зла, а под ветвями обнаженный белокурый Адам улыбался обнаженной брюнетке Еве, короткие локончики которой стояли на голове маленькими вопросительными знаками. За ними в нарисованных кустах гуляли животные: фиолетовые змеи, голубые обезьянки и оранжевые фламинго с других предметов мебели, подмигивающие и ухмыляющиеся первым человеческим фигурам, нарисованным самой Тильдой, а не скопированным с картин старых мастеров. Все было вольным, необузданным и неверным. Ненастоящее искусство.
«Теперь я не смогу так рисовать. Слишком много знаю».
Это все равно что заниматься любовью: как только понимаешь, сколько приходится терять, никогда не сможешь делать это с полной свободой.
Тильда вздохнула и прислонила коров к изголовью, под самым деревом. Она подумала о других работах Скарлет, бродивших неизвестно где, пока Мейсон охотится на них, и вдруг с отчетливой ясностью осознала то, что чувствовала с той самой минуты, как Гвенни бросила свою бомбу: ей грозит опасность, пока она не вернет все картины.
– О черт, – пробормотала Тильда, и Спот подсунул нос ей под руку, добиваясь внимания.
– Завтра же найду для тебя дом, – пообещала она, гладя песика, и вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной голос Ив.
– Разве мы не оставим его у себя?
– Ты меня напугала до полусмерти, – пожаловалась Тильда, прижимая к себе Слота.
– Прости. – Лавируя между чехлами, Ив подошла ближе и села в изножье кровати. Фиолетовая пижама прекрасно гармонировала с зеленым фоном. Тильда с интересом отметила, что в руке Ив держала большую плитку шоколада «Херши» с миндалем. – Надин уже настроилась оставить его себе. – Ив разорвала обертку, отломила кусочек и бросила остальное Тильде. – Она назвала его Стивом.
Тильда отпустила собаку и развернула шоколадку.
– Стив? – с сомнением повторила она, оглядывая остроносую таксу с пуговичными глазками, жадно взиравшую на шоколад.
– Он не голоден, – предупредила Ив. – Надин дала ему сухого корма и четыре вида бисквитов.
– Да, но Стив?!
– Надин, Итан и Бартон снова смотрели «Фарго» и решили, что он похож на Стива Бушеми.
Тильда отломила кусочек шоколадки и задумчиво прищурилась.
– По-моему, не очень. – Она откусила кусочек, ощутила наполнившую рот нежную сладость, и двадцать лет вдруг растворились в вечности, а она и Ив снова лежали в кровати, шепчась над порванными коричневыми обертками с серебряными буквами. Тогда плитки определенно были больше. А она определенно чувствовала себя лучше. – Кто такой этот Бартон, черт побери?
– Последнее увлечение Надин. Ни малейшего чувства юмора. Свой оркестр. Она там поет.
– Если он не умеет смеяться, значит, долго не протянет, – Предрекла Тильда, пересаживаясь к изголовью. Пес мгновенно оказался рядом.
– От души надеюсь. Он зануда. – Ив послала собаке воздушный поцелуй. – Ко мне, Стив.
Пес медленно пополз к ней по кровати. Ив вытянулась, подложила одну руку под голову и принялась почесывать другой за ухом Стива.
– Итак, – пропела она с невинным видом, – расскажи мне все, сгусток похоти.
Глава 4
– Я тоже соскучилась, – заверила Тильда, гладя ее по плечу. – Ты даже не представляешь, как много я хочу сказать.
Ив мгновенно отстранилась:
– А в чем дело? Если только в деньгах, так мы в порядке. Надин продала старую картину за тысячу долларов!
– В этом-то и вся беда! Это была Скарлет.
– И что? – Взгляд Ив упал на картину. В процессе падения бумажная обертка порвалась еще сильнее, и теперь большая часть неба оказалась на виду. – Это она? Почему она тут?
– Потому что это подделка, – отрезала Тильда.
– И что из того? – Ив подняла картину и принялась развязывать бечевку. – Только потому, что ты подписала ее «Скарлет»? И это все? Подумаешь, псевдоним! Вроде моей Луизы. Писатели постоянно так делают, верно? Пишут под чужими именами. Оберегают личную жизнь. Ты всего лишь последовала их примеру.
– Но мы уверяли людей, что Скарлет – дочь Гомера Ходжа. Только поэтому они и покупали ее картины, – вмешалась Гвен.
– А по-моему, ее картины прекрасны, – возразила Ив, продолжая дергать за веревку. – И именно поэтому их покупали. Вовсе не из-за старого болвана Гомера.
– Ну, Гомер был не так уж плох, – засмеялась Гвен. Тильда вызывающе подняла подбородок:
– Все это сейчас не важно. Главное, что мы в безопасности.
– Ошибаешься, – покачала головой Гвен.
Ив, так и не справившись с бечевкой, разорвала бумагу.
