Ливий Тит. История Рима от основания Города

⁵¹. (5) Долее терпеть этого надменного, жестокого и жадного соседа карфагеняне уже не в силах. Поэтому они посланы сюда умолять римский сенат, чтобы он соизволил исполнить хоть одну их просьбу из трех: (6) пусть римляне либо по совести рассудят, что принадлежит царю, а что – карфагенскому народу, либо пусть они позволят карфагенянам защищаться и вести войну справедливую и законную в ответ на беззаконное применение силы, либо в крайнем случае, если дружба для римлян имеет большее значение, чем справедливость, пусть раз навсегда определят, что из чужого добра им угодно подарить Масиниссе. (7) Римляне, конечно, отдадут сравнительно немного и будут знать, что дали, сам же царь не признает никаких границ, кроме тех, которые укажет его произвол. (8) А если все эти просьбы будут отвергнуты, если после мира, дарованного Публием Сципионом, карфагеняне в чем-нибудь провинились, то пусть лучше накажет их сам сенат. (9) Они предпочтут быть рабами римлян и спокойно жить под их властью, чем пользоваться свободой и терпеть обиды от Масиниссы. (10) В конце концов лучше им сразу погибнуть, чем влачить жизнь, подчиняясь произволу жестокого палача. Закончив речь, со слезами на глазах послы пали ниц и, распростершись на земле, возбудили не только сострадание к себе, но еще более – негодование против царя.
   24. (1) Сенат повелел, чтобы Гулусса ответил на эти речи или, если ему угодно, сперва объяснил цель своего приезда в Рим. (2) Тот заявил, что ему трудно обсуждать те дела, по поводу которых он не получал никаких указаний отца, а отцу трудно было дать ему поручения, потому что карфагеняне скрыли, о чем они собираются хлопотать и вообще свое намерение ехать в Рим. (3) Несколько ночей их знатнейшие граждане устраивали тайные совещания в храме Эскулапа ⁵²и там решили отправить послов в Рим с секретными поручениями. (4) По этой причине отец и направил его сюда умолять сенат, чтобы тот не доверял наветам их общих врагов, которые ненавидят царя по одной лишь причине – из-за его непоколебимой верности народу римскому. (5) Выслушав обе стороны и обсудив жалобы карфагенян, сенат повелел дать следующий ответ: (6) Гулусса, по определению сената, должен немедленно отправиться в Нумидию и возвестить отцу, чтобы тот как можно скорее направил в сенат послов по поводу карфагенских жалоб и пригласил бы самих карфагенян явиться в Рим для разбора дела. (7) Римляне всегда заботились и будут заботиться о чести Масиниссы, но не могут ради дружбы жертвовать справедливостью. (8) Они хотят, чтобы обе стороны владели тем, что каждой принадлежит, и не намерены устанавливать новые границы, наоборот, сохранять старые. (9) Не для того оставили они город и земли побежденным карфагенянам, чтобы среди мира несправедливо отобрать то, что не было отнято по праву войны. (10) С таким ответом были отпущены князь и карфагеняне. По обычаю римляне вручили им дары ⁵³, радушно оказав при этом и другие подобающие гостям почести.
