Макмуллен Шон. Путешествие «Лунной тени»

   – Наш корабль меньше, чем они рассчитывали, – сказал Феран, стоявший за штурвалом. – Поэтому они неправильно рассчитали угол наклона орудий.
   «Лунная тень» стремительно проскользнула между двумя огромными галерами, раз в пять превышающими ее в длину. На палубу шхуны посыпался град стрел. Наперерез беглецам устремилась боевая галера, но Феран резко изменил курс, чтобы уклониться, и тут события приняли неожиданный оборот: ядро, выпущенное по «Лунной тени», угодило в боевую галеру и снесло ее грот-мачту. Несколько десятков морских пехотинцев упали в воду, многие из них сразу пошли ко дну из-за тяжелого вооружения и доспехов.
   Оба дьякона, сопровождавших Терикель, подобрали полы одеяний и взялись за боевые топоры, чтобы отбиваться от врагов, которым удалось спрыгнуть на шхуну с больших кораблей. Ларон одним ударом перерубил одного из нападавших и швырнул расчлененное тело за корму. Матрос Хейндер отразил добрую дюжину ударов, но подоспел новый противник и ранил его в спину. Чувствуя, что умирает, Хейндер развернулся, ухватил врага за руку и вместе с ним рухнул за борт, увлекая своего убийцу в пучину. Еще один пехотинец попытался занять ют, но Ларон стремительно выбил топор из рук атакующего и поразил его в лицо рукояткой вражеского оружия.
   Норриэйв и Хэзлок сражались плечом к плечу, не нанося существенного ущерба опытным воинам, противостоящим им, но, по крайней мере, не давали себя убить. Д'Атро стоял в проеме, ведущем в трюм, свирепо орудуя парой тесаков. Удалось миновать очередную боевую галеру противника, пережив ливень стрел. Пехотинцы, первыми спрыгнувшие на палубу «Лунной тени» как и оба дьякона были мертвы. Мартак, моряк из Акремы, стоял на носу, используя мачту как щит. Он отбивался от еще одного морского пехотинца и сумел разрубить топором доспехи противника, но не сумел увернуться от кинжала, брошенного издалека другим врагом. Лезвие вонзилось ему в живот, и он сполз вниз, а удар топора положил конец боли.
   Потери пока были равными, но моряки не были профессиональными воинами. Двое пехотинцев по-прежнему атаковали Норриэйва и Хэзлока, еще шестеро пытались уничтожить Ларона. И хотя вампир был быстрым, невероятно сильным и переносил телесные повреждения, способные погубить обычных людей, шесть боевых топоров могли разрубить его на куски. Паруса поднять не успели, сражающимся было не до весел, так что шхуна шла вперед только за счет течения. Феран оставил штурвал и взялся за топор, но, сделав шаг, заметил, что «Лунная тень» медленно погружается в воду. Кто-то открыл нижние шлюзы. Терикель! Резко обернувшись, он перерубил два каната, удерживавших реи. Остатки оснастки с грохотом рухнули.
   Пехотинцы пришли в ужас, внезапно осознав, что шхуна тонет. В отличие от экипажа «Лунной тени» они были в тяжелых доспехах. В отчаянии они бросились перерезать ремни, удерживавшие шлемы и нагрудники, но моряки не прекращали битву. Корабль быстро погружался. Мрачный свет горевших в порту кораблей и наземных строений озарял последние мгновения пребывания «Лунной тени» над поверхностью. А затем шхуна скрылась под водой, к большой радости окружавших ее боевых судов.
   К полуночи остров находился в руках Варсоврана, но только на рассвете император ступил на берег, чтобы оценить нанесенный порту ущерб. Примерно две сотни торейцев пережили бойню, а остальное население состояло из разношерстного сброда со всех краев Плацидийского океана. Одиннадцать кораблей затонуло, примерно четверть строений порта Дорожного сгорело. В качестве трофеев победителям досталось немало добра.
