Миллер Линда Лейл. Каролина и разбойник

   Около полуночи Гатри вошел в спальню. Он присел на край постели, спиной к Каролине, и стал стаскивать сапоги.
   Каролина коснулась спины Гатри.
   — Что ты делал внизу все это время? — спросила она тихо. — Сватал меня Рою Лаудону?
   — Я просто объяснил ему ситуацию.
   Каролина села на постели.
   — Ты сказал ему, что меня могут упрятать в тюрьму?
   Гатри встал и спустил с плеч подтяжки. Затем стал расстегивать рубашку.
   — Да. Он обещал мне позаботиться о тебе, если я не вернусь.
   — Кроме тебя, я никого не хочу, — сказала Каролина решительным тоном, и натянула одеяло до подбородка. — Предупреждаю тебя, если ты попытаешься бросить меня, я буду тебя разыскивать.
   Гатри наклонился и поцеловал ее. От него исходил запах сигары и доброго бренди.
   — Рой не позволит тебе этого, — сказал он, — он весьма решительный человек при всей его безмятежности.
   Каролина заставила себя выбросить из головы мысли о Рое. Она жена Гатри и всегда останется ею.
   Гатри вытянулся рядом с ней на постели, манящий своей наготой. Она положила голову ему на плечо, ощущая рукой его широкую мускулистую грудь. Внезапная мысль заставила ее приподняться и заглянуть ему в глаза.
   — Когда тебя здесь не было, имел ли ты другую женщину?
   Гатри усмехнулся и уложил ее рядом с собой. Одной рукой он обхватил Каролину снизу, другой — держал ее за бедро.
   — Нет, — сказал он твердо.
   Каролину не убедил его ответ.
   — Когда ты еще собирался жениться на Адабель, то вел себя, исходя из убеждения, что помолвленный мужчина имеет право ходить к проституткам.
   Гатри положил ее на себя, плотно натянув одеяло. Их тела тесно прижались друг к другу.
   — Это было до того, как ты меня околдовала, Дикая Кошка. У меня никого не было с тех пор, как мы вместе. — Он навернул на указательный палец прядь ее волос. — Когда мужчина ведет себя так благопристойно, он заслуживает вознаграждения.
   — В самом деле, заслуживает, — ответила Каролина, покрывая поцелуями его грудь и живот.
   И Гатри был вознагражден.

ГЛАВА 22

   Лежа в постели и наблюдая, как одевается Гатри, Каролина клокотала от негодования. Она была слишком оскорблена и рассержена, чтобы говорить.
   — Я сказал, что вернусь, — повторил Гатри, подойдя к кровати и взяв ее за подбородок. — Я не нарушу своего слова.
   Она отвернулась от него и стала глядеть на желтые занавески окна, колышущиеся под легким дуновением утреннего ветерка.
   — Ты был здесь всего один день, — пожаловалась Каролина.
   — Если я не поеду за Флинном прямо сейчас, сегодня, я снова упущу его, Каролина. Может, черт возьми, я уже упустил его.
   Она погладила под одеялом свой живот и погрустнела. Ребенку нужен дом, в котором постоянно должны находиться мать и отец.
   — Тогда уж тебе лучше не возвращаться, — сказала она с вызовом.
   В глубине души, однако, она понимала, что не сможет поколебать решения Гатри. Он твердо решил поймать Флинна. Гатри был не тем человеком, которого можно было бы заставить повременить с выполнением задуманного.
   Гатри наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
   — Не волнуйся, Дикая Кошка. Я не буду долго отсутствовать.
   — Ты уже отсутствовал долго.
   — Каролина, я вот-вот захлопну Флинна в ловушке. Он где-то рядом. Я его чую.
   Уверенность Гатри встревожила Каролину. Она взяла в руки его ладонь и крепко сжала.
   — Обещай, что ты будешь осторожен, Гатри. Если с тобой что-нибудь случится…
   Гатри присел на край кровати. Он смотрел на нее нежным взглядом.