   25. (1) В то же примерно время в Рим возвратились послы Гней Сервилий Цепион, Аппий Клавдий Центон и Тит Анний Луск, которые ездили в Македонию, чтобы потребовать от царя возмещения ⁵⁴и объявить ему о прекращении дружбы с ним. (2) Они по порядку рассказали обо всем увиденном и услышанном, чем еще больше ожесточили и без того враждебно настроенный по отношению к Персею сенат. Во всех городах Македонии, говорили они, энергично готовятся к войне; (3) явившись к царю, они несколько дней не могли добиться возможности встретиться с ним; когда, потеряв надежду на свидание, они двинулись в обратный путь, тогда лишь их вернули с дороги и допустили к царю; (4) сущность их речи заключалась в следующем: Филипп заключил, а сам Персей после смерти отца возобновил договор, в силу которого ему определенно запрещают воевать вне пределов своей страны и нападать на союзников римского народа; (5) затем послы по порядку изложили все известные и несомненные нарушения, о которых недавно в их присутствии докладывал в сенате Эвмен; (6) в заключение упомянули о том, что в Самофракии на протяжении многих дней царь тайно совещался с посольствами от государств Азии; (7) наконец, заявили, что сенат за такое нарушение прав считает вполне справедливым потребовать от него удовлетворения за эти обиды и чтобы римлянам и их союзникам вернули все то, чем царь завладел в нарушение законного договора. (8) Царь ⁵⁵же сначала разгневался и отвечал на эти требования сурово, укоряя римлян за алчность и гордость; говорил, что одни послы за другими являются к нему, чтобы следить за каждым его словом и поступком, ибо римляне полагают, что все слова и дела свои он обязан делать сообразно с их волей и приказаниями. (9) Долго и много еще он кричал, а потом приказал им явиться на следующий день, заявив, что желает дать им письменный ответ. (10) И действительно, он вручил им послание такого содержания: союз, заключенный с его отцом, не имеет к нему никакого отношения; он возобновил его не потому, что одобрял, а потому, что в начале своего правления должен был соглашаться на все; (11) если римляне желают заключить с ним новый договор, то сначала нужно договориться об условиях; если они придут к мысли о заключении равноправного союза, то и сам он подумает, что ему делать, и они, очевидно, позаботятся о благе своего государства. (12) Вручив это письмо, царь поспешно вышел, а за ним и все стали расходиться из царского дворца. Тогда послы объявили о прекращении с ним дружбы и союза. При этих словах он в ярости остановился и громко приказал им покинуть пределы своего царства в три дня. (13) С тем они и удалились, причем ни во время их пребывания при дворе, ни при отбытии им не выказали ни малейшего знака любезности или гостеприимства.
   Затем были выслушаны послы фессалийцев и этолийцев. (14) Желая поскорее узнать, каких вождей будет иметь государство в следующем году, сенат решил написать консулам, чтобы один из них, который может, прибыл в Рим для выборов должностных лиц.
   26. (1) Консулы в этом году не совершили никаких важных для государства дел, достойных упоминания. Признано было за лучшее в интересах государства смирить и успокоить лигурийцев.
   (2) В то время как ожидали войны с Македонией, послы Иссы возбудили подозрение против иллирийского царя Гентия: во-первых, они жаловались, что он опустошил их область, во-вторых, сообщили, что иллирийский и македонский цари живут очень дружно и сообща готовятся к войне против римлян (3) и что под видом послов, по совету Персея, в Рим засланы иллирийские шпионы с целью разузнать все, что делается в Риме. (4) Иллирийцев призвали в сенат; когда те заявили, что они царские послы, направленные сюда, чтобы защищать царя от обвинений, какие на него станут возводить иссейцы, то им задали вопрос, (5) почему в таком случае они не явились к должностному лицу, чтобы получить по установившемуся обычаю стол и квартиру от государства, почему вообще не поставили никого в известность о своем прибытии и о цели приезда? Иллирийцы затруднились с объяснением и получили приказ покинуть курию. (6) Римляне не сочли нужным дать им ответ как настоящим послам, так как они не добивались приема в сенате; постановили также направить послов к царю, дабы представить ему жалобы иссейцев и заявить, что, поскольку он решается обижать римских союзников, сенат считает его действия несправедливыми. (7) С этим поручением были посланы Авл Теренций Варрон, Гай Плеторий и Гай Цицерей.
   К этому же времени возвратились послы из Азии, посетившие союзных царей, и сообщили, что с Эвменом они встретились на Эгине, с Антиохом – в Сирии, с Птолемеем – в Александрии; (8) всех этих царей старались побудить к восстанию посольства Персея, но все они остались верными и преданными Риму и обещали исполнить все повеления римского народа. Посетили они и союзные государства, показавшиеся им достаточно верными; только родосцы колеблются и проникнуты замыслами Персея. (9) Явились также родосские послы с целью оправдать себя от всех обвинений, какие, как они знали, возводили на их государство. Сенат, однако, пожелал, чтобы они были допущены в курию только после того, как вступят в должность новые консулы.