   – Элитный отряд штурмовиков, первым спустившийся на берег, еще до начала основной атаки, перебил всех дозорных на вышках, – гордо пояснил Варсоврану адмирал Гриффа. – Местных жителей никто не предупредил, так что о нападении они узнали, когда мы уже вошли в гавань.
   – Все это как-то чересчур просто, – с сомнением покачал головой Варсовран. – Послы на борту наших кораблей получили информацию, что мы справились с превосходящими силами противника. Позаботьтесь о том, чтобы они увидели остатки вражеского флота и получили представление о грандиозности битвы.
   – Будет сделано.
   – Вы нашли регента?
   – Один из тех, кто сидел в тюрьме, сообщил, что Банзало погиб у побережья Тореи, вероятно от потери крови. Новый регент убит в схватке сегодня ночью.
   – А что Метрологи?
   – Согласно вашим указаниям, храм не трогали. Разведчики доложили, что пара десятков наемников забаррикадировалась внутри здания, причем оказались отличными лучниками. Одного разведчика убили, другой вернулся со стрелой в плече.
   – Жаль. Я надеялся получить хотя бы одного живого лидера для сегодняшнего утреннего представления.
   – О ваше величество, у нас есть священник. Собственно говоря, мы поймали юношу, который носит перстень ордена Метрологов. Несколько островитян заявили, что все священники мертвы, возможно, он просто украл кольцо, но сам настаивает на том, что является единственным выжившим членом ордена.
   – Приведите его ко мне.
   Ларона доставили к императору в цепях; кольцо Терикель блестело на его пальце. Фальшивую бороду смыло морской водой, но магический венец и сферу-оракул, которые он взял с собой, были установлены на невидимый режим.
   – Для священника ты слишком молод, – сказал Варсовран.
   – Жизнь на острове идет на пользу моему здоровью, – ответил Ларон.
   – Ты заявил, что являешься единственным Метрологом, уцелевшим на Гелионе.
   – Да.
   – А где священницы?
   – Они пытались спастись на шхуне, но ее атаковали ваши корабли. Шхуна затонула в гавани, никто не выжил.
   – Капитан «Водарена» доложил о том, что небольшая шхуна сделала попытку прорыва и пошла ко дну, ваше величество, – подтвердил Фортерон.
   – Ваше величество, не нужно больше смертей, – начал Ларон. – Те, кто остался в храме, – всего лишь слуги и наемные охранники. Я могу убедить их сдаться, если вы пообещаете сохранить им жизнь.
   – Но я поклялся вымести все следы существования ордена Метрологов, – усмехнулся Варсовран, в глазах его мелькнула неприкрытая злоба.
   – В таком случае, убейте меня после окончания переговоров с осажденными.
   – Что же, Гриффа, похоже, перед нами человек, способный продумывать план действий, – отозвался Варсовран. – Хорошо, постарайся, чтобы это место выглядело настоящим полем боя, затем доставь на берег послов. Я полагаю, наш юный священник может избавить нас от серьезных затруднений.
   Варсовран был единственным из оставшихся в живых, кто знал, что Метрологи на протяжении тысячи лет изучали способы уничтожения Серебряной смерти. Но император понятия не имел, что все члены ордена, хранившие эту информацию, погибли вместе с Тореей, а потому упорно продолжал преследовать и истреблять всех уцелевших. Ему нравилась мрачная ирония событий: орден, посвятивший себя уничтожению Серебряной смерти, сам стал жертвой фантастической машины.
   Морские пехотинцы взялись за дело, вкладывая оружие в руки убитым островитянам, меняя позы трупов так, чтобы они казались участниками боя, а не жертвами безжалостной резни. Когда, наконец, послы континентальных государств ступили на берег, они увидели наполовину выжженные, наполовину затонувший флот в гавани и тела, в беспорядке разбросанные на пирсе и по улицам города. Морские пехотинцы, составлявшие эскорт, провели иностранных представителей к месту, где их ждал Варсовран в компании нескольких охранников и одного пленника. Император держал в руках то, что казалось диковинным и невероятно сложным по структуре ювелирным изделием.
