Лаймон Ричард. Остров

   Кимберли сделала это прыжком. И получилось у нее намного техничнее, чем у Конни, – она вошла в воду почти без брызг. Я любовался тем, как скользила она под водой – длинное холеное тело, струящиеся по спине черные волосы, пестрым скатом планирующий в полумраке треугольник бикини. Поверхность воды над нею отражала небо, прибрежные скалы и джунгли, и создавалось впечатление, что Кимберли скользит под прозрачным полотном художника-пейзажиста.
   Билли, которой недоставало спортивности и бесшабашности Кимберли, осторожно спустилась к берегу и медленно вошла в воду. Ступала осторожно, словно боялась наступить на что-нибудь. Зайдя в воду по бедра, наклонилась вперед и, повернувшись набок, медленно поплыла кролем.
   Конни все еще стояла у водопада. Теперь она терла скомканной тенниской руку.
   В этот момент она была наименее защищенной из них. Впрочем, совсем не похоже было, чтобы кто-нибудь к ней подкрадывался. Желая убедиться в том, что и ко мне никто не крадется, я оглянулся по сторонам. Затем положил на общую кучу свой томагавк, рубашку, кроссовки и носки. Еще опорожнил карманы старых армейских шорт, так как плавать собирался в них. Затем взобрался на подходящего размера валун, выступающий одним концом в воды лагуны, сел и положил на колени топор.
   Ну чем не спасатель при городском бассейне. Не хватало только свистка и какой-нибудь белой наклейки на носу.
   Можно было сосредоточиться на одной из девчонок. Любая из них была достойна внимания и будоражила воображение по той или иной причине.
   У Конни, несмотря на ее несносный характер, тело было красивое и стройное, а купальник такой открытый, что она почти казалась голой.
   У Билли, которая намного привлекательнее своей дочери уже хотя бы тем, что такая милая, и тело самое роскошное: широкие плечи, пышные груди, подтянутый живот и полные твердые ягодицы.
   Кимберли, которой в самую пору украшать обложки журналов мод, была смугла, изящна и мускулиста – словно амазонка. Тело ее казалось выточенным из дерева и отполированным до блеска.
   В общем, любая из этих женщин была своего рода венцом творения.
   И можно было бы бесконечно любоваться каждой из них. Но на мне лежала ответственность за всех. Так что невольно приходилось переводить взор с Кимберли на Билли, а затем отказываться от нее в пользу Конни. Последней можно было любоваться и час, но я заставил себя отвернуться, чтобы убедиться, что и с Кимберли все в порядке. И так далее...
   Препоручив мне роль наблюдателя и стража, каждая из них предавалась в лагуне своим причудам.
   Кимберли плавала кролем посредине лагуны. Вперед – назад, вперед – назад. Погружая голову в воду и делая резкие взмахи, она явно больше заботилась о скорости, чем о собственном удовольствии.
   Билли, напротив, роскошествовала: двигалась медленно, то вяло скользя на боку, то переворачиваясь лицом вниз и плывя на груди, то откидываясь на спину. Ни в одном из положений она надолго не задерживалась. Казалось, находила удовольствие в самом процессе переворачивания, и ей нравилось просто находиться в воде. А я наслаждался, наблюдая за ней.
   Конни, та и вовсе не плавала. Она стояла по пояс в воде под водопадом и растиралась скомканной тенниской. По всей видимости, таким образом надеялась избавиться от зуда, вызванного комариными укусами. Так, по крайней мере, мне казалось поначалу. Пока она не сняла бикини. Вначале повернулась ко мне спиной и только после этого сняла его. Затем отошла боком на несколько шагов от водопада и бросила купальник на огромный плоский валун. И все это время держалась ко мне спиной, следя за тем, чтобы вода не опустилась ниже пояса.
   Избавившись таким образом от бикини, Конни вернулась на прежнее место под водопадом и вновь начала растираться тенниской. И так ни разу не повернулась.
