Михайличенко Елизавета. И/е_рус.олим

Очкарик опрокинул стопку водки и вдруг захохотал, как споткнулся на
ровном месте:
-- Рыба. Ха-ха. Рыба с таким именем утонула бы при первом же
погружении.
Вот они -- вертикалы. Что реальные, что виртуальные. Самый зацикленный
на себе биологический вид. Взяли мою тему, сорвали ее, как цветочек,
затащили на свой стол и сидят теперь, нюхают. А про меня уже забыли. Значит,
в этом месте о тебе забывают уже через минуту после последнего "мяу".
Придется мяукать почаще:
-- Да кто же ей, дорогие, погрузиться даст? Жир же в воде плавает!
Пернатый юноша погонял кадык туда-сюда по длинной шее и продолжил с
неизменным американским акцентом:
-- Изволите ошибаться. Я лично наблюдал, как эта рыба не то, чтобы
тонула, а даже делала тройные кульбиты на левом коньке с полуразворотами и
совсем нерыбной пластикой.
-- Это потому, дорогой,-- терпеливо объяснил я,-- что она без теста
была. Тесто -- для этого и нужно -- простипом нейтрализовывать.
Пока я мяукал, головы КШ пошептались друг с другом, оттеснили
голову-репродуктор, и заговорила бородатая голова Достоевского:
-- Было много мыл -- отвечаю всем сразу... Был в запое. Милые мои, пить
мне противопоказано, увы... Раз начал -- и понеслась по кочкам... Разбил
машину, опять чью-то рожу, опять читал стихи проституткам и совращал
продавщиц в окрестных ларьках. И много всякого, что я информативно называю
"типа того". А тут еще кошке вздумалось рожать. Вот, собстно, жду котяток,
слушаю Армика, на улице дождь.
Ясно, КШ решил сменить тему. Поставить меня на игнор, как они это тут
называли и как я откуда-то это знал. На игнор я был не согласен в принципе,
поскольку эта роль -- не для меня. Меня должны замечать, потому что я
заметный. И будут. Только вот почему это для меня так важно? И откуда я знаю
так много об этих вертикалах и об этом месте? Все Аватары, конечно. Накачали
всякой дрянью. Завязали мои ровные горизонты узлом и теперь сидят у экрана,
развлекаются.
-- Дорогой! -- сказал я якобы в страшном волнении, озабоченно глядя
Достоевскому в похмельные глаза.-- А масть и ник этой кошки не сообщишь?
Головы склонились на совещание. Но тут раздался топот, пронесся мимо
стола в бешеном гопаке запорожец, выкрикивая:
-- А я рудисов люблю, я их вместе соберу...-- он удалялся, крича,--
рудис, выползай из норы, кончай вдыхать-выдыхать, снимай с башки кулек,
прочь тюбик с клеем!
Откуда-то я совершенно точно знал, что рудис -- это очкарик за столом.
Нет уж, спасибо, Аватары, но мне тут удобнее быть новичком и вообще ничего
не знать:
-- Ну, раз ни у кого рыбы в тесте для меня нет, то ладно, согласен.
Скажите, где эта нора с рудисами?
Тут в руках у КШ появился какой-то документ. Головы озабоченно
уставились в него и зашептали: "Ай-пи, ай-пи". Шептали хором и считали, что
кот их не услышит? Ясно, что документ обо мне, и чем-то их информация не
устраивала. Кажется, Аватары наследили. Вперед снова вылезла
голова-репродуктор:
-- Аллерген! Я че-то не слышал насчет коллаборационистов? Если у вас не
хватает интеллекта, то обратитесь к Евгению Медникову в Анти-Тенета, а
ТЮЛЬКУ гнать здесь не надо. Здесь вам не там, между прочим.
По-видимому, я должен был испугаться. Во всяком случае, все сидевшие за
