Страница:
Флаер преследователя обнаружился в некотором отдалении: судя по указателю высоты, он поднялся на шестьсот метров и завис над районом станции. Разумно – и гранатомет не достанет, и местность отлично просматривается. Да и от ракеты можно отбиться, запустив ей в морду свою собственную или отстрелив ложную мишень. И все-таки Рауль на всякий случай достал гранатомет и затолкал в ствол пластиковое яйцо с начинкой, и оно закрепилось там, готовое лететь по первой же команде на старт – вот только траектория у него будет короткой, пневматики оружия хватит едва на сотню метров.
Почему-то Рауль не сомневался, что чем дальше, тем оснащеннее будут антиповские ловцы. Неудивительно, если у них найдутся и гравитационные радары. От такого спасет только сильно пересеченный ландшафт. К тому же за «Боингом» могли следить из космоса, и теперь точка его приземления, несмотря на «невидимость» машины, отлично известна врагу. Осталось только скорректировать линию огня… Словно в ответ на эту мысль Рауля машина преследователя внезапно замерла, и прибор тревожно пискнул, расцветившись сразу несколькими красными огоньками. Обведенная тремя концентрическими кружками алого цвета, от зависшего в небе флаера отделилась яркая точка.
– Черт! – выдохнул Рауль и вжался в почву, накрыв голову воротником.
Через пару секунд со стороны лощины, в которой он «замаскировал» свой флаер, раздался короткий хлопок, вслед за ним оглушительное шипение, и волна обжигающего воздуха прокатилась по обоим холмам, между которыми вспыхнуло микроскопическое солнце. На Рауля осыпался тонкий черный пепел и древесный мусор, ногам стало жарко, и казалось, что одежда вот-вот вспыхнет, как промасленная бумага. Но неровность склона все-таки спасла его от возгорания.
Рауль осмелился поднять голову только спустя минуту после того, как температура воздуха снизилась до тридцати-сорока градусов. В сухом воздухе, подсвеченные снизу багряными всполохами от развороченного флаера, кружились пепел и частицы природного мусора: горячий поток воздуха все гнал и гнал их вверх, в черное мглистое небо.
– Черт, моя книга… – с истерическим смешком пробормотал Рауль и смахнул с лица прилипшие прошлогодние листья. Он осмотрел аппаратуру и выяснил, что пострадала только одна из четырех антенн, чей кончик оказался на пути огненного вихря. Она резко воняла и бугрилась расплавленным пластиком. Ничего, в крайнем случае хватит и трех.
Сидя на теплой земле, он вскрыл самую большую банку с жареной рыбой и съел все без остатка, так и не почувствовав вкуса.
Проклятый стрелок улетел только через полчаса. Вероятно, этот тип был практически уверен, что спалил «отступника» живьем. И в самом деле, выжить без дорогого оборудования, которое дал ему Вешкин, Рауль бы не смог.
«В меня стреляют, а я не горю», – мрачно подумал он. Ему захотелось рассмеяться, кинув в холмы пригоршню нервных, удобных для эха звуков. Сжав зубы, он промолчал и перестроил тепловую защиту, навесив на себя три из четырех антенн, а горелую сложил и затолкал в кармашек. По инструкции, трех должно было хватить. Затем он двинулся в обход тлеющих останков, спускаясь в лощину. Волочь на себе полный мешок с электроникой и продуктами было несладко.
Только в сотне метров от взрыва, когда Рауль завернул за выступ холма, тепловой радар перестал пищать, словно прижатая дверью мышь. Сразу остановившись, Рауль опять просканировал доступное прибору пространство. Оно оставалось чистым.
Теперь главным было передать Ивану файл с рабочим журналом станции, и сделать это следовало как можно более незаметно. Поскольку дорога на юг все равно лежала через станцию-66, Рауль надел инфракрасные очки и двинулся вперед. Он был так зол, что готов был разрядить пистолет в первый же проблеск тепла, что покажется из дверей офиса, и с ласковым остервенением поглаживал рукоятку свой «Ламы».
Подойдя вплотную к дальней стене ангара, Рауль уселся на старое колесо и приладил телефон к уцелевшему блоку бортового компьютера. В другой порт телефона он воткнул разъем портативного шифратора и включил передачу. Налаживать связь с Иваном отсюда было, пожалуй, безопаснее всего – точка выхода слишком близко к антенне станции, и сигнал на первый взгляд вполне легальный, «антиповский».
Распознав цифровые данные, телефон Вешкина в тот же момент перешел на режим трансфера и слил пакет на его ноутбук. Спустя десять секунд пришло подтверждение приема, и тотчас замигал огонек вызова.
– Да, – сказал негромко Рауль.
– Ты ранен? – так же тихо отозвался русский. – Почему таким голосом?
– Спасибо, со мной все в порядке, – хмуро пробормотал Рауль, прижимая губы к мембране. – А вот вашему флаеру не повезло, сгорел на работе.
Вешкин сдержанно выругался.
– Мы включим его стоимость в счет «Антипову», – заявил он. – Так, подожди минутку, сейчас разверну журнал. – Он ненадолго умолк. – Когда, говоришь, ты поставил пиропатрон?
– Двадцать седьмого января, утром.
– Есть такой… Некто Клаудио Пальдини на антиповском «Кондоре». Ладно, Рауль, будем придерживаться плана: я лечу к владельцу в Алмаз и покупаю машину, пока наши «друзья» не опередили меня, а ты добираешься к месту встречи и связываешься со мной как договорились. Надеюсь, они просто не успеют залезть во все отремонтированные тобой флаеры.
– Как, черт побери? – озлился Рауль. – Как я отсюда выберусь? Здесь самая глухая дыра в целом округе! Ты должен забрать меня отсюда!
Поняв, что чуть не кричит, он нервно огляделся, но вокруг было темно и тихо, только из-за угла ангара, со стороны офиса, орало радио. Вешкин какое-то время огорченно сопел, затем выдал неутешительное:
– Придумай что-нибудь. Ты же знаешь, что мы не имеем права менять планы по ходу операции, иначе можем просто провалить ее. Надеюсь, ты справишься, парень, ведь мы с тобой – команда, верно? Все, пора прерывать связь, иначе нас точно отследят. У этих подонков куча проклятых спутников. Пока, Рауль.