   – Большинство из вас прибыло из королевств, которые в этот самый момент собирают армии, чтобы напасть на Диомеду, принадлежащую мне по праву завоевателя, – начал Варсовран. – Вот почему я решил провести небольшую демонстрацию моих сил, передав через вас соответствующее предупреждение вашим монархам.
   Император вытащил боевой топор и высоко поднял его:
   – Юноша, которого вы видите здесь, последний представитель ордена Метрологов. Его взяли в бою, а теперь он ожидает своей участи. И вот мое решение.
   С этими словами Варсовран вонзил топор в грудь Ларона. Юноша охнул, когда лезвие раздробило его ребра, схватился за топор, а потом рухнул на землю и закрыл глаза. Он чувствовал, как с него сняли цепи.
   – Ордена Метрологов больше не существует, – продолжал Варсовран. – Правильно?
   Некоторые из присутствующих согласно кивнули.
   – Конечно, это так. Но я повелеваю и жизнью, и смертью. А потому в силах вернуть его к жизни.
   Ларона подняли с земли, а Варсовран набросил на него Серебряную смерть. Послы наблюдали за тем, как металл начал плавиться и течь, проникая сквозь одежду и кожу пленника, отливая серебром. Ларон зашевелился, потом встал на ноги.
   – Служи мне! – воскликнул Варсовран. – Мое имя – Мелидиан Варсовран.
   Серебряная смерть поклонилась ему:
   – Твои руки на мне. Повелевай, и я буду служить и защищать тебя.
   – Каковы пределы твоих сил сейчас?
   – Тело, которое ты мне дал, повреждено. Мне нужно починить его.
   – Сколько времени это займет?
   – Секунды.
   Варсовран развернулся к аудитории:
   – Как видите, я могу возвращать мертвых к жизни, но это далеко не все. Неподалеку отсюда находится маленький храм, в котором собрались вооруженные люди, готовые сражаться с моими солдатами. Я могу отдать приказ о штурме, пройдет полчаса, и никто из них не уцелеет. Но я не хочу подвергать бессмысленной опасности своих людей. Я могу заморить их голодом, пока они не сдадутся, но это займет несколько недель.
   – Тело приведено в оптимальное состояние, – прозвучал отрешенный голос Серебряной смерти.
   – Вместо этого я решил применить наиболее гуманный способ умиротворения храма. Однако сначала я желаю устроить для вас еще одно развлечение. Посол Райхамур из Виндика, возьмите этот топор.
   Посол неловко поднял оставленное на земле оружие. В его стране топоры были намного легче, а их искривленные лезвия были острее отточены, иной была и балансировка оружия. И все же топор есть топор.
   – А теперь попробуйте поразить меня этим великолепным торейским боевым инструментом, – приказал Варсовран.
   Посол растерянно смотрел на него, остальные замерли в ожидании. Варсовран жестом приказал своим охранникам и морским пехотинцам отступить в сторону.
   – Давайте, не медлите, – рассмеялся император. – Безусловно ваш король был бы счастлив, если бы вам удалось убить меня.
   Посол колебался. В предложении Варсоврана, вне всякого сомнения, крылась очередная уловка, вероятно – еще одна демонстрация его магической силы. В конце концов, Райхамур был послом Виндика – наиболее влиятельного и сильного королевства Акремы и всего Плацидийского океана, чрезвычайно важной персоной. Варсовран не захочет, чтобы послу причинили вред. И он решился – взмахнул топором.
   Вспышка света, вырвавшаяся их глаз Серебряной смерти в долю секунды, отсекла руки Райхамура от тела, а потом пронзила насквозь его грудь. Останки дипломата тяжело повалились на землю. В следующую секунду два других посла, принадлежавших к числу знати Виндика, превратились в кровоточащие, бесформенные груды плоти. Здание за их спиной обратилось в руины, с шумом обрушившись в языках пламени.
