Страница:
– Нет ничего проще, – хмыкнул директор. – У нее в квартире нашли «болт». Ты слышал об этом новом галлюциногене?
– Да, конечно. Во всех криминальных хрониках трубят о нем.
– Так вот, по некоторым данным, пока не проверенным, он может вызывать продуктивное нарушение сознания. Иными словами, сперва интоксикация нервной системы, а потом наступление аментивного состояния.
Все это звучало для Милана совершенно непонятно, вот только ощущение от слов Дикси все равно оставалось тягостное.
– Передозировка «болта»? – промямлил он.
– Точно, – как будто обрадовался Шмидт. – Пара недель «отдыха» в клинике ей обеспечена, а затем – частичная амнезия. На ноги ее поставят, а вот память о последних неделях жизни испарится, словно их не было. Так что выброси это дело из головы, полиция к тебе не подкопается. Или у них есть что-то еще?
Милан окинул взглядом помещение станции. Все, в том числе сержант у входа, терпеливо ожидали прибытия дилижанса.
– Только информация со спутника ДВС, – сказал он. – Они скачали с него данные о перемещениях моего флаера…
– Это плохо, – мрачно проговорил Дикси. – Надо было тебе воспользоваться общественным транспортом.
– Ага, – разозлился Милан. – Чтобы засыпаться со всей аппаратурой на первом же патруле!
– Ладно, не кипятись. – Физиономии директора диверсант не видел, но догадывался, что тот напряженно размышляет над задачей. Если он именно тот человек, который преследовал Рауля, то возможность устроить сбой на спутнике ДВС у него найдется. – Я попробую исказить информацию с орбиты, но особо на это не рассчитывай. К «воздушникам» трудно найти подходы, эти ребята слишком тупы и думают, что со своим орбитальным барахлом могут отследить и припереть к стене кого угодно. Главное, веди себя естественно и не нервничай. Лучше бы ты не звонил своей девчонке, да что уж теперь, полиция бы все равно проверила ее связи. У тебя все?
– Пока да.
– Адвокат нужен? Вообще-то не советую, ты ведь не подследственный. Пока мой человек войдет в курс дела… Может только помешать.
– Согласен.
– Я с тобой свяжусь, – сказал Дикси и отключился.
Низкий гул над головой возвестил о том, что дилижанс местной пассажирской линии прибыл. Все сгрудились у дверей грузового лифта, и вскоре тот скользнул сверху, неся в чреве десяток-другой человек. Милан нырнул в толпу прибывших, увернувшись от входящего в лифт потока, надел очки и вместе со всеми покинул здание станции. Гвардеец мазнул по нему невидящим взглядом и вновь уткнулся в терминал.
Надеясь, что его вылазка «в город» прошла незамеченной, Милан купил в дешевом уличном автомате, не требующем от карточки эскпресс-сканирования, банку крепкого пива и тут же отпил половину. Вернувшись домой спустя сорок пять минут, он вновь набрал номер Светы. Знакомый медик отозвался так же неторопливо. Без лишних слов, прищурившись, он собрался было переадресовать звонок, но диверсант поспешно сказал:
– Послушайте, доктор, я хотел бы узнать о здоровье своей подруги.
– Кажется, капитан обещал оградить меня от повторных звонков, – нахмурился врач. – Он не дал вам свой номер? – Милан покаянно промолчал. – Что именно вы хотели бы узнать?
– Как она себя чувствует… И вообще, какой диагноз. Долго ли она пробудет у вас? Можно мне взглянуть на нее?
– Окончательный диагноз еще не поставлен, осталось разобраться с отдельными анализами. – Похоже, доктора тронуло участие Милана в судьбе Сергеевой, и он несколько оттаял. – Но пообщаться с ней вы не сможете, ее речь и мышление бессвязны. И «взглянуть» на нее я вам не позволю, это может отразиться на ваших отношениях и попросту запрещено уставом моей клиники…
– Ее состояние похоже на отравление наркотиком? – осторожно поинтересовался Милан.
– О состоянии Сергеевой справляйтесь в приемном покое муниципального Госпиталя Коптской миссии, – отрезал медик. – Но не раньше следующей недели!
Монитор сжался в точку и вновь развернулся, демонстрируя мертвую заставку. Милан медленно, процеживая каждую каплю сквозь зубы, допил пиво и набрал номер Лодзински. Капитан находился за штурвалом служебного флаера и как будто обрадовался, узнав Милана.
– Уже успокоились, господин Хастич? Готовы ответить на пару вопросов?
– Готов.
– А я уж было подумал, что вы призовете на помощь адвоката… Что ж, вы вправе отвечать мне самостоятельно. Когда вы в последний раз встречались со Светланой Сергеевой?
– Дней десять назад.
– При каких обстоятельствах?
– Она пригласила меня в гости.
– Вы были вдвоем или в компании с друзьями?
Капитан на какое-то время отвлекся на что-то снаружи флаера, совершая маневр. Возможно, он таким образом собирался с мыслями, дав тем самым передышку и собеседнику (или подозреваемому).
– Вдвоем.
– Вы замечали у Сергеевой пристрастие к наркотикам?
– Только один раз. В какой-то момент она достала пакет с «болтом», – словно нехотя произнес Милан. – Света предложила мне принять дозу вместе с ней. – Он был уверен, что их разговор записывается, и впоследствии все реакции диверсанта будут проанализированы. Но все, что он сообщил до этого момента, было правдой – кроме того, что он скрыл последнюю встречу в небе над Валхаллой, конечно. – Я отказался и настоял на том, чтобы она тоже не принимала наркотик.
– Зачем вы посещали торговый комплекс на 47-й авеню?
– Разве это имеет отношение к вашему расследованию? – усмехнулся Милан. – Обычная вечерняя прогулка без всякой цели, знаете ли. Люблю ночную столицу. Просто погулял по магазинам, что тут такого?
Но капитан не стал углубляться в этот вопрос и неожиданно изменил тему беседы.
– Вы ведь работаете в «Антипове», не так ли?
– Верно.
– Почему вы прекратили летать в Форт-Нуэво, хотя исправно делали это каждый день?
– Руководство решило перевести меня в другое подразделение компании. Наверное, обнаружили у меня какие-то таланты. Пока улаживаются формальности, я отдыхаю.
