Лаймон Ричард. Остров

   Рука Тельмы перестала двигаться.
   Теперь она крепко держала мой член.
   – Отпусти, или я отрежу тебе ухо, – шепнул я.
   – А я оторву тебе хрен.
   – Отдай мне ключи, и я уйду отсюда.
   – И не мечтай, засранец. Уэзли все еще храпел.
   – Я тебе ничего не сделаю, – шепнул я. – Я просто уйду.
   – Трахни меня, – шепнула она. – Трахни и, как знать, может быть, я отдам их тебе.
   “Да ты не в своем уме”, – подумал я.
   – Прямо сейчас. – Она слегка дернула за член.
   – Не могу. В его присутствии у меня ничего не получится.
   – Хочешь, чтобы я его разбудила?
   – Он все равно проснется, если я... сделаю по-твоему.
   – Как знать. Давай посмотрим.
   – А если где-нибудь в другом месте? – предложил я. – Давай пойдем в другую комнату...
   – Здесь, рядом с ним.
   – Отпусти меня и отдай ключи. Пожалуйста.
   – Это моя бритва? – поинтересовалась она.
   – Ага.
   – Хочешь меня побрить?
   – Нет.
   – Уверен? А я уже начала забывать, что такое быть хорошо и гладко выбритой, с тех пор, как потеряла ее.
   – С тех пор, как ты покушалась на мою жизнь.
   – Если ты не собираешься меня брить, почему бы не отложить ее в сторону.
   – Потому что я отрежу тебе ухо, если ты не отдашь мне ключи.
   Послышался тихий смешок.
   – Тогда валяй.
   Как только я начал раздумывать над этим, она прибавила:
   – Если бы у тебя хватило духу резать людей, то мы с Уэзли давно бы валялись с перерезанными глотками. Слишком ты паинька для таких гадких вещей.
   – Ты так думаешь, да?
   – Я знаю. И все же... – Она стиснула в кулаке мои яйца. Не сильно, но достаточно для того, чтобы я вздрогнул и почувствовал дурноту. – Я держу тебя за яйца, парень. И ты будешь делать то, что я тебе говорю. Так что убери бритву от моего уха, или получишь гоголь-моголь.
   Я был в нерешительности.
   Она сжала сильнее.
   Возможно, мне все-таки надо было отрезать ей ухо, когда она это сделала. Но вместо этого я застонал от боли и слегка согнулся в попытке облегчить ее.
   – Ладно, – прошептал я. И убрал лезвие от ее уха.
   Тельма отпустила мой пояс, и ее рука коснулась моего живота.
   – Давай, – потребовала Тельма.
   – Что?
   – Бритву.
   – А где гарантия, что ты не отрежешь мне член?
   Она тихонько рассмеялась.
   – Без него какой мне от тебя прок.
   – Ладно, – прошептал я.
   Просто удивительно, что Уэзли до сих пор не проснулся. Но удача моя не могла продолжаться вечно.
   Я попытался сосредоточиться и придумать что-нибудь.
   – Бритву, – повторила Тельма.
   – Отпусти меня и я отдам ее тебе.
   – Считаешь меня идиоткой?
   – Это будет честная сделка, – шепнул я.
   – Пока я держу тебя, ты будешь делать все, что я скажу.
   – Лучше отпусти, – сказал я.
   – Отдай бритву.
   И я отдал. Удерживал я гораздо больше, чем бритву. И, как мне показалось, там было не меньше галлона. И все это я выпустил на нее.
   Пару секунд она еще держала мой член в руке. Вероятно, никак не могла взять в толк, что происходит – что за горячая жидкость брызнула струёй ей на руку. Затем, должно быть, догадалась.
   – Фуууууу! – воскликнула она и отдернула руку. – Ублюдок!
   Скорее всего я попал ей в грудь, так что опустил руку и немного приподнял свою лейку.
   – Уэзли!
   Она все-таки успела произнести его имя. Через мгновение она начала покашливать и отплевываться, потому что я уже поливал ее лицо.
