Дипломаты переглянулись. Можно было протестовать: их багаж мог считаться неприкосновенным. Хотя и оказался на дороге. И старший из ехавших так и поступил: тут же заявил протест и предупредил, что будет жаловаться в Министерство иностранных дел.
Милиционеры извинились, банки вернули до последней. Протокол все-таки пришлось составить. Шофера грузовика задержали до выяснения, увезли с собой, за руль «Камаза» сел один из четверых.
Из машины старший патруля позвонил. Доложил:
– Консервные банки. Фрукты какие-то…
– Так я и думал, – сказал Мерцалов, получив это известие. – Пустой номер.
– Да, – согласился Милов. – Финт, и не очень хитроумный.
Мерцалов рассердился:
– Пока что они оказались хитроумнее нас. Одно из двух: либо вообще вся эта история вам привиделась во сне – что они замешаны в чем-то, – либо они настолько хитроумнее нас, что водят нас за нос, а мы никак не можем сообразить, где они спрятали груз. Или это вообще – фикция.
– Да нет, – сказал Милов как бы равнодушно. – Сообразить я сообразил. Только взять этот груз – здесь и сейчас – мы никак не можем. Хотя он все еще находится неподалеку. Рукой подать.
– Фантазируешь, – недоверчиво проговорил Мерцалов. – Если он здесь, то почему же мы…
– Потому, – сказал Милов, – что кончается на «у».
Он был в отставке, и мог позволить себе разговаривать так с генералом, которого подчиненные побаивались. Но Докингу такая манера не нравилась.
– Может быть, вы все-таки объясните…
– Да уж наверное, – сказал Милов. – Впрочем, вскоре вы и сами все поймете. А куда этих бедняг сейчас повезут? В Пристань Ветеранов? Уже открыли?
– Нет. В клинику, – буркнул обиженный Мерцалов. С некоторого времени он стал обижаться, когда ему выказывалось недостаточно уважения. Подчиненными. Психология генерала – вещь сложная.
– Прекрасно, – сказал Милов. – А мы сможем увидеть, что там будет происходить? Наблюдать, самим не показываясь.
– Ну сможем, – сказал Мерцалов. – Приняты меры. А много ли толку от нашего наблюдения?
– Если будем внимательно наблюдать – возьмем с поличным в самый удобный миг.
– Ты уверен? – спросил Докинг. – Что там мы увидим груз? Тот самый, который я ищу?
– Там он будет, не беспокойся. Никуда груз не делся, просто изменилась технология доставки. Только и всего. Твой груз будет, мой груз тоже там будет в полном объеме.
– Не оперативник, а прямо Нострадамус какой-то, – недовольно сказал Мерцалов. – Так что – прикажешь передать командование тебе? Что скомандуете делать сейчас, господин начальник?
– Ехать туда, – сказал Милов, – откуда сможем видеть клинику. Причем сразу два помещения там внутри. Здесь нам больше делать нечего. Это первое. И второе: обеспечить группу захвата – чтобы оказалась в клинике в нужный миг. Мы сами ее и поведем – когда час пробьет.
– Надеюсь, этот час будет бить не из автомата, – усмехнулся Докинг.
– Ну, будь по-твоему, – согласился Мерцалов. – Идемте, мистер Докинг. Поверим нашему коллеге, хотя это и трудно.
Они вышли. Ветераны заканчивали садиться в автобус. Движения их были неловки и связаны. Мисс Кальдер стояла в дверях машины, пропуская мимо себя каждого. Урбс и Менотти стояли чуть поодаль и негромко перебрасывались словами; не зная, трудно было предположить, что они имеют какое-то отношение к сборищу калек. Два безмятежных иностранца, которых опоздали встретить, и только. Люди, как обычно, во множестве курившие у дверей, этим двоим не уделяли никакого внимания – не в новинку было, а смотрели на ветеранов, не скрывая сочувствия и жалости. В этой стране привыкли к войнам, но еще не разучились сочувствовать их жертвам.
