Крузи Дженнифер. Подделка

   – Почему-то мне хочется думать об этом более романтично, ну, ты понимаешь, о чем я. Тем более что на этот раз нам предстоит получше узнать друг друга.
   Он протянул руку и снял с нее очки.
   – Что ты делаешь? – всполошилась она.
   – Реальность, как оказалось, тебя не заводит. Лучше видеть мир размытым. Придерживайся своей романтики.
   – Неплохая мысль, – решила она и не стала протестовать, Когда он выключил свет. Теперь осталось лишь слабое свечение музыкального автомата за их спинами. Потом он ловко согнул ее ноги в коленях и повернул так, что Тильда оказалась прижатой спиной к подлокотнику дивана.
   – О’кей, теперь я просто уверена, что в душе ты чистый романтик, – сказала Тильда.
   Когда он прижал ее бедра к кожаным подушкам, она едва не скатилась с дивана, но он успел вовремя подхватить ее. Истинный джентльмен.
   – Вот мои условия, – объявил Дэви, наклонившись над ней. – Заткни свой рот и мозги. Вообще отключись. Ты наверняка умудрилась отговорить себя от сотни верных оргазмов.
   – Еще чего! – обиделась Тильда, но он поцеловал ее жарко и настойчиво, и этот жар бросился ей в голову и затопил пес, что она собиралась сказать.
   – Ты здорово целуешься, – одобрила она, когда его губы скользнули к шее.
   – Знаю, – буркнул он в ее плечо, – Замолчи.
   Он стал поднимать ее футболку, но она вцепилась в подол, пытаясь вспомнить, хороший ли на ней лифчик… определенно не тот, бретелька которого сколота английской булавкой… хоть бы не противный белый.
   – Матильда! – строго произнес Дэви.
   – М-м?..
   – Ты опять думаешь.
   – Вовсе нет.
   – Такое лицо у тебя бывает, только когда ты что-то подсчитываешь.
   Тильда заерзала, что привело к еще большей близости. Интересно, когда он успел устроиться между ее бедер?
   – Как ты там оказался?
   – Практика. Прекрати думать.
   – Это были сексуальные размышления. Я вспоминала, красивый ли на мне лифчик.
   Он содрал с нее футболку, прежде чем она сумела ему помешать, и вырез зацепился за ухо. Тильда освободилась и оглядела себя. Белое кружево.
   – Красивый, – подтвердил Дэви. – А теперь выброси из головы все мысли и постарайся не потерять сознания.
   – Сколько времени прошло? Пятнадцать минут еще не истекли?
   Вместо ответа он поклонился и лизнул ее живот. Тильда мгновенно заткнулась, а Дэви разошелся не на шутку и исследовал языком ее пупок, одновременно расстегивая молнию Тильда ощутила, как тепло распространяется ниже, что были для нее удивительно, поскольку он был здесь, с ней, опасны и, как сам дьявол.
   Она уставилась в потолок и подумала, что, возможно, все и будет хорошо. Пока ее рот находится на замке. «Какая самоуверенность», – мысленно усмехнулась она, а вслух, сама поражаясь себе, выпалила:
   – Я уверена, что хочу самого невероятного оргазма, который когда-либо имела в жизни.
   – Договорились.
   Дэви спустил ее джинсы, и она неожиданно для себя подняла бедра, чтобы помочь ему, что, учитывая количество препятствий, которые ему пришлось преодолевать, было только справедливо.
   – На какой эталон я должен равняться? – вдруг спросил он.
   – Почти недосягаемый. Скотт знал, что делает.
   – Скотт? Кто такой Скотт?
   – Мой бывший жених.
   – И ты ждала этого момента, чтобы упомянуть о нем?
   – Он же бывший. И, заметь, я не достаю тебя насчет Клеа.
   Дэви покачал головой.
   – Значит, будем соответствовать эталонам, – решил он, снова нагибая голову.
