Страница:
Вслед за Раулем в каземат вошла пожилая женщина в синем халате и поставила на стол поднос с пластиковой посудой, содержащей питательную, но скромную пищу – какие-то макароны, котлету, сок и даже яблоко с конфеткой. Ефим ввалился следом, окинул пищу голодным взглядом и уселся напротив Рауля, раскрыв перед собой ноутбук.
– Вы пока завтракайте, сэр, а я зачитаю вам список обвинений, – оптимистично заметил он и стал возиться с трекболом. – Вот, нашел! Итак, несмотря на журналистские бредни, которых вы наверняка успели о себе наслушаться, в смерти Розы Перес вы не обвиняетесь…
– Приятно слышать.
Пюганис так удивился, услышав комментарий Рауля, что поперхнулся слюной.
– М-м… Продолжим, однако. Далее, установлено, что вы были свидетелем того, как термическая ракета уничтожила машину человека по имени Даниил Пыров, сотрудника Технического департамента корпорации «Антипов». Скажите, это ваша работа?
– Нет.
– Прекрасно! Я и не сомневался. Значит, так и запишем, что Пырова поразила его же ракета… Спросить бы у него, где он ее взял… Идем дальше. Установлено, что вы находились в районе станции-66 в момент гибели ее сотрудника, вашего коллеги Ульфа Ульянова, и даже похитили незначительное количество консервных банок. Это вы его застрелили?
– Нет. А вот банки действительно взял я, потому что имел на это право как сотрудник «Антипова».
– Отлично! – Ефим продолжал, прищурясь, всматриваться в текст на экране. – М-да, список какой-то нескончаемый… Вам везет, экспертизой установлено, что в то же время на станции находился еще один человек, но его имя пока не выяснено. Все отрицайте, и они не смогут доказать вашу вину в этом пункте, сэр. Этот же неизвестный, кстати, уничтожил вашу собственную машину, не так ли?
– Да.
– Эксплуатация дрезины не в счет… Это ведь не вы ее повредили?
– Я что, похож на вандала?
Рауль сказал эти слова и понял, что с точки зрения «Локхида», потерявшего спасательную капсулу, так оно и есть – ведь он побил и утопил ее. И еще замок магнитовоза компании «Всеобщие перевозки», сожженный электронной гранатой… Господи, о какой чепухе он думает, когда из-за него погибло два человека?
– Послушайте, сеньор, вы не могли бы оставить у меня ваш список, чтобы я самостоятельно с ним ознакомился? – спросил Рауль, отодвигая в сторону опустошенный поднос. – Я очень рад, что вы так увлеченно занимаетесь моим делом. Но мне нужно позвонить домой, и я все еще неважно себя чувствую.
Проклятая химия продолжала гулять по его организму, и Рауля тянуло повалиться на кровать. Ему и самому было любопытно, почему он вдруг решил, что в заточении намного безопаснее и даже уютнее, чем на свободе. Но вязкое, не отпускавшее Рауля чувство тревоги незаметно рассосалось, и сейчас он был даже благодарен Ефиму за хотя бы видимое участие в его судьбе.
Лишь бы «антиповцы» не сумели проникнуть за эти крепкие стены, чтобы разделаться с ним.
– Хорошо, – поколебавшись, согласился Пюганис. Он распечатал новый диск и сунул его в прорезь на боку лэптопа. Через минуту копия файла лежала на столе, отбрасывая радужные блики. – Я зайду сегодня в 4 часа дня, и мы обсудим способы защиты от Жукова.
Он свернул свою технику, задвинул антенну радиомодема и вышел, сопровождаемый негромким жужжанием одного из сервомоторов. Они двигали камеры внутреннего наблюдения, в количестве трех штук развешанные по углам каземата. Рауль упал на постель и отключился, и стук двери и легкие шаги человека, забравшего посуду, не отвлекли его от расслабленных раздумий. Он ощущал себя удивительно покойно и почти светло: наконец-то не нужно быстро думать и принимать единственно правильные решения. «Все обязательно прояснится, – вяло думал он, перекатывая эту мысль и поворачивая ее к себе то одним, то другим словом. – Обязательно все прояснится… Надо бы позвонить в Эль-Фернандо… Почему Вешкин сдал меня? Как он получит пиропатрон и тротил? Зачем он отдал мне диск, если никакими деньгами делиться не собирался? Как спастись от убийц из «Антипова»? Какой срок полагается за угон флаера?»
Вопросы плавали в его полусонном мозгу, будто льдины по весеннему океану, когда ветер с холмов выталкивает их из Фернандины, бросая на волю ветра, волн и течений. Они сталкивались, перепутываясь образами и словами, дробились на части и таяли, плавясь от внутреннего тепла, разлившегося по сознанию Рауля.
Поговорив с родителями, – связной беседы, конечно, не получилось, но они и так «знали», что Рауль невиновен в смертях, которые приписывает ему пресса, – он включил терминал и стал просматривать файл, врученный ему Пюганисом. Текст сухо повествовал о событиях, сопровождавших продвижение Рауля по стране. Он перемежался кратким, емкими вопросами о причастности подозреваемого к самым разным преступлениям.
Рауль признался только в четырех – взломе магнитовоза и гаража, а также похищении флаера и подделке личной карточки. В общем, он полагал, что правосудие будет к нему снисходительно, проведет он в камере наподобие этой пару месяцев и выйдет по амнистии, когда неприятная «карусель» со взрывателями, возможно, успеет проржаветь и рассыпаться.
Самым трудным для Рауля оказался последний вопрос: «Каково происхождение технических устройств, использованных вами или против вас – легкой армейской пушки модели ТПЛ-2У «Жар-птица» и боеприпасов к ней, шифратора электромагнитного пакета ШЭП-Р89 «Гунн», теплового радара РАРП8А, гранатомета ГЛАП1–7 «Кербер» в комплекте с электронными гранатами ГЭ25, пистолета «Лама» М-103 земного производства и микрокамеры с дистанционным управлением МКДУ9009?»
Против каждого пункта следовало что-нибудь написать, и Рауль крепко задумался. Русский, если его задержат, может поведать следствию о взрывателях, и упоминать о нем – значит рыть себе яму. Но раз уж Рауль решил говорить правду, то и здесь отступать от нее не следовало, чтобы не попасться на мелочи, поэтому он старательно отстучал на клавиатуре имя «Иван». Тот якобы не назвал свою фамилию.
