Миллер Линда Лейл. Каролина и разбойник

   — Оставайся на месте, — приказал он оцепеневшему Макдерви.
   Теперь, когда худшее было позади, Каролина была словно в шоке.
   — А другие?
   — Все мертвы, — резко ответил Гатри. Он завел руки Макдерви за спину и связал их кожаным поясом, на котором держался чехол для пистолета бандита.
   — А… а где же Флинн? — выдавила она из себя.
   — Он — в горах, привязан к дереву. Ему повезет, если им пообедают белки. Тогда территории не нужно будет тратить на него хорошую веревку.
   Каролине хотелось броситься в объятия Гатри, в то же время она была возмущена его рискованными действиями. Из-за них Гатри, а не люди Флинна, мог лежать на земле, орошая траву своей кровью.
   — Как ты мог поступить так глупо и безрассудно, — негодовала она, размахивая пистолетом.
   Гатри осторожно разжал ее пальцы, сжимавшие пистолет.
   — Ты немного поторопила меня, — напомнил он ей, — когда огрела лопатой этого красавчика.
   Осознав, что она, Гатри и ребенок в безопасности, Каролина разрыдалась и прижалась к мужу, — Я так боялась… Флинн собирался лишить нас ребенка…
   Гатри обнял Каролину только одной рукой, зато очень крепко.
   — Ты в порядке, Дикая Кошка? — спросил он хриплым голосом.
   — Да, — ответила Каролина сквозь слезы, прижимаясь к нему еще теснее.
   Он поцеловал ее в шею и одновременно легонько шлепнул ниже спины. В другое время она сочла бы этот шлепок за проявление фамильярности.
   — Успокойся, — утешал он ее, — все позади.
   Гатри по очереди перекинул трупы на спины лошадей, затем связал лошадей друг с другом длинной веревкой. Макдерви оставался связанным, пока Гатри поднялся в гору и вернулся с кипящим от злобы Флинном.
   Вскоре Гатри повел за собой этот необычный, жуткий караван. Впереди, в его седле, ехала Каролина, радовавшаяся тому, что Сильная рука мужа держит ее за талию, оберегая от падения с лошади.
   Через несколько часов они прибыли на почтовую станцию, где останавливались дилижансы на пути между Ларами и Шайенном. Трупы бандитов были сложены под навесом, а связанные Флинн и Макдерви помещены в погреб.
   Каролина мечтала принять горячую ванну и выспаться восемь часов кряду непробудным сном. Потом они с Гатри занялись бы любовью.
   У Гатри же были свои планы на дальнейший ход событий. Он присоединился к ней во время купания в ванне, закрытой со всех сторон кусками грязного холста. Лунный свет магическим образом, высвечивал выпуклости и углубления его тела.
   Он страстно впился губами в губы Каролины. Она обхватила его руками, сползая на колени в довольно холодную воду. Он тщательно намылил каждый дюйм ее тела, затем торжественно передал мыло Каролине.
   Молодая женщина сделала то же самое. Когда они смыли мыло, Каролина стала покрывать жадными поцелуями его скользкую от воды грудь и напрягшиеся мышцы живота. Он остановил ее и поднял на один уровень со своим лицом, чтобы слиться с ней в новом упоительном поцелуе. Когда они прервали его, глаза Гатри горели страстью.
   В порыве этой страсти он замкнул руки на талии Каролины, еще не утратившей изящества, и высоко поднял ее вверх. Опуская молодую женщину вниз, он глубоко вошел в нее.
   Подступающее всепоглощающее блаженство заставило Каролину откинуть голову. Гатри жадно обхватил губами сосок. Он не отрывался от соска, когда поднимал и опускал молодую женщину на всю длину своего члена. Так продолжалось до тех пор, пока она не застонала и не попыталась ускорить темп движения.
   Гатри не позволял ей этого. Он поддерживал медленный ритм скольжения, который угрожал воспламенить и поглотить ее душу. Когда Каролина взмолилась, Гатри наградил ее такими яростными толчками, что вода из ванны стала выплескиваться во все стороны.
