Страница:
«Так ли чувствовала себя Кэтлин, моя прекрасная непутевая мать, когда к ней прикасались мужчины? — спрашивала себя Каролина. — Эти ли ощущения заставили ее послать своих детей на Запад в поезде для сирот и никогда не интересоваться их судьбой?»
Эти размышления вызвали тихое всхлипывание Каролины, почувствовавшей себя несчастной. К ее удивлению, Гатри издал нежный мурлыкающий звук, потянул ее к себе, укладывая рядом и обнимая девушку сильными руками. Его губы почти касались ее виска. Каролина чувствовала, что ему хотелось успокоить ее. Она была очень тронута этим.
— Все будет хорошо, — сказал он. Каролина чувствовала щекой щетину его подбородка. — Все будет прекрасно, учительница!
Глаза Каролины наполнились слезами. Ничего хорошего не будет. Даже если ей удастся вытащить Ситона из петли и осуществить свои мечты о браке и семье, все-таки Гатри Хэйес не будет ей принадлежать. Ее начинал привлекать этот мужчина так сильно, как она ранее не могла предположить. У нее было чувство, что ее интерес к Хэйесу не угаснет так легко, слишком глубоко запал ей в душу этот рудокоп.
Гатри погладил ее запыленные, влажные от пота волосы так, как если бы они были только что вымыты дождевой водой и просушены свежим утренним ветром и солнцем.
— Я боюсь, — сказала Каролина.
— Ты боишься, потому что перескакиваешь с сегодняшнего дня на завтрашний и так далее. Мысленно конечно, я имею в виду. Самая большая тайна жизни, учительница, заключается в том, что надо оставаться мыслями в сегодняшнем дне.
При этих словах Гатри легко перевернулся на спину, словно он лежал на перине, а не на жесткой почве Вайоминга.
— Люди нуждаются в планировании своей жизни, — возразила Каролина неуверенно. Она понимала, что должна освободиться от его объятий, но не могла заставить себя сделать это. Ее удерживало в его объятиях особое чувство, словно она нашла то, что потеряла на железнодорожной платформе в Линкольне, в штате Небраска, когда была разлучена с Лили и Эммой.
— Планировать будущее — это не значит поселиться там навечно, — ответил Гатри, произнося слова так, будто он только что проснулся. — Слишком много людей занимаются предвосхищением того, что будет с ними в будущий месяц или будущий год. Они не замечают, что происходит сегодня. Так может вся жизнь пройти мимо?
Его слова в чем-то убедили Каролину. Но, подумав, она усомнилась, следует ли им сам Гатри. Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь, как четко и ритмично бьется его сердце.
Она представила себе, что лежит с Гатри в настоящей постели, но грубая ткань рубахи вернула ее в реальный мир. Она села, выпрямившись, и спрятала лицо в руки.
Гатри криво усмехнулся:
— Что случилось, учительница?
Поскольку Каролина едва ли могла сознаться ему, что ей нравится предаваться рискованным эротическим фантазиям в его крепких объятиях, то она не сразу ответила на его вопрос. Она видела, как блики пламени пляшут на лице Гатри, и удивлялась: в этом бродяге с темным прошлым было столько обаяния!
— Я просто думаю о Флинне, — сказала она, возможно, первое, что пришло ей в голову. — Он не одобрил бы наши слишком близкие отношения.
Гатри лениво потянулся, вздохнул, то ли от усталости, то ли от удовлетворения, и закрыл глаза.
— Я думаю, что он не в том положении, чтобы задумываться об этом, — сказал он — Но если ты хочешь иметь ночлег там, в темноте, где бродят шошони, то ступай туда.
Каролина боялась индейцев, но еще больше ее пугали новые ощущения. Кроме того, она не мылась — такое состояние было непривычно для нее.
Она поднялась и молча направилась сквозь чащу деревьев к протоку, подсеребренному лунным светом.
Каролина разделась. Рядом с ней на берегу ручья сидел Тоб с тихим рычанием, исполняя роль охранника. Каролина погрузилась в студеную воду протока, ощущая под ногами скользкую гальку. Холодная вода остудила вожделение Каролины, вызванное близостью Гатри. Она хотела навсегда смыть страсти, пробудившиеся в ней всего несколько минут назад у костра рядом с Гатри.
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
Эти размышления вызвали тихое всхлипывание Каролины, почувствовавшей себя несчастной. К ее удивлению, Гатри издал нежный мурлыкающий звук, потянул ее к себе, укладывая рядом и обнимая девушку сильными руками. Его губы почти касались ее виска. Каролина чувствовала, что ему хотелось успокоить ее. Она была очень тронута этим.
— Все будет хорошо, — сказал он. Каролина чувствовала щекой щетину его подбородка. — Все будет прекрасно, учительница!
Глаза Каролины наполнились слезами. Ничего хорошего не будет. Даже если ей удастся вытащить Ситона из петли и осуществить свои мечты о браке и семье, все-таки Гатри Хэйес не будет ей принадлежать. Ее начинал привлекать этот мужчина так сильно, как она ранее не могла предположить. У нее было чувство, что ее интерес к Хэйесу не угаснет так легко, слишком глубоко запал ей в душу этот рудокоп.
Гатри погладил ее запыленные, влажные от пота волосы так, как если бы они были только что вымыты дождевой водой и просушены свежим утренним ветром и солнцем.
— Я боюсь, — сказала Каролина.
— Ты боишься, потому что перескакиваешь с сегодняшнего дня на завтрашний и так далее. Мысленно конечно, я имею в виду. Самая большая тайна жизни, учительница, заключается в том, что надо оставаться мыслями в сегодняшнем дне.
При этих словах Гатри легко перевернулся на спину, словно он лежал на перине, а не на жесткой почве Вайоминга.
— Люди нуждаются в планировании своей жизни, — возразила Каролина неуверенно. Она понимала, что должна освободиться от его объятий, но не могла заставить себя сделать это. Ее удерживало в его объятиях особое чувство, словно она нашла то, что потеряла на железнодорожной платформе в Линкольне, в штате Небраска, когда была разлучена с Лили и Эммой.
— Планировать будущее — это не значит поселиться там навечно, — ответил Гатри, произнося слова так, будто он только что проснулся. — Слишком много людей занимаются предвосхищением того, что будет с ними в будущий месяц или будущий год. Они не замечают, что происходит сегодня. Так может вся жизнь пройти мимо?
Его слова в чем-то убедили Каролину. Но, подумав, она усомнилась, следует ли им сам Гатри. Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь, как четко и ритмично бьется его сердце.