– Как-то очень уж быстро у вас решают… – Роман Лодзински с интересом глянул на Милана. Тот со скучающим видом покачивался на стуле, покорно ожидая продолжения. – Ваши таланты, как вы говорите, проснулись у вас в последний месяц? Не имея дело с техникой, вы подозревали о них?
– Послушайте, капитан, – изобразил возмущение Милан. – Вы решили стать моим духовником? Если у вас есть сомнения в том, не я ли заставил принять Свету избыточную дозу «болта», то это не так. Вы прекрасно знаете, что я не был у нее целую неделю, а к ней наверняка наведывалось множество народу и помимо меня. У нее была куча знакомых, и среди них найдется не один сомнительный тип. – Милан сделал секундную паузу, любуясь озадаченным лицом Лодзински. – Не в ту сторону роете, капитан.
– Увы, – печально осклабился полицейский. – Такова моя проклятая работа – подозревать всех подряд и мучить людей вопросами. Впрочем, полагаю, вы правы. Но все же постарайтесь далеко не удаляться от Валхаллы, договорились? Просто на всякий случай. Хоть я и не верю в чей-то злой умысел… Пока не появится еще каких-нибудь любопытных данных. Журналистика, знаете ли, опасное ремесло. Наступишь на чью-нибудь симпатичную мозоль – и готово, неприятности гарантированы… Откуда, кстати, вам известно о влиянии этого наркотика на функции сознания?
– Догадался по реакции доктора. Вы запрещаете мне отлучаться из Валхаллы, капитан? А если начальство прикажет мне приступить к работе в Форт-Нуэво или другом городе страны?
– Когда прикажет, тогда и обсудим эту тему. Кстати, на какое число намечена ваша свадьба с госпожой Сергеевой?
– Свадьба?.. – опешил Милан и в следующую секунду вспомнил, что действительно назвал Свету невестой, во время разговора с антиповским кадровиком. Поистине Роман Лодзински демонстрировал нечеловеческую сноровку. – Знаете, в последнее время мы со Светой несколько охладели друг к другу. Полагаю, мы не очень подходили для совместной жизни.
– Что ж, дело житейское… Позвольте получить вашу электронную подпись под протоколом.
Милан чиркнул кредиткой по сканеру на боку терминала, экспресс-анализатор карточки считал фрагмент кода и скинул его на компьютер полицейского флаера. Кажется, в капитане по самому характеру его профессии сидел настоящий кербер: на мгновение хищный оскал проступил сквозь почти благодушные черты. Или Милану просто не повезло со следователем? Едва погас экран связи, он перебрался на кровать: чувствовал себя Милан так, словно побывал в работающей бетономешалке.
Проводить сегодня акцию по разрушению пакета с брахмапурскими документами было крайне опасно. Но диверсант, своими руками заложивший световую бомбу, уже никак не мог помешать ее детонации. Ведь открыть файл для записи должен был кто-то другой из невидимой команды директора. Разве что снова забраться в подземелья? Сейчас, среди бела дня, когда один из спутников наверняка отслеживает флаер Милана, а вся необходимая аппаратура лежит в ячейке на станции? Вот и оставалось лишь положиться на обещание Дикси отмазать сотрудника своими методами.
Чтобы хоть как-то развеяться и выбросить из головы тяжелые думы о Свете и полицейской угрозе, Милан вывел на экран культурную программу на сегодняшний вечер. Он остановился на совсем свежем фильме с Земли, носившем интригующее название «Экспансия багровых ублюдков». Кинотеатр располагался всего в пятнадцати минутах лета.
В пятницу Милан наконец получил весточку от Шмидта. За предыдущий день он успел побывать не только на платном пляже и матче по экзотическому футболу между командами «Гагаринские соколы» и «Хоум-Вудские речники», но и забрести в Исторический музей, где в компании возбужденных туристов ознакомился с этапами возведения столицы Эккарта. Звонок Дикси застал его в брюхе ресторанного цеппелина, где Милан, уныло глядя на бескрайний океан, поедал паэлью и внимал звукам древних мексиканских напевов.
– Развлекаешься?
– Отвлекаюсь, – поправил Милан.
– Это хорошо, – одобрил Дикси. – Мне как раз требуется свежий сотрудник для работы в Мире и других городках.
– А как же Лодзински?
– Не думай о нем, как и обо всем остальном, связанном с нашим «журнальным» делом. Можешь считать его временно закрытым. Установить брахмапурского «жучка», к сожалению, не удалось, но это дело времени. Сергеева пока в отключке, о ее пакете никто не знал, так что порча данных обнаружится еще очень не скоро. Не раньше, чем она выпишется из клиники и вернется к работе. А о том, что у нее было там записано, она все равно не вспомнит по причине амнезии.
– Вы уверены, что с журналисткой все будет нормально? – хмуро спросил Милан. Он, конечно, двигался в нужном направлении, внедряясь в гнусную структуру Шмидта, но психическая травма Светы сейчас, спустя несколько дней после диверсии, казалась ему несоразмерной платой за это «продвижение».
– Уверен, уверен! Что тебе с этой поганки? – «Сам-то ты поганка». – Ладно, расслабляться не время, сейчас перед тобой будет стоять задачка посложнее, чем «Женская доля». Получи легенду.
Компьютер пискнул и мигнул красным глазом, сигнализируя о трансфере данных. Кодировка сигнала все-таки давала о себе знать – в течение всего разговора экран порой пересекался стремительной линией развертки.
– До Мира 6 с половиной тысяч километров, – деловито продолжал Шмидт, которому явно были безразличны чувства Милана. – У тебя «Кондор», насколько я помню?
– Верно.
– Почему бы тебе не заменить его на более современную модель? «Омуль», например. И тебе хорошо, и старые хвосты отрежем. Ты какой цвет предпочитаешь?
– Темно-синий… Если вы дадите мне казенную машину, все равно моя кредитка быстро засветится, – пожал плечами Милан. – А если я оформлю на себя новый флаер, налоговая полиция сразу поинтересуется, откуда у меня десятки тысяч крон. А мне что-то не хочется попадать на крючки сразу ко всем карательным конторам Эккарта. И никаких «хвостов» таким тупым ножом не отрезать.
– Оформим как долгосрочный корпоративный кредит, – пояснил директор. – Например, на 10 лет. Часть стоимости, скажем, 20%, я засчитываю тебе в качестве премиальных за эффективное устранение последней угрозы. А вообще, финансовая механика пусть тебя больше не волнует, это дело других специалистов. Заверни завтра утром в салон на 114 авеню, там для тебя будет готова машина и все документы.
