Маккаммон Роберт. Неисповедимый путь

   - Теперь не двигайся, - предупредил Фиттс. Он медленно снял боа с шеи Билли, и тот упал лицом в пыль. Фиттс поднялся на ноги и пнул Билли носком под ребра.
   - Если собираешься блевать, то выйди наружу. Давай, убирайся отсюда.
   - Помогите мне подняться. Пожалуйста.
   - Нет, - прошептал человек-змея. - Ползи.
   Щелкнул замок, дверь открылась. Билли, трясясь, прополз мимо мужчины, очертания которого вырисовывались в темноте. Дверь за ним тихо закрылась.
   38
   Уэйн Фальконер проснулся, когда что-то начало стягивать с него простыню.
   Он резко сел, все еще затуманенный сном, и увидел смутную фигуру, сидящую на кровати у его ног. Поначалу он испугался, потому что ему показалось, что это была темная страшная фигура, которую он видел во сне и которая теперь явилась, чтобы сожрать его; но затем он присмотрелся и понял, что это был его отец, одетый в свой желтый похоронный костюм, сидящий со слабой улыбкой на румяном здоровом лице.
   - Привет, сынок, - тихо произнес Джи-Джи.
   Глаза Уэйна расширились, у него перехватило дыхание.
   - Нет, - сказал он. - Нет, ты в земле... я сам видел, как тебя туда опускали...
   - Видел? Может быть, я и в земле. - Он улыбнулся, показав идеально белые зубы. - Но... может быть, ты возвратил часть меня к жизни, Уэйн. Может быть, ты гораздо сильнее, чем думаешь.
   Уэйн затряс головой.
   - Ты...
   - Мертв? Для тебя я никогда не умру, сынок. Потому что ты любишь меня больше всех. А теперь ты понял, как я тебе нужен, да? Поддерживать функционирование "Крестового похода" - это тяжелая работа, не так ли? Работа с бизнесменами, адвокатами, содержание в порядке всех счетов, дальнейшее развитие Похода... ты только начал, но уже понимаешь, что все это гораздо сложнее, чем ты думал. Я прав?
   У Уэйна снова разболелась голова, разламывая его виски. После похорон головные боли стали гораздо более мучительными. Он пачками глотал аспирин.
   - Я не могу... я не могу справиться с этим в одиночку, - прошептал он.
   - В одиночку. Какое ужасное слово. Оно похоже на слово "мертв". Но ты не будешь одиноким, как и я мертвым... если только ты не захочешь обратного.
   - Нет! - сказал Уэйн. - Но я не...
   - Шшшшш, - Фальконер прижал палец к губам. - Твоя мать в холле, и мы не хотим, чтобы она нас услышала.
   Серебристый луч лунного света, проникающий в окно, мигал на пуговицах отцовского пиджака; тень, падающая от Фальконера, была огромной и бесформенной.
   - Я помогу тебе, сынок, если ты поможешь мне. Я смогу быть с тобой и направлять тебя.
   - У меня... болит голова. Я... не могу думать...
   - Ты просто пытаешься делать сразу несколько дел, не считая еще исцелений. А ты всего лишь мальчик, тебе еще нет и восемнадцати. Не удивительно, что у тебя болит голова из-за этих выпавших на твою долю беспокойств и размышлений. Но мы должны обсудить с тобой, Уэйн, то, о чем ты не должен рассказывать ни единой живой душе.
   - Что... обсудить?
   Фальконер наклонился ближе к Уэйну. Мальчику показалось, что в глубине его бледных голубовато-зеленых глаз мелькнули красные искорки.
   - Девушка, Уэйн. Девушка в озере.
   - Я не желаю... даже думать об этом. Пожалуйста, не надо...
   - Но ты должен! Ты должен принять в расчет последствия твоих действий.
   - Она не утонула! - сказал Уэйн со слезами на глазах. - О ней не было ни слова в газетах! Никто ее не нашел! Она просто... убежала и все!