Она представила себе, что лежит с Гатри в настоящей постели, но грубая ткань рубахи вернула ее в реальный мир. Она села, выпрямившись, и спрятала лицо в руки.
Гатри криво усмехнулся:
— Что случилось, учительница?
Поскольку Каролина едва ли могла сознаться ему, что ей нравится предаваться рискованным эротическим фантазиям в его крепких объятиях, то она не сразу ответила на его вопрос. Она видела, как блики пламени пляшут на лице Гатри, и удивлялась: в этом бродяге с темным прошлым было столько обаяния!
— Я просто думаю о Флинне, — сказала она, возможно, первое, что пришло ей в голову. — Он не одобрил бы наши слишком близкие отношения.
Гатри лениво потянулся, вздохнул, то ли от усталости, то ли от удовлетворения, и закрыл глаза.
— Я думаю, что он не в том положении, чтобы задумываться об этом, — сказал он — Но если ты хочешь иметь ночлег там, в темноте, где бродят шошони, то ступай туда.
Каролина боялась индейцев, но еще больше ее пугали новые ощущения. Кроме того, она не мылась — такое состояние было непривычно для нее.
Она поднялась и молча направилась сквозь чащу деревьев к протоку, подсеребренному лунным светом.
Каролина разделась. Рядом с ней на берегу ручья сидел Тоб с тихим рычанием, исполняя роль охранника. Каролина погрузилась в студеную воду протока, ощущая под ногами скользкую гальку. Холодная вода остудила вожделение Каролины, вызванное близостью Гатри. Она хотела навсегда смыть страсти, пробудившиеся в ней всего несколько минут назад у костра рядом с Гатри.
ГЛАВА 7
Поздно вечером следующего дня Гатри и Каролина приехали в Клинтон. В пяти милях от этого небольшого городка, населенного в основном скотоводами, произошли ограбление и убийство, в которых обвинили Ситона Флинна.
Гатри направился прямо в отель — двухэтажное строение из старых досок с большими окнами на фасаде.
Каролина окинула отель беспокойным взглядом.
— Почему мы приехали именно сюда?
Гатри перебросил ногу через переднюю луку седла и ловко соскользнул на землю. Каролина осталась сидеть на мерине, глядя на Гатри сверху вниз. Он усмехнулся и снял шляпу.
— Мы похожи на пару бродяг, — пояснил он. — Сначала нам нужно привести себя в порядок.
Каролина посмотрела на Гатри — он действительно нуждался в бритье и смене одежды. Она с ужасом подумала, что сама выглядит не лучше.
— Вы правы, — согласилась она, позволив ему взять себя за талию и опустить на землю. Ее все еще тревожили размышления прошлой ночи, когда они лежали рядом. Она старалась избегать его взгляда.
Гатри взял девушку за подбородок и чуть приподнял его. Характерный блеск его глаз убедил Каролину, что он понимал причину ее беспокойства.
— То, что является в воображении, — сказал он мягко, — совсем иначе выглядит в действительности.
У Каролины перехватило дух, лицо ее зарделось от смущения. Но Гатри спокойно отвернулся от нее и стал привязывать лошадь. Тоб уже сидел, подвывая перед двустворчатой дверью салуна, расположенного чуть дальше по улице.
— Он хочет выпить, — пояснил Гатри. Он переступил высокий деревянный бортик тротуара и помог Каролине на него подняться.
Вспомнив, как Тоб лакал виски из тарелки, Каролина заметила Хэйесу, что у собаки противоестественная тяга к выпивке.
Гатри кивнул.
— Это так. Однажды в Техасе я выиграл много денег в покер. После этого трое или четверо ковбоев пришли ко мне в бивак объяснить, что их не устраивает потеря месячного заработка. Пока они вышибали из меня душу, Тоб просто лежал и наблюдал за дракой. Он был слишком пьян, чтобы чем-нибудь помочь.
Каролина поморщилась, представив сцену драки.
— Вас сильно побили?
Он подождал у открытой двери отеля, пропуская Каролину вперед.
— Некоторое время у меня болело все тело. Оно было покрыто синяками и ссадинами. Но кости остались целы.
Каролина выразила сочувствие. Она огляделась. Холл отеля был небольшим и убогим. На полу лежал потертый ковер с восточным орнаментом. На стене за регистрационным столом размещались ряды клеток для ключей от номеров отеля. В каждом углу холла стояли кадки с запыленными комнатными растениями, отчего помещение казалось еще более тесным.
Каролина втянула голову в плечи, когда Гатри подошел к столу регистрации. Ее одолевали сомнения. Все же она надеялась, что денег, которые были при ней, хватит для оплаты двух номеров с ванной и обедом в ресторане.
Внезапно Каролина пожалела о покупке модного розового платья для весенних танцев. Сейчас, когда прошло некоторое время, эта покупка показалась ей легкомысленной и глупой выходкой.
Гатри поговорил со стоящим за столом клерком, опрятным мужчиной в зеленой форменной фуражке. Затем он повернулся и передал Каролине ключ от номера.
— Сколько стоит номер? — поинтересовалась она тихонько.
Он попытался успокоить ее своей небрежной, интригующей улыбкой.
— Не беспокойся об этом, учительница. Рассчитаемся, когда все будет кончено.
Его слова мало утешили Каролину.
Дверь ее номера была первой справа по коридору на втором этаже. Каролина открыла ее ключом и переступила через порог. Гатри передал ей ее саквояж. Каролина поблагодарила его, несколько смущенная.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб, едва прикоснувшись губами.
— Я жду тебя через час внизу. Поужинаем вместе, — сказал он и закрыл дверь ее номера.
Комната Каролины была крохотной. Потолок над узкой кроватью был такой низкий, что она могла достать его рукой. Окно выходило на шумную многолюдную улицу.
Открыв саквояж, Каролина вытащила свое любимое белое с голубым коленкоровое платье и расправила его на кровати. Раздался стук в дверь.
— Кто там? — спросила она дрогнувшим голосом, увидев в висевшем напротив зеркале свое отражение: нечесаные, грязные волосы, усталое, перепачканное лицо, несвежую одежду.
— Молли, мэм, — послышалось за дверью, — хочу налить вам ванну.
Сама мысль о купании в ванне с горячей водой приободрила Каролину. Она нетерпеливо повернула ручку двери.
В коридоре стояла полная молодая женщина с курчавыми темно-рыжими волосами. Она теребила фартук своими сильными, загрубевшими от работы руками.
— Ванна расположена в конце коридора, — сказала женщина, указав направление. — Можно налить в ванну свежей воды. Можно использовать воду, оставшуюся после ее наполнения в прошлый раз.