   Я быстро отступил назад.
   Уэзли поднялся на кровати.
   – Что?..
   – Хватай его! – заверещала Тельма, словно ужаленная. – Убей этого говнюка!
   У меня уже не было времени закончить начатое. Но и остановиться я не мог. Так что я повернулся на каблуках и побежал к двери, поливая пол.

Погоня

   За спиной послышались глухие стуки и голоса.
   – Кто?! – вскрикнул до смерти перепуганный Уэзли. – Кто это был?
   – Руперт!
   – Да он же мертв!
   – Как бы не так!
   Не успел я выскочить за дверь, как поскользнулся на мокром полу. Только охнул и взмахнул руками. Ноги разъехались в стороны, и я шлепнулся на задницу.
   Позади все еще бубнила Тельма.
   – Прокрался прямо сюда. У него моя бритва. Собирался перерезать нам глотки!
   – Ты ничего не путаешь?
   – Нет! Он на меня помочился, гадкий вафлер!
   А из меня все еще бежало. Шорты – хоть выкручивай.
   Ноги торчали вверх. Я толкнул себя вперед, ноги опустились, и подошвы коснулись плоской и скользкой деревянной поверхности, которую я принял за вторую лестницу с верхнего этажа.
   – Ключи! – гаркнул Уэзли. – Он унес ключи!
   – Они у меня, – успокоила его Тельма.
   – Ты уверена?
   Переложив бритву в левую руку, я поднял вверх правую, схватился за перила и подтянулся.
   – Они у меня в руке, – повторила Тельма. – Были у него, но я отобрала.
   Поднявшись на ноги, я обернулся к двери их комнаты. Слава Богу, Уэзли и Тельма решили устроить небольшую дискуссию, а не бросились сразу же в погоню.
   – Вот и славно, – с облегчением вздохнул Уэзли. – Давай их сюда.
   Судя по топанью ног, сопровождавшему их разговор, я понял, что они собирают вещи. Не ключи ведь. Скорее всего, оружие.
   А что, если у них есть фонари?
   Едва я шагнул вниз, нога вновь соскользнула со ступеньки. Если бы не так крепко держался за перила, наверняка снова упал бы. А из меня все текло и текло. Совсем не просто сразу же закрыть кран, если долго терпел, особенно когда так напуган. Да и сколько там я отливал, наверное, полминуты, не больше, хотя казалось – целую вечность.
   – Быстрее, быстрее, – подгонял Тельму Уэзли где-то там, за моей спиной.
   – Ты готов?
   – Да. Вот, возьми эти.
   Я скакал вниз по скользким ступенькам, скрипя подошвами.
   Сверху послышался глухой топот.
   Я прибавил хода.
   Как же мне хотелось увидеть, куда я несся.
   И вдруг я увидел.
   Они включили свет!
   Особняк все же электрифицирован.
   Мне сразу стало не хватать темноты. Она показалась мне старым другом, который прятал меня под своим плащом.
   А теперь как в чистом поле.
   Но, по крайней мере, я был не слеп и мог двигаться быстрее.
   До низа оставалось три ступеньки, и я прыгнул. При этом от моей спины оторвался рюкзачок. Через мгновение после приземления он резко опустился вниз и подтолкнул меня. Я пошатнулся, и в этот момент мимо меня пролетело копье. (Особое рыболовное копье Конни с вырезанными шипами.) Всего в нескольких дюймах. Оно с грохотом упало на деревянный пол, проползло по нему несколько метров и покатилось по коридору.
   У меня мелькнула мысль поднять его.
   Но тогда пришлось бы уйти в сторону от лестницы.
   И это означало поединок, а не бегство.
   Двое против одного.
   Копье того не стоило.
   Судя по приближающимся звукам, Уэзли и Тельма уже сбегали по лестнице.
   Не отважившись поднять голову и взглянуть на них, я сделал поворот кругом и бросился к следующей лестнице. Перед самым спуском я услышал крик: “Йиии!”, за которым последовал оглушительный грохот.