   Ясное дело, что оставшиеся в живых оцепенели от ужаса. Кто-то крепко закрыл глаза, ожидая скорой и чудовищной смерти. Другие попытались отступить за чужие спины, а двое бросились бежать. Их быстро поймали и вернули назад морские пехотинцы.
   – Серебряной смерти не нравится, когда кто-то покушаете на мою жизнь, – пояснил Варсовран. – Потрудитесь, чтобы об этом узнали все. – Он обернулся к Серебряной смерти и указал на храм: – Серебряная смерть, сокруши моих врагов. Используй огненные круги.
   – Это действие находится на грани моих возможностей, – предупредил магический защитник.
   – Действуй.
   Серебряная смерть начала отделяться от Ларона. Поверхность серебристой кожи пришла в движение, покрылась рябью, потом металлическая оболочка приподнялась над телом, сохраняя общие контуры головы, корпуса. Ларон содрогнулся и упал когда магическое оружие окончательно оторвалось от него, превратилось в сферу и поплыло на юг, в направлении храма Метрологов. Варсовран жестом пригласил послов приблизиться к месту, где лежал Ларон. Два солдата подняли юношу и поставили его на ноги, а третий сорвал с него тунику. На тощей, безволосой груди не было никаких следов раны, нанесенной боевым топором.
   – Вы видите, я могу исцелять, – заявил Варсовран. – Взгляните на его лицо. Чистая кожа, никаких следов болезненности. Даже старца я могу обратить в юношу. Если ко мне обратится с такой просьбой монарх, я попрошу взамен о небольшом вознаграждении: скажем, о пограничной провинции или о том, чтобы он поставил мне тысячу торговых судов. Запомните также и то, что могу и намерен восстанавливать и возрождать самого себя!
   Может быть, он и не вполне убедил послов, но потряс и напугал – безусловно. Ларон испытывал странное ощущение после короткого контакта с Серебряной смертью. Тело вампира могло избавиться от ран и без посторонней помощи, для этого ему понадобилось бы около половины дня. Когда топор вонзился ему в ребра, он просто упал и прикинулся погибшим – ведь именно этого ожидал Варсовран.
   А император продолжал свое выступление перед послами. Прошло полчаса. Люди начали беспокоиться, но никто не решался прервать разглагольствования Варсоврана после того, что случилось с послами из Виндика. Мираль уже низко опустилась над западным горизонтом. Вот коснулись видимого предела земли ее кольца, потом и сам диск. Вскоре только верхняя кромка колеи виднелась над горизонтом. Ларон знал, что вскоре снова впадет в оцепенение и будет по всем признакам мертв. Вероятно, это крайне удивит Варсоврана.
   – Помните: я могу убивать и исцелять! – торжественно провозгласил Варсовран. – Моя власть равна могуществу богов подлунного мира! Взгляните на храм…
   И в этот момент опустился первый огненный круг: колонна ослепительного света с небес мгновенно ударила в храм, от которого прокатилась волна дыма, пепла, раскаленных обломков, обжигающего воздуха. Южная часть Гелиона была выжжена в мгновение ока. Жар на секунду опалил лица собравшихся, а затем до них долетел и грохот громового раската. Сама цель атаки не была видна с этого места, но еще несколько минут на людей падал дождь из пепла, пыли и мелких камней.
   – Назовите мне армию, назовите крепость, которая может устоять против такой силы! – прокричал Варсовран, перекрывая шум.
   Никто и не пытался ему ответить. А Варсовран уже пустился в подробные разъяснения, что он сделает с державой, осмелившейся выступить против него. К этому моменту Ларона уже тащили прочь два дюжих солдата. Они вели его в единственную тюрьму Гелиона.