Каролина сдержала чувство раздражения.
— Мне нужна свежая вода, — сказала она, — и потрудитесь, пожалуйста, как следует вымыть ванну, прежде чем наполнить.
Молли выглядела озадаченной.
— За это дополнительная плата, — предупредила она, подняв палец. — Неиспользованная горячая вода стоит пять центов.
Каролина вынула из кармана юбки монету и молча передала ее женщине.
— Я постучу, когда ванна будет готова, — сказала та, поводя плечами. Она проверила достоинство монеты и бросила ее в карман фартука. — Помните, что ванной нельзя пользоваться слишком долго. Много других клиентов.
Через двадцать минут Каролина вошла в небольшую комнату, отведенную под ванную. Замка на двери не было. Девушка втащила из коридора кресло и подперла им ручку двери.
Круглая лоханка для стирки белья была вмонтирована в середину пола. От воды шел пар. Конечно, Каролине будет тесно в этом ограниченном пространстве, но, по крайней мере, с точки зрения гигиены, ванна не вызывала опасений.
Каролина повесила чистую смену одежды на крюк, торчащий в стене, и начала стягивать с себя юбку-амазонку, блузку и нижнее белье.
Разумеется, Каролина пользовалась своим мылом. У нее не хватило духу даже взглянуть на безобразный кусок мыла, предоставлявшийся отелем. Каролина тщательно вымылась, выбралась из ванной, встала на холодный деревянный поля и насухо вытерлась видавшим виды полотенцем, которое обнаружила в комоде у себя в номере. Наконец она надела свое коленкоровое платье.
Вернувшись в номер, она перед зеркалом стала расчесывать волосы. Времени оставалось мало, волосы не успели высохнуть, и она заплела их в косу, конец которой перевязала голубой лентой.
Гатри ожидал внизу, в вестибюле, гладко выбритый и переодетый. Сердце Каролины радостно екнуло, когда она его увидела. Тут же она мысленно пожурила себя за такую реакцию. Ведь она была почти что обручена с Ситоном Флинном, хоть он и не успел подарить ей обручальное кольцо. Как раз сейчас настало время вспомнить об этом.
Или уже слишком поздно?
— Вы приняли ванну? — спросила она, желая скрыть смущение.
Гатри усмехнулся.
— На втором этаже салуна есть лоханка. Пока Тоб утолял свою жажду внизу, я приводил себя в надлежащий вид.
Он предложил ей руку, как тогда, в ночь танцев, и Каролина оперлась о нее.
Поскольку в отеле не было ресторана, он повел ее через улицу в столовую, окна которой были засижены мухами, а пол усеян опилками.
— Боюсь, это лучшее место в городе, — прошептал Гатри на ухо Каролине. Опять он был близко от нее, опять она ощущала его жаркое дыхание.
Каролина окинула взглядом грубо сколоченные столы, подпертые козлами, и скамейки. Опилки были заляпаны пятнами от пролитого супа и жеваного табака. Стены столовой были густо выбелены известкой. «Если это было лучшее, что нашлось в Клинтоне, — подумала она, — то остается только Бога молить, чтоб Тот уберег от худшего».
— Прекрасно, — сказала Каролина вслух.
Усмехнувшись, Гатри усадил ее за один из свободных столов. Сам он сел напротив нее и положил свою шляпу на скамейку рядом.
— Скажу тебе, учительница, ты хорошо переносишь удары.
Каролина посмотрела ему в глаза.
— Видно, я достаточно жизнестойка, — сказала она, поведя плечом. Где-то рядом раздался громкий мужской хохот. — Здесь почти как в салуне, — сказала Каролина.
К столу поспешно подошла официантка и уперлась руками в бока. Ее русые волосы были туго стянуты на затылке. Они блестели, как слой очищенной луковицы.
— У нас цыплята и говядина, — выпалила она. — Что вас интересует?
Каролина выпрямилась и спросила:
— Могу я взглянуть на кухню?
Гатри бросил на нее удивленный взгляд. Потом посмотрел на официантку; та поджала губы.
— Не много ли на себя берете? — сказала она. — Может, вам лучше поужинать в меблированных комнатах мисс Брзйсон? Там уж, будьте уверены, никто не плюнет в суп.
— Это как раз то, что мне нужно, — сказала Каролина, едва сдерживая себя. — Где находятся эти меблированные комнаты?
— Каролина, — шепотом позвал ее Гатри. Но она не обратила на него внимания.
— Объясните, как туда добраться? — не отставала Каролина, всем своим видом показывая, что намерена направиться туда.
Гатри переводил взгляд с одной женщины на другую. В помещении воцарилась полная тишина. Посетители ждали, что произойдет дальше.
Официантка оробела. Ее могли упрекнуть в том, что она отпугивает клиентов.
— Заведение мисс Брэйсон — через три улицы на запад. На углу. Вход в него отмечен специальным знаком.
Каролина поблагодарила и с гордым видом встала из-за стола. Тут к ней подскочил Гатри и повел к выходу, как будто идея покинуть столовую исходила от него.
— Ты помнишь такой случай, чтобы я оставил тебя одну? — дернул он ее за руку, когда они вышла на тротуар. — По крайней мере, ты могла бы согласовать со мной свои действия?
Каролина повернулась и пошла в западном направлении.
— Почему бы вам не остаться в столовой?
Гатри передернул плечами и нахмурился.
— Премного благодарен, учительница! Я теперь не смогу ступить туда ногой.
— Почему? — поинтересовалась Каролина, приподнимая юбки, чтобы перейти улицу.
— Я не хочу обсуждать это, — проворчал Гатри.
Когда они перешли на другую сторону, Каролина вдруг остановилась, положив руки на бедра.
— Вы боитесь, что вас примут за супруга, находящегося у жены под каблуком? — в упоении высказала она догадку.
Гатри досадливо осмотрелся вокруг, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит.
— Я пока ничей муж, — напомнил он ей хриплым голосом. — Если бы я был женат, то уверен, что черта с два позволил бы своей супруге указывать, где нужно ужинать.
Каролина направилась в меблированные комнаты, поставив Гатри перед выбором: присоединиться к ней или поискать какое-либо другое место для ужина. Гатри неохотно поплелся за ней, потому что ему, видимо, также надоело вяленое мясо, как и Каролине.
Пища в заведении мисс Брэйсон была непритязательна, зато заведение было чистым. Когда они закончили ужин, Гатри заплатил. Затем они вышли на улицу.
Наступили сумерки, магазины уже закрылись.