   Вот стерва!
   Она полностью завладела моим вниманием, хотя я и понимал, что должен посматривать и на Кимберли, и на Билли. Но от Конни невозможно было оторваться.
   Наверное, Конни хотела просто подразнить меня, повернувшись ко мне спиной, так что наверняка огорчилась бы, если бы узнала, какое сильное впечатление на меня произвела ее голая спина: хрупкие плечи, подвижные изгибы лопаток, тонкая талия. Не говоря уже о том, что были видны ягодицы, разрез попки и тыльная сторона ног. Прозрачная вода ничего не скрывала.
   Еще я не мог оторвать взгляд потому, что она все растирала и растирала свернутой тенниской груди, а затем живот. После чего – между ногами. Было вполне очевидно, где терла – она сама об этом позаботилась.
   Какая очаровашка.
   Впрочем, заглядевшись на это зрелище, я не успел опомниться, как закончилось время моего дежурства.
   За временем я совсем не следил, да и не особенно стремился лезть в воду. Но Билли, очевидно, заметила проделки дочери.
   Она поднялась из воды прямо передо мной. Глубина там была по пояс. Когда она возникла у меня перед глазами, я почти моментально забыл о Конни.
   Короткие волосы Билли, мокрые и прилипшие к голове, выглядели золотыми. Тело блестело миллионом стекавших с него капелек воды. Груди цвета румяного хлеба быстро вздымались и опускались, едва сдерживаемые бикини. Со своего возвышения мне была видна полоска света на дне глубокой ложбинки между ними.
   Тяжело дыша, Билли тихо произнесла:
   – Я тебя сменю. Прыгай в воду и нанеси ей визит.
   – Кому?
   – А ты о ком подумал? Конечно же, Конни.
   – Ты шутишь.
   – Она ждет не дождется.
   – Только не меня.
   С кончика носа Билли скатилась капля и рухнула в пропасть между божественными полушариями.
   – Ну же, – уговаривала она.
   – В воду, пожалуй, зайду, – ответил я, – но постараюсь держаться от нее подальше. Билли пожала плечами.
   – Как знаешь. Все зависит от тебя.
   – От меня?
   – Конечно.
   – В таком случае, – сказал я, – я бы предпочел остаться здесь и составить тебе компанию. Ты уж наверняка не станешь надо мной насмехаться. Да и на вид ты приятнее.
   Билли улыбнулась.
   – Неужто?
   – Ну да! Да ты и сама это знаешь.
   – Но ведь она разделась.
   – Подумаешь.
   Последнее замечание было встречено коротким тихим смешком.
   – Думай не думай, но сейчас тебе лучше быть там. Иначе она действительно тебя возненавидит.
   – Да она уже и так ненавидит меня.
   – Поверь, станет еще хуже, если ты будешь торчать здесь со мной, когда она из кожи вон лезет, чтобы очаровать тебя.
   – Ты думаешь? – отложив топор в сторону, я встал. – Эй, Конни! – крикнул я.
   Не поворачивая корпуса, она метнула в меня через плечо сердитый взгляд.
   – Что? – гаркнула она.
   – Под тем водопадом найдется местечко для друга?
   – Пошел ты! – послышалось в ответ.
   Я с улыбкой взглянул вниз на Билли, которая все еще стояла по пояс в воде перед моим камнем.
   – Как тебе нравится ее провоцировать, – покачала головой она.
   На противоположной стороне лагуны Конни бочком двигалась к тому месту, где оставила бикини.
   Рисковать она не собиралась.
   – Я плыву к тебе! – крикнул я.
   – Только попробуй, и посмотришь, что из этого выйдет!
   Билли усмехнулась.
   – Прозрачный намек.
   – Может, скинуть шорты? – спросил я у Билли.
   – Не искушай судьбу.
   – Да я бы все равно этого не сделал.
   – Знаю, но не теряй времени. Прыгай в воду.