Милан не нашелся, что ответить, а Дикси хмыкнул, пробормотал: «Ладно, будут вопросы – звони» и прервал связь. Кажется, Шмидт действительно решил приобрести себе еще одного карманного диверсанта и вообще наемника по технической части. А может, и не только технической… Милан механически опорожнил бокал с вином, и тотчас сбоку возникла черная официантка.
– Желаете еще?
Но планы на сегодня к этому моменту успели измениться, и голова требовалась ясной. Диверсант вытянул руку с кредиткой и расплатился. Флаер ждал его на плоской крыше цеппелина, где ощутимо продувало: четыре мексиканских флага бодро трепыхались по углам стоянки. Милан отправился в сторону океана и на приличном расстоянии от берега остановился, выбрав не самую оживленную высоту – 2,5 километра.
Глядя на коричневый диск солнца сквозь затененные стекла, он внезапно вспомнил свой последний визит к Свете – тот, когда она предлагала ему пресловутый «болт». В памяти возникли ее растрепанная, склоненная к нему голова и ощущение прикосновения Светиных рук. Но словно пустота и какая-то призрачность ледяной полимерной пленкой обволакивали ее образ. И что теперь сможет растопить эту невидимую пленку, расплавить или сорвать ее? Чем дальше Милан увязал в паутине Шмидта, тем сильнее она старалась вытравить из него обычные человеческие эмоции.
Когда-нибудь он должен встретиться с тем человеком, что отдал приказ уничтожить Рауля. И тогда он, может быть, освободится от нравственного холода и вновь станет тем Эндьетой, что работал на комбинате и ничего не знал ни о каких взрывателях…
«Легендой» назывался командировочный лист для предъявления в мирском магазине запасных частей. Что нужно было делать в этой торговой точке, Милан так и не понял, тем более что городишко на берегу Насы оказался вовсе не конечным пунктом его маршрута. В понедельник же Милан должен был перебраться в Якатагу и сесть на челнок до Гаево. В файле сообщалось, что на его имя забронировано место 9s – то есть, согласно карте корабля, рядом с обшивкой. И тут-то начиналось самое интересное.
К тексту прилагалась схема разводки гравитационных контуров, которые пронизывали буквально весь корпус челнока. «Разрыв локального контура в любом из отсеков приведет к всплеску напряжения в цепи основного гравиблока, обеспечивающего общую устойчивость аэрокосма, – сообщал неведомый автор текста. – Вероятность выхода из строя основной цепи в результате плавления предохранителей – 94%. Резервный гравитационный контур включится в работу через 1 сек. Его следует разорвать в другом месте, спустя несколько минут. Потеря гравитационной составляющей схемы управления вынудит экипаж челнока произвести аварийную посадку с (в случае отсутствия необходимой площадки) отстыковкой пассажирского отсека».
«Ну и ну! – ошеломленно подумал Милан. – Зачем это надо «рвать» контур?» Очевидно, Дикси намерен взвалить на него очередную диверсионную задачу – учинить крушение аэрокосма. «И кто только планирует такие операции против конкурентов? – с ненавистью размышлял Милан. – Очевидно, Шмидт знает, что я наловчился проникать мыслью в механизмы. Ясно, от доброго доктора Максимова, не иначе».
Как ни странно, после беглого знакомства с документами возмущение и банальный ужас сменились живым интересом: получится или нет? Когда Милан уяснил, что опасности для пассажиров, собственно, никакой нет, злость его улеглась. Сгоряча Милан едва не полез в контуры собственного флаера, чтобы тут же поставить опыт на своей шкуре, но вовремя вспомнил историю «покупки» машины и направился в сторону дома. В присланном ему файле было порядочно информации. Но читать ее Милан пока не стал, отдавшись мечтаниям о собственной мощи. Сейчас он чувствовал нечто схожее с тем, что одолевало его на пути в подземелья: возбуждение, сопричастность чему-то тайному и порой разрушительному, попросту интерес к жизни.
Благодаря ревизорскому паролю, которым его снабдил Дикси, Милан без труда отметил пребывание в филиале «Антипова», даже не заходя в него. И время выставил соответствующее, с 9 утра до полудня, чтобы никакая полицейская зараза не подкопалась. Дилижанс на Якатагу отправлялся в 4 часа, и оставшееся до рейса время следовало убить как можно незаметнее. Это значит – не потратить ни кроны и не влезть ни в одно здание, снабженное охранной системой.
В саквояж переместились карманный компьютер и телефон, а также комплект запасного белья и разные бытовые принадлежности, верные друзья всякого командировочного с начала времен. Новенький «Омуль», кажется, с пониманием щелкнул дверцей и прощально блеснул всеми своими сверхсовременными формами, когда Милан отошел от него на пару метров, остановившись в тени тополя на набережной. Повинуясь программе, машина поднялась на 20 метров, влилась в жидкий поток «сородичей» победнее и направилась на запад, чтобы занять место на муниципальной стоянке в Гаево. Там ей и предстояло дождаться хозяина.
Мир оказался так невелик, что на пешее ознакомление с ним у «туриста» ушло часа два. Одно– и двухэтажные коробки частных строений, приземистые нежилые дома однообразных желто-коричневых расцветок, застывшие ручейки тополиного пуха вдоль тротуаров, который никто не спешил убирать… Жара и как следствие общая неторопливость жизни навевали светлую грусть. Неспешно прогуливаясь по аллеям дендрологического парка, Милан скормил уткам половину своего походного завтрака и выучил названия едва ли не всех растений. Неподалеку от него, согласно карте, которую диверсант изучил по дороге, располагался местный краеведческий музей – единственное бесплатное «развлекательное» учреждение Мира, куда мог попасть совершенно любой гражданин, не рискуя подвергнуться досмотру.
– Вы на занятия по культуре? – тепло спросил его пожилой служитель на входе. Милан не растерялся и ответил, что хочет просто ознакомиться с экспозицией.
Тосковавшая от безделья девчонка-экскурсовод ухватилась за посетителя, как человек в пустыне за банку колы. И она нашла в нем благодарного слушателя. Между прочим Милан уяснил, что свое название город получил от какой-то древней космической станции, которая в незапамятные времена то ли взорвалась, то ли упала на один из земных городов.