– Мейсон разыскивает остальных Скарлетов, – объявила Гвен, и Тильда крепче сжала песика, чувствуя, как желудок снова ухнул куда-то вниз. – Он хочет написать о Скарлет, но псе, что ему удалось разыскать – одно интервью, которое взял у нее твой отец, поэтому он просит меня рассказать о ней. Вообще-то он хотел встретиться со Скарлет.
– Ты ничего не помнишь, – предупредила Тильда, удерживая вырывавшегося Спота. – Мы вернули картину, так что…
– Похоже, не вернули, – вставила Ив, глядя на освобожденную от обертки картину.
– Что? – обалдело прошептала Тильда, и Ив подняла картину повыше, чтобы всем было видно.
– Надин сказала, что на той был изображен наш дом. – Ив показала на стадо упитанных маленьких коров, усеявших весь холст. – О коровах она не упоминала.
Тильда уставилась на картину, жадно хватая ртом воздух. Коровы.
– Это не та картина, которую Надин продала Клеа Льюис, – высказалась Гвен, глядя на Тильду. – Ты украла не ту Скарлет.
– Так я и знала, что от этого типа не будет ничего, кроме неприятностей, – процедила Тильда, опуская Спота на пол. И вообще, она даже не помышляла ни о каких коровах. Это была идея отца.
– Тип? – оживился Эндрю. – Какой тип?
Отец сказал ей тогда: «Скарлет – деревенская девчонка. Она не живет в нашем доме, пойми это наконец! Ты же не хочешь испортить все дело? Она рисует… ну, не знаю что, хотя бы коров! Иди, рисуй коров». И Тильда нарисовала. Жирных маленьких коров с золотыми филигранными крыльями, порхавших по пейзажу, который сейчас держала в руках Ив.
Пейзажу, который кто-то купил.
Вполне законно.
Тильда нашарила в кармане ингалятор. Слишком часто она им пользуется в последнее время. Похоже, ее астма разыгралась не на шутку.
Коровы.
– Какой тип? – не отставал Эндрю.
– Тот «йеху», которого я встретила в шкафу Клеа. – Тильда взяла картину у сестры, поставила на старый письменный стол красного дерева и прислонила к стене. – Он украл ее для меня.
– Значит, кто-то еще в курсе? – вскинулась Гвен. – И эту картину украл кто-то другой?
– Он еще до меня вломился в дом и обыскивал спальню Клеа Льюис, – оправдывалась Тильда, водя пальцем по картине и вспоминая, как веселилась, рисуя жирных квадратных коров и их невероятно тонкие крылья. Прозрачные мазки золотой краски казались кружевом на шахматном небе. Трудно ей тогда пришлось, зато сколько было радости!
– Где он сейчас? – допытывалась Гвен. – А вдруг он развяжет язык?
– Нет, – буркнула Тильда, отворачиваясь от коров. – Он – это уже прошлое. Постарайся сосредоточиться на реальной проблеме.
– Но он украл не ту картину, – запротестовал Эндрю. – Дело плохо. Это уже грабеж или что-то в этом роде. Нужно спросить у Джеффа.
– Никакого Джеффа, – Тильда снова взяла бразды правления в свои руки. – Это одна из тех вещей, о которых Джефф не должен ничего знать. Во всяком случае до тех пор, пока я не попаду в тюрьму и не попрошу его защищать меня. Вот тогда во всем и признаемся. – Она снова оглядела летевших домой коров и попыталась не поддаться их обаянию. – Это тоже написала Скарлет.
Гвен схватилась за голову.
– Я так и думала. Это картина Мейсона. Он сказал, что собирает работы Скарлет.
– В таком случае он наверняка на стенку полезет, узнав, что эта пропала, – предсказал Эндрю.
– Все обойдется, – утешила его Тильда. – Тем более что вместе с разводом ты получил бесплатный билет на выход из каталажки. Тебе вовсе не обязательно находиться с нами в одной лодке.
– Эндрю, – позвала Ив, и он немедленно подошел и сел рядом.
– Я здесь, солнышко, – заверил он, обнимая ее. – И всегда буду с тобой. И Тильда это знает. Она просто ехидничает.
«Ну да, конечно. Наверное, именно потому никому не приходит в голову обнять меня», – подумала Тильда. Эндрю слегка нахмурился:
– Правда, я не могу говорить за Джеффа. Вы же знаете, какие они, эти адвокаты.
– Джефф никуда не денется, – пообещала Гвен. – Он тебя любит. Тех, кого любят, не бросают.
В ее устах эти слова прозвучали пожизненным приговором.
– Не волнуйся, – добавила Тильда, – Я что-нибудь придумаю. Все улажу.
Она подняла картину.
– Может, ты уговоришь того типа из шкафа украсть еще одну? – предложила Ив.
Кстати, «тот тип» называл ее Вилмой.
– Гвенни, ты когда-нибудь слышала о Вилме Каплан? Что-то связанное со старыми фильмами?
– Еще бы! Вилма Каплан, сгусток похоти. Из стародавней картины Мела Брукса.
Тильда прикрыла глаза. Ничего не скажешь, редкостное везение. Мало того, что натворила дел, так еще, как выясняется, обжималась в шкафу с комедиантом!
