Страница:
Вся в паутине, она спрыгнула на мягкую, поросшую травой почву позади уборной и бросилась бежать что было силы. Когда к ней подбежал Тоб, заливаясь радостным лаем, Каролина решила, что ее побег сорвался. Но старина Чарли, обманутый краем юбок, горчащим из двери, очевидно, ни о чем не подозревал.
Разумеется, угроза ее свободе еще не миновала. Каролина понимала, что, если она через несколько минут не покинет пределы Ларами, шериф поймает ее. Тогда у нее больше не будет шансов совершить побег. Не будет и возможности принимать ванну и столоваться в пансионате.
Выкрасть лошадь в платной конюшне оказалось делом нетрудным. Сторож отлучился неизвестно куда. Каролина нашла свою лошадь, оседлала ее так, как это делал Гатри, и степенно выехала наружу. Достигнув окраины города, Каролина пришпорила лошадь и пустила в бешеный галоп.
Ликуя, она мчалась к горной гряде, расположенной между Ларами и Шайенном. Тоб несся рядом.
Каролина прочитала достаточно приключенческих романов, чтобы знать, что нужно держаться чащи леса, а не дорог, на которых шериф и его люди могли ее настигнуть. Она надеялась, что понадобится не много времени, чтобы найти Ситона и обезвредить его каким-нибудь образом.
Решив не делать остановок, Каролина всю ночь ехала за Тобом. Толстый слой сосновых игл, устилавший лесные тропы, заглушал лошадиный топот. К утру она озябла и была голодна. Кроме того, встреча с Флинном теперь пугала ее: она безоружна и абсолютно беспомощна перед ним.
Она подумала было, что снова совершила ошибку, когда звук револьверного выстрела разорвал тишину раннего утра. Стаи птиц взмыли к небесам, издавая гортанные крики и хлопая крыльями.
У Каролины перехватило дыхание. Она спешилась и повела за собой лошадь сквозь чащу леса на звук выстрела. Дул пронизывающий холодный ветер, когда она одолевала довольно крутой подъем. Среди благоухания хвойного леса слышалось журчание родника или ручья.
Огибая выступ скалы, она инстинктивно коснулась рукой морды Тоба, делая ему знак молчать. Внизу, на скользких серых скалах рядом с водопадом, затянутым голубой дымкой, она увидела Ситона и Гатри.
Они стояли напротив друг друга, и дуло револьвера Гатри было направлено на преступника. Пистолет Си-тона валялся на земле в нескольких футах от него.
Каролина пришла в восторг от созерцания торжества правосудия. Она выбросила вверх обе руки и крикнула: «Христофор Колумб! Это великолепно!» Так кричала ее любимая героиня романа «Ничтожные женщины» Джозефина Марч, когда ее переполняла радость.
К несчастью, Гатри бросил удивленный взгляд в сторону Каролины. В этот же миг Ситон бросился на него. Между ними завязалась борьба, Каролина, бросив лошадь, стала быстро спускаться вместе с Тобом по склону скалы. Ситону удалось выбить револьвер Гатри и овладеть своим пистолетом. Он ударил Гатри рукояткой по голове, отчего тот рухнул на землю.
Каролина чуть не задохнулась от страха за Гатри. Ярость придала ей сил: она стремительно бросилась к револьверу Гатри и, упав на колени в мокрую траву и сосновые иголки, направила его на Ситона.
Хэйес стонал на земле в полубессознательном состоянии. По его разбитому лицу текла кровь.
Ситуация имела пугающее сходство с недавним инцидентом, когда Ситон готовился выстрелить в Чарли. Сейчас, однако, у него на прицеле был беспомощный Гатри. И еще одна существенная разница: на этот раз у Каролины был револьвер.
— Стреляй, Флинн, и тогда ты заплатишь за это жизнью, — сказала она спокойно.
Он смотрел на нее сверху вниз, опуская пистолет. Через секунду лицо Ситона резко переменилось: он улыбался.
— Иди ко мне, Каролина, — заговорил он, протягивая к ней свободную руку. — У меня много денег. Мы будем жить, как королевская чета, в Мексике или Южной Америке…
Тяжелый револьвер Гатри дрожал в руках Каролины, но она продолжала целиться прямо в грудь Ситона.
— Ты вернешься в Ларами, — сказала она, не слыша своих слов, — ты должен заплатить за то, что сделал.
Ситон рассмеялся, как будто она сказала что-нибудь забавное.
— И быть повешенным! Ты не дождешься этого, милая Каролина. Глупышка, убери револьвер. У тебя не хватит смелости выстрелить в меня.
— Замолчи! — крикнула она. За ее спиной стонал Гатри, делая попытки подняться. — Брось свой пистолет, — прошипела Каролина Ситону.
Он снова улыбнулся.
— Сожалею, милая, но я не настолько глуп, чтобы сделать это.
Он ловко запихнул пистолет в кобуру, висящую на боку, и отступил назад, упершись руками в бедра.
— Я верю, что ты сможешь выстрелить в меня, спасая жизнь своего беспомощного хахаля, но бьюсь об заклад, ты не нажмешь на курок только для того, чтобы помешать мне уйти. Ты любила меня, Каролина. Если ты выстрелишь, то тебя будет мучить совесть до конца твоих дней.
Ситон был прав. Она не могла выстрелить в него. Но не потому, что боялась угрызений совести. Она не была уверена, остались ли патроны в патроннике револьвера Гатри. Она не хотела рисковать. В случае промаха, молодая женщина могла бы остаться с незаряженным револьвером.
— Мы найдем тебя, — пригрозила Каролина. Ее руки до боли сжимали рукоятку револьвера. Ей хотелось, чтобы Гатри очнулся и помог ей. Но он лежал без движения. Просто невероятно, как он смог организовать побег из тюрьмы янки и приобрести репутацию налетчика.
Ситон усмехнулся.
— Нет, это я тебя разыщу, — ответил он и тихонько засвистел. На свист из леса выбежала лошадь. — Когда я тебя найду, то тебе нечем будет защищаться. Не будет ни везучего бродяги южанина, ни паршивого пса, ни револьвера. К этому времени я собираюсь прикончить Хэйеса, Каролина. Ты отправишься со мной в путешествие в Мексику, хочешь ты этого или нет.
— Не обольщайся, Флинн, — сказала Каролина с бравадой. — Мистер Хэйес поймает тебя еще до захода солнца.
Ситон хихикнул и покачал головой. Он оседлал коня и коснулся полей шляпы стволом своего пистолета в знак прощания. Затем развернулся и ускакал.
Каролина продолжала стоять на коленях, держа револьвер в вытянутой руке. Это продолжалось несколько минут, долгих как вечность, пока она не почувствовала себя в безопасности. После этого она подползла к ручью и, зачерпнув ладонями ключевую воду, плеснула ее на разбитое окровавленное лицо Гатри.