   – Обещать можно все что угодно, – съязвила она, но рука Дэви нырнула между ее бедер, щека легла на живот, губы обожгли кожу, и Тильда покраснела от чего-то, мало напоминавшего смущение. Если она задумается над этим, все исчезнет, но ведь Дэви требовал от нее перестать думать, и когда он поднял ее колено, бедра приподнялись, чтобы встретить его руки и губы. Она тихо охнула, когда его язык проник внутрь, и схватилась за подлокотник над головой, чтобы не соскользнуть, но он стал ее лизать, дело зашло слишком далеко, и Тильда отдалась напряжению, которое он медленно нагнетал в ней.
   «У этого мальчика потрясающий рот. Только не думай о том, где он сейчас», – твердила она про себя.
   Где-то позади Бетти Эверетт пела «Это в его поцелуе», и Тильда расслабилась под знакомую мелодию и незнакомые губы Дэви, думая о том, что больше никогда не сможет слушать эту песню без того, чтобы не вспомнить, как это было, и продолжая окунаться в жар, вдыхать наслаждение. А когда она стала вдыхать наслаждение так усердно, что ее могли услышать в коридоре, Дэви отстранился.
   – Смелая попытка, – сказала она, когда Бетти умолкла.
   – Трусиха, – усмехнулся Дэви, кусая внутреннюю сторону ее бедра.
   Она приподнялась на локтях:
   – Мы же договорились, что…
   Дэви наставительно ткнул в нее пальцем:
   – Пятнадцать минут. И ты молчишь.
   При мысли о том, где только что был этот палец, Тильда вспыхнула. Не говоря уже о том, где только что была его голова.
   – Но ведь… – начала она, пытаясь скрыть замешательство, но тут из музыкального автомата грянули «Систерз», и к тому времени как закончился первый куплет песни «Все взрослые», голова Дэви оказалась на прежнем месте, и он принялся трудолюбиво возвращать утраченный жар. Тильда вздрогнула, и напряжение снова начало нарастать, такое же непереносимое, как несколько минут назад. Она передвинулась вниз, поближе к нему, но на этот раз горячая волна затопила ее куда быстрее, так что, когда «Ледибагз» допели «Раньше или поз же» и Дэви снова отстранился, она стукнула его по плечу и потребовала:
   – Не останавливайся.
   – Мне следовало заткнуть тебе рот, – покачал он головой и поцеловал ее живот так, что Тильду затрясло. Он уже по-хозяйски устроился между ее ног, когда «Ширелз» завели «Ты будешь любить меня завтра?».
   – Проклятая музыка, – раздраженно заметил Дэви, наклоняя голову, и все началось сначала. Только жар становился уже нестерпимым, а он все поднимал температуру. И с каждой новой атакой она повышалась и повышалась, а он уже не прекращал атаки, и Тильда извивалась, стонала, вцеплялась и него, умоляя себя молчать, пока плотина не прорвалась. Она выгнулась дугой под его ртом, до боли закусывая губы, и продолжала подергиваться в судорогах еще долго после того, как все случилось, и он приподнялся, чтобы поцеловать ее в шею. А когда Тильда затихла, все еще цепляясь за него, он сказал ей на ухо:
   – У меня еще минута в запасе. Так что я выиграл.
   – Что? – не поняла она, смутно сознавая, что «Ширелз» удалились со сцены. А Дамита Джо обещает «Сберегу последний танец для тебя», и твердая плоть Дэви упирается ей в бедро. Тильда почти не заметила, как он согнул ее ногу в колене и скользнул внутрь ее «захваченного космоса». Ей, пожалуй, было даже приятно, и она расслабилась, рассеянно обнимая его, пока он двигался, содрогался и кончал, и все же теперь она почти не участвовала в том, что делал Дэви.
   Когда он от нее отодвинулся, Тильда долго не могла придумать, что сказать, и в конце концов попробовала пробормотать «спасибо».
   Дэви молча подтянул ее джинсы, поискал футболку и тяжело вздохнул.
   – Совершенно не умеешь сосредоточиться. Кончила один раз и безнадежно расквасилась.
   – Не кончила. Я притворялась, – начала было Тильда, натягивая футболку. Но он рассмеялся, и она сдалась.