Особо пришлось уточнить, что пушку ТПЛ-2У применял человек, мечтавший угробить Рауля, и сам же погорел от ракеты. В конце концов, зачем нужна экспертиза?
Последний пункт про микрокамеру порядком озадачил Рауля: он не помнил в своем снаряжении ничего подобного и решил при удобном случае уточнить у инспектора, что тот имеет ввиду.
До прихода Пюганиса оставалось еще минут сорок, и Рауль развлекся приличной стрелялкой, вволю покрошив злобных монстров из пушек, гранатометов, пистолетов и прочего оружия разных моделей. Попутно он выяснил, что терминал имел однобокую связь с Интернетом: послать кому-либо хоть букву отсюда было невозможно.
– Баловство? – хмуро полюбопытствовал Ефим, вваливаясь в камеру. За его спиной мелькнула массивная фигура охранника, оставшегося снаружи. Пристрелив последнего гигантского таракана, Рауль потянулся и пересел за стол, выкладывая перед собой диск с вопросами следствия и подробными ответами. – Электронную подпись поставили?
– Разумеется, – с улыбкой кивнул Рауль.
– Надеюсь, вам не пришла в голову блажь взять на себя какую-нибудь из трех смертей? Этим вы сильно замедлите следствие, которое будет вынуждено доказывать вашу вину. А мне придется торчать в северном Эккарте бог знает сколько времени, утешая вас и развлекая беседами экспертов.
– За кого вы меня принимаете, черт побери? Я не сумасшедший, чтобы признаваться в чужих преступлениях.
– Отлично! – обрадовался Пюганис и взял диск с намерением воткнуть его в щель ноутбука. – Ну-с, что мы тут настрочили?
Ему хватило пяти минут, чтобы ознакомиться с показаниями подследственного. Имя «Иван» заставило Ефима одобрительно покоситься на своего подопечного.
– Ничего конкретно об этом человеке вы, конечно, сообщить не можете?
– Нет. Он пришел мне на помощь, когда Пыров объявил на меня сезон охоты, и помог от него избавиться. Затем неожиданно исчез, заставив в одиночку отбиваться от врагов. Но снабдил всякой техникой.
– Что заставило этого человека предложить помощь и как он узнал о грозящей вам опасности?
– Возможно, он родственник отца или матери, – пожал плечами Рауль. – Или ему позарез был нужен квалифицированный механик, понимающий толк во флаерах. А может, он насмотрелся фильмов о «бэтмене» и спасает невинных граждан от гибели…
– Ладно, формально вы не обязаны это знать. На то и полиция, чтобы выяснять мотивы вашего Ивана.
Некоторое время Пюганис сидел неподвижно, уставясь куда-то в сторону туалета – заметно было, что адвокат тщательно укладывает информацию в мозгу, подыскивая для каждого бита собственную ячейку. Вероятно, у него не все сходилось, поэтому брови его порой изгибались в недоуменные дуги, а губы кривились, будто он прожевал лекарственную таблетку.
– Хорошо, – наконец проговорил он саркастически. – Непорочный гражданин внезапно становится объектом жестокой атаки со стороны некоей могущественной подпольной организации, во что бы то ни стало пожелавшей с ним расправиться. Превосходная «версия», которая наверняка приведет судью в восторг. Осталось только предложить удобоваримую причину для такой кровавой расправы. А?
Рауль давно заготовил ответ на подобный вопрос, и звучал он ничуть не хуже всего предыдущего: так же абсурдно и непробиваемо с точки зрения формальной логики.
– Может быть, за время работы на станции-66 я нечаянно овладел некими технологическими секретами «Антипова», – улыбаясь, молвил Рауль. – Видит бог, я и под пыткой не сумел бы раскрыть их. Возможно, мои бывшие работодатели заподозрили, что я хочу переметнуться к конкурентам из «Боинга» или «Локхида». «Так не доставайся же никому!» – это про меня. В каком же фильме я слышал эту фразу?
– Почему вы не обратились за помощью в полицию? Это ведь естественно для каждого гражданина, которому грозит опасность!
– Враги позвонили мне и запретили это делать, – хмыкнул Рауль.
Чем больше Ефим слушал эту чушь, тем мрачнее он выглядел. И в самом деле, версия была безумной, но ведь Рауль и не обязан работать за полицейских.
– Почему вы сказали, что работодатели «бывшие»? Насколько я знаю из ответа на запрос, который инспектор посылал в Форт-Нуэво, вам предоставлен отпуск по личному заявлению. Вы отправили его по сети в адрес головного офиса «Антипова» 17 февраля, не так ли? – Он сверился с записями в своем ноутбуке и поднял на Рауля застывшие глаза. – Может быть, у вас найдется еще какая-нибудь версия?
Ясно, что никакой судья и тем более адвокат не обрадуется, если в качестве обвиняемого или просто свидетеля по уголовному делу возникнет «Антипов». Пусть даже какой-нибудь его мелкий служащий, а весь колосс авиапромышленности целиком. Нет, такая версия не прибавит Раулю шансов сбавить срок до минимального – еще сумасшедшим объявят, в лечебницу упекут… Намек Пюганиса был вполне прозрачен.
– Ладно. – Развалившись на кровати, арестант подложил под голову ладони. – В середине февраля я столкнулся в баре «Светоч» с пьяными матросами. Они прибыли на дрифтере «Каталония» и собирались обидеть девушку по имени Бранка. Пожалуй, у них был повод пожелать мне смерти.
Чело Ефима разгладилось, а челюсть поджалась, слегка нивелируя его сходство с конем. Простой пьяный матрос еще не испортил ничьей судейской карьеры и не повредил не одному адвокату. «Что эта чушь никак не вяжется с могуществом убийц, неважно, – подумал Рауль. – Виновность этих болванов, конечно, не докажут, но кому это интересно? К тому времени я уже давно буду мотать срок, а пресса займется чем-нибудь посвежее. А если правосудие захочет привлечь-таки к делу «Антипова», я не возражаю».