столом посмотрели на меня, как на приговоренного. Но я не собирался отвечать
их ожиданиям. И изобразил готовность к сотрудничеству:
-- А, ТЮЛЬКА... Ну пусть тюлька, если ничего другого тут не плавает.
Несколько огнедышащих голов хищно уставились на меня, но тут дама в
кринолине, давно уже рассматривавшая в зеркале не свое отражение, а все
происходящее, подплыла к столу. Самцы повскакали, придвигая к ней стулья,
поднося нюхательный табак и заглядывая в глаза. Она присела, приняла изящную
позу и нежным, хорошо поставленным голосом произнесла:
-- Аллерген, рыбу в тесте хорошо готовят китайцы. Только боюсь, это не
простипома... или не пристипома... Как там правильно?
И тут же все взгляды смягчились, огнедышащие головы перестроились во
второй ряд, а голова Достоевского с видимой неохотой ответила на мой давний
вопрос:
-- Белый перс. Жаклин.
А очкарик отодвинул бутылку водки и вежливо спросил:
-- Аллерген, зачем вам нора с рудисами?
И тут, о, ужас, у КШ выросла голова с кошачьей мордой. С рыжей моей
мордой! Она повернулась к очкарику и промяукала:
-- Рудис, это он наверное хочет свести счеты с жизнью, вот зачем ему
нора. Хотя есть и менее жестокий и кровавый способ -- дать ссылку на личную
страницу,-- тут голова другого Аллергена блудливо ухмыльнулась, наткнувшись
на мой возмущенный взгляд.
Все ясно. Меня хотели поставить на место. Классифицировать. Личную
страницу им подавай! Документ с печатью им предъяви! Играй с ними по их
правилам! Щас! И я жестко заявил:
-- Сообщаю официально. Первое: В порочащих связях с Жаклин не состоял,
котят не признаю. Второе: Дорогие, а вы котов к себе в поэтический клуб
принимаете? Третье: На безрыбье и рудис -- рыба. Меня еще мама учила -- все,
что из норы -- съедобно.
И тут мне стало тоскливо. Ибо я понял, что ожидало меня в ближайшем
будущем. Мне предстояло писать стихи. Причем хорошие. Причем юмористические,
что было совсем уже грустно. Да еще и бесплатно. И вдобавок делая вид, что
пишу я их левой лапой, как Моцарт, дорогой, если бы он был котом и поэтом, а
не композитором и вертикалом. О, мать моя кошка, зачем так издеваться над
несчастным мною? Впрочем, на этот вопрос я, дорогой, как раз знал ответ.
Потому что я -- попал. Не на бабки, как сказали бы незнакомые мне новые
русские, а оказался в ненужное время в ненужном месте с ненужными
вертикалами.
Тут Рудис протер очки и тер их, пока они не превратились в пенсне. И
вежливо обратился к моей, вернее к не моей моей голове, подсоединенной к КШ:
-- Аллерген, не хотелось бы думать про вашу маму плохо, но мне кажется
-- она ошибалась.
Снова проскакал мимо стола запорожец, крича:
-- Кто Рудиса тронет -- на лашпорты порву, аллергию усилю!
В таких ситуациях обычно очень удобно думать, что сходишь с ума. Но я
точно знал про себя, что при всем моем старании с ума мне не сойти. Потому
что я только что на него запрыгнул и от стресса навечно впился в него
когтями.
-- Ладно, дорогой,-- миролюбиво сказал я Рудису.-- Не буду я на рудисов
охотиться. Я же не знал, что они хозяйские. А это, дорогие, для вступления в
сообщество поэтов.
Я встал на задние лапы, проклиная себя, судьбу, Аватаров и какого-то
Булгакова. И завыл, громко, чтобы заглушить Рудиса, выяснявшего у
удалявшегося запорожца, что такое "лашпорты":