   - Она под платформой, Уэйн, - тихо сказал Фальконер. - Она зацепилась там. Она уже раздулась как пузырь и скоро лопнет, и то, что останется, упадет в ил. Рыбы и черепахи довершат остальное. Это была дурная, грешная девушка, Уэйн, и ее родители думают, что она просто убежала из дома. Никто и не подумает связать ее с тобой, даже если найдут ее останки. А они не найдут. В ней был демон, Уэйн, и он ждал тебя.
   - Ждал меня? - прошептал Уэйн. - Почему?
   - Для того, чтобы задержать твое возвращение домой в тот момент, когда мне было плохо. Ты не думаешь, что мог бы спасти меня, если бы знал?
   - Да.
   Фальконер кивнул.
   - Да. Видишь ли, демоны работают всюду. Эта страна загнивает от грехов, и все это нагноение исходит из маленькой разваливающейся лачуги в Готорне. Она призывает для своих целей темные силы. Ты знаешь, кого я имею в виду. Ты знаешь уже давно. Она и ее парень очень сильны, Уэйн; за ними стоят силы Смерти и Ада, и они хотят уничтожить тебя, также, как уничтожили меня. Они ослабили мою веру в тебя, а я понял это слишком поздно. Теперь они работают над тобой и твоей верой, пытаясь сделать так, чтобы ты усомнился в своих исцеляющих силах. Они сильны и злы и должны быть преданы огню.
   - Огню, - повторил Уэйн.
   - Да. У тебя есть шанс послать их в Адово пламя, Уэйн, если ты позволишь мне направлять тебя. Я буду с тобой тогда, когда ты будешь нуждаться во мне. Я могу помочь тебе с Походом. Ну что, решаешь? Я не умру, если ты этого не захочешь.
   - Нет! Мне... необходима твоя помощь, папа. Иногда я просто... я просто не знаю, что делать! Иногда я не знаю, правильно ли я сделал то или иное или нет...
   - Тебе не надо будет беспокоиться, - успокоил его Фальконер ободряющей улыбкой. - Все будет прекрасно, если ты доверишься мне. От твоей головы тебе необходимо принять лекарство, называющееся "Перкодан". Скажи Джорджу Ходжесу, чтобы он достал тебе.
   Удивительно, нахмурился Уэйн.
   - Папа... ты же всегда говорил, что лекарства это грех, а те кто принимает их, исполняют волю Дьявола.
   - Кое-какие лекарства грех. Но если тебе больно, если ты смущен, то тебе нужно что-нибудь, чтобы ненадолго снять с себя это бремя ненадолго. Я не прав?
   - Я думаю, прав, - согласился Уэйн, тем не менее не припоминая, чтобы отец когда-либо принимал лекарство с таким названием. Он сказал "Перкодан"?
   - Я буду с тобой, когда возникнет необходимость, - продолжал Фальконер. - Но если ты кому-нибудь расскажешь обо мне, даже матери, я не смогу возвращаться и помогать тебе. Понимаешь?
   - Да, сэр. - Он немного помолчал, а затем прошептал: - Папа, что значит быть мертвым?
   - Это... как черная дыра, сынок, черная насколько можно себе представить, а ты стараешься выбраться из нее, но не знаешь, где верх, а где дно.
   - Но... разве ты не слышал пения ангелов?
   - Ангелов? - он снова усмехнулся, но его глаза остались ледяными. О, да. Они поют.
   Вдруг он приложил палец к губам быстро взглянув в направлении двери. В то же мгновение послышался тихий стук.
   - Уэйн? - раздался дрожащий голос Кемми.
   - Что случилось?
   Дверь приоткрылась на несколько дюймов.
   - Уэйн, с тобой все в порядке?
   - А что со мной должно случиться?
   Он осознал, что снова был один; фигура в желтом костюме исчезла, и комната вновь была пуста. Мой папа жив! - мысленно закричал Уэйн с бьющимся от радости сердцем.
   - Мне... показалось, что ты разговариваешь. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
   - Я же сказал, что да! А теперь оставь меня, у меня завтра тяжелый день!