– Я больше никогда не увижу этого парня, – объявила она Ив и направилась вниз, чтобы похоронить коров вместе с остальным прошлым.
Прислонившись к стене одного из довольно приличных пабов в районе Бруэри, Дэви поспешно нажимал кнопки сотового, пока лох, с которым он играл в пул, хвастался только что выигранной двадцаткой.
– Мне может понадобиться помощь, – сообщил он, услышав голос лучшего друга.
– Выбить пыль из Кролика? – осведомился Саймон с тягучим британским акцентом.
– Нет. Кролик больше не проблема.
– Надеюсь, он не мертв? – беззаботно бросил Саймон, по-видимому, не слишком озабоченный участью бедняги Кролика.
– Нет, просто временно поглупел. Отдал все мои деньги женщине.
– Довольно справедливо. Разве ты сам когда-то не отнял их у женщины?
– Именно ей он и отдал все.
– Это объясняет, почему он обокрал тебя, а не меня, – догадался Саймон. – Решил, что исправляет содеянное тобой зло. Добрый старина Кролик. Кретин. Так что тебе нужно? У меня дела в самом разгаре.
– Я ее знаю?
– Ребекка.
– Брюнетки… Ты решительно нуждаешься в лечении.
– Тогда как твое помешательство на блондинках…
– Вернее, хороший вкус. Я убедил Кролика дать мне номера счетов Клеа. Теперь мне необходимо скачать пароль с ее ноутбука.
– Я не разбираюсь в компьютерах.
– Зато хорошо разбираешься в воровстве, – возразил Дэви. Последовало долгое молчание, после чего Саймон с едва скрываемой завистью выпалил:
– Собираешься украсть ее компьютер?!
– Нет. Просто хочу немного побыть с ним наедине. Клеа живет у очередного мужа, поэтому я порыскал по дому и поискал…
– То есть как это порыскал? – перебил Саймон, мгновенно забыв про акцент. – Ты вломился в дом, когда там были люди?!
– Это и дало мне возможность войти, – терпеливо пояснил Дэви. – Не будь там людей, дом оказался бы заперт.
– Вот почему дилетантам никогда не следует идти на преступление, – вздохнул Саймон. – Ты только что признался в грабеже с отягчающими обстоятельствами. Кстати, ты звонишь из автомата или по сотовому?
– По сотовому. И я ничего не украл, – отбивался Дэви. Почти.
– Ты считаешься грабителем уже с того момента, когда вошел в дом без приглашения. А присутствие людей только усугубляет твое положение. В стандартной ситуации тебе пришлось бы плохо, но поскольку ты ни на кого не напал, хороший адвокат, возможно, вытащил бы тебя из этого переплета. Отделался бы всего парой лет, не больше.
Дэви вспомнил, как повалил «Бетти» на ковер, и решил не вдаваться в подробности.
– Проблема в том, – продолжал Саймон, – что эти два года придется провести в тюрьме, идиот ты этакий. Скажи, что хотя бы догадался надеть перчатки.
– Это была спонтанная идея.
– В Информационном центре ФБР есть твои отпечатки. Представляешь, какое будет счастье, если в Бюро узнают, что их независимый консультант по способам незаконного добывания денег превратился во взломщика. Говори, где ты, и я лично прибуду на совет.
– Нет. Ты же завязал. Мне необходимо…
– Я не собираюсь развязывать. Но предпочитаю давать советы лично, а не по чертову мобильнику. Кроме того, мне давно пора познакомиться с Клеа. Если она умудрилась охмурить и тебя и Кролика, значит, размах у нее немалый: Она и вправду так хороша?
– В постели? – Дэви постарался собраться с мыслями. – Феноменальна. Но потом тебе не жить.
– Но ты же выжил. Кстати, где ты остановился?
Дэви вспомнил табличку «Сдаются меблированные комнаты». Может, настало время довериться судьбе?
– В данный момент нигде. Завтра – над художественной галереей, в паре кварталов от дома Клеа. Джермен-Виллидж.
– Почему именно там?
– Как ни странно, там живет брюнетка, которую хотелось бы узнать поближе. Смахивает на Бетти Буп.
– Да ну? – заинтересовался Саймон. – Может, я и тут сумею помочь?
– Нет. Ты умираешь от скуки, и грабеж – единственное, что подбавит тебе адреналинчику в кровь.
– Тогда как ты последовал за Кроликом в Огайо, вовсе не замышляя никаких преступлений.
– Я хотел вернуть свои деньги, – добродетельно заметил Дэви.
– В таком случае мог бы позвонить в Бюро. Ты там, потому что руки чешутся во что-нибудь ввязаться. Вполне могу тебя понять. Приеду завтра.
– Нет. Оставайся на месте и объясни, как пробраться в чертов дом.
– Сигнализация есть?
– Не думаю. Датчиков, во всяком случае, не видел.
– Разбей окно подвала, на задах дома. Рано или поздно это обнаружат, но к тому времени картина преступления настолько сотрется, что никто ничего не сможет доказать. Надень перчатки. И постарайся, чтобы в твоей съемной квартире было две спальни.
