Крузи Дженнифер. Подделка

   – Работает воздухоочиститель. Здесь прохладно. – Дэви огляделся. По обе стороны коридора было по двери. В конце тяпулся ряд пустых книжных шкафов. И ничего больше.
   – Поддерживается постоянная температура, – пояснил Саймон. – Похоже, здесь хранится что-то ценное.
   – Картины?
   – По всей видимости, – кивнул Саймон, приглядываясь к левой двери. – Ну вот!
   – Ты о чем? Хочешь сказать, что мы не зря сюда пришли?
   – Вот замок, который стоит больших денег, – сообщил Саймон, нагибаясь.
   – Ты можешь войти?
   – При наличии времени и побудительного мотива. Пока что у меня нет ни того, ни другого. Да и нелегко это. Иди, вымани у Тильды код. Будет куда быстрее и легче.
   – Ты не знаешь Тильду, – отмахнулся Дэви, поворачиваясь к другой двери. – Как насчет этой? Сможешь?
   Саймон повернул ручку. Дверь открылась.
   – Первое правило взломщика: проверь, не отперт ли замок.
   – Что за день такой сегодня? Каждый так и норовит укусить! – вздохнул Дэви, толкнув дверь. Загорелся свет. Перед ними открылось большое помещение, занимавшее примерно половину площади здания и заставленное непонятными предметами, задрапированными белыми чехлами. И все это на фоне белых стен, пола и потолка. – Семейное пристрастие к этому цвету поистине пугает.
   Саймон кивнул:
   – Луиза любит красное. По-моему. В темноте трудно различить цвет.
   Дэви удивленно вскинул брови:
   – Луиза не любит света?!
   – Это единственное, чего она не любит. Учитывая, что на все остальное она соглашается, с этим недостатком вполне можно смириться.
   – Смотрю, ты человек сговорчивый, – усмехнулся Дэви, сдергивая первый чехол. – Иисусе!
   С голубовато-зеленого кресла на него смотрели десятки змеиных глаз. То, что Дэви сначала принял за полосы, оказалось змеиными телами, извивавшимися по подлокотникам и сиденью, и каждое тело было выкрашено в фиолетовый с серебром. Маленькие улыбающиеся головки повернуты к нему, темные глаза злобно-сосредоточенно блестят.
   – Напоминает Луизу, – изрек Саймон.
   Дэви снял следующий чехол, под которым обнаружился розовый комод с голубоглазыми маргаритками, невинно разбросанными по ящичкам. Изогнутые желтые лепестки делали их похожими на маленькие счастливые солнышки.
   – Напоминает Ив, – заметил Дэви, поднимая третий чехол, как выяснилось, прикрывавший стол, разрисованный лукавыми синими фламинго.
   Тем временем Саймон представил миру несколько разномастных стульев, усеянных манерными желтыми и оранжевыми бабочками. Мужчины двинулись по складу, раскапывая по дороге стол, размалеванный красными гончими в горошек, комод, по которому ползли желто-зеленые улитки, не меньше дюжины скамеечек для ног с лягушками, мышами и рыбами – один необычно раскрашенный предмет мебели за другим. Наконец они добрались до дальней стены, где оказалось последнее и главное открытие: кровать с нарисованным на изголовье деревом, под раскидистыми ветвями которого стояли две фигурки, блондин и брюнетка.
   Дэви восторженно расхохотался:
   – Ну все, я беру эту кровать для своей сестрицы.
   – Зачем? – удивился Саймон.
   – Потому что это как раз для нее и для напыщенного ничтожества, за которое она вышла замуж. Ей понравится, а он надуется. Идеально!
   – Не думаю, что это Софи, – решил Саймон. – Скорее, Тильда. И Эндрю.
   Дэви перестал смеяться.
   – Ты так думаешь? Нет, это все-таки Софи и Фин.
   – Раскрашенная вручную кровать! – снова восхитился Саймон. – Не меньше тысячи баксов, которых у тебя нет.
   – Ты о чем? – насторожился Дэви.
   – Раскрашенная вручную мебель. Это дорого.
   – Очень?