Телефон пискнул и замолк, и Рауль в бешенстве замахнулся, чтобы ударить аппаратом о стену ангара, но остановил руку в сантиметре от стены. Напряженные пальцы заныли, грозя раздавить телефон, словно огромного жука.
– Стоп, – сказал себе Рауль и медленно расслабился. – Ничего страшного не случилось. Я справлюсь.
Через секунду Рауль упруго поднялся и прислушался, пытаясь уловить в какофонии подозрительные звуки, однако не смог и направился в сторону офиса. Оставив пакет с аппаратурой у стены, он прижался к ней и короткими шагами, прижимаясь спиной к бетону, пошел к яркому окну, сжимая обеими руками рукоятку пистолета. «Кино, да и только», – с отвращением подумал он и осторожно заглянул в освещенный, словно аквариум, офис.
И первое же, что он увидел – полусогнутое тело Ульфа, лежащее между сейфом и столом. Рука его подвернулась под живот, и прямо напротив ладони, в спине, зияла аккуратная дырка. Похоже, он прополз около метра, потому что за ним тянулся размазанный след крови и еще бог весть чего, что вытекло из отверстия в животе. Казенное оружие валялось тут же, в паре шагов от него.
Рауль еще раз огляделся, но никаких следов присутствия убийцы, конечно, не заметил. Войдя в офис, он склонился над Ульфом и потрогал яремную вену. Бывший напарник был мертв.
– Как глупо, – устало пробормотал Рауль. Так и подмывало сказать что-нибудь банально-прощальное, но вопли ди-джея наверняка смазали бы весь пафос любой возвышенной фразы. На страх эмоций уже не осталось.
Уже почти рассвело, когда Рауль решил отдохнуть, заметив среди карликовых деревьев одинокий валун. Мутные контуры медленно ползущих туч заволокли небо, и предутренний ветер, свежий и резкий, нахально пробирался даже под плотно застегнутую куртку. К тому же стал накрапывать дождь. Поглядев на пасмурное небо, беглец сдернул с тела надоевшие антенны теплового антирадара и сунул их мешок.
Рауль не сомневался, что радио и телевидение с самого утра начнут выдавать в эфир приметы «свидетеля» и призывать его явиться для дачи показаний.
Он откупорил одну из банок с питьевой водой, что выгреб из холодильника в офисе. Несмотря на промозглую погоду, ему было жарко. И без того тяжелый пакет распух от запаса консервов: Ульфу они больше не понадобятся. «Еще подумают, будто парня прикончили из-за нескольких упаковок с пищей», – подумал он. По правде говоря, ему было жаль этого сопливого трепача, пусть он и собирался сдать Рауля неизвестному убийце. В конечном счете проигрывает тот, кто не может вовремя сделать верный выбор, предпочитая довериться случаю или незнакомому человеку с деньгами. И сам Рауль практически проиграл, потому что выбраться из этой глуши живым будет почти невозможно.
Единственное, на что он надеялся – старая железная дорога, что связывала заброшенный марганцевый комбинат с Нордстремом. После постройки консервного завода ее протянули до самого Эль-Фернандо, но использовали редко, когда отправляли в Нордстрем автоматический состав с товаром. Остальное транспортировалось по морю в Гаево.
Скользя на сучьях и палой листве, Рауль покинул обжитой валун и продолжил путь. Уж лучше продираться сквозь заросли голых кустов, чем карабкаться по голым склонам, рискуя вывихнуть ногу или «засветиться» на спутнике. Порой он сожалел о том, не воспользовался флаером Ульфа – тогда бы его бегство от «Антипова» закончилось быстрой и легкой смертью.
Рауль вышел к насыпи только к полудню, так вымотавшись, что первым делом растянулся на мшистом щебне, с наслаждением ощущая под спиной не осточертевшую «первобытную» почву Эккарта, а нормальное человеческое творение, пусть и созданное из природного материала. Когда-то ему пришлось пролететь над куском этой железнодорожной ветки, и он знал, что она тянется на три тысячи километров с запада на восток, прямая словно шест прыгуна. Эшелон только два раза в неделю проезжал по ней, распугивая бедную северную живность лязгом сочленений.
В следующий раз он промчится здесь завтра. Остается только придумать, как заскочить в него, но на это у Руля имелись еще по меньшей мере сутки.
Отшагав по служебной узкоколейке пару километров на восток, Рауль наткнулся на ржавую дрезину. Видно, она простояла тут не один год и успела чуть ли не прирасти к рельсам – под магнитными подушками, бессильно лежащими на стальных путях, завелись какие-то бледные грибы и обильно рос мох. Краска слезла с ее обтекаемого корпуса, но в остальном она выглядела целой. Но только внешне.
Салон представлял собой жалкое зрелище. Суровая северная погода не пощадила аппарат, подчистую лишив его наружной электроники. А может быть, заодно и внутренней. Диагностировать рельсы с помощью дрезины уже было, очевидно, нельзя: кто-то добрый выворотил с корнем выдвижную штангу с навесным оборудование, что некогда составляла главную деталь этой специализированной машины. Обшивка кресел прогнила, и сквозь нее проглядывал пол аппарата.
Рауль с трудом открыл двигательный отсек и чуть не подпрыгнул от радости. Неподъемной тяжести реактор, древний как сам Эккарт, стоял на месте и выглядел вполне работоспособным. Рауль отвинтил колпачок топливного отсека и вынул на свет совершенно пустую, пыльную капсулу. «Да, кто-то вволю покатался», – подумал он и отбросил ненужную емкость в кусты. Запустив руку на самое дно мешка, он выудил свою капсулу с плутонием и вздрогнул: оказалось, что топлива в ней не так много, как он надеялся. Впрочем, до Нордстрема могло и хватить, старые агрегаты отличались экономичностью. Потом он сказал себе, что вовсе не собирается раскатывать на дрезине, привлекая внимание спутника. У этого мастодонта вполне мог сохраниться маячок, и его перемещение сразу скажет полиции и врагам, что кто-то завел давно заглохший агрегат.