-- О, рыбный ряд! О, вечная тоска,
что все не вместится. А выместить -- на ком же?
Мой блудный брат, всего лишь два броска
нас отделяют от акульей кожи!

О, яду мне, яду! Аватары, сволочи, стебались в полный рост. А Рудис
кивнул, налил, выпил, одобрительно крякнул и сказал:
-- Аллерген, охотьтесь на здоровье. Тут все колхозное, и вы в том
числе. Но лучше еще чего-нибудь в рифму.
Я обмахнулся хвостом -- мне действительно стало жарко -- и закинул его
за шею, как шарф. И прокашлялся. Наступила тишина. В этот раз они желали
меня слушать. А у меня в голове, кроме "тут все колхозное", не было ни одной
мысли. А, где рыжие и дорогие моцарты не пропадали! И я взмяукнул:

-- Я не колхозный, я другой!
Самостоятельный и пылкий!
Своей четвертою ногой
я тщательно зарыл опилки.

Возникла пауза. Я просто чувствовал, как они принюхиваются к моим
куплетам, пробуют их на зуб. Я их понимал -- ведь это очень противно, когда
не можешь определить издеваются над тобой, или наоборот. Чтобы помешать этой
поэтической дегустации, а вернее придать ей больше достоверности, да еще
навязать присутствующим чувство причастности, я изобразил на морде муку,
поскреб затылок лапой -- мать моя кошка, кроме всех напастей еще и голова
распухла, и шерсть на затылке поредела -- и задумчиво произнес:
-- Тут, дорогие, я пока зарывал, подумал, что последнюю строчку
правильнее так:
Я тщательно зарыл. В опилки.

Все продолжали молчать. Головы КШ уже не перешептывались, а
одобрительно переглядывались и посмеивались. И я продолжил муки творчества:
-- А, может быть, даже так:
Я тщательно загреб опилки.

Тут коротышка в соломенной шляпе сбросил ее на пол, ударил себя по лбу:
-- Аллерген! Да нет же! "Загребший тщательно опилки!" По-моему так
лучше! Или я не прав?
Где-то, то ли из многочисленных впадавших в зал коридоров, то ли с
небес, то ли из-под земли раздалось никому, кроме меня не слышное
похрюкиванье. Знакомое. Дуэтом. На два пятачка. Дорогие Аватары оттягивались
по полной. Им было очень смешно. А мне стало обидно, что им смешно за мой
счет. Да и просто -- обидно. Из-за всего. И тогда я осклабился, гордо
вздернул морду и сочинил:

-- Кому из ложечки рыбий жир,
кому же -- в поте лица
(тому, для которого мир -- это тир,
но только с другого конца,
где мишени дрожат,
лишь курок нажат,
рывок -- и ты снова успел),
и драка у нас всегда на ножах --
когти -- для тех, кто смел!
И жирную рыбу получит тот,
кто не ведает слова "страх".
Добудет ее настоящий кот,
красивый во всех местах!

Пока я читал, в зал вошел человек в черном с указкой и таким лицом, как
том Большой Советской Энциклопедии. Не знаю, какой это был том, но точно --
не первый и не последний. Он ослабил тесный узел черного галстука и постучал
указкой по столу, требуя внимания. Все обернулись в его сторону, но взгляды
были недобрыми, нет, недобрыми. А он этого явно не замечал, потому что был
из тех, которые всегда хотят, как лучше.
-- Я все понимаю,-- объявил он дрожащим от негодования голосом.-- Кроме
одного. Три страницы про эту... жирную рыбу... это что? Опохмелка творческих
людей?
Когти мои рефлекторно обнажились. Но я не стал ввязываться сразу, я уже
мог себе это позволить, я уже был здесь свой, хотя присутствующие этого еще
не понимали. Вертикалы всегда понимают позже, чем могли бы. И я решил дать
им поругаться всласть -- без меня. Но предварительно, уже из принципа, чтобы
оставить за собой последнее слово, да и просто назло этому черному учителю,
я решил, что надо еще раз про простипому. Пока я думал -- что, он с тем же
скорбно-возмущенным лицом сказал, что настоящая поэзия не может существовать
в контексте жирной рыбы. А я обрадовался подсказке и устроил кошачий
концерт:

-- О, контекст простипомы!
Мы с тобою знакомы.
Часто в этом контексте
я встречал рыбу в тесте!
Были коротки встречи,
словно летние ночи.
Простипома -- предтеча
и форели, и прочих,
тех, что плещутся с жиру
в родниковых узорах.
Я сломал свою лиру,
как источник позора.
Нет и не было песен,
что достойны тебя.
Я небесной невесте
принесу рыбу в тесте,
так обеих любя!