Следующие два дня Рауль время от времени получал по электронной почте сообщения от Жукова – они нагло прерывали игрушки, выбрасывая на экран окна с текстом – и добросовестно отвечал на вопросы следствия. Пюганис также не утруждал себя визитами к пленнику и лишь раз отправил ему краткое письмо, составленное из одной фразы: «Держитесь прежней линии. Все идет как надо. Ефим П.»
По просьбе Леннарда Рауль составил фоторобот Вешкина, полностью исказив реальную физиономию русского. Жукову хватило ума, чтобы не предлагать подследственному выбрать нужного Ивана из тысяч кандидатов, просматривая полицейские досье Эккарта.
Телевидение еще пару дней помусолило тему странных смертей, перестрелки с педросовцами и катапультирования Рауля с челнока, и переключилось на другие новости. В частности, в заштатном городишке Западного округа объявился стекольный маньяк, который злостно колотил по ночам окна. Многие жители города пострадали от ранений и простудились, однако преступник продолжал ловко скрываться от полиции. Но особое негодование прессы вызвал пронырливый делец, которому удалось проникнуть в муниципальную базу данных и завести в ней десяток несуществующих людей – пенсионеров и ветеранов нефтяной промышленности, и у всех был один и тот же номер банковского счета. К счастью, преступника сдал собственный сын, которому он отказался купить новый симулятор челнока. Зато теперь счастливый ребенок днями напролет готовится стать пилотом аэрокосма: полицейское Управление западного округа преподнесло мальчику щедрый подарок в качестве награды. Директор Высшей летной школы Эккарта Альберт Лунд обещал герою содействие в поступлении. «Нам нужны такие честные и принципиальные граждане, настоящие патриоты страны», – заявил он в интервью, которое посмотрел Рауль.
Увлеченный свежими новостями, Эккарт быстро забыл о незадачливом парне со сложной фамилией, куда-то подавшемся то ли из Сан-, то ли из Эль-Что-то-Там.
Рауль едва не потерял счет дням, уже начиная тосковать по открытому небу и нормальному, а не виртуальному контакту с миром, когда наконец однажды утром к нему не явился сам инспектор в компании с двумя громилами, обвешанными оружием словно елки – рождественскими свечами.
– Я передаю ваше дело в суд, сэр, – сказал он с порога. – Будьте готовы к путешествию на родину.
– Меня этапируют в Эль-Фернандо? – поразился Рауль, вскакивая с кровати.
– Что? Какое Эль?.. Господи, в Нордстрем, конечно. Все свои преступления вы совершили на территории Северного округа или в воздухе, что равнозначно вышеназванному, поскольку… Да какая разница? Извините, что следствие затянулось, потребовалось проверить множество ваших утверждений и провести массу экспертиз.
– Я требую усиленную охрану, – жестко произнес Рауль.
– С трудом сдерживаетесь, чтобы не совершить побег? – поднял брови Леннард.
– На меня могут совершить покушение.
– Не волнуйтесь, все передвижения моряков с «Каталонии» под контролем, – с добродушной суровостью рассмеялся Жуков. – Их личности установлены, их перемещение в океане отслеживается со спутника и нашим неофициальным сотрудником на борту судна. Никакой опасности нет, уверяю вас. После прибытия в порт они будут тотчас вызваны в участок по вашему делу и тщательно допрошены.
Рауль поморщился и непроизвольно скрипнул зубами, чем заставил Жукова еще шире расплыться в улыбке. Леннард, очевидно, и не думал верить в виновность каких-то мореходов. Но пленник промолчал, и лицо следователя медленно разгладилось, вновь приобретая профессионально-хмурое выражение.
– Сегодня на редкость удачный день для переезда, – сказал Жуков. – Толпы журналистов кинулись в столицу, чтобы передать горячий репортаж из Дворца Правительства. А насчет мер безопасности не волнуйтесь, обеспечим в лучшем виде. Сейчас вам принесут еду, постарайтесь употребить ее всю, без остатка – нам предстоит долгий перелет. Да, и обязательно посетите туалет.
Он вышел, и Рауль вновь улегся на топчан. Не хотелось ни расстреливать монстров, ни гулять по сети, натыкаясь на развлекательные сайты – волнение перед дорогой захватило его. К тому же через минуту принесли завтрак, несколько более богатый, чем обычно. Когда спустя час явился охранник и проводил его во внутренний двор здания, – камеры действительно располагались в глубоком подземелье, – Рауль неловко запнулся на выходе, зацепившись о стертый порог, и жадно вдохнул влажный, горячий воздух. Хотя было только утро, солнце уже почти просушило лужи, натекшие за время ночной непогоды.
«Жаль, не посмотрю толком на Джотто», – невпопад подумал Рауль. Полицейское Управление, судя по всему, стояло на возвышенности, и горизонт над высоким забором был чист, не считая мелких обрывков уже расплескавших влагу туч.
Тут же, слева от выхода, притулилось десятка два пассажирских и грузовых флаеров, все с надписью «полиция» и эмблемой Джотто – что-то двурукое, суставчатое, мало похожее на древний исследовательский зонд. В сопровождении двоих охранников Рауль погрузился в машину; его приткнули у самой кабины.
Жуков уселся рядом с водителем и заглянул в «пассажирский» отсек сквозь зарешеченное окошко, забранное толстым, поцарапанным пластиком в горизонтальных щелях.
– Где мой адвокат? – спросил его Рауль.
– Он согласился с мнением следствия и не поедет с нами.
– Неужели? – встревожился Рауль. – Я остался совсем без защиты?
– От правосудия не уйти, – назидательно проговорил Леннард. – Мы сошлись по всем позициям, эксперты подтвердили вашу невиновность в убийствах, вы признались в четырех преступлениях – что еще?
Он отвернулся с самым решительным видом, и Рауль промолчал, уставясь в темный угол отсека. Действительно, с чем он пытается сражаться и за что? По самым мрачным оценкам, ему грозило год-два заключения. Совсем не так много, как можно было накрутить по репортажам ушлых журналистов.
Вскоре флаер прибыл в аэропорт, и Рауля перевели в служебный дилижанс модели «Локхид-Спринт», куда помимо его небольшой группы погрузилось несколько чиновников полицейского управления. Они брезгливо косились на арестанта, тут же переводя глаза на свои дорогие часы, и торопясь уйти с его дороги. В районе кормы машины был оборудован специальный закуток с жестким топчаном и без единого окна.