   27. (1) Постановили также не откладывать приготовлений к войне. Претор Гай Лициний получил распоряжение починить годные еще к употреблению старые пентеры, поставленные на римские верфи, и снарядить пятьдесят кораблей. (2) Если для полного числа ему не хватит нескольких кораблей, то он должен написать письмо в Сицилию своему товарищу Гаю Меммию с просьбой исправить и оснастить имеющиеся в Сицилии корабли, чтобы в самом непродолжительном времени их можно было перевести в Брундизий. (3) Кроме того, претору Гаю Лицинию приказали набрать для двадцати пяти кораблей моряков из римских граждан-вольноотпущенников ⁵⁶, а Гнею Сицинию – потребовать у союзников такого же числа моряков для остальных двадцати пяти судов. Тот же претор Сициний должен был набрать восемь тысяч пехотинцев и четыреста всадников ⁵⁷у союзников латинского племени. (4) Принять эти войска в Брундизии и направить их в Македонию поручили Авлу Атилию Серрану, претору предыдущего года. (5) А чтобы претор Гней Сициний имел под рукой войско, готовое к переправе, претор Гай Лициний написал по поручению сената консулу Гаю Попилию, чтобы тот приказал второму легиону, старейшему из всех, бывших в Лигурии, а также четырем тысячам пехотинцев и двумстам всадникам из союзников латинского племени явиться к февральским идам в Брундизий. (6) С этим флотом и с этим войском претору Гнею Сицинию велено было занять Македонию до прибытия преемника; для этого ему продлили власть на год. Все эти распоряжения сената были в точности выполнены. (7) Тридцать восемь пентер были спущены на воду, Луцию Порцию Лицину поручили отвести их в Брундизий; двенадцать кораблей были присланы из Сицилии. (8) Закупать хлеб для флота и армии в Апулию и Калабрию направили трех легатов – Секста Дигиция, Тита Ювенция и Марка Цецилия. Когда претор Гней Сициний, выступивший из Рима, одевшись в военный плащ, прибыл в Брундизий, там все уже было готово.
   28. (1) Консул Гай Попилий вернулся в Рим почти в конце года – значительно позже срока, назначенного ему сенатом, который полагал, что при угрозе такой серьезной войны положение государства требует скорейшего избрания новых должностных лиц. (2) Поэтому, когда консул докладывал в храме Беллоны о своих действиях в Лигурии, отцы-сенаторы слушали его неблагосклонно. (3) Во время его речи часто раздавались неодобрительные возгласы, слышались вопросы, почему не возвратил он свободу лигурийцам, которой они лишились по вине его брата. (4) Комиции для выбора консулов состоялись в назначенный ранее срок – за двенадцать дней до мартовских календ ⁵⁸. (5) В консулы были избраны Публий Лициний Красс и Гай Кассий Лонгин. На следующий день были назначены преторы – Гай Сульпиций Гальба, Луций Фурий Фил, Луций Канулей Дивит, Гай Лукреций Галл, Гай Каниний Ребил, Луций Виллий Аннал. (6) Этим преторам определили следующие провинции: две юрисдикции в Риме, Испанию, Сицилию и Сардинию, одному – провинцию без жребия, назначаемую по воле сената ⁵⁹. (7) Новоизбранным консулам сенат повелел, чтобы в день вступления их в должность они должны были принести с соблюдением всех обрядов в жертву крупных животных и помолиться о благополучном исходе той войны, которую намерен вести римский народ. (8) В тот же день сенат постановил, чтобы консул Гай Попилий дал обет устроить десятидневные игры в честь всеблагого и всемогущего Юпитера и разослать по всем ложам дары ⁶⁰, если в течение десяти лет Римское государство пребудет в том же благополучном состоянии. (9) В соответствии с этим решением консул дал в Капитолии обет устроить игры и принести дары, стоимость которых определит сенат в присутствии не менее ста пятидесяти членов. Попилий дал этот обет, повторяя слова за верховным понтификом Лепидом.
   (10) В этом году умерли государственные жрецы Луций Эмилий Пап – децемвир для совершения священнодействий и Квинт Фульвий Флакк – понтифик, бывший в предыдущем году цензором. (11) Этот Флакк погиб позорной смертью ⁶¹. Ему сообщили, что из двух сыновей его, служивших в Иллирии, один умер, а другой опасно и тяжело болен. (12) Горе и страх одновременно овладели отцом; рабы, вошедшие утром в спальню хозяина, нашли его висящим в петле. Ходил слух, будто он после цензорства был не вполне в своем уме. В народе говорили, что его лишила рассудка Юнона Лациния, разгневанная на него за ограбление храма ⁶². (13) На место Эмилия выбрали в децемвиры Марка Валерия Мессалу, а понтификом вместо Фульвия был поставлен совсем молодой человек – Гней Домиций Агенобарб.