— Что с Тобом? — спросила Каролина. — Он сегодня уже ел?
Гарри усмехнулся, когда они поравнялись со входом в офис шерифа.
— Тоб слопал полдюжины яиц, сваренных вкрутую, когда мы были в салуне.
Каролина в изумлении покачала головой.
— Надеюсь, он спит в вашем номере?
— После полдюжины яиц вкрутую? Ты смеешься? Он на лестничной площадке.
Гатри открыл дверь в офис шерифа и пропустил вперед Каролину.
— Чем могу помочь? — любезно спросил шериф. Это был пожилой мужчина, крупного сложения, с седыми усами.
— Нам хотелось бы задать несколько вопросов относительно ограбления дилижанса, — сказал Гатри.
— Речь идет об ограблении, в котором обвиняют Ситона Флинна, — уточнила Каролина.
Снимая шляпу и улыбаясь блюстителю закона, Гатри ухитрился тем не менее ткнуть локтем Каролину. Значение этого действия было достаточно красноречивым. Она умолкла.
— Вы члены семьи Флинна? — поинтересовался шериф, его глаза из-под густых бровей, таких же седых, как и усы, внимательно смотрели на посетителей.
— Это мисс Флинн, его сестра, — ответил Гатри, прежде чем Каролина смогла назвать себя. — А я его двоюродный брат, Джефри Мейсон.
Гатри и шериф обменялись рукопожатием.
Каролина прикусила язык, чтобы не дать понять, что это откровенное вранье.
— Меня зовут Джон Тимо, — представился блюститель закона. Очевидно, Гатри произвел на него хорошее впечатление и внушал ему доверие. — Дело вашего кузена, мистер Мейсон, уже закончено. Как вы знаете, он совершил, помимо ограбления, убийство и был приговорен к виселице. — На короткий миг взгляд его голубых глаз остановился на лице Каролины. — Мне очень жаль, мэм.
Гатри принял вид человека, озабоченного трагической участью родственника.
— Может ли здесь кто-нибудь указать точно место преступления? Нам хотелось бы самим побывать там.
— Понимаю, — вежливо посочувствовал Тимо. — Я мог бы сам повести вас туда. Приходите утром. Можете также поговорить с Рэйфом Бинчли, раз вы сюда приехали. Он был в дилижансе, когда происходило ограбление и убийство старины Кэла Уолдэна. Рэйф видел все от начала до конца. — Тимо снова посмотрел извиняющимся взглядом на Каролину. — Он свидетельствовал об этом на суде.
Каролина подавила в себе тревогу. Она не должна терять веру в невиновность Флинна, особенно теперь, когда для нее стало ясно, что из-за Гатри ее чувства к Флинну изменились. Это тем более никак не могло оправдать ее.
— Мой… кузен и я убеждены, что мистер Бинчли ошибся, — сказала она размеренно. — Ситон никогда не сделал бы этого.
— Похоже, однако, что сделал, — возразил шериф Тимо официальным тоном.
Гатри сжал руку Каролины так крепко, что ей стало больно. В то же время он любезно обратился к шерифу:
— Мы придем часов в девять утра. Вам это удобно?
Шериф кивнул в знак согласия.
— И не забудьте повидаться со стариной Рэйфом Бинчли. Он может рассказать вам, как было дело.
— Не подскажете, где мы сможем найти его? — вмешалась Каролина. Она знала, что Гатри задал бы тот же вопрос, но хотела показать, что не ему решать, когда ей говорить, а когда хранить молчание. Он и так зашел слишком далеко.
— В это время дня, — сказал шериф, взглянув на карманные часы, цепочка от которых скользнула вниз по его обширному животу, — Рэйф обычно сидит в «Золотой подвязке», прошу прощения, мэм, так называется бар.
Гатри стал незаметно подталкивать Каролину к выходу из офиса шерифа.
— Я пойду в эту «Золотую подвязку» вместе с вами, — упрямо заявила Каролина, как только они вышли на тротуар, — меня не волнует, согласны вы с этим или нет, мистер Хэйес.
— Я — против, — сказал Гатри жестко. — Или мы будем действовать так, как я считаю нужным, или я посажу тебя в дилижанс в Болтон, а сам поеду в Шайенн.
Каролина прекрасно поняла значение слов Гатри: в Шайенне жила Адабель.
— Вы можете жениться хоть на мамаше Тоба, — сказала она, — только помогите Ситону!
Эти слова не были, конечно, искренними. Каролина питала нежные чувства к Хэйесу, настолько нежные, что не могла их подавить в себе. Отсюда следовало, что она не могла выйти замуж за Флинна. Но она могла, по крайней мере, продолжать осуществление своего плана спасения Ситона.
Гатри усмехнулся, заставив Каролину предположить, что он вновь проник в ее мысли.
— Чтобы помочь твоему приятелю, учительница, я нуждаюсь в твоей помощи. Если ты откажешься от посещения салуна, это только пойдет нам на пользу.
Вечерело. В конце улицы, по которой они шли, Каролина увидела здание салуна. В верхней части его фасада красовались золотые буквы: «Золотая подвязка». Сквозь немытые стекла окон пробивался свет и вместе с ним гомон, музыка и хриплый смех.
— Только помни, — сказала Каролина, вспомнив о развязных девицах, любивших посидеть на коленях мужчин, — я не намерена оплачивать кутежи.
— Я бы никогда не согласился, чтобы ты платила за меня, — ответил Гатри. — Отправляйся к себе в отель и жди. Я зайду к тебе, как только узнаю что-нибудь.
Каролина была раздосадована тем, что ею пренебрегают, как надоедливым ребенком. Однако она понимала, что присутствие леди в таком заведении предосудительно. Молча кивнув, она отправилась в отель. Но сделав несколько шагов, ода не удержалась и обернулась: ухмыляющийся Гатри подмигнул ей и пошел к двустворчатым дверям салуна.
По пути Каролина задержалась у витрины одного из магазинов, чтобы полюбоваться дорожным костюмом из зеленого вельвета и подобранной к нему шляпой с перьями. Вскоре она уже была в отеле.
Ей не хотелось оставаться в своем номере. Каролина взобралась по лестнице на верхнюю площадку отеля и села рядом с Тобом, который лежал там, положив морду на лапы. Пес приветствовал ее дружелюбным повизгиванием.
Она стала гладить Тоба по голове.
— Скоро мистер Хэйес построит свой дом, — приговаривала она, — и ты будешь, спать в теплом амбаре. Впрочем, миссис Хэйес, возможно, даже впустит тебя в дом полежать у камина. Хотя я не уверена в этом. Мне кажется, эта женщина не так уж хороша, как в этом нас пытается уверить твой хозяин.