Тот не проявил ни теплоты, ни благодарности, когда пришел в себя. Он разразился серией ругательств, слетавших с его губ с невероятной скоростью. Каролина чуть не упала в ручей. Револьвер был вырван из ее рук.
— Где он? — прохрипел Гатри, превозмогая боль от кровоточащей над виском раны.
Каролина вздрогнула не от страха перед его гневом, а потому, что заметила грязь и сосновые иглы в его окровавленных волосах.
— Он сбежал, — сказала она решительно, вытаскивая из кармана брюк носовой платок и погружая его в воду.
Гатри оттолкнул руку Каролины, когда она хотела промыть его рану.
— К черту. Не прикасайся ко мне! — рявкнул он, неуклюже поднимаясь на ноги. — Куда поехал этот негодяй?
Каролина промолчала. Она видела то, что Гатри, по всей видимости, не замечал: он был еще не в состоянии преследовать Флинна верхом на лошади. После неверного шага ноги Гатри подкосились и он снова рухнул на землю.
Каролина снова намочила платок. На этот раз Гатри позволил ей промыть рану. Однако взгляд его глаз был едва ли приветлив.
— В этой речке водится рыба? — спросила Каролина, не обращая внимания на его ругань. — Я голодна.
Гатри широко раскрыл, затем прищурил глаза.
— Из всех пустоголовых, назойливых и вредных баб ты…
Каролина улыбнулась. Она прополоскала платок и передала его Гатри, чтобы он прижал его к ране как компресс.
— Должна заметить, что я была приятно удивлена, обнаружив вас здесь в обществе Флинна, — сказала Каролина. — Я думала, вы отправились прямо в Шайенн, женились на Адабель и забыли о моей несчастной доле.
— Я потратил неделю на поиски этого сукиного сына, — заговорил в сердцах Гатри, открывая патронник револьвера. Каролина увидела, что не зря беспокоилась о снаряжении револьвера, в патроннике была всего одна пуля. — Я целую неделю выслеживал его, а что делаешь ты? Каким-то образом ты бежишь из тюрьмы и оказываешься здесь. Причем в самый драматический момент. Я спрашиваю тебя, какого черта я должен выносить твои глупые выходки?
— Я ехала вслед за Тобом, — ответила Каролина бесстрастно. — Мне кажется, вам нужно следить за своим языком. Я всегда считала, что чертыхание — признак скудного словарного запаса.
Гатри стиснул зубы и издал странный возглас. Он снова поднялся. На этот раз он удержался на ногах, пошатываясь и морщась от боли.
Каролина стояла недалеко от него в замешательстве. Все, что она ни говорила, было невпопад.
Он подошел к своей лошади и стал снимать с нее седельные вьюки. Он еще был так слаб, что Каролине хотелось броситься ему на помощь. Вряд ли, однако, он оценил бы ее порыв. Гатри швырнул кожаные мешки к ее ногам:
— Там вяленая говядина.
Каролина была так голодна, что не отказалась и от этой еды.
Она неторопливо развязала мешки и вынула мясо. Нашла она также и небольшое фото в овальной рамке из почерневшего серебра, размером не больше ладони. Из-под треснувшего стекла безмятежно смотрели на Каролину глаза женщины. Ее прическа была сделана со вкусом.
Каролина швырнула кусок говядины Тобу и принялась есть сама. Впрочем, на мгновение она забыла про голод. Все внимание ее сосредоточилось на фото.
— Это Адабель?
Гатри пересек разделявшее их пространство и выхватил фото из ее рук. Машинально он протер овальное стекло о свою рубашку на груди и спрятал его в кожаный мешок.
— Нет, — ответил он, избегая взгляда Каролины, — это Анна.
Каролина опечалилась.
Гатри снова привязал вьюки к седлу ремнями из сыромятной кожи. — Садись на свою лошадь, Дикая Кошка, — сказал он, — мы возвращаемся в Ларами.
Это небрежное замечание поразило Каролину словно током.
— О чем вы говорите, Гатри. Я ведь в розыске и не могу ехать в Ларами.
Он повернулся в седле, чтобы видеть ее.
— Каролина! Я уже решил это. Разве не ясно, что Флинн не убил или не изнасиловал тебя по чистой случайности. Сейчас тюрьма в Ларами — самое безопасное для тебя место.
— Я не поеду туда, Гатри!
— Поедешь, — настаивал он, — даже если мне придется связать тебя по рукам и ногам и везти, как вьюк, на лошади.
Каролина сделала шаг назад.
Ее глаза округлились, а голос звучал на самой высокой ноте.
— Помилуй, Гатри! Я могу быть полезной тебе. Разве несколько минут назад я не спасла тебе жизнь?
Гатри прервал ее.
— Если бы ты не повела себя таким образом, я бы уже возвращался в Ларами со связанным Флинном. У меня не было бы раны на голове. В общем, садись на эту чертову кобылу и прикуси язык.
Каролина вспыхнула.
— Не груби!
Затем она села в седло, понимая, что спорить бесполезно. Она решила про себя, что подчинится ему только для видимости. На самом деле ей нужно выиграть время и выработать свой план Действий.
Весь день Гатри ехал впереди нее. Он был озабочен и насторожен. Каролина понимала, что он опасался засады Флинна. Она сама нервничала по этому поводу.
— Вы так и не нашли времени, чтобы жениться на Адабель? — спросила Каролина, когда они сделали привал у речки, чтобы напоить лошадей. Вдали уже был виден Ларами, а Каролина так и не придумала плана.
Гатри усмехнулся. Это была первая доброжелательная реакция с его стороны за весь день.
— Да, Дикая Кошка, — сказал он, — мне так и не удалось сделать это.
Каролина отвернулась, чтобы не видеть мечтательного выражения на его лице.
— Понимаю, — сказала она, — очень жаль!
— Каролина, иди сюда, — позвал он ее интригующим тоном.
Она подошла и оказалась в объятиях Гатри, прежде чем смогла сказать, что не хочет ему подчиняться. Молодая женщина запрокинула голову, и их губы слились в поцелуе.
Ее рот не мог не поддаться искушению принять в себя его язык. Каролина застонала. Она должна была сопротивляться, но Гатри уже приучил ее тело не слушаться доводов разума.
Он держал ее ладонями под ягодицами, чуть приподняв и тесно прижимая к себе. Член его напрягся и пылал вожделением. Она чувствовала, как все более поддается желанию принять его в свое теплое томящееся лоно.
— Я скучал по тебе, Дикая Кошка, — прошептал Гатри. Свои слова он сопровождал теперь покусыванием ее шеи. Он расстегнул ее брюки и спустил их вниз. Улыбка озарила его лицо, когда он увидел, что под брюками не было панталон.