   29. (1) В консульство Публия Лициния и Гая Кассия не только город Рим и Италия, но все цари и все государства Европы и Азии сосредоточили свои помыслы и заботы на войне между македонянами и римлянами. (2) Эвмена побуждала к участию в этой войне не только старинная вражда с Персеем, но и охватившая его злоба за то, что он вследствие преступности царя едва не был убит в Дельфах как жертвенное животное ⁶³. (3) Вифинский царь Прусий решил держаться в стороне и спокойно ожидать исхода войны; он рассуждал, что римляне не могут считать себя вправе требовать, чтобы он поднял оружие против брата своей жены, а Персей в случае победы простит его, поддавшись уговорам сестры ⁶⁴. (4) Ариарат, царь Каппадокии, и сам по себе обещал римлянам помощь, и вдобавок, породнившись с Эвменом, он стал во всем действовать заодно с ним, касалось ли это войны или мира ⁶⁵. (5) Антиох мечтал о захвате Египетского царства, с пренебрежением относясь к малолетнему царю и его неспособным опекунам ⁶⁶; он полагал, что распря из-за Келесирии ⁶⁷даст ему повод к войне, (6) которую можно будет вести беспрепятственно, так как в это время римляне будут заняты войной с Македонией; впрочем, он усердно обещал им всяческую военную помощь – и сенату через своих послов, и римским послам – самолично. (7) За малолетнего Птолемея правили опекуны; они готовились воевать с Антиохом из-за Келесирии и одновременно обещали римлянам все, что потребуется для Македонской войны. (8) Масинисса помогал римлянам хлебом и собирался отправить на войну сына своего Мисагена со вспомогательным войском и со слонами. Он подготовил себя ко всякому исходу дела: (9) если победят римляне, то положение его останется прежним, не придется стремиться к большему, ибо римляне не позволят ему расправиться с Карфагеном; (10) если же могущество римлян, покровительствующих карфагенянам, будет сломлено, то ему достанется вся Африка ⁶⁸. (11) Гентий, царь иллирийцев, только возбудил подозрения римлян, но не решил окончательно, к кому присоединиться; казалось, что он примкнет к той или иной стороне скорее по увлечению, чем по расчету ⁶⁹. (12) Фракиец Котис ⁷⁰, царь одрисов, тайно держал сторону македонян.
   30. (1) Такие намерения насчет войны были у царей. А у свободных племен и народов почти повсеместно чернь, как водится, сочувствовала худшему делу и склонялась на сторону царя и македонян; симпатии же виднейших граждан явно разделились. (2) Одна их часть так преклонялась перед римлянами, что этим особенным расположением подрывала свой собственный авторитет; (3) немногих из этих людей подкупала справедливость римской власти, большинство же рассчитывало, оказав римлянам значительные услуги, приобрести впоследствии влияние в своих государствах. (4) Другая часть почтенных людей заискивала перед царем; некоторые страдали от долгов и, отчаявшись поправить свои дела при старом порядке, сломя голову стремились к нововведениям, другие подчинялись своей непостоянной природе, ибо ветер народной благосклонности дул в сторону Персея. (5) Третья часть состояла из самых благородных и благоразумных людей ⁷¹; если бы их поставили перед необходимостью выбрать лучшего властителя, они предпочли бы подчиниться скорее римлянам, чем царю; (6) а если бы они имели возможность распоряжаться своей судьбой, то не пожелали бы, чтобы могущество одной стороны возросло за счет другой, а предпочли бы, чтобы силы обеих оставались неистощенными и чтобы благодаря их равенству сохранялся мир; тогда государства, оказавшиеся между ними, попали бы в наилучшие условия; каждый из противников всегда бы защищал слабого от насилия соперника. (7) Рассуждая так, молча наблюдали они со стороны за борьбой сторонников двух других партий.