   Кемми нервно оглядела комнату, открыв дверь пошире, чтобы внутрь проник свет из коридора. Спартанское оформление комнаты состояло из свисающих с потолка моделей самолетов и висящих на стене постеров с изображением военных самолетов. Одежда Уэйна была сложена на стуле.
   - Извини, что побеспокоила тебя, - сказала Кемми. - Спокойной ночи.
   Когда дверь закрылась, Уэйн снова улегся. Он прождал долго, но отец так и не появился. Сука! - негодовал он на мать. Ты убила его второй раз. Но нет, нет... его отец вернется, когда в нем возникнет нужда; Уэйн был уверен в этом. Перед тем, как погрузиться в сон, Уэйн десять раз повторил слово "Перкодан", чтобы выжечь его в своем мозгу.
   А в своей комнате Кемми Фальконер лежала со включенным светом. Она глядела в потолок. Ее била дрожь. Это был не голос Уэйна, вот в чем ужас.
   То, что Кемми слышала сквозь стену, было гортанным резким голосом.
   Отвечающим ее сыну.
   39
   Игровые киоски, аттракционы и шоу выросли посреди пыли, покрывающей ярмарочную площадь Бирмингема. Третий день то моросил, то усиливался дождь, смывая к черту карнавальный бизнес. Тем не менее, люди продолжали напряженно работать; промокшие до костей, они искали убежище в пассажах и закрытых шоу, но обходили своим вниманием карусели, чьи яркие неоновые вывески шипели под дождем.
   Это было замечательно, думал Билли. Потому что люди не могли кататься на "Спруте", и он таким образом был лишен необходимого. Это была последняя остановка в сезоне. Если то, что вселилось в "Спрут", собирается ударить, то этого нужно ожидать в ближайшие четыре дня. Ночью, даже когда по крыше шатра "Призрак-Шоу" стучал дождь, Билли слышал Бака Эджерса, трудящегося над своей машиной; его молоток эхом раздавался по пустынной площади. Во время установки "Спрута" на скользкой площади одному из рабочих размозжило плечо железкой, упавшей сверху. О машине ходили слухи, и все теперь сторонились ее.
   Билли стоял у трейлера Санты Талли под легким моросящим дождем, который смывал с улицы последних прохожих. С тех пор как карнавал достиг Бирмингема, он бывал здесь дважды: в первый раз услышал, как внутри смеялись Санта и какой-то мужчина, а во второй раз, пробираясь между рядами трейлеров, он заметил в футах десяти от себя низкую лысую фигуру, стоящую в тени. Мужчина резко повернулся к нему, и Билли успел заметить его испуганное лицо в черных очках, прежде чем тот пустился бежать. Билли немного пробежал за ним, но потерял в лабиринте трейлеров. Он никому не рассказывал о происшествии в шатре "Змеи-Убийцы", боясь, что мужчина узнает об этом и пустит своих змей в дело, возможно на Санту или Доктора Чудо. Тем не менее он все еще хотел ее и желал увидеть.
   Он собрал воедино всю свою храбрость, огляделся, чтобы удостовериться, что за ним никто не следит, а затем сделал пару осторожных, словно по горячим углям, шагов по направлению к трейлеру. Единственное овальное окно закрыла занавеска, однако сквозь нее сочился свет; Билли слышал скрипящие завывания в стиле кантри. Он постучал в дверь и немного подождал. Музыка прекратилась. Он постучал еще раз, более решительно, и услышал голос Санты.
   - Да? Кто там?
   - Я. Билли Крикмор.
   - Чокто? - щеколда отодвинулась, и тонкая дверь открылась. Она стояла на пороге, освещенная неярким золотистым светом, одетая в черный шелковый халат, который облегал ее фигуру. Ее волосы казались темным сиянием, и Билли заметил, что на ней почти нет косметики. Вокруг ее глаз виднелось немало морщинок, а грустные губы были плотно сжаты. В правой руке она держала маленький хромированный пистолет.
   - Еще кто-нибудь есть? - спросила она.
   - Нет.