Тоб жалобно заскулил. Каролина поспешила его утешить.
— Не слушай меня, — сказала она, теребя его шерсть. — Я не буду огорчать тебя только потому, что не расположена к этой женщине.
— Правильно, — произнес знакомый мужской голос, — и не надо.
Каролина посмотрела вниз сквозь проемы деревянных ступенек и увидела Гатри, задравшего голову, с неизменной усмешкой на лице.
Каролина, не обратив внимание на его слова, только заметила:
— Вы недолго отсутствовали!
Гатри поднялся вверх по ступенькам.
— Как ты думаешь, учительница, сколько времени я провел в «Золотой подвязке», — спросил он, подняв бровь.
Стараясь не выдавать своего волнения, Каролина приняла независимый вид.
— Достаточно времени, чтобы сыграть в покер, выпить как следует и… все остальное!
Гатри сел ступенькой ниже, вздохнул и стал любоваться ярким солнечным закатом над ветхими крышами пограничного городка. Все небо было окрашено в розовые, малиновые, оранжевые и золотистые тона.
Каролине очень хотелось опереться на плечо Гатри, но это могла позволить себе только его жена. Она недоумевала, откуда у нее возникали такие желания.
— Я нашел Бинчли на месте, — сказал Гатри, помолчав. — Завтра он покажет нам место ограбления и расскажет все в подробностях, так что, я думаю, нет необходимости беспокоить шерифа.
— Хорошо, — одобрительно отозвалась Каролина. Ей не хотелось посещать место преступления, хотя она была уверена, что обнаружит там доказательства невиновности Ситона.
Гатри взглянул на Каролину через плечо. Он явно не собирался оставить без внимания ее слова, которые услышал внизу.
— Адабель будет ласкова к моему псу, — сказал он убежденно.
Его слова разозлили Каролину.
— Уверена в ее абсолютной святости!
Она попыталась встать, но Гатри схватил ее за юбку и усадил на место.
— Почему ты так не любишь Адабель, ты ведь никогда не видела ее? — спросил он настойчиво.
— У меня нет причин ее не любить, — слабо возразила Каролина. Не могла же она признаться в своих подлинных чувствах. Хэйес, несомненно, рассмеялся бы, если бы узнал, что школьная учительница в него влюбилась.
Гатри прищурился, затем широко открыл глаза, полные смешинок.
— Ты ревнуешь! — воскликнул он.
Каролина яростно хлопнула по своим коленям ладонями.
— Нисколько!
Он рассмеялся, полный сознания мужского превосходства, затем сел рядом с ней.
— Нет, ты ревнуешь.
Он как будто поддразнивал ее. Но что-то изменилось в его голосе: он стал грудным, тихим и вкрадчивым. Его слова ласкали Каролину так, как это делали бы руки, вызывая у девушки учащенное дыхание. Казалось, он медленно и методично раздевал ее, целуя каждый обнажавшийся участок тела. Каролина была как хмельная. Она невольно склонила голову на плечо Гатри. Он не шевельнулся, его руки продолжали неподвижно лежать на его коленях. Но ей казалось, что они нежно ласкают ее тело, вызывая в нем страсть и томление.
Гатри продолжал говорить, но она уже не понимала смысла его слов. Она не понимала, что происходит с ней самой. Тело ее напряглось, и она невольно застонала, сжав пальцами рук шершавую поверхность деревенской ступеньки: ее пронзили судороги страсти. Гатри обнял ее и держал бережно в своих объятиях до тех пор, пока девушка не успокоилась.
Гатри направился прямо в отель — двухэтажное строение из старых досок с большими окнами на фасаде.
Каролина окинула отель беспокойным взглядом.
— Почему мы приехали именно сюда?
Гатри перебросил ногу через переднюю луку седла и ловко соскользнул на землю. Каролина осталась сидеть на мерине, глядя на Гатри сверху вниз. Он усмехнулся и снял шляпу.
— Мы похожи на пару бродяг, — пояснил он. — Сначала нам нужно привести себя в порядок.
Каролина посмотрела на Гатри — он действительно нуждался в бритье и смене одежды. Она с ужасом подумала, что сама выглядит не лучше.
— Вы правы, — согласилась она, позволив ему взять себя за талию и опустить на землю. Ее все еще тревожили размышления прошлой ночи, когда они лежали рядом. Она старалась избегать его взгляда.
Гатри взял девушку за подбородок и чуть приподнял его. Характерный блеск его глаз убедил Каролину, что он понимал причину ее беспокойства.
— То, что является в воображении, — сказал он мягко, — совсем иначе выглядит в действительности.
У Каролины перехватило дух, лицо ее зарделось от смущения. Но Гатри спокойно отвернулся от нее и стал привязывать лошадь. Тоб уже сидел, подвывая перед двустворчатой дверью салуна, расположенного чуть дальше по улице.
— Он хочет выпить, — пояснил Гатри. Он переступил высокий деревянный бортик тротуара и помог Каролине на него подняться.
Вспомнив, как Тоб лакал виски из тарелки, Каролина заметила Хэйесу, что у собаки противоестественная тяга к выпивке.
Гатри кивнул.
— Это так. Однажды в Техасе я выиграл много денег в покер. После этого трое или четверо ковбоев пришли ко мне в бивак объяснить, что их не устраивает потеря месячного заработка. Пока они вышибали из меня душу, Тоб просто лежал и наблюдал за дракой. Он был слишком пьян, чтобы чем-нибудь помочь.
Каролина поморщилась, представив сцену драки.
— Вас сильно побили?
Он подождал у открытой двери отеля, пропуская Каролину вперед.
— Некоторое время у меня болело все тело. Оно было покрыто синяками и ссадинами. Но кости остались целы.
Каролина выразила сочувствие. Она огляделась. Холл отеля был небольшим и убогим. На полу лежал потертый ковер с восточным орнаментом. На стене за регистрационным столом размещались ряды клеток для ключей от номеров отеля. В каждом углу холла стояли кадки с запыленными комнатными растениями, отчего помещение казалось еще более тесным.
Каролина втянула голову в плечи, когда Гатри подошел к столу регистрации. Ее одолевали сомнения. Все же она надеялась, что денег, которые были при ней, хватит для оплаты двух номеров с ванной и обедом в ресторане.
Внезапно Каролина пожалела о покупке модного розового платья для весенних танцев. Сейчас, когда прошло некоторое время, эта покупка показалась ей легкомысленной и глупой выходкой.
