О`Бэньон Констанс. Обещание экстаза

   – Ничего. Ободрал веревкой.
   Дэн осмотрел руку приятеля.
   – Ты не просто ободрал ее, Эдвард. Теперь понимаю, откуда на Виктории кровь. Подожди, я сейчас принесу свой чемоданчик.
   Дэн промыл и перевязал рану Эдварда.
   – Надо будет посмотреть твою руку через несколько дней, – сказал доктор.
   – Дэн, что ты собираешься делать с Викторией?
   – Ничего. Пусть некоторое время побудет здесь. Можешь теперь надеть рубашку. Почему бы тебе не отправиться домой и не отдохнуть? Матушка появится здесь с минуты на минуту.
   – Дэн, не подпускай никого к Виктории. Никого, кроме Матушки и Бодайна. Она бредила этой ночью… и кое-что говорила. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал это.
   Дэн с удивлением взглянул на приятеля.
   – Я слышал от нее лишь одно: «Эдвард Ганновер – янки».
   – Она переживала в бреду все то, что ей пришлось пережить в Джорджии, – пояснил Эдвард.
   – Хорошо, я ограничу число посетителей, – пообещал Дэн.
   – Я, пожалуй, последую твоему совету и надену рубаху, – сказал Эдвард, – а потом поеду домой.
   Несколько минут спустя Эдвард уже скакал в Рио-дель-Лобо.

Глава 14

   Виктория проспала весь день. Когда она открыла глаза, бабушка покормила ее с ложечки куриным бульоном и напоила прохладным сидром. Вскоре доктор дал ей новую порцию снотворного, и девушка уснула. Она спала всю ночь, и ей снилось, что Эдвард нашел ее и, посадив на лошадь, привез к себе домой. Виктория видела его лицо, склонившееся над ней, и слышала его голос.
   Проснувшись утром, она почувствовала, что проголодалась. Осмотревшись, Виктория с удивлением обнаружила, что находится в убогой хижине. Она попыталась приподнять голову, и тотчас же почувствовала резкую боль в боку. Тут дверь хижины открылась, и вошла Эллис Андерсон с ведром воды.
   – Дитя мое, ты проснулась, – промолвила старушка. Поставив ведро на стол, она подошла к внучке и положила ладонь ей на лоб. – Лихорадка, слава Богу, прошла.
   – Бабушка, что со мной случилось? Ты можешь мне объяснить? – пробормотала Виктория.
   – Всему свое время, девочка. А сейчас я хочу тебя покормить.
   Эллис взяла миску и налила в нее из кастрюльки немного бульона. Потом придвинула к кровати стул и принялась кормить внучку с ложечки.
   – Вкусно, – сказала девушка.
   – Это тебе прислала Хуанита, домоправительница Эдварда. Она замечательно варит куриный бульон.
   – Как я сюда попала, бабушка? Я помню только, как лежала в высохшем русле реки.
   – Тебя нашли Эдвард и Эстансио, Виктория.
   – Значит, мне это не приснилось. Эдвард привез меня сюда на лошади? – Девушка нахмурилась.
   – Совершенно верно, девочка, – подтвердила Эллис. – Эдвард, рискуя жизнью, спустился с обрыва, чтобы спасти тебя. Он даже поранился.
   Викторию встревожилась.
   – Что с ним случилась, бабушка?
   – Он ободрал веревкой руку. Рана, по словам Дэна, оказалась довольно глубокой. Шрам останется на всю жизнь.
   У Виктории защипало в глазах. «О, Эдвард, – подумала она, – мало того что ты завоевал мое сердце, теперь я еще обязана тебе жизнью».
   – Эдвард также прислал сюда воду, еду и белье, – сообщила Эллис, внимательно глядя на внучку. – Мы многим ему обязаны, дорогая.
   – А Эдвард поправится, бабушка?
   – Дэн не сомневается. – Старушка поцеловала девушку в щеку. – Никогда больше не веди себя так глупо, Виктория. Я очень из-за тебя волновалась…
   – А что со мной, бабушка?
   – У тебя сломано три ребра. Нам повезло, все могло закончиться гораздо печальнее. Эдвард, когда нашел тебя, сразу понял, что сломаны ребра. Он снял рубашку и перевязал тебе грудь. Потом привез сюда и оставался с тобой до прибытия Дэна.
   – Я помню кое-что – пробормотала Виктория. – Но все – как в тумане.
   – Не думай об этом, дорогая. Главное – ты жива.
   – А где Бодайн? – спросила девушка.
   – Он вчера был здесь весь день. А потом поехал домой.
   – А Бунтарь?
   – Бодайн отвел его домой. А теперь отдыхай, дорогая. Дэн вернется к полудню и осмотрит тебя.
   Виктория закрыла глаза и постаралась восстановить в памяти все события. Но у нее ничего не получилось, она помнила только отдельные эпизоды.
 
   – Хорошо заживает, – произнес Дэн, меняя бинты на руке Эдварда. – Но все-таки повязку снимать не будем.
   – Ты придаешь этому слишком большое значение, Дэн. У меня были раны и посерьезнее. Как Виктория?
   – Тебе, вероятно, известно, что три дня назад ее перевезли домой. Она поправляется.
   – Чем для нее это закончится? – осведомился Эдвард.
   – Все будет хорошо. Скоро она поправится. Да, чуть не забыл. У меня для тебя записка. И для Эстансио – тоже. Я обещал доставить записки лично. – Дэн вытащил из кармана сюртука два письма и протянул Эдварду. – Что ж, мне пора. Нельсоны пригласили меня на ужин.
   Эдвард проводил приятеля до дверей и постоял на крыльце, пока коляска доктора не скрылась из виду. Вернувшись в свой кабинет, он взялся за письма. Одно было адресовано ему, другое – Эстансио. Эдвард взглянул на аккуратный почерк и сломал печать.
 