   – Ладно, ты выиграл. – Тильда закрыла глаза и попыталась сохранить ощущение тепла. – Все равно спасибо.
   – Знаешь, я тоже испытываю нечто вроде благодарности, – негромко признался он.
   «Мне так и не удалось пробить броню его хладнокровия…»
   Ей действительно было хорошо, но не настолько, чтобы избавиться от проклятого странного ощущения, неизменно изводившего ее потом.
   «Ты не знаешь меня. Думаешь, что поимел, но совсем меня не знаешь».
   Конечно, чертовски здорово, что он ее не знает. Ей пора перестать соглашаться на его авантюры. Иначе он действительно узнает ее лучше. А может, следует обратиться к психоаналитику? Да еще стоит взять с собой Гвенни и Луизу, тогда им дадут семейную скидку.
   – Ты снова думаешь, – упрекнул ее Дэви, надевая штаны.
   Тильда открыла глаза и изобразила улыбку.
   – Только о том, что теперь ты сорвался с крючка и вовсе не обязан добывать для меня картины.
   – О, картины мы добудем, – убежденно сказал вставая Дэви. – Только нужно поторопиться. Я уже почти на пути в Австралию.
   – Верно, – согласилась Тильда, ничуть не удивленная тем, что Дэви не стал требовать выигрыш. Кажется, он привык выполнять все свой обещания и получать все, за чем охотится. Поэтому она обязана сделать так, чтобы не стать предметом охоты. Уж очень он опасен.
   За спиной «Пэрис систерз» дружно выводили «Мне нравится, как ты меня любишь». Явно не из тех женщин, которые терзаются странными мыслями после секса. Тильде стало не по себе. Почему бы это, спрашивается? Может, все дело в усталости? Суматошный день. Яркий оргазм.
   – Снова у тебя этот взгляд, – проворчал Дэви.
   – Устала. – Тильда поднялась и застегнула джинсы. – Ну ладно. Спокойной ночи.
   – Селеста, мы делим с тобой постель, не забыла? – усмехнулся Дэви, отпирая дверь.
   – Точно. Увидимся в кроватке, Ральф.
   Она взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Дэви смотрел ей вслед, качая головой.
 
   Наутро Тильда, стараясь не разбудить Дэви, спустилась вниз. Надин нигде не было, так что она попросила Гвен присмотреть за Стивом, пока будет на работе. Гвен, похоже, ни чуть не возражала.
   – Хоть какое-то разнообразие, – сказала она, гладя песика. – Я живу только такими минутами.
   – С тобой все в порядке? – растерялась Тильда.
   – В полном.
   – Мейсон был таким милым вчера за покером, – начала Тильда в тщетной попытке что-то выведать. – Кстати, как прошел обед?
   – Прекрасно.
   – Гвенни!
   – Мы говорили о галерее. Похоже, он жаждет ее заполучить, – раздраженно отозвалась мать, рывком раскрыла книжку с кроссвордами.
   – Может, нам тоже стоит потолковать о галерее? – предложила Тильда, поднимая крошечный желтый зонтик, лежащий в карандашном стаканчике. – Пьешь на работе?
   – Разве тебе не нужно рисовать сегодня?
   – Только загрунтовать основу, – объяснила Тильда, глядя в ее книжку кроссвордов. Странно, Гвен нарисовала на полях множество маленьких зонтиков! – А потом мы с Дэви едем за картиной. Кстати, у тебя что, начался зонтичный период?
   – А как Дэви? – спросила Гвен, не отвечая. – Счастлив?
   – Спит, – буркнула Тильда и, положив зонтик на место, вышла через офис.
   Открыв дверцу микроавтобуса, она обнаружила Надин, восседающую на переднем сиденье.
   – Привет. Откуда ты…
   – Я хочу поехать с тобой, – перебила Надин. Судя по виду, она еще не оправилась после вчерашней истории с несчастной крошкой, поэтому Тильда только кивнула и завела мотор.
   – Видишь ли, в чем дело, – сказала Надин, когда они немного отъехали, – Бартона больше нет, а вместе с ним прощай мое пение.
