Страница:
Он откинул голову и застонал, когда она обхватила член и провела пальцем по его верху. Мгновенно Каролина впала в исступление. Она стала перемещать вверх и вниз нежную подвижную кожу члена. Гатри бессвязно бормотал что-то, словно в бреду.
Наконец он стиснул пальцами запястья ее рук и прижал их к поверхности стога.
— Каролина, — простонал он, — скажи «нет» сейчас, если можешь. Через минуту-две будет уже слишком поздно.
Каролина понимала, что ей следовало бы остановиться, но она не могла заставить себя сделать это ни словами, ни» действием. Она откинула назад голову, и он прильнул к ее груди, неистово терзая соски. Он вытянул руки Каролины далеко поверх головы и держал их за запястья. Эта беззащитная поза усилила ее возбуждение во много раз.
Наконец Гатри отпустил руки Каролины и стал целовать ее, спускаясь от груди к животу. С каждым прикосновением его губ возбуждение девушки возрастало. Когда Каролина почувствовала, как раздвигаются ее мягкие ткани между ног, она вскрикнула и стиснула пальцами сильные плечи Гатри. Он прижался губами к заветному месту девушки.
Она напряглась, не зная, что ожидать, и издала сдавленный стон, откликаясь на возбуждающие движения его языка. Пальцы Каролины глубоко погрузились в его волосы.
— Боже мой, Гатри! — простонала девушка.
Каролина не осознавала, хочет ли она, чтобы язык Гатри продолжал свою работу или прекратил ее. В одном она была уверена: она жаждала наслаждения.
Гатри перекинул ноги Каролины через свои плечи и пробормотал над трепещущей плотью девушки:
— Я хочу всю тебя, Каролина. Всю без остатка.
И, прежде чем она смогла осознать сказанное, Гатри снова припал губами к ее телу, на этот раз — в наиболее страстном порыве.
Каролина слышала в темноте крики ночных животных — волков и койотов. Они перекликались с ее собственными стонами от наслаждения и восторга. Гатри осторожно положил ее на одеяло. Он еще раз поцеловал девушку между бедрами, прежде чем приподняться над ней.
Каролина испытывала удовлетворение, но не полностью. На этот раз ее не могла устроить одна лишь любовная игра. Как и Гатри, она хотела иметь все.
Каролина обняла Гатри за шею и слилась с ним в упоительном поцелуе. Теперь Гатри лежал у нее между ног. Она ощущала нетерпение его напряженного члена.
Каролина с готовностью открылась перед своим завоевателем. Член Гатри вошел в нее, но лишь частично. Она задвигалась под ним, принуждая его углубиться возбужденным шепотом. Но Гатри не спешил. Тело Каролины постепенно разогревалось жаром возбуждения. Она почувствовала, как ее влагалище раздвигается все шире, принимая в себя член Гатри.
— Я не хочу сделать тебе больно, — прохрипел он, гладя щеку Каролины.
— Это неизбежная боль, — откликнулась Каролина. — Гатри, прошу, не заставляй меня мучиться.
Он наклонился, чтобы нежно и страстно поцеловать ее.
— Каролина…
Осторожность Гатри отзывалась острой ноющей болью, распространяющейся от низа живота во все уголки ее тела и души. Инстинкт заставил Каролину приподнять бедра вверх. Гатри больше не мог сдерживаться. Мощным толчком он проткнул последнюю преграду внутри нее, еще разделяющую их. Каролина вскрикнула, напугавшись необычайной острой боли.
Гатри оставался в ней. Его губы касались ее виска. Она прислушивалась к его горячему шепоту до тех пор, пока не утихла боль. Только после этого он продолжил движение внутри нее.
По мере усиления трения Каролина все больше возбуждалась. Вскоре она уже извивалась под ним. Ее руки сомкнулись на его спине, голова металась по одеялу из стороны в сторону.
Над крышей навеса из облаков, затянувших небо, просыпались по немыслимым траекториям и кругам звезды. Они звали к себе Каролину. Наслаждение, достигнув сладострастия, было столь острым, что она не могла его переносить. Душа ее парила в небесах, в то время как тело выгибалось под телом Гатри на их соломенном ложе.
Она очнулась вовремя, чтобы приласкать Гатри, которого страсть, казалось, готова была разорвать на части.
После нескольких глубоких и отчаянных погружений внутрь Каролины Гатри издал громкий протяжный стон. Его тело затрепетало в конвульсиях поверх тела Каролины. Затем он опустился рядом с ней на одеяло со сладкой дрожью.
ГЛАВА 9
Наконец он стиснул пальцами запястья ее рук и прижал их к поверхности стога.
— Каролина, — простонал он, — скажи «нет» сейчас, если можешь. Через минуту-две будет уже слишком поздно.
Каролина понимала, что ей следовало бы остановиться, но она не могла заставить себя сделать это ни словами, ни» действием. Она откинула назад голову, и он прильнул к ее груди, неистово терзая соски. Он вытянул руки Каролины далеко поверх головы и держал их за запястья. Эта беззащитная поза усилила ее возбуждение во много раз.
Наконец Гатри отпустил руки Каролины и стал целовать ее, спускаясь от груди к животу. С каждым прикосновением его губ возбуждение девушки возрастало. Когда Каролина почувствовала, как раздвигаются ее мягкие ткани между ног, она вскрикнула и стиснула пальцами сильные плечи Гатри. Он прижался губами к заветному месту девушки.
Она напряглась, не зная, что ожидать, и издала сдавленный стон, откликаясь на возбуждающие движения его языка. Пальцы Каролины глубоко погрузились в его волосы.
— Боже мой, Гатри! — простонала девушка.
Каролина не осознавала, хочет ли она, чтобы язык Гатри продолжал свою работу или прекратил ее. В одном она была уверена: она жаждала наслаждения.
Гатри перекинул ноги Каролины через свои плечи и пробормотал над трепещущей плотью девушки:
— Я хочу всю тебя, Каролина. Всю без остатка.
И, прежде чем она смогла осознать сказанное, Гатри снова припал губами к ее телу, на этот раз — в наиболее страстном порыве.
Каролина слышала в темноте крики ночных животных — волков и койотов. Они перекликались с ее собственными стонами от наслаждения и восторга. Гатри осторожно положил ее на одеяло. Он еще раз поцеловал девушку между бедрами, прежде чем приподняться над ней.
Каролина испытывала удовлетворение, но не полностью. На этот раз ее не могла устроить одна лишь любовная игра. Как и Гатри, она хотела иметь все.
Каролина обняла Гатри за шею и слилась с ним в упоительном поцелуе. Теперь Гатри лежал у нее между ног. Она ощущала нетерпение его напряженного члена.