   Саймон пожал плечами:
   – Говорю же, ручной труд. Они, разумеется, дадут тебе скидку…
   Дэви оглядывал комнату, пытаясь подсчитать общую стоимость сокровищ.
   – Как тебе кажется, сколько здесь предметов мебели? Саймон опять пожал плечами:
   – Сорок. Пятьдесят. А что?
   – Думаю, эра Финстерс окончена! – объявил Дэви, почти бегом направляясь к двери.
   Тильда крепко спала, когда Дэви включил свет и весело заорал:
   – Восходи и сияй, Белоснежка! Нам нужно поговорить!
   – Нет, – сонно пробормотала она, сунув голову под подушку. – Не хочу я заниматься сексом, нет.
   – Как ни странно, я тоже. – Он сел на кровать и поднял подушку. – Просыпайся, Джуди, мы беремся устроить спектакль в амбаре. ^[10]

Глава 13

   – Дэви, мне завтра на работу, – проныла Тильда, покосившись на часы. – О черт! Уже сегодня! Начало первого!
   – Мебель в подвале, – начал Дэви, и Тильда, забыв про сон, мгновенно подскочила:
   – Что ты делал в подвале?!
   – Мы продадим мебель, которая там стоит, – втолковывал Дэви.
   Стив высунул любопытный нос из-под одеяла и следил за тем, что происходит. Тильда судорожно втягивала в себя воздух.
   – Как ты туда попал?
   – Дверь была открыта. Да пойми же, там гора мебели.
   – Не могла она быть открытой, – прохрипела Тильда.
   Дэви наклонился и закрыл ей рот рукой.
   – Слушай меня внимательно. Мы должны немедленно выставить эту мебель в галерее. Пригласим Мейсона держать речь на открытии. А Клеа придет с ним. И…
   Тильда с силой оттолкнула его руку:
   – И мы сможем выкрасть картину. Но почему бы просто не пригласить их на ужин?
   – Потому что там теперь слуга. Собственно говоря, ты с ним уже встречалась. Помнишь, тот, кому ты врезала ногой по голове?
   – Ой! – Тильда начала задыхаться. – Но что…
   – Вам же будет нужен официант для вернисажа? Найми его на вечер.
   Тильда покачала головой:
   – Неужели нет способа полегче…
   Свистящий хрип прорвался на слове «полегче», и Дэви, поспешно выдвинув ящик комода, достал ингалятор.
   – Но любой другой не стоит таких денег, – справедливо заметил он, протягивая ей ингалятор. – У тебя же там целое состояние.
   Она включила ингалятор и, нахмурясь, взглянула на него. Дэви казался вполне искренним, впрочем, таким он бывал всегда, даже когда лгал без зазрения совести.
   – Дэви, эта мебель никому не нужна. Я разрисовала ее, когда была совсем ребенком.
   – Ты?!
   – Нуда, – устало кивнула Тильда, слишком измученная, чтобы отчитать его как следует. – И что тут такого?
   – Но это здорово!
   – А что тебя удивляет?
   – Я думал, ты рисуешь только фрески, – пояснил он, отстранившись. – Да и тех никогда не видел и понятия не имел, как хороши твои работы! Да, кстати. Я покупаю кровать.
   – А это тебе зачем? – насторожилась Тильда, положив ингалятор на место.
   – Годовщина свадьбы сестры. Заплачу после того, как получу свои деньги.
   – Бери даром, – отмахнулась Тильда. – Тем более что мне больше нечем тебя отблагодарить. Но эта выставка…
   – Тебе нужны деньги, нам нужно выманить из дома Мейсона с домочадцами, и обойдется это всего лишь в стоимость краски и рекламы, – терпеливо пояснил Дэви. – Словом, чепуха.
   – А для чего краска?
   – Галерея. – Он стянул джинсы и лег в постель, немного подвинув Стива. – Ты никогда не заставишь людей платить по сотне баксов за скамеечку для ног в подобной обстановке! Посмотри, какое убожество! Первое впечатление – это все. Нужно воскресить это местечко из мертвых.
   Он устроился на новых подушках, крайне собой довольным.
   – Нет, – с трудом вытолкнула из себя Тильда.