— Ты уже приготовилась, — усмехнулся он, Каролина напряглась и закинула голову, отвечая на его ласки.
Каролина сама расстегнула рубашку и обнажила свои груди. Гатри обхватил губами сосок и стал жадно сосать. Каролина затрепетала в его руках.
Здесь не было комфорта для любовных утех: чистых простыней и тепла от камина. Гатри расстелил свой плащ, и они легли, продолжая ласкать друг друга.
Гатри был воином. Каролина — его женщиной. Их молодые тела, полные жизни, требовали совокупления.
Когда Гатри широко раздвинул колени Каролины, она выразила удовлетворение коротким восклицанием. Затем он приподнял ее настолько, чтобы она почувствовала его член у входа в свое лоно. Гатри входил в нее с напором и мощью завоевателя. Это было как раз то, чего жаждала Каролина.
С каждым движением Гатри наслаждение от слияния их плоти становилось все сильнее и острее, пока наконец не перешло в сладострастный экстаз.
Когда все было кончено, Каролина томно произнесла:
— Мистер Хэйес, как жаль, что мы недостаточно любим друг друга.
Над ухом Каролины раздался его отрывистый смех.
— Верно, Дикая Кошка, — сказал он, гладя ее спину, — но возможно, что к лучшему. Злоупотребление любовью убьет нас обоих.
Каролина немного отстранилась и взглянула ему в лицо. Кровь запеклась на его ране. Бледность Гатри свидетельствовала о том, что он не вполне оправился от перенесенных испытаний.
— Вы хотите сказать, что наша любовь для вас не то же самое, что любовь с «первой попавшейся женщиной?»
Гатри нежно провел рукой по ее лицу.
— Нет, разумеется. Наша любовь восхитительна. Но когда я с тобой, я трижды опускаюсь в ад, а затем излетаю к небесам.
Она обняла Гатри и прижалась к его плечу.
— Ты все еще намерен отвезти меня в Ларами?
— Да, — ответил он решительно.
— На этот раз, черт побери, ты будешь сидеть в камере, пока я не вернусь.
— Ты не представляешь себе, как зол сейчас шериф, — волновалась Каролина. — Он ведь расценивает мой побег с точки зрения своих профессиональных способностей.
Гатри рассмеялся.
— Не волнуйся, Дикая Кошка, Стоун отличный парень. Если бы это было не так, я не доверил бы ему тебя.
Каролина откинула назад голову, чтобы видеть лицо Гатри.
— Я думала, что ты не вернешься, — сказала она. — Мне действительно казалось, что ты забыл про меня и уехал жениться на Адабель.
Гатри ласкал ее нежным взглядом.
— Я доведу дело до конца, — произнес он тихо. — Можешь положиться на меня.
И все же мысль о водворении в тюремную камеру была ужасна. Каролина отступила назад. Она прикидывала, каковы были бы ее шансы на успех, если бы она села в седло и помчалась отсюда как можно быстрее.
Каролина вздохнула. Не проехала бы она и сотни ярдов, как Гатри настиг бы ее.
Когда они вернулись в Ларами, шериф был чрезвычайно обрадован. Он вновь посадил Каролину в тюремную камеру.
С нежной улыбкой Гатри наблюдал за ней. Поступь Каролины была столь же величественной, как у супруги короля Генриха VIII Тюдора Анны Болейн, представшей перед судом по обвинению в неверности. Войдя в камеру, молодая женщина присела на край койки.
Гатри пообещал, что ее заключение продлится недолго и что он пошлет телеграмму мисс Фоуб и мисс Этель, чтобы сообщить им, что с ней все в порядке…
— Не делайте этого. Они умрут от стыда, если узнают, что случилось, — воскликнула Каролина.
— Но…
— Гатри Хэйес, если вы что-нибудь скажете обо мне моим опекунам, клянусь, я все расскажу Адабель Роджерс о наших отношениях.
Гатри нехотя пообещал. Он еще раз напомнил ей о необходимости находиться в камере до его возвращения. Затем Гатри ушел. Каролина столь же сожалела о его отсутствии, сколько радовалась его уходу.
Шериф был чрезвычайно предупредителен по отношению к ней, несмотря на все доставленные ему хлопоты. Однако он ясно дал понять, что больше не потерпит ее выходок. Ей не разрешили больше выходить из камеры.
Свою первую ночь по возвращении в камеру она беспокойно ворочалась на койке. Молодая женщина вспоминала ласки Гатри. Вскоре ее снова охватило вожделение, теплая влага покрыла ее с головы до ног. После этого она закрыла глаза и мгновенно, погрузилась в глубокий сон.
Ее разбудили лай Тоба и позвякивание ключей от камеры.
— Доброе утро, — сказал старик Чарли, внося поднос с пищей, на котором лежала стопка красно-белых салфеток, присланных Эми Стоун.
Каролина села на койке, стараясь держаться с достоинством, насколько это было возможно. Она убрала с лица пряди нечесанных волос, поправила свою одежду. Ей так хотелось теплой ванны, уютной обстановки.
— Что происходит с собакой? — спросил Чарли.
— Полагаю, она голодна, — сказала Каролина. — Сегодня дождливо, вероятно, она вымокла и озябла. Вряд ли ей посчастливится полежать рядом с вашей печкой.
Чарли вышел из камеры и запер дверь. Между тем Каролина подошла к окну и бросила псу сквозь решетки кусочек сосиски и печенье.
— Думаю, его можно впустить на время, — согласился наконец тюремный сторож. — Надеюсь, вы не подучили его красть ключи и все такое?
Каролина присела на край койки, чтобы заняться завтраком. Она сочувственно улыбнулась. К сожалению, пес умеет только скулить и пить виски.
Чарли исчез. Через несколько минут вбежал мокрый, дрожащий Тоб. Он просунул морду сквозь прутья ограждения камеры Каролины и жалобно тявкнул.
Она погладила пса по голове и отдала ему все, что осталось от завтрака. Ей хотелось бы, чтобы Гатри научился от своей собаки верности.
Каким длинным был этот дождливый день! Супруга шерифа пришла навестить Каролину. Это была приятная женщина с глянцевитыми каштановыми волосами и голубыми глазами. Она обращалась с узницей с уважением и учтивостью.
— Вам, должно быть, хочется принять ванну и одеть свежее белье, — любезно сказала миссис Стоун, передавая сквозь прутья ограждения мыло, полотенце я кое-что из белья. Она деликатно повела плечами. — Сегодня такой ужасный день.
— Ванну? — откликнулась Каролина смущенно. Шериф поклялся, что не позволит ей сделать и шагу из камеры. Разве что в тюрьме начнется пожар.
Эми сочувственно кивнула.