Каролина с готовностью открылась перед своим завоевателем. Член Гатри вошел в нее, но лишь частично. Она задвигалась под ним, принуждая его углубиться возбужденным шепотом. Но Гатри не спешил. Тело Каролины постепенно разогревалось жаром возбуждения. Она почувствовала, как ее влагалище раздвигается все шире, принимая в себя член Гатри.
— Я не хочу сделать тебе больно, — прохрипел он, гладя щеку Каролины.
— Это неизбежная боль, — откликнулась Каролина. — Гатри, прошу, не заставляй меня мучиться.
Он наклонился, чтобы нежно и страстно поцеловать ее.
— Каролина…
Осторожность Гатри отзывалась острой ноющей болью, распространяющейся от низа живота во все уголки ее тела и души. Инстинкт заставил Каролину приподнять бедра вверх. Гатри больше не мог сдерживаться. Мощным толчком он проткнул последнюю преграду внутри нее, еще разделяющую их. Каролина вскрикнула, напугавшись необычайной острой боли.
Гатри оставался в ней. Его губы касались ее виска. Она прислушивалась к его горячему шепоту до тех пор, пока не утихла боль. Только после этого он продолжил движение внутри нее.
По мере усиления трения Каролина все больше возбуждалась. Вскоре она уже извивалась под ним. Ее руки сомкнулись на его спине, голова металась по одеялу из стороны в сторону.
Над крышей навеса из облаков, затянувших небо, просыпались по немыслимым траекториям и кругам звезды. Они звали к себе Каролину. Наслаждение, достигнув сладострастия, было столь острым, что она не могла его переносить. Душа ее парила в небесах, в то время как тело выгибалось под телом Гатри на их соломенном ложе.
Она очнулась вовремя, чтобы приласкать Гатри, которого страсть, казалось, готова была разорвать на части.
После нескольких глубоких и отчаянных погружений внутрь Каролины Гатри издал громкий протяжный стон. Его тело затрепетало в конвульсиях поверх тела Каролины. Затем он опустился рядом с ней на одеяло со сладкой дрожью.
ГЛАВА 9
Каролина лежала рядом с Гатри и перебирала пальцами густую поросль волос на его груди. Она ждала, когда прекратится ее внутренняя дрожь. Тело Каролины было покрыто после любовных утех теплой влагой. Таким же было тело Гатри.
— Я предупреждал тебя, — сказал Гатри после продолжительного молчания.
Каролина не видела его лица. Тон его голоса был неопределенным, — Не говори мне об этом, Гатри, — попросила она. — Мне хочется еще немного побыть в этом чудесном сне, прежде чем я вернусь к реальной жизни!
А в реальной жизни она оказалась безрассудной распутной девкой, такой же, как ее мать. Ужаснее всего то, что она предала человека, который ее любил и верил ей. Она отвернулась от Гатри и заплакала от отчаяния, закрыв лицо руками. Ее плечи и спина сотрясались от рыданий.
— Каролина, — прошептал Гатри. В его голосе слышался мягкий упрек. Он сел и привлек ее к себе. Чтобы уберечь молодую женщину от ночной сырости, Гатри плотно обернул ее одеялом. Он слегка поглаживал ее волосы. — Прошу тебя, моя милая, не надо плакать. — Он касался губами ее виска. — Я обещаю, все будет хорошо.
— Обещаешь! — всхлипывала Каролина, глядя на него с обидой. — Как можно обещать такие вещи?
Гатри крепче обнял ее, чуть покачивая.
— В том, что случилось, — не твоя вина, а моя, — говорил он. — Я был готов на это с первой же встречи, когда ты пришла в «Адский камень и вертел». Пройдет не так много времени, и ты выйдешь замуж за хорошего парня. Меня же ты выбросишь из головы. — Он вытер слезу на ее лице. — И эту ночь ты никогда не будешь вспоминать.
Ну уж нет! Каролина не забудет эту ночь, даже если ей придется прожить тысячу жизней. Слава Богу, она и не помышляла о том, чтобы ее забыть. Однако молодая женщина была достаточно гордой, чтобы признать это открыто. Кроме того, Каролина была уязвлена тем, что Гатри, разделив с ней столь прекрасные и потрясающие мгновения любви, мог предположить, что память об этой ночи скоро забудется, как стихи бездарной поэмы или случайные сновидения. Очевидно, она значила для него не больше, чем любая из шлюх, которых он навещал в последние годы. Что же касается самого Гатри, то он навсегда останется для нее неповторимым.
— Мистер Флинн теперь не захочет взять меня в жены, — жалобно всхлипнула она — Ни один порядочный мужчина не захочет. Теперь я останусь старой девой навсегда!
Гатри рассмеялся и прижал ее голову к своему плечу.
— Тсс, — прошептал он с нежной улыбкой. — Мужчина твоей мечты где-то здесь, в наших краях. Он вполне приличный джентльмен. И, разумеется, он будет приятно удивлен, когда узнает, что взял к себе в постель дикую кошку.
Каролина встрепенулась, расценив его слова как оскорбление. Он снова рассмеялся и еще теснее прижал ее к себе. Это заставило Каролину вспомнить их ночные любовные утехи. Она не могла себе представить, чтобы кто-нибудь еще так ее обнимал.
— Дикая кошка, — повторил он. — Многие женщины лежат под мужчинами неподвижно, как доски, и просто ждут, когда их любовники кончат.
Краска стыда залила лицо Каролины при этом замечании. В то же время в душу закрались сомнения: настоящая леди не позволит себе таких проявлений чувств. Ее опять охватило отчаяние.
Гатри осторожно положил Каролину на постель и тщательно укутал в одеяло. Затем он удалился, не говоря ни слова. Хотя это был мужчина, который, как была убеждена Каролина, губил ее жизнь, она по-прежнему жаждала объятий его сильных рук, ей хотелось чувствовать тепло его тела.
Гатри вернулся через несколько минут. К этому времени глаза Каролины уже привыкли к темноте. Она могла различить, что он держит в руках флягу с водой и что-то похожее на платок. Он смочил ткань, раздвинул ноги Каролины и стал удалять с ее тела следы любовных утех легкими, уверенными движениями.
Каролина закусила нижнюю губу, с ужасом понимая, что к ней возвращается возбуждение. Она молилась, чтобы он не заметил того, что она чувствует. Но вскоре он с хриплым смешком погрузил большой палец во влажные эластичные ткани ее лона, нащупывая клитор.
— Дикая кошка, — повторил он с чувством. — Мисс Каролина, мисс Каролина, какая же ты маленькая похотливая тварь!