Пару секунд я еще полюбовался обезжиренным скорбным лицом черного
учителя, а потом исчез. И обрадовался, поняв, что во-первых, как-то научился
исчезать, а во-вторых, научился делать это вовремя.
Однако, забрасывать в Сеть кота, вернувшегося после ночных битв к
домашнему очагу... Такое уважающий себя кот прощать не должен. Вы, дорогие,
со мной не по понятиям -- и я, не менее дорогой, с вами...
Я все продумал и дождался пока бывшие Патроны, а ныне -- Аватары,
уснут. Главное в мести тем, от кого желудочно зависим -- разделить чувство
вины на троих. Чувство вины -- разделить, а ощущение обосранности -- нет!

3. БОРДОВОЕ ПОКРЫВАЛО

Давид

Я вспомнил, что слишком давно не проверял . Две створки раковины в
которую я забросил рыжую песчинку. Давно, еще в мае. И сначала проверял ее
регулярно. Так охотник за женьшенем отмечает найденный корень, а потом
приходит смотреть на него. Так я прихожу к нескольким местам в этом страшном
Городе, потому что знаю -- в этих местах может зародится. И тогда я должен
заметить и наблюдать за этим.
Посещения всегда беспокоят меня. Странный союз мужчины и женщины,
занятых лишь друг другом, связанных полем своего творчества и поэтому как бы
перечеркивающих друг друга, но и дремлющих в блаженстве созидательных
процессов. В этом -- надежда на перевоплощение случайности в чудо. И поэтому
давно я принес им рыжего котенка, и не дал от него отказаться. Кажется,
из-за этого кота я и не был у них так давно. А ведь и правда, я перестал
бывать у них сразу же после случая с Леей. Когда на бегу заметил
распадающуюся тень льва и сразу же споткнулся о кота. Тогда, в Старом
Городе.
Я никогда не предупреждаю о своем приходе. Им это, кажется, не
нравится, но иначе нельзя. Иначе нарушается чистота наблюдения. И мне везло
-- они всегда были дома. Хотя иногда где-то работают, порой куда-то
выбираются. Так получается только когда поступаешь правильно. И сейчас они
оказались дома. И не удивились мне. Не спросили, почему я так долго не
приходил. Словно провели все это время в какой-то летаргической дреме.
Утро было позднее, но для них -- скорее раннее. сказали, что легли в
пять утра, сидели в Интернете. Остатки сна еще присутствовали в утренних
отеках лиц, в тех нескольких лишних секундах, которые взгляд задерживался на
ненужных объектах.
Мы пили на балконе слишком крепкий кофе. Вокруг уже расплескалась
осень, это было заметно по неуловимой кислородной недостаточности в воздухе.
Кофе горчил. Желтизны же вокруг не было, и от этого становилось еще
грустнее. Я был рад, что они не ложатся спать почти до рассвета -- я тоже
теперь редко сплю в это опасное время суток. , кажется, это тоже чувствуют,
начали чувствовать даже раньше меня, иначе почему они называют это время
"часом больших собак". Я взял адреса сайтов, по которым они бродят ночами.
Они не могли не оставлять следов. Теперь я буду читать их открытые посты и
пытаться узнавать скрытые следы под любыми никами. Может быть, это мне
что-то подскажет.
Говорить было не о чем, но хотелось. умели вызывать у окружающих
желание их удивлять. Тоже часть писательского ремесла, наверное. И я
непонятно зачем стал рассказывать о Белле, мне даже как-то захотелось
показать свою осведомленность. А я ведь еще никому этого не рассказывал,
кроме Леи. Потому что -- зачем? Хотя Белла никогда не просила меня молчать.
Наверное, я счел, что в повороте Беллиной судьбы есть какая-то истинная
драматургия, которой должны обрадоваться, или во всяком случае оценить ее
подлинность, а скорее даже уникальность. Потому что сложно придумать такое
нарочно. Действительно, ну кто, кроме Линя, находясь в здравом уме и твердой