   – Но у него не единственный на свете оркестр, – возразила Тильда. – У тебя классный голос, Дин.
   – Мне не хочется петь с оркестром. Конечно, это неплохие деньги, но уж очень шумно, и большинство песен – просто идиотские. И никто все равно не слушает. Это ненастоящая музыка.
   – Ну что ж, – согласилась Тильда. – Хочешь, поговорю с твоим отцом насчет «Дабл тейк»?
   – Ничего это не даст, – уныло вздохнула Надин. – Я несовершеннолетняя и не смогу там петь еще два года, даже если бы он и согласился, чего никогда не будет. Но это не важно. Я подумываю стать художником.
   – Вот оно что! – сообразила Тильда. – Но сегодня у меня не слишком интересный день. Я грунтую основу и подбираю оттенки при том освещении. А завтра буду набрасывать контуры. Можешь помочь, если захочешь.
   – Хорошо, – кивнула Надин. – Что ни говори, а ты делаешь неплохие деньги, верно? Ведь ты уже появлялась в том журнале с интерьерами, и все такое.
   – Да, это хорошая реклама. – Тильда вспомнила о Клариссе Доннелли и ее подсолнухах. Заказ был действительно получен благодаря журнальной статье. – Но это обычная рутинная работа, Дин. Все равно что с твоим ансамблем. Это не Искусство. Я копирую шедевры других художников, делая нечто вроде обоев.
   – Но это приносит деньги! – возразила Надин.
   – Ты не обязана содержать эту семью.
   – Не обязана. А как ты считаешь, я могла бы научиться тому?
   – Думаю, у тебя способностей хватит на что угодно.
   – Класс! – обрадовалась Надин, но тут же вздохнула. Так что с мистером Брауном?
   – Ты о чем? – не поняла Тильда.
   – Мистер Браун. Когда он въехал к нам, ты сказала бабушке, что его имя наверняка фальшивое. Так нам стоит тревожиться или нет?
   – Нет, Если возникнут проблемы, я об этом позабочусь.
   – Но я всегда могу помочь, – настаивала Надин.
   – Почему бы тебе для разнообразия не побыть ребенком. Наслаждайся золотыми годками, пока они не пролетели.
   – Ты, очевидно, уже не помнишь, что это такое – быть ребенком, – отрезала Надин и, развалившись на сиденье, прикрыла глаза.
   «Быть взрослым тоже не сахар», – мысленно возразила ей Тильда, съезжая с шоссе на проселочную дорогу.
 
   Проснувшийся Дэви вовсе не чувствовал себя победителем, тем более что Тильда уже исчезла. На часах начало одиннадцатого, сегодня она хотела начать фреску, так что это объясняет, почему ее здесь нет, и все же…
   – Ну конечно, можно подумать, ты всегда мечтал просыпаться рядом с женщиной, с которой накануне переспал, – ехидно сказал он себе. – Особенно с такой, которая наверняка не слишком довольна предыдущей ночью, что уж совершенно сбивает столку, поскольку на этот раз она определенно сделала это. Сложная женщина эта Селеста.
   Может, пятая картина избавит ее от этих выкрутасов? В этом-то и проблема с женщинами; вечно требуют внимания цветы, подарки, телефонные звонки…
   – О черт, – охнул он, вспомнив о сестре. София, вполне вероятно, пыталась с ним связаться.
   Дэви без особой охоты вылез из постели, отыскал сотовый в кармане пиджака и включил, чтобы проверить, не было ли сообщений. Почти сразу же пропиликала трель звонка. Он посмотрел на номер. Ну конечно, этот слизняк.
   – Алло?
   – Никак не могу до тебя дозвониться, – пожаловался Рональд. – Почему ты все время отключаешь сотовый?
   – А зачем его включать? Чтобы беседовать с тобой? Ну уж нет, – заявил Дэви, садясь на постель.
   – Я пытаюсь помочь тебе! Хотел сообщить: Клеа знает, что ты в городе!
   – И что же? Это мне известно, – лениво протянул Дэви.
   – Честное слово, это не я ей сказал.
   – Оставь меня в покое, Кролик.