— Мистер Стоун принесет сюда нашу собственную лоханку. Я сама нагрею воду для нее на печке.
Каролина была тронута столь очевидным проявлением великодушия. К глазам подступили слезы. Чтобы сдержать эмоции, она перевела взгляд на накрахмаленное коленкоровое платье и муслиновый лифчик в руках Эми.
— Почему вы так добры ко мне?
— Я знаю, что вы невиновны. Вы не позволили бы Ситону Флинну бежать, если бы не были уверены в том, что он не совершил злодеяний. Эми пожала руку Каролины. — Не переживайте, милая. После того как вы примете ванну и приведете себя в порядок, мы вместе посидим за чаем и сыграем в карты.
Так оно и было. Каролина плескалась в роскошной ванне, надела свежее белье, причесалась и заплела волосы в косу. Затем пила чай из тонкой фарфоровой чашки. За картами она улыбнулась раз или два, вообразив, какую забавную сцену они представляют с Эми, занимаясь чаепитием по обе стороны разделяющей их перегородки из железных прутьев.
ГЛАВА 13
Разумеется, угроза ее свободе еще не миновала. Каролина понимала, что, если она через несколько минут не покинет пределы Ларами, шериф поймает ее. Тогда у нее больше не будет шансов совершить побег. Не будет и возможности принимать ванну и столоваться в пансионате.
Выкрасть лошадь в платной конюшне оказалось делом нетрудным. Сторож отлучился неизвестно куда. Каролина нашла свою лошадь, оседлала ее так, как это делал Гатри, и степенно выехала наружу. Достигнув окраины города, Каролина пришпорила лошадь и пустила в бешеный галоп.
Ликуя, она мчалась к горной гряде, расположенной между Ларами и Шайенном. Тоб несся рядом.
Каролина прочитала достаточно приключенческих романов, чтобы знать, что нужно держаться чащи леса, а не дорог, на которых шериф и его люди могли ее настигнуть. Она надеялась, что понадобится не много времени, чтобы найти Ситона и обезвредить его каким-нибудь образом.
Решив не делать остановок, Каролина всю ночь ехала за Тобом. Толстый слой сосновых игл, устилавший лесные тропы, заглушал лошадиный топот. К утру она озябла и была голодна. Кроме того, встреча с Флинном теперь пугала ее: она безоружна и абсолютно беспомощна перед ним.
Она подумала было, что снова совершила ошибку, когда звук револьверного выстрела разорвал тишину раннего утра. Стаи птиц взмыли к небесам, издавая гортанные крики и хлопая крыльями.
У Каролины перехватило дыхание. Она спешилась и повела за собой лошадь сквозь чащу леса на звук выстрела. Дул пронизывающий холодный ветер, когда она одолевала довольно крутой подъем. Среди благоухания хвойного леса слышалось журчание родника или ручья.
Огибая выступ скалы, она инстинктивно коснулась рукой морды Тоба, делая ему знак молчать. Внизу, на скользких серых скалах рядом с водопадом, затянутым голубой дымкой, она увидела Ситона и Гатри.
Они стояли напротив друг друга, и дуло револьвера Гатри было направлено на преступника. Пистолет Си-тона валялся на земле в нескольких футах от него.
Каролина пришла в восторг от созерцания торжества правосудия. Она выбросила вверх обе руки и крикнула: «Христофор Колумб! Это великолепно!» Так кричала ее любимая героиня романа «Ничтожные женщины» Джозефина Марч, когда ее переполняла радость.
К несчастью, Гатри бросил удивленный взгляд в сторону Каролины. В этот же миг Ситон бросился на него. Между ними завязалась борьба, Каролина, бросив лошадь, стала быстро спускаться вместе с Тобом по склону скалы. Ситону удалось выбить револьвер Гатри и овладеть своим пистолетом. Он ударил Гатри рукояткой по голове, отчего тот рухнул на землю.
Каролина чуть не задохнулась от страха за Гатри. Ярость придала ей сил: она стремительно бросилась к револьверу Гатри и, упав на колени в мокрую траву и сосновые иголки, направила его на Ситона.
Хэйес стонал на земле в полубессознательном состоянии. По его разбитому лицу текла кровь.
Ситуация имела пугающее сходство с недавним инцидентом, когда Ситон готовился выстрелить в Чарли. Сейчас, однако, у него на прицеле был беспомощный Гатри. И еще одна существенная разница: на этот раз у Каролины был револьвер.
— Стреляй, Флинн, и тогда ты заплатишь за это жизнью, — сказала она спокойно.
Он смотрел на нее сверху вниз, опуская пистолет. Через секунду лицо Ситона резко переменилось: он улыбался.
— Иди ко мне, Каролина, — заговорил он, протягивая к ней свободную руку. — У меня много денег. Мы будем жить, как королевская чета, в Мексике или Южной Америке…
Тяжелый револьвер Гатри дрожал в руках Каролины, но она продолжала целиться прямо в грудь Ситона.
— Ты вернешься в Ларами, — сказала она, не слыша своих слов, — ты должен заплатить за то, что сделал.
Ситон рассмеялся, как будто она сказала что-нибудь забавное.
— И быть повешенным! Ты не дождешься этого, милая Каролина. Глупышка, убери револьвер. У тебя не хватит смелости выстрелить в меня.
— Замолчи! — крикнула она. За ее спиной стонал Гатри, делая попытки подняться. — Брось свой пистолет, — прошипела Каролина Ситону.
Он снова улыбнулся.
— Сожалею, милая, но я не настолько глуп, чтобы сделать это.
Он ловко запихнул пистолет в кобуру, висящую на боку, и отступил назад, упершись руками в бедра.
— Я верю, что ты сможешь выстрелить в меня, спасая жизнь своего беспомощного хахаля, но бьюсь об заклад, ты не нажмешь на курок только для того, чтобы помешать мне уйти. Ты любила меня, Каролина. Если ты выстрелишь, то тебя будет мучить совесть до конца твоих дней.
Ситон был прав. Она не могла выстрелить в него. Но не потому, что боялась угрызений совести. Она не была уверена, остались ли патроны в патроннике револьвера Гатри. Она не хотела рисковать. В случае промаха, молодая женщина могла бы остаться с незаряженным револьвером.
— Мы найдем тебя, — пригрозила Каролина. Ее руки до боли сжимали рукоятку револьвера. Ей хотелось, чтобы Гатри очнулся и помог ей. Но он лежал без движения. Просто невероятно, как он смог организовать побег из тюрьмы янки и приобрести репутацию налетчика.
Ситон усмехнулся.