Гатри поговорил со стоящим за столом клерком, опрятным мужчиной в зеленой форменной фуражке. Затем он повернулся и передал Каролине ключ от номера.
— Сколько стоит номер? — поинтересовалась она тихонько.
Он попытался успокоить ее своей небрежной, интригующей улыбкой.
— Не беспокойся об этом, учительница. Рассчитаемся, когда все будет кончено.
Его слова мало утешили Каролину.
Дверь ее номера была первой справа по коридору на втором этаже. Каролина открыла ее ключом и переступила через порог. Гатри передал ей ее саквояж. Каролина поблагодарила его, несколько смущенная.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб, едва прикоснувшись губами.
— Я жду тебя через час внизу. Поужинаем вместе, — сказал он и закрыл дверь ее номера.
Комната Каролины была крохотной. Потолок над узкой кроватью был такой низкий, что она могла достать его рукой. Окно выходило на шумную многолюдную улицу.
Открыв саквояж, Каролина вытащила свое любимое белое с голубым коленкоровое платье и расправила его на кровати. Раздался стук в дверь.
— Кто там? — спросила она дрогнувшим голосом, увидев в висевшем напротив зеркале свое отражение: нечесаные, грязные волосы, усталое, перепачканное лицо, несвежую одежду.
— Молли, мэм, — послышалось за дверью, — хочу налить вам ванну.
Сама мысль о купании в ванне с горячей водой приободрила Каролину. Она нетерпеливо повернула ручку двери.
В коридоре стояла полная молодая женщина с курчавыми темно-рыжими волосами. Она теребила фартук своими сильными, загрубевшими от работы руками.
— Ванна расположена в конце коридора, — сказала женщина, указав направление. — Можно налить в ванну свежей воды. Можно использовать воду, оставшуюся после ее наполнения в прошлый раз.
Каролина сдержала чувство раздражения.
— Мне нужна свежая вода, — сказала она, — и потрудитесь, пожалуйста, как следует вымыть ванну, прежде чем наполнить.
Молли выглядела озадаченной.
— За это дополнительная плата, — предупредила она, подняв палец. — Неиспользованная горячая вода стоит пять центов.
Каролина вынула из кармана юбки монету и молча передала ее женщине.
— Я постучу, когда ванна будет готова, — сказала та, поводя плечами. Она проверила достоинство монеты и бросила ее в карман фартука. — Помните, что ванной нельзя пользоваться слишком долго. Много других клиентов.
Через двадцать минут Каролина вошла в небольшую комнату, отведенную под ванную. Замка на двери не было. Девушка втащила из коридора кресло и подперла им ручку двери.
Круглая лоханка для стирки белья была вмонтирована в середину пола. От воды шел пар. Конечно, Каролине будет тесно в этом ограниченном пространстве, но, по крайней мере, с точки зрения гигиены, ванна не вызывала опасений.
Каролина повесила чистую смену одежды на крюк, торчащий в стене, и начала стягивать с себя юбку-амазонку, блузку и нижнее белье.
Разумеется, Каролина пользовалась своим мылом. У нее не хватило духу даже взглянуть на безобразный кусок мыла, предоставлявшийся отелем. Каролина тщательно вымылась, выбралась из ванной, встала на холодный деревянный поля и насухо вытерлась видавшим виды полотенцем, которое обнаружила в комоде у себя в номере. Наконец она надела свое коленкоровое платье.
Вернувшись в номер, она перед зеркалом стала расчесывать волосы. Времени оставалось мало, волосы не успели высохнуть, и она заплела их в косу, конец которой перевязала голубой лентой.
Гатри ожидал внизу, в вестибюле, гладко выбритый и переодетый. Сердце Каролины радостно екнуло, когда она его увидела. Тут же она мысленно пожурила себя за такую реакцию. Ведь она была почти что обручена с Ситоном Флинном, хоть он и не успел подарить ей обручальное кольцо. Как раз сейчас настало время вспомнить об этом.
Или уже слишком поздно?
— Вы приняли ванну? — спросила она, желая скрыть смущение.
Гатри усмехнулся.
— На втором этаже салуна есть лоханка. Пока Тоб утолял свою жажду внизу, я приводил себя в надлежащий вид.
Он предложил ей руку, как тогда, в ночь танцев, и Каролина оперлась о нее.
Поскольку в отеле не было ресторана, он повел ее через улицу в столовую, окна которой были засижены мухами, а пол усеян опилками.
— Боюсь, это лучшее место в городе, — прошептал Гатри на ухо Каролине. Опять он был близко от нее, опять она ощущала его жаркое дыхание.
Каролина окинула взглядом грубо сколоченные столы, подпертые козлами, и скамейки. Опилки были заляпаны пятнами от пролитого супа и жеваного табака. Стены столовой были густо выбелены известкой. «Если это было лучшее, что нашлось в Клинтоне, — подумала она, — то остается только Бога молить, чтоб Тот уберег от худшего».
— Прекрасно, — сказала Каролина вслух.
Усмехнувшись, Гатри усадил ее за один из свободных столов. Сам он сел напротив нее и положил свою шляпу на скамейку рядом.
— Скажу тебе, учительница, ты хорошо переносишь удары.
Каролина посмотрела ему в глаза.
— Видно, я достаточно жизнестойка, — сказала она, поведя плечом. Где-то рядом раздался громкий мужской хохот. — Здесь почти как в салуне, — сказала Каролина.
К столу поспешно подошла официантка и уперлась руками в бока. Ее русые волосы были туго стянуты на затылке. Они блестели, как слой очищенной луковицы.
— У нас цыплята и говядина, — выпалила она. — Что вас интересует?
Каролина выпрямилась и спросила:
— Могу я взглянуть на кухню?
Гатри бросил на нее удивленный взгляд. Потом посмотрел на официантку; та поджала губы.
— Не много ли на себя берете? — сказала она. — Может, вам лучше поужинать в меблированных комнатах мисс Брзйсон? Там уж, будьте уверены, никто не плюнет в суп.
— Это как раз то, что мне нужно, — сказала Каролина, едва сдерживая себя. — Где находятся эти меблированные комнаты?
— Каролина, — шепотом позвал ее Гатри. Но она не обратила на него внимания.
— Объясните, как туда добраться? — не отставала Каролина, всем своим видом показывая, что намерена направиться туда.
Гатри переводил взгляд с одной женщины на другую. В помещении воцарилась полная тишина. Посетители ждали, что произойдет дальше.
Официантка оробела. Ее могли упрекнуть в том, что она отпугивает клиентов.
— Заведение мисс Брэйсон — через три улицы на запад. На углу. Вход в него отмечен специальным знаком.