   Кульминация страсти наступила одновременно для Гатри и Каролины. Он жадно припал к ее губам, поглощая ее крики, а нежные губы Каролины заглушали его стоны, пока семя Гатри все, без остатка, извергалось в нее.

ГЛАВА 24

   Жители Ларами со страхом наблюдали за необычной процессией: вслед за Каролиной и Гатри плелась пара лошадей, на которых сидели связанные по рукам и привязанные к седлам Ситон Флинн и Макдерви. За ними следовали пять лошадей; к их спинам были привязаны трупы бандитов.
   Шериф Стоун вышел из офиса разобраться, почему собираются толпы людей, и увидел жуткий караван.
   — Вам-таки удалось это сделать, — сказал он, глядя на Гатри с улыбкой. — Мне необходим такой человек, как вы. Что вы скажете, если я предложу вам должность моего помощника?
   Гатри широко улыбнулся и покачал головой.
   — Благодарю вас, но у меня несколько иные планы.
   Он спешился и помог слезть с седла Каролине. Пока она стояла на ступеньке у входа в офис шерифа. Гатри и Джон Соун отвели Флшша и Макдерви в тюрьму.
   Каролина задержалась у дощатой тюремной стены и услышала лязг запираемой двери тюремной камеры. Это был конец драмы. Теперь она свободна. Они с Гатри смогут начать нормальную жизнь. Он сможет снова работать в своем руднике. Она поедет замаливать грехи к своим опекуншам, которым доставила столько огорчений. В удобное время они поедут в Чикаго, чтобы начать новые поиски, на этот раз Лили и Эммы.
   Гатри вышел из тюрьмы и осторожно взял Каролину под руку.
   — Пойдем, Дикая Кошка. Тебе надо подкрепиться и отдохнуть.
   Он повел ее через улицу к одному из отелей.
   — Теперь мы сможем вернуться в Болтон, — сказала она рассеянно. Она почувствовала сильную усталость. Гатри прав, она нуждается в отдыхе.
   — Это точно, — кивнул Гатри в знак согласия. — Похоже, миссис Хэйес, нам удастся построить наш дом раньше, чем предполагалось. За Флинна, Макдерви и двух бандитов назначены приличные вознаграждения.
   Сообщение мужа вызвало у Каролины слабую вспышку радости. На более эмоциональную реакцию ей не хватило сил. Все заботы она переложила на Гатри. Он заказал номер в отеле, повел ее вверх по лестнице и отпер дверь комнаты. Он бережно положил ее на кровать, и последнее, что она запомнила перед тем, как погрузиться в глубокий сон, — это прикосновение его теплых губ к своему лбу.
   Когда она проснулась через несколько часов, Гатри сидел на краешке кровати с подносом в руках. Каролина приподнялась и села на постели, откинувшись на мягкие подушки. После того как она удобно устроилась, Гатри поставил ей на колени поднос и поцеловал ее.
   — Ты все это время был у шерифа? — спросила Каролина, зевая.
   — Большей частью, — ответил Гатри, подходя к окну. — Я телеграфировал Рою Лаудону о том, что с тобой все в порядке, и такую же телеграмму послал в Болтон сестрам Мейтлэнд.
   В его голосе и манерах Каролина почуяла что-то необычное. Она отложила свежую булочку, которую намазывала толстым слоем масла.
   — Гатри, что случилось?
   Он оперся руками о подоконник, опустил голову и громко вздохнул.
   — Случилось кое-что, — сказал он и повернулся к Каролине. — Я не хотел тебе говорить, пока мы не приедем в Болтон, но неделю назад умерла мисс Фоуб. Мисс Этель так горевала, что у нее случился сердечный удар.
   — Как… как это могло случиться… я не могу поверить! — Каролина была в отчаянии.
   Гатри подошел к ней и, обняв, сказал:
   — Сотрудник «Вестерн юнион» в Болтоне телеграфировал об этом после того, как я послал туда телеграмму о твоем возвращении домой.