памяти, мог бы составить такое завещание?
Хотя, если исходить из цели, а Линь всегда четко формулировал цели, то
наверное такое завещание выглядит очень логичным. Надо только понять в чем
было его главное намерение. Он элементарно хотел иметь общее с Беллой
продолжение. Зачем? Это уже анализу не подлежит. Любовь в широком смысле
слова. К Белле или к себе? Почему или? И тогда его безумное завещание
становится совершенно логичным. Тем более и Лея сказала, что Белле пора
родить. Только она бы никогда не родила от Линя, будь он жив. Потому что все
время бы помнила, как презирала его раньше. А от мертвого Линя она родит без
этих психологических проблем.
Из моего рассказа вроде как получалось, что Белке и думать-то не о чем.
Родить наконец-то себе ребенка и вести приятный праздный образ жизни богатой
женщины. Если подумать, так это вообще именно то, к чему она последние годы
стремилась. Наверное. Ее ведь давно тяготило и одиночество, которым она не
была готова ни с кем делиться и которое никогда бы добровольно не отдала.
Получается, что она продала его, свое одиночество. И это для нее правильно.
Белле тоже трудно контачить с людьми, когда она зависит от них, когда она
должна принимать из их рук кусок. Белка из породы тех, кто раздает хлеб, при
условии, что он падает с неба. И завещание Линя замкнуло эту абсурдную мечту
в реальную цепочку фактов. Белка рожает мертвому Линю наследника из пробирки
и получает наследство. Или не рожает и не наследует.
Но я-то знал, как она дергалась. Я сразу дал ей гет, как только она
показала мне завещание. Но она только рассмеялась, и смеялась, пока не
объяснила, что гет тут вообще ни при чем, а при чем то, что у нее проблемы с
резусом, с возрастом, а больше всего с собственными представлениями о том,
что такое хорошо и что такое плохо. Но, все-таки, она решилась.
слушали сочувственно. Оказывается, они давно не видели Беллу и вообще
ничего не знали ни о смерти Линя, ни даже о том, что я зарезал Гришин
проект. Я не стал вдаваться в подробности и рассказывать, как все это было,
и как мы с Белкой жгли картины, и как легко они горели. Наверное, можно было
бы и просто отдать Анат ее портрет. Но в то утро мы были слишком напуганы.
Да и стоило ли рисковать... Лучше пусть так.
Так мы мирно пили кофе на балконе с видом на университет, приятно
общались и весьма успешно прикидывались нормальными людьми. Но лишь до тех
пор, пока я не решился спросить, где же моя рыжая песчинка. Я даже
вздрогнул.
-- Эта тварь! -- завопил Макс.-- Нет, ты знаешь, что он сделал?!
Оказалось, что кот Аллерген, как они его назвали, прошлой ночью пришел
домой. А потом мяукал, чтобы выпустили. Они слышали сквозь сон, но не
встали. Утром кот метнулся к двери и бежал. Оказалось, что Аллерген нагло, в
центре дивана, на новом покрывале, наложил большую кучу.
-- Неужели раньше не случалось ничего подобного? -- спросил я и сразу
же отхлебнул кофе, чтобы спрятать взгляд, чтобы не выдать, как для меня это
важно.
стали наперебой уверять меня, что нет, не было. Что этого вообще не
могло быть. Случилось невозможное. Потому что не было раньше никогда.
Аллергену доверяли. Он ни разу не позволил себе в квартире даже лужу. Он
всего раз крал со стола, и был прощен по малолетству. Теперь же взрослый,
пользующийся правом "своего", кот заявил о начале новой эры отношений.
Ярость и беспомощность деморализовали хозяев.
-- Все,-- сказал Макс.-- Зарэжу нафиг. Ко всем свиньям.
-- Он больше не вернется. Или очень нескоро вернется. Что он -- дурак?
-- Анат превращала кровавые поползновения в абстрактные.
Но Аллерген явился очень скоро. Слишком скоро -- даже раньше, чем мне