Посадка закончилась, но автобус не трогался. Прошло минуты три, и из вокзала появился Берфитт. Медленно подошел к автобусу, снизу сказал что-то в открытую дверцу, – похоже было, что спросил, – кивнул и поднялся в салон. Тут же и оба иностранца, словно и не заметившие его, быстро приблизились и через секунду тоже оказались внутри. После этого автобус тронулся. За окнами его были видны ветераны – все, как один, закрывшие глаза; уснувшие, надо думать.
Машина Мерцалова, откуда-то вынырнув, затормозила, поравнявшись с генералом и его спутниками.
– Проводим их? На всякий случай, – предложил Милов.
– Не надо, – отверг Мерцалов. – Там водитель наш, так что мы будем в курсе. Лучше поедем – занимать места согласно взятым билетам. Постой, а это еще что за номер?
Он смотрел в сторону дальнего от них выхода, откуда только что показался еще один человек, ему знакомый.
– Какой же это номер? – спросил Милов. – Полковник Надворов, по-моему. А чему это вы так удивились?
– Тому, – сказал Мерцалов, – что ему сейчас следовало бы находиться в Элисте, в тамошнем аэропорту, – проверять, как несут службу. Но наш пострел, как говорится, везде поспел.
Он, насупившись, глядел в спину Надворову, торопливо уходившему к собиравшемуся уже отчалить автобусу-экспрессу.
– Поехали, – сказал наконец генерал.
Места согласно взятым билетам оказались в просторном автобусе с затемненными стеклами; из генеральского лимузина они перебрались туда на Новой площади, и автобус сразу же покатил, чтобы через двадцать минут остановиться невдалеке от клиники, ныне называемой «Ромашка». Автобус этот был набит электроникой до такой степени, что разыскать эти самые места оказалось не так и легко – тем более, что самые лучшие были прочно заняты операторами.
– Что нам нужно видеть? – поинтересовался Мерцалов.
– По моему соображению, прежде всего две операционные. Одну – ту, что, по вашим словам, предоставлена Приюту для обслуживания Ветеранов…
– Номер шесть на плане, – сказал Мерцалов оператору.
– И вторую – где собираются оперировать нашего пациента – того, что по просьбе министерства…
– Ясно. Номер десять. Как ты думаешь – скоро?
– Считаю, они заинтересованы – как можно скорее.
– Черт, – сказал Мерцалов. – Как-то неправдоподобно все это… А без жертв обойтись сможем?
– Боюсь, – сказал Милов, – что одна, самое малое, будет. Первый ветеран.
– Что там с картинкой? – поинтересовался Мерцалов нетерпеливо.
– Готово, – откликнулся оператор.
– А они там не заметят ваши камеры? – встревожился Докинг.
– Там нет камер, – успокоил его Мерцалов. – Совсем другой принцип.
– Интересно, – сказал Докинг. – Какой же?
– Наш, – сказал Мерцалов. – К сожалению, не имею права…
– Оптика – в оконных стеклах? Догадываюсь…
– Чего не знаю, того не знаю, – сказал Мерцалов. Усмехнулся. – Мое дело маленькое: требовать, чтобы картинка была. А уж как они там ее обеспечат – их проблема.
В дверь автобуса постучали. Уверенно.
– Что за новости? – нахмурился Мерцалов. – Лейтенант, ну-ка выгляните, шуганите этого любопытного…
– Это Надворов, – сказал осторожно выглянувший из окошка Милов.
– А… Ну впустите.
– Едва нашел вас, – сказал Надворов хмуро. – Думал, вы в конторе… Что это у вас тут за представление?
Он всмотрелся в экран, потом в другой.
– А, ничего интересного. Так что, пожалуй, мешать вам не стану – у меня своих дел прорва…
– А почему ты здесь? – спросил Мерцалов. – А не в Элисте?