– А вы откуда к нам? – Через час девушка выдохлась и позволила любопытству взять верх над должностной инструкцией.
– Из Валхаллы, – мягко улыбнулся гость города. У экскурсовода слегка округлились подведенные глазки.
Так или иначе, Милан садился в полупустой дилижанс в хорошем настроении. Еще в столице он тренировался проницать взором пластиковые панели, ненавязчиво «ощупывать» внутренним зрением электрические цепи и даже слегка нагревать их. Ему удалось заставить свой холодильник натужно взвыть и срочно понизить температуру еще на пять градусов, обманув термопару. Правда, ставить опыты на разрыв проводников Милан не счел необходимым – в конце концов, пассажирам будет лучше, если он не справится с задачей.
В Якатаге уже можно было немного потратиться, и чтобы скоротать час до аэрокосма, Милан забрел в припортовый ресторанчик. Официант живо напомнил ему старину Чуня, и поедая обычной вилкой манго с клейким рисом и кокосовый пудинг-желе (колобок суши с полусырыми ломтями кальмара и торчащими прутиками ламинарии восторга не вызвал и остался почти целым), диверсант вспоминал свои первые дни и недели в Валхалле, работу на китайца, учебу в колледже Св. Патрика… Но когда перед ним всплыл образ Светы, Милан вернулся на землю и стал просто рассматривать бескрайнее поле космопорта и суету электрокаров у ворот длинного склада. С высоты в 50 метров люди казались ему муравьями, отчего-то вставшими на задние лапки.
«Им хватит рассказов об аварийной посадке до пенсии», – утешал себя Милан.
Челнок оказался новеньким монстром серебристой расцветки класса РР, то есть он запросто мог совершить перелет между двумя планетами. Если бы в системе Эккарта действительно имелись другие небесные тела, пригодные для жизни. Это был фирменный рекламный ход «Локхида», не слишком расходящийся с правдой – ведь аэрокосм и в самом деле как бы покидал планету, оставляя под собой большую часть ее атмосферной оболочки. Конечно, обеспечить сотни людей всем необходимым для длительного путешествия в космосе челнок бы не смог, но вот команда вполне сумела бы выжить в нем два-три месяца.
В толпе из шестисот пассажиров Милан добрался к удаленному от главного здания порта терминалу. Но в отличие от большинства не влился в очередь к грузоприемнику, а сразу прошел к одной из свободных стоек личного досмотра. Его на мгновение пробила легкая нервная дрожь, однако Милан тотчас вывел на лицо дежурную улыбку и расслабился.
– Путешествуете налегке? – приветствовала его девушка в синей форме, приготовившая панель анализатора генетического кода. Милан кивнул и приложился к ней кончиками пальцев, почувствовал покалывание и убрал руку. Микрочастицы его кожи подверглись распылению на клетки и макромолекулы, выпариванию воды, Оже– и прочей спектрометрии, в которой Милан никогда не хотел разбираться.
– Господин Милан Хастич, для вас забронировано место 9s, – сообщила она.
Тем временем электрический контур в стойке совершил короткое колебательное движение, снимая с Милана значение его собственного магнитного поля. Поскольку при покупке билета все особенности организма Милана, зафиксированные медиками, отразились в журнале регистрации, проблем не возникло.
Девушка уже улыбалась сразу всему шумному семейству, подвалившему к стойке.
– Ведем себя тихо! – страдальчески указала куче разновеликих детишек массивная черная дама, вокруг которой они вились, словно бабочки вокруг лампы. Но дети продолжали нетерпеливо подпрыгивать, толкаться и вытягивать ручонки в сторону челнока, заслонившего своей тушей полнеба.
Милану позволили пройти на следующий этап, в один из множества миниатюрных боксов, где подвергли полному сканированию и его самого, и скудный багаж. Никаких бомб, пистолетов и баллонов с кислотой при нем, разумеется, не нашлось. Вскоре Милан влился в поток людей, нетерпеливо набивавшихся в каботажный дилижанс. Диверсант ввалился в дверь, и почти сразу первая партия отчалила от терминала. Поскрипывая изношенным корпусом и порой проваливаясь в безобидные воздушные ямки – над полем гулял сильный ветер – дилижанс причалил боком к стыковочному узлу, и пассажиры естественным порядком выстроились в очередь к лифтам.
Этот челнок был, судя по всему, более совершенной конструкции, чем нордстремский, на котором довелось полетать Милану в бытность Раулем. Или попросту более вместительным за счет повышенного диаметра корпуса.
– Пропустите вперед инвалидов и пассажиров с детьми! – серьезно заявил водитель машины.
Милан старался держаться незаметно, но все же не в стороне от общего потока: не хватало еще запомниться какому-нибудь наблюдательному хлыщу. Являя собой образец бывалого «пользователя» челноков, диверсант выглядел уверенно, хотя и волновался перед акцией.
– Приятного полета, – сказала ему девушка на входе.
Обитатели бизнес-класса, и Милан в том числе, рассаживались каждый по индивидуальным ячейкам, и это было чертовски приятно. Можно было даже снизить прозрачность пластиковых переборок до нуля и провести весь полет в полном одиночестве.
Аэрокосм заполнился пассажирами за сорок минут, и все это время Милан пытался отвлечься с помощью телевизора, перескакивая с программы на программу. В соседних ячейках расположились типы явно деловой наружности, они уже сосредоточенно щелкали по клавишам ноутбуков или диктовали в микрофоны разную умную чепуху. Поглядев на них, Милан окружил свою ячейку непрозрачным коконом.
– Уважаемые пассажиры, – завел бодрую песню компьютер. – Надеюсь, вы уже ознакомились с правилами, которые можно вызвать на экран нажатием соответствующей клавиши… Вы находитесь на борту аэрокосма корпорации «Локхид», совершающего перелет из Якатаги в Гаево. Общее время полета – 3 часа 12 минут, максимальная высота траектории – 342 километра. В пути вам будут предложены прохладительные напитки.
– Да, конечно. Во всех криминальных хрониках трубят о нем.
– Так вот, по некоторым данным, пока не проверенным, он может вызывать продуктивное нарушение сознания. Иными словами, сперва интоксикация нервной системы, а потом наступление аментивного состояния.
Все это звучало для Милана совершенно непонятно, вот только ощущение от слов Дикси все равно оставалось тягостное.