   – И каково это – быть последним на свете Метрологом? – рассмеялся один из солдат.
   – В следующий раз, когда император убьет тебя, он едва ли станет использовать Серебряную смерть, чтобы вернуть тебя к жизни, – добавил его товарищ.
   Улицы были пустынны, и Ларон решил, что ничто не помешает ему. Все уцелевшие жители острова, видимо, бросились посмотреть на последствия огненного удара. Вампир крутанулся в руках пехотинцев, оттолкнул одного из них к кирпичной стене и потянулся к шее второго.
   Однако произошло нечто совершенно непредвиденное. От его толчка первый охранник не отлетел к стене и не расшибся насмерть, как ожидал вампир, а второй солдат с невероятной легкостью скрутил Ларона. Юноше едва удалось увернуться от удара копьем в голову – острие рассекло ему ухо.
   – Чертов ублюдок укусил меня, – крикнул второй солдат и вновь ударил Ларона по голове – на этот раз древком копья.
   Из глаз Ларона посыпались звезды, он упал и не смог подняться. Первый солдат с силой пнул его в ребра. Потом охранники рывком поставили его на ноги. Без их помощи он не мог удержаться в вертикальном положении.
   Озадаченный и истекающий кровью Ларон покорно висел в руках солдат всю дорогу до тюрьмы. Он смутно понимал, что Мираль давно зашла, но ему было слишком больно, чтобы всерьез задуматься над этим фактом. Более того, его покинули силы. Солдаты обращались с ним как с ребенком, хотя при нормальных условиях ему ничего не стоило в мгновение ока разорвать их на куски. Наконец его бросили на пол камеры, и дверь захлопнулась.
   Из эфирного мира Веландер заметила, как оранжевая ось внезапно вспыхнула в темноте, превращаясь в огромную, холодную белую сферу. Еще один огненный круг, поняла она. И где же теперь?
   Сквозь невидимый окуляр, прикрепленный к куску стекла, оставшемуся в сумке Ларона, она слышала и видела все. Ларон подумал, что она умерла! Он никогда не попытается спасти ее. Теперь ее выживание целиком зависело от судьбы. А сейчас Ларон ожил благодаря воздействию Серебряной смерти. И хотя поблизости она заметила несколько более крупных якорей, за которые можно было ухватиться, Веландер решила оставаться с Лароном. Она пришла к выводу, что рыцарственное поведение со стороны мужчины заслуживает особой признательности, даже если это пойдет на пользу Терикель.
   Только к вечеру район вокруг храма остыл настолько, что желающие смогли приблизиться. Надев деревянные башмаки на толстой подошве, послы прошли, чтобы осмотреть масштаб разрушений. Затем их провели на борт флагманского корабля, где уже был накрыт стол для пира в честь победы Варсоврана над последними видарианцами.
   На следующее утро землемеры были по горло заняты работой: они измеряли расстояния, вбивали колышки. Когда они закончили, Терикель и уцелевшие островитяне взялись за лопаты и мотыги, копали песок, отбрасывали в сторону обломки камней, расчищая узкий перешеек, отделявший южную часть Гелиона от основной части острова, окружавшей двойной пик. Здесь готовилось подводное убежище, в котором они планировали укрыться во время второго огненного круга, о котором ходили упорные слухи. К концу первого дня работы Терикель расписалась в регистрационном перечне и получила норму питания.
   – Где мне оставаться? – спросила она у морских пехотинцев. – Ферма, на которой я жила, была сожжена небесным огнем, прошлой ночью мне пришлось спать на пляже.
   – Кругом полно домов торейцев, которые вчера были убиты, – отозвался солдат, который вел учет работ. – Выбирай, какой тебе нравится.
   Терикель оглядывала окрестности, когда возвращалась в порт Дорожный. Шесть штурмовых галер и двенадцать больших боевых кораблей готовились покинуть Гелион, на их борту должно было находиться не меньше тысячи морских пехотинцев.