Надворов слегка покраснел.
– У меня невезуха, Сергей Симонович.
– В чем дело?
– Да Загорский этот… Я сделал глупость: взял его с собой, думал по дороге разговорю. А он, как только приземлились там, решил судьбу испытать – пустился в бега. Пришлось стрелять. И, к сожалению – наповал…
– Оставайся, раз пришел, – сказал Мерцалов. – Раз такая твоя судьба. Руки!
– Что?
– Руки! Перед собой! Лейтенант, наручники!
Будь в автобусе просторнее, Надворов, возможно, стал бы сопротивляться. Но тут он был втиснут между двумя электронными шкафами.
– Генерал, да что вы в самом деле…
– Потом поговорим, Банкир, – сказал Мерцалов. – Сейчас недосуг. Милов обещает интересное представление. Скажу только: с Роялистом ты опоздал – мы его успели выпотрошить. Так что зря взял ты на себя лишний грех.
– Банкир? – спросил Милов недоуменно. – Почему банкир?
– Потому что в его распоряжении был весь наш банк данных, – пояснил Мерцалов, даже не глядя в сторону Надворова. – Большой капитал. А он на него получал и немалые проценты. – Только теперь он повернулся в сторону полковника. – Вы перепугались, Надворов, и оттого бросились убивать Роялиста. Зря, все равно, мы на вас уже вышли – с другого боку. Через клинику в Лере. Так что будьте уверены, придется вам спеть от первой ноты до последней. Роялист показал, что вы с ним одновременно лежали в «Гортензии», и оперировал вас обоих доктор Юровиц; вон он – узнаете? А вы о Роялисте знали, видимо, по старым делам. Я еще не установил, кто платил за вас обоих, но не сомневайтесь – узнаю.
Надворов не ответил ничего.
– За этот пропавший килограмм вы тяжело ответите, Урбс! – сказал Берфитт. – Я тоже, но вы – больше всего. И не только деньгами…
– Могли потерять и больше.
– Не только в этом дело. Вы же след оставили!
– Кому? Бахуту? В таких следах они не разбираются.
Они заканчивали мыться. Слышно было, как по соседней операционной прошагал первый ветеран.
– Хорошо, – буркнул Берфитт, – договорим потом. Скажу лишь: просто чудо – что вы не притащили с собой целую ораву сыщиков.
– Не притащил же, – сказал Урбс, стараясь держаться независимо.
– Ну, идемте.
Вошли в операционную. Пациент лежал, медленно дыша, закрыв глаза, без реакций – растение, не человек.
Берфитт глянул на операционное поле.
– А быстро у них все заживает…
– Видимо, потому, – сказала мисс Кальдер, – что психика не препятствует выздоровлению. Работает одна физиология. Мы сами, к сожалению, без психики никак обойтись не можем.
– Очень хорошо, – сказал Берфитт. – А где эта… эта девушка? Мисс Кальдер, кажется?
Урбс огляделся. Ее не было.
– Отдыхает, наверное. Только что была – привела этого. Конечно, она устала за дорогу – женщина все же.
– Надо найти. Отдохнет потом. Кто же без нее приведет второго и прочих?
– Найдем. – Урбс снова огляделся. – Операционная сестра на месте. Из этой клиники. Вы забыли, сэр, что мы уже не в Приюте…
Берфитт усмехнулся. Кивнул.
– Начали, – сказал он и сделал разрез. Отогнул кожу.
– Электрофорез…
Подошел санитар.
– Доктор Юровиц спрашивает – когда он сможет начинать. Его больной готов.
– Нужные ткани он получит… минут через двадцать.
Берфитт проговорил это, не прерывая работы.
– И ребра, глядите, почти срослись. А много ли времени прошло?..
– Видите, – сказал Милов, – где они перевозили груз?..
На экране Берфитт только что извлек из грудной полости оперируемого пластиковый пакет. Передал Урбсу. Велел:
– Отмойте. Только осторожно, иначе… Да, что нам тут нужно? Левая почка, а еще что?