   — Если со мной что-то случится, — сказал он твердо, — поплачь и затем начни новую жизнь.
   Она вцепилась пальцами в его руку, хотя обычно не позволяла себе этого делать.
   — Я буду печалиться вечно, и не выйду больше замуж, если случится то, о чем ты говоришь. Я не смогу вынести, чтобы кто-нибудь еще прикасался ко мне.
   — Я сам не в восторге от этого, — признался Гатри, — но если ты не пообещаешь мне, что примешь, по крайней мере, покровительство моего друга, не рассчитывай, что я буду осторожным.
   — Не будь хотя бы безрассудным…
   Гатри мягко отстранил ее и нагнулся, чтобы надеть сапоги.
   — Мне уже надоело играть с этим негодяем в кошки-мышки, — сказал он безразличным тоном.
   Но она знала, что ему придется сделать рискованный шаг, чтобы добиться прямого столкновения с Флинном.
   В воображении Каролины вдруг представилась картина падающего на землю Гатри после рокового выстрела. Она крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть эту ужасную картину.
   — Боже милостивый, — жалобно прошептала Каролина, — лучше бы я никогда не встречала его, никогда не слышала его имени.
   Поцелуй Гатри заставил ее открыть глаза. Его рука скользнула под одеяло, чтобы ощупать ее теплый живот.
   — Нет, не лучше. Если бы ты не пришла искать меня тогда, в салуне, его бы не было, не было бы сейчас моего ребенка в твоем чреве.
   — Гатри, прошу тебя, останься.
   Он покачал головой.
   — Давай пообещаем друг другу то, о чем мы говорили.
   Как ни трудно было Каролине согласиться с его условиями насчет покровительства мистера Лаудона, она пересилила себя и дала слово принять их.
   — Хорошо, — прошептала она с мучительной гримасой, — если… если ты не вернешься, я сделаю все, что ты говорил.
   Гатри коснулся ее губ кончиком указательного пальца.
   — К Рождеству, — уточнил он, — ты сделаешь все к Рождеству, если я не вернусь.
   Она горестно кивнула. Гатри облегченно вздохнул.
   — Я буду осторожен, обещаю тебе, — сказал он.
   Затем Гатри откинул одеяло и стал покрывать поцелуями подрагивающую поверхность ее живота.
   Жар охватил Каролину. Она мысленно прокляла ту мистическую силу, которая давала ему власть над ней.
   Гатри освободил ее грудь от влажного шелка лифчика и принялся жадно обсасывать губами лакомство, которое он обнажил. Не в силах победить охватившее ее вожделение, Каролина ухватила руками прутья спинки кровати и выгнула спилу.
   Над ее телом прозвучал отрывистый смех Гатри. Затем он продолжил свои ласки, и вскоре Каролина перестала воспринимать окружающее. Единственное, что она могла еще слышать, это собственные сдавленные стоны и тяжелое дыхание.
 
   Через несколько минут после того, как вышел Гатри, Джардена принесла Каролине на подносе завтрак.
   Каролина не скрывала слез от женщины, с которой подружилась.
   — Он не вернется, — шептала она обреченно. — Флинн убьет его.
   Джардена осторожно опустила поднос на столик у кровати, отодвинув лампу. Она была встревожена и полна сочувствия.
   — Вы не должны так думать, — упрекнула экономка Каролину, — ожидаемые беды сбываются, так же как и ожидаемые удачи.
   Окончательно одевшись, Каролина взяла дрожащей рукой свою чашку чая. Ее тело все еще помнило ласки Гатри. Из горла Каролины вырвался короткий безрадостный смешок.
   — Он полагает, что если не вернется к Рождеству, то я смогу забыть все и выйти замуж за кого-нибудь еще. Будто последние месяцы нашей жизни ничего не значили. Можете себе представить?