   Плечи Каролины сотрясались от рыданий.
   — Нет!.. О, Гатри, здесь моя вина… я так их огорчала!
   Одной рукой Гатри гладил ее нерасчесанные после сна волосы, другой обнимал за талию. Его губы время от времени прикасались к виску Каролины. Наконец ее рыдания затихли. Гатри придвинул к ней поднос с тарелкой овощного супа.
   Она покачала головой, давая понять, что не желает есть. Он все-таки поднес ложку супа к ее губам.
   — Если ты не думаешь о себе, — сказал он, — подумай о нашем ребенке.
   Каролина взяла у него тарелку и неохотно стала, есть. Больше всего на свете сейчас ей хотелось уехать в Болтон. Но она понимала, что вряд ли Гатри позволит ей отправиться в путь.
   Этой ночью они не занимались любовью. Гатри просто лежал радом с ней на постели, крепко обняв ее. Она спала беспокойным сном, часто просыпаясь от жутких сновидений.
   Утром Гатри привел к ней врача. Он осмотрел Каролину; его озабоченный взгляд испугал ее.
   — У меня неполадки? — спросила она, когда в комнату вошел Гатри.
   — Ничего особенного, за исключением того, что ты упряма, как черт.
   На мгновение Каролину охватила паника. Она видела так много крови, страданий и смертей с тех пор как пустилась в путь, поддавшись на обман Флинна. Она прижала руки к животу.
   — Я сохраню ребенка, — воскликнула она. — Сохраню!
   Гатри пододвинул к кровати стул и сел.
   — Хорошо, Дикая Кошка. Но доктор считает, что тебе нужно провести неделю или дней десять в постели, потому что ты истощена морально и физически. Я с ним согласен.
   Каролина не могла допустить выкидыша, но ей ужасно хотелось вернуться в Болтон.
   — Если я поеду дилижансом, со мной определенно ничего не случится.
   Гатри только покачал головой.
   — Ты сейчас не готова выдержать два-три дня тряски в дилижансе, — сказал он твердо.
   Каролина поняла, что дальше обсуждать этот вопрос бесполезно.
 
   В последующие десять дней Каролина играла с Гатри в шашки, читала, ела и спала. С улицы в комнату проникали лучи жаркого июльского солнца.
   Наконец, в последние числа месяца, Каролину снова навестил доктор. После осмотра он объявил, что она достаточно окрепла для поездки. Каролина надела новое платье — Джардена несколькими днями раньше выслала дилижансом одежду Каролины, оставшуюся на ранчо, — расчесала и заплела в косу волосы.
   Они с Гатри в последний раз позавтракали в ресторане отеля.
   В час дня дилижанс тронулся в путь по направлению к Болтону. Гатри поехал верхом, однако в карете компанию Каролине составил Тоб. Однажды в отдалении она заметила индейцев, но они не проявили интереса к их дилижансу.
   В течение трех дней Каролина сменила на прогонах несколько карет. Каждую ночь на промежуточных станциях они с Гатри спали в одной постели. Тело Каролины томилось ожиданием любви, но Гатри не трогал ее, разве только целовал на сон грядущий.
   К тому времени, когда они прибыли в Болтон, Каролина была твердо уверена, что Гатри сожалел о женитьбе на ней. Ведь именно она навлекла на него столько забот. Из-за нее умерла ни в чем не повинная старушка, а другая была едва жива. А благодаря вознаграждению за поимку и ликвидацию преступников, составившему значительную сумму, Гатри мог уехать куда угодно и делать что угодно.
   Когда дилижанс остановился перед торговым центром Болтона, который служил также общегородским складом товаров, Гатри уже был на месте, помогая Каролине сойти с кареты. У нее зарумянились щеки, когда она увидела, как останавливаются прохожие и указывают на нее пальцами.
   Она могла себе представить, сколько сплетен породило ее отсутствие в городе.