   Я обернулся.
   И увидел Уэзли, стоявшего на голове посередине лестницы. Босого, с голым задом. Впрочем, на нем вообще ничего не было, не считая грязных белых заплат на груди и заднице да ремня на поясе.
   Еще я успел заметить пустые кожаные ножны у бедра, прежде чем ноги и зад рухнули вниз. Охотничий нож был у него в руке. Он не выпускал его из рук, пока кубарем катился по лестнице.
   Когда Уэзли наконец остановился, то лежал на спине, раскинув руки и ноги, как потерявший сознание или мертвый.
   Должно быть, где-то на верхних ступеньках поскользнулся на оставленной мною луже.
   И теперь выбыл из игры.
   Оставалась только Тельма.
   Может быть, она тоже упадет.
   Но она уже съезжала по перилам, как бесшабашный сорвиголова – да так, что перила визжали под ягодицами. Ноги – в стороны, на лице – дикий и жуткий оскал, в каждой руке – по мачете.
   Казалось, ее совсем не беспокоил деревянный шар на верхушке балясины в конце перил.
   Меня так и подмывало задержаться и посмотреть, но я не решился.
   Повернувшись, я поскакал вниз по лестнице на первый этаж особняка.
   Каким-то образом Тельма справилась с шаром. Глухие стуки, но без криков боли. Когда через несколько секунд я обернулся, она уже спускалась с моей лестницы. Но катания на перилах больше не было.
   Тельма тяжело топала ногами посредине лестницы, размахивая над головой мачете. Пот, а может быть, и моя моча слетали брызгами с ее волос и кожи, подбородок, руки и бедра дрожали, огромные груди подпрыгивали вверх-вниз, хлеща из стороны в сторону.
   Каждый ее шаг звучал, словно удар паровым молотом, направленный на разрушение лестницы. Сбегая по ступеням, я ногами чувствовал, как дрожит лестница. Еще я почувствовал сквозняк в ширинке и понял, что наконец-то все вытекло.
   Последние четыре ступеньки я преодолел прыжком.
   Приземлился на обе ноги. Рюкзачок хлопнул меня по спине. Я метну лея через прихожую к входной двери, но меня так раскачивало, что бегом это назвать было трудно. От бритвы будет мало толку – с мачете Тельмы ей не сравниться. И, боясь пораниться, я сложил ее на пути к двери.
   Я стал тормозить, подошвы заскользили по полу. Видя, что не успеваю остановиться вовремя, я развернулся боком и врезался в дверь плечом. Потянувшись к ручке, я оглянулся назад.
   Пыхтевшей как паровоз Тельме оставалось всего три ступеньки.
   Я резко толкнул дверь спиной, и она распахнулась.
   Веранда была ярко освещена парой установленных на лужайке прожекторов, что меня неприятно удивило. Лучше бы они не горели. Видимо, Уэзли и Тельма каким-то образом включили их, чтобы легче было меня догнать.
   Но нет худа без добра. И мне тоже стало лучше видно.
   Когда я выскакивал из двери, что-то ударило мне в спину. Словно кулаком по рюкзачку. Чувствительно, но не больно.
   Едва выскочив наружу, я резко взял вправо, и, пробегая по веранде, мельком оглянулся через плечо.
   Тельме не удалось вовремя притормозить. Выскочив на веранду, она по инерции полетела дальше и с криком “Ааааа!” врезалась в колонну. И замерла на месте. При этом сиськи ее так качнуло, что я подумал: сейчас отлетят в сторону и упадут на газон. Но они не оторвались, а накатили назад на Тельму. В этот момент она уже отваливалась от колонны, но устоять после этого на ногах не смогла, а с грохотом повалилась на пол веранды, жестко ударившись боком.
   Когда ее тащило по полу и потом, когда она переворачивалась на спину, я уже не бежал. Однако к тому времени я находился в конце веранды, перед ограждением. Прекрасное расстояние, чтобы убежать, но плохое, чтобы вернуться и напасть на Тельму – у нее будет слишком много времени, чтобы очухаться и встать.