   На другой стороне лагуны, наклонившись, стояла Конни. Место ее бикини на камне занял мокрый комок тенниски.
   Она выпрямилась, подтягивая вверх плавки. (По правде говоря, они не намного испортили вид сзади.)
   – Ну, чего же ты ждешь? – понукала Билли.
   – Ничего, – ответил я.
   Через несколько мгновений Конни прикрыла и бюстик. И только после этого обернулась, и, самодовольно улыбнувшись, помахала мне рукой.
   Не желая демонстрировать перед Билли свою распущенность, я воздержался и не ответил ей любимым оскорбительным жестом, а лишь закивал головой. Затем подождал, пока мимо проплывет Кимберли. Когда она отплыла в сторону, я нырнул.
   Вода была просто замечательной – освежающе прохладной, но не холодной. Она бархатом скользила по коже. Неудивительно, что Билли с таким упоением переваливалась с бока на бок и плескалась в этой роскоши.
   Когда я вынырнул за глотком воздуха, глубина уже была выше головы. Так что я усиленно заработал ногами, и, смахнув ресницами с глаз воду, увидел прямо перед собой Конни. Она возвращалась к водопаду.
   – Не возражаешь, если я подплыву к тебе? – поинтересовался я.
   – Это свободная страна, – ответила она голосом шестилетней девочки.
   – Ты уверена в этом? – спросил я и погреб к ней облегченным кролем, держа голову над поверхностью. – А что это вообще за страна?
   – Не будь таким занудой. – Повернувшись ко мне спиной, она вступила в блестящую вертикальную струю. Казалось, ее тело вырезало свое подобие в водопаде. Раскинув руки в стороны, Конни запрокинула голову назад.
   – Классно небось?
   Она ничего не ответила.
   Примерно футах в шести от нее я смог достать ногами дно. Глубина там была до середины груди.
   – Милое шоу ты нам устроила, – заметил я.
   Опустив руки и голову, она обернулась. Последнее, вне всяких сомнений, сделала исключительно для того, чтобы продемонстрировать наглую ухмылку.
   – Рада, что тебе понравилось, – процедила она.
   – Твоя мать, так точно, под огромным впечатлением. – Я надеялся, что Билли нас не слышит. Скорее всего это было невозможно – по крайней мере, мы разговаривали вполголоса.
   – И как она это пережила?
   – Это она меня сюда послала.
   – Не вешай мне лапшу на уши. Зачем ей это надо?
   – Она считает, что ты меня хочешь.
   Конни шумно выдохнула воздух.
   – Какая у меня догадливая мамочка. Скажу тебе по секрету: я хочу тебя так же сильно, как дырку в башке.
   – Это чувство взаимно.
   – Да, как же! – воскликнула она. – А то я не знаю. Да ты весь дрожал, чтобы я только повернулась.
   – Ну конечно! – кивнул я. – В эту игру можно и вдвоем поиграть.
   – Отвали, – сказала она и закрыла глаза.
   Но я остался стоять, потому что, если бы она действительно хотела, чтобы я отвалил, то не зажмурилась бы.
   Впрочем, мне и нельзя было вот так просто уйти. Потому что за нами наблюдала Билли. К тому же вид передо мной был совсем недурен.
   Водопад спадал теперь на плечи Конни, совершенно не касаясь головы. Через несколько секунд она прогнулась назад. Ее голова образовала отверстие в жидкой завесе. Вода стекала по ушам и лицу, разлеталась брызгами от плеч, струилась вниз по грудной клетке.
   Может быть, Конни действительно хотела, чтобы я ушел, и поэтому таким вот образом отгораживалась от меня. Или это было частью игры: своего рода уловкой, позволявшей мне, не опасаясь быть замеченным, насладиться ее видом – полностью оценить то, что мне никогда не дадут увидеть обнаженным, к чему не разрешат прикоснуться.