   Тем не менее Каролина гордо подняла голову, и когда Гатри предложил ей руку, она оперлась на нее с благодарностью. Каролина смотрела прямо перед собой, идя с супругом по знакомым улицам к дому, в который она впервые вошла, приехав в Вайоминг в восьмилетнем возрасте.
   На входной двери дома висел траурный венок, все шторы на окнах были задернуты. Цветочные клумбы во дворе, всегда бывшие предметом гордости мисс Этель, заросли сорняками. Побеги роз побурели от недостатка воды.
   Гатри открыл калитку, и Каролина вошла во двор. Она снова взяла его под руку, крепче сжимая ее пальцами.
   Каролина не стала задерживаться у входной двери и вошла в дом. Здесь все было чисто и тщательно прибрано, — результат усилий леди из благотворительного общества, — но в помещения было темно и душно.
   — Мне удобно подняться с тобой на второй этаж? — тихо спросил Гатри. Он снял шляпу и повесил ее на вешалку рядом с дверью.
   Каролина отрицательно покачала головой и стала подниматься вверх по лестнице. Тут она увидела жену пастора, миссис Пенн, которая спускалась вниз.
   — Каролина! — в изумлении воскликнула миссис Пенн. Если бы она встретила на этой лестнице саму Мэри Тодд Линкольн, и то не была бы так удивлена.
   Каролина слегка поклонилась ей.
   — Как себя чувствует мисс Этель? — спросила она, поднимаясь по ступенькам.
   На мгновенье показалось, что миссис Пенн не хочет пропустить Каролину. Ее длинное злое лицо выражало крайнюю степень недовольства.
   — Приятно узнать, что вас это интересует, — сказала она язвительно.
   У Каролины не было желания объяснять причину своего долгого отсутствия. Она скользнула мимо пасторши в комнату мисс; Этель, которая располагалась в задней части дома и окна которой выходили в сад.
   Старая леди лежала, утопая в подушках. Взгляд ее тусклых глаз был отсутствующим.
   Каролина нежно поцеловала старую леди в лоб и села в изящное кресло с розовой обивкой.
   — Мисс Этель, это я, — сказала Каролина тихим жалобным голосом, взяв хрупкую высохшую руку старушки. — Это я, Каролина. Я вернулась домой целой и невредимой. Мне очень жаль, что я заставила вас тревожиться.
   Мисс Этель продолжала молчать. Только ее пальцы чуть-чуть задрожали в ладонях Каролины.
   Каролина зарыдала. Она прижала руку мисс Этель к своему лбу и сквозь слезы пообещала старушке, что больше никогда не будет так поступать. Наконец она замолчала, хотя в глубине души продолжала кричать от горя. Каролина причесала редкие седые волосы мисс Этель, поменяла ей пижаму и прочла ей стихи из поэтического сборника, который обнаружила на тумбочке, рядом с кроватью.
   Книга была изрядно потрепана, потому что к ней часто обращалась мисс Этель. Она любила стихи и часто их декламировала.
   Когда Каролина закрыла книгу и собралась покинуть комнату, она увидела слезу на морщинистой щеке старушки.
   Губы мисс Этель пытались произнести имя: «Каро… Каро…»
   — Я здесь, — воскликнула она со слезами на глазах.
   — Л… — тянула мисс Этель с ужасным напряжением. — Ли…
   Каролина вытерла ей лицо тыльной стороной руки. Голос звучал так, будто мисс Этель старалась выговорить имя Лили. Это предположение заставило сердце Каролины то замирать, то бешено колотиться.
   — Лили? — спросила она шепотом.
   Мисс Этель была обессилена. Она снова впала в забытье, уставившись в потолок отсутствующим взглядом.
   Каролина заботливо поправила на мисс Этель одеяло и поспешила из комнаты вниз. На кухне ее ожидал Гатри. Он пил кофе из фарфоровой чашки, которая выглядела смехотворно маленькой и хрупкой в его руке.
   — Как она? — спросил он, отставляя чашку, чтобы взять Каролину обеими руками за талию.
   — Думаю, она скоро умрет, — печально ответила Каролина.
   Гатри крепче прижал ее к себе.