Каролина поблагодарила и с гордым видом встала из-за стола. Тут к ней подскочил Гатри и повел к выходу, как будто идея покинуть столовую исходила от него.
— Ты помнишь такой случай, чтобы я оставил тебя одну? — дернул он ее за руку, когда они вышла на тротуар. — По крайней мере, ты могла бы согласовать со мной свои действия?
Каролина повернулась и пошла в западном направлении.
— Почему бы вам не остаться в столовой?
Гатри передернул плечами и нахмурился.
— Премного благодарен, учительница! Я теперь не смогу ступить туда ногой.
— Почему? — поинтересовалась Каролина, приподнимая юбки, чтобы перейти улицу.
— Я не хочу обсуждать это, — проворчал Гатри.
Когда они перешли на другую сторону, Каролина вдруг остановилась, положив руки на бедра.
— Вы боитесь, что вас примут за супруга, находящегося у жены под каблуком? — в упоении высказала она догадку.
Гатри досадливо осмотрелся вокруг, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит.
— Я пока ничей муж, — напомнил он ей хриплым голосом. — Если бы я был женат, то уверен, что черта с два позволил бы своей супруге указывать, где нужно ужинать.
Каролина направилась в меблированные комнаты, поставив Гатри перед выбором: присоединиться к ней или поискать какое-либо другое место для ужина. Гатри неохотно поплелся за ней, потому что ему, видимо, также надоело вяленое мясо, как и Каролине.
Пища в заведении мисс Брэйсон была непритязательна, зато заведение было чистым. Когда они закончили ужин, Гатри заплатил. Затем они вышли на улицу.
Наступили сумерки, магазины уже закрылись.
— Что с Тобом? — спросила Каролина. — Он сегодня уже ел?
Гарри усмехнулся, когда они поравнялись со входом в офис шерифа.
— Тоб слопал полдюжины яиц, сваренных вкрутую, когда мы были в салуне.
Каролина в изумлении покачала головой.
— Надеюсь, он спит в вашем номере?
— После полдюжины яиц вкрутую? Ты смеешься? Он на лестничной площадке.
Гатри открыл дверь в офис шерифа и пропустил вперед Каролину.
— Чем могу помочь? — любезно спросил шериф. Это был пожилой мужчина, крупного сложения, с седыми усами.
— Нам хотелось бы задать несколько вопросов относительно ограбления дилижанса, — сказал Гатри.
— Речь идет об ограблении, в котором обвиняют Ситона Флинна, — уточнила Каролина.
Снимая шляпу и улыбаясь блюстителю закона, Гатри ухитрился тем не менее ткнуть локтем Каролину. Значение этого действия было достаточно красноречивым. Она умолкла.
— Вы члены семьи Флинна? — поинтересовался шериф, его глаза из-под густых бровей, таких же седых, как и усы, внимательно смотрели на посетителей.
— Это мисс Флинн, его сестра, — ответил Гатри, прежде чем Каролина смогла назвать себя. — А я его двоюродный брат, Джефри Мейсон.
Гатри и шериф обменялись рукопожатием.
Каролина прикусила язык, чтобы не дать понять, что это откровенное вранье.
— Меня зовут Джон Тимо, — представился блюститель закона. Очевидно, Гатри произвел на него хорошее впечатление и внушал ему доверие. — Дело вашего кузена, мистер Мейсон, уже закончено. Как вы знаете, он совершил, помимо ограбления, убийство и был приговорен к виселице. — На короткий миг взгляд его голубых глаз остановился на лице Каролины. — Мне очень жаль, мэм.
Гатри принял вид человека, озабоченного трагической участью родственника.
— Может ли здесь кто-нибудь указать точно место преступления? Нам хотелось бы самим побывать там.
— Понимаю, — вежливо посочувствовал Тимо. — Я мог бы сам повести вас туда. Приходите утром. Можете также поговорить с Рэйфом Бинчли, раз вы сюда приехали. Он был в дилижансе, когда происходило ограбление и убийство старины Кэла Уолдэна. Рэйф видел все от начала до конца. — Тимо снова посмотрел извиняющимся взглядом на Каролину. — Он свидетельствовал об этом на суде.
Каролина подавила в себе тревогу. Она не должна терять веру в невиновность Флинна, особенно теперь, когда для нее стало ясно, что из-за Гатри ее чувства к Флинну изменились. Это тем более никак не могло оправдать ее.
— Мой… кузен и я убеждены, что мистер Бинчли ошибся, — сказала она размеренно. — Ситон никогда не сделал бы этого.
— Похоже, однако, что сделал, — возразил шериф Тимо официальным тоном.
Гатри сжал руку Каролины так крепко, что ей стало больно. В то же время он любезно обратился к шерифу:
— Мы придем часов в девять утра. Вам это удобно?
Шериф кивнул в знак согласия.
— И не забудьте повидаться со стариной Рэйфом Бинчли. Он может рассказать вам, как было дело.
— Не подскажете, где мы сможем найти его? — вмешалась Каролина. Она знала, что Гатри задал бы тот же вопрос, но хотела показать, что не ему решать, когда ей говорить, а когда хранить молчание. Он и так зашел слишком далеко.
— В это время дня, — сказал шериф, взглянув на карманные часы, цепочка от которых скользнула вниз по его обширному животу, — Рэйф обычно сидит в «Золотой подвязке», прошу прощения, мэм, так называется бар.
Гатри стал незаметно подталкивать Каролину к выходу из офиса шерифа.
— Я пойду в эту «Золотую подвязку» вместе с вами, — упрямо заявила Каролина, как только они вышли на тротуар, — меня не волнует, согласны вы с этим или нет, мистер Хэйес.
— Я — против, — сказал Гатри жестко. — Или мы будем действовать так, как я считаю нужным, или я посажу тебя в дилижанс в Болтон, а сам поеду в Шайенн.
Каролина прекрасно поняла значение слов Гатри: в Шайенне жила Адабель.
— Вы можете жениться хоть на мамаше Тоба, — сказала она, — только помогите Ситону!
Эти слова не были, конечно, искренними. Каролина питала нежные чувства к Хэйесу, настолько нежные, что не могла их подавить в себе. Отсюда следовало, что она не могла выйти замуж за Флинна. Но она могла, по крайней мере, продолжать осуществление своего плана спасения Ситона.
Гатри усмехнулся, заставив Каролину предположить, что он вновь проник в ее мысли.
— Чтобы помочь твоему приятелю, учительница, я нуждаюсь в твоей помощи. Если ты откажешься от посещения салуна, это только пойдет нам на пользу.