   Если это только не было причудливой попыткой соблазнить меня, как, возможно, представляла себе Билли. Вероятность чего, по моему мнению, была весьма мала.
   Поскольку глаза Конни были закрыты, я пододвинулся к ней поближе.
   Теперь я наблюдал за тем, как вода срывалась с кончиков ее грудей, которые были раза в два меньше, чем у Билли, и частично прикрывались облегающими оранжевыми треугольниками, туго натянутыми узкими эластичными тесемками. Сквозь эти крохотные треугольнички пытались вырваться наружу большие и твердые соски.
   Возможно, Билли права насчет ее мотивов.
   В конце концов, Конни отдавала себе отчет в том, что я никуда не ушел, что стоял достаточно близко, чтобы к ней прикоснуться, что таращился на нее во все глаза, знала, что я видел и как это на меня действовало.
   Неожиданно мне показалось, что она сама хотела, чтобы я к ней притронулся.
   Возможно, даже, чтобы притянул к себе и поцеловал.
   Доказал ей, что только она мне нужна – а не Билли или Кимберли.
   Мы и раньше целовались, до этого вояжа, каким-то непонятным образом превратившего ее в чудовище. Правда, этим и ограничивались наши опыты по части секса. Обнимались и целовались, но ниже пояса дорога моим рукам была заказана и спереди, и сзади. Да и грудь тоже была вне пределов досягаемости. И это иной раз ужасно раздражало и бесило.
   Я уже собрался было расстаться с нею, как вдруг она пригласила меня в это путешествие.
   А теперь, похоже, она ждала от меня каких-то действий.
   Честно говоря, мне не очень хотелось ее целовать.
   Чтобы это было мало-мальски приятно, надо, чтобы тот, кого целуешь, нравился.
   А хотелось мне тогда совсем другого – просунуть пальцы под нагрудные чашечки и со всей силы потянуть их вверх, чтобы груди выпорхнули на свет Божий, как это произошло у костра в ночь засады.
   Но совершить подобное я не мог, и дело было даже не в том, следила за нами Билли или нет.
   Конни слегка приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, что я делаю.
   – Увидимся, – бросил я ей, пятясь назад. Открыв оба глаза, она сделала небольшой шаг вперед и пробормотала:
   – Ага, иди-иди, да не задерживайся. Беги, как...
   – Я отваливаю. Разве не этого...
   – БЕРЕГИСЬ! – закричала Билли.

Охота (часть третья)

   Когда Билли выкрикивала свое предупреждение, вниз, словно сброшенный в водопад течением ручья, летел камень размером с кокосовый орех. Увидел я его за какое-то мгновение до того, как он ударил Конни в левое плечо, чиркнув по левой стороне головы.
   Голова ее при ударе так дернулась, что можно было подумать, будто по ней врезали бейсбольной битой. Волосы разлетелись в стороны, а лицо передернулось. Когда камень саданул Конни по плечу, она завалилась влево и через секунду скрылась под водой.
   Билли и Кимберли что-то истошно кричали, но слова невозможно было разобрать.
   Поднырнув, я подхватил Конни под мышки и вытолкнул на поверхность. Тело ее обмякло, голова безжизненно болталась из стороны в сторону, а изо рта лилась вода. Глаза были открыты, но закатились вверх, так что видны были одни белки. Стекавшая по левой стороне головы вода окрашивалась в красный цвет.
   Я потащил Конни к берегу, туда, где она оставила свою тенниску. Затем попробовал вытолкнуть ее спиной вперед, чтобы посадить на плоский камень, но мне никак не удавалось приподнять ее достаточно высоко. Она начала сползать назад, и тогда я на миг отпустил ее и перехватил вокруг бедер. На этот раз мне удалось поднять Конни и усадить на камень.
   К этому времени рядом с нами появилась Кимберли.
   – Побудь с ней, – запыхавшись произнесла она, затем выскочила из воды и стала быстро карабкаться вверх по скале. Она взбиралась к вершине водопада.