— Нет, это я тебя разыщу, — ответил он и тихонько засвистел. На свист из леса выбежала лошадь. — Когда я тебя найду, то тебе нечем будет защищаться. Не будет ни везучего бродяги южанина, ни паршивого пса, ни револьвера. К этому времени я собираюсь прикончить Хэйеса, Каролина. Ты отправишься со мной в путешествие в Мексику, хочешь ты этого или нет.
— Не обольщайся, Флинн, — сказала Каролина с бравадой. — Мистер Хэйес поймает тебя еще до захода солнца.
Ситон хихикнул и покачал головой. Он оседлал коня и коснулся полей шляпы стволом своего пистолета в знак прощания. Затем развернулся и ускакал.
Каролина продолжала стоять на коленях, держа револьвер в вытянутой руке. Это продолжалось несколько минут, долгих как вечность, пока она не почувствовала себя в безопасности. После этого она подползла к ручью и, зачерпнув ладонями ключевую воду, плеснула ее на разбитое окровавленное лицо Гатри.
Тот не проявил ни теплоты, ни благодарности, когда пришел в себя. Он разразился серией ругательств, слетавших с его губ с невероятной скоростью. Каролина чуть не упала в ручей. Револьвер был вырван из ее рук.
— Где он? — прохрипел Гатри, превозмогая боль от кровоточащей над виском раны.
Каролина вздрогнула не от страха перед его гневом, а потому, что заметила грязь и сосновые иглы в его окровавленных волосах.
— Он сбежал, — сказала она решительно, вытаскивая из кармана брюк носовой платок и погружая его в воду.
Гатри оттолкнул руку Каролины, когда она хотела промыть его рану.
— К черту. Не прикасайся ко мне! — рявкнул он, неуклюже поднимаясь на ноги. — Куда поехал этот негодяй?
Каролина промолчала. Она видела то, что Гатри, по всей видимости, не замечал: он был еще не в состоянии преследовать Флинна верхом на лошади. После неверного шага ноги Гатри подкосились и он снова рухнул на землю.
Каролина снова намочила платок. На этот раз Гатри позволил ей промыть рану. Однако взгляд его глаз был едва ли приветлив.
— В этой речке водится рыба? — спросила Каролина, не обращая внимания на его ругань. — Я голодна.
Гатри широко раскрыл, затем прищурил глаза.
— Из всех пустоголовых, назойливых и вредных баб ты…
Каролина улыбнулась. Она прополоскала платок и передала его Гатри, чтобы он прижал его к ране как компресс.
— Должна заметить, что я была приятно удивлена, обнаружив вас здесь в обществе Флинна, — сказала Каролина. — Я думала, вы отправились прямо в Шайенн, женились на Адабель и забыли о моей несчастной доле.
— Я потратил неделю на поиски этого сукиного сына, — заговорил в сердцах Гатри, открывая патронник револьвера. Каролина увидела, что не зря беспокоилась о снаряжении револьвера, в патроннике была всего одна пуля. — Я целую неделю выслеживал его, а что делаешь ты? Каким-то образом ты бежишь из тюрьмы и оказываешься здесь. Причем в самый драматический момент. Я спрашиваю тебя, какого черта я должен выносить твои глупые выходки?
— Я ехала вслед за Тобом, — ответила Каролина бесстрастно. — Мне кажется, вам нужно следить за своим языком. Я всегда считала, что чертыхание — признак скудного словарного запаса.
Гатри стиснул зубы и издал странный возглас. Он снова поднялся. На этот раз он удержался на ногах, пошатываясь и морщась от боли.
Каролина стояла недалеко от него в замешательстве. Все, что она ни говорила, было невпопад.
Он подошел к своей лошади и стал снимать с нее седельные вьюки. Он еще был так слаб, что Каролине хотелось броситься ему на помощь. Вряд ли, однако, он оценил бы ее порыв. Гатри швырнул кожаные мешки к ее ногам:
— Там вяленая говядина.
Каролина была так голодна, что не отказалась и от этой еды.
Она неторопливо развязала мешки и вынула мясо. Нашла она также и небольшое фото в овальной рамке из почерневшего серебра, размером не больше ладони. Из-под треснувшего стекла безмятежно смотрели на Каролину глаза женщины. Ее прическа была сделана со вкусом.
Каролина швырнула кусок говядины Тобу и принялась есть сама. Впрочем, на мгновение она забыла про голод. Все внимание ее сосредоточилось на фото.
— Это Адабель?
Гатри пересек разделявшее их пространство и выхватил фото из ее рук. Машинально он протер овальное стекло о свою рубашку на груди и спрятал его в кожаный мешок.
— Нет, — ответил он, избегая взгляда Каролины, — это Анна.
Каролина опечалилась.
Гатри снова привязал вьюки к седлу ремнями из сыромятной кожи. — Садись на свою лошадь, Дикая Кошка, — сказал он, — мы возвращаемся в Ларами.
Это небрежное замечание поразило Каролину словно током.
— О чем вы говорите, Гатри. Я ведь в розыске и не могу ехать в Ларами.
Он повернулся в седле, чтобы видеть ее.
— Каролина! Я уже решил это. Разве не ясно, что Флинн не убил или не изнасиловал тебя по чистой случайности. Сейчас тюрьма в Ларами — самое безопасное для тебя место.
— Я не поеду туда, Гатри!
— Поедешь, — настаивал он, — даже если мне придется связать тебя по рукам и ногам и везти, как вьюк, на лошади.
Каролина сделала шаг назад.
Ее глаза округлились, а голос звучал на самой высокой ноте.
— Помилуй, Гатри! Я могу быть полезной тебе. Разве несколько минут назад я не спасла тебе жизнь?
Гатри прервал ее.
— Если бы ты не повела себя таким образом, я бы уже возвращался в Ларами со связанным Флинном. У меня не было бы раны на голове. В общем, садись на эту чертову кобылу и прикуси язык.
Каролина вспыхнула.
— Не груби!
Затем она села в седло, понимая, что спорить бесполезно. Она решила про себя, что подчинится ему только для видимости. На самом деле ей нужно выиграть время и выработать свой план Действий.
Весь день Гатри ехал впереди нее. Он был озабочен и насторожен. Каролина понимала, что он опасался засады Флинна. Она сама нервничала по этому поводу.
— Вы так и не нашли времени, чтобы жениться на Адабель? — спросила Каролина, когда они сделали привал у речки, чтобы напоить лошадей. Вдали уже был виден Ларами, а Каролина так и не придумала плана.
Гатри усмехнулся. Это была первая доброжелательная реакция с его стороны за весь день.
— Да, Дикая Кошка, — сказал он, — мне так и не удалось сделать это.
Каролина отвернулась, чтобы не видеть мечтательного выражения на его лице.
— Понимаю, — сказала она, — очень жаль!
— Каролина, иди сюда, — позвал он ее интригующим тоном.