«Какого черта? – после некоторых раздумий решил Рауль. – Что я, не сломаю маяк? И прокачусь до сторожки ремонтников! Если заведу, конечно. Тучи и дождь на моей стороне». Повозившись в начинке дрезины, он отыскал-таки источник радиосигнала и выворотил его.
Затем Рауль лег на покатой насыпи и завел часы на четыре. В это время как раз начнет темнеть, он успеет перекусить и поставить капсулу, чтобы двигаться на восток. Только бы не небо не прояснилось.
Ни один индикатор на развороченных панелях дрезины и не подумал вспыхнуть, когда Рауль вставил в двигатель капсулу с плутонием.
– Ну и ладно, – бодрясь, проговорил он. За долгие часы молчания гортань словно обросла таким же мхом, как и магнитная подушка дрезины. Собственный голос прозвучал с непривычной хрипотцой.
Заржавелый рычаг управления никак не желал сдвигаться с места, его закосневшие шарниры будто вросли в пазы. Рауль, потеряв терпение, вытащил из сумки гранатомет – как самую тяжелую и крепкую вещь из всей поклажи – и ударил дулом по заклинившей палке. Та смачно хрустнула и перескочила в положение «вперед», дрезина вздрогнула всем своим массивным телом и рванулась с места. В стороны полетели ошметки почвы и растений, успевших обжить старинный агрегат, но Рауль их не видел. В его ушах засвистел ветер.
Дрезина мчалась во тьму, ротор и немногие подвижные детали гремели и скрипели с таким надсадным воем, что становилось страшно. «Черт, где у этой рухляди регулятор скорости?» – подумал Рауль, но так и не нашел ничего подходящего среди обломков пластика. Прикинув на глаз скорость, он решил, что стационарный сервис-центр «Всеобщих перевозок» покажется не раньше, чем через час, и откинулся в скрипучем кресле, чтобы хоть немного спрятаться от промозглого встречного ветра.
«Как же добраться до Буфарика? – лениво и бесплодно размышлял он. – Где это, черт побери? Наверняка где-то на юге… Тысяч десять километров, не меньше – а это не шутка. И дорога ведет на восток, а не на юг…» Пересечь с севера на юг чуть ли не весь Эккарт следовало до полуночи двадцать первого числа, то есть до срока, намеченного планом операции. Если не считать сегодняшний, почти потерянный день, остается трое суток. К тому времени Иван уже успеет законсервировать купленный флаер с установленным взрывателем и составить послание для «Антипова», но на что оно будет годиться без пиропатрона, тротила и показаний Рауля? «Почему Вешкин так торопится? – недоумевал беглец. – Что ему стоило передвинуть сроки?» Но как он ни старался выявить какую-нибудь «тайную» причину такой спешки, придумать ничего не сумел.
Прошло не больше сорока минут полудремы, как гул ротора, питавшего электричеством магнитные подушки, начал стихать. «Неужели капсула подсела?» Но потом Рауль с облегчением разглядел дерево, валявшееся поперек дороги. К счастью, видеодатчик на носу машины исправно выдал команду прекратить движение, иначе железнодорожная катастрофа наверняка унесла бы молодую жизнь Рауля.
Он поднатужился и вернул рычаг в прежнее, нейтральное положение, а затем выбрался наружу. Мышцы нещадно болели, и Рауль даже обрадовался непредвиденной остановке, пару раз подпрыгнув на насыпи и взмахнув руками. Только вот как теперь скинуть этот чертов ствол с пути?
– Что, задумался, приятель?
В спину ему уперлось что-то неприятно твердое и острое, и Рауль так и замер с поднятыми вверх руками. – Вот какой умница, все без слов понимает! Слышь, Салли, выходи и обыщи его.
Из кустов показалась весьма грязная девица небольшого роста, напоминавшая хорька. Скаля острую мордочку, она приблизилась к остолбеневшему Раулю и ткнула его в живот кулаком. От нее оглушительно воняло кислым и специфически-женским.
– Классная курточка! – восхищенно просипела она, потирая пальцами одежду пленника. – От Волкова?
– Секонд хэнд, – пробормотал Рауль. – От Барсуче.
– Фу-у…
– Говорит, однако, – обрадовался человек, продолжавший прижимать дуло к спине Рауля. – А я уж решил, что с ним обморок случился. Слушай, приятель, что за тарантас ты себе надыбал? Где такие продаются, подскажи! Нам в глуши он сгодится, верно, Салли? Будет на чем до Нордстрема доехать, на суд по телеку посмотреть.
– Ты полегче, Зубило, – осадила хорькообразная девушка веселого приятеля. – Мы должны выручить Педроса, понял?
– Можешь сама его выручать, если хочешь, – озлился Зубило. – А у меня в Нордстреме и другие дела найдутся, а не только возле окружной тюрьмы дорожки топтать. Я тебе в самоубийцы не нанимался, ясно?
– Ладно, заткнись, я и сама справлюсь. – Кулаки Салли сжались в два маленьких, но твердых камешка, – один стиснул дуло Раулева пистолета, – а острое личико съежилось от бессильного гнева, словно сушеная виноградина. – Ты только помоги мне до города доехать, и можешь валить. Но потом не обижайся и не плачь, если Педрос придет отдать тебе должок.
– Хватит трепаться, сучка, иди пили дерево, и поехали, – беззлобно заметил разбойник. – Такой редкий случай свалить отсюда на чем-то ездящем, а ты тянешь время.
Проворные пальчики девушки обшарили Рауля и достали на свет фонаря его инфракрасные очки, семейную реликвию и коробку с батарейками.
Очки она сунула в карман, а вот пистолет и коробка заинтересовали ее. Повертев в руке оружие, Салли недоуменно потрогала ствол, вынула батарейку с поблекшей от времени этикеткой и расхохоталась, вертя пистолет на скобе.