   Рональд громко вздохнул в телефонную трубку, очевидно, выражая таким образом свое неодобрение.
   – Я пытаюсь тебе помочь, – терпеливо повторил он. – Она ужасно обозлилась. Ты в опасности.
   – Неужели?!
   – Она наняла киллера, Дэви! – театральным шепотом объявил Рональд.
   – Рад слышать, – хмыкнул Дэви, глядя на часы.
   – Раньше я тебе не говорил, – продолжал Рональд, – но одна из причин, по которой она охотилась за твоими деньгами, в том, что ее муж ничего ей не оставил. Ей необходимы деньги, Дэви. А тебе следовало бы убраться из города.
   – Она лжет, Кролик, – устало сказал Дэви.
   – Нет, это правда. У ее мужа была потрясающая коллекция картин, но склад сгорел, а страховая компания отказалась платить. Он в прямом смысле слова остался без штанов. Поэтому ей позарез нужны средства. Оставь ей все и уезжай.
   – Поджог склада. Иисусе, да это самый древний трюк на свете. Не могу поверить, что она… – начал Дэви и осекся. – Погоди-ка! Но откуда ты знаешь про коллекцию?
   – Я же говорил, что помогал Клеа оценивать ее после кончины мужа. Так мы и познакомились. Она обратилась ко мне в своей скорби и…
   – Склад сгорел до его смерти, Кролик. Ты только сейчас это сказал.
   – Ах да. Ну… скажем, я помогал ей оценить коллекцию, еще когда ее муж был жив. Но между нами ничего не было до…
   – Черта с два! – взорвался Дэви. – Ты помог ей поджечь пустой склад, чтобы получить страховку. Где сейчас картины?
   – Понятия не имею, о чем ты, – обиделся Рональд. – Я пытаюсь спасти твою жизнь. Мне не до шуток.
   – Знаю-знаю, у тебя нет чувства юмора. Передай Клеа привет и посоветуй больше не сжигать хранилищ товара. Кстати, она еще проделывает эту штучку с пером и кубиком льда?
   – Что?
   – О, Кролик, только не говори мне, что отдал ей три миллиона баксов, а она ни разу не побаловала тебя перышком и кусочком льда!
   – Зачем только я позвонил тебе?! Такого, как ты, и спасать не стоит! Не заслужил!
   – Ты позвонил мне потому, что если кто-то и попытается меня убить, ты хочешь быть уверен, что это не отразится на твоем положении. Как всегда, спасаешь свою задницу. А я действительно не заслужил всего того дерьма, которое на меня валится, включая потерю денег, украденных Иудой, называвшимся моим другом.
   – Это не твои деньги, – автоматически отпарировал Рональд.
   – Пока, Кролик. Позвони, если Клеа наймет еще кого-то. Мне просто не терпится узнать последние новости.
   – Она наняла какого-то слугу, – процедил Рональд, неумело пытаясь съязвить. – Позвоню, если она заимеет собаку.
   – Слугу? – повторил Дэви, выпрямляясь. – И он живет в доме?
   – Кажется. А что?
   О дьявол!
   Им следовало бы начать охоту за картинами с Клеа. Теперь нужно выманить из дома еще одного человека. Вряд ли Мейсон и Клеа позволят Гвен приглашать слугу вместе с ними в гости.
   – Дэви!
   – Как он выглядит?
   – Худой. Темные волосы. Дурацкая рожа. Не из тех, с кем: бы стала спать Клеа, – описал Рональд, как всегда, придерживаясь главных фактов и совершенно игнорируя то обстоятельство, что если не считать цвета волос, он нарисовал собственный портрет.
   – Кажется, я его знаю, – озадаченно протянул Дэви. «По-моему, это его я оттащил в пустую комнату, после того, как Тильда врезала ему по голове».
   – Выглядит не слишком компетентным. Впрочем, хорошую прислугу трудно найти, – продолжал Рональд.
   – Это я испытал на собственном опыте, – согласился Дэви. – Крадут у хозяев без зазрения совести.