   Еще пока я смотрел на нее, она перекатилась на живот, подняла голову и посмотрела на меня.
   В левой руке у нее было мачете. Правая была пуста.
   Тельма начала подниматься.
   Вдруг я заметил ее второе мачете. Оно лежало на полу веранды на полпути между нами.
   Как оно туда попало?
   И я вспомнил удар в спину.
   Но это случилось, еще когда я был в дверях.
   Моя догадка (впоследствии подтвержденная разрезом в рюкзачке и прорезанным дневником) заключалась в том, что Тельма метнула в меня мачете. Оно воткнулось в рюкзак и, вероятно, застряло в нем на несколько секунд, пока я бежал по веранде. Затем, расшатавшись, выпало на пол.
   Тельма перехватила мой взгляд на мачете и сама посмотрела на него. Затем мы посмотрели друг на Друга.
   Внезапно я почувствовал себя главным героем фильма Серджио Леоне: мы просто ждали, когда доиграет музыка. Это будет сигналом. На финальной ноте оба метнемся к мачете как безумные – в замедленном действии.
   Но никакой музыки не было.
   Потому что это было не кино.
   И никто из нас не ждал.
   Не было и замедленного действия, но я могу мысленно воспроизвести происходившее в таком виде.
   Но, когда это случилось, все совершалось невероятно быстро.
   Я метнулся к оружию, а Тельма, поднявшись на четвереньки, вскочила на ноги. Мачете у нее уже было. И она высоко подняла его над головой, приготовившись порубить меня на куски.
   Но как-никак я был быстрее, и у меня было больше шансов первым добраться до мачете.
   На полсекунды, быть может.
   Затем мне пришлось бы наклониться и поднять мачете с пола, и сделать это до того, как Тельма снесет мне голову.
   Расстояние между нами стремительно сокращалось.
   Тельма, казалось, даже не замечала это проклятое мачете.
   Глаза ее были устремлены на меня.
   Она знала, что уделает меня, и я это знал.
   Это ведь был всего лишь я, Руперт Конуэй. Не Клинт Иствуд, Брюс Уиллис, Арнольд Шварценеггер или Мэл Гибсон. И это была реальная жизнь, а не сцена из боевика. И мачете были настоящие.
   И я бежал навстречу своей смерти.
   Тельма, каждый громоподобный шаг которой, казалось, вот-вот проломит пол веранды, вопила: “Даааа!”
   С криком “Нет!” я увернулся от лобового тарана и кувыркнулся через окрашенное в белый цвет ограждение. И с хрустом рухнул в кусты. Хотя и оцарапался, зато приземление было довольно мягким.
   Тельма не прыгнула следом за мной. Видимо, она все-таки подобрала второе мачете и побежала назад, к крыльцу.
   Что дало мне небольшую фору.
   За это время я запихнул бритву в карман, сбросил с плеч рюкзак и сунул его в кусты, вскочил на ноги и пустился во весь дух к углу здания.
   Когда оглянулся, Тельма слетала с крыльца. Повернувшись в мою сторону, она резко рванула с места и понеслась, отмахивая руками.
   Теперь, когда мы оказались на открытой местности, я уже не боялся: у нее не было ни малейшего шанса поймать меня.
   Разве что я упаду и сломаю ногу или что-нибудь в этом роде.
   Ни разу в жизни я не ломал ноги, так что вряд ли это могло случиться сейчас.
   Завернув за угол, я немного замедлил бег. Не было никакого смысла изматывать себя. К тому же надо было шевелить мозгами.
   Совсем недавно само мое выживание было под большим вопросом.
   Теперь, когда я выбрался из особняка живым, надо было решать, что делать дальше.
   Мне нужны были ключи от горилловых клеток.
   Скорее всего они до сих пор находились в доме.
   Но пока Тельма висела у меня на хвосте, вернуться за ними я не мог.