– Ох, – простонала она. – Ты только посмотри, Зубило, с чем теперь на большую дорогу выходят. Уже музеи первопоселенцев стали грабить, ей-богу. А что-нибудь поновее прикупить не догадался?
– Брось, – приказал грабитель. – Я знаю эти старые модели, они никогда не работают без программирования. А раньше владельцы даже прописывали им в память инструкцию – как покрепче бить чужака разрядом, прямо из рукоятки. Так что не вздумай баловаться и давить на курок. Верно я говорю, ты?
Рауль промолчал, и девушка отошла наконец от него, благоразумно уронив пистолет и батарейки на насыпь. Зайдя с другой стороны дрезины, Салли распахнула пакет со шпионской электроникой и восхищенно присвистнула, погрузив в него острый носик. Пристроив фонарик между обломками лобового стекла, она запустила руку в мешок.
– Ну? – возбудился грабитель за спиной Рауля. – Что там такое?
В ответ Салли с трудом распрямилась, лихо стискивая ладонью довольно увесистый гранатомет и вскидывая его на плечо, но почему-то дулом назад. Раулю показалось, что за ее спиной мелькнула граната, выпавшая из ствола.
– И боеприпас имеется! – крикнула она, пошарив в мешке. – И еще какая-то непонятная штука со спицами. Ну, парень, да ты совсем не такой простак, каким кажешься.
Салли бросила оружие в дрезину и направилась к завалу, а человек позади тотчас ударил Рауля в ухо холодным и тупым предметом. Рауль прокатился по насыпи и замер, упершись боком о ствол деревца.
– Прощай, дружок, – осклабился разбойник, возвышаясь на фоне расплывчатого пятна света. В сторону Рауля полетело две банки с консервами, самые маленькие. – Поживи пока в сторожке… – Его доброжелательные слова заглушило шипение лазерной пилы, вслед за которым ствол на рельсах распался на части. – Слушай, а это еще что за штука? – спросил разбойник, подсвечивая фонарем панель антирадара со свисающими на проводах антеннами.
– Маяк, – ответил Рауль, потирая ухо. На ладони осталась полоса крови. – Сейчас он подает сигнал бедствия.
– А, ну тогда не пропадешь! – расхохотался грабитель и кинул прибор Раулю. – Цени мою доброту, дружок.
Вскоре гул дрезины затих вдали, и на дорогу опустились тьма и тишина. Рауль на ощупь отыскал свой пистолет, а вот ради батарейки пришлось поджечь ветку. Рассовав консервы по карманам, он забрался на рельс и оглядел темные окрестности, высматривая на фоне грязно-фиолетового неба коробку сторожки ремонтников. Он заметил его правильные, прямоугольные формы в десятке-другом метров дальше на восток. Разбитое ухо нестерпимо болело.
Поглядывая на часы, Рауль лежал в нескольких метрах от насыпи, устроившись на куче валежника. Он всматривался в темнеющую даль, расчерченную блестящими от закатного солнца рельсами основного железнодорожного пути. Оттуда вскоре должен был появиться эшелон с грузом фернандинского рыбозавода. В животе у Рауля отчаянно бурчало – никакой пищи в сторожке он вчера не нашел, зато там повсюду валялись пустые пакеты из-под полуфабрикатов и грязная посуда. Хорошо, что в подземном источнике имелась вода, и работала ветряная печка, кое-как обогревая угол с двухъярусной кроватью. В куче мусора рядом с домиком Рауль откопал потертый саквояж, в который и сложил остатки своего «имущества».
Защита домика давно была взломана, и с тех пор в нем успела побывать, кажется, целая толпа незаконных обитателей. Расхаживая по нему, лежа на кровати и слушая радио, Рауль утешил себя тем, что он ничего здесь не изуродовал и не сломал. Если бы сюда вдруг нагрянула полиция, он твердо знал, что виновен всего лишь в краже консервов. Не считая закладки пиропатронов в двигатели клиентов, конечно.
Электронная граната приятно оттягивала карман, и Рауль не уставал восхвалять случай, благодаря которому этот сгусток разрушительной для умных механизмов энергии вывалился из ствола гранатомета, когда неопытная Салли случайно надавила рукой на кнопку выбрасывателя. Утром Рауль минут пять лазил по щебню, высматривая серый эллипсоид, и был вознагражден.
Раз двадцать по радио говорили о трагедии на станции-66, и среди подозреваемых, к удивлению Рауля, фигурировала не только его персона, но и недобитые отморозки из банды некоего Педроса. Оказывается, уже несколько недель они скрывались в этом районе, перебравшись на безлюдный север из ставшего вдруг горячим Южного округа.
Почему-то Рауль не сомневался, что чем дальше, тем оснащеннее будут антиповские ловцы. Неудивительно, если у них найдутся и гравитационные радары. От такого спасет только сильно пересеченный ландшафт. К тому же за «Боингом» могли следить из космоса, и теперь точка его приземления, несмотря на «невидимость» машины, отлично известна врагу. Осталось только скорректировать линию огня… Словно в ответ на эту мысль Рауля машина преследователя внезапно замерла, и прибор тревожно пискнул, расцветившись сразу несколькими красными огоньками. Обведенная тремя концентрическими кружками алого цвета, от зависшего в небе флаера отделилась яркая точка.
– Черт! – выдохнул Рауль и вжался в почву, накрыв голову воротником.
Через пару секунд со стороны лощины, в которой он «замаскировал» свой флаер, раздался короткий хлопок, вслед за ним оглушительное шипение, и волна обжигающего воздуха прокатилась по обоим холмам, между которыми вспыхнуло микроскопическое солнце. На Рауля осыпался тонкий черный пепел и древесный мусор, ногам стало жарко, и казалось, что одежда вот-вот вспыхнет, как промасленная бумага. Но неровность склона все-таки спасла его от возгорания.
Рауль осмелился поднять голову только спустя минуту после того, как температура воздуха снизилась до тридцати-сорока градусов. В сухом воздухе, подсвеченные снизу багряными всполохами от развороченного флаера, кружились пепел и частицы природного мусора: горячий поток воздуха все гнал и гнал их вверх, в черное мглистое небо.