   Безоружная.
   Я стоял в воде и придерживал Конни за ноги, чтобы не дать ей соскользнуть в лагуну. Прежде чем я успел сообразить, что делать дальше, Билли была уже тут как тут. Обойдя меня, она взлезла на валун и, опустившись сбоку от Конни на колени, склонилась над ней и прижала ее за плечи к камню.
   – Ну вот, теперь не скатится, – выпалила она.
   Почти у самой вершины водопада Кимберли пропала из виду.
   Я вскочил на валун.
   Стоя по обе стороны от Конни, мы с Билли слегка приподняли ее, втащили повыше и положили на спину.
   – Вот так, вот так, – приговаривала Билли. Голос у нее был почти спокойный. – Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо.
   Подобной уверенности лично у меня не было. Конни была без сознания, и из головы ее текла кровь. Но она была жива. И дышала. При таком большом количестве обнаженной плоти просто невозможно не заметить всех тех частей тела, которые подымались и опускались. А в отдельных местах – на боковой поверхности шеи, под грудиной, – можно было даже увидеть пульсирующую в такт сердечному ритму кожу.
   – Что будем делать с ее головой? – спросил я.
   – Тут есть ее тенниска.
   Выдернув из-под колена насквозь мокрую тенниску, я свернул из нее огромный толстый тампон и приложил его к окровавленной голове Конни.
   Она застонала и попыталась отвести голову в сторону.
   Билли положила руку на ее голову с другой стороны и придержала ее.
   – Так надо, милая, – произнесла она и тихо заплакала. Думаю, от радости, поскольку Конни застонала – и это было хорошим признаком. – Все обойдется, милая. – Она пару раз шмыгнула носом. – Произошел несчастный случай, но все обойдется. – Другой рукой Билли утерла слезы и обратилась ко мне: – Как ты считаешь, плечо сломано?
   Верхняя часть плеча Конни была сильно ободрана, словно после затяжного торможения по асфальту. Но плечо не казалось сильно опухшим или деформированным.
   – По-моему, обошлось без перелома, – ответил я. – Хотя, сама понимаешь, большого опыта с переломами костей у меня нет.
   Зажмурившись, Конни обнаружила крепко стиснутые зубы и вновь застонала.
   Билли вцепилась в неповрежденное плечо девушки:
   – Ты непременно выздоровеешь. – А мне сказала: – Слава Богу, что ты был рядом. Иначе она могла бы утонуть.
   Я покачал головой.
   – Этот камень появился так неожиданно, – попытался оправдаться я. – У меня не было времени сделать что-нибудь. Если бы я оттолкнул ее в сторону или еще что-нибудь... А я просто стоял, как замороженный.
   – Ты был великолепен, – возразила Билли. – Просто все произошло так быстро.
   – Откуда появился этот камень? – поинтересовался я. – Ты видела?
   – Он перекатился через край водопада.
   – Сам по себе? – недоумевал я.
   – Едва ли. Во всяком случае, я так не думаю. Мне кажется, его кто-то бросил – или столкнул. Кто-то, кто находился выше водопада, но на достаточном расстоянии от его края, чтобы его не заметили.
   – Уэзли или Тельма.
   – Думаю, что да.
   – Как там она? – Я поднял голову и увидел, что Кимберли спускается вниз по склону.
   – Ее здорово зашибло, – ответил я. – Но она уже приходит в себя.
   – Она оклемается, – добавила Билли.
   – Нашла что-нибудь там, наверху? – осведомился я.
   – Ничего. – Кимберли присела на корточки, чтобы получше рассмотреть рану Конни, и ее обнаженная рука коснулась моей. – Как дела, Кон?
   В ответ послышался стон боли.
   – Она такая твердолобая, что этот камень, вероятно, даже не оставил вмятины, – заметила Кимберли.
   – Пошла ты! – буркнула Конни. И это было для всех нас самым верным признаком того, что Конни уже идет путем выздоровления.