Стон вырвался сквозь стиснутые зубы Каролины. Она изо всех сил зажмурила глаза, согнула ноги и широко раскинула колени. Гатри ласкал ее лоно, заставляя тело молодой женщины вновь покрываться теплой влагой. Его голос возбуждал Каролину столь же осязаемо, как и его руки.
Она приподнялась, скользнула пальцами по его плечам. Попыталась что-то сказать, но вместо слов из горла вырвались сдавленные, непонятные, животные звуки.
Гатри хищно усмехнулся.
— Эге, моя милая, ты достойна мужских ласк!
Он резко засунул во влагалище сразу несколько пальцев, на этот раз не заботясь о нежности: он знал, Каролина сейчас в ней не нуждалась.
Женщина вскрикнула от восторга наслаждения. Страсть нарастала в ней все больше и больше, стремясь к кульминации и развязке. Этот процесс напоминал завод часовой пружины, за установленным пределом которого она срывается в свободное состояние. В экстазе Каролина выгнулась. Затем наступила разрядка, после которой ее сморил сон.
Когда Каролина проснулась, было уже светло. Ей показалось, что в бодрящем весеннем воздухе витает запах кофе. Она потянулась за своей одеждой. Гребень она обнаружила в саквояже, который Гатри предусмотрительно оставил рядом. Расчесав волосы, она заплела их в косу и осторожно спустилась с сеновала.
Гатри передал ей кружку дымящегося кофе и традиционный кусок вяленой говядины.
Каролина пробормотала «спасибо», не решаясь взглянуть ему в глаза. В конце концов, они занимались любовью прошлой ночью, и не один раз, а дважды. Он обозвал ее дикой кошкой. После этого она не знала, как себя держать с ним.
— Будем делать вид, что ничего не случилось? — спросил он. В его голосе не было ни гнева, ни осуждения. Всего лишь искреннее любопытство.
Она заставила себя взглянуть на него. Хотя Гатри не был побрит, он был все так же привлекателен для Каролины.
Она сумеет, однако, противостоять его чарам.
Каролина потягивала кофе и, прежде чем ответить, долго всматривалась в него задумчивым взглядом.
— Да, и мы будем следить за тем, чтобы ничего подобного не случилось впредь.
На его губах появилась добродушная улыбка, в глазах забегали веселые искорки. «Когда имеешь рудник, можно было бы позволить себе приличный головной убор», — подумала Каролина.
— Как быть с Флинном? — поинтересовался он. — Ты не собираешься сообщить ему при случае, что ты и я…
Каролина протянула руку и прижала пальцы к его мягким губам, не в силах слышать продолжение его фразы.
— Да, — грустно вымолвила она. — Я хочу рассказать ему все. Было бы нечестно обманывать его.
На этот раз Гатри отвел свой взгляд. Он наблюдал, как в отдалении паслись лошади.
Нет, ему не будет все сходить с рук. Особенно после того, что он совершил.
— Как быть с Адабель? — поинтересовалась в свою очередь Каролина. — Ты расскажешь ей обо всем?
— Наверное, нет, — протяжно вздохнул он, помедлив с ответом.
Каролина не поверила своим ушам.
— Что ты сказал?
Гатри пожал плечами.
— Это только нанесет ей душевную травму, тем более то, что было между нами, ни к чему нас не обязывает.
Эти слова, произнесенные обыденным тоном, глубоко оскорбили Каролину. Она поднялась и отвернулась. Дрожащими руками она поднесла ко рту кружку с кофе. Он ставил ее в один ряд со шлюхами, с которыми имел дело. Это убивало ее.
Она почувствовала близость Гатри еще до того, как он взял ее за плечи и развернул к себе лицом.
— Что-нибудь не так?
Она заставила себя улыбнуться и покачать головой.
— Нет, все в порядке. Ты прав. Мы ничего не значим друг для друга. Мы совершенно друг к другу не подходим.
Его губы слегка дрогнули. Кончиками пальцев он дотронулся до ее лица.
— М-да, — протянул он неопределенно. Затем забросал землей место костра, который он поддерживал с прошлой ночи кусками гнилушек, найденных под навесом.
— Итак, решено, — сказала Каролина.
Гатри кивнул, но его взгляд говорил совсем о другом.
Каролина сделала шаг назад.
— Естественно, я полагаюсь на ваше слово — слово джентльмена — не приближаться ко мне по ночам.
Гатри усмехнулся и взял ее за подбородок.
— Я не джентльмен, — напомнил он ей, — и я не давал слова от чего-то воздерживаться. — С этими словами он повернулся и пошел седлать лошадей.
Каролина быстро последовала за ним.
— Минутку, мистер Хэйес, боюсь, я должна потребовать от вас такого обязательства, — сказала она привычным тоном педагога.
Гатри повернулся и холодно посмотрел на нее.
— Не тебе указывать мне, учительница, — прервал он тираду Каролины. — Не забывай, что в нашем деле я руковожу, а ты выполняешь мои указания.
Каролина вызывающе подняла подбородок.
— Может быть, это и верно, — с достоинством произнесла она, — но это не дает вам права пользоваться моим телом. Я не шлюха, мистер Хэйес. Пожалуйста, не забывайте об этом.
По лицу Гатри скользнула усмешка. Он поклонился ей так, как это могут делать только южане.
— Я никогда не позволю, себе поставить тебя в один ряд с падшими женщинами, — сказал он, — однако и леди тебя не назовешь.
Обескураженная и растерянная, Каролина не могла понять, хвалит он ее или ругает. Она поспешно перешла на другую сторону навеса, чтобы привести себя в порядок. Когда Каролина вернулась, она услышала лай Тоба. Гатри уже сидел верхом на мерине. Каролина не была опытной наездницей, однако ни за что на свете она не стала бы просить Гатри помочь ей сесть в седло.
Она вставила ногу в стремя, взялась за луку седла и села верхом на свою лошадь.
— Ты ничего не забыла? — спросил Гатри подчеркнуто беззаботным тоном.
Только после этого Каролина вспомнила о саквояже. Метнув в собеседника быстрый взгляд, она соскользнула с седла и побежала к сеновалу. Когда она села снова на свою пегую лошадь, Гатри уже отъехал. Тоб беспокойным лаем звал ее поторопиться.
Скрипя зубами, Каролина пустила кобылу в галоп и скоро догнала Гатри.
С короткими остановками они ехали до позднего полудня, пока не наткнулись на одинокое ранчо. У входа в домик их встретил единственный обитатель ранчо — мужчина преклонных лет, в шляпе-котелке и рабочем комбинезоне, надетом на голое тело. Направив на Гатри ружье-двустволку, он крикнул:
— Что вам нужно?
Гатри изобразил на лице беззаботную улыбку и подался вперед на седле.
— Расслабься, старик. Миссис и я только хотим напоить лошадей.