– Передозировка «болта»? – промямлил он.
– Точно, – как будто обрадовался Шмидт. – Пара недель «отдыха» в клинике ей обеспечена, а затем – частичная амнезия. На ноги ее поставят, а вот память о последних неделях жизни испарится, словно их не было. Так что выброси это дело из головы, полиция к тебе не подкопается. Или у них есть что-то еще?
Милан окинул взглядом помещение станции. Все, в том числе сержант у входа, терпеливо ожидали прибытия дилижанса.
– Только информация со спутника ДВС, – сказал он. – Они скачали с него данные о перемещениях моего флаера…
– Это плохо, – мрачно проговорил Дикси. – Надо было тебе воспользоваться общественным транспортом.
– Ага, – разозлился Милан. – Чтобы засыпаться со всей аппаратурой на первом же патруле!
– Ладно, не кипятись. – Физиономии директора диверсант не видел, но догадывался, что тот напряженно размышляет над задачей. Если он именно тот человек, который преследовал Рауля, то возможность устроить сбой на спутнике ДВС у него найдется. – Я попробую исказить информацию с орбиты, но особо на это не рассчитывай. К «воздушникам» трудно найти подходы, эти ребята слишком тупы и думают, что со своим орбитальным барахлом могут отследить и припереть к стене кого угодно. Главное, веди себя естественно и не нервничай. Лучше бы ты не звонил своей девчонке, да что уж теперь, полиция бы все равно проверила ее связи. У тебя все?
– Пока да.
– Адвокат нужен? Вообще-то не советую, ты ведь не подследственный. Пока мой человек войдет в курс дела… Может только помешать.
– Согласен.
– Я с тобой свяжусь, – сказал Дикси и отключился.
Низкий гул над головой возвестил о том, что дилижанс местной пассажирской линии прибыл. Все сгрудились у дверей грузового лифта, и вскоре тот скользнул сверху, неся в чреве десяток-другой человек. Милан нырнул в толпу прибывших, увернувшись от входящего в лифт потока, надел очки и вместе со всеми покинул здание станции. Гвардеец мазнул по нему невидящим взглядом и вновь уткнулся в терминал.
Надеясь, что его вылазка «в город» прошла незамеченной, Милан купил в дешевом уличном автомате, не требующем от карточки эскпресс-сканирования, банку крепкого пива и тут же отпил половину. Вернувшись домой спустя сорок пять минут, он вновь набрал номер Светы. Знакомый медик отозвался так же неторопливо. Без лишних слов, прищурившись, он собрался было переадресовать звонок, но диверсант поспешно сказал:
– Послушайте, доктор, я хотел бы узнать о здоровье своей подруги.
– Кажется, капитан обещал оградить меня от повторных звонков, – нахмурился врач. – Он не дал вам свой номер? – Милан покаянно промолчал. – Что именно вы хотели бы узнать?
– Как она себя чувствует… И вообще, какой диагноз. Долго ли она пробудет у вас? Можно мне взглянуть на нее?
– Окончательный диагноз еще не поставлен, осталось разобраться с отдельными анализами. – Похоже, доктора тронуло участие Милана в судьбе Сергеевой, и он несколько оттаял. – Но пообщаться с ней вы не сможете, ее речь и мышление бессвязны. И «взглянуть» на нее я вам не позволю, это может отразиться на ваших отношениях и попросту запрещено уставом моей клиники…
– Ее состояние похоже на отравление наркотиком? – осторожно поинтересовался Милан.
– О состоянии Сергеевой справляйтесь в приемном покое муниципального Госпиталя Коптской миссии, – отрезал медик. – Но не раньше следующей недели!
Монитор сжался в точку и вновь развернулся, демонстрируя мертвую заставку. Милан медленно, процеживая каждую каплю сквозь зубы, допил пиво и набрал номер Лодзински. Капитан находился за штурвалом служебного флаера и как будто обрадовался, узнав Милана.
– Уже успокоились, господин Хастич? Готовы ответить на пару вопросов?
– Готов.
– А я уж было подумал, что вы призовете на помощь адвоката… Что ж, вы вправе отвечать мне самостоятельно. Когда вы в последний раз встречались со Светланой Сергеевой?
– Дней десять назад.
– При каких обстоятельствах?
– Она пригласила меня в гости.
– Вы были вдвоем или в компании с друзьями?
Капитан на какое-то время отвлекся на что-то снаружи флаера, совершая маневр. Возможно, он таким образом собирался с мыслями, дав тем самым передышку и собеседнику (или подозреваемому).
– Вдвоем.
– Вы замечали у Сергеевой пристрастие к наркотикам?
– Только один раз. В какой-то момент она достала пакет с «болтом», – словно нехотя произнес Милан. – Света предложила мне принять дозу вместе с ней. – Он был уверен, что их разговор записывается, и впоследствии все реакции диверсанта будут проанализированы. Но все, что он сообщил до этого момента, было правдой – кроме того, что он скрыл последнюю встречу в небе над Валхаллой, конечно. – Я отказался и настоял на том, чтобы она тоже не принимала наркотик.
– Зачем вы посещали торговый комплекс на 47-й авеню?
– Разве это имеет отношение к вашему расследованию? – усмехнулся Милан. – Обычная вечерняя прогулка без всякой цели, знаете ли. Люблю ночную столицу. Просто погулял по магазинам, что тут такого?
Но капитан не стал углубляться в этот вопрос и неожиданно изменил тему беседы.
– Вы ведь работаете в «Антипове», не так ли?
– Верно.
– Почему вы прекратили летать в Форт-Нуэво, хотя исправно делали это каждый день?
– Руководство решило перевести меня в другое подразделение компании. Наверное, обнаружили у меня какие-то таланты. Пока улаживаются формальности, я отдыхаю.
– Как-то очень уж быстро у вас решают… – Роман Лодзински с интересом глянул на Милана. Тот со скучающим видом покачивался на стуле, покорно ожидая продолжения. – Ваши таланты, как вы говорите, проснулись у вас в последний месяц? Не имея дело с техникой, вы подозревали о них?
– Послушайте, капитан, – изобразил возмущение Милан. – Вы решили стать моим духовником? Если у вас есть сомнения в том, не я ли заставил принять Свету избыточную дозу «болта», то это не так. Вы прекрасно знаете, что я не был у нее целую неделю, а к ней наверняка наведывалось множество народу и помимо меня. У нее была куча знакомых, и среди них найдется не один сомнительный тип. – Милан сделал секундную паузу, любуясь озадаченным лицом Лодзински. – Не в ту сторону роете, капитан.