   Бездеятельное состояние Уэзли не могло длиться долго. Хотя падение, похоже, было довольно серьезным и могло вывести его из строя на часы, дни или даже навсегда.
   Так что моей главной проблемой стала Тельма. Конечно, я мог бы убежать от нее. Мог спрятаться или водить ее кругами. Но поединка с ней я не хотел. По крайней мере, пока у нее в руках были мачете.
   Это была настоящая проблема для меня.
   Тельму надо было разоружить.
   Ба, да ведь не сможет она с ними плыть, подумал я.
   В голове мелькнула мысль о лагуне, но я отбросил ее. Во-первых, как туда добраться? Во-вторых, прямо впереди океан.
   Поплыву к яхте, решил я.
   Вспомнились две моторки, привязанные у причала.
   Нельзя оставлять их за собой.
   Но придется повозиться с ними, и это займет какое-то время.
   Внезапно я пожалел, что притормозил, и с удвоенной силой понесся на всех парах к берегу.

Чем закончилась погоня

   Если бы у меня было еще секунд десять, возможно, я и успел бы перерезать швартовочный канат второй моторки. Но получилось так, что обрезал я только одну лодку.
   Мой план, возникший, пока я бежал к бухте, состоял в том, чтобы обрезать обе, запрыгнуть в одну из них и отбуксировать другую от причала. Тельме пришлось бы тогда плыть за мной, оставив мачете на берегу.
   Возможно, это был не такой уж роскошный план.
   Но мне даже не представилась возможность проверить его, потому что Тельма с грохотом выскочила на причал еще до того, как я начал резать второй канат.
   Отбросив в сторону веревку первой лодки, я вскочил на ноги и побежал как ошпаренный к концу причала.
   Мои прорезинки шлепали по настилу. Босая Тельма тяжело топала за мной, громко и с присвистом сопя.
   И снова ей не светило меня поймать.
   На бегу я сложил бритву и бросил ее в карман.
   Добежав до края, я прыгнул в воду.
   Прыжок получился слишком горизонтальным, и я плюхнулся плашмя, что было довольно больно. Затем вода сомкнулась надо мной. Под водой я стал энергично работать ногами, стараясь набрать скорость.
   Шумного всплеска позади все не слышалось. Но я не терял надежды услышать его, так как вперед вырвался совсем ненамного, а значит, Тельма уже должна была добежать до конца причала.
   Очевидно, она решила не прыгать.
   Как бы там ни было, но мне нужен был воздух, и я вынырнул, и, наполняя легкие, оглянулся.
   К причалу я был ближе, чем ожидал или надеялся. Вероятно, придержали туфли, да и огромные мешковатые шорты тянули вниз. Но, так или иначе, надо было отрываться от Тельмы, и я начал яростно загребать.
   Туфли превратили это в адский труд, но сбрасывать и терять их я не собирался. Работая ногами, как велогонщик, я едва умудрялся держать голову над водой.
   Бледная от лунного света Тельма, широко расставив для равновесия руки, сходила с причала в первую моторку. Серебром отливали мачете, словно продолжение ее рук.
   Сложив оружие на дно лодки, Тельма согнулась над подвесным мотором.
   Несколько секунд было видно только ее зад и бедра. Затем лодку немного снесло течением, и мне открылся вид сбоку. Одна рука Тельмы лежала на капоте, другой она дергала шнур пускателя. Груди ее болтались с бешеной скоростью. Мотор пару раз чихнул, но не завелся. Тогда она дернула шнур еще раз. На этот раз мотор фыркнул и заработал.
   Не успел я опомниться, как Тельма уже разворачивала лодку в моем направлении.
   И я как ужаленный поплыл к яхте.
   Но в этой гонке у Тельмы было преимущество. Хотя моторка и не была сверхскоростной, двигалась она все же быстрее, чем плыл я.
   Фора у меня была довольно приличная.
   Но не настолько. С такими темпами Тельма догонит меня задолго до того, как я доплыву до яхты.