Владелец ранчо внимательно осмотрел их. Его хмурый взгляд уступил место беззубой улыбке. Очевидно, желание пообщаться с людьми перевесило его подозрительность, Каролина знала, что такие вот хозяева ранчо, бывает, целыми месяцами не видят ни единой души.
— Ладно, позаботьтесь о лошадях и входите в дом, — сказал старик, прислоняя ружье к стенке дома. — Меня зовут Эфраим Фиск.
— Гатри Хэйес, — отрекомендовался спутник Каролины.
— С какого это времени я стала миссис? — прошипела Каролина, кося глазом на сияющего Фиска.
— Если бы ты была просто моей женщиной, то старик стал бы рассчитывать на то, что я поделюсь с ним тобой, — прошептал в ответ Гатри, сняв Каролину с седла и держа за талию.
Каролина затрепетала от ярости. Но что она могла сделать?
— Я действительно просто ваша женщина, — огрызнулась она.
Гатри опустил Каролину на землю и погрозил пальцем перед самым ее носом.
— Не заставляйте меня пользоваться своими преимуществами, учительница, — сказал он ей беззлобно. — До Ларами еще много длинных скучных миль.
— Нет ли у вас жевательного табака, — поинтересовался мистер Фиск. Ветер доносил до Каролины едкий, неприятный запах, исходивший от старика.
— Каролине не приходилось видеть, как Гатри жует табак. Поэтому она была удивлена, когда он достал из седельного вьюка коробочку с зельем и бросил ее старику с добродушной улыбкой.
Фиск открыл крышку, достал щепотку табака и засунул ее себе за щеку. При этом он окинул цепким взглядом фигуру Каролины, отчего ей стало не по себе.
— Может, зайдете в дом, отдохнете? — спросил он.
Каролина могла себе представить, что творится внутри дома Фиска, если от старика так разило табаком. Она вежливо отказалась от его приглашения.
— Я не устала, спасибо.
Гатри в это время поднимал ведро из колодца. Сначала он наполнил водой свою флягу. Это напомнило Каролине, как он мыл ее прошлой ночью. Потом Гатри дал напиться Тобу и лошадям.
— У меня отличное баранье жаркое, — продолжал завлекать гостей в дом мистер Фиск. Однако его стряпня вызывала у Каролины сильные подозрения.
Гатри осмотрелся. До захода солнца было еще далеко. Бурая, неровная поверхность земли уходила за горизонт.
— У нас есть еще время для отдыха, — сказал он.
Довольный, Фиск повернулся и пошел, прихрамывая, в дом.
— Для чего нам отдых? — недовольно прошептала Каролина, обращая на Гатри беспокойный взгляд. — Его стряпня состоит не иначе как из копыт и шерсти овец.
Глаза Гатри рассмеялись, хотя губы остались почти неподвижными.
— Не забудь еще язык и глазные яблоки, — добавил он не без юмора, пропуская Каролину вперед в широко раскрытые двери дома. Воздух внутри крохотной комнатенки Фиска оказался, как и ожидала Каролина, спертым. Однако ее не могли не растрогать хлопоты хозяина домика, стремившегося создать, по возможности, уютную обстановку для гостей. Фикс поспешно освобождал комнату от разбросанных предметов своей одежды и обуви.
— Миссис в деликатном положении, — доверительно сообщил Гатри хозяину ранчо, когда тот поставил на середину стола горшок с мясом. — Ей приходится быть разборчивой в пище.
«В каком это положении?» — не сразу поняла Каролина. Но, догадавшись, она опустила в смущении глаза.
Жаркое действительно было несъедобно, и Гатри едва притронулся к нему. Когда Фиск вышел из дома за кувшином с самогоном, Гатри поставил свою миску на пол, и Тоб мгновенно съел ее содержимое.
— Вы могли бы заночевать в амбаре, — предложил Фиск. Он раскупорил глиняный кувшин и передал его Гатри. Тот поднял кувшин ко рту и сделал несколько глотков. Каролина видела, как задвигался его кадык. Затем Гатри сделал резкий выдох и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Спасибо, вы очень добры, — поблагодарил он хозяина дома.
Каролина пнула Гатри ногой под столом. Уже была ночь на пороге, возможно, где-то их подстерегали индейцы или ждали другие беды; и тем не менее Каролина чувствовала себя неуютно в доме Фиска и стремилась продолжить поездку. Она любезно улыбнулась хозяину.
— Вам уже не нужно заниматься скотиной?
— Овцами, — уточнил Фиск, изрядно захмелевший. Фиолетово-красные прожилки покрывали его мясистый нос. — У меня овцы. Как раз сейчас мой брат Финн занимается ими. Финн Фиск.
Каролина повторила про себя это имя и улыбнулась еще шире.
— Мы не будем вас стеснять, — сказала она уже серьезно, — мы поедем дальше.
— Нет, мы останемся, — вмешался Гатри.
— Пойду узнаю, почему ваша дворняга роется на моей брюквенной грядке, — дипломатично сказал Фиск. Он поднялся со стула и проковылял за дверь.
— Мне не нравится здесь, — раздраженно прошептала Каролина, когда старик удалился. — Я хочу ехать.
Гатри наклонился к Каролине, и она поморщилась от исходившего от него запаха самогона.
— Тогда немедленно собирайся и уезжай, учительница. Когда встретишь шайку шошони, следом за которой мы ехали, передай ей от меня привет.
Каролину испугали его слова; она, слегка побледнев, спросила:
— Вы их видели?
— Я видел их следы. Нам повезло, что они не сделали остановку прошлой ночью и не зажарили Тоба на ужин.
— Вы запугиваете меня? — недоверчиво спросила Каролина.
Она представила себе расстояние, которое им еще нужно было проехать, и вспомнила ужасные рассказы о нападениях индейцев:
Гатри смотрел на нее без улыбки:
— А ты как думаешь?
— Я остаюсь, — сказала она со вздохом.
— Отлично! — Гатри слегка дернул ее за косу. — Надеюсь, ты твердо решила? И старайся не доставлять мне больше хлопот. Иначе я заставлю тебя произвести уборку в домике Фиска в благодарность за его гостеприимство.
— Вы совершенно бесчувственны.
Гатри вопросительно поднял брови. Задержавшись у двери, он сказал:
— Я пойду устроить лошадей в амбаре. В мое отсутствие подумай, как должна вести себя добродетельная супруга.
Каролина вскочила на ноги со сжатыми кулаками. Но поскольку от Гатри зависела безопасность поездки в Ларами, она не могла дать волю своему гневу. «Бедная Адабель, — подумала Каролина. — Ее ждет печальная участь».
Только, конечно, не по ночам. Впрочем, одно это компенсировало остальное.