– Пристегните ремни, – вежливо посоветовал интерком. – Следующая остановка – Нордстрем, Северный округ. Время в пути – 5 часов 12 минут.
«Даже ремней и тех не выдали», – хмуро подумал Рауль, укладываясь на лежак.
По прибытии на вокзал северной столицы Раулю опять не позволили полюбоваться архитектурными красотами, сразу затолкав в служебную машину, притулившуюся возле ограды. Флает тут же взлетел. Он болтался на перекрестках, надсадно выл, ускоряясь, скрипел при торможении и совершал неожиданные маневры – но вскоре вырвался на простор и быстро понес арестанта к новому обиталищу.
Окружная тюрьма стояла на голом, каменистом острове в нескольких километрах от берега, и там дул такой ветер, что едва не сорвал с Рауля ватную куртку, что поджидала его в машине. Густо-серое небо в разводах туч выглядело таким родным, что на глазах пленника едва не выступили слезы. Или это просто ветер был таким резким и холодным?
– Сеньор Жуков, – проговорил Рауль, идя за инспектором к двухэтажному зданию унылой кубической формы, – раз вы все про меня знаете, объясните мне, что за микрокамеру вы имели в виду? Якобы у меня было такое устройство. Помните?
– Отлично помню, – обиделся Леннард. – Она была встроена в пуговицу вашей куртки. Отличная штучка, с довольно мощным передатчиком и микропроцессорным блоком, который сжимал картинку и транслировал ее на спутник связи.
Рауль покачнулся, вызвав мгновенную настороженность конвоиров, но тут же вернул себе твердость шага. «Спасибо тебе, Вешкин», – сжимая зубы, подумал он. Если Иван с самого начала операции знал, где его «компаньон» схоронил пиропатрон и тротил, ему оставалось только с азартом наблюдать, в какой момент полиция Эккарта схватит Рауля. А когда тот все-таки ускользнул от преследования и благополучно прибыл на условленное место, попросту позвонить в полицию через шифратор, чтобы абонент не отследил источник звонка. «Простите, но мне кажется, что я видел, как преступник Эндьета взламывает представительство компании «Русское поле» по адресу… Наверное, хочет спрятаться на окраине города. По-моему, он вооружен…»
Вряд ли дотошно выяснять у Марфы, почему на втором этаже сервирован столик, имело для полиции смысл. Ну, приходил клиент и ушел, что с того? Кому это интересно, если злодей схвачен и водворен в кутузку?
– А что было на моем диске?
– Ничего, сэр! – отрезал инспектор. – Ничего интересного для следствия. Файл с глупыми фразами вроде «Не забывай друзей» и «Помни мать родную». Полагаю, это напутствие оставил ваш пресловутый Иван. Диск же попал к вам от него… Не волнуйтесь, ваше имущество будет в целости вручено вам после отбытия срока заключения.
«Я не забуду, – подумал Рауль. Его давно не стриженые ногти впились в ладони, оставляя саднящие полосы. – Я буду помнить».
– Спасибо, – пробормотал он.
После проверки документов на КПП инспектор отделился от своей группы и ушел, вероятно, для доклада местному начальству.
Казематы уходили в скальное основание острова на огромную глубину. Разболтанный лифт – клетка с протертым полом – падал почти минуту, прежде чем с лязгом остановился, выпуская заключенного и двоих охранников в неожиданно высокий и светлый коридор, полный дверей. Из-за них доносились самые разные, редко пристойные звуки: заключенные активно боролись с одиночеством при помощи разных предметов – телевизора, радио, компьютерного оружия во время игры… Рауль, проведя в застенке неделю, стал примечать за собой такое же точно стремление насытить быт как можно большим количеством шумов.
Наверное, этот уровень населяли заключенные, ожидавшие приговора.
Камера ему понравилась: в отличие от джоттовской, она имела экран в полстены, забранный толстым пластиком. На экране красовалась, конечно, совсем не глухая стена или «волнующие» внутренности скалы, а прелестный вид океана откуда-то с прибрежной кручи. Рауль сразу решил, что посвятит часть долгого дня созерцанию бегущих волн и вслушиванию в их протяжный, бесконечный шелест, слегка искаженный помехами аудиоканала.
Не успел Рауль осмотреть начинку своего временного жилища, как в камеру ввалился печальный человек с ноутбуком, обряженный в желтый балахон до пят и совершенно лысый. Пристроив компьютер на пустом пока столе, он повернулся к озадаченному пленнику со словами:
– Можете звать меня Вишвакарман. Какой веры придерживаетесь, сахиб?
– А вы? – насупился Рауль.
Этот вопрос еще больше опечалил гостя, и он сообщил:
– Еще год назад я с уверенностью сказал бы вам, что индуист. Увы, политика власть предержащих не всегда совпадает с чаяниями простого народа! Начальник тюрьмы господин Обри почему-то решил, что я легко смогу заменить господ буддиста, кришнаита и тантриста. Они были изгнаны из данного учреждения за чересчур активную пропагандистскую деятельность. Теперь мне приходится отправлять не только собственные таинства и обряды, но также и те, что противны моей природе и убеждениям, подчиняясь требованиям закоренелых приспешников указанных культов, которые расплодились в нашем заведении благодаря названным деятелям. Заметьте, оплата моего труда в результате нисколько не изменилась!
– Вы пока завтракайте, сэр, а я зачитаю вам список обвинений, – оптимистично заметил он и стал возиться с трекболом. – Вот, нашел! Итак, несмотря на журналистские бредни, которых вы наверняка успели о себе наслушаться, в смерти Розы Перес вы не обвиняетесь…
– Приятно слышать.
Пюганис так удивился, услышав комментарий Рауля, что поперхнулся слюной.
– М-м… Продолжим, однако. Далее, установлено, что вы были свидетелем того, как термическая ракета уничтожила машину человека по имени Даниил Пыров, сотрудника Технического департамента корпорации «Антипов». Скажите, это ваша работа?
– Нет.