Она подошла и оказалась в объятиях Гатри, прежде чем смогла сказать, что не хочет ему подчиняться. Молодая женщина запрокинула голову, и их губы слились в поцелуе.
Ее рот не мог не поддаться искушению принять в себя его язык. Каролина застонала. Она должна была сопротивляться, но Гатри уже приучил ее тело не слушаться доводов разума.
Он держал ее ладонями под ягодицами, чуть приподняв и тесно прижимая к себе. Член его напрягся и пылал вожделением. Она чувствовала, как все более поддается желанию принять его в свое теплое томящееся лоно.
— Я скучал по тебе, Дикая Кошка, — прошептал Гатри. Свои слова он сопровождал теперь покусыванием ее шеи. Он расстегнул ее брюки и спустил их вниз. Улыбка озарила его лицо, когда он увидел, что под брюками не было панталон.
— Ты уже приготовилась, — усмехнулся он, Каролина напряглась и закинула голову, отвечая на его ласки.
Каролина сама расстегнула рубашку и обнажила свои груди. Гатри обхватил губами сосок и стал жадно сосать. Каролина затрепетала в его руках.
Здесь не было комфорта для любовных утех: чистых простыней и тепла от камина. Гатри расстелил свой плащ, и они легли, продолжая ласкать друг друга.
Гатри был воином. Каролина — его женщиной. Их молодые тела, полные жизни, требовали совокупления.
Когда Гатри широко раздвинул колени Каролины, она выразила удовлетворение коротким восклицанием. Затем он приподнял ее настолько, чтобы она почувствовала его член у входа в свое лоно. Гатри входил в нее с напором и мощью завоевателя. Это было как раз то, чего жаждала Каролина.
С каждым движением Гатри наслаждение от слияния их плоти становилось все сильнее и острее, пока наконец не перешло в сладострастный экстаз.
Когда все было кончено, Каролина томно произнесла:
— Мистер Хэйес, как жаль, что мы недостаточно любим друг друга.
Над ухом Каролины раздался его отрывистый смех.
— Верно, Дикая Кошка, — сказал он, гладя ее спину, — но возможно, что к лучшему. Злоупотребление любовью убьет нас обоих.
Каролина немного отстранилась и взглянула ему в лицо. Кровь запеклась на его ране. Бледность Гатри свидетельствовала о том, что он не вполне оправился от перенесенных испытаний.
— Вы хотите сказать, что наша любовь для вас не то же самое, что любовь с «первой попавшейся женщиной?»
Гатри нежно провел рукой по ее лицу.
— Нет, разумеется. Наша любовь восхитительна. Но когда я с тобой, я трижды опускаюсь в ад, а затем излетаю к небесам.
Она обняла Гатри и прижалась к его плечу.
— Ты все еще намерен отвезти меня в Ларами?
— Да, — ответил он решительно.
— На этот раз, черт побери, ты будешь сидеть в камере, пока я не вернусь.
— Ты не представляешь себе, как зол сейчас шериф, — волновалась Каролина. — Он ведь расценивает мой побег с точки зрения своих профессиональных способностей.
Гатри рассмеялся.
— Не волнуйся, Дикая Кошка, Стоун отличный парень. Если бы это было не так, я не доверил бы ему тебя.
Каролина откинула назад голову, чтобы видеть лицо Гатри.
— Я думала, что ты не вернешься, — сказала она. — Мне действительно казалось, что ты забыл про меня и уехал жениться на Адабель.
Гатри ласкал ее нежным взглядом.
— Я доведу дело до конца, — произнес он тихо. — Можешь положиться на меня.
И все же мысль о водворении в тюремную камеру была ужасна. Каролина отступила назад. Она прикидывала, каковы были бы ее шансы на успех, если бы она села в седло и помчалась отсюда как можно быстрее.
Каролина вздохнула. Не проехала бы она и сотни ярдов, как Гатри настиг бы ее.
Когда они вернулись в Ларами, шериф был чрезвычайно обрадован. Он вновь посадил Каролину в тюремную камеру.
С нежной улыбкой Гатри наблюдал за ней. Поступь Каролины была столь же величественной, как у супруги короля Генриха VIII Тюдора Анны Болейн, представшей перед судом по обвинению в неверности. Войдя в камеру, молодая женщина присела на край койки.
Гатри пообещал, что ее заключение продлится недолго и что он пошлет телеграмму мисс Фоуб и мисс Этель, чтобы сообщить им, что с ней все в порядке…
— Не делайте этого. Они умрут от стыда, если узнают, что случилось, — воскликнула Каролина.
— Но…
— Гатри Хэйес, если вы что-нибудь скажете обо мне моим опекунам, клянусь, я все расскажу Адабель Роджерс о наших отношениях.
Гатри нехотя пообещал. Он еще раз напомнил ей о необходимости находиться в камере до его возвращения. Затем Гатри ушел. Каролина столь же сожалела о его отсутствии, сколько радовалась его уходу.
Шериф был чрезвычайно предупредителен по отношению к ней, несмотря на все доставленные ему хлопоты. Однако он ясно дал понять, что больше не потерпит ее выходок. Ей не разрешили больше выходить из камеры.
Свою первую ночь по возвращении в камеру она беспокойно ворочалась на койке. Молодая женщина вспоминала ласки Гатри. Вскоре ее снова охватило вожделение, теплая влага покрыла ее с головы до ног. После этого она закрыла глаза и мгновенно, погрузилась в глубокий сон.
Ее разбудили лай Тоба и позвякивание ключей от камеры.
— Доброе утро, — сказал старик Чарли, внося поднос с пищей, на котором лежала стопка красно-белых салфеток, присланных Эми Стоун.
Каролина села на койке, стараясь держаться с достоинством, насколько это было возможно. Она убрала с лица пряди нечесанных волос, поправила свою одежду. Ей так хотелось теплой ванны, уютной обстановки.
— Что происходит с собакой? — спросил Чарли.
— Полагаю, она голодна, — сказала Каролина. — Сегодня дождливо, вероятно, она вымокла и озябла. Вряд ли ей посчастливится полежать рядом с вашей печкой.
Чарли вышел из камеры и запер дверь. Между тем Каролина подошла к окну и бросила псу сквозь решетки кусочек сосиски и печенье.
— Думаю, его можно впустить на время, — согласился наконец тюремный сторож. — Надеюсь, вы не подучили его красть ключи и все такое?
Каролина присела на край койки, чтобы заняться завтраком. Она сочувственно улыбнулась. К сожалению, пес умеет только скулить и пить виски.
Чарли исчез. Через несколько минут вбежал мокрый, дрожащий Тоб. Он просунул морду сквозь прутья ограждения камеры Каролины и жалобно тявкнул.
Она погладила пса по голове и отдала ему все, что осталось от завтрака. Ей хотелось бы, чтобы Гатри научился от своей собаки верности.