– Нет! – рявкнул Дэви, но Саймон уже отключился. Дэви сунул телефон в карман пиджака.
– Эй, сынок, собираешься играть вторую партию или нет? – окликнул его лох от бильярдного стола.
– Иду, – с деланной нерешительностью отозвался Дэви. – Нужно же мне отыграться. Ну как, поднимем ставки?
– Еще бы! – попался на удочку лох, и Дэви честно попытался проигнорировать знакомое бурление крови. Жульничать в пул – не значит нарушать закон. Он по-прежнему чист, как утренняя роса. И нечего дергаться.
– Твоя очередь, – объявил лох, и Дэви, ощутив скачок пульса, поднял кий.
Пробравшись в самую глубину холодного подвала Гуднайт-гэлери, Тильда остановилась у запертой двери старой отцовской мастерской. Спот шнырял тут же, беспокойно принюхиваясь.
Она взглянула на коров и ясно услышала слова отца: «Конечно, это не настоящее искусство, но идиоты, которые гоняются за работами Гомера, все купят».
Мысль о том, чтобы запрятать коров навечно, почему-то казалась неправильной. Отец, разумеется, был прав – это не настоящее искусство, но все же…
В сопровождении Спота Тильда пересекла небольшой холл и открыла дверь в кладовую, занимавшую вторую половину безупречно белого подвала. Включив свет, она обнаружила, что все прикрыто чехлами и нигде ни пылинки. Надин честно оделила свою работу, а об остальном позаботился кондиционер. Тильда подняла ближайший чехол и увидела мягкое кресло, разрисованное извивающимися змеями, протянувшимися по корпусу и обивке фисташково-зелеными, фиолетовыми и голубыми полосами. Горящие маленькие глазки подмигивали, языки цеплялись за раздутые змеиные щеки, и невольно очарованная Тильда улыбнулась в ответ. Она долго переходила от одного чехла к другому, заглядывая под каждый и вновь любуясь своими доскарлетовскими работами: стол, расписанный красными собаками с длинными ушами, комод, испещренный красными улитками, несколько разномастных стульев, обвитых причудливыми цепочками из желтых и оранжевых бабочек, флиртовавших с ней своими бледно-голубыми глазами. Спот терпеливо следовал за ней, пока она заглядывали под чехлы, каждый раз восхищаясь новыми животными, хотя и твердила себе, что все это детская мазня.
Как возмущался отец, найдя все это в кладовой! Тогда ей было шестнадцать…
«Я десять лет учил тебя рисовать! А ты малюешь вот это?!»
– Мазня, – сказала Тильда вслух, опуская очередной чехол.
В самой глубине стоял последний расписанный ею предмет, тот, который Эндрю называл «кроватью соблазнов». Покрытый листьями корпус благодаря Надин и Итану был собран. Даже матрац лежал на месте, а покрывало, специально сшитое Гвен для этой кровати, лежало в изголовье. Спот немедленно вспрыгнул на кровать и сел в изножье, немного вздрагивая под холодной струей воздуха. Тильда рассеянно погладила его, оценивая работу, которую делала еще до того, как стала Скарлет Ходж и Матильдой Вероникой. Изголовье было разрисовано раскидистыми ветвями древа познания добра и зла, а под ветвями обнаженный белокурый Адам улыбался обнаженной брюнетке Еве, короткие локончики которой стояли на голове маленькими вопросительными знаками. За ними в нарисованных кустах гуляли животные: фиолетовые змеи, голубые обезьянки и оранжевые фламинго с других предметов мебели, подмигивающие и ухмыляющиеся первым человеческим фигурам, нарисованным самой Тильдой, а не скопированным с картин старых мастеров. Все было вольным, необузданным и неверным. Ненастоящее искусство.
«Теперь я не смогу так рисовать. Слишком много знаю».
Это все равно что заниматься любовью: как только понимаешь, сколько приходится терять, никогда не сможешь делать это с полной свободой.
Тильда вздохнула и прислонила коров к изголовью, под самым деревом. Она подумала о других работах Скарлет, бродивших неизвестно где, пока Мейсон охотится на них, и вдруг с отчетливой ясностью осознала то, что чувствовала с той самой минуты, как Гвенни бросила свою бомбу: ей грозит опасность, пока она не вернет все картины.
– О черт, – пробормотала Тильда, и Спот подсунул нос ей под руку, добиваясь внимания.
– Завтра же найду для тебя дом, – пообещала она, гладя песика, и вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной голос Ив.
– Разве мы не оставим его у себя?
– Ты меня напугала до полусмерти, – пожаловалась Тильда, прижимая к себе Слота.
– Прости. – Лавируя между чехлами, Ив подошла ближе и села в изножье кровати. Фиолетовая пижама прекрасно гармонировала с зеленым фоном. Тильда с интересом отметила, что в руке Ив держала большую плитку шоколада «Херши» с миндалем. – Надин уже настроилась оставить его себе. – Ив разорвала обертку, отломила кусочек и бросила остальное Тильде. – Она назвала его Стивом.