– Черт, моя книга… – с истерическим смешком пробормотал Рауль и смахнул с лица прилипшие прошлогодние листья. Он осмотрел аппаратуру и выяснил, что пострадала только одна из четырех антенн, чей кончик оказался на пути огненного вихря. Она резко воняла и бугрилась расплавленным пластиком. Ничего, в крайнем случае хватит и трех.
Сидя на теплой земле, он вскрыл самую большую банку с жареной рыбой и съел все без остатка, так и не почувствовав вкуса.
Проклятый стрелок улетел только через полчаса. Вероятно, этот тип был практически уверен, что спалил «отступника» живьем. И в самом деле, выжить без дорогого оборудования, которое дал ему Вешкин, Рауль бы не смог.
«В меня стреляют, а я не горю», – мрачно подумал он. Ему захотелось рассмеяться, кинув в холмы пригоршню нервных, удобных для эха звуков. Сжав зубы, он промолчал и перестроил тепловую защиту, навесив на себя три из четырех антенн, а горелую сложил и затолкал в кармашек. По инструкции, трех должно было хватить. Затем он двинулся в обход тлеющих останков, спускаясь в лощину. Волочь на себе полный мешок с электроникой и продуктами было несладко.
Наши консервы – лучшие
В Парадайс-Хилле прошла ежегодная Продовольственная выставка, в работе которой приняли участие около 700 предприятий из 43 городов Эккарта.
На выставке был представлен и наш рыбоконсервный завод, который выставил для участия в дегустации 72 вида своей продукции. Всего же от участников выставки на соискание медалей и дипломов было представлено более 3000 видов пищевых товаров. Распределить призовые места были приглашены независимые эксперты. Вся продукция, представленная им, была обезличена: на консервах, балыках, колбасах, фруктах, сырах и многом другом стояли лишь порядковые номера. И фернандинцы не подкачали – наши морепродукты шли «на ура» среди экспертов. В итоге делегация нашего завода завоевала две золотых, одну серебряную и пять бронзовых медалей! Поздравляем родной город с успехом.«Вечерний Эль-Фернандо»
Только в сотне метров от взрыва, когда Рауль завернул за выступ холма, тепловой радар перестал пищать, словно прижатая дверью мышь. Сразу остановившись, Рауль опять просканировал доступное прибору пространство. Оно оставалось чистым.
Теперь главным было передать Ивану файл с рабочим журналом станции, и сделать это следовало как можно более незаметно. Поскольку дорога на юг все равно лежала через станцию-66, Рауль надел инфракрасные очки и двинулся вперед. Он был так зол, что готов был разрядить пистолет в первый же проблеск тепла, что покажется из дверей офиса, и с ласковым остервенением поглаживал рукоятку свой «Ламы».
Подойдя вплотную к дальней стене ангара, Рауль уселся на старое колесо и приладил телефон к уцелевшему блоку бортового компьютера. В другой порт телефона он воткнул разъем портативного шифратора и включил передачу. Налаживать связь с Иваном отсюда было, пожалуй, безопаснее всего – точка выхода слишком близко к антенне станции, и сигнал на первый взгляд вполне легальный, «антиповский».
Распознав цифровые данные, телефон Вешкина в тот же момент перешел на режим трансфера и слил пакет на его ноутбук. Спустя десять секунд пришло подтверждение приема, и тотчас замигал огонек вызова.
– Да, – сказал негромко Рауль.
– Ты ранен? – так же тихо отозвался русский. – Почему таким голосом?
– Спасибо, со мной все в порядке, – хмуро пробормотал Рауль, прижимая губы к мембране. – А вот вашему флаеру не повезло, сгорел на работе.
Вешкин сдержанно выругался.
– Мы включим его стоимость в счет «Антипову», – заявил он. – Так, подожди минутку, сейчас разверну журнал. – Он ненадолго умолк. – Когда, говоришь, ты поставил пиропатрон?
– Двадцать седьмого января, утром.
– Есть такой… Некто Клаудио Пальдини на антиповском «Кондоре». Ладно, Рауль, будем придерживаться плана: я лечу к владельцу в Алмаз и покупаю машину, пока наши «друзья» не опередили меня, а ты добираешься к месту встречи и связываешься со мной как договорились. Надеюсь, они просто не успеют залезть во все отремонтированные тобой флаеры.
– Как, черт побери? – озлился Рауль. – Как я отсюда выберусь? Здесь самая глухая дыра в целом округе! Ты должен забрать меня отсюда!
Поняв, что чуть не кричит, он нервно огляделся, но вокруг было темно и тихо, только из-за угла ангара, со стороны офиса, орало радио. Вешкин какое-то время огорченно сопел, затем выдал неутешительное:
– Придумай что-нибудь. Ты же знаешь, что мы не имеем права менять планы по ходу операции, иначе можем просто провалить ее. Надеюсь, ты справишься, парень, ведь мы с тобой – команда, верно? Все, пора прерывать связь, иначе нас точно отследят. У этих подонков куча проклятых спутников. Пока, Рауль.
Телефон пискнул и замолк, и Рауль в бешенстве замахнулся, чтобы ударить аппаратом о стену ангара, но остановил руку в сантиметре от стены. Напряженные пальцы заныли, грозя раздавить телефон, словно огромного жука.
– Стоп, – сказал себе Рауль и медленно расслабился. – Ничего страшного не случилось. Я справлюсь.
Через секунду Рауль упруго поднялся и прислушался, пытаясь уловить в какофонии подозрительные звуки, однако не смог и направился в сторону офиса. Оставив пакет с аппаратурой у стены, он прижался к ней и короткими шагами, прижимаясь спиной к бетону, пошел к яркому окну, сжимая обеими руками рукоятку пистолета. «Кино, да и только», – с отвращением подумал он и осторожно заглянул в освещенный, словно аквариум, офис.