   Нажав на кнопку «отбой», он стал думать над тем, как выманить слугу из дома. Может, удастся узнать, когда у парня выходной. Способ всегда найдется. Ведь жизнь могла бы быть куда хуже. А вдруг его угораздило бы родиться Кроликом?
   – Нет, ни за что, – сказал он вслух, направляясь в душ.
 
   Дэви дождался, когда Тильда приедет на обед, и вместе с ней отправился в Клинтонвилл за пятой картиной. Тильда надела рыжий парик и выглядела изумительно. Дом Бреннеров тоже был небольшим, квадратным, в сносном, но не слишком хорошем состоянии. На переднем крыльце теснились горшки с зеленью, которую Дэви знал под общим названием «бабушкины цветы». Женщина, открывшая дверь, подпадала бы под категорию «милая старая леди» при условии, что сам Дэви был бы «приличным молодым человеком». В данном же случае, поглядев на нее, он понял: идеальная жертва. Легкая добыча.
   – Добрый день, – начал он, улыбаясь ослепительной улыбкой приличного молодого человека, и точно: миссис Бреннер улыбнулась в ответ, решив про себя: «До чего же приличный молодой человек!» – Меня зовут Стив Брустер, и я представляю организацию «Искусство для масс». Мы просим жертвовать старые картины и другие произведения искусства в рамках, продавая которые мы собираем деньги в пользу бездомных. – Женщина улыбаясь кивала. – Недавно в «Диспэтч» была статья, – без зазрения совести врал Дэви. – Может, читали?
   – Ну конечно, – ответила миссис Бреннер, поправляя очки.
   «Боже, защити эту женщину!» – мысленно взмолился Дэви.
   – Вот мы и решили, что, возможно, у вас найдется парочка ненужных картин.
   – О Господи, у меня действительно был полный чердак картин, но Колби, племянник мужа, по моей просьбе все их увез и, по-моему, выбросил на свалку.
   Черт!
   – Какой заботливый молодой человек, – заметил Дэви.
   – Не слишком, – фыркнула женщина, сразу перестав улыбаться. – Он выставил мне огромный счет. Кроме того, пришлось платить и на свалке. После всего этого я уже пожалела, что не оставила картины на месте.
   «Платить на свалке?!» – Дэви мысленно немедленно перевел племянника из разряда добрых людей в классического лживого негодяя. Пожалуй, он заслуживает достойного наказания.
   – Он, случайно, не сказал, на какую свалку отвез картины? Нам иногда удается спасти старые произведения искусства.
   – Нет, – покачала головой женщина, – но свалка дорогая.
   – Не могу ли я узнать телефон вашего племянника? – спросил Дэви, стараясь не выказывать истинных чувств. – Похоже, эта свалка – очень подходящее для нас место. Благотворительность, видите ли, не знает границ.
   – Сейчас принесу, – кивнула женщина и исчезла в доме, оставив дверь открытой.
   «Милая, – мысленно посоветовал ей Дэви, – заведи-ка ты добермана».
   – Я записала, – сказала женщина, вернувшись с листком бумаги и пятидолларовой банкнотой. – Он живет в Дублине.
   Слизняк живет в шикарном Дублине и все же обирает тетку?! Ничего, он свое получит!
   «Сдери с него семь шкур», – посоветовал внутренний голос.
   – Я ему позвоню, – пообещал Дэви, возвращая живущего в нем мошенника к текущим делам. – И перешлю вам квитанцию, чтобы вы могли вычесть пожертвование из суммы налогов. – Он попытался отказаться от денег, но она силой совала ему банкноту.
   – Простите, что не могу дать больше. Пожалуйста, возьми те. Если бы только у меня было больше… – повторяла женщина.
   Иисусе!
   – Нет, нет! – твердо сказал он, ловко вытаскивая из ее пальцев листок с цифрами. – Наш устав позволяет нам принимать только художественные произведения. Вы слишком щедры.
   – Но у меня хотя бы есть дом. А у бедняжек нет даже крыши над головой. Может, все-таки возьмете? Почему бы вам не пообедать на эти деньги? Вы тоже должны получать возмещение.