   – Так ты говоришь, что ничего не нашла там, наверху? – переспросила Билли. Кимберли покачала головой.
   – Но я не особенно и искала. Просто бросила беглый взгляд вокруг, а затем попыталась обнаружить отпечатки ног. Ничего не обнаружив, решила спуститься вниз и посмотреть, что с Конни. И мне не очень хотелось, чтобы на меня там напали. Там, наверху, миллион мест, где можно легко спрятаться. Поскольку прикрыть меня с тыла было некому, я решила, что торчать там и дальше – неразумно.
   – Я мог бы подняться туда с тобой, – предложил я. – Вдвоем мы могли бы произвести нормальный поиск.
   – Нет, нельзя оставлять Билли и Кон одних. К тому же все наше оружие осталось там. – Кимберли кивком указала на другой берег лагуны. – Лимит раненых на сегодня уже исчерпан, и сейчас мы вернемся в лагерь.
   Что мы и сделали.
   Подождав несколько минут, пока Конни придет в себя, мы помогли ей сесть. Нужно было как-то удерживать повязку (свернутую тенниску Конни) на месте, так что Билли предложила использовать для этого мой ремень. Пока я прижимал повязку к ране, Кимберли обмотала ремень вокруг головы Конни – проведя его на макушку и под подбородком, она застегнула пряжку.
   Затем мы опустили Конни в воду, отбуксировали ее на спине на другой берег лагуны и там помогли ей выбраться на берег.
   Помогать я мог лишь вполсилы, потому что, лишенный пояса, был вынужден одной рукой придерживать шорты, чтобы не потерять их.
   Наши вещи лежали там, где мы их оставили. Вынув один из томагавков из петли, я подвязал шорты веревкой, после чего вновь заполнил карманы. (К еде еще никто не прикасался, но есть никому и не хотелось.)
   Было решено, что мы с Билли поможем Конни добраться до лагеря, а Кимберли понесет все оружие, которое мы не сможем взять с собой. Затем я накинул свою розовую рубашку и сунул томагавк за веревочный пояс.
   А вот как выглядела Кимберли в полной экипировке: перекрещенные на груди поверх гавайской рубахи веревочные портупеи, на каждом бедре по томагавку, спереди за поясом плавок складной армейский нож, четыре копья прижаты к боку левой рукой, а в правой – топор.
   Я встал слева от Конни, а Билли – справа. Держали мы ее за руки.
   Кимберли вышла вперед, и мы тронулись в обратный путь вниз по течению ручья.
   Конни ойкала и стонала, иногда всхлипывала. Но мы лишь поддерживали ее, а шла она самостоятельно. Время от времени ноги у нее подкашивались, и нам с трудом удавалось удержать ее от падения.
   От ручья мы не отходили. Идти так было легче, чем через джунгли, к тому же это была, похоже, самая короткая дорога к побережью.
   Иногда ручей сужался настолько, что втроем мы не помещались. Но нам все же удавалось тем или иным способом обеспечить вертикальное положение Конни.
   Серьезная проблема возникла у нас только однажды. И случилось это на довольно легком спуске. Все было бы ничего, если бы прямо у нас из-под носа неожиданно не вспорхнула эта чертова птица. Что тут только поднялось! Билли завизжала. Да и все остальные, кажется, вздрогнули и подскочили от неожиданности. Но затем Билли оступилась и поскользнулась. Ее попытки уцепиться за меня ни к чему хорошему не привели, и мы все трое с брызгами плюхнулись в ручей. Место было мелкое, а дно – каменистое.
   Не пострадала только Кимберли, которая опережала нас на несколько шагов.
   Впрочем, и остальные серьезно не пострадали – во всяком случае, не от этого падения. Просто каждый из нас получил по нескольку дополнительных синяков.
   Вскоре после этого дурацкого случая мы, пошатываясь, выбрались из джунглей на чистый, ослепительно яркий песок нашего пляжа.