Тильда отпустила собаку и развернула шоколадку.
– Стив? – с сомнением повторила она, оглядывая остроносую таксу с пуговичными глазками, жадно взиравшую на шоколад.
– Он не голоден, – предупредила Ив. – Надин дала ему сухого корма и четыре вида бисквитов.
– Да, но Стив?!
– Надин, Итан и Бартон снова смотрели «Фарго» и решили, что он похож на Стива Бушеми.
Тильда отломила кусочек шоколадки и задумчиво прищурилась.
– По-моему, не очень. – Она откусила кусочек, ощутила наполнившую рот нежную сладость, и двадцать лет вдруг растворились в вечности, а она и Ив снова лежали в кровати, шепчась над порванными коричневыми обертками с серебряными буквами. Тогда плитки определенно были больше. А она определенно чувствовала себя лучше. – Кто такой этот Бартон, черт побери?
– Последнее увлечение Надин. Ни малейшего чувства юмора. Свой оркестр. Она там поет.
– Если он не умеет смеяться, значит, долго не протянет, – Предрекла Тильда, пересаживаясь к изголовью. Пес мгновенно оказался рядом.
– От души надеюсь. Он зануда. – Ив послала собаке воздушный поцелуй. – Ко мне, Стив.
Пес медленно пополз к ней по кровати. Ив вытянулась, подложила одну руку под голову и принялась почесывать другой за ухом Стива.
– Итак, – пропела она с невинным видом, – расскажи мне все, сгусток похоти.
Глава 4
Тильда подавилась шоколадкой.
– Нечего тут рассказывать, – прохрипела она, чуть отдышавшись. – Лучше признайся, что там у тебя с Эндрю?
И, подняв покрывало, принялась деловито трясти его, пока оно не развернулось над Ив и песиком. Аппликации из листьев казались лесной дорогой, ведущей через разрисованную кровать.
– Брось, Вилма, – усмехнулась сестра, – не скрытничай…
Тильда отломила еще кусочек от плитки.
– Сначала объясни, почему Эндрю так расстроен.
– Дело в Луизе. Знаешь, в баре был один парень… в общем, очень даже ничего, а я на этот вечер все закончила и решила выпить. То есть Луиза решила выпить. Не думаю, что я в его вкусе. – Она пожала плечами. – Эндрю просто перестраховщик.
– Вернее, слишком большой собственник, – поправила Тильда. – Хочет, чтобы ты сидела дома и была милой маленькой Ив, и никем больше.
– В таком случае ему не следует платить мне за то, что я изображаю роковую Луизу, – объявила Ив, перевернувшись на спину. – Мне не нравится, что он заставляет меня чувствовать себя виноватой. Он никогда не ревновал тебя к Скотту.
– Он вообще меня никогда не ревновал, – справедливо заметила Тильда.
– Он знал, что Скотт – не тот, кто тебе нужен. И знал, что это долго не продлится. – Ив протянула руку. – Дай еще кусочек шоколада.
Тильда бросила ей остаток плитки.
– Скотт был абсолютно безупречен, – заметила она, похлопав по покрывалу. – Ко мне, Стив.
Стив немедленно выполнил приказ, неуклюже повалился на колени Тильды, и она рассмеялась, радуясь его искренней любви.
– Видишь, его действительно зовут Стив, – торжествовала Ив. – И вообще, идеальный парень тебе ни к чему. Думаю, в тебе есть нечто от Луизы, и тебе нужен кто-то вроде ночного взломщика.
– Но я же не Луиза, – усмехнулась Тильда.
– Как Барбара Стенвик в «Леди Еве», – не слушая ее, упорно продолжала Ив. – Там она говорит, что хотела бы, чтобы парень застал ее врасплох, как ночной грабитель. – Ив приподнялась на локте, жуя шоколад и широко раскрыв невинные голубые глаза, – Так расскажи о своем грабителе. Он горячий парень?
– Значит, Эндрю на тебя злится, – подытожила Тильда, поднимая собаку.
– Настолько хорош? – завистливо спросила Ив, отламывая еще кусочек. – Само совершенство?
– Нет. – Тильда вспомнила о поцелуе в шкафу и вздрогнула. – Ничего похожего.
– О-о, – протянула Ив с упоением. – Значит, совершенство.
– Вот поэтому я никогда не говорю с тобой о мужчинах, – рассердилась Тильда. – Поощряешь меня на всякие глупости. И из-за тебя я вечно попадаю в какие-то неприятности.
– Еще бы!
– Дай мне этот чертов шоколад! – рявкнула Тильда, опустив Стива на кровать и ловко поймав требуемое.
– Так почему же он украл для тебя картину?
– Наверное, просто пожалел, – объяснила Тильда, отломив кусочек шоколада.
– А что насчет сгустка похоти? Давай выкладывай.
– Ничего не было, – чопорно объявила Тильда, невольно ухмыляясь.
– А у Тиль-ды се-крет, – пропела Ив. Даже сейчас ее голос звучал изумительно, и Стив навострил уши.
– Сколько тебе лет? – фыркнула Тильда, стараясь казаться взрослой и солидной.