   — Очень жаль, — глухо сказал он.
   — Пока не стемнело, мне надо сходить на могилу мисс Фоуб, — сказала Каролина, отстраняясь. — Она произнесла имя Лили.
   Глаза Гатри потеплели:
   — Имя твоей сестры?
   — Я так думаю, — пробормотала Каролина и сняла с вешалки шаль. — Я скоро вернусь!
   — Ты не хочешь, чтобы я проводил тебя?
   Каролина хотела пережить свое горе одна. И хотя она любила Гатри Хэйеса всем сердцем, но ответила ему: «Нет».
   Мисс Фоуб была похоронена во дворике пресвитерианской церкви, расположенной на другой стороне улицы. Рядом с могилой был посажен клен, чтобы в будущем он отбрасывал тень на последний приют мисс Фоуб.
   На поминальном камне Каролина прочла:
 
   ФОУБ ЭЛЛИОТ МЕЙТЛЭНД
 
   Родилась: 5.IV.1800 г. Умерла: 30.VI.1878 г.
 
   — Мне безмерно жаль, — произнесла Каролина глухим надтреснутым голосом.
   Как раз в это время показался пастор Пенн. Он вышел из боковой двери церкви, седовласый, в потертом, но безукоризненно чистом костюме.
   — Хелло, Каролина, — мягко сказал он, остановившись на противоположной стороне могилы.
   Каролина напряглась.
   — Что произошло с ней?
   Пастор Пенн вздохнул:
   — Сердце! Оно сдало в один день.
   — Из-за меня. Она была расстроена из-за меня.
   — Ваше исчезновение, конечно, огорчило ее, — согласился пастор, — но ведь у мисс Фоуб давно было больное сердце. Вы, должно быть, знаете об этом.
   Каролина знала. Но прежде она предпочитала не думать о болезнях сердца мисс Фоуб.
   — Они получали мои письма?
   — Кажется, была одна телеграмма. Но мисс Этель и мисс Фоуб считали, что вас заставили отправить эту телеграмму или кто-то послал ее вместо вас.
   Каролина завернулась в шаль. Ей было зябко, несмотря на теплый летний вечер.
   — Мисс Этель упоминала имя моей сестры Лили. Вы знаете что-нибудь об этом?
   Пастор был очень удивлен:
   — Мисс Этель заговорила?
   — Она пыталась говорить.
   — Мисс Этель рассказывала мне, что молодая женщина, по имени миссис Холидэй останавливалась у них в доме на один день, разыскивая вас. Вскоре после этого мисс Фоуб умерла, а чуть позже случился сердечный удар у мисс Этель.
   Лили была в Болтоне. Каролина не сомневалась в этом. Лили вышла замуж и теперь носит имя Холидэй. Интересно, думала Каролина, что за человек ее муж, мистер Холидэй?
   Она постояла еще немного у могилы и вернулась домой.
   Гатри был на кухне. Он снимал крышку с кастрюли, в которой были приготовлены тушеные цыплята с клецками. Каролина наполнила тарелку и отнесла ее наверх, чтобы покормить мисс Этель. Когда она спустилась вниз, Гатри уже не было.
   Каролина поела чуть-чуть цыпленка с клецками и отправилась в свою комнату.
   Она впервые вошла в нее после возвращения. Теперь помещение казалось совсем другим. Оно словно уменьшилось. Каролина открыла платяной шкаф, выдвинула ящики, ей доставляло удовольствие прикасаться к одежде, оставшейся в доме после ее отъезда. Она долго стояла у письменного стола, разглядывая нарисованные в рамке изображения Лили и Эммы.
   — Лили Холидэй, — произнесла она громко, чуть улыбнувшись. — А как там Эмма? Кто взял ее в жены? Разыскиваешь ли и ты меня?
   Каролина достала из ящика своего стола хлопчатобумажную ночную рубашку, а из шкафа халат. Затем она спустилась вниз, чтобы искупаться в просторной и удобной ванне сестер Мейтлэнд. Мисс Фоуб и мисс Этель были первыми в Болтоне, кто сделал такое роскошное приобретение.