– Прекрасно! Я и не сомневался. Значит, так и запишем, что Пырова поразила его же ракета… Спросить бы у него, где он ее взял… Идем дальше. Установлено, что вы находились в районе станции-66 в момент гибели ее сотрудника, вашего коллеги Ульфа Ульянова, и даже похитили незначительное количество консервных банок. Это вы его застрелили?
– Нет. А вот банки действительно взял я, потому что имел на это право как сотрудник «Антипова».
– Отлично! – Ефим продолжал, прищурясь, всматриваться в текст на экране. – М-да, список какой-то нескончаемый… Вам везет, экспертизой установлено, что в то же время на станции находился еще один человек, но его имя пока не выяснено. Все отрицайте, и они не смогут доказать вашу вину в этом пункте, сэр. Этот же неизвестный, кстати, уничтожил вашу собственную машину, не так ли?
– Да.
– Эксплуатация дрезины не в счет… Это ведь не вы ее повредили?
– Я что, похож на вандала?
Рауль сказал эти слова и понял, что с точки зрения «Локхида», потерявшего спасательную капсулу, так оно и есть – ведь он побил и утопил ее. И еще замок магнитовоза компании «Всеобщие перевозки», сожженный электронной гранатой… Господи, о какой чепухе он думает, когда из-за него погибло два человека?
– Послушайте, сеньор, вы не могли бы оставить у меня ваш список, чтобы я самостоятельно с ним ознакомился? – спросил Рауль, отодвигая в сторону опустошенный поднос. – Я очень рад, что вы так увлеченно занимаетесь моим делом. Но мне нужно позвонить домой, и я все еще неважно себя чувствую.
Проклятая химия продолжала гулять по его организму, и Рауля тянуло повалиться на кровать. Ему и самому было любопытно, почему он вдруг решил, что в заточении намного безопаснее и даже уютнее, чем на свободе. Но вязкое, не отпускавшее Рауля чувство тревоги незаметно рассосалось, и сейчас он был даже благодарен Ефиму за хотя бы видимое участие в его судьбе.
Лишь бы «антиповцы» не сумели проникнуть за эти крепкие стены, чтобы разделаться с ним.
– Хорошо, – поколебавшись, согласился Пюганис. Он распечатал новый диск и сунул его в прорезь на боку лэптопа. Через минуту копия файла лежала на столе, отбрасывая радужные блики. – Я зайду сегодня в 4 часа дня, и мы обсудим способы защиты от Жукова.
Он свернул свою технику, задвинул антенну радиомодема и вышел, сопровождаемый негромким жужжанием одного из сервомоторов. Они двигали камеры внутреннего наблюдения, в количестве трех штук развешанные по углам каземата. Рауль упал на постель и отключился, и стук двери и легкие шаги человека, забравшего посуду, не отвлекли его от расслабленных раздумий. Он ощущал себя удивительно покойно и почти светло: наконец-то не нужно быстро думать и принимать единственно правильные решения. «Все обязательно прояснится, – вяло думал он, перекатывая эту мысль и поворачивая ее к себе то одним, то другим словом. – Обязательно все прояснится… Надо бы позвонить в Эль-Фернандо… Почему Вешкин сдал меня? Как он получит пиропатрон и тротил? Зачем он отдал мне диск, если никакими деньгами делиться не собирался? Как спастись от убийц из «Антипова»? Какой срок полагается за угон флаера?»
Вопросы плавали в его полусонном мозгу, будто льдины по весеннему океану, когда ветер с холмов выталкивает их из Фернандины, бросая на волю ветра, волн и течений. Они сталкивались, перепутываясь образами и словами, дробились на части и таяли, плавясь от внутреннего тепла, разлившегося по сознанию Рауля.
22 февраля в районе Буфарика ожидается ясная погода, ветер восточный, 3–4 м/сек. Температура воздуха ночью 17–18°С, в полдень 24–25°С.«Будни Джотто»
Поговорив с родителями, – связной беседы, конечно, не получилось, но они и так «знали», что Рауль невиновен в смертях, которые приписывает ему пресса, – он включил терминал и стал просматривать файл, врученный ему Пюганисом. Текст сухо повествовал о событиях, сопровождавших продвижение Рауля по стране. Он перемежался кратким, емкими вопросами о причастности подозреваемого к самым разным преступлениям.
Рауль признался только в четырех – взломе магнитовоза и гаража, а также похищении флаера и подделке личной карточки. В общем, он полагал, что правосудие будет к нему снисходительно, проведет он в камере наподобие этой пару месяцев и выйдет по амнистии, когда неприятная «карусель» со взрывателями, возможно, успеет проржаветь и рассыпаться.
Самым трудным для Рауля оказался последний вопрос: «Каково происхождение технических устройств, использованных вами или против вас – легкой армейской пушки модели ТПЛ-2У «Жар-птица» и боеприпасов к ней, шифратора электромагнитного пакета ШЭП-Р89 «Гунн», теплового радара РАРП8А, гранатомета ГЛАП1–7 «Кербер» в комплекте с электронными гранатами ГЭ25, пистолета «Лама» М-103 земного производства и микрокамеры с дистанционным управлением МКДУ9009?»
Против каждого пункта следовало что-нибудь написать, и Рауль крепко задумался. Русский, если его задержат, может поведать следствию о взрывателях, и упоминать о нем – значит рыть себе яму. Но раз уж Рауль решил говорить правду, то и здесь отступать от нее не следовало, чтобы не попасться на мелочи, поэтому он старательно отстучал на клавиатуре имя «Иван». Тот якобы не назвал свою фамилию.
Особо пришлось уточнить, что пушку ТПЛ-2У применял человек, мечтавший угробить Рауля, и сам же погорел от ракеты. В конце концов, зачем нужна экспертиза?
Последний пункт про микрокамеру порядком озадачил Рауля: он не помнил в своем снаряжении ничего подобного и решил при удобном случае уточнить у инспектора, что тот имеет ввиду.
До прихода Пюганиса оставалось еще минут сорок, и Рауль развлекся приличной стрелялкой, вволю покрошив злобных монстров из пушек, гранатометов, пистолетов и прочего оружия разных моделей. Попутно он выяснил, что терминал имел однобокую связь с Интернетом: послать кому-либо хоть букву отсюда было невозможно.