   Она открыла дверь пошире, чтобы дать ему войти, а затем снова заперла ее на щеколду. Комната представляла собой наполовину спальню, а наполовину кухню. Сразу справа от двери стояла шатко выглядящая деревянная кровать, накрытая ярко-голубым покрывалом, а дальше вешалка с одеждой на плечиках. Туалетный столик был уставлен дюжиной флаконов с косметикой, кремами и тюбиками губной помады. На маленьком кухонном столике по соседству с стопкой грязных тарелок стоял магнитофон на батарейках. На стенах по соседству с флагом повстанцев и постером "Дей-Гло Лав" висели плакаты с изображением Клинта Иствуда, Пола Ньюмана и Стива Мак-Куина. Дверь вела в крошечную ванную комнату и душевую.
   Билли уставился на пистолет. Санта поставила его на предохранитель и положила обратно в ящик кухонного стола.
   - Извини, - сказала она. - Иногда я к ночи начинаю нервничать.
   Санта прошла мимо него и некоторое время смотрела в окно.
   - Я жду своего друга. Он должен был прийти тридцать минут назад.
   - Кто-то особенный?
   Санта взглянула на него и криво усмехнулась.
   - Нет. Просто друг. Человек, с которым проводишь время.
   Билли кивнул.
   - Тогда мне лучше уйти. Я не хочу...
   - Нет! - она подалась вперед и схватила Билли за руку. - Не уходи. Останься и поговори со мной, пока не придет Бадди, хорошо? Я ужасно не люблю находиться здесь одна.
   - Что он подумает, когда найдет нас вдвоем?
   - Не знаю. - Она не ослабляла своей хватки. - А что он может подумать?
   Ее глаза светились в слабом свете настольной лампы, а пальцы холодили мокрую от дождя кожу Билли.
   - Может, он подумает... что между нами что-то было?
   - А ты хочешь, чтобы между нами что-то было?
   - Я... я тебя едва знаю.
   - Ты не ответил на мой вопрос, чокто. Это ты бродишь вокруг моего трейлера по ночам?
   - Нет. - Рассказать ей про мужчину, спросил он себя; но к чему хорошему это приведет? Этот только еще больше ее напугает, а полиция не сможет доказать причастность человека-змея к смерти Чалки. Нет. Четыре дня ярмарки закончится, она уедет, и тот человек больше не сможет ее беспокоить.
   - Ну, а я думала, что это, должно быть, ты. Я думала, что ты крадешься рядом и шпионишь за мной! Вот глупость! - она засмеялась и потянула Билли. - Садись. Хочешь пива?
   - Нет. Спасибо. - Он сел на выцветшую голубую софу, в то время как Санта возилась в своем холодильнике и открывала "Миллер".
   - Извини за беспорядок. Иногда я становлюсь ленивой, как книжная страница. - Она отпила пиво из банки, подошла к окну и снова выглянула наружу. - Проклятье! Полило еще сильнее. - Стало слышно, как по крыше трейлера барабанят капли дождя. - Я хотела сходить на это ваше "Призрак-Шоу". - Она опустила занавеску и повернулась к нему. - Ты веришь в приведения?
   Билли кивнул.
   - Да, и я тоже. Знаешь, я родилась в Новом Орлеане, а этот город самый густонаселенный призраками город во все стране, ты слышал об этом? Они просто так и вылазят из деревянных строений. Конечно, я не видела ни одного, но... - Она села рядом с ним и вытянула длинные обнаженные ноги. Через разрез халата были видны ее бедра. - Черт побери! Я не думаю, что Бадди придет, а ты? Ублюдок обманул меня. Говорил мне, что даст работу в Бирмингеме после того, как ярмарка закроется.
   - И что ты будешь делать?
   - Не знаю, может быть, поеду домой. Мои дети живут с моей матерью. Да, не удивляйся! У меня две маленькие девочки. Я не выгляжу так, будто у меня двое детей, да? - Она похлопала по своему плоскому животу. - Как ты считаешь, на сколько я выгляжу?
   Билли пожал плечами.
   - Не знаю. Может быть... на двадцать два, - сделал он комплимент.
   Глаза Санты заблестели от удовольствия. Стук дождя по крыше был гипнотическим и убаюкивающим.