   Экономка вздохнула и положила руку на плечо Каролины.
   — Вам будет здесь хорошо, — сказала она. — Рой — прекрасный человек, Каролийа. Если бы вы стали его женой, то ни в чем не нуждались бы. Ваш ребенок — тоже.
   Каролина уставилась на Джардену пристальным взглядом.
   — И вы туда же, — пробормотала она в тихой ярости. — Все как будто убеждены, что Гатри…
   — Гатри крепкий парень, — спокойно перебила ее Джардена. — Он сумеет позаботиться о себе.
   С отрешенным видом Каролина стала завтракать. Ей не хотелось есть, но в питании нуждался ее ребенок.
   — Если Гатри погибнет, это будет целиком на моей совести, — сказала она. — До встречи со мной он был счастлив. Работал на своем руднике и собирался… хотел жениться на Адабель Роджерс.
   Джардена покачала головой.
   — Гатри не был бы счастлив, если бы женился не на тебе, а на какой-нибудь другой женщине. Теперь возьми себя в руки и перестань вести себя так, будто ты королева, запертая в темнице. У тебя есть заботы, займись ими, — сказала экономка и вышла из комнаты.
   Каролина знала, что, кроме ожидания Гатри, молитв и занятий с Феррисом, у нее не было здесь других забот. Она закончила завтрак и отнесла поднос вниз.
   В этот вечер, когда она стояла на крыльце и считала звезды, чтобы заглушить тоску по Гатри, к ней подошел Рой Лаудон.
   Он остановился у перил с трубкой в руке. Лаудон выглядел привлекательно и был человеком прекрасных душевных качеств. Он был строг, но справедлив в отношениях с сыном, а также со своими работниками. Каролина вполне могла бы полюбить его, если бы раньше не встретила Гатри.
   — Мы с вашим мужем старые друзья, — сказал он тихо, набивая трубку свежей порцией табака.
   Каролина решила вежливо поддержать разговор, поскольку чувствовала себя одинокой, а мистер Лаудон ей нравился.
   — Вероятно, вы служили с ним в армии генерала Ли? — предположила она.
   Рой усмехнулся.
   — Отнюдь, мисс Каролина. Я был когда-то личным адъютантом генерала Гранта, Бывало, доставлял донесения самому мистеру Линкольну.
   Каролина повернулась, чтобы видеть его лицо. От изумления она открыла рот. Вспомнив о приличиях, она немедленно закрыла его.
   — Выходит, что вы были юнионистом, а Гатри…
   — Мне известно, — добродушно перебил ее Рой, — Хэйес был мятежником. Он и сейчас остается им в глубине души.
   — Как же вы подружились?
   — В ходе войны президент дал указание проинспектировать некоторые из наших лагерей для военнопленных. Линкольн был встревожен сообщениями, что с пленными мятежниками плохо обращались. Конечно, обе стороны испытывали недостаток в продовольствии и медикаментах, но президент имел в виду случаи преднамеренной жестокости по отношению к пленным. Генерал Грант поручил мне выполнение этой миссии.
   Каролина широко открыла глаза.
   — И вы встретили Гатри?
   — Можно и так сказать. Я только что закончил инспекцию второго лагеря, где-то в Пенсильвании. Обнаружил вещи, которые, как я полагал, наверняка не понравятся президенту. Когда я сидел в свой палатке и писал донесение, снаружи началась какая-то чертовщина. Услышав крики и стрельбу, я схватил свой пистолет и выбежал посмотреть, что происходит.
   Так я оказался в эпицентре событий, связанных с одним из знаменитых побегов Гатри Хэйеса. Прежде чем я мог сообразить в чем дело, меня оглушили ударом по голове и потащили. Следом за мной шли двое пленных с вилами.
   Гатри понимал, что это должно было кончиться, и остановил их. Я никогда не забуду того, что он сказал: «Меня зовут Гатри Хэйес, приятель янки. Как я понимаю, ты мне обязан кое-чем. Однажды я могу вспомнить об этом».