Каролина вышла из дома и, заслонив рукой глаза от солнца, стала вглядываться в даль. Индейцев не было видно. Успокоившись, что в ближайшее время опасность им не грозит, Каролина отправилась к амбару, решив держаться от Гатри подальше.
Когда она вошла, он чистил своего мерина. При ее появлении он ухмыльнулся, но ничего не сказал, и продолжал заниматься своим делом. Фиск занимался пегой кобылой и говорил без умолку.
Каролина села на охапку прелого сена и сделала вид, что размышляет о поведении добродетельной жены.
Когда лошади получили все, что им нужно, Фиск объявил, что по случаю прибытия гостей он зарезая курицу, которая перестала нести яйца, Каролина приготовила на обед куриный суп с клецками и отварила полную кастрюлю брюквы.
Фиск провозгласил, что это лучший из обедов, которые ему когда-либо приходилось пробовать. Он вызвался ночевать в амбаре, чтобы гости имели возможность поспать на его кровати.
Каролина была уверена, что амбар больше удовлетворял требованиям гигиены, но ей не хотелось ссориться с Гатри, и она решила смириться.
Однако Гатри, улыбнувшись и поблагодарив старика, отказался от приглашения. Он сказал, что, путешествуя, он предпочитает спать рядом с лошадью.
Фиск был великодушным. Он дал им керосиновую лампу, чтобы освещать путь от дома до амбара.
Тоб, насытившийся тушеной бараниной, прыгал рядом с Каролиной, тычась в ее ладони своим холодным мокрым носом. Каролина была озабочена предстоявшим ей испытанием — она твердо решила не уступать чарам Гатри.
В амбаре Гатри подвел Каролину к веревочной лестнице, ведущей на верх сеновала.
— Я уже расстелил там одеяло, — сказал он.
Он подвернул фитиль лампы, и амбар погрузился в кромешную тьму. Только слабые лучи лунного света пробивались сквозь щели в стене.
— Только после вас, миссис Хэйес, — добавил он, слегка шлепнув Каролину по заду.
У Каролины не было выбора. Она полезла по лестнице, негодуя в душе. На верху сеновала она легко обнаружила одеяло, поскольку через оконце в крыше амбара светила луна. Каролина стала готовиться ко сну.
— Ты приготовила отличный ужин, — сказал Гатри, усевшись на перевернутое вверх дном ведро, чтобы стащить сапоги. — Тот красавчик, грабящий дилижансы я беззаботно нажимающий на курок револьвера, не достоин такой женщины, как ты.
Каролина не собиралась сообщать Гатри, что она решала не выходить замуж за Ситона. Ей вовсе не хотелось объяснять причину своего решения.
— Он вряд ли захочет такую женщину, как я, — отозвалась она.
— Захочет, если хоть что-то соображает, — отозвался Гатри, поднимаясь. — Дикие кошки редки, потому и ценны.
Каролина отодвинулась на самый край посмели а молила Бога, чтобы Гатри не прикасался к ней. Она знала, что не сможет устоять перед его ласками. И все же она не удержалась и спросила:
— А Адабель тоже дикая кошка?
Гатри забрался в постель и устроился поудобнее.
— Я надеюсь на это, учительница, — зевнул он, — я очень надеюсь.
Каролине показалось, что из соломы выскочил какой-то зверек и тут же ушмыгнул. Она невольно придвинулась к Гатри.
— Наверное, мистеру Фиску и его брату тревожно жить здесь одним?
Гатри отчаянно зевнул и вытянулся на постели. Его рука покоилась на бедре Каролины.
— Спи, Дикая Кошка, — сказал он. — Нам выезжать отсюда рано утром.
Каролина провела языком по губам.
— Я буду признательна, если ты не будешь называть меня дикой кошкой.
Он тихонько рассмеялся и придвинул ее к себе.
— Я понимаю, — отозвался он, — но мне нравится, как звучат эти слова. Думаю, я употребляю их правильно.
Каролина закрыла глаза. Она знала, что будет дальше. На заре солома вокруг них заблестит, будто ночью ее превратили в золото.
Гатри приподнялся над ней, смеясь глазами.
Каролина понимала, что он хочет. Знала, что должна отказать ему. Но это было выше ее сил. Она запрокинула голову и до боли закусила нижнюю губу: Гатри торопливо расстегнул ее блузку и припал к ее грудям. Он нежно сосал их до тех пор, пока Каролина не стала издавать тихие стоны. Ее бедра задвигались под ним в нетерпении. Она сама расстегнула юбку и стащила ее вместе с панталонами.
— Я предупреждал тебя, — сказал Гатри после продолжительного молчания.
Каролина не видела его лица. Тон его голоса был неопределенным, — Не говори мне об этом, Гатри, — попросила она. — Мне хочется еще немного побыть в этом чудесном сне, прежде чем я вернусь к реальной жизни!
А в реальной жизни она оказалась безрассудной распутной девкой, такой же, как ее мать. Ужаснее всего то, что она предала человека, который ее любил и верил ей. Она отвернулась от Гатри и заплакала от отчаяния, закрыв лицо руками. Ее плечи и спина сотрясались от рыданий.
— Каролина, — прошептал Гатри. В его голосе слышался мягкий упрек. Он сел и привлек ее к себе. Чтобы уберечь молодую женщину от ночной сырости, Гатри плотно обернул ее одеялом. Он слегка поглаживал ее волосы. — Прошу тебя, моя милая, не надо плакать. — Он касался губами ее виска. — Я обещаю, все будет хорошо.
— Обещаешь! — всхлипывала Каролина, глядя на него с обидой. — Как можно обещать такие вещи?
Гатри крепче обнял ее, чуть покачивая.
— В том, что случилось, — не твоя вина, а моя, — говорил он. — Я был готов на это с первой же встречи, когда ты пришла в «Адский камень и вертел». Пройдет не так много времени, и ты выйдешь замуж за хорошего парня. Меня же ты выбросишь из головы. — Он вытер слезу на ее лице. — И эту ночь ты никогда не будешь вспоминать.
Ну уж нет! Каролина не забудет эту ночь, даже если ей придется прожить тысячу жизней. Слава Богу, она и не помышляла о том, чтобы ее забыть. Однако молодая женщина была достаточно гордой, чтобы признать это открыто. Кроме того, Каролина была уязвлена тем, что Гатри, разделив с ней столь прекрасные и потрясающие мгновения любви, мог предположить, что память об этой ночи скоро забудется, как стихи бездарной поэмы или случайные сновидения. Очевидно, она значила для него не больше, чем любая из шлюх, которых он навещал в последние годы. Что же касается самого Гатри, то он навсегда останется для нее неповторимым.