– Тридцать пять, но я не встречаюсь с грабителями, а уж тем более не проделываю с ними Бог знает что.
– Подумаешь, всего лишь поцелуй, – призналась Тильда и рассмеялась, когда Ив восторженно взвизгнула, а Стив подпрыгнул.
– И дальше?
– Да ничего и не было, – изобразила она равнодушие. – Я открыла дверцу шкафа, а он напал на меня и вызвал приступ астмы, поэтому я укусила его. А он начал критиковать мою одежду, заявил, что не джентльмен, и поцеловал меня.
– Вот это да! – восхитилась Ив. – И как это было?
– Классно, – кивнула Тильда, чувствуя себя здесь, в подвале, наедине с Ив в достаточной безопасности, чтобы сказать правду. – Я растаяла и дальше… страстный поцелуй… впрочем, это была моя инициатива.
– Еще бы, – хихикнула Ив, и Тильда снова засмеялась.
– Я не виновата, – оправдывалась Тильда, откровенно наслаждаясь шоколадом. – Мне было так страшно, а он отделял меня от несчастья.
– Заметь, ты могла просто поблагодарить человека, вместо того чтобы лизать его гланды.
– Это все адреналин. Он ударил куда-то, а завершилось все во рту. Кроме того, я знала, что больше никогда его не увижу, и мы были в темном шкафу, так что, можно сказать, это была и не я.
Тильду удовлетворила собственная рассудительность. Звучало все вполне разумно.
– И ты действительно больше его не видела? – разочарованно протянула Ив.
– Если не считать двадцати минут в закусочной, где он угрожал мне, сказал, что у меня вытаращенные глаза, и сбежал, предоставив мне оплатить чек.
– Непонятно. Вразрез с традициями. Почти как возрастные причуды нашей матери.
– Верно, – согласилась Тильда, решив, что они уже достаточно обсудили ее грехи. – Ты хочешь сказать, что в последнее время Гвенни кажется тебе странной?
– Она всегда казалась мне странной, – покачала головой Ив и выпрямилась. – И это одна из многих причин, почему я ее люблю. Я уже рассказывала тебе, как она пошла в магазин Эдди Бауэра и вернулась с пятью свитерами: для тебя, для нее, для Надин, для меня и для Луизы. Я сказала: «Гвенни, получается, что у меня два свитера», – а она ответила: «Не будь дурочкой, дорогая, в отличие от Луизы ты никогда не носишь черное».
– И она абсолютно права. Хотя я никогда не думала о Луизе как о клиентке Эдди Бауэра.
– Именно поэтому тебе нужен этот парень, а не Скотт, – постановила Ив. – Грабитель в ночи, а не адвокат при дневном свете. Луиза, которая в тебе, нуждается в грабителе, так же как Луиза во мне требует черного свитера.
– Нет во мне никакой Луизы, – вздохнула Тильда, чувствуя себя немного угнетенной по этому поводу. Поднявшись, она отдала Ив последний кусочек шоколада и опустила Стива на пол.
– В каждой женщине есть хоть немного от Луизы, – возразила Ив, наклоняясь и поправляя картину. – То, что тебя назвали Вилмой, еще не означает, что на самом деле это не Луиза.
– А грабитель в ночи мне ни к чему. – Тильде вдруг стало стыдно за свое неприличное поведение. Просить взломщика спасти ее… да она просто спятила! – Этот парень будит во мне все самое худшее.
– Это твоя внутренняя Луиза, – одобрительно заметила Ив. – Освободи ее. Честно говоря, не знаю, что бы я делала без Луизы. Как раз к тому времени, когда я уже готова вопить и биться в истерике, настает ночь среды, и вот она является и в дин счета выпускает весь мой пар.
– Может быть. Но ведь я не преподаю в начальной школе. И рисую фрески. Крайне спокойное занятие. У меня нет никакого пара. И выпускать мне нечего.
– Только запомни три правила, – продолжала Ив так, словно Тильда ничего не говорила. – Она появляется только четыре ночи в неделю, никогда не занимается сексом дома и никогда никому не говорит, что она – это ты.
– Тебе еще не поздно лечиться. Уверена, что твоя школьная страховка покроет все расходы.
– Зачем? – удивилась Ив, вставая и поправляя пижаму. – Я вполне счастлива. И к тому же получила два свитера.
– Рада за тебя, – съязвила Тильда. – Послушай, парень в шкафу не был таким уж горячим. Я немного преувеличила.
– Знаешь, если будешь отговаривать себя от всего хорошего, никогда ничего не получишь.
– Уже получила, – раздраженно отозвалась Тильда. – У нас со Скоттом был классный секс. Я каждый раз кончала. – Стив поставил лапы на ее ногу, и она снова подхватила его. – Этот человек заслуживает того, чтобы помнить его имя.
– Он был слишком спокойным, – возразила Ив. – Ты когда-нибудь чувствовала себя растерзанной, изнасилованной, похищенной? Казалось ли тебе, что если не получишь его – просто умрешь?