И первое же, что он увидел – полусогнутое тело Ульфа, лежащее между сейфом и столом. Рука его подвернулась под живот, и прямо напротив ладони, в спине, зияла аккуратная дырка. Похоже, он прополз около метра, потому что за ним тянулся размазанный след крови и еще бог весть чего, что вытекло из отверстия в животе. Казенное оружие валялось тут же, в паре шагов от него.
Рауль еще раз огляделся, но никаких следов присутствия убийцы, конечно, не заметил. Войдя в офис, он склонился над Ульфом и потрогал яремную вену. Бывший напарник был мертв.
– Как глупо, – устало пробормотал Рауль. Так и подмывало сказать что-нибудь банально-прощальное, но вопли ди-джея наверняка смазали бы весь пафос любой возвышенной фразы. На страх эмоций уже не осталось.
Вода или яд?
…3 из 100 проб воды, взятых 18 февраля из разводящей сети Эль-Фернандо, не отвечали требованиям стандарта – содержание марганца в них превысило ПДК на 2%. Департамент геологоразведки Эккарта и мэрия города ссылаются на то, что таяние снега якобы обнажило выходы отработанных марганцевых руд на восточном берегу Фернандины, напротив территории комбината. Означает ли это, что жители нашего города должны молчаливо травиться?..«Вечерний Эль-Фернандо»
Уже почти рассвело, когда Рауль решил отдохнуть, заметив среди карликовых деревьев одинокий валун. Мутные контуры медленно ползущих туч заволокли небо, и предутренний ветер, свежий и резкий, нахально пробирался даже под плотно застегнутую куртку. К тому же стал накрапывать дождь. Поглядев на пасмурное небо, беглец сдернул с тела надоевшие антенны теплового антирадара и сунул их мешок.
Рауль не сомневался, что радио и телевидение с самого утра начнут выдавать в эфир приметы «свидетеля» и призывать его явиться для дачи показаний.
Он откупорил одну из банок с питьевой водой, что выгреб из холодильника в офисе. Несмотря на промозглую погоду, ему было жарко. И без того тяжелый пакет распух от запаса консервов: Ульфу они больше не понадобятся. «Еще подумают, будто парня прикончили из-за нескольких упаковок с пищей», – подумал он. По правде говоря, ему было жаль этого сопливого трепача, пусть он и собирался сдать Рауля неизвестному убийце. В конечном счете проигрывает тот, кто не может вовремя сделать верный выбор, предпочитая довериться случаю или незнакомому человеку с деньгами. И сам Рауль практически проиграл, потому что выбраться из этой глуши живым будет почти невозможно.
Единственное, на что он надеялся – старая железная дорога, что связывала заброшенный марганцевый комбинат с Нордстремом. После постройки консервного завода ее протянули до самого Эль-Фернандо, но использовали редко, когда отправляли в Нордстрем автоматический состав с товаром. Остальное транспортировалось по морю в Гаево.
Скользя на сучьях и палой листве, Рауль покинул обжитой валун и продолжил путь. Уж лучше продираться сквозь заросли голых кустов, чем карабкаться по голым склонам, рискуя вывихнуть ногу или «засветиться» на спутнике. Порой он сожалел о том, не воспользовался флаером Ульфа – тогда бы его бегство от «Антипова» закончилось быстрой и легкой смертью.
Рауль вышел к насыпи только к полудню, так вымотавшись, что первым делом растянулся на мшистом щебне, с наслаждением ощущая под спиной не осточертевшую «первобытную» почву Эккарта, а нормальное человеческое творение, пусть и созданное из природного материала. Когда-то ему пришлось пролететь над куском этой железнодорожной ветки, и он знал, что она тянется на три тысячи километров с запада на восток, прямая словно шест прыгуна. Эшелон только два раза в неделю проезжал по ней, распугивая бедную северную живность лязгом сочленений.
В следующий раз он промчится здесь завтра. Остается только придумать, как заскочить в него, но на это у Руля имелись еще по меньшей мере сутки.
Возмездие грядет
Слушание по делу банды Педроса, которое проходит в Нордстремском окружном суде, затянулось сегодня до самого вечера. Опрашивались свидетели и потерпевшие шести грабежей, нагло совершенных Педросом и тремя его подельниками на воздушной трассе Нордстрем – Эль-Фернандо. Разбирательство по этим эпизодам может продлиться не меньше недели.«Из зала суда»
Отшагав по служебной узкоколейке пару километров на восток, Рауль наткнулся на ржавую дрезину. Видно, она простояла тут не один год и успела чуть ли не прирасти к рельсам – под магнитными подушками, бессильно лежащими на стальных путях, завелись какие-то бледные грибы и обильно рос мох. Краска слезла с ее обтекаемого корпуса, но в остальном она выглядела целой. Но только внешне.
Салон представлял собой жалкое зрелище. Суровая северная погода не пощадила аппарат, подчистую лишив его наружной электроники. А может быть, заодно и внутренней. Диагностировать рельсы с помощью дрезины уже было, очевидно, нельзя: кто-то добрый выворотил с корнем выдвижную штангу с навесным оборудование, что некогда составляла главную деталь этой специализированной машины. Обшивка кресел прогнила, и сквозь нее проглядывал пол аппарата.
Рауль с трудом открыл двигательный отсек и чуть не подпрыгнул от радости. Неподъемной тяжести реактор, древний как сам Эккарт, стоял на месте и выглядел вполне работоспособным. Рауль отвинтил колпачок топливного отсека и вынул на свет совершенно пустую, пыльную капсулу. «Да, кто-то вволю покатался», – подумал он и отбросил ненужную емкость в кусты. Запустив руку на самое дно мешка, он выудил свою капсулу с плутонием и вздрогнул: оказалось, что топлива в ней не так много, как он надеялся. Впрочем, до Нордстрема могло и хватить, старые агрегаты отличались экономичностью. Потом он сказал себе, что вовсе не собирается раскатывать на дрезине, привлекая внимание спутника. У этого мастодонта вполне мог сохраниться маячок, и его перемещение сразу скажет полиции и врагам, что кто-то завел давно заглохший агрегат.