– Баловство? – хмуро полюбопытствовал Ефим, вваливаясь в камеру. За его спиной мелькнула массивная фигура охранника, оставшегося снаружи. Пристрелив последнего гигантского таракана, Рауль потянулся и пересел за стол, выкладывая перед собой диск с вопросами следствия и подробными ответами. – Электронную подпись поставили?
– Разумеется, – с улыбкой кивнул Рауль.
– Надеюсь, вам не пришла в голову блажь взять на себя какую-нибудь из трех смертей? Этим вы сильно замедлите следствие, которое будет вынуждено доказывать вашу вину. А мне придется торчать в северном Эккарте бог знает сколько времени, утешая вас и развлекая беседами экспертов.
– За кого вы меня принимаете, черт побери? Я не сумасшедший, чтобы признаваться в чужих преступлениях.
– Отлично! – обрадовался Пюганис и взял диск с намерением воткнуть его в щель ноутбука. – Ну-с, что мы тут настрочили?
Ему хватило пяти минут, чтобы ознакомиться с показаниями подследственного. Имя «Иван» заставило Ефима одобрительно покоситься на своего подопечного.
– Ничего конкретно об этом человеке вы, конечно, сообщить не можете?
– Нет. Он пришел мне на помощь, когда Пыров объявил на меня сезон охоты, и помог от него избавиться. Затем неожиданно исчез, заставив в одиночку отбиваться от врагов. Но снабдил всякой техникой.
– Что заставило этого человека предложить помощь и как он узнал о грозящей вам опасности?
– Возможно, он родственник отца или матери, – пожал плечами Рауль. – Или ему позарез был нужен квалифицированный механик, понимающий толк во флаерах. А может, он насмотрелся фильмов о «бэтмене» и спасает невинных граждан от гибели…
– Ладно, формально вы не обязаны это знать. На то и полиция, чтобы выяснять мотивы вашего Ивана.
Некоторое время Пюганис сидел неподвижно, уставясь куда-то в сторону туалета – заметно было, что адвокат тщательно укладывает информацию в мозгу, подыскивая для каждого бита собственную ячейку. Вероятно, у него не все сходилось, поэтому брови его порой изгибались в недоуменные дуги, а губы кривились, будто он прожевал лекарственную таблетку.
– Хорошо, – наконец проговорил он саркастически. – Непорочный гражданин внезапно становится объектом жестокой атаки со стороны некоей могущественной подпольной организации, во что бы то ни стало пожелавшей с ним расправиться. Превосходная «версия», которая наверняка приведет судью в восторг. Осталось только предложить удобоваримую причину для такой кровавой расправы. А?
Рауль давно заготовил ответ на подобный вопрос, и звучал он ничуть не хуже всего предыдущего: так же абсурдно и непробиваемо с точки зрения формальной логики.
– Может быть, за время работы на станции-66 я нечаянно овладел некими технологическими секретами «Антипова», – улыбаясь, молвил Рауль. – Видит бог, я и под пыткой не сумел бы раскрыть их. Возможно, мои бывшие работодатели заподозрили, что я хочу переметнуться к конкурентам из «Боинга» или «Локхида». «Так не доставайся же никому!» – это про меня. В каком же фильме я слышал эту фразу?
– Почему вы не обратились за помощью в полицию? Это ведь естественно для каждого гражданина, которому грозит опасность!
– Враги позвонили мне и запретили это делать, – хмыкнул Рауль.
Чем больше Ефим слушал эту чушь, тем мрачнее он выглядел. И в самом деле, версия была безумной, но ведь Рауль и не обязан работать за полицейских.
– Почему вы сказали, что работодатели «бывшие»? Насколько я знаю из ответа на запрос, который инспектор посылал в Форт-Нуэво, вам предоставлен отпуск по личному заявлению. Вы отправили его по сети в адрес головного офиса «Антипова» 17 февраля, не так ли? – Он сверился с записями в своем ноутбуке и поднял на Рауля застывшие глаза. – Может быть, у вас найдется еще какая-нибудь версия?
Ясно, что никакой судья и тем более адвокат не обрадуется, если в качестве обвиняемого или просто свидетеля по уголовному делу возникнет «Антипов». Пусть даже какой-нибудь его мелкий служащий, а весь колосс авиапромышленности целиком. Нет, такая версия не прибавит Раулю шансов сбавить срок до минимального – еще сумасшедшим объявят, в лечебницу упекут… Намек Пюганиса был вполне прозрачен.
– Ладно. – Развалившись на кровати, арестант подложил под голову ладони. – В середине февраля я столкнулся в баре «Светоч» с пьяными матросами. Они прибыли на дрифтере «Каталония» и собирались обидеть девушку по имени Бранка. Пожалуй, у них был повод пожелать мне смерти.
Чело Ефима разгладилось, а челюсть поджалась, слегка нивелируя его сходство с конем. Простой пьяный матрос еще не испортил ничьей судейской карьеры и не повредил не одному адвокату. «Что эта чушь никак не вяжется с могуществом убийц, неважно, – подумал Рауль. – Виновность этих болванов, конечно, не докажут, но кому это интересно? К тому времени я уже давно буду мотать срок, а пресса займется чем-нибудь посвежее. А если правосудие захочет привлечь-таки к делу «Антипова», я не возражаю».
Материальную помощь – неработающим пенсионерам
Юбилейные даты для пенсионеров, проработавших на добывающих предприятиях Восточного округа 15 и более лет, станут еще одним напоминанием о том, что в нефтяном крае не забыли о них и их заслугах. 23 февраля губернатором Алехандро Липенко утверждено «Положение о порядке назначения и выплаты премий к юбилейным датам ветеранам Восточного округа». Материальная помощь будет оказана только неработающим пенсионерам через муниципальные органы власти и перечислена вместе с пенсией.«Мирские вести»
Следующие два дня Рауль время от времени получал по электронной почте сообщения от Жукова – они нагло прерывали игрушки, выбрасывая на экран окна с текстом – и добросовестно отвечал на вопросы следствия. Пюганис также не утруждал себя визитами к пленнику и лишь раз отправил ему краткое письмо, составленное из одной фразы: «Держитесь прежней линии. Все идет как надо. Ефим П.»