Вечерело. В конце улицы, по которой они шли, Каролина увидела здание салуна. В верхней части его фасада красовались золотые буквы: «Золотая подвязка». Сквозь немытые стекла окон пробивался свет и вместе с ним гомон, музыка и хриплый смех.
— Только помни, — сказала Каролина, вспомнив о развязных девицах, любивших посидеть на коленях мужчин, — я не намерена оплачивать кутежи.
— Я бы никогда не согласился, чтобы ты платила за меня, — ответил Гатри. — Отправляйся к себе в отель и жди. Я зайду к тебе, как только узнаю что-нибудь.
Каролина была раздосадована тем, что ею пренебрегают, как надоедливым ребенком. Однако она понимала, что присутствие леди в таком заведении предосудительно. Молча кивнув, она отправилась в отель. Но сделав несколько шагов, ода не удержалась и обернулась: ухмыляющийся Гатри подмигнул ей и пошел к двустворчатым дверям салуна.
По пути Каролина задержалась у витрины одного из магазинов, чтобы полюбоваться дорожным костюмом из зеленого вельвета и подобранной к нему шляпой с перьями. Вскоре она уже была в отеле.
Ей не хотелось оставаться в своем номере. Каролина взобралась по лестнице на верхнюю площадку отеля и села рядом с Тобом, который лежал там, положив морду на лапы. Пес приветствовал ее дружелюбным повизгиванием.
Она стала гладить Тоба по голове.
— Скоро мистер Хэйес построит свой дом, — приговаривала она, — и ты будешь, спать в теплом амбаре. Впрочем, миссис Хэйес, возможно, даже впустит тебя в дом полежать у камина. Хотя я не уверена в этом. Мне кажется, эта женщина не так уж хороша, как в этом нас пытается уверить твой хозяин.
Тоб жалобно заскулил. Каролина поспешила его утешить.
— Не слушай меня, — сказала она, теребя его шерсть. — Я не буду огорчать тебя только потому, что не расположена к этой женщине.
— Правильно, — произнес знакомый мужской голос, — и не надо.
Каролина посмотрела вниз сквозь проемы деревянных ступенек и увидела Гатри, задравшего голову, с неизменной усмешкой на лице.
Каролина, не обратив внимание на его слова, только заметила:
— Вы недолго отсутствовали!
Гатри поднялся вверх по ступенькам.
— Как ты думаешь, учительница, сколько времени я провел в «Золотой подвязке», — спросил он, подняв бровь.
Стараясь не выдавать своего волнения, Каролина приняла независимый вид.
— Достаточно времени, чтобы сыграть в покер, выпить как следует и… все остальное!
Гатри сел ступенькой ниже, вздохнул и стал любоваться ярким солнечным закатом над ветхими крышами пограничного городка. Все небо было окрашено в розовые, малиновые, оранжевые и золотистые тона.
Каролине очень хотелось опереться на плечо Гатри, но это могла позволить себе только его жена. Она недоумевала, откуда у нее возникали такие желания.
— Я нашел Бинчли на месте, — сказал Гатри, помолчав. — Завтра он покажет нам место ограбления и расскажет все в подробностях, так что, я думаю, нет необходимости беспокоить шерифа.
— Хорошо, — одобрительно отозвалась Каролина. Ей не хотелось посещать место преступления, хотя она была уверена, что обнаружит там доказательства невиновности Ситона.
Гатри взглянул на Каролину через плечо. Он явно не собирался оставить без внимания ее слова, которые услышал внизу.
— Адабель будет ласкова к моему псу, — сказал он убежденно.
Его слова разозлили Каролину.
— Уверена в ее абсолютной святости!
Она попыталась встать, но Гатри схватил ее за юбку и усадил на место.
— Почему ты так не любишь Адабель, ты ведь никогда не видела ее? — спросил он настойчиво.
— У меня нет причин ее не любить, — слабо возразила Каролина. Не могла же она признаться в своих подлинных чувствах. Хэйес, несомненно, рассмеялся бы, если бы узнал, что школьная учительница в него влюбилась.
Гатри прищурился, затем широко открыл глаза, полные смешинок.
— Ты ревнуешь! — воскликнул он.
Каролина яростно хлопнула по своим коленям ладонями.
— Нисколько!
Он рассмеялся, полный сознания мужского превосходства, затем сел рядом с ней.
— Нет, ты ревнуешь.
Он как будто поддразнивал ее. Но что-то изменилось в его голосе: он стал грудным, тихим и вкрадчивым. Его слова ласкали Каролину так, как это делали бы руки, вызывая у девушки учащенное дыхание. Казалось, он медленно и методично раздевал ее, целуя каждый обнажавшийся участок тела. Каролина была как хмельная. Она невольно склонила голову на плечо Гатри. Он не шевельнулся, его руки продолжали неподвижно лежать на его коленях. Но ей казалось, что они нежно ласкают ее тело, вызывая в нем страсть и томление.
Гатри продолжал говорить, но она уже не понимала смысла его слов. Она не понимала, что происходит с ней самой. Тело ее напряглось, и она невольно застонала, сжав пальцами рук шершавую поверхность деревенской ступеньки: ее пронзили судороги страсти. Гатри обнял ее и держал бережно в своих объятиях до тех пор, пока девушка не успокоилась.
ГЛАВА 8
Каролина закрыла глаза, крепко обхватила руками дрожащие колени. Она попыталась определить линию своего дальнейшего поведения. Гатри каким-то образом околдовал ее, при помощи своих чар заставил изменить ее отношение к Ситону Флинну. Боже, как она проклинала Гатри за то, что он лишил ее прежних грез, не предложив взамен ничего, кроме стыда и сердечных мук.
— Каролина, — позвал ее Гатри.
Она не пошевелилась, не открыла глаза.
— Каролина, то, что произошло, нисколько не умаляет твоих достоинств.
Каролина не столько удивилась, сколько смутилась от этих слов. Она подалась вперед, устремив взгляд на Гатри.
— Вы великодушны, мистер Хэйес, особенно если учесть, что вы были соблазнителем, а я, в лучшем случае, несчастной жертвой.
— Каролина, — позвал ее Гатри.
Она не пошевелилась, не открыла глаза.
— Каролина, то, что произошло, нисколько не умаляет твоих достоинств.
Каролина не столько удивилась, сколько смутилась от этих слов. Она подалась вперед, устремив взгляд на Гатри.
— Вы великодушны, мистер Хэйес, особенно если учесть, что вы были соблазнителем, а я, в лучшем случае, несчастной жертвой.