   Каролина улыбнулась. Происходившая сцена отчетливо запечатлелась в ее сознании. Приведенная цитата звучала именно так, как любил выражаться ее супруг.
   — Несколькими годами позже, — продолжал Рой, — он явился на мое ранчо и попросил работы. Разумеется, я не отказал ему. Так мы стали друзьями.
   — Замечательно, — отозвалась Каролина и подумала: «Как странно, что эти двое мужчин встретились снова через такое продолжительное время».
   Рой повел плечами. Он глядел на Каролину сверху вниз нежным взглядом.
   — Я все знаю о ваших делах, Каролина. О Ситоне Флинне и угрозе суда над вами за его освобождение.
   Каролина напряглась. Она опасалась, что хозяин ранчо сочтет ее недостойной для обучения сына и прикажет ей удалиться.
   Он осторожно положил свою огромную ладонь на ее плечо.
   — Я пользуюсь здесь влиянием. Денег у меня больше, чем требуется одному человеку, — сообщил он доверительно Каролине. — Если что-нибудь случится с Гатри, я позабочусь о вас. Я буду воспитывать вашего сына как своего собственного. Это вас ни к чему не обяжет.
   Каролина была тронута его словами. Мистер Лаудон всегда вел себя по-джентльменски по отношению к ней. Она не предполагала, что он испытывает к ней какие-либо нежные чувства. Сейчас ей показалось, что она нравится ему.
   — Было бы несправедливо обременять вас такими жертвами, — мягко сказала она. — Должно быть, есть много женщин, которые хотели бы носить ваше имя и быть для вас преданными женами.
   Его улыбка была нежной и грустной.
   — Я знаю, что вы любите Гатри, Каролина. Но если он не вернется, вам потребуется мужчина. Я хотел бы им быть.
   Одно дело было выслушивать просьбы Гатри о том, чтобы она дала обещание принять покровительство Роя. Другое дело — выслушивать собственное предложение хозяина ранчо. Рой Лаудон заслуживал лучшей участи, чем иметь жену, которая его не любит, или жену, которая в скором времени разродится ребенком от другого мужчины.
   — Гатри вернется, — убежденно сказала Каролина. Если бы она не верила в это, то не стоило бы продолжать разговор.
   Рой коснулся ее лица большой, мозолистой рукой.
   — Надеюсь, вы правы, — сказал он, — хотя, спаси меня Боже, какая-то часть моей души желает, чтобы вы не хотели его возвращения.
   С этими словами Лаудон повернулся и пошел внутрь дома, оставив Каролину продолжать подсчет звезд.
   Ей, однако, пришлось оставить это занятие, потому что из-за слез звезды сливались перед ее взором.
   Наконец Каролина ушла в дом и поднялась по ступенькам в свою комнату. В припадке страха и отчаяния она стала бить кулаками по матрасу.
   На следующий день Феррис вручил ей пакет, который изменил все, в том числе и ее вынужденное обещание Гатри.
   Она сидела у пруда, строча одно из бесконечных писем Лили и Эмме, когда Феррис пешком продрался сквозь чащу деревьев. Он широко улыбался.
   — Кто-то прислал вам подарок, — сказал он. — Десятник принес это с городской почты.
   Нахмурившись, чувствуя беспокойство по причине, которую она не могла объяснить, Каролина взяла маленький пакет. Инстинкт подсказывал ей, что пакет послал не Гатри, однако почерк был едва узнаваем.
   Одеревеневшими пальцами, она развязала бечевку и развернула плотную бумагу коричневого цвета. Внутри пакета находилась небольшая овальная рамка, в которую раньше было вставлено фото Анны Хэйес. Сейчас оно было заменено фотографией Каролины и Гатри, снятых в день их бракосочетания в Шайенне.