По просьбе Леннарда Рауль составил фоторобот Вешкина, полностью исказив реальную физиономию русского. Жукову хватило ума, чтобы не предлагать подследственному выбрать нужного Ивана из тысяч кандидатов, просматривая полицейские досье Эккарта.
Телевидение еще пару дней помусолило тему странных смертей, перестрелки с педросовцами и катапультирования Рауля с челнока, и переключилось на другие новости. В частности, в заштатном городишке Западного округа объявился стекольный маньяк, который злостно колотил по ночам окна. Многие жители города пострадали от ранений и простудились, однако преступник продолжал ловко скрываться от полиции. Но особое негодование прессы вызвал пронырливый делец, которому удалось проникнуть в муниципальную базу данных и завести в ней десяток несуществующих людей – пенсионеров и ветеранов нефтяной промышленности, и у всех был один и тот же номер банковского счета. К счастью, преступника сдал собственный сын, которому он отказался купить новый симулятор челнока. Зато теперь счастливый ребенок днями напролет готовится стать пилотом аэрокосма: полицейское Управление западного округа преподнесло мальчику щедрый подарок в качестве награды. Директор Высшей летной школы Эккарта Альберт Лунд обещал герою содействие в поступлении. «Нам нужны такие честные и принципиальные граждане, настоящие патриоты страны», – заявил он в интервью, которое посмотрел Рауль.
Увлеченный свежими новостями, Эккарт быстро забыл о незадачливом парне со сложной фамилией, куда-то подавшемся то ли из Сан-, то ли из Эль-Что-то-Там.
Посвящается дате высадки
Памятные мероприятия, приуроченные к 46-й годовщине высадки первого пассажирского транспорта в Эккарте, пройдут в Валхалле 5 марта в 1200. В этот же день в Правительстве страны состоится прием старейших первопоселенцев и раздача памятных наград. Здесь же в торжественной обстановке лучшим студентам страны будут вручены стипендии имени Рэма Петрова и Адольфа Малявиса, учрежденные Правительством соответственно 16 и 7 лет назад.«Правительственный вестник»
Рауль едва не потерял счет дням, уже начиная тосковать по открытому небу и нормальному, а не виртуальному контакту с миром, когда наконец однажды утром к нему не явился сам инспектор в компании с двумя громилами, обвешанными оружием словно елки – рождественскими свечами.
– Я передаю ваше дело в суд, сэр, – сказал он с порога. – Будьте готовы к путешествию на родину.
– Меня этапируют в Эль-Фернандо? – поразился Рауль, вскакивая с кровати.
– Что? Какое Эль?.. Господи, в Нордстрем, конечно. Все свои преступления вы совершили на территории Северного округа или в воздухе, что равнозначно вышеназванному, поскольку… Да какая разница? Извините, что следствие затянулось, потребовалось проверить множество ваших утверждений и провести массу экспертиз.
– Я требую усиленную охрану, – жестко произнес Рауль.
– С трудом сдерживаетесь, чтобы не совершить побег? – поднял брови Леннард.
– На меня могут совершить покушение.
– Не волнуйтесь, все передвижения моряков с «Каталонии» под контролем, – с добродушной суровостью рассмеялся Жуков. – Их личности установлены, их перемещение в океане отслеживается со спутника и нашим неофициальным сотрудником на борту судна. Никакой опасности нет, уверяю вас. После прибытия в порт они будут тотчас вызваны в участок по вашему делу и тщательно допрошены.
Рауль поморщился и непроизвольно скрипнул зубами, чем заставил Жукова еще шире расплыться в улыбке. Леннард, очевидно, и не думал верить в виновность каких-то мореходов. Но пленник промолчал, и лицо следователя медленно разгладилось, вновь приобретая профессионально-хмурое выражение.
– Сегодня на редкость удачный день для переезда, – сказал Жуков. – Толпы журналистов кинулись в столицу, чтобы передать горячий репортаж из Дворца Правительства. А насчет мер безопасности не волнуйтесь, обеспечим в лучшем виде. Сейчас вам принесут еду, постарайтесь употребить ее всю, без остатка – нам предстоит долгий перелет. Да, и обязательно посетите туалет.
Он вышел, и Рауль вновь улегся на топчан. Не хотелось ни расстреливать монстров, ни гулять по сети, натыкаясь на развлекательные сайты – волнение перед дорогой захватило его. К тому же через минуту принесли завтрак, несколько более богатый, чем обычно. Когда спустя час явился охранник и проводил его во внутренний двор здания, – камеры действительно располагались в глубоком подземелье, – Рауль неловко запнулся на выходе, зацепившись о стертый порог, и жадно вдохнул влажный, горячий воздух. Хотя было только утро, солнце уже почти просушило лужи, натекшие за время ночной непогоды.
«Жаль, не посмотрю толком на Джотто», – невпопад подумал Рауль. Полицейское Управление, судя по всему, стояло на возвышенности, и горизонт над высоким забором был чист, не считая мелких обрывков уже расплескавших влагу туч.
Тут же, слева от выхода, притулилось десятка два пассажирских и грузовых флаеров, все с надписью «полиция» и эмблемой Джотто – что-то двурукое, суставчатое, мало похожее на древний исследовательский зонд. В сопровождении двоих охранников Рауль погрузился в машину; его приткнули у самой кабины.
Жуков уселся рядом с водителем и заглянул в «пассажирский» отсек сквозь зарешеченное окошко, забранное толстым, поцарапанным пластиком в горизонтальных щелях.
– Где мой адвокат? – спросил его Рауль.
– Он согласился с мнением следствия и не поедет с нами.
– Неужели? – встревожился Рауль. – Я остался совсем без защиты?
– От правосудия не уйти, – назидательно проговорил Леннард. – Мы сошлись по всем позициям, эксперты подтвердили вашу невиновность в убийствах, вы признались в четырех преступлениях – что еще?
Он отвернулся с самым решительным видом, и Рауль промолчал, уставясь в темный угол отсека. Действительно, с чем он пытается сражаться и за что? По самым мрачным оценкам, ему грозило год-два заключения. Совсем не так много, как можно было накрутить по репортажам ушлых журналистов.