   Выбрав чистенький и уютный домик с видом на гавань, Терикель села перекусить, размышляя о способах спасения. Солдаты поддерживали на острове порядок, так что дом не был разграблен. Казалось, кровати манили усталую гостью.
   – Терикель? – раздался тихий мужской голос.
   Терикель испугалась. Она взяла на всякий случай метлу и медленно вышла из спальни. В проеме входной двери ее ждал Феран, внимательно наблюдавший, что происходит в порту.
   – Где тебя черти носили? – сердито начал он. – Я уже обыскался. Нам необходимо поднимать «Лунную тень».
   Его слова и интонация сказали о многом. Феран даже не упомянул о сексе, он был необычайно взволнован. Вероятно, он точно знал, где лежит судно, а солдаты Варсоврана о нем и понятия не имели.
   – Добрый вечер, Феран, ты выглядишь… живым.
   – Норриэйв, Хэзлок и Д'Атро выжили. Мы спрятались в сарае, в доках. Я увидел, как ты возвращаешься с работ, но пришлось ждать, пока стемнеет. Сразу после захода мы поднимем корабль и уйдем с приливом. К тому времени когда взойдет Мираль, нас на острове уже не будет. Мы сможем откачать воду, починить мачты и уйти в Саргол.
   – Ты приглашаешь меня на борт? – поинтересовалась Терикель.
   Феран пристально, даже вызывающе посмотрел на нее, а затем улыбнулся и кивнул:
   – Именно так.
   – Чтобы составить тебе компанию во время путешествия на запад?
   – По-моему, честно, если ты отработаешь свой проезд.
   – В таком случае мой ответ: нет. Найди себе другую девушку или спи в одиночестве. Прощай.
   – Что? Если ты тут останешься, то сгоришь заживо, от тебя останется лишь пепел, когда ударит следующий огненный круг.
   – Может быть, и нет. Если мы закончим убежище до того как…
   – Но я предлагаю тебе шанс спастись.
   – А я отказываюсь. Прощай.
   Феран стоял неподвижно. Затем сделал шаг к ней. Терикель улыбнулась, приоткрыла рот и глубоко вздохнула. Феран остановился. Снаружи мимо дома прошел отряд морских пехотинцев. Феран отступил.
   – Ну хорошо, хорошо. Можешь занять каюту Ларона.
   – Замечательная идея, я с ней знакома. Дай мне знать, когда корабль будет готов.
   – Я… То есть мы нуждаемся в помощи, чтобы поднять «Лунную тень». Но заметь: сперва мы подумали именно о тебе, хотя есть и другие.
   Терикель поняла, что была совершенно права. Затонувшая шхуна находилась в гавани на месте, хорошо заметном с любой точки. Если кто-то увидит там ныряльщиков, которые не желают вместе со всеми рыть убежище от огненных кругов, это покажется весьма подозрительным. Они могли действовать только в темноте.
   – Ты нуждаешься во мне, Феран. Тебе нужен не простой ныряльщик, а человек, владеющий эфирной магией, способный зажечь в ладонях свет даже под водой. У тебя серьезная проблема, потому что я эвакуировала с острова всех посвященных, способных на это. Но даже если бы и нашлись другие кандидаты, только я точно знаю, где закреплены канаты, удерживающие шлюзы, и какие именно веревки надо перерезать. Я что-то еще упустила из виду?
   – Мне нужно упоминать, что это ты соблазнила меня той ночью в Зантрии?
   – А мне упоминать, что ты явился сюда, делая вид, что стремишься спасти меня в обмен на право использовать по дороге в Саргол? А на самом деле тебе нужна моя помощь, чтобы поднять корабль.
   Ферану нечего было возразить. Он опустил голову, но не от стыда и раскаяния, а потому, что его разоблачили.
   – Значит ты отказываешься помочь?
   – Нет почему же. Только у меня свои условия. Бесплатный проезд для меня и… других. Да, и не забывай, я буду занимать каюту Ларона на протяжении всего пути.