– Больше ничего, – сказал Урбс.
– Хорошо. Шьем торакс и переходим к почке. Как он там?
– Давление, пульс – нормальны. В остальном…
– Какое же у него может быть остальное? – усмехнулся Берфитт.
Мисс Кальдер спокойно вышла из подъезда клиники. Никто не следил за ней, никто не удерживал: у всех и без того хватало забот.
Выйдя на улицу, она остановила первую же проезжавшую машину. Села. И сказала водителю:
– На Большую Ордынку.
Водитель знал, что на этой улице помещаются посольства и Бахрейна, и Гвинеи-Бисау, и Ксении, и Мавритании, и Киргизстана, и Раинды… Но на всякий случай уточнил:
– Посольство Израиля?
Она кивнула.
– Уезжаете?
– Уезжаю.
– Туда, в Израиль?
– Не знаю, – ответила мисс Кальдер задумчиво. – Скажут.
– Теперь вы поняли, Докинг? – сказал Милов. – Ветеран у них – это и контейнер для постороннего груза, и живое хранилище тканей для трансплантаций. Вот вам, Докинг, и решение вашей проблемы с контрабандой тканей. Допустим, транспортируют какие-нибудь, ананасы в деревянных ящичках для фруктов, а поскольку ели или осины там не растут, ящички сколачивают из дощечек красного дерева. Все законно. И никто не виноват, если досочки эти потом тоже идут в работу – попадают к мастерам… Хорошо придумано, а? Так они уже не раз проводили вас за нос, пока вы думали, что контрабанду удалось пресечь, потому что не находили привычных контейнеров. Но ткани-то продолжали поступать в клиники, не так ли?
Докинг кивнул.
– Это и ставило нас в тупик. Мы понимали, что они что-то придумали. Но сообразить, что именно, не могли. Я вам очень благодарен, Милф. Но скажите: а вы сами – что вы искали и что нашли?
– Мы? – сказал Милов удивленно. – Разве я что-то искал? Вы просто попросили помочь вам – мы и помогли.
– Да перестаньте, Милф. Мы же только что видели, как они достали из этого пациента что-то… какой-то пакет. Что там, по-вашему, было?
– Я полагаю, – сказал Милов задумчиво, – что это было какое-то средство от моли. Вы не согласны?
– Секреты, секреты, – сказал Докинг. – У вас, русских вечно секреты.
– Да ну, – сказал Милов. – Какие секреты? Завтра вы прочтете об этом во всех газетах. И тем самым для них закроется одна тема, которую они обсасывали целую неделю. Да нет, больше! Да о чем мы. Поговорим лучше о ваших успехах: вы все-таки раскрыли их уловку.
– Теперь понятно, – сказал англичанин мрачно, – почему ветераны живут в этих приютах так мало. – Он покачал головой. – Но мне обидно, Милф, откровенно скажу вам. Это ведь была моя проблема, и мне не хватило, может быть, какого-нибудь дня, чтобы догадаться. А вам повезло.
– Ну, – сказал в ответ Милов, – не только. Хотя мне вообще-то часто везет – в том смысле, что я попадаю в какие-то происшествия без малейшего желания с моей стороны. Я ведь ехал в Африку, чтобы отдохнуть вдалеке от всяких дел. Но мне, как вы говорите, повезло.
– Я должен был сразу догадаться, – пробормотал Докинг, – когда увидел то, что написал там, на стене, Томсон Одинга: внутри – значит, в людях, а не на них…
– Он и мне помог, – кивнул Милов. – Я нашел на нем этот якобы сердечный стимулятор, на самом же деле – приемник команд. Не понимаю только, как ему самому удалось не подчиниться этому влиянию.
Докинг усмехнулся:
– Это я, пожалуй, мог бы объяснить. Наши люди проходят не только физическую и психическую подготовку, но и… Впрочем, боюсь, что не вправе информировать об этом кого бы то ни было. Очень сожалею.