Вскоре флаер прибыл в аэропорт, и Рауля перевели в служебный дилижанс модели «Локхид-Спринт», куда помимо его небольшой группы погрузилось несколько чиновников полицейского управления. Они брезгливо косились на арестанта, тут же переводя глаза на свои дорогие часы, и торопясь уйти с его дороги. В районе кормы машины был оборудован специальный закуток с жестким топчаном и без единого окна.
– Пристегните ремни, – вежливо посоветовал интерком. – Следующая остановка – Нордстрем, Северный округ. Время в пути – 5 часов 12 минут.
«Даже ремней и тех не выдали», – хмуро подумал Рауль, укладываясь на лежак.
Количество заключенных и условия их содержания определяют, насколько целесообразно групповое богослужение для тех, кто относится к религиозным меньшинствам в рамках контингента данного учреждения. Однако важно, чтобы эта численная разница приводила к возможно меньшей дискриминации. В частности, в стране с государственной религией нужно позаботиться о том, чтобы в учреждении было оборудовано не единственное место богослужения, украшенное атрибутами государственной религии. Если представители разных вероисповеданий вынуждены делить место богослужения, религиозные атрибуты должны быть переносными, чтобы не оскорблять религиозные чувства других групп.«Руководство к применению международных тюремных правил»
По прибытии на вокзал северной столицы Раулю опять не позволили полюбоваться архитектурными красотами, сразу затолкав в служебную машину, притулившуюся возле ограды. Флает тут же взлетел. Он болтался на перекрестках, надсадно выл, ускоряясь, скрипел при торможении и совершал неожиданные маневры – но вскоре вырвался на простор и быстро понес арестанта к новому обиталищу.
Окружная тюрьма стояла на голом, каменистом острове в нескольких километрах от берега, и там дул такой ветер, что едва не сорвал с Рауля ватную куртку, что поджидала его в машине. Густо-серое небо в разводах туч выглядело таким родным, что на глазах пленника едва не выступили слезы. Или это просто ветер был таким резким и холодным?
– Сеньор Жуков, – проговорил Рауль, идя за инспектором к двухэтажному зданию унылой кубической формы, – раз вы все про меня знаете, объясните мне, что за микрокамеру вы имели в виду? Якобы у меня было такое устройство. Помните?
– Отлично помню, – обиделся Леннард. – Она была встроена в пуговицу вашей куртки. Отличная штучка, с довольно мощным передатчиком и микропроцессорным блоком, который сжимал картинку и транслировал ее на спутник связи.
Рауль покачнулся, вызвав мгновенную настороженность конвоиров, но тут же вернул себе твердость шага. «Спасибо тебе, Вешкин», – сжимая зубы, подумал он. Если Иван с самого начала операции знал, где его «компаньон» схоронил пиропатрон и тротил, ему оставалось только с азартом наблюдать, в какой момент полиция Эккарта схватит Рауля. А когда тот все-таки ускользнул от преследования и благополучно прибыл на условленное место, попросту позвонить в полицию через шифратор, чтобы абонент не отследил источник звонка. «Простите, но мне кажется, что я видел, как преступник Эндьета взламывает представительство компании «Русское поле» по адресу… Наверное, хочет спрятаться на окраине города. По-моему, он вооружен…»
Вряд ли дотошно выяснять у Марфы, почему на втором этаже сервирован столик, имело для полиции смысл. Ну, приходил клиент и ушел, что с того? Кому это интересно, если злодей схвачен и водворен в кутузку?
– А что было на моем диске?
– Ничего, сэр! – отрезал инспектор. – Ничего интересного для следствия. Файл с глупыми фразами вроде «Не забывай друзей» и «Помни мать родную». Полагаю, это напутствие оставил ваш пресловутый Иван. Диск же попал к вам от него… Не волнуйтесь, ваше имущество будет в целости вручено вам после отбытия срока заключения.
«Я не забуду, – подумал Рауль. Его давно не стриженые ногти впились в ладони, оставляя саднящие полосы. – Я буду помнить».
– Спасибо, – пробормотал он.
После проверки документов на КПП инспектор отделился от своей группы и ушел, вероятно, для доклада местному начальству.
Казематы уходили в скальное основание острова на огромную глубину. Разболтанный лифт – клетка с протертым полом – падал почти минуту, прежде чем с лязгом остановился, выпуская заключенного и двоих охранников в неожиданно высокий и светлый коридор, полный дверей. Из-за них доносились самые разные, редко пристойные звуки: заключенные активно боролись с одиночеством при помощи разных предметов – телевизора, радио, компьютерного оружия во время игры… Рауль, проведя в застенке неделю, стал примечать за собой такое же точно стремление насытить быт как можно большим количеством шумов.
Наверное, этот уровень населяли заключенные, ожидавшие приговора.
Камера ему понравилась: в отличие от джоттовской, она имела экран в полстены, забранный толстым пластиком. На экране красовалась, конечно, совсем не глухая стена или «волнующие» внутренности скалы, а прелестный вид океана откуда-то с прибрежной кручи. Рауль сразу решил, что посвятит часть долгого дня созерцанию бегущих волн и вслушиванию в их протяжный, бесконечный шелест, слегка искаженный помехами аудиоканала.
Не успел Рауль осмотреть начинку своего временного жилища, как в камеру ввалился печальный человек с ноутбуком, обряженный в желтый балахон до пят и совершенно лысый. Пристроив компьютер на пустом пока столе, он повернулся к озадаченному пленнику со словами:
– Можете звать меня Вишвакарман. Какой веры придерживаетесь, сахиб?
– А вы? – насупился Рауль.
Этот вопрос еще больше опечалил гостя, и он сообщил:
– Еще год назад я с уверенностью сказал бы вам, что индуист. Увы, политика власть предержащих не всегда совпадает с чаяниями простого народа! Начальник тюрьмы господин Обри почему-то решил, что я легко смогу заменить господ буддиста, кришнаита и тантриста. Они были изгнаны из данного учреждения за чересчур активную пропагандистскую деятельность. Теперь мне приходится отправлять не только собственные таинства и обряды, но также и те, что противны моей природе и убеждениям, подчиняясь требованиям закоренелых приспешников указанных культов, которые расплодились в нашем заведении благодаря названным деятелям. Заметьте, оплата моего труда в результате нисколько не изменилась!