   – Да, – возразил Дэви. – Не знаю, почему ты добиваешься окончательного разорения галереи, но советую взяться за ум. Нам нужен шикарный вернисаж, чтобы занять Мейсона, а тебе нужны деньги.
   – Я вовсе не хочу разорения галереи, – запротестовала Тильда, ощутив знакомый скребущий свист в легких.
   – Пойми же, ты единственная, у кого есть мозги и силы заставить заведение работать на всю катушку. А ты все время проводишь в чужих домах, предоставляя Гвенни продавать мазню Финстерс. Ты почти прикончила дело отца. Только ты кинжал в сердце не вонзила.
   – Я не…
   Тильда попыталась вдохнуть, но не смогла.
   – Я бы не стал настаивать, но декорации уж очень симпатичные. Преступление дать всему этому пойти прахом.
   Из сказанного им Тильда выделила слово «преступление» и снова потянулась к ингалятору.
   – Плохой из меня торговец. Женщина. Личность.
   – Зато я хороший. И мы немедленно начинаем продажу мебели из подвала.
   – Значит, ты собираешься это сделать потому, что декорации симпатичные и ты хороший торговец?
   – Нет, – покачал головой Дэви, неожиданно растеряв всю свою уверенность, – просто хочу продать эту мебель. Все равно она стоит без толку. Как долго она гниет в этом подвале?
   – Семнадцать лет.
   – Приведи хотя бы одну вескую причину, почему этого не следует делать.
   «Потому что всякий, у кого есть глаза, сразу увидит, что мебель расписана тем же художником, который рисовал Скарлетов».
   При этой мысли живот Тильды скрутило.
   – Я жду, – настаивал Дэви.
   С другой стороны, кто эту Скарлет видел? Всего несколько человек! Трое бывших владельцев картин ничего не помнят. Дэви видел и ничего не понял. Клеа тоже. Мейсон… но Meйсон так увлечен истинным искусством, что ему просто не придет такое в голову.
   – Ладно, – сдалась она наконец, падая на подушки. – Согласна. Еще неизвестно, что скажет Гвенни. Я же уверена, что ты делаешь ошибку.
   – Пессимистка.
   Дэви наклонился, подхватил джинсы с пола, нашарил что-то в кармане, коснулся теплой рукой ее подбородка, и не успела она оглянуться, как он сунул ей за вырез футболки что-то хрустящее.
   – Отстань! – крикнула она, ударив его по руке, и, оттянув вырез, увидела две двадцатки и десятку. – Я не беру наличными.
   – Это твоя доля. За ту двадцатку, что я у тебя занял. Половина моего выигрыша.
   – Может, стоит посылать тебя играть в пул каждый вечер? – осведомилась Тильда, выуживая банкноты.
   – Только как запасной вариант. Сначала мы продадим мебель.
 
   Проснувшись утром, Тильда обнаружила, что Дэви уже ушел, но оставил записку:
   «Не забудь сказать Гвенни».
   «Потрясающе!» – подумала Тильда и, взяв Стива, спустилась вниз, – выпить апельсинового сока и испортить матери день.
   – Привет, – кивнула Гвенни дочери. – Дэви еще жив?
   – Да. Но это не тема для шуток.
   Ив, энергично жующая булочку, махнула рукой сестре.
   – Как Моне? – спросила она, проглотив.
   – Тосклив, как всегда, – призналась Тильда, наблюдая за Стивом, льстиво пресмыкавшимся у ног Ив в надежде получить кусочек булочки. – Он вполне достоин красоваться на стене ванной. Кстати, о Дэви: он хочет, чтобы мы устроили выставку моей старой мебели, и я согласилась. А теперь, простите, мне пора.
   Она трусливо отступила к двери, надеясь вовремя улизнуть, но не тут-то было.
   – Погоди-ка, – всполошилась Гвен, и Тильда со вздохом подошла к столу, чтобы все-таки выпить сока, и просветить родных насчет событий вчерашней ночи.
   – Дэви убедил меня, что это единственный способ получить деньги и вернуть галерее былой блеск, – заключила она. – Я спорила, но…
   – Не стоило и спорить, – убежденно заметила Ив, укладывая Стива себе на колени. – Он и ФБР, что лично я нахожу сексуальным.