– Увы, – печально осклабился полицейский. – Такова моя проклятая работа – подозревать всех подряд и мучить людей вопросами. Впрочем, полагаю, вы правы. Но все же постарайтесь далеко не удаляться от Валхаллы, договорились? Просто на всякий случай. Хоть я и не верю в чей-то злой умысел… Пока не появится еще каких-нибудь любопытных данных. Журналистика, знаете ли, опасное ремесло. Наступишь на чью-нибудь симпатичную мозоль – и готово, неприятности гарантированы… Откуда, кстати, вам известно о влиянии этого наркотика на функции сознания?
– Догадался по реакции доктора. Вы запрещаете мне отлучаться из Валхаллы, капитан? А если начальство прикажет мне приступить к работе в Форт-Нуэво или другом городе страны?
– Когда прикажет, тогда и обсудим эту тему. Кстати, на какое число намечена ваша свадьба с госпожой Сергеевой?
– Свадьба?.. – опешил Милан и в следующую секунду вспомнил, что действительно назвал Свету невестой, во время разговора с антиповским кадровиком. Поистине Роман Лодзински демонстрировал нечеловеческую сноровку. – Знаете, в последнее время мы со Светой несколько охладели друг к другу. Полагаю, мы не очень подходили для совместной жизни.
– Что ж, дело житейское… Позвольте получить вашу электронную подпись под протоколом.
Милан чиркнул кредиткой по сканеру на боку терминала, экспресс-анализатор карточки считал фрагмент кода и скинул его на компьютер полицейского флаера. Кажется, в капитане по самому характеру его профессии сидел настоящий кербер: на мгновение хищный оскал проступил сквозь почти благодушные черты. Или Милану просто не повезло со следователем? Едва погас экран связи, он перебрался на кровать: чувствовал себя Милан так, словно побывал в работающей бетономешалке.
Проводить сегодня акцию по разрушению пакета с брахмапурскими документами было крайне опасно. Но диверсант, своими руками заложивший световую бомбу, уже никак не мог помешать ее детонации. Ведь открыть файл для записи должен был кто-то другой из невидимой команды директора. Разве что снова забраться в подземелья? Сейчас, среди бела дня, когда один из спутников наверняка отслеживает флаер Милана, а вся необходимая аппаратура лежит в ячейке на станции? Вот и оставалось лишь положиться на обещание Дикси отмазать сотрудника своими методами.
Чтобы хоть как-то развеяться и выбросить из головы тяжелые думы о Свете и полицейской угрозе, Милан вывел на экран культурную программу на сегодняшний вечер. Он остановился на совсем свежем фильме с Земли, носившем интригующее название «Экспансия багровых ублюдков». Кинотеатр располагался всего в пятнадцати минутах лета.
1 августа в дельте Насы ожидается ясная погода, без осадков; ветер северо-восточный, 3–4 м/сек. Температура воздуха ночью на побережье 24–25°С, в протоках дельты – 25–26°С, в полдень 30–31°С.«Правительственный вестник»
В пятницу Милан наконец получил весточку от Шмидта. За предыдущий день он успел побывать не только на платном пляже и матче по экзотическому футболу между командами «Гагаринские соколы» и «Хоум-Вудские речники», но и забрести в Исторический музей, где в компании возбужденных туристов ознакомился с этапами возведения столицы Эккарта. Звонок Дикси застал его в брюхе ресторанного цеппелина, где Милан, уныло глядя на бескрайний океан, поедал паэлью и внимал звукам древних мексиканских напевов.
– Развлекаешься?
– Отвлекаюсь, – поправил Милан.
– Это хорошо, – одобрил Дикси. – Мне как раз требуется свежий сотрудник для работы в Мире и других городках.
– А как же Лодзински?
– Не думай о нем, как и обо всем остальном, связанном с нашим «журнальным» делом. Можешь считать его временно закрытым. Установить брахмапурского «жучка», к сожалению, не удалось, но это дело времени. Сергеева пока в отключке, о ее пакете никто не знал, так что порча данных обнаружится еще очень не скоро. Не раньше, чем она выпишется из клиники и вернется к работе. А о том, что у нее было там записано, она все равно не вспомнит по причине амнезии.
– Вы уверены, что с журналисткой все будет нормально? – хмуро спросил Милан. Он, конечно, двигался в нужном направлении, внедряясь в гнусную структуру Шмидта, но психическая травма Светы сейчас, спустя несколько дней после диверсии, казалась ему несоразмерной платой за это «продвижение».
– Уверен, уверен! Что тебе с этой поганки? – «Сам-то ты поганка». – Ладно, расслабляться не время, сейчас перед тобой будет стоять задачка посложнее, чем «Женская доля». Получи легенду.
Компьютер пискнул и мигнул красным глазом, сигнализируя о трансфере данных. Кодировка сигнала все-таки давала о себе знать – в течение всего разговора экран порой пересекался стремительной линией развертки.
– До Мира 6 с половиной тысяч километров, – деловито продолжал Шмидт, которому явно были безразличны чувства Милана. – У тебя «Кондор», насколько я помню?
– Верно.
– Почему бы тебе не заменить его на более современную модель? «Омуль», например. И тебе хорошо, и старые хвосты отрежем. Ты какой цвет предпочитаешь?
– Темно-синий… Если вы дадите мне казенную машину, все равно моя кредитка быстро засветится, – пожал плечами Милан. – А если я оформлю на себя новый флаер, налоговая полиция сразу поинтересуется, откуда у меня десятки тысяч крон. А мне что-то не хочется попадать на крючки сразу ко всем карательным конторам Эккарта. И никаких «хвостов» таким тупым ножом не отрезать.
– Оформим как долгосрочный корпоративный кредит, – пояснил директор. – Например, на 10 лет. Часть стоимости, скажем, 20%, я засчитываю тебе в качестве премиальных за эффективное устранение последней угрозы. А вообще, финансовая механика пусть тебя больше не волнует, это дело других специалистов. Заверни завтра утром в салон на 114 авеню, там для тебя будет готова машина и все документы.