   Я поплыл еще быстрее и не оборачивался – растущий шум мотора делал это излишним.
   Судя по звуку, Тельма была уже за спиной и не думала сворачивать, вероятно, намереваясь переехать меня и порубить винтами.
   Глубоко вдохнув, я нырнул.
   Лодка проплыла надо мной с ворчливым металлическим жужжанием. Затем тон звука резко понизился. Видно, Тельма сбавила газ.
   Шум мотора стал убывать, затем вновь нарастать.
   Это Тельма развернулась.
   Я понял, что она никуда отсюда не уплывет. Будет кружить и дожидаться. Знает, что я не смогу находиться под водой вечно. Когда всплыву за воздухом, тут она меня и прикончит.
   Перевернувшись на спину, я взглянул вверх на залитую лунным светом поверхность. Еще я там увидел тенью скользившее темное днище лодки.
   Так увидела бы лодку акула.
   В ушах зазвучала музыкальная тема из фильма “Челюсти”.
   Будь я гигантской белой акулой из фильма, мне бы ничего не стоило совершить бросок вверх и так боднуть лодку, чтобы она перевернулась. А в воде Тельма была бы в моей власти.
   Но я был щуплым парнем, да и отталкиваться было не от чего, так что вряд ли моя лобовая атака увенчалась бы успехом. Если, подражая акуле, я вздумал бы провернуть такой трюк, самое большее, что мне удалось бы, так это слегка качнуть лодку. Но, вероятнее всего, я бы просто отлетел вниз от ее корпуса.
   Пока я размышлял об этом, моторка медленно кружилась надо мной. И от слишком продолжительной задержки дыхания в груди пылал адский огонь.
   Набрать немного свежего воздуха дело пустячное. Можно было бы вынырнуть на поверхность на безопасном расстоянии от лодки, быстро глотнуть воздуха и успеть погрузиться, ускользнув от Тельмы. Надо было лишь выбрать подходящий момент и сделать все очень быстро.
   Но глоток свежего воздуха давал мне лишь отсрочку, не решая основной проблемы.
   Другое дело, если бы я смог все время всплывать за воздухом...
   Возможно, таким образом мне удалось бы доплыть до яхты или назад, к причалу.
   Но что это даст? Тельма будет уже там и ничто ей не помешает зарубить меня.
   Рано или поздно у нее кончится бензин. Вначале мысль эта привела меня в восторг. Нет бензина – сдох мотор. А без него лодка станет неуправляемой и может лишь дрейфовать по течению. И Тельме придется либо ждать у моря погоды, либо прыгать в воду. Превосходно!
   Но у меня не было ни малейшего представления о том, насколько полон бак. Возможно, бензина могло хватить еще на целый час.
   И целый час через минуту или две выныривать на поверхность? Немыслимое дело. Раза три или четыре еще получилось бы, но потом она наверняка догадается, в чем дело. И через десять минут мне будет крышка.
   Разве что мотор уже работает на последних каплях.
   Но на это надежды мало.
   Вот если бы придумать способ заглушить мотор. Сделать что-нибудь такое, что не предусматривало бы бесконечное ожидание.
   Пока в голове роились все эти мысли, боль в легких настолько усилилась, что я не мог больше нормально соображать. И я начал судорожно искать глазами лодку.
   Черт побери!
   Моторка только что достигла дальнего конца своего круга – и вряд ли поплыла бы дальше. Теперь каждое мгновение приближало ее ко мне.
   Энергично загребая над головой руками и изо всех сил отталкиваясь ногами, я ринулся к поверхности. Подъем был настолько стремительным, что я чуть не потерял шорты: чувствовал, как они сползают, но не рискнул подхватить их.
   Когда они спустились на бедра, я вспомнил о бритве в кармане.
   Потерять шорты означало распрощаться с бритвой.
   Поэтому я опустил руку, поймал их за пояс и придержал. Через мгновение голова моя пробкой выскочила из воды. Ловя ртом воздух, я уже обеими руками подтянул шорты.