— Мистер Флинн теперь не захочет взять меня в жены, — жалобно всхлипнула она — Ни один порядочный мужчина не захочет. Теперь я останусь старой девой навсегда!
Гатри рассмеялся и прижал ее голову к своему плечу.
— Тсс, — прошептал он с нежной улыбкой. — Мужчина твоей мечты где-то здесь, в наших краях. Он вполне приличный джентльмен. И, разумеется, он будет приятно удивлен, когда узнает, что взял к себе в постель дикую кошку.
Каролина встрепенулась, расценив его слова как оскорбление. Он снова рассмеялся и еще теснее прижал ее к себе. Это заставило Каролину вспомнить их ночные любовные утехи. Она не могла себе представить, чтобы кто-нибудь еще так ее обнимал.
— Дикая кошка, — повторил он. — Многие женщины лежат под мужчинами неподвижно, как доски, и просто ждут, когда их любовники кончат.
Краска стыда залила лицо Каролины при этом замечании. В то же время в душу закрались сомнения: настоящая леди не позволит себе таких проявлений чувств. Ее опять охватило отчаяние.
Гатри осторожно положил Каролину на постель и тщательно укутал в одеяло. Затем он удалился, не говоря ни слова. Хотя это был мужчина, который, как была убеждена Каролина, губил ее жизнь, она по-прежнему жаждала объятий его сильных рук, ей хотелось чувствовать тепло его тела.
Гатри вернулся через несколько минут. К этому времени глаза Каролины уже привыкли к темноте. Она могла различить, что он держит в руках флягу с водой и что-то похожее на платок. Он смочил ткань, раздвинул ноги Каролины и стал удалять с ее тела следы любовных утех легкими, уверенными движениями.
Каролина закусила нижнюю губу, с ужасом понимая, что к ней возвращается возбуждение. Она молилась, чтобы он не заметил того, что она чувствует. Но вскоре он с хриплым смешком погрузил большой палец во влажные эластичные ткани ее лона, нащупывая клитор.
— Дикая кошка, — повторил он с чувством. — Мисс Каролина, мисс Каролина, какая же ты маленькая похотливая тварь!
Стон вырвался сквозь стиснутые зубы Каролины. Она изо всех сил зажмурила глаза, согнула ноги и широко раскинула колени. Гатри ласкал ее лоно, заставляя тело молодой женщины вновь покрываться теплой влагой. Его голос возбуждал Каролину столь же осязаемо, как и его руки.
Она приподнялась, скользнула пальцами по его плечам. Попыталась что-то сказать, но вместо слов из горла вырвались сдавленные, непонятные, животные звуки.
Гатри хищно усмехнулся.
— Эге, моя милая, ты достойна мужских ласк!
Он резко засунул во влагалище сразу несколько пальцев, на этот раз не заботясь о нежности: он знал, Каролина сейчас в ней не нуждалась.
Женщина вскрикнула от восторга наслаждения. Страсть нарастала в ней все больше и больше, стремясь к кульминации и развязке. Этот процесс напоминал завод часовой пружины, за установленным пределом которого она срывается в свободное состояние. В экстазе Каролина выгнулась. Затем наступила разрядка, после которой ее сморил сон.
Когда Каролина проснулась, было уже светло. Ей показалось, что в бодрящем весеннем воздухе витает запах кофе. Она потянулась за своей одеждой. Гребень она обнаружила в саквояже, который Гатри предусмотрительно оставил рядом. Расчесав волосы, она заплела их в косу и осторожно спустилась с сеновала.
Гатри передал ей кружку дымящегося кофе и традиционный кусок вяленой говядины.
Каролина пробормотала «спасибо», не решаясь взглянуть ему в глаза. В конце концов, они занимались любовью прошлой ночью, и не один раз, а дважды. Он обозвал ее дикой кошкой. После этого она не знала, как себя держать с ним.
— Будем делать вид, что ничего не случилось? — спросил он. В его голосе не было ни гнева, ни осуждения. Всего лишь искреннее любопытство.
Она заставила себя взглянуть на него. Хотя Гатри не был побрит, он был все так же привлекателен для Каролины.
Она сумеет, однако, противостоять его чарам.
Каролина потягивала кофе и, прежде чем ответить, долго всматривалась в него задумчивым взглядом.
— Да, и мы будем следить за тем, чтобы ничего подобного не случилось впредь.
На его губах появилась добродушная улыбка, в глазах забегали веселые искорки. «Когда имеешь рудник, можно было бы позволить себе приличный головной убор», — подумала Каролина.
— Как быть с Флинном? — поинтересовался он. — Ты не собираешься сообщить ему при случае, что ты и я…
Каролина протянула руку и прижала пальцы к его мягким губам, не в силах слышать продолжение его фразы.
— Да, — грустно вымолвила она. — Я хочу рассказать ему все. Было бы нечестно обманывать его.
На этот раз Гатри отвел свой взгляд. Он наблюдал, как в отдалении паслись лошади.
Нет, ему не будет все сходить с рук. Особенно после того, что он совершил.
— Как быть с Адабель? — поинтересовалась в свою очередь Каролина. — Ты расскажешь ей обо всем?
— Наверное, нет, — протяжно вздохнул он, помедлив с ответом.
Каролина не поверила своим ушам.
— Что ты сказал?
Гатри пожал плечами.
— Это только нанесет ей душевную травму, тем более то, что было между нами, ни к чему нас не обязывает.
Эти слова, произнесенные обыденным тоном, глубоко оскорбили Каролину. Она поднялась и отвернулась. Дрожащими руками она поднесла ко рту кружку с кофе. Он ставил ее в один ряд со шлюхами, с которыми имел дело. Это убивало ее.
Она почувствовала близость Гатри еще до того, как он взял ее за плечи и развернул к себе лицом.
— Что-нибудь не так?
Она заставила себя улыбнуться и покачать головой.
— Нет, все в порядке. Ты прав. Мы ничего не значим друг для друга. Мы совершенно друг к другу не подходим.
Его губы слегка дрогнули. Кончиками пальцев он дотронулся до ее лица.
— М-да, — протянул он неопределенно. Затем забросал землей место костра, который он поддерживал с прошлой ночи кусками гнилушек, найденных под навесом.
— Итак, решено, — сказала Каролина.
Гатри кивнул, но его взгляд говорил совсем о другом.
Каролина сделала шаг назад.
— Естественно, я полагаюсь на ваше слово — слово джентльмена — не приближаться ко мне по ночам.
Гатри усмехнулся и взял ее за подбородок.
— Я не джентльмен, — напомнил он ей, — и я не давал слова от чего-то воздерживаться. — С этими словами он повернулся и пошел седлать лошадей.
Каролина быстро последовала за ним.