Каким длинным был этот дождливый день! Супруга шерифа пришла навестить Каролину. Это была приятная женщина с глянцевитыми каштановыми волосами и голубыми глазами. Она обращалась с узницей с уважением и учтивостью.
— Вам, должно быть, хочется принять ванну и одеть свежее белье, — любезно сказала миссис Стоун, передавая сквозь прутья ограждения мыло, полотенце я кое-что из белья. Она деликатно повела плечами. — Сегодня такой ужасный день.
— Ванну? — откликнулась Каролина смущенно. Шериф поклялся, что не позволит ей сделать и шагу из камеры. Разве что в тюрьме начнется пожар.
Эми сочувственно кивнула.
— Мистер Стоун принесет сюда нашу собственную лоханку. Я сама нагрею воду для нее на печке.
Каролина была тронута столь очевидным проявлением великодушия. К глазам подступили слезы. Чтобы сдержать эмоции, она перевела взгляд на накрахмаленное коленкоровое платье и муслиновый лифчик в руках Эми.
— Почему вы так добры ко мне?
— Я знаю, что вы невиновны. Вы не позволили бы Ситону Флинну бежать, если бы не были уверены в том, что он не совершил злодеяний. Эми пожала руку Каролины. — Не переживайте, милая. После того как вы примете ванну и приведете себя в порядок, мы вместе посидим за чаем и сыграем в карты.
Так оно и было. Каролина плескалась в роскошной ванне, надела свежее белье, причесалась и заплела волосы в косу. Затем пила чай из тонкой фарфоровой чашки. За картами она улыбнулась раз или два, вообразив, какую забавную сцену они представляют с Эми, занимаясь чаепитием по обе стороны разделяющей их перегородки из железных прутьев.
ГЛАВА 13
«Все, как в старые добрые времена», — подумалось Гатри. Он сидел в салуне «Красная утка» за карточным столиком с четырьмя тузами и дамой на руках. Тоб лакал виски из тарелки, стоящей на полу, усыпанном опилками.
Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он прихватил бы с собой свой сегодняшний выигрыш и отправился в Шайенн.
Сложность заключалась в том, что он дал слово Дикой Кошке. Он знал, что если бы нарушил слово, то призрак ее бархатных карих глаз преследовал бы его до конца жизни.
Гатри только что снова сорвал банк к неудовольствию остальных игроков, сидящих с ним за карточным столом. Он заметил, как к нему приближается шериф. Гатри полагал, что с течением времени он сможет подружиться с блюстителем порядка.
Стоун взял стул, стоящий у другого столика, подсел к игрокам.
— Что она делает сейчас? — спросил Гатри шерифа.
Игра кончилась, он считал выигранные деньги.
Шериф понимающе улыбнулся.
— В общем, поведение мисс Каролины не вызывает замечаний. Меня интересует, что она замышляет.
Гатри усмехнулся и выпустил кольцо дыма.
— На вашем месте я бы проверил, не прячет ли она динамит. — Он взглянул на блюстителя закона серьезно. — Вы деловой человек, Стоун, не склонны к праздной болтовне. В чем дело?
— Выездной судья вынес сегодня в полдень решение, — сказал напряженно Стоун. — Установил сумму залога за миссис Хэйес.
Гатри не стал уточнять, что обращение к Каролине «миссис Хэйес» неверно. Ему нравилось, как оно звучит.
— Какова сумма залога?
Эту сумму Гатри уже держал в руках благодаря сегодняшней удачной игре в покер. Проблема была в другом. До настоящего момента Гатри считал тюрьму Ларами самым безопасным местом для Каролины. По крайней мере до тех пор, пока не будет пойман Флинн. Однако сейчас он должен был проверить свои подлинные чувства к ней.
Гатри не хотел оставлять Каролину одну. Вот почему он слонялся по городу, вместо того чтобы продолжать преследовать. Флинна. Если бы он был абсолютно честным сам с собой, он должен был бы признать, что те же самые тревожные мысли посещали его в тот день, когда он уехал, оставив Анну одну в маленьком коттедже в штате Канзас. Когда он вернулся, Анна была мертва.
С другой стороны, эта чертова кошка Каролина Чалмерс могла осложнить розыски Флинна. Гатри же не желал этого.
Шериф, казалось, понимал его трудности.
— Плохо сделать что-то, еще хуже этого не делать, — сказал он.
Гатри засмеялся. Слова шерифа подытожили развитие его отношений с Каролиной с самой первой их встречи в Болтоне. Хотя прошло лишь несколько недель, казалось, миновало столетие с тех дней, когда все было предельно ясно.
— Полагаю, мне лучше взять ее с собой, — сказал Гатри, гася сигару и отодвигая стул.
Встал и шериф Стоун. Он надел шляпу и направился к выходу из салуна.
Каролина выглядела повеселевшей, когда Чарли вывел ее из камеры. Увидев Гатри, она не поверила своим глазам. В растерянности она перекладывала из одной руки в другую свой потрепанный саквояж.
Встреча с ней возбудила в Гатри острое желание — чувство, которое, он надеялся, больше не будет его беспокоить. Но оно оказалось сильнее его.
— Мы с шерифом решили, что у налогоплательщиков Ларами достаточно забот и без тебя, — сказал он, пытаясь скрыть впечатление, которое она произвела на него.
— Мистер Хэйес внес за вас залог, — пояснил шериф. — Вы вольны ехать куда угодно, но по истечении шестидесяти дней обязаны вернуться в Ларами. Судья решит, что будет с вами дальше.
— Меня все еще могут посадить в Федеральную тюрьму? — удивилась Каролина.
Стоун кивнул.
— Да, мэм. — Он переглянулся с Гатри.
— Конечно, в том случае, если вам не удастся возвратить в тюрьму Флинна. Его поимка здорово помогла бы вам. Фактически я мог бы снять с вас все обвинения, если бы Флинн был пойман.
Вот так, предельно просто, было заключено соглашение, скрепленное рукопожатием. Гатри возвратит в тюрьму преступника, а шериф забудет, что Каролина помогла бежать Флинну.
Гатри принял от Каролины саквояж и повел ее к выходу, обняв рукой за плечи.
— Пойдем, Дикая Кошка. Нам теперь нужно заняться розыском Флинна.
«Чудно, — размышляла Каролина, шагая рядом с Гатри по темной улице, — как Всевышний откликается иногда на молитву, которая еще не сорвалась с губ, и остается безучастным к самым горячим мольбам и доводам».
— Ты действительно берешь меня с собой? Я буду помогать тебе искать Флинна?
Гатри добродушно улыбнулся.
— Не знаю, сможешь ли ты помочь. По крайней мере, ты будешь все время у меня на виду.