пришло в голову хоть какое-нибудь объяснение случившемуся. Он бесстрашно
мяукал под дверью, требуя, чтобы его впустили. Словно он был лев, а не кот.
Меня это даже испугало. Не мяуканье Аллергена, конечно, а то, что он явно
пришел переменить ситуацию. Ситуацию же меняют только в определенные
моменты, например, на стыках. Было неприятное ощущение, что в коте
просыпается... ну да, лев, а кто еще? Максу, наверное, тоже так показалось.
Потому что он сказал:
-- Сейчас будет сафари!
Я напрягся. Но Анат воспротивилась. Она заранее подготовилась к этой
ситуации и прочитала, что надо делать. Оказывается, надо было доказать коту,
что он не должен претендовать на роль главаря.
-- Как? -- подозрительно спросил Макс.
Анат фыркнула, как кошка, а потом сказала, что Макс правильно
почувствовал идиотизм предстоящего ему поведения. Что ему придется доказать
Аллергену, кто главный в доме. Главный кот. И сделать это надо доступным
Аллергену языком. Взять кота за шкирку -- это может делать ассистент,-- и
махать перед ним руками, слегка шлепая растопыренными пальцами по
обнаглевшей рыжей морде, при этом плеваться и шипеть. Пока кот не обвиснет,
как шкурка и не начнет жалобно пищать, отказываясь от претензий на престол.
-- Да? -- сказал Макс.-- Ага, очень убедительно. Будем пробовать. Но
если не получится, тогда -- ко всем свиньям!
Кота впустили. Я опешил. Это был огромный нагло-рыжий пушистый ком, из
которого на нас уставились два круглых насмешливых, но бдительных глаза.
Хвостом кот своенравно стегал воздух.
-- Как же так он быстро вырос? -- не удержался я.
-- Так жрет же за себя и за того парня,-- не без легкой гордости
ответил Макс.-- Причем жрет где только может, не только у нас. По соседям
ходит, сволочь беспринципная.
Анат ласково, скрывая свои намерения, как умеют только женщины,
подозвала настороженного кота. Схватила его за шкирку и подняла на вытянутой
руке.
Макс медлил. Он как-то трудно сосредотачивался.
-- Плевать не буду,-- решил он.-- Я -- Главкот, а не Главверблюд.
-- Тяжелый, долго не удержу. Макс! Начинай!
Макс скрючил пальцы и отсутствующими когтями несколько раз задел кота
по усам. Кот не пищал, он смотрел на меня исподлобья, словно требовал, чтобы
я вмешался и объяснил, что не нам решать, кто здесь главный.
-- Шипи! -- потребовала Анат.
-- Ш-ш-ш... А он не решит, что я Главидиот?
-- Шипи, или уроню! Говори что-нибудь с шипящими хотя бы.
-- Шишка. Шалаш, шалашовка. Шушера, Шимшон, шма Исраэль, шма Ишмаэль!
Шабес, Шабашка, Шабтай! Ашмадей!
Не то, не то! Нельзя это было... С котом что-то не то происходило. Он
словно становился еще тяжелее. Анат уже закусила губу и поддерживала правую
руку -- левой. Мне показалось, нет, я видел, как зрачки кота стали
круглыми... или даже шестиугольными, на миг, но стали. Котище слегка повел
лопатками, словно вылезал из тесной шкуры и грузно упал на ковер.
-- Вырвался, гад,-- виновато сказала Анат.-- Как шкурка висел, но не
пищал. Значит, не смирился. Увы.
Вырвался, как же. Он просто стряхнул с себя эту женщину, как блоху. И
что теперь? Куда он меняется? Во что? Ясно, что это началось еще ночью и
сейчас, когда его попытались загнать в позавчера, Кот, наоборот, извернулся.
Кажется, только ускорили какой-то процесс. Усугубили. А какой? Был
домашний кот. Не совсем, конечно, домашний. И даже совсем не домашний. Ведь
это Кот, принадлежащий Старому Городу и похищенный из него в день заклания в
Бен-Гинноме. Похищенный ли? Старый Город подкинул нам котенка под ноги,
словно давая шанс изменить его судьбу... или нашу... или даже требуя этого.
А может быть, вообще уже не давая никаких шансов...