   Тельма неожиданно повернула голову в мою сторону и, заметив меня, переложила руль. Нос лодки круто повернулся и нацелился прямо на меня. Взревел мотор.
   Я нырнул.
   Едва успел. По спине прокатилась закрученная винтом кильватерная струя.
   Вот один из способов остановить мотор, подумал я. Подлезть под винт.
   Это почти наверняка остановит его. Но цена показалась мне слишком высокой.
   В детстве, отдыхая с родителями на водоемах, я достаточно часто плавал на моторных лодках с подвесным мотором. И мотор у меня несколько раз глох. И не всегда это было связано с топливными проблемами. Если под винт попадает большой камень... или он запутывается в водорослях.
   Да!
   Стараясь держаться на максимальной глубине, я запустил руку в карман, выудил оттуда бритву и всунул ее в правый носок. Затем спустил шорты и стянул их.
   Упустив шанс изрубить меня винтом, Тельма сбавила скорость и возобновила круговое патрулирование.
   Скомкав шорты, я поплыл к поверхности, держа их обеими руками.
   Возможно, лишусь нескольких пальцев, подумал я.
   Если сработает, тогда не напрасно.
   Черное брюхо лодки скользило мне навстречу.
   Я замедлил подъем. Посмотрел еще раз, подождал. Затем почувствовал легкий толчок воды от проплывшего над головой носа лодки.
   И резко выбросил руки вверх, набрасывая шорты на винт. Мгновенный рывок – и я резко отдернул пустые руки.
   Пальцы и кисти остались целыми и невредимыми.
   Надо мной натужно взвыл, зачихал и заглох мотор.
   Есть!
   С неработающим мотором лодка поплыла дальше по инерции. Я поплыл за ней следом под водой.
   Через несколько секунд мне вновь удалось заплыть под нее.
   Еще через несколько секунд лодка качнулась. Затем подводная часть мотора поднялась вверх из воды – вместе с остатками моих шортов.
   Эти подвесные моторы можно поднимать на шарнирах, когда возникает необходимость добраться к винтам. Я и сам так делал несколько раз. Так что знал, что Тельма обязательно будет находиться на корме. Она наклонится над мотором, и обе ее руки будут заняты.
   Замечательно неустойчивая поза.
   И я ринулся к поверхности, высоко подняв руки.
   Как только лицо мое показалось над водой, я обеими руками схватился за борт лодки и дернул его вниз, словно отчаянно пытаясь влезть на борт.
   Моя сторона резко накренилась.
   Другая сторона подскочила вверх.
   Возвышавшаяся надо мной Тельма склонилась над поднятым мотором, как я и надеялся. Обе ее руки были на нем. В тот момент, когда я ее увидел, она уже повернула голову, чтобы посмотреть, что случилось.
   И потеряла последний шанс остаться на ногах.
   В страхе вскрикнув, Тельма взмахнула руками и покачнулась, выставив вперед плечо. На какое-то мгновение она замерла на правой ноге, приподняв левую, словно кобель, собирающийся пометить дерево. Но левая нога продолжала подниматься. Затем Тельма полетела вниз через борт лодки. Лодка вырвалась у меня из рук и отплыла в сторону. Я начал усиленно работать ногами, чтобы удержать голову над водой.
   Тельма вошла в воду правым плечом.
   Затем последовало сотрясение, всколыхнувшее и откинувшее меня в сторону. В лицо плеснула волна.
   Ослепнув от воды, я поплыл за лодкой.
   Моей целью было догнать ее, влезть в нее и овладеть мачете. Как только они окажутся у меня в руках, Тельма ко мне больше не полезет.
   Мне нечего будет больше бояться ни ее, ни Уэзли.
   Плывя, я смахнул воду с глаз ресницами. До лодки было футов двадцать.
   Сущая ерунда.
   Я оглянулся. Тельмы нигде не было видно. Она еще не всплыла. Хотя меня радовало, что наконец удалось от нее оторваться, я был слегка обеспокоен.