«Какого черта? – после некоторых раздумий решил Рауль. – Что я, не сломаю маяк? И прокачусь до сторожки ремонтников! Если заведу, конечно. Тучи и дождь на моей стороне». Повозившись в начинке дрезины, он отыскал-таки источник радиосигнала и выворотил его.
Затем Рауль лег на покатой насыпи и завел часы на четыре. В это время как раз начнет темнеть, он успеет перекусить и поставить капсулу, чтобы двигаться на восток. Только бы не небо не прояснилось.
Мода-47
Некоторые могут сказать, что модницы Эккарта предпочитают носить то же самое, что и землянки, с усмешкой добавив при этом, что из-за неизбежного сдвига по времени они все равно не успевают за «родиной предков». Однако в последние годы вновь наметился интерес к исконным «эккартовским» нарядам, мода на которые возникла после открытия вертикальных захоронений в урочище Мокрый Камень.
Наступает весна, и со дня на день женщины сменят теплые куртки и шубки на легкие пальто. Думается, идеи космоса и новых технологий, реализованные в серо-стальной гамме, должны постепенно заглохнуть. Впрочем, это не значит, что все разоденутся, как эккартяне на погосте. Просто в моду войдут цвета, отделки, аксессуары, присущие этносу – зеленые косички, жакеты «под кору», листовидные украшения и т.д. Будет популярна набивка – определенный, «древесный» рисунок на ткани. Вообще, произойдет реабилитация зеленого цвета.«Вечерний Эль-Фернандо»
Ни один индикатор на развороченных панелях дрезины и не подумал вспыхнуть, когда Рауль вставил в двигатель капсулу с плутонием.
– Ну и ладно, – бодрясь, проговорил он. За долгие часы молчания гортань словно обросла таким же мхом, как и магнитная подушка дрезины. Собственный голос прозвучал с непривычной хрипотцой.
Заржавелый рычаг управления никак не желал сдвигаться с места, его закосневшие шарниры будто вросли в пазы. Рауль, потеряв терпение, вытащил из сумки гранатомет – как самую тяжелую и крепкую вещь из всей поклажи – и ударил дулом по заклинившей палке. Та смачно хрустнула и перескочила в положение «вперед», дрезина вздрогнула всем своим массивным телом и рванулась с места. В стороны полетели ошметки почвы и растений, успевших обжить старинный агрегат, но Рауль их не видел. В его ушах засвистел ветер.
Дрезина мчалась во тьму, ротор и немногие подвижные детали гремели и скрипели с таким надсадным воем, что становилось страшно. «Черт, где у этой рухляди регулятор скорости?» – подумал Рауль, но так и не нашел ничего подходящего среди обломков пластика. Прикинув на глаз скорость, он решил, что стационарный сервис-центр «Всеобщих перевозок» покажется не раньше, чем через час, и откинулся в скрипучем кресле, чтобы хоть немного спрятаться от промозглого встречного ветра.
«Как же добраться до Буфарика? – лениво и бесплодно размышлял он. – Где это, черт побери? Наверняка где-то на юге… Тысяч десять километров, не меньше – а это не шутка. И дорога ведет на восток, а не на юг…» Пересечь с севера на юг чуть ли не весь Эккарт следовало до полуночи двадцать первого числа, то есть до срока, намеченного планом операции. Если не считать сегодняшний, почти потерянный день, остается трое суток. К тому времени Иван уже успеет законсервировать купленный флаер с установленным взрывателем и составить послание для «Антипова», но на что оно будет годиться без пиропатрона, тротила и показаний Рауля? «Почему Вешкин так торопится? – недоумевал беглец. – Что ему стоило передвинуть сроки?» Но как он ни старался выявить какую-нибудь «тайную» причину такой спешки, придумать ничего не сумел.
Прошло не больше сорока минут полудремы, как гул ротора, питавшего электричеством магнитные подушки, начал стихать. «Неужели капсула подсела?» Но потом Рауль с облегчением разглядел дерево, валявшееся поперек дороги. К счастью, видеодатчик на носу машины исправно выдал команду прекратить движение, иначе железнодорожная катастрофа наверняка унесла бы молодую жизнь Рауля.
Он поднатужился и вернул рычаг в прежнее, нейтральное положение, а затем выбрался наружу. Мышцы нещадно болели, и Рауль даже обрадовался непредвиденной остановке, пару раз подпрыгнув на насыпи и взмахнув руками. Только вот как теперь скинуть этот чертов ствол с пути?
– Что, задумался, приятель?
В спину ему уперлось что-то неприятно твердое и острое, и Рауль так и замер с поднятыми вверх руками. – Вот какой умница, все без слов понимает! Слышь, Салли, выходи и обыщи его.
Из кустов показалась весьма грязная девица небольшого роста, напоминавшая хорька. Скаля острую мордочку, она приблизилась к остолбеневшему Раулю и ткнула его в живот кулаком. От нее оглушительно воняло кислым и специфически-женским.
– Классная курточка! – восхищенно просипела она, потирая пальцами одежду пленника. – От Волкова?
– Секонд хэнд, – пробормотал Рауль. – От Барсуче.
– Фу-у…
– Говорит, однако, – обрадовался человек, продолжавший прижимать дуло к спине Рауля. – А я уж решил, что с ним обморок случился. Слушай, приятель, что за тарантас ты себе надыбал? Где такие продаются, подскажи! Нам в глуши он сгодится, верно, Салли? Будет на чем до Нордстрема доехать, на суд по телеку посмотреть.
– Ты полегче, Зубило, – осадила хорькообразная девушка веселого приятеля. – Мы должны выручить Педроса, понял?
– Можешь сама его выручать, если хочешь, – озлился Зубило. – А у меня в Нордстреме и другие дела найдутся, а не только возле окружной тюрьмы дорожки топтать. Я тебе в самоубийцы не нанимался, ясно?
– Ладно, заткнись, я и сама справлюсь. – Кулаки Салли сжались в два маленьких, но твердых камешка, – один стиснул дуло Раулева пистолета, – а острое личико съежилось от бессильного гнева, словно сушеная виноградина. – Ты только помоги мне до города доехать, и можешь валить. Но потом не обижайся и не плачь, если Педрос придет отдать тебе должок.