Кот

Канудило. Плющило. Как будто шерсть росла внутрь. Мать моя кошка! Это
шипение хуже мытья антиблошиным шампунем, хуже фена, даже пылесоса, хуже
сортирного освежителя воздуха!
Наказание должно очищать и подвигать оступившуюся особь к раскаянию и
исправлению! И, прежде чем наказывать, следует принять во внимание все
смягчающие вину обстоятельства. Как то:
- запирание на ночь двери, не сопровождавшееся организацией
альтернативного аварийного выхода;
- алкогольная интоксикация истцов, не позволявшая им своевременно
реагировать на подаваемые ответчиком звуковые сигналы;
- нестандартные пищевые добавки (объедки) к рекомендованному
специалистами рациону;
- душевная травма, вызванная изменой одной подруги и беременностью
другой.
Наказание не должно ожесточать и вызывать в наказуемом желание
отомстить. Просветлять оно должно, это ваше наказание, голопузые заднелапые
хамы! Так унизить! Вот так, сразу, как с рецидивистом! Хватать
совершеннолетнего кота за шкирку, как сопливого котенка! Мещане! Пожалеть
какое-то сраное (хе-хе) покрывало, и не пожалеть тонкую живую страдающую
душу меньшего брата! Цапать беспомощное, зависимое и зависшее в грубых лапах
существо по морде? Чтобы доказать -- что? Что ты тут самый сильный, наглый и
умеешь открывать дверцы шкафчиков и холодильника? Это не повод размахивать
своими лысыми граблями. Стыдно должно быть, дорогие цари природы. Природа
требует просвещенного правления, а не самодурства.
И где, когда, у кого Аватар научился так запредельно шипеть? Ты же
вертикал, все-таки, а не змея. Что ж ты шипишь, как пресмыкающееся на
разборке? Что ж ты шипишь на меня, на своего собственного кота, на существо,
которое еще вчера гладил и восхищался совершенством конструкции? И после
этого он думает, что я буду считать его Главный Котом? Если ему нравится
притворство и фальшь, то пусть радуется, убогий.
Но это шипение... От него мутит все сильнее. Как будто он мне два
пальца в череп засунул. И самка его... "Котик, котик..." Расцарапать всю
морду, сбежать, залезть на дерево и смотреть в окно, как она перед зеркалом
рыдать будет... Ключница! В голове все шипит. Хочется самого себя выблевать.
Странно, вообще-то. Меня, собственно, обшипели. Лишили возможности
защищаться. Унизили. Потряхивали, как пронафталиненную шкурку. Я висел
тряпочкой и молчал ею же. Но я не обуян жаждой реванша и мщения всерьез.
Меня не охватила, как обычно, жажда мести, не закрутила, не понесла. Все мое
возмущение искусственное, как поддельное мясо из коробочки с кошачьей едой.
От ума оно, а не от страсти. Словно кастрировали меня этими шипящими
заклинаниями. Уффф... все на месте. Неужели старею?
Что же они со мной сделали, главные гады? Может, это такой
биологический эксперимент? Живут напротив университета, от таких всего можно
ожидать. Откормили, а потом: "Котик, котик..." -- цап и в виварий.
Наверное, я просто приболел. Когда Аватар ужасно шипел, слюна брызгала
мне прямо в морду, тогда и заразил чем-то, человеческим зоонозом... острым
респираторным заболеванием... что это я несу? что такое зооноз? а острое
респираторное -- что это?.. это ОРЗ... а что такое ОРЗ?.. это болезнь,
значит я заболел, и мне нужно попить теплого молочка. Ага, черта с два мне
его нальют. Они его держат в холодильнике и никогда не подогревают для меня.
Надо от них уходить. Навсегда. В нормальный дом. Найти какую-нибудь вдовушку
и гужеваться. А они пусть крокодила себе заводят. Крокодил им точно на