   (8) В день вступления в должность консулы по постановлению сената принесли в жертву крупных животных во всех храмах, где большую часть года обычно совершаются лектистернии и, убедившись по знамениям, что бессмертные боги вняли их мольбам, возвестили сенату, что жертвы принесены с соблюдением всех обрядов и моления по случаю войны завершены. (9) Гаруспики объяснили приметы так: если начинается новое дело, то с ним надо спешить – знамения предвещают победу, триумф, расширение границ. (10) Для блага и счастья Римского государства отцы повелели консулам возможно скорее войти к народу в центуриатские комиции ⁷²с такого рода предложением: так как царь Персей, сын Филиппа, царь македонян, в нарушение договора, заключенного с отцом его и возобновленного лично им после его смерти, начал войну с союзниками римского народа, опустошил их поля и захватил их города, (11) так как он задумал к тому же войну против римского народа и для этой цели приготовил оружие, войско и снарядил флот, то в случае, если он не даст удовлетворения за эти провинности, следует объявить ему войну ⁷³. Такого рода предложение было представлено народу.
   31. (1) Затем сенат постановил, чтобы консулы по взаимному соглашению или по жребию разделили между собой провинции Италию и Македонию. Тот, кому достанется Македония, должен начать войну с Персеем и его сторонниками, если они не дадут удовлетворения народу римскому. (2) Сенат решил также, что следует набрать четыре новых легиона, по два на каждого консула. Провинции Македонии было оказано предпочтение в том, что если легионы одного консула составлялись по старому обыкновению из пяти тысяч двухсот пехотинцев каждый, то для македонских было приказано набрать по шесть тысяч пехотинцев ⁷⁴; число всадников осталось одинаковым для всех легионов – триста человек. (3) Увеличили также число воинов в союзническом войске для одного консула: в Македонию ему предстояло переправить шестнадцать тысяч пехотинцев и восемьсот всадников, не считая тех шестисот, которые уже были переправлены туда Гнеем Сицинием. (4) Для Италии нашли достаточным двенадцать тысяч пехотинцев и шестьсот всадников из союзников. И еще одно преимущество было дано провинции Македонии: консул ее по желанию мог призвать на службу ветеранов – центурионов и воинов не старше пятидесяти лет. (5) В связи с Македонской войной ввели также новшество, касавшееся военных трибунов: по постановлению сената консулы вошли к народу с предложением, чтобы в этом году военные трибуны не избирались народным голосованием, но назначались по усмотрению и выбору консулов и преторов ⁷⁵. Между преторами власть разделена была так: (6) тот, кому по жребию достанется место, назначаемое сенатом, (7) должен был отправиться в Брундизий к флоту; там ему следовало произвести смотр морякам, распустить непригодных к службе и пополнить недостающее число вольноотпущенниками и озаботиться тем, чтобы две трети всех моряков состояли из римских граждан и одна треть – из союзников. (8) Определили, что хлеб для флота и для легионов будет подвозиться из Сицилии и Сардинии; преторам, которым достанутся эти провинции, постановили поручить потребовать от сардов и сицилийцев хлебную десятину ⁷⁶, которую надлежит доставить к войску, стоящему в Македонии. (9) Сицилию по жребию получил Гай Каниний Ребил, Сардинию – Луций Фурий Фил, Испанию – Луций Канулей, судопроизводство в городе – Гай Сульпиций Гальба, судопроизводство между иноземцами – Луций Виллий Аннал. Гаю Лукрецию Галлу выпал жребий ехать к месту, назначенному сенатом.
   32. (1) Консулы больше подзадоривали друг друга, чем действительно спорили о провинции. Кассий говорил, что хочет получить Македонию и без жеребьевки, потому что товарищ его не может метать жребий, не преступая клятвы. (2) Ведь Лициний, еще в бытность свою претором ⁷⁷, не желая ехать в провинцию, поклялся в народном собрании, что должен в определенном месте и в определенные дни совершать жертвоприношения, которые в его отсутствие не могут быть совершены надлежащим образом. Но и в отсутствие консула они также не могут совершаться, как и в отсутствие претора, (3) если только сенат не сочтет нужным отдать предпочтение тому, чего желает Лициний, став консулом, перед тем, в чем он клялся, будучи претором. Что до него, Кассия, то он подчинится воле сената. (4) Обратились к отцам, и те, считая высокомерием отказывать в провинции тому, кому народ не отказал в консульской должности, приказали консулам бросить жребий. Публию Лицинию досталась Македония, Гаю Кассию – Италия. (5) Затем разделили по жребию легионы: первому и третьему выпало переправиться в Македонию, второму и четвертому – оставаться в Италии.