Тоб бежал рядом с Каролиной. Она была счастлива, что оказалась на свободе, что теперь никто не вправе вернуть ее в тюрьму.
— Мы отправляемся на поиски сегодня?
Гатри кивнул.
— Мы вернемся на место, где потеряли Флинна, и начнем поиски оттуда.
Каролина была смущена его словами, которые напомнили ей о прошедшем. С его стороны было великодушно сказать «место, где мы потеряли Флинна». На самом деле Каролина была причиной трагического исхода событий.
— Нам придется ехать всю ночь?
— Вероятно, — сказал Гатри, взглянув на небо. — Ночь будет лунной. Мы прекрасно проведем время.
В платной конюшне Гатри затребовал своих лошадей. Конюх узнал в Каролине узницу тюрьмы, которая, как писали газеты, помогла бежать Ситону Флинну, а затем бежала сама. Они вынуждены были показать конюху справку об освобождении, подписанную шерифом Стоуном.
Чувство свободы переполняло Каролину, когда она лунной ночью скакала верхом радом с Гатри.
Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он прихватил бы с собой свой сегодняшний выигрыш и отправился в Шайенн.
Сложность заключалась в том, что он дал слово Дикой Кошке. Он знал, что если бы нарушил слово, то призрак ее бархатных карих глаз преследовал бы его до конца жизни.
Гатри только что снова сорвал банк к неудовольствию остальных игроков, сидящих с ним за карточным столом. Он заметил, как к нему приближается шериф. Гатри полагал, что с течением времени он сможет подружиться с блюстителем порядка.
Стоун взял стул, стоящий у другого столика, подсел к игрокам.
— Что она делает сейчас? — спросил Гатри шерифа.
Игра кончилась, он считал выигранные деньги.
Шериф понимающе улыбнулся.
— В общем, поведение мисс Каролины не вызывает замечаний. Меня интересует, что она замышляет.
Гатри усмехнулся и выпустил кольцо дыма.
— На вашем месте я бы проверил, не прячет ли она динамит. — Он взглянул на блюстителя закона серьезно. — Вы деловой человек, Стоун, не склонны к праздной болтовне. В чем дело?
— Выездной судья вынес сегодня в полдень решение, — сказал напряженно Стоун. — Установил сумму залога за миссис Хэйес.
Гатри не стал уточнять, что обращение к Каролине «миссис Хэйес» неверно. Ему нравилось, как оно звучит.
— Какова сумма залога?
Эту сумму Гатри уже держал в руках благодаря сегодняшней удачной игре в покер. Проблема была в другом. До настоящего момента Гатри считал тюрьму Ларами самым безопасным местом для Каролины. По крайней мере до тех пор, пока не будет пойман Флинн. Однако сейчас он должен был проверить свои подлинные чувства к ней.
Гатри не хотел оставлять Каролину одну. Вот почему он слонялся по городу, вместо того чтобы продолжать преследовать. Флинна. Если бы он был абсолютно честным сам с собой, он должен был бы признать, что те же самые тревожные мысли посещали его в тот день, когда он уехал, оставив Анну одну в маленьком коттедже в штате Канзас. Когда он вернулся, Анна была мертва.
С другой стороны, эта чертова кошка Каролина Чалмерс могла осложнить розыски Флинна. Гатри же не желал этого.
Шериф, казалось, понимал его трудности.
— Плохо сделать что-то, еще хуже этого не делать, — сказал он.
Гатри засмеялся. Слова шерифа подытожили развитие его отношений с Каролиной с самой первой их встречи в Болтоне. Хотя прошло лишь несколько недель, казалось, миновало столетие с тех дней, когда все было предельно ясно.
— Полагаю, мне лучше взять ее с собой, — сказал Гатри, гася сигару и отодвигая стул.
Встал и шериф Стоун. Он надел шляпу и направился к выходу из салуна.
Каролина выглядела повеселевшей, когда Чарли вывел ее из камеры. Увидев Гатри, она не поверила своим глазам. В растерянности она перекладывала из одной руки в другую свой потрепанный саквояж.
Встреча с ней возбудила в Гатри острое желание — чувство, которое, он надеялся, больше не будет его беспокоить. Но оно оказалось сильнее его.
— Мы с шерифом решили, что у налогоплательщиков Ларами достаточно забот и без тебя, — сказал он, пытаясь скрыть впечатление, которое она произвела на него.
— Мистер Хэйес внес за вас залог, — пояснил шериф. — Вы вольны ехать куда угодно, но по истечении шестидесяти дней обязаны вернуться в Ларами. Судья решит, что будет с вами дальше.
— Меня все еще могут посадить в Федеральную тюрьму? — удивилась Каролина.
Стоун кивнул.
— Да, мэм. — Он переглянулся с Гатри.
— Конечно, в том случае, если вам не удастся возвратить в тюрьму Флинна. Его поимка здорово помогла бы вам. Фактически я мог бы снять с вас все обвинения, если бы Флинн был пойман.
Вот так, предельно просто, было заключено соглашение, скрепленное рукопожатием. Гатри возвратит в тюрьму преступника, а шериф забудет, что Каролина помогла бежать Флинну.
Гатри принял от Каролины саквояж и повел ее к выходу, обняв рукой за плечи.
— Пойдем, Дикая Кошка. Нам теперь нужно заняться розыском Флинна.
«Чудно, — размышляла Каролина, шагая рядом с Гатри по темной улице, — как Всевышний откликается иногда на молитву, которая еще не сорвалась с губ, и остается безучастным к самым горячим мольбам и доводам».
— Ты действительно берешь меня с собой? Я буду помогать тебе искать Флинна?
Гатри добродушно улыбнулся.
— Не знаю, сможешь ли ты помочь. По крайней мере, ты будешь все время у меня на виду.
Тоб бежал рядом с Каролиной. Она была счастлива, что оказалась на свободе, что теперь никто не вправе вернуть ее в тюрьму.
— Мы отправляемся на поиски сегодня?
Гатри кивнул.
— Мы вернемся на место, где потеряли Флинна, и начнем поиски оттуда.
Каролина была смущена его словами, которые напомнили ей о прошедшем. С его стороны было великодушно сказать «место, где мы потеряли Флинна». На самом деле Каролина была причиной трагического исхода событий.
— Нам придется ехать всю ночь?
— Вероятно, — сказал Гатри, взглянув на небо. — Ночь будет лунной. Мы прекрасно проведем время.
В платной конюшне Гатри затребовал своих лошадей. Конюх узнал в Каролине узницу тюрьмы, которая, как писали газеты, помогла бежать Ситону Флинну, а затем бежала сама. Они вынуждены были показать конюху справку об освобождении, подписанную шерифом Стоуном.
Чувство свободы переполняло Каролину, когда она лунной ночью скакала верхом радом с Гатри.