— Минутку, мистер Хэйес, боюсь, я должна потребовать от вас такого обязательства, — сказала она привычным тоном педагога.
Гатри повернулся и холодно посмотрел на нее.
— Не тебе указывать мне, учительница, — прервал он тираду Каролины. — Не забывай, что в нашем деле я руковожу, а ты выполняешь мои указания.
Каролина вызывающе подняла подбородок.
— Может быть, это и верно, — с достоинством произнесла она, — но это не дает вам права пользоваться моим телом. Я не шлюха, мистер Хэйес. Пожалуйста, не забывайте об этом.
По лицу Гатри скользнула усмешка. Он поклонился ей так, как это могут делать только южане.
— Я никогда не позволю, себе поставить тебя в один ряд с падшими женщинами, — сказал он, — однако и леди тебя не назовешь.
Обескураженная и растерянная, Каролина не могла понять, хвалит он ее или ругает. Она поспешно перешла на другую сторону навеса, чтобы привести себя в порядок. Когда Каролина вернулась, она услышала лай Тоба. Гатри уже сидел верхом на мерине. Каролина не была опытной наездницей, однако ни за что на свете она не стала бы просить Гатри помочь ей сесть в седло.
Она вставила ногу в стремя, взялась за луку седла и села верхом на свою лошадь.
— Ты ничего не забыла? — спросил Гатри подчеркнуто беззаботным тоном.
Только после этого Каролина вспомнила о саквояже. Метнув в собеседника быстрый взгляд, она соскользнула с седла и побежала к сеновалу. Когда она села снова на свою пегую лошадь, Гатри уже отъехал. Тоб беспокойным лаем звал ее поторопиться.
Скрипя зубами, Каролина пустила кобылу в галоп и скоро догнала Гатри.
С короткими остановками они ехали до позднего полудня, пока не наткнулись на одинокое ранчо. У входа в домик их встретил единственный обитатель ранчо — мужчина преклонных лет, в шляпе-котелке и рабочем комбинезоне, надетом на голое тело. Направив на Гатри ружье-двустволку, он крикнул:
— Что вам нужно?
Гатри изобразил на лице беззаботную улыбку и подался вперед на седле.
— Расслабься, старик. Миссис и я только хотим напоить лошадей.
Владелец ранчо внимательно осмотрел их. Его хмурый взгляд уступил место беззубой улыбке. Очевидно, желание пообщаться с людьми перевесило его подозрительность, Каролина знала, что такие вот хозяева ранчо, бывает, целыми месяцами не видят ни единой души.
— Ладно, позаботьтесь о лошадях и входите в дом, — сказал старик, прислоняя ружье к стенке дома. — Меня зовут Эфраим Фиск.
— Гатри Хэйес, — отрекомендовался спутник Каролины.
— С какого это времени я стала миссис? — прошипела Каролина, кося глазом на сияющего Фиска.
— Если бы ты была просто моей женщиной, то старик стал бы рассчитывать на то, что я поделюсь с ним тобой, — прошептал в ответ Гатри, сняв Каролину с седла и держа за талию.
Каролина затрепетала от ярости. Но что она могла сделать?
— Я действительно просто ваша женщина, — огрызнулась она.
Гатри опустил Каролину на землю и погрозил пальцем перед самым ее носом.
— Не заставляйте меня пользоваться своими преимуществами, учительница, — сказал он ей беззлобно. — До Ларами еще много длинных скучных миль.
— Нет ли у вас жевательного табака, — поинтересовался мистер Фиск. Ветер доносил до Каролины едкий, неприятный запах, исходивший от старика.
— Каролине не приходилось видеть, как Гатри жует табак. Поэтому она была удивлена, когда он достал из седельного вьюка коробочку с зельем и бросил ее старику с добродушной улыбкой.
Фиск открыл крышку, достал щепотку табака и засунул ее себе за щеку. При этом он окинул цепким взглядом фигуру Каролины, отчего ей стало не по себе.
— Может, зайдете в дом, отдохнете? — спросил он.
Каролина могла себе представить, что творится внутри дома Фиска, если от старика так разило табаком. Она вежливо отказалась от его приглашения.
— Я не устала, спасибо.
Гатри в это время поднимал ведро из колодца. Сначала он наполнил водой свою флягу. Это напомнило Каролине, как он мыл ее прошлой ночью. Потом Гатри дал напиться Тобу и лошадям.
— У меня отличное баранье жаркое, — продолжал завлекать гостей в дом мистер Фиск. Однако его стряпня вызывала у Каролины сильные подозрения.
Гатри осмотрелся. До захода солнца было еще далеко. Бурая, неровная поверхность земли уходила за горизонт.
— У нас есть еще время для отдыха, — сказал он.
Довольный, Фиск повернулся и пошел, прихрамывая, в дом.
— Для чего нам отдых? — недовольно прошептала Каролина, обращая на Гатри беспокойный взгляд. — Его стряпня состоит не иначе как из копыт и шерсти овец.
Глаза Гатри рассмеялись, хотя губы остались почти неподвижными.
— Не забудь еще язык и глазные яблоки, — добавил он не без юмора, пропуская Каролину вперед в широко раскрытые двери дома. Воздух внутри крохотной комнатенки Фиска оказался, как и ожидала Каролина, спертым. Однако ее не могли не растрогать хлопоты хозяина домика, стремившегося создать, по возможности, уютную обстановку для гостей. Фикс поспешно освобождал комнату от разбросанных предметов своей одежды и обуви.
— Миссис в деликатном положении, — доверительно сообщил Гатри хозяину ранчо, когда тот поставил на середину стола горшок с мясом. — Ей приходится быть разборчивой в пище.
«В каком это положении?» — не сразу поняла Каролина. Но, догадавшись, она опустила в смущении глаза.
Жаркое действительно было несъедобно, и Гатри едва притронулся к нему. Когда Фиск вышел из дома за кувшином с самогоном, Гатри поставил свою миску на пол, и Тоб мгновенно съел ее содержимое.
— Вы могли бы заночевать в амбаре, — предложил Фиск. Он раскупорил глиняный кувшин и передал его Гатри. Тот поднял кувшин ко рту и сделал несколько глотков. Каролина видела, как задвигался его кадык. Затем Гатри сделал резкий выдох и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Спасибо, вы очень добры, — поблагодарил он хозяина дома.
Каролина пнула Гатри ногой под столом. Уже была ночь на пороге, возможно, где-то их подстерегали индейцы или ждали другие беды; и тем не менее Каролина чувствовала себя неуютно в доме Фиска и стремилась продолжить поездку. Она любезно улыбнулась хозяину.
— Вам уже не нужно заниматься скотиной?