   Лицо Ферана просветлело, затем он снова нахмурился:
   – О ком ты говоришь? Какие еще «другие»?
   – В частности я имею в виду Ларона.
   – Ларона? Ларон сейчас самый охраняемый пленник на всем Гелионе!
   – Не совсем так. Ларон сейчас единственный пленник на Гелионе. Кроме того, я могу освободить его в течение получаса, если найдется человек, который сумеет его спрятать.
   – Не могу сказать, что я горю желанием увидеть Ларона на борту.
   – Это понятно. Ларон взял судно под свой контроль. А теперь ты снова хочешь стать капитаном. Я умею произносить заклятия, Ларон тоже. А вот ты не умеешь, Феран.
   – Да, но…
   – Это не подлежит обсуждению. Я многим обязана Ларону, а он проявил большую верность и преданность, чем все остальные люди на Гелионе, вместе взятые. Я не оставлю его здесь.
   – Ты делаешь свой путь с Гелиона гораздо более опасным.
   – Нет, это твой путь станет опаснее. Ну и как, мы пришли к соглашению?
   Было ясно, что у Ферана нет выбора. Как бы он ни относился к Ларону, на острове, действительно, никто, кроме священницы, помочь ему ни в силах. А значит, Феран вынужден подтвердить свое согласие, причем четко и недвусмысленно.
   – Хорошо, пропади все пропадом, я согласен! – мрачно буркнул он после короткого раздумья.
   – И что это должно означать? – жестко требовала прямого ответа Терикель.
   – Я сказал: да! Да! Да! Я согласен. Помоги мне вывести «Лунную тень» из этой гавани так, чтобы дамарианцы не заметили, и ты получишь бесплатный проезд до Акремы для себя и всех, кого ты захочешь взять с собой!

* * *

   Терикель подошла к тюрьме как раз в тот момент, когда только что назначенный охранник сменял двух морских пехотинцев охранявших Ларона. Она ждала в тени, пока они говорили между собой.
   – Мы вернемся на рассвете, – твердо сказал один из пехотинцев.
   – И тебе следует позаботиться о том, чтобы он был на месте, – добавил второй.
   – Иначе сам станешь заключенным, – пригрозил первый.
   – Только не здесь, а в одном из сельских домов на юге острова…
   – А там, глядишь, и второй огненный круг подоспеет.
   После этого морские пехотинцы ушли в сторону базового лагеря. Когда они скрылись из вида, Терикель поспешила к тюрьме. Охранник весь день провел на строительстве убежища и теперь смывал с рук и лица глину, песок и сажу.
   – Ровал, это я, – сказала Терикель, входя в комнату.
   – Достопочтенная Старейшина! Рад видеть тебя!
   – Прошу, не так громко.
   – Извини. Честно говоря, я почти ожидал твоего появления. Кстати, теперь меня зовут Пилер.
   – Как тебе удалось получить задание охранять Ларона?
   – Торейцы подумали, раз Банзало держал меня под замком за предательство, я достаточно надежен и мне можно поручать некоторые дела. Вот и наняли охранником.
   – Я могу увидеть Ларона?
   – Но не забывай: он должен оставаться там, чтобы моя голова удержалась здесь, – предупредил Ровал, указав сначала на дверь камеры, потом на свою шею.
   – Собственно, мне нужно кое-что с тобой обсудить. Несколько минут спустя Ровал раскрыл двери камеры. Ларон лежал на грязной куче сухих водорослей, покрывающих пол. Глаза были закрыты, но он дышал. Вампир не проснулся, когда открывалась дверь, неужели… Терикель вошла в камеру и опустилась на колени. Он открыл глаза, а потом резко вскочил. Терикель невольно отшатнулась. На лице юноши краснели ссадины, под глазами лежали темные тени, он жмурился, пытаясь разобраться, кто перед ним.