– Говорю тебе в последний раз: никакой внутренней Луизы во мне нет. Мало того, даже внутренняя Скарлет куда-то испарилась. – Тильда отдала песика Ив и натянула чехол на кровать, пряча изголовье, покрывало и картину. – У меня куча дел. Нужно придумать, как украсть картину.
От этой мысли ей стало немного не по себе. А может, она просто переела шоколада.
– И это еще одна причина, почему нельзя отпускать грабителя, – оживилась Ив.
– Я его не отпускала. Это он отпустил меня. – Тильда заставила себя улыбнуться. – И спасибо Богу за это.
– Угу, – фыркнула Ив. – Потому что даже самые вкусные поцелуи со временем выдыхаются. Кстати, Вилма, по-моему, наверху еще остался шоколад.
– Нечего тут рассказывать, – прохрипела она, чуть отдышавшись. – Лучше признайся, что там у тебя с Эндрю?
И, подняв покрывало, принялась деловито трясти его, пока оно не развернулось над Ив и песиком. Аппликации из листьев казались лесной дорогой, ведущей через разрисованную кровать.
– Брось, Вилма, – усмехнулась сестра, – не скрытничай…
Тильда отломила еще кусочек от плитки.
– Сначала объясни, почему Эндрю так расстроен.
– Дело в Луизе. Знаешь, в баре был один парень… в общем, очень даже ничего, а я на этот вечер все закончила и решила выпить. То есть Луиза решила выпить. Не думаю, что я в его вкусе. – Она пожала плечами. – Эндрю просто перестраховщик.
– Вернее, слишком большой собственник, – поправила Тильда. – Хочет, чтобы ты сидела дома и была милой маленькой Ив, и никем больше.
– В таком случае ему не следует платить мне за то, что я изображаю роковую Луизу, – объявила Ив, перевернувшись на спину. – Мне не нравится, что он заставляет меня чувствовать себя виноватой. Он никогда не ревновал тебя к Скотту.
– Он вообще меня никогда не ревновал, – справедливо заметила Тильда.
– Он знал, что Скотт – не тот, кто тебе нужен. И знал, что это долго не продлится. – Ив протянула руку. – Дай еще кусочек шоколада.
Тильда бросила ей остаток плитки.
– Скотт был абсолютно безупречен, – заметила она, похлопав по покрывалу. – Ко мне, Стив.
Стив немедленно выполнил приказ, неуклюже повалился на колени Тильды, и она рассмеялась, радуясь его искренней любви.
– Видишь, его действительно зовут Стив, – торжествовала Ив. – И вообще, идеальный парень тебе ни к чему. Думаю, в тебе есть нечто от Луизы, и тебе нужен кто-то вроде ночного взломщика.
– Но я же не Луиза, – усмехнулась Тильда.
– Как Барбара Стенвик в «Леди Еве», – не слушая ее, упорно продолжала Ив. – Там она говорит, что хотела бы, чтобы парень застал ее врасплох, как ночной грабитель. – Ив приподнялась на локте, жуя шоколад и широко раскрыв невинные голубые глаза, – Так расскажи о своем грабителе. Он горячий парень?
– Значит, Эндрю на тебя злится, – подытожила Тильда, поднимая собаку.
– Настолько хорош? – завистливо спросила Ив, отламывая еще кусочек. – Само совершенство?
– Нет. – Тильда вспомнила о поцелуе в шкафу и вздрогнула. – Ничего похожего.
– О-о, – протянула Ив с упоением. – Значит, совершенство.
– Вот поэтому я никогда не говорю с тобой о мужчинах, – рассердилась Тильда. – Поощряешь меня на всякие глупости. И из-за тебя я вечно попадаю в какие-то неприятности.
– Еще бы!
– Дай мне этот чертов шоколад! – рявкнула Тильда, опустив Стива на кровать и ловко поймав требуемое.
– Так почему же он украл для тебя картину?
– Наверное, просто пожалел, – объяснила Тильда, отломив кусочек шоколада.
– А что насчет сгустка похоти? Давай выкладывай.
– Ничего не было, – чопорно объявила Тильда, невольно ухмыляясь.
– А у Тиль-ды се-крет, – пропела Ив. Даже сейчас ее голос звучал изумительно, и Стив навострил уши.
– Сколько тебе лет? – фыркнула Тильда, стараясь казаться взрослой и солидной.
– Тридцать пять, но я не встречаюсь с грабителями, а уж тем более не проделываю с ними Бог знает что.
– Подумаешь, всего лишь поцелуй, – призналась Тильда и рассмеялась, когда Ив восторженно взвизгнула, а Стив подпрыгнул.
– И дальше?
– Да ничего и не было, – изобразила она равнодушие. – Я открыла дверцу шкафа, а он напал на меня и вызвал приступ астмы, поэтому я укусила его. А он начал критиковать мою одежду, заявил, что не джентльмен, и поцеловал меня.
– Вот это да! – восхитилась Ив. – И как это было?