— Овцами, — уточнил Фиск, изрядно захмелевший. Фиолетово-красные прожилки покрывали его мясистый нос. — У меня овцы. Как раз сейчас мой брат Финн занимается ими. Финн Фиск.
Каролина повторила про себя это имя и улыбнулась еще шире.
— Мы не будем вас стеснять, — сказала она уже серьезно, — мы поедем дальше.
— Нет, мы останемся, — вмешался Гатри.
— Пойду узнаю, почему ваша дворняга роется на моей брюквенной грядке, — дипломатично сказал Фиск. Он поднялся со стула и проковылял за дверь.
— Мне не нравится здесь, — раздраженно прошептала Каролина, когда старик удалился. — Я хочу ехать.
Гатри наклонился к Каролине, и она поморщилась от исходившего от него запаха самогона.
— Тогда немедленно собирайся и уезжай, учительница. Когда встретишь шайку шошони, следом за которой мы ехали, передай ей от меня привет.
Каролину испугали его слова; она, слегка побледнев, спросила:
— Вы их видели?
— Я видел их следы. Нам повезло, что они не сделали остановку прошлой ночью и не зажарили Тоба на ужин.
— Вы запугиваете меня? — недоверчиво спросила Каролина.
Она представила себе расстояние, которое им еще нужно было проехать, и вспомнила ужасные рассказы о нападениях индейцев:
Гатри смотрел на нее без улыбки:
— А ты как думаешь?
— Я остаюсь, — сказала она со вздохом.
— Отлично! — Гатри слегка дернул ее за косу. — Надеюсь, ты твердо решила? И старайся не доставлять мне больше хлопот. Иначе я заставлю тебя произвести уборку в домике Фиска в благодарность за его гостеприимство.
— Вы совершенно бесчувственны.
Гатри вопросительно поднял брови. Задержавшись у двери, он сказал:
— Я пойду устроить лошадей в амбаре. В мое отсутствие подумай, как должна вести себя добродетельная супруга.
Каролина вскочила на ноги со сжатыми кулаками. Но поскольку от Гатри зависела безопасность поездки в Ларами, она не могла дать волю своему гневу. «Бедная Адабель, — подумала Каролина. — Ее ждет печальная участь».
Только, конечно, не по ночам. Впрочем, одно это компенсировало остальное.
Каролина вышла из дома и, заслонив рукой глаза от солнца, стала вглядываться в даль. Индейцев не было видно. Успокоившись, что в ближайшее время опасность им не грозит, Каролина отправилась к амбару, решив держаться от Гатри подальше.
Когда она вошла, он чистил своего мерина. При ее появлении он ухмыльнулся, но ничего не сказал, и продолжал заниматься своим делом. Фиск занимался пегой кобылой и говорил без умолку.
Каролина села на охапку прелого сена и сделала вид, что размышляет о поведении добродетельной жены.
Когда лошади получили все, что им нужно, Фиск объявил, что по случаю прибытия гостей он зарезая курицу, которая перестала нести яйца, Каролина приготовила на обед куриный суп с клецками и отварила полную кастрюлю брюквы.
Фиск провозгласил, что это лучший из обедов, которые ему когда-либо приходилось пробовать. Он вызвался ночевать в амбаре, чтобы гости имели возможность поспать на его кровати.
Каролина была уверена, что амбар больше удовлетворял требованиям гигиены, но ей не хотелось ссориться с Гатри, и она решила смириться.
Однако Гатри, улыбнувшись и поблагодарив старика, отказался от приглашения. Он сказал, что, путешествуя, он предпочитает спать рядом с лошадью.
Фиск был великодушным. Он дал им керосиновую лампу, чтобы освещать путь от дома до амбара.
Тоб, насытившийся тушеной бараниной, прыгал рядом с Каролиной, тычась в ее ладони своим холодным мокрым носом. Каролина была озабочена предстоявшим ей испытанием — она твердо решила не уступать чарам Гатри.
В амбаре Гатри подвел Каролину к веревочной лестнице, ведущей на верх сеновала.
— Я уже расстелил там одеяло, — сказал он.
Он подвернул фитиль лампы, и амбар погрузился в кромешную тьму. Только слабые лучи лунного света пробивались сквозь щели в стене.
— Только после вас, миссис Хэйес, — добавил он, слегка шлепнув Каролину по заду.
У Каролины не было выбора. Она полезла по лестнице, негодуя в душе. На верху сеновала она легко обнаружила одеяло, поскольку через оконце в крыше амбара светила луна. Каролина стала готовиться ко сну.
— Ты приготовила отличный ужин, — сказал Гатри, усевшись на перевернутое вверх дном ведро, чтобы стащить сапоги. — Тот красавчик, грабящий дилижансы я беззаботно нажимающий на курок револьвера, не достоин такой женщины, как ты.
Каролина не собиралась сообщать Гатри, что она решала не выходить замуж за Ситона. Ей вовсе не хотелось объяснять причину своего решения.
— Он вряд ли захочет такую женщину, как я, — отозвалась она.
— Захочет, если хоть что-то соображает, — отозвался Гатри, поднимаясь. — Дикие кошки редки, потому и ценны.
Каролина отодвинулась на самый край посмели а молила Бога, чтобы Гатри не прикасался к ней. Она знала, что не сможет устоять перед его ласками. И все же она не удержалась и спросила:
— А Адабель тоже дикая кошка?
Гатри забрался в постель и устроился поудобнее.
— Я надеюсь на это, учительница, — зевнул он, — я очень надеюсь.
Каролине показалось, что из соломы выскочил какой-то зверек и тут же ушмыгнул. Она невольно придвинулась к Гатри.
— Наверное, мистеру Фиску и его брату тревожно жить здесь одним?
Гатри отчаянно зевнул и вытянулся на постели. Его рука покоилась на бедре Каролины.
— Спи, Дикая Кошка, — сказал он. — Нам выезжать отсюда рано утром.
Каролина провела языком по губам.
— Я буду признательна, если ты не будешь называть меня дикой кошкой.
Он тихонько рассмеялся и придвинул ее к себе.
— Я понимаю, — отозвался он, — но мне нравится, как звучат эти слова. Думаю, я употребляю их правильно.
Каролина закрыла глаза. Она знала, что будет дальше. На заре солома вокруг них заблестит, будто ночью ее превратили в золото.
Гатри приподнялся над ней, смеясь глазами.
Каролина понимала, что он хочет. Знала, что должна отказать ему. Но это было выше ее сил. Она запрокинула голову и до боли закусила нижнюю губу: Гатри торопливо расстегнул ее блузку и припал к ее грудям. Он нежно сосал их до тех пор, пока Каролина не стала издавать тихие стоны. Ее бедра задвигались под ним в нетерпении. Она сама расстегнула юбку и стащила ее вместе с панталонами.