   (6) Набор консулы провели с гораздо большим старанием, чем обычно.
   Лициний помимо новобранцев набирал также старых воинов и центурионов, и многие записывались добровольно, потому что видели, как разбогатели те воины, что служили в Первую Македонскую войну и во время войны с Антиохом в Азии. (7) Но когда военные трибуны, призывавшие центурионов, стали записывать всех подряд без учета старых заслуг, двадцать три призванных центуриона, командовавшие прежде центурией примипилов ⁷⁸, обратились за помощью к народным трибунам. Двое из трибунов, Марк Фульвий Нобилиор и Марк Клавдий Марцелл, предлагали отдать это дело на решение консулам, (8) ибо расследовать его должны те, кому поручено и набирать войско, и вести войну, остальные говорили, что раз к ним апеллировали, то они сами разберут это дело и, если обнаружат какое-либо нарушение права, окажут согражданам помощь.
   33. (1) Разбирательство происходило перед скамьями народных трибунов. Туда явились и бывший консул Марк Попилий, защитник центурионов, и сами центурионы, и консул Лициний. (2) Ввиду требования последнего разбирать дело в народном собрании созвали народ. Марк Попилий, бывший консулом два года назад, привел такие доводы в защиту центурионов: (3) эти воины совершили положенное число походов, тела их истомлены годами и беспрерывными тяготами, однако они не отказываются с прежним усердием послужить государству. Они только умоляют, чтобы их не назначали на места более низкие, чем те, на которых они служили во время прошлых походов. (4) Консул Публий Лициний приказал огласить постановления сената – сначала то, в котором сенат повелел объявить Персею войну, потом то, в котором предписывалось призывать на эту войну как можно больше старых центурионов, не освобождая от службы никого моложе пятидесяти лет. (5) Затем консул попросил, чтобы в начале новой войны, которую придется вести с таким могущественным царем и в такой близости от Италии, (6) военным трибунам не мешали производить набор, а консулам не препятствовали назначать каждого воина на тот или другой пост сообразно с интересами государства. Если же по этому поводу возникнет какое-нибудь сомнение, то пусть обращаются к сенату.
   34. (1) После того как консул сказал, что хотел, Спурий Лигустин, один из числа центурионов, апеллировавших к народным трибунам, попросил у консула и у трибунов разрешения сказать народу несколько слов. (2) Все согласились, и он, как передают, говорил так: «Я, квириты, Спурий Лигустин, принадлежу к Крустуминской трибе ⁷⁹, а родом сабинянин. Отец оставил мне югер земли ⁸⁰и маленькую хижину, где я родился, вырос и живу до сих пор. (3) Как только я достиг совершеннолетия, отец женил меня на дочери своего брата ⁸¹, которая принесла с собой благородство характера и целомудрие и родила мне столько детей, сколько было бы вполне достаточно даже для богатого дома. (4) У нас шесть сыновей и две дочери, обе уже замужние. Четыре сына достигли совершеннолетия, двое еще мальчики ⁸². (5) На военную службу я был призван впервые в консульство Публия Сульпиция и Гая Аврелия ⁸³. В войске, направленном в Македонию, два года воевал я простым солдатом против царя Филиппа. На третий год Тит Квинкций Фламинин назначил меня за доблесть центурионом десятого манипула гастатов ⁸⁴. (6) После победы над Филиппом и македонянами нас привезли обратно в Италию и распустили по домам, но я тотчас добровольцем отправился с консулом Марком Порцием в Испанию ⁸⁵. (7) Из всех нынешних полководцев лучше всех умел он заметить и оценить доблесть – это известно всем, кто за долгую службу хорошо узнал и его, и других вождей. Этот главнокомандующий удостоил меня звания центуриона первой центурии первого манипула гастатов. (8) В третий раз я вступил, снова добровольцем, в войско, посланное против этолийцев и царя Антиоха