   – В тебе говорит Луиза. Соберись, – посоветовала Тильда. – Или, в твоем случае, проводи более четкую границу.
   – Я против, – мрачно объявила Гвен.
   – Знаю, – кивнула Тильда.
   – Мейсон будет на седьмом небе, – добавила Гвен еще более мрачно. – Начнет шнырять по всем углам. А вместе с ним и десятки людей. Мне больше не удастся разгадать ни одного кроссворда.
   – Знаю, – повторила Тильда.
   – Но по крайней мере Мейсон не киллер, – задумчиво заметила Гвен.
   – Не говоря уже о тех обедах, которыми он тебя угощает, вставила Ив. – Мужчина, который платит за тебя, всегда хорош.
   – А не может быть такого, что эта четверка ведет с нами какую-то игру? – внезапно спросила Гвен. – Вдруг они сговорились?!
   Тильда пристально взглянула на нее поверх очков:
   – Есть ли риск, что Дэви, Саймон, Форд и Мейсон ни с того ни с сего решили довести нас до психушки? Конечно, почему бы и нет? Знаете, мне в самом деле пора. Отдайте Стива Надин, будьте вежливы с Дэви, когда он вернется. И не позволяйте Форду убить его. Нам только не хватает здесь полиции.
   – Меня не будет, – предупредила Гвен. – Обедаю с Мейсоном, так что очерчивать меловой силуэт на полу придется кому-то другому. – Она торжественно выпрямилась. – Поверьте моему слову, будет несчастье.
   С этими словами Гвен покинула галерею.
   – Нужно что-то с ней делать, – покачала головой Тильда.
   – Что именно? – спросила Ив, все еще прижимая к себе Стива. – Единственное, что сделало бы ее счастливой, – небольшая поездка… скажем, на корабле.
   – На корабле?
   – Но ты же знаешь, она не поедет. Не оставит нас.
   – Но при чем тут корабль?
   – Не знаю, но в последнее время она повсюду рисует кораблики. И заметь, в стаканчике для карандашей собралось уже пять бумажных зонтиков. Она говорит, что бережет их на случай дождя.
   – Корабли и зонтики. Что же, хоть не зубы, и на том спасибо. А теперь я бегу. У Дэви есть планы на вторую половину дня.
   – Голые планы? – оживилась Ив.
   – Нет. Мы этим больше не занимаемся, – отрезала Тильда.
   – Мы тоже, – призналась Ив с несчастным видом.
   – Саймон тоскует по тебе, – утешила Тильда.
   – По Луизе. Меня он не знает, – поправила Ив, опуская Стива на пол.
   – Большая потеря для него.
   – Трудно сказать. – Ив отодвинула стакан с соком и откинулась на спинку стула. – Я не настолько интересна. Не то, что Луиза.
   – Ив, ты и есть Луиза, – напомнила Тильда. – Знаешь, может, тебе пора собраться в единое целое? Сказать Саймону правду?
   Ив закрыла глаза.
   – Какая-то часть меня хочет этого. Я думаю: «Он изумителен в постели, нравится Надин и будет идеальным любовником, мужем и отцом моему ребенку». Понимаешь, он и есть тот, кто способен собрать меня.
   – Так и скажи ему!
   Ив откинула голову, чтобы встретиться глазами с Тильдой.
   – А ты намерена сказать Дэви правду про Скарлет?
   – Никогда!
   – Именно это и твердит другая часть меня, – объяснила Ив, вставая. – Особенно когда я вспоминаю о чертовом правиле Саймона насчет матерей. Может, мне следует сделать то, что сделала когда-то ты? Похоронить Луизу в подвале, чтобы она никогда больше не видела дневного света?
   – Эй, перестань нести чушь! Я – это только я, и я одна. Никогда не раздваивалась, и в подвале никто не похоронен!
   – Скажи это Скарлет, – бросила Ив, оставляя сестру.
 
   В полдень Клеа встретилась с Рональдом в ресторанчике.