   - Как ты думаешь, у меня красивое тело?
   Билли заерзал и прочистил горло.
   - Ну... конечно. Симпатичное.
   - Я горжусь тем, как выгляжу. Поэтому люблю танцевать. Может быть, когда-нибудь я открою свою собственную школу танцев и буду давать уроки, но в настоящий момент я люблю находиться на сцене. Там ощущаешь важность этого и чувствуешь, что люди наслаждаются, глядя на тебя. - Она отхлебнула пиво и озорно посмотрела на Билли. - Ты наслаждаешься глядя, а?
   - Да.
   Санта рассмеялась.
   - Ха! Чокто, ты побил все рекорды! Сидишь, как священник в борделе! Внезапно ее улыбка немного утихла, а глаза потемнели. - Но ты же не думаешь так? Что я шлюха?
   - Нет, что ты! - ответил Билли, не будучи, однако, абсолютно уверенным, так это или нет.
   - Я не шлюха. Я просто... живу своей жизнью, и все. Я делаю то, что мне нравится, когда мне это нравится. Разве это плохо?
   Билли отрицательно потряс головой.
   - Твоя рубашка промокла. - Она подалась вперед и стала расстегивать ее. - Ты простудишься, если останешься так.
   Он выскользнул из рубашки, и она отбросила ее в сторону.
   - Так-то лучше, - сказала она. - У тебя красивая грудь. Я думала, что у индейцев на теле нет волос.
   - Я только частично индеец.
   - Ты симпатичный мальчик. Сколько тебе, восемнадцать? Нет, ты говорил, семнадцать. Ладно, я не думаю, что этот ублюдок Бадди придет сегодня.
   - Я не знаю.
   Санта допила пиво и поставила банку на столик рядом с собой. Она глядела на Билли и улыбалась до тех пор, пока он весь не покрылся румянцем.
   - Ты раньше когда-нибудь был с женщиной? - мягко спросила она.
   - А? Ну... конечно.
   - Сколько раз?
   - Несколько.
   - Ага. А луна сделана из сыра.
   Она придвинулась к нему еще ближе и заглянула ему в глаза. Он очень симпатичный, - подумала Санта, но его глаза скрывают секреты; возможно, такие, которых лучше не знать. Бадди не придет, это ясно. Идет дождь, она одинока, и ей не нравилась идея спать одной, когда тот, кто прислал ей пучок стебельков роз, возможно, бродит вокруг трейлера. Она дотронулась пальцем до его груди.
   - Ты хотел меня все это время, да? Ты не должен этого стыдиться. - Ее палец остановился на пряжке его ремня. - Ты мне нравишься. Черт возьми, послушай меня! Обычно я отбиваюсь от парней! Почему же ты другой?
   - Я не другой, - ответил Билли, стараясь говорить спокойно. - Я думаю, что... я просто уважаю тебя.
   - Уважаешь меня? Я давным-давно поняла, что уважение не согреет кровать холодной ночью. А я, чокто, пережила много таких ночей. И еще переживу. - Она замолчала водя пальцем по животу Билли; затем она схватила его за руку, притянула к себе и очень медленно облизала его пальцы.
   Он сжал ее руку и сказал:
   - Я... Не знаю, что надо делать. Я, возможно, не так хорош.
   - Я выключаю свет, - ответила ему Санта, - и ложусь в кровать. Я хочу, чтобы ты разделся и лег в кровать вместе со мной. Согласен?
   Билли хотел ответить "да", но не смог произнести ни слова. Она узнала стеклянный блеск в его глазах. Она встала, сбросила халат и обнаженная направилась к лампе. Свет погас. Билли услышал, как шелестели простыни. Дождь продолжал стучать по крыше, перемежаясь далекими раскатами грома. Билли, как во сне, поднялся на ноги и расстегнул пояс.