   Большая охота закончилась.
   Мы не нашли добычу, зато сами чуть не стали ею.
   Конни здорово повезло, что она осталась в живых.
   Все это было вчера.
   Между прочим, зажигалка Эндрю, которая находилась в моем кармане во время нашего падения в ручей, намокла и перестала работать. Это нас очень встревожило. Но, пролежав пару полуденных часов на солнце, она подсохла, и мы смогли вновь развести лагерный костер.
   Дела Конни быстро идут на поправку. Рваная рана на боковой поверхности головы небольшая. Поначалу она сильно кровоточила, но потом кровь свернулась, и кровотечение больше не возобновлялось. Вокруг раны в волосах приличная шишка. Хотя были жалобы на резкую головную боль и боли в плече, ничего серьезного пока не наблюдалось. Я имею в виду потерю сознания, головокружение и помутнение в глазах. Ничего этого не было.
   Мы надеемся на полное выздоровление Конни.
   Критическое состояние, между прочим, весьма благотворно сказалось на ее характере – большую часть времени ей так больно, что не остается сил или желания, чтобы быть стервой.
   Помимо этого, похоже, у нее на уме сейчас лишь жалость к себе и жажда сочувствия окружающих. По крайней мере, когда она не спит.
   Прошлой ночью ее освободили от дежурства. У костра по очереди сидели Кимберли, Билли и я, причем мне уступили утреннюю смену, чтобы я смог поработать над дневником.
   Лишь только начало светать, я вцепился в тетрадь, как ненормальный.
   Недавно проснулась Кимберли. Она подошла к костру, и мы сказали друг другу “доброе утро”. Затем она поинтересовалась, как продвигается работа над дневником. И я ответил:
   – Замечательно. Я почти не отстаю от событий.
   – Надеюсь, ты четко показываешь, что за всем этим стоит Уэзли? – переспросила она. – Уэзли Дункан Бивертон Третий. Чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, кто убил Кита и папу.
   – Все это уже здесь, – заверил я ее.
   – И это, вероятно, он сбросил вчера камень на Конни.
   – Да.
   – Ты записал это?
   – Конечно, записал.
   – Вот и славно, – она покачала головой. – Мне невыносима мысль о том, что ему это сойдет с рук. Если Уэзли в конце концов удастся убить всех нас, может быть, твой дневник станет единственным источником правды.
   – Боже, надеюсь, до этого дело не дойдет.
   – Скорее всего нет, – согласилась Кимберли. – Но, как бы там ни было, я иду купаться. Удержишь оборону еще минут десять – пятнадцать?
   – Разумеется.
   Затем она побежала трусцой к воде и с разбегу влетела в нее.

* * *

   На берег она вышла несколько минут назад. Сразу же сделала несколько отжиманий на песке. Затем были приседания, махи ногами и все такое. Только что подошла за топором. Думаю, намеревается помахать им, как вчера. А я понаблюдаю. Так что пока до свидания.

Рассказ Тельмы

   И кто бы вы думали вышел сегодня днем из джунглей? Тельма.
   В момент ее появления по существу никто уже и не дежурил.
   Билли и Кимберли отправились в бухту гарпунить рыбу на ужин, Кимберли гонялась за добычей с особым копьем Конни, Билли стояла рядом с кастрюлей.
   Они как раз изловили вторую рыбу, когда к нашему лагерю приблизилась Тельма.
   Конни спала под одним из навесов. После завтрака мы дали ей выпить пару глотков бурбона, чтобы облегчить страдания. И это, должно быть, помогло, потому что она тут же отключилась. К тому времени, как появилась Тельма, Конни уже спала часа два.
   Сам я лежал на спине под тенистой лиственной крышей другого навеса, положив голову на песчаный холмик и держа в обеих руках над лицом книгу. Я то читал, то наблюдал за Кимберли и Билли, то снова читал...