Милан не нашелся, что ответить, а Дикси хмыкнул, пробормотал: «Ладно, будут вопросы – звони» и прервал связь. Кажется, Шмидт действительно решил приобрести себе еще одного карманного диверсанта и вообще наемника по технической части. А может, и не только технической… Милан механически опорожнил бокал с вином, и тотчас сбоку возникла черная официантка.
– Желаете еще?
Но планы на сегодня к этому моменту успели измениться, и голова требовалась ясной. Диверсант вытянул руку с кредиткой и расплатился. Флаер ждал его на плоской крыше цеппелина, где ощутимо продувало: четыре мексиканских флага бодро трепыхались по углам стоянки. Милан отправился в сторону океана и на приличном расстоянии от берега остановился, выбрав не самую оживленную высоту – 2,5 километра.
Глядя на коричневый диск солнца сквозь затененные стекла, он внезапно вспомнил свой последний визит к Свете – тот, когда она предлагала ему пресловутый «болт». В памяти возникли ее растрепанная, склоненная к нему голова и ощущение прикосновения Светиных рук. Но словно пустота и какая-то призрачность ледяной полимерной пленкой обволакивали ее образ. И что теперь сможет растопить эту невидимую пленку, расплавить или сорвать ее? Чем дальше Милан увязал в паутине Шмидта, тем сильнее она старалась вытравить из него обычные человеческие эмоции.
Когда-нибудь он должен встретиться с тем человеком, что отдал приказ уничтожить Рауля. И тогда он, может быть, освободится от нравственного холода и вновь станет тем Эндьетой, что работал на комбинате и ничего не знал ни о каких взрывателях…
«Легендой» назывался командировочный лист для предъявления в мирском магазине запасных частей. Что нужно было делать в этой торговой точке, Милан так и не понял, тем более что городишко на берегу Насы оказался вовсе не конечным пунктом его маршрута. В понедельник же Милан должен был перебраться в Якатагу и сесть на челнок до Гаево. В файле сообщалось, что на его имя забронировано место 9s – то есть, согласно карте корабля, рядом с обшивкой. И тут-то начиналось самое интересное.
К тексту прилагалась схема разводки гравитационных контуров, которые пронизывали буквально весь корпус челнока. «Разрыв локального контура в любом из отсеков приведет к всплеску напряжения в цепи основного гравиблока, обеспечивающего общую устойчивость аэрокосма, – сообщал неведомый автор текста. – Вероятность выхода из строя основной цепи в результате плавления предохранителей – 94%. Резервный гравитационный контур включится в работу через 1 сек. Его следует разорвать в другом месте, спустя несколько минут. Потеря гравитационной составляющей схемы управления вынудит экипаж челнока произвести аварийную посадку с (в случае отсутствия необходимой площадки) отстыковкой пассажирского отсека».
«Ну и ну! – ошеломленно подумал Милан. – Зачем это надо «рвать» контур?» Очевидно, Дикси намерен взвалить на него очередную диверсионную задачу – учинить крушение аэрокосма. «И кто только планирует такие операции против конкурентов? – с ненавистью размышлял Милан. – Очевидно, Шмидт знает, что я наловчился проникать мыслью в механизмы. Ясно, от доброго доктора Максимова, не иначе».
Как ни странно, после беглого знакомства с документами возмущение и банальный ужас сменились живым интересом: получится или нет? Когда Милан уяснил, что опасности для пассажиров, собственно, никакой нет, злость его улеглась. Сгоряча Милан едва не полез в контуры собственного флаера, чтобы тут же поставить опыт на своей шкуре, но вовремя вспомнил историю «покупки» машины и направился в сторону дома. В присланном ему файле было порядочно информации. Но читать ее Милан пока не стал, отдавшись мечтаниям о собственной мощи. Сейчас он чувствовал нечто схожее с тем, что одолевало его на пути в подземелья: возбуждение, сопричастность чему-то тайному и порой разрушительному, попросту интерес к жизни.
Наши истоки
В краеведческом музее Мира 4 августа открылась выставка «Современное прикладное искусство восточного Эккарта». Экспонаты собраны в пять групп – «Искажение болью», «Неслышимые трели», «Птичий пух», «Эсхатологический экскурс» и «Донжон страсти». К открытию приурочены лекции по программе «Свет искусства древней Японии». Ничего удивительного, ведь большая часть первопоселенцев, осевших в восточном Эккарте, прибыла именно из «Страны восходящего солнца». Запланированы занятия по японской каллиграфии, сеанс распития сакэ, вечер поэзии и песни.«Солнце в ветвях сакуры»
Благодаря ревизорскому паролю, которым его снабдил Дикси, Милан без труда отметил пребывание в филиале «Антипова», даже не заходя в него. И время выставил соответствующее, с 9 утра до полудня, чтобы никакая полицейская зараза не подкопалась. Дилижанс на Якатагу отправлялся в 4 часа, и оставшееся до рейса время следовало убить как можно незаметнее. Это значит – не потратить ни кроны и не влезть ни в одно здание, снабженное охранной системой.
В саквояж переместились карманный компьютер и телефон, а также комплект запасного белья и разные бытовые принадлежности, верные друзья всякого командировочного с начала времен. Новенький «Омуль», кажется, с пониманием щелкнул дверцей и прощально блеснул всеми своими сверхсовременными формами, когда Милан отошел от него на пару метров, остановившись в тени тополя на набережной. Повинуясь программе, машина поднялась на 20 метров, влилась в жидкий поток «сородичей» победнее и направилась на запад, чтобы занять место на муниципальной стоянке в Гаево. Там ей и предстояло дождаться хозяина.
Мир оказался так невелик, что на пешее ознакомление с ним у «туриста» ушло часа два. Одно– и двухэтажные коробки частных строений, приземистые нежилые дома однообразных желто-коричневых расцветок, застывшие ручейки тополиного пуха вдоль тротуаров, который никто не спешил убирать… Жара и как следствие общая неторопливость жизни навевали светлую грусть. Неспешно прогуливаясь по аллеям дендрологического парка, Милан скормил уткам половину своего походного завтрака и выучил названия едва ли не всех растений. Неподалеку от него, согласно карте, которую диверсант изучил по дороге, располагался местный краеведческий музей – единственное бесплатное «развлекательное» учреждение Мира, куда мог попасть совершенно любой гражданин, не рискуя подвергнуться досмотру.
– Вы на занятия по культуре? – тепло спросил его пожилой служитель на входе. Милан не растерялся и ответил, что хочет просто ознакомиться с экспозицией.