   Когда он был готов, он подошел к кровати и увидел на подушке золотые волосы Санты, которая свернулась латинской "С" под голубой простыней. Она потянулась к Билли, тихо шепча его имя, и когда он прикоснулся к ней, то между ними прыгнул электрический разряд. Дрожа от возбуждения и смущения, он скользнул под простыню: Санта обняла его, ее теплый рот нашел его и язык стремительно ринулся между его губ. Он был прав, когда говорил, что не знает, что делать, но когда Санта сжала ногами его бедра, он очень быстро научился. Потом было тепло, звук учащенного дыхания и становящиеся все ближе раскаты грома. Санта возбуждала его все больше, больше, и когда он был готов взорваться, заставила его лежать неподвижно, прижавшись к ней до тех пор, пока он снова не смог продолжать.
   Голову Билли наполнили карнавальные огни. Она положила его на спину и уселась сверху, откинув голову и раскрыв рот так, будто собиралась ловить капли дождя, стучащие о крышу. Она произвела на него впечатление чередованием ритмов от резких ударов, заставляющих ощущать боль, до продолжительных, медленных и затянутых движений, производящих впечатление падающего пера. Он лежал ошеломленный, а язык Санты играл с его телом словно мягкая кисточка, следуя изгибам его мускулов; потом она рассказала ему, что ей нравится, и ободряла его, когда он прикоснулся языком к ее соскам, затем облизал грудь и мягкий живот, а потом спустился вниз, в ложбинку между ног. Санта прижала дрожащие бедра к его голове, а руками вцепилась в его волосы. Она тихо стонала, и ее терпкий аромат наполнил воздух.
   Снаружи, под проливным дождем, в завязанном под подбородком дождевике, стоял Фиттс. Он видел, как в трейлер зашел мальчик и погас свет. Его очки с тонированными голубыми стеклами заливал дождь, но ему больше не нужно было ничего видеть. _О_н_ знал продолжение. Его сердце стучало от боли и ярости. Мальчик? - думал он. Она затащила в постель даже глупого мальчишку? Его руки в карманах сжались в кулаки. Неужели она безнадежна? Блеснула молния, вслед за которой прорычал басовитый раскат грома, который, казалось, потряс мир. Он попробовал все, что мог придумать, и проиграл. Но осталась еще одна вещь.
   Ему нужно пойти к "Спруту", встать перед ним под серым ливнем и ждать голоса, который возникнет и скажет ему, что делать. Он еще немного постоял, глядя на темный трейлер, а затем побрел по грязи по направлению к карусели. Еще задолго до того, как он подошел к "Спруту", он услышал в своем измученном мозгу свистящий шепот:
   - УБИЙСТВО.
   40
   Было двенадцатое октября. Этой ночью Окружная ярмарка закроется, карнавальный сезон прервется до следующей весны. Дождь закончился, и последние две ночи дела были успешными. Билли помог Доктору Чудо убраться после заключительного представления "Призрак-Шоу" и только усмехнулся, когда Чудо резко спросил его, почему это наконец-то он стал выглядеть таким счастливым.
   Билли вышел из шатра и направился по дороге. Огни над шатрами начали постепенно гаснуть. Проходя мимо "Спрута", он отключился от звуков голосов, а потом некоторое время прождал около шатра "Джангл Лав", где Санта обещала встретить его. Когда она появилась с опозданием на пятнадцать минут, Билли увидел, что она соскребла с себя большую часть своего кричащего макияжа.
   В трейлере Санта продолжила образование Билли. Час спустя он лежал совершенно без сил, крепко обняв Санту. Сквозь тонкую пелену сна Билли слышал звук молотка Бака Эджерса, стучащего по чему-то металлическому. Он проснулся и стал прислушиваться, пока Санта не зашевелилась и не поцеловала его, сильно и сладко.
   - Я хотел бы, чтобы это продолжалось вечно, - после паузы произнес Билли.
   Санта села в кровати. Вспыхнула спичка и загорелся огонек сигареты; в его сиянии Санта выглядела красивой и ребячливой.
   - Что ты собираешься делать после того, как ярмарка закончится?
   - Я поеду в Мобиль с Доктором Чудо за рулем его грузовика с оборудованием. Потом... Наверное, вернусь в Готорн. Это было хорошее лето. Не думаю, что я когда-нибудь забуду его. Или тебя.