   После ванны Каролина пошла на кухню. Она грела на плите молоко, когда вошел Гатри. Он тоже принял ванну, побрился и постригся. На нем был новый костюм.
   Каролина смотрела на него, немного удивленная его появлением.
   — Что тебе здесь нужно?
   — Ищу свою жену, — сказал Гатри, рассматривая ее тонкую ночную рубашку. — Ты не видела ее?
   Каролина не могла не улыбнуться. Где-то в глубине ее души вспыхнул радостный огонек: похоже, на то, что Гатри не собирается бежать от нее без оглядки.
   Гатри подошел и обнял молодую женщину.
   — Я боялся трогать тебя, Каролина! Ты так много пережила за последние несколько месяцев, — признался он в замешательстве.
   — Значит, я все еще желанна для тебя, — обрадовалась она, — и ты не собираешься уезжать!
   Он нахмурился.
   — Я не собираюсь никуда уезжать, Дикая Кошка, во всяком случае, без тебя. Ты ведь моя жена.
   Сердце Каролины затрепетало от радости:
   — Никто бы не осудил тебя, если бы ты захотел меня бросить. После всего, что случилось…
   Гатри приложил указательный палец к ее губам.
   Затем он отлил в миску молока и поставил ее на пол для Тоба. После этого он легко поднял Каролину на руки и пошел вверх по лестнице.
   — Где твоя комната? — спросил он, когда вышел в холл.
   Каролина указала дверь. Чувства переполняли ее, и где-то внутри разгорался уголек страсти.
   С приходом Гатри маленькая комната Каролины казалась совсем тесной. Он осторожно положил ее на кровать, затем присел сам и стал снимать сапоги.
   — Мы останемся здесь, пока не построим свой дом, — сказал он.
   Каролина положила руку ему на плечо, как бы стараясь удостовериться, что он находится рядом.
   — В любом случае, я не хотела бы сейчас покидать мисс Этель.
   — Уверяю тебя, в новом доме мы выделим ей отдельную комнату, — сказал он, хотя они оба знали, что мисс Этель не доживет до того времени, когда их новый дом будет построен.
   — Ты необычный человек, Гатри Хэйес, — сказала Каролина сквозь слезы умиления.
   — Я рад, что ты так думаешь, Дикая Кошка! — Веселые искорки плясали в глазах Гатри; он не спеша разделся, и Каролина залюбовалась его сильным, мускулистым телом.
   — Может быть, весной мы увидим Лили и Эмму, — мечтательно проговорила она.
   Гатри наклонился над ней и взял ее руками за талию.
   — К тому времени наш ребенок уже вырастет и сможет путешествовать вместе с нами, — вторил он ей, наклоняя голову для поцелуя.
   Каролина нетерпеливо вздохнула, желая поскорее ощутить на себе тяжесть его тела, а внутри себя — его напрягшийся член. Однако очень скоро он дал понять ей, что не намерен торопиться.
   Не спеша, продолжая целовать Каролину, он поднял ее ночную рубашку, раздвинул ее ноги и стал возбуждать ее, водя своим членом по краям ее лона, суля море наслаждения после погружения.
   — Ты хочешь этого? — прошептал он.
   — Да, — застонала, изнемогая, Каролина, — хочу его целиком, сразу и глубоко.
   Он улыбнулся и опустился на нее, целуя ее шею.
   — Спокойно, Дикая Кошка. Знаешь ли ты, чего я хочу?
   В ответ Каролина обнажила для него свои груди. С возгласом удовлетворения Гатри взял в рот ее сосок, лаская его языком и слегка покусывая, прежде чем начать сосать.
   Каролина откликнулась глухим возгласом страсти, приподняв бедра в ожидании его погружения.
   Он погрузился па дюйм, усилив ее томление, продолжая сосать ее груди.