Тосковавшая от безделья девчонка-экскурсовод ухватилась за посетителя, как человек в пустыне за банку колы. И она нашла в нем благодарного слушателя. Между прочим Милан уяснил, что свое название город получил от какой-то древней космической станции, которая в незапамятные времена то ли взорвалась, то ли упала на один из земных городов.
– А вы откуда к нам? – Через час девушка выдохлась и позволила любопытству взять верх над должностной инструкцией.
– Из Валхаллы, – мягко улыбнулся гость города. У экскурсовода слегка округлились подведенные глазки.
Так или иначе, Милан садился в полупустой дилижанс в хорошем настроении. Еще в столице он тренировался проницать взором пластиковые панели, ненавязчиво «ощупывать» внутренним зрением электрические цепи и даже слегка нагревать их. Ему удалось заставить свой холодильник натужно взвыть и срочно понизить температуру еще на пять градусов, обманув термопару. Правда, ставить опыты на разрыв проводников Милан не счел необходимым – в конце концов, пассажирам будет лучше, если он не справится с задачей.
В Якатаге уже можно было немного потратиться, и чтобы скоротать час до аэрокосма, Милан забрел в припортовый ресторанчик. Официант живо напомнил ему старину Чуня, и поедая обычной вилкой манго с клейким рисом и кокосовый пудинг-желе (колобок суши с полусырыми ломтями кальмара и торчащими прутиками ламинарии восторга не вызвал и остался почти целым), диверсант вспоминал свои первые дни и недели в Валхалле, работу на китайца, учебу в колледже Св. Патрика… Но когда перед ним всплыл образ Светы, Милан вернулся на землю и стал просто рассматривать бескрайнее поле космопорта и суету электрокаров у ворот длинного склада. С высоты в 50 метров люди казались ему муравьями, отчего-то вставшими на задние лапки.
«Им хватит рассказов об аварийной посадке до пенсии», – утешал себя Милан.
Челнок оказался новеньким монстром серебристой расцветки класса РР, то есть он запросто мог совершить перелет между двумя планетами. Если бы в системе Эккарта действительно имелись другие небесные тела, пригодные для жизни. Это был фирменный рекламный ход «Локхида», не слишком расходящийся с правдой – ведь аэрокосм и в самом деле как бы покидал планету, оставляя под собой большую часть ее атмосферной оболочки. Конечно, обеспечить сотни людей всем необходимым для длительного путешествия в космосе челнок бы не смог, но вот команда вполне сумела бы выжить в нем два-три месяца.
В толпе из шестисот пассажиров Милан добрался к удаленному от главного здания порта терминалу. Но в отличие от большинства не влился в очередь к грузоприемнику, а сразу прошел к одной из свободных стоек личного досмотра. Его на мгновение пробила легкая нервная дрожь, однако Милан тотчас вывел на лицо дежурную улыбку и расслабился.
– Путешествуете налегке? – приветствовала его девушка в синей форме, приготовившая панель анализатора генетического кода. Милан кивнул и приложился к ней кончиками пальцев, почувствовал покалывание и убрал руку. Микрочастицы его кожи подверглись распылению на клетки и макромолекулы, выпариванию воды, Оже– и прочей спектрометрии, в которой Милан никогда не хотел разбираться.
– Господин Милан Хастич, для вас забронировано место 9s, – сообщила она.
Тем временем электрический контур в стойке совершил короткое колебательное движение, снимая с Милана значение его собственного магнитного поля. Поскольку при покупке билета все особенности организма Милана, зафиксированные медиками, отразились в журнале регистрации, проблем не возникло.
Девушка уже улыбалась сразу всему шумному семейству, подвалившему к стойке.
– Ведем себя тихо! – страдальчески указала куче разновеликих детишек массивная черная дама, вокруг которой они вились, словно бабочки вокруг лампы. Но дети продолжали нетерпеливо подпрыгивать, толкаться и вытягивать ручонки в сторону челнока, заслонившего своей тушей полнеба.
Милану позволили пройти на следующий этап, в один из множества миниатюрных боксов, где подвергли полному сканированию и его самого, и скудный багаж. Никаких бомб, пистолетов и баллонов с кислотой при нем, разумеется, не нашлось. Вскоре Милан влился в поток людей, нетерпеливо набивавшихся в каботажный дилижанс. Диверсант ввалился в дверь, и почти сразу первая партия отчалила от терминала. Поскрипывая изношенным корпусом и порой проваливаясь в безобидные воздушные ямки – над полем гулял сильный ветер – дилижанс причалил боком к стыковочному узлу, и пассажиры естественным порядком выстроились в очередь к лифтам.
Этот челнок был, судя по всему, более совершенной конструкции, чем нордстремский, на котором довелось полетать Милану в бытность Раулем. Или попросту более вместительным за счет повышенного диаметра корпуса.
– Пропустите вперед инвалидов и пассажиров с детьми! – серьезно заявил водитель машины.
Милан старался держаться незаметно, но все же не в стороне от общего потока: не хватало еще запомниться какому-нибудь наблюдательному хлыщу. Являя собой образец бывалого «пользователя» челноков, диверсант выглядел уверенно, хотя и волновался перед акцией.
– Приятного полета, – сказала ему девушка на входе.
Обитатели бизнес-класса, и Милан в том числе, рассаживались каждый по индивидуальным ячейкам, и это было чертовски приятно. Можно было даже снизить прозрачность пластиковых переборок до нуля и провести весь полет в полном одиночестве.
Аэрокосм заполнился пассажирами за сорок минут, и все это время Милан пытался отвлечься с помощью телевизора, перескакивая с программы на программу. В соседних ячейках расположились типы явно деловой наружности, они уже сосредоточенно щелкали по клавишам ноутбуков или диктовали в микрофоны разную умную чепуху. Поглядев на них, Милан окружил свою ячейку непрозрачным коконом.
– Уважаемые пассажиры, – завел бодрую песню компьютер. – Надеюсь, вы уже ознакомились с правилами, которые можно вызвать на экран нажатием соответствующей клавиши… Вы находитесь на борту аэрокосма корпорации «Локхид», совершающего перелет из Якатаги в Гаево. Общее время полета – 3 часа 12 минут, максимальная высота траектории – 342 километра. В пути вам будут предложены прохладительные напитки.