   Она взъерошила ему волосы, а затем сказала:
   - Эй! Я знаю, что будет действительно прекрасно! Горячий душ! Мы как раз поместимся там вдвоем. Мы намылимся, станем скользкими, и... ох, я трепещу об одной только мысли об этом! Хорошо?
   - Конечно, - ответил Билли задрожав.
   - Вперед, в горячий душ! - Санта соскочила с кровати и как была, нагая, побежала в крошечную ванную комнату. Она потянулась и включила свет. - Я позову тебя, когда буду готова, - предупредила она хихикая, как школьница. Затем она вошла внутрь и закрыла дверь.
   Билли уселся на кровати. Его сердцебиение участилось, а внизу живота возникло болезненное ощущение. Он был не уверен, совсем не уверен, но на секунду, когда силуэт Санты освещался светом ванной комнаты, ему показалось, что он видит вокруг нее светло-серый туман. В его затылке забилась тревога, и он поднялся и направился к ванной.
   Санта, вся порозовевшая протянула руку из-за зеленой пластиковой занавески и включила горячую воду. Она полилась в ванную, но вместо звука воды, падающей на фарфор, раздался другой - мокрый, глухой шум. Санта отодвинула занавеску и посмотрела в ванную.
   Вода стучала о большую пеньковую сумку, завязанную сверху. Она потянулась за ней, не обращая внимания на голос Билли, который раздался прямо за дверью.
   - Санта!
   Она потянула сумку и та раскрылась. Сумка была очень тяжелой и шершавой.
   - Санта!
   Вдруг из сумки выстрелила треугольная голова со сверкающими глазами, и кошмарное существо взвилось вверх в горячем тумане. Санта инстинктивно отдернула руку, но кобра ударила ее в щеку, и она откинулась к стене, ударившись головой о кафель. Она булькающе закричала, поскользнувшись в ванной и попав боком в крутой кипяток.
   Билли ворвался в дверь, едва видя из-за пара. Кобра прыгнула в его сторону. Он отдернул голову, и клыки прошли в нескольких дюймах от его лица. Кобра выползла из ванной. Билли видел, что Санта обварилась и попытался схватить ее за колени. Кобра зашипела, расправив капюшон, и снова попыталась ударить его. Билли отступил. Кобра подняла голову более чем на фут с четвертью и наблюдала за ним своим ужасным гибельным взглядом, а пар продолжал наполнять ванную комнату.
   Билли был раздет, но он не думал об одежде. Он подбежал к двери, отодвинул щеколду и попытался открыть ее, но она даже не шелохнулась. Он ударил ее плечом и услышал звон замка в дужке. Но Санта же сняла замок, когда они пришли! Тут он понял, что по-видимому произошло: змеелов приходил сюда и принес змею в ванную комнату заранее, чтобы убить их обоих, потом, пока они спали, закрыл трейлер своим замком. Он снова ударил в дверь и позвал на помощь.
   Пар начал заполнять комнату. Он ощупью нашел настольную лампу, поставил ее на пол и щелкнул выключателем. Скупой свет осветил помещение, и Билли увидел, что кобра выползает из ванной комнаты. Она снова встала в стойку, неотрывно глядя на Билли, и тут он услышал низкий, страшный стон Санты. Кобра зашипела и поползла вперед, стараясь защитить свою новообретенную территорию.
   Билли бросился к кухонному столу. Открыв ящик, он начал выкидывать из него губную помаду и косметику пока его рука не наткнулась на хромированный пистолет. Когда он повернулся, кобра находилась всего в нескольких футах от него, ее голова раскачивалась вперед-назад. Билли схватил с кровати подушку, и в тот же момент кобра прыгнула вперед. Ее голова ударила в подушку с силой кулака взрослого мужчины. Билли поднял пистолет и нажал на курок, но ничего не произошло. Предохранитель! Змея лежала неподвижно наблюдая за Билли. Билли нужно было бросить подушку, чтобы освободившейся рукой снять пистолет с предохранителя. Кобра все еще находилась на расстоянии удара, поэтому Билли отступил назад насколько было возможно.