– Хватит трепаться, сучка, иди пили дерево, и поехали, – беззлобно заметил разбойник. – Такой редкий случай свалить отсюда на чем-то ездящем, а ты тянешь время.
Проворные пальчики девушки обшарили Рауля и достали на свет фонаря его инфракрасные очки, семейную реликвию и коробку с батарейками.
Очки она сунула в карман, а вот пистолет и коробка заинтересовали ее. Повертев в руке оружие, Салли недоуменно потрогала ствол, вынула батарейку с поблекшей от времени этикеткой и расхохоталась, вертя пистолет на скобе.
– Ох, – простонала она. – Ты только посмотри, Зубило, с чем теперь на большую дорогу выходят. Уже музеи первопоселенцев стали грабить, ей-богу. А что-нибудь поновее прикупить не догадался?
– Брось, – приказал грабитель. – Я знаю эти старые модели, они никогда не работают без программирования. А раньше владельцы даже прописывали им в память инструкцию – как покрепче бить чужака разрядом, прямо из рукоятки. Так что не вздумай баловаться и давить на курок. Верно я говорю, ты?
Рауль промолчал, и девушка отошла наконец от него, благоразумно уронив пистолет и батарейки на насыпь. Зайдя с другой стороны дрезины, Салли распахнула пакет со шпионской электроникой и восхищенно присвистнула, погрузив в него острый носик. Пристроив фонарик между обломками лобового стекла, она запустила руку в мешок.
– Ну? – возбудился грабитель за спиной Рауля. – Что там такое?
В ответ Салли с трудом распрямилась, лихо стискивая ладонью довольно увесистый гранатомет и вскидывая его на плечо, но почему-то дулом назад. Раулю показалось, что за ее спиной мелькнула граната, выпавшая из ствола.
– И боеприпас имеется! – крикнула она, пошарив в мешке. – И еще какая-то непонятная штука со спицами. Ну, парень, да ты совсем не такой простак, каким кажешься.
Салли бросила оружие в дрезину и направилась к завалу, а человек позади тотчас ударил Рауля в ухо холодным и тупым предметом. Рауль прокатился по насыпи и замер, упершись боком о ствол деревца.
– Прощай, дружок, – осклабился разбойник, возвышаясь на фоне расплывчатого пятна света. В сторону Рауля полетело две банки с консервами, самые маленькие. – Поживи пока в сторожке… – Его доброжелательные слова заглушило шипение лазерной пилы, вслед за которым ствол на рельсах распался на части. – Слушай, а это еще что за штука? – спросил разбойник, подсвечивая фонарем панель антирадара со свисающими на проводах антеннами.
– Маяк, – ответил Рауль, потирая ухо. На ладони осталась полоса крови. – Сейчас он подает сигнал бедствия.
– А, ну тогда не пропадешь! – расхохотался грабитель и кинул прибор Раулю. – Цени мою доброту, дружок.
Вскоре гул дрезины затих вдали, и на дорогу опустились тьма и тишина. Рауль на ощупь отыскал свой пистолет, а вот ради батарейки пришлось поджечь ветку. Рассовав консервы по карманам, он забрался на рельс и оглядел темные окрестности, высматривая на фоне грязно-фиолетового неба коробку сторожки ремонтников. Он заметил его правильные, прямоугольные формы в десятке-другом метров дальше на восток. Разбитое ухо нестерпимо болело.
Согласие заключенных подвергнуться медицинским экспериментам в обмен, например, на сокращение срока наказания или материальное вознаграждение безусловно рассматривается как попытка повлиять на добровольность его решения. Такого рода действия находятся в противоречии со статьей 8 Международного пакта о гражданских и политических правах.
Принцип 26 «Свода принципов» содержит следующее ограничение: «Ни одно задержанное или находящееся в заключении лицо не должно даже с его согласия подвергаться каким-либо медицинским или научным опытам, могущим повредить его здоровью». Данный принцип категорически запрещает использовать согласие заключенного в качестве оправдания для проведения опасных для здоровья экспериментов.«Руководство к применению международных тюремных правил»
Поглядывая на часы, Рауль лежал в нескольких метрах от насыпи, устроившись на куче валежника. Он всматривался в темнеющую даль, расчерченную блестящими от закатного солнца рельсами основного железнодорожного пути. Оттуда вскоре должен был появиться эшелон с грузом фернандинского рыбозавода. В животе у Рауля отчаянно бурчало – никакой пищи в сторожке он вчера не нашел, зато там повсюду валялись пустые пакеты из-под полуфабрикатов и грязная посуда. Хорошо, что в подземном источнике имелась вода, и работала ветряная печка, кое-как обогревая угол с двухъярусной кроватью. В куче мусора рядом с домиком Рауль откопал потертый саквояж, в который и сложил остатки своего «имущества».
Защита домика давно была взломана, и с тех пор в нем успела побывать, кажется, целая толпа незаконных обитателей. Расхаживая по нему, лежа на кровати и слушая радио, Рауль утешил себя тем, что он ничего здесь не изуродовал и не сломал. Если бы сюда вдруг нагрянула полиция, он твердо знал, что виновен всего лишь в краже консервов. Не считая закладки пиропатронов в двигатели клиентов, конечно.
Электронная граната приятно оттягивала карман, и Рауль не уставал восхвалять случай, благодаря которому этот сгусток разрушительной для умных механизмов энергии вывалился из ствола гранатомета, когда неопытная Салли случайно надавила рукой на кнопку выбрасывателя. Утром Рауль минут пять лазил по щебню, высматривая серый эллипсоид, и был вознагражден.
Раз двадцать по радио говорили о трагедии на станции-66, и среди подозреваемых, к удивлению Рауля, фигурировала не только его персона, но и недобитые отморозки из банды некоего Педроса. Оказывается, уже несколько недель они скрывались в этом районе, перебравшись на безлюдный север из ставшего вдруг горячим Южного округа.