   – Предупреждаю, Рональд, если что-то будет не так, я уйду, – объявила она, садясь за столик во внутреннем дворике, заранее раздраженная, потому что Мейсон отбыл па очередную деловую встречу, не сказав, куда идет. Последнее время этих деловых встреч становилось чертовски много, и Клеа была совершенно уверена, что под этим кодовым названием скрывается Гвен Гуднайт. А теперь еще Рональд усадил ее на самом солнцепеке, но хотя широкополая шляпа заслоняла лицо, она ей очень шла, и это несколько поднимало Клеа настроение.
   Клеа расслабилась и пренебрежительно оглядела остальных женщин, трещавших как сороки, пока безжалостные лучи разрушали их кожу. О чем они только думают?
   – Здесь прекрасно готовят. Лучший ресторан в Джермси Виллидж, – заискивал Рональд. – То есть один из лучших. Это…
   – При чем тут еда? Что у тебя есть на Гвен Гуднайт?
   – Ах, так вот почему ты захотела со мной встретиться!
   – Рональд! У меня была очень, очень плохая неделя! Скажи, что Гвен Гуднайт сменила пол или что она просто отошедший от дел продавец обуви из Де-Мойна.
   – Нет, она Гвен Гуднайт, – озадаченно произнес Рональд. – До замужества – Фрезьер. Она была актрисой и танцовщицей.
   – Уже теплее, – оживилась Клеа – Значит, в ее прошлом должно быть что-то темное.
   – Да нет. Ее старшая дочь родилась через шесть месяцев после свадьбы, но теперь это никого не шокирует.
   Клеа ответила холодным взглядом:
   – Рональд! Ты совершенно не хочешь мне помочь!
   – Но я многое узнал о Гуднайтах, – поспешно заверил Рональд. – Их настоящая фамилия – Джордано. В сорок восьмом они сменили ее на Гуднайт. Сюда перебрались в шестидесятых.
   – Мне нужна грязь, Рональд.
   – Кто-то из них попал в тюрьму за подделку картин, – беспомощно пролепетал Кролик. – Именно тогда они и сменили фамилию.
   – В сорок восьмом? А нет ли какой информации из этого иска?
   – В том-то и дело, что нет. После смерти Энтони, мужа Гвен, их жизнь словно замерла. Говорю же, галерея находится при последнем издыхании. Что там можно найти?
   У Клеа руки чесались дать ему по физиономии, но она сдержалась. В конце концов, не его вина, что Гуднайты чисты. Кроме того, она начинала подозревать, что Рональду нравится быть жертвой. Есть в нем что-то от мазохиста.
   – Ну ладно. Спасибо и за это.
   Рональд резко подался вперед:
   – Я сделаю для тебя все, Клеа, все на свете, но не могли бы мы просто забыть о Гуднайтах и Демпси, вернуться в Майами…
   – Нет! Моя коллекция здесь, Рональд!
   «Мой будущий муж и его деньги здесь, Рональд».
   – Ты нашла остальные картины. Скарлет Ходж?
   – Нет. – При воспоминании о Скарлет знакомая горечь поднялась в душе. – Зато отыскала двух бывших владельцев, которые их продали. Кто-то еще собирает работы Скарлет.
   – Зачем? – удивился Рональд.
   Клеа ошеломленно моргнула. Чертовски хороший вопрос! Единственный, кому они были нужны, – Мейсон, но он не подходил под описание покупателя: высокий темноволосый мужчина каждый раз с другой женой… Клеа медленно выпрямилась:
   – Это Дэви Демпси!
   – Но зачем ему картины? Он не интересуется искусством!
   – Зато живет в этой галерее. Ты сказал, что Гвен Гуднайт была актрисой? Значит, они заодно. Он проворачивает очередное мошенничество, и связано оно с галереей.
   – Дэви давно остепенился, – возразил Рональд.
   – Ну да, так же как ты! – Клеа закусила губу. Рональд задышал чаще. – Нет, совершенно точно он что-то задумал к компании с Гвен Гуднайт. Бьюсь об заклад, эта парочка решила облапошить Мейсона. Собираются использовать картины, чтобы заставить его сделать ей предложение. Тогда Гвен заплатит Дэви.