– И не надо, коли так, – сказал Мерцалов хмуро. Взял Милова за плечо, отвел в сторонку, насколько позволяла теснота, и грозным шепотом спросил:
– Так это что же ты выследил – неужели бета-углерод?
Милов пожал плечами:
– Не исключено.
– Ты… ты! На кого же ты работал? Постой, постой… Готов поспорить – на Географа! На его чертову контору! Да или нет?
– Спросили бы у него, – сказал Милов. – А я человек маленький и работаю по вольному найму. Мне предложили – я согласился. А есть такие, кто ничего не предлагает. А мне жить надо.
Мерцалов помолчал, шумно сопя носом.
– Ладно, черт с тобой. А Географу я еще скажу, как только увижу…
– Сейчас увидите, – предупредил Милов. – Вон его лимузин подкатил.
– Что ему здесь надо? Это моя операция!
– Наверное, – сказал Милов, – ему надо официально оприходовать то количество бета-углерода, которое они привезли, а мы сейчас изымем. Насколько я понимаю, чтобы потом официально купить его у владельцев. Теперь-то им придется продать, не то груз снова исчезнет где-нибудь в пути, и на этот раз уже безвозвратно. А они люди понятливые.
– Вот сукины дети, – сказал Мерцалов неизвестно в чей адрес. – Да, еще возни будет с этими инвалидами. Но у нас они проживут подольше, а? Кстати, я узнал в аэропорту одного парня. Менотти. Когда-то давно он служил в карабинерах, в Италии, и тогда мы пересеклись по одному делу. Воистину, все течет, все изменяется… или изменяет. Впрочем, это пустяк. Погоди. – Он смотрел теперь на экран. – По-моему, у них там проблемы. Что это они так засуетились? А тут… Какого черта? Кто ломится?
– Да все старые знакомые, – сказал вошедший в автобус Географ. – Привет, высокопревосходительство. Давненько не виделись, верно? А проблемы у них возникли потому, что та девушка с аппаратом исчезла, а без нее они никак не могут поднять своих ветеранов. И это очень хорошо. Потому что эти парни, если ими управлять, не только перевозят грузы и поставляют ткани для пересадок, но еще и дерутся. А сейчас они тихие. И такими останутся.
Мерцалов несколько встревожился:
– Как же это мы ее упустили? Нам ведь теперь самим придется возиться с этими инвалидами: оперировать всех, извлекать то, что им там вшили, лечить потом. Если девушка скрылась с аппаратом, что мы с ними станем делать?
– Аппарат у нас тоже есть, – сказал Милов.
– А девушки нет, – поддразнил Географ. – И не будет. Она наверняка сейчас на пути в свое посольство. Или уже там. Милая такая девица. И мы, понятное дело, ей препятствий чинить не будем: сотрудник дружественной нам Службы – пусть себе едет с миром. Тем более, что нам она в чем-то помогла, смогла бы больше – сделала бы больше. Не всегда выходит так, как хочется.
Милов спросил:
– Это с ней мне надо было встретиться там, на месте?
– Все возможно, Турист.
– Жаль, что не встретился, – сказал Милов.
– Я вот Еве позвоню! – пригрозил Географ. – Ну что же, генерал, пора брать с поличным?
– Даю команду группе захвата. Пошли?
– Идемте, – согласился Милов. – Ничто так не согревает, как встреча со старыми знакомыми, разве не так?
– Воистину, – проговорил Мерцалов.
И слегка закряхтел, вылезая из автобуса: это было далеко не так удобно, как выпархивать из служебного «мерседеса». Но служба и в Москве – служба, ничего не поделаешь.
Примечания
1
Повторение – мать учения (лат.).
2
Это так (лат.).
3
Дерьмо (нем.).
4
Надеюсь, ты знаешь, что делаешь(англ.).