   Каролина почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Она уронила фото в рамке на колени и ухватилась обеими руками за шершавую ветку поваленного дерева, чтобы не упасть.
   — Что-то случилось? — Феррис присел перед ней на корточки и смотрел ей прямо в лицо.
   Не в силах ответить, Каролина сглотнула комок в горле и развернула листок желтой бумаги. Он был вложен под фото в рамке.

   «Я поймал его, — хвастался обладатель отчетливого и уверенного почерка, в котором Каролина узнала теперь почерк Флинна. — Если не хочешь, чтобы я прикончил Хэйеса, ты должна сесть на двухчасовой дилижанс из Шайенна в Ларами в пятницу. Не вздумай сообщить кому-нибудь об этом.
   С пожеланиями. С. Ф.»

   Каролину затошнило, но она взяла себя в руки. Ей даже удалось улыбнуться.
   — Наше свадебное фото, — сказала она, держа в чуть подрагивающей руке овальную рамку. — Хочешь посмотреть?
   Феррис продолжал хмуриться.
   — Мисс Каролина, вы неважно выглядите.
   Каролина решительно встала, умоляя всех святых, чтобы они спасли ее от обморока.
   — Благодарю, я прекрасно себя чувствую, — отозвалась она отрешенным тоном. Она лихорадочно пыталась вспомнить, какой сейчас был день недели. Мысль, что уже наступила пятница, повергла ее в отчаяние.
   — Я должна ехать, Феррис, — сказала Каролина не своим голосом. — Пожалуйста, оседлай мне лошадь.
   — Конечно, но мне кажется, было бы лучше, если бы я поехал с вами.
   Каролина резко покачала головой.
   — Нет, Феррис. Мне хотелось бы, чтобы ты приготовил то письменное задание, о котором мы говорили вчера.
   Мальчуган сморщил лицо.
   — Сейчас? Но ведь мы закончили сегодня занятия.
   — Феррис, — повысила голос Каролина, — делай, что сказано.
   — Папа будет возражать против того, чтобы вы ехали верхом одна, — запротестовал Феррис, однако повернулся и направился к дому и амбару.
   Каролина следовала за ним как в тумане. У нее не было времени, чтобы собрать свои вещи в дорогу. Даже если бы она попыталась это сделать, Джардена догадалась бы, что она затевает. Кроме того, ей понадобятся деньги для оплаты проезда в дилижансе.
   Она пошла в дом и вынула из выдвижного ящика тумбочки деньги, полученные в оплату за обучение сына хозяина ранчо. Каролина запихнула их вместе с фото в карман своей зеленой вельветовой амазонки — еще одного собственного изделия.
   Мысль о Гатри, мучающемся и, может, умирающем в логове Флинна, вызвала новый приступ сердечной боли.
   Но Каролина старалась быть сильной. Пытаясь уверить себя, что не произошло ничего необычного, она направилась к амбару.
   Феррис уже оседлал ее лошадь, но его тревога не прошла.
   — Если что-то случилось, вы могли бы мне сказать об этом.
   Каролина наклонилась и поцеловала его в щеку. Этот поступок больше смутил Ферриса, чем успокоил. Но сделанного не поправишь.
   — Работай над заданием, Феррис, — сделала она последнее наставление и села в седло, почти не прибегая к помощи своего ученика.
   Между усадьбой на ранчо и Шайенном путников, особенно молодых женщин, подстерегает немало опасностей. Но Каролина не думала о них. Она мчалась вперед с быстротой, которая была пределом возможностей для ее лошади. Она не думала ни о чем и ни о ком, кроме Гатри.
   Прибыв в Шайенн, Каролина немедленно отправилась в кассу компании «Уэлс Фарго» и купила билет до Ларами. Она напряженно следила, как кучер и сопровождающий его охранник забрасывали на крышу кареты чемоданы и узлы пассажиров. Этим людям, так же как и пассажирам, угрожала реальная опасность. Она не решилась, однако, предупредить их об этом.