   Дэви печально воззрился на нее. Его так и подмывало сказать: «Послушайте, никогда не оставляйте дверь открытой, если на крыльце стоит незнакомый человек, который что-то у вас просит, и вообще не открывайте дверь чужим людям и главное – не пускайте своего племянника на порог». Но он так и не решился. Вместо этого Дэви покачал головой:
   – Не могу. Но я очень благодарен вам. Всего вам самого доброго.
   – Спасибо, – прошептала она, прижимая деньги к груди жестом, без слов сказавшим Дэви, как тяжело ей было бы расстаться с ними. – И вам тоже.
   Сетчатая дверь со стуком закрылась. Дэви спустился по растрескавшимся бетонным ступенькам, серьезно обдумывая идею позвонить Колби и предложить ему купить прекрасный участок земли во Флориде. Вернувшись к машине, он сразу взялся за мобильник.
   – Что ты делаешь? – удивилась Тильда. – Мне не придется никого изображать?
   Дэви махнул рукой, призывая ее к молчанию.
   – Его нет дома. И вернется поздно, – ответил на вопрос Дэви скучающий женский голос.
   – Хорошо, я позвоню вечером, – пообещал Дэви. – Кстати, меня интересуют картины, которые он отвез на свалку. Вы, случайно, не знаете, на какую именно?
   – Не отвозил он никаких картин! – возмутилась женщина. – Весь этот хлам он таскает на блошиный рынок, на Саут-Хай.
   – Он сейчас там? – сдерживаясь из последних сил, допытывался Дэви.
   – Он на работе. Блошиный рынок работает по четвергам.
   – Спасибо, – пробормотал Дэви, но она уже повесила трубку.
   – Что с тобой? – встревожилась Тильда.
   – Эти люди – просто мразь! Обирают бедняг, которые даже сопротивляться не могут. Стервятники, змеи, крокодилы! Я ненавижу их!!!
   Не получив ответа, Дэви взглянул на нее. Бледное лицо, глаза, кажущиеся огромными за выпуклыми линзами.
   – Испугалась? – улыбнулся он. – Все в порядке: Уж я позабочусь об этом – он ни цента от меня не получит.
   – Конечно, – согласилась Тильда едва слышно.
   – Не принимай близко к сердцу, Бетти, – сказал он, погладив ее по коленке. – Ты просто не создана для преступления.
   – Не создана. Абсолютно не создана.
   «Какая жалость», – подумал он, включая мотор.
 
   Этим вечером Тильда поднялась к себе в одиннадцать, сопровождаемая Стивом и Дэви и полная решимости сказать «нет», если Дэви начнет ее домогаться. А он обязательно начнет, недаром его глаза так оживленно блестят! Стив, как ни странно, тоже выглядел довольно веселым, но когда они проходили по коридору третьего этажа, дверь открылась, и Доркас выглянула из своей комнаты.
   – Не могли бы вы вести себя потише? – пробурчала она.
   – Что? – растерянно пробормотала Тильда. – Мы вообще молчим.
   – Не сейчас, – пояснила Доркас. – В пятницу и субботу ночью. Кошмар какой-то! Сплошные стоны и вопли. Я даже рисовать не могла!
   – Это были не мы, – признался Дэви с сожалением. – Саймон и Луиза.
   – Саймон? – переспросила Доркас, не обращая внимания на возникшую в коридоре Ариадну.
   – Друг Дэви, – пояснила Тильда. – И это было только и субботу. Луиза не…
   Ариадна подскочила к Стиву и, выпустив когти и хищно шипя, трижды ударила его лапой.
   Тильда поспешно подхватила испуганного пса и прижала к себе.
   – Ариадна! – строго сказала Доркас.
   – За что это она его? – спросил Дэви.
   – За прошлые преступления, – усмехнулась Тильда, пристраивая Стива у себя на плече, откуда он уставился на кошку широко раскрытыми глазами. Тильда стала подниматься на четвертый этаж, и Дэви последовал ее примеру.
   – Но что он сделал Ариадне?
   – Грязно домогался, – коротко ответила Тильда, не желая вдаваться в подробности.