   – Дэви такими делами не занимается, – покачал головой Рональд.
   – Дэви способен на все!
   – Нет, – стоял на своем Рональд, и Клеа удивленно посмотрела на него. – Прости, но это не его стиль.
   – Тогда почему он этим занялся?
   – Не знаю.
   – Узнай, – велела Клеа, раскрывая меню. На душе сразу стало легче. Хоть какой-то прогресс!
   – Нет, Клеа.
   Клеа нахмурилась:
   – Когда ты в первый раз сказал мне «нет», это было даже интересно. Теперь начинает раздражать.
   – Я не слуга, Клеа. Я твой возлюбленный. И достоин хоть, какого-то уважения.
   Клеа задумалась. С одной стороны, жизнь стала бы намного проще, если отпустить его на все четыре стороны. Пусть катится! С другой стороны, он пока еще нужен. Да и должен же кто-то заплатить за ленч!
   – Ты прав, Рональд, – смущенно улыбнулась она. – Абсолютно прав. – Пришлось для большего эффекта податься вперед, ошеломляя его улыбкой и ложбинкой между грудями. – Но ты узнаешь, что затеял Дэви, правда? Ради меня!
   Она глубоко вздохнула, заставив грудь соблазнительно колыхаться. Рональд поперхнулся.
   – Конечно.
   – Вот и хорошо, – кивнула Клеа, возвращаясь к меню.
 
   Днем Дэви позаимствовал одну из рубашек Саймона для экспедиции на блошиный рынок, считая, что должен выглядеть процветающим, но не слишком богатым, иначе Колби просто не клюнет.
   – Почему обязательно в моей рубашке? – заартачился было Саймон.
   – У Тильды нет ничего подходящего. Черт, одна ночь без Луизы, и ты уже сам на себя не похож.
   – Четыре ночи, – поправил Саймон. – Тебе это не кажется странным?
   – Что женщина четыре ночи подряд избегает тебя? Нисколько.
   – Я проверил ее через бюро, – признался Саймон.
   – Что?!
   – Просто любопытно стало. Я сделал это неофициально.
   – Прекрасно! Только этого не хватало! Знаешь, что Тильда что-то замышляет, и предупреждаешь ФБР?!
   – Они уже предупреждены. Кто-то там наверху интересуется ими.
   – А, чтоб тебя… – выругался Дэви.
   – Это связано с серьезным делом. Какой-то богатый старик умер после того, как сгорел склад, набитый его картинами. Его внук утверждает, что это был поджог. И Гуднайты определенно в списке подозреваемых.
   – Глаз не спускай с этого списка, – приказал Дэви. – Если там вздумают взяться за кого-то из Гуднайтов, дай мне знать.
   – Ну еще бы! Мне же больше делать нечего! – фыркнул Саймон.
   Внизу, в галерее, настроение Дэви тоже не улучшилось.
   – Мне не следует ехать? – разозлилась Тильда, когда Дэви брал у Джеффа ключи от машины. – Я специально ухожу с работы пораньше, а ты собираешься провернуть это без Бетти и Вероники? А, ладно, что-то меня занесло. Веду себя как клоун и цирке!
   – Оставайся у телефона. Если будешь нужна, позвоню, – объяснил Дэви. – Кстати, Надин, ты тоже можешь понадобиться.
   Надин, пытавшаяся отнять у Стива носок, мгновенно оживилась:
   – Как? Меня берут в игру?
   – Это не игра, дитя мое, – наставительно заметил Дэви. – Это искусство.
   – Угу, – буркнула Надин, принимаясь с удвоенной энергией дергать носок.
 
   Дэви с трудом отыскал Колби в самом конце рынка. К счастью, ему помогла расстроенная чем-то женщина в розовой футболке с надписью «Мой маленький пони», торгующая «настоящими старыми вывесками ручной работы». Колби, очевидно, старался выделиться из окружающей толпы. Аккуратно выглаженная тенниска была заправлена в широкие штаны цвета хаки, из которых предательски выпирало брюшко. Дэви отметил, что он в том возрасте, когда волосы вот-вот начнут редеть, но Колби самодовольно ухмылялся, распираемый гордостью, что стоит на несколько ступеней выше остальных продавцов.