– Классно, – кивнула Тильда, чувствуя себя здесь, в подвале, наедине с Ив в достаточной безопасности, чтобы сказать правду. – Я растаяла и дальше… страстный поцелуй… впрочем, это была моя инициатива.
– Еще бы, – хихикнула Ив, и Тильда снова засмеялась.
– Я не виновата, – оправдывалась Тильда, откровенно наслаждаясь шоколадом. – Мне было так страшно, а он отделял меня от несчастья.
– Заметь, ты могла просто поблагодарить человека, вместо того чтобы лизать его гланды.
– Это все адреналин. Он ударил куда-то, а завершилось все во рту. Кроме того, я знала, что больше никогда его не увижу, и мы были в темном шкафу, так что, можно сказать, это была и не я.
Тильду удовлетворила собственная рассудительность. Звучало все вполне разумно.
– И ты действительно больше его не видела? – разочарованно протянула Ив.
– Если не считать двадцати минут в закусочной, где он угрожал мне, сказал, что у меня вытаращенные глаза, и сбежал, предоставив мне оплатить чек.
– Непонятно. Вразрез с традициями. Почти как возрастные причуды нашей матери.
– Верно, – согласилась Тильда, решив, что они уже достаточно обсудили ее грехи. – Ты хочешь сказать, что в последнее время Гвенни кажется тебе странной?
– Она всегда казалась мне странной, – покачала головой Ив и выпрямилась. – И это одна из многих причин, почему я ее люблю. Я уже рассказывала тебе, как она пошла в магазин Эдди Бауэра и вернулась с пятью свитерами: для тебя, для нее, для Надин, для меня и для Луизы. Я сказала: «Гвенни, получается, что у меня два свитера», – а она ответила: «Не будь дурочкой, дорогая, в отличие от Луизы ты никогда не носишь черное».
– И она абсолютно права. Хотя я никогда не думала о Луизе как о клиентке Эдди Бауэра.
– Именно поэтому тебе нужен этот парень, а не Скотт, – постановила Ив. – Грабитель в ночи, а не адвокат при дневном свете. Луиза, которая в тебе, нуждается в грабителе, так же как Луиза во мне требует черного свитера.
– Нет во мне никакой Луизы, – вздохнула Тильда, чувствуя себя немного угнетенной по этому поводу. Поднявшись, она отдала Ив последний кусочек шоколада и опустила Стива на пол.
– В каждой женщине есть хоть немного от Луизы, – возразила Ив, наклоняясь и поправляя картину. – То, что тебя назвали Вилмой, еще не означает, что на самом деле это не Луиза.
– А грабитель в ночи мне ни к чему. – Тильде вдруг стало стыдно за свое неприличное поведение. Просить взломщика спасти ее… да она просто спятила! – Этот парень будит во мне все самое худшее.
– Это твоя внутренняя Луиза, – одобрительно заметила Ив. – Освободи ее. Честно говоря, не знаю, что бы я делала без Луизы. Как раз к тому времени, когда я уже готова вопить и биться в истерике, настает ночь среды, и вот она является и в дин счета выпускает весь мой пар.
– Может быть. Но ведь я не преподаю в начальной школе. И рисую фрески. Крайне спокойное занятие. У меня нет никакого пара. И выпускать мне нечего.
– Только запомни три правила, – продолжала Ив так, словно Тильда ничего не говорила. – Она появляется только четыре ночи в неделю, никогда не занимается сексом дома и никогда никому не говорит, что она – это ты.
– Тебе еще не поздно лечиться. Уверена, что твоя школьная страховка покроет все расходы.
– Зачем? – удивилась Ив, вставая и поправляя пижаму. – Я вполне счастлива. И к тому же получила два свитера.
– Рада за тебя, – съязвила Тильда. – Послушай, парень в шкафу не был таким уж горячим. Я немного преувеличила.
– Знаешь, если будешь отговаривать себя от всего хорошего, никогда ничего не получишь.
– Уже получила, – раздраженно отозвалась Тильда. – У нас со Скоттом был классный секс. Я каждый раз кончала. – Стив поставил лапы на ее ногу, и она снова подхватила его. – Этот человек заслуживает того, чтобы помнить его имя.
– Он был слишком спокойным, – возразила Ив. – Ты когда-нибудь чувствовала себя растерзанной, изнасилованной, похищенной? Казалось ли тебе, что если не получишь его – просто умрешь?
– Говорю тебе в последний раз: никакой внутренней Луизы во мне нет. Мало того, даже внутренняя Скарлет куда-то испарилась. – Тильда отдала песика Ив и натянула чехол на кровать, пряча изголовье, покрывало и картину. – У меня куча дел. Нужно придумать, как украсть картину.
От этой мысли ей стало немного не по себе. А может, она просто переела шоколада.
– И это еще одна причина, почему нельзя отпускать грабителя, – оживилась Ив.
– Я его не отпускала. Это он отпустил меня. – Тильда заставила себя улыбнуться. – И спасибо Богу за это.
– Угу, – фыркнула Ив. – Потому что даже самые вкусные поцелуи со временем выдыхаются. Кстати, Вилма, по-моему, наверху еще остался шоколад.