   Гатри погиб бы, если бы она это сделала.
   Все же совесть Каролины не позволяла ей предоставить безопасность людей воле случая. Она подошла к кучеру, пожилому мужчине с пышными усами, и тронула его за рукав.
   — Простите, сэр, я хотела узнать, достаточно ли вы готовы к нападению разбойников, которые могут встретиться по дороге?
   Он усмехнулся и сплюнул в грязь жеваным табаком.
   — Разбойники, мэм? Вы, видно, начитались авантюрных романов.
   Каролина едва сдержала возмущение.
   — Грабежи происходят буквально каждый день, — напомнила она.
   — Меня это не касается, — заносчиво ответил кучер.
   — Каролина смотрела на него, борясь с искушением показать ему записку Ситона Флинна и доказать, что он не прав. Но такой поступок мог стоить Гатри жизни. Она повернулась и стала подниматься в карету дилижанса.
   Вскоре за ней последовали престарелая леди и молодой человек весьма болезненного вида. Каролина почувствовала вину перед ними. Флинн прежде уже убивал людей. Она знала, что он не остановится перед новым убийством. Ни старость, ни молодость не вызовут у него сострадания.
   — Хотите, я погадаю по вашей ладони? — спросила Каролина престарелую леди в порыве вдохновения, похожего на истерику.
   Она ничего не смыслила в предсказании судьбы, но это не остановило ее. Престарелая леди протянула ей руку.
   — Полагаю, что вы обнаружите в моем будущем прекрасного незнакомца, — сказала она.
   — Нет, вы не встретите его, — возразила Каролина, делая вид, что она изучает ладонь леди. «Впрочем, — подумала молодая женщина, — кем, как не прекрасным незнакомцем выглядел Флинн».
   Нахмурившись, леди задумалась.
   — Похоже, что в этом месяце вы вообще никуда не поедете, — предсказывала Каролина. — Я вижу, что вам угрожает опасность.
   Леди прижала худую руку к плоской груди.
   — Чушь собачья, — презрительно процедил прыщеватый молодой человек.
   Каролина поймала руку молодого человека и повернула его ладонь для изучения.
   — Вы будете захвачены жестокими бандитами, — предсказывала она ему просто из желания отомстить за вредность. — Они разыграют в карты вашу жизнь…
   На лице молодого человека, покрытом красными пятнами, обозначилась саркастическая усмешка.
   — Но, — торжествующе закончила Каролина, — это случится только в том случае, если вы будете ездить в Ларами в течение ближайших десяти дней.
   К ее тайному удовлетворению и потехе, молодой человек немедленно вышел из дилижанса и потребовал свой багаж и деньги за билет.
   Старая леди была не столь впечатлительна.
   — Вы не прорицательница, — добродушно упрекнула она Каролину.
   Каролина села на свое жесткое сиденье и вздохнула.
   — Вы должны сойти с кареты, — сказала она устало. — Не могу сказать почему, но прошу вас отложить свою поездку хотя бы на день.
   — О, дорогая, — пробормотала леди, — кажется, вы искренни.
   — Я никогда не была более искренней в своей жизни, — ответила Каролина. — Каждый человек, севший в эту карету, находится в опасности.
   «Включая меня, — обреченно подумала Каролина. — В нужное время я придумаю способ защититься от Флинна, но пока ничего не приходит в голову».
   Попутчица Каролины уже потянулась к задвижке дверцы кареты.
   — Кучер, — потребовала она, — верните мне мои вещи.
   Потом она обратилась к Каролине:
   — Если что-то должно произойти, вы тоже должны выйти из кареты.
   Каролина лишь покачала головой в знак отрицания, не имея возможности объяснить причину. Что бы с ней ни случилось, она не могла сойти и обречь Гатри на гибель из-за своей трусости. Она почувствовала удовлетворение, когда старая леди вышла.