   Каролина не могла больше терпеть. Ее желание было непреодолимо, несмотря на все испытания последних недель. Кроме того, Гатри не имел с ней близости с той самой ночи на почтовой станции, когда они занимались любовью в ванне, огороженной холщовыми занавесками.
   Она сжала ягодицы Гатри, заставив их напрячься под ее пальцами.
   — Я не могу больше ждать, Гатри, — взмолилась Каролина, направляя его член в глубь своего лона.
   Он глухо стонал, погружаясь все глубже и глубже в ее сладкую ловушку, которая охватила его теплотой и негой, ласкала и манила. Гатри прижался губами к губам Каролины, двигая бедрами все быстрее и быстрее.
   Ее тело увлажнилось, откликаясь на его погружения. С каждой минутой она все более приближалась к пику страсти. И когда он наступил, она обвила Гатри ногами и, слегка подрагивая бедрами, освободила его от семени.
   Со сдавленным криком Гатри излился в нее. Каролину сморил безмятежный сон. Ее плоть была насыщена, душа — спокойна.
   Когда она проснулась рано утром следующего дня, Гатри уже не было рядом. Каролина наскоро умылась и оделась, затем поспешила через холл в комнату мисс Этель. Там уже была миссис Пенн, она кормила мисс Этель. Пасторша сделала вид, что не заметила прихода Каролины.
   Тем не менее Каролина поздоровалась. Миссис Пени едва кивнула и поднесла очередную ложку ко рту старушки.
   Решив не уступать, Каролина подошла к тумбочке у кровати.
   — Вчера мисс Этель разговаривала со мной. Миссис Пенн бросила на нее недоверчивый взгляд.
   — Она пыталась произнести имя моей сестры Лили.
   Пасторша кивнула:
   — Несколько недель назад сюда действительно заходила молодая леди с таким именем.
   — Вы ее видели? Говорили с ней? — спросила Каролина, волнуясь.
   — Нет, — отрезала миссис Пени. — Я знаю только со слов мисс Этель, что молодая леди интересовалась вами и была очаровательна. — Она помолчала, затем, кашлянув, добавила: — Что касается того молодого человека, с которым вы путешествовали…
   — Это мой муж, — перебила ее Каролина. — У него медный рудник за городом. Мы собираемся построить дом здесь, в Болтоне.
   Миссис Пенн смутилась.
   — Вот как! Если вы поженились, то нет ничего предосудительного в том, что он проводит здесь так много времени.
   — Очень рада, что вы так считаете, — вежливо ответила Каролина. Затем она отпустила миссис Пенн и все утро заботилась о мисс Этель сама. Она читала ей вслух стихи, когда лицо старушки неожиданно просветлело и она чуть приподняла голову.
   — Сестра, — отчетливо произнесла мисс Этель и, откинувшись назад, осталась неподвижна.
   Еще не прикоснувшись к запястью старой леди, Каролина знала, что ей не удастся прощупать пульс. Тем не менее она попыталась.
   Хлынувшие из глаз слезы не позволяли Каролине отчетливо видеть лицо мисс Этель. Она осторожно закрыла глаза старушке, и, пошатываясь, вышла из комнаты.
   Каролина спустилась по лестнице и, открыв входную дверь, чуть не споткнулась о Тоба, который растянулся на верхней ступеньке крыльца.
   Пес тявкнул и встал поприветствовать молодую женщину. Его холодный нос тыкался в ее ладонь. Каролина погладила собаку и вышла за калитку двора.
   Когда она шла по улицам города, знакомые окликали Каролину, но она не отвечала. Ее занимало только одно: нужно найти Гатри.
   Как она и ожидала, Гатри находился в руднике. С ним были другие люди, устанавливающие новое оборудование. Шахта расширялась для ведения дела с большим размахом.
   Гатри сразу заметил Каролину. Он бросил дело, подошел к ней и взял ее за плечи.
   — Что-нибудь с Этель?
   Каролина печально кивнула.
   Ей хотелось кричать, но она словно онемела. Гатри обнял ее и тесно прижал к себе.
   — Крепись, — прошептал он, — я возьму на себя все заботы.