   «Выжми его досуха», – прошептал мошенник, сидевший внутри Дэви.
   Подойдя ближе, он стал рассматривать гравюры, которые Колби расположил на подставке.
   – Все это оригиналы, – глазом не моргнув соврал Колби, и от такой наглой лжи даже у Дэви волосы встали дыбом.
   – Меня больше интересуют картины, – сообщил он.
   – И это имеется.
   Колби широким жестом обвел теснившиеся позади картины в рамках, среди которых почти не было подлинников, да и те не отличались особым мастерством.
   – Что-нибудь поярче, – потребовал Дэви, и Колби немедленно предложил натюрморт с кричаще-фиолетовым виноградом и портрет клоуна, выглядевший так, словно был нарисован оранжевым «Кулэйдом». ^[11]
   – Знаете, что любит моя жена? – поделился с ним Дэви. – Танцевальные сцены. И, представляете, я никак не могу найти ни одной.
   – У меня тоже нет, – вздохнул Колби с истинным сожалением. О черт!
   – А что-нибудь в этом роде? Люди, танцующие в воздухе? Летящие?
   – А вот это имеется. Только без рамки.
   Он принялся шарить под столом. «Не может быть. Нет ни малейшего шанса, что это…» Но тут Колби высоко поднял пятую Скарлет с очередным небом в шахматную клетку и двумя фигурами со смазанными головами, которые уж точно не танцевали, во всяком случае, если судить по положению тел. Ничего не скажешь, Скарлет становилась все интереснее с каждой картиной.
   – Немного странная, – заметил Колби. – Зато цвета какие!
   – Да тут все размазано! – возмутился Дэви. – Вместо голов какая-то муть! Уж и не знаю, право. Сколько вы за нее хотите?
   – Подлинник! – похвастался Колби. – Пятьсот долларов, и то это слишком мало.
   Дэви покачал головой:
   – Тут ничего не разберешь!
   – Зато подлинник, – настаивал Колби.
   – Что же, я подумаю, – бросил Дэви и отошел, прежде чем Колби успел снизить цену. Встав на следующей дорожке, между двумя будочками, откуда можно было наблюдать за Колби, он набрал номер мобильника Тильды. Торговец из Колби никакой.
   – Это я, – сказал он, услышав голос Тильды. – Колби заглотал наживку. Зови Надин и приготовься.
   – О’кей. Эндрю обещал присмотреть за галереей. Ты что-нибудь узнал?
   – Колби – идиот. Позволь ему заглянуть за вырез блузки – и он твой. Кроме того, помешан на рамах. Да постарайся, чтобы я не узнал ни тебя, ни Надин.
   – Ладно, – усмехнулась Тильда. – Будут какие-то особые требования? Чулки в сеточку? Шляпки с бантиками?
   – Надин должна выглядеть как обычный подросток, – диктовал условия Дэви, усилием воли избавляясь от образа Тильды в чулках-сеточках. – Знаю, требую невозможного, но ей нужно быть совершенно незапоминающейся.
   – Будет сделано.
   – А ты у нас будешь известным продавцом картин. Скучающей богатой профессионалкой. Скажем, Вероникой с деньгами.
   – История моей жизни, – сообщила Тильда. – Если не считать денег, конечно. Приезжай и забери меня!
   – Это входит в мои планы.
   Надин превзошла себя – в джинсах, в футболке с портретом Бритни Спирс и в светло-каштановом парике с конским хвостиком. Неумело наложенная косметика еще больше подчеркивала ее возраст. Идеальный портрет наивной девчонки-тинейджера!
   – Выглядит как все дети. Никакой индивидуальности, – шепнул Дэви Тильде, когда они вернулись на блошиный рынок и Надин, вооруженная его инструкциями, прямиком направилась к Колби.
   – Знаю. Мы все испытали гордость, увидев ее. Триумф иллюзий.
   – Ты и сама неплохо потрудилась, – кивнул Дэви на ее красный шелковый костюмчик и короткую стрижку парика. – Я как-то не представлял тебя блондинкой. Похожа на Гвенни, только гораздо стервознее.