   Сразу после этого кучер просунул голову сквозь окошко кареты и бросил на Каролину неприязненный взгляд.
   — Что вы говорили этим людям?
   Каролина улыбнулась и поправила свою амазонку.
   — Ни единого слова, — солгала она. — Они решили изменить свои планы, вот и все.
   Кучер снова окинул ее взглядом и исчез в окошке. Через некоторое время дилижанс отправился в Ларами. По расписанию у дилижанса была остановка на ночлег на почтовой станции в горах, если он доберется туда без приключений.
   Только после того как поездка началась, Каролина занялась анализом своих собственных проблем. Она ехала прямо в западню Флинна, тем не менее выбора у нее не было. Молодая женщина опустила руку в карман и вынула оттуда фото в рамке с трещиной через стекло.
   Вынув стекло, Каролина обнаружила под свадебным фото карточку Анны. Только полная беспомощность могла бы позволить Гатри расстаться с карточкой в рамке. Это была святыня, которой он, как хорошо знала Каролина, поклонялся.
   Она коснулась кончиком пальца прелестного лица Анны и тотчас почувствовала болезненный укол в сердце. Хотя Гатри и закрыл карточку Анны их супружеским фото, его любовь к ней не прошла и определяла его чувства к Каролине. Раньше это печалило бы ее, сейчас она хотела только видеть его, обнимать его и говорить ему: «Я люблю тебя».
   Каролина вновь вставила в рамку свое и Гатри фото. Поцеловав его изображение, она убрала рамку в карман.
   Конечно, если Гатри еще жив, — а Каролина молилась, чтобы так оно и было, — он будет взбешен тем, что она подчинилась требованиям Флинна. Вероятно, ей придется выслушать его назидания, типа: «Я что тебе говорил?» — или пустые угрозы о том, что он задаст ей трепку, которые служили ему утешением.
   Именно сейчас она бы не возражала против этого, только бы быть рядом с ним.
   Наступил полдень, однако ничего не происходило. Каролина стала думать, что Ситон просто блефовал. И она все еще не продумала план собственного спасения в случае нападения на дилижанс.
   Когда время приблизилось к сумеркам и дилижанс поехал в гору, появились всадники. Их лошади скакали рядом с каретой, а один из всадников прыгнул на багажный ящик с устрашающим воплем.
   Каролина в это время высунулась из окна и с ужасом наблюдала, как был повержен на землю кучер, которого чуть не переехало колесо кареты. Когда раздались выстрелы, она плотно зажмурила глаза и спряталась внутри кареты.
   Через несколько мгновений дилижанс был остановлен, и всадник в длинном черном плаще из брезента открыл дверь в карету.
   Хотя всадник был в маске, Каролина узнала его черные, сверкающие глаза. Флинн стащил со своего лица маску и улыбнулся.
   — Я знал, что ты приедешь, дорогая, — серьезно сказал он, спешившись и взглянув на нее. — Ты не представляешь, как я скучал по тебе.
   — Прекрати, иначе меня вырвет, — отозвалась Каролина с неприязнью, выходя из кареты и стараясь сохранить максимум достоинства.
   Ситон рассмеялся.
   — У тебя есть присутствие духа — качество, которое я особенно ценю в своих женщинах.
   — Я не твоя женщина, — ответила Каролина, — и никогда не буду ею.
   Каролина была напугана до смерти, но она знала, что чем меньше будет заметен ее страх, тем лучше.
   Рукой, на которую была натянула кожаная перчатка, он грубо схватил ее за подбородок. Его спутники глазели на них, сидя верхом на лошадях, все в масках и при ружьях.
   — Вот здесь ты ошибаешься, моя любовь Каролина. Сегодня ночью мы разделим постель, и я погляжу, каким хитростям ты научилась у своего прежнего любовника.
   Его дружки расхохотались. Один из них вскарабкался на крышу кареты и выстрелом сбил замок с багажного ящика.