   «Мистер Ганновер, бабушка рассказала мне о той роли, что вы сыграли в ночь, когда со мной произошел несчастный случай. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Если бы мое состояние позволило отблагодарить вас лично, я бы непременно это сделала.
   Я слышала, что вы сами пострадали. Надеюсь, что ваша рука заживает.
   Бабушка просит поблагодарить вас и от ее имени.
   С уважением,
   Виктория Ли Фарради».
 
   Эдвард сложил листок и положил его на стол.
 
   В доме было ужасно душно, и Эллис разрешила Виктории сидеть на веранде – Бодайн поставил для нее шезлонг. Девушка уже могла передвигаться, но ходила очень медленно, и это весьма ее огорчало. К счастью, скучать ей не приходилось, ее часто навещали друзья и знакомые. Старый Нед тоже проявлял участие, чем немало удивил окружающих. Он приходил к девушке каждый вечер и подолгу с ней разговаривал. Каждый раз он приносил ей какую-нибудь безделушку – чаще всего вырезанную из дерева фигурку, иногда – букет полевых цветов. К ней приезжали Дельгадо, а также Кларисса с миссис Паттерсон и Шарлотта Бакстер. Даже Эстансио принес Виктории букет желтых роз. Только один человек не навестил ее – тот, которого она больше всего хотела увидеть. День проходил за днем, но Эдвард Ганновер не появлялся…
 
   В это утро Виктория надела легкое ситцевое платье и, как обычно, вышла на веранду. Не прошло и десяти минут, как она услышала топот копыт. Девушка подняла голову и увидела, что к дому подъезжает Эдвард Ганновер.
   Соскочив на землю, он привязал к столбу лошадь и направился к Виктории. На верхней ступеньке остановился и внимательно посмотрел на девушку.
   – Вы уже настолько хорошо себя чувствуете, что можете сидеть?
   – Да, я почти здорова. Мне ужасно надоело бездействовать.
   Эдвард уселся на перила.
   – Не надо спешить. Вам следует проявлять осторожность.
   – Уверяю вас, моя бабушка – настоящий тиран. Она почти ничего мне не позволяет. – Виктория взглянула на перевязанную руку Эдварда. – А как ваша рана?
   – Все в порядке. Но Дэн перестраховывается.
   – Можно предложить вам стакан лимонада, мистер Ганновер? – Виктория кивнула на графин, стоявший на столике рядом с шезлонгом.
   – Не откажусь. Но вы не двигайтесь, я сам себя обслужу.
   Эдвард шагнул к столику, налил лимонада и снова уселся на перила.
   – Вы получили мою записку? – спросила девушка.
   – Да, получил.
   – Я вам очень благодарна за спасение. Я была уверена, что меня не найдут.
   – Не нужно меня благодарить. Если бы не я, то кто-нибудь другой вас нашел бы.
   – И все-таки, мистер Ганновер, я навсегда останусь перед вами в долгу.
   – Вы ничего мне не должны, Виктория, – пробормотал Эдвард. Немного помолчав, добавил: – Я приехал, чтобы кое-что обсудить.
   – Слушаю вас, мистер Ганновер.
   – Видите ли, я знаю, что вы очень переживали за Дельгадо. Так вот, хочу вам сообщить, что я перевез их к себе. Теперь у них собственный домик, и Мануэль выполняет для меня кожевенные работы.
   Виктория захлопала в ладоши и с улыбкой воскликнула:
   – О, как замечательно! Вы по-настоящему добрый человек.
   – Уверяю вас, в данном случае дело вовсе не в моей доброте. – Эдвард тоже улыбнулся.
   – А в чем же?
   – Мануэль – чрезвычайно искусный ремесленник, и мне нужен был именно такой человек.
   Но Виктория прекрасно понимала, что Эдвард лукавит, вернее – скромничает.
   – Я так счастлива, что Мануэлю и Консуэло не придется возвращаться в Мексику, – проговорила девушка.
   – Виктория, вы все еще сердитесь на меня? – Эдвард посмотрел ей в глаза.
   «Как же я могла на него злиться, – подумала она. – Ведь я люблю его…»
   – Мне вспомнилась одна сказка, мистер Ганновер. Мне ее рассказала Бесс, когда я была маленькая. Это сказка про тигра, который вызволил кролика из лап льва. Кролик горячо благодарил спасителя, а тот потом сожрал бедняжку.
   Виктория не вполне понимала, почему ей пришла на ум эта история. Вероятно, потому, что она чувствовала: любовь к Эдварду Ганноверу погубит ее, если он о чем-то догадается.
   Не допив лимонад, Эдвард поставил стакан на столик и пристально посмотрел на девушку.
   – Похоже, вы ответили на мой вопрос, мисс Фарради. Думаю, мне пора откланяться. – Спустившись по ступенькам, он направился к своей лошади.
   Если бы Эдвард в этот миг обернулся, он увидел бы, что блестящие от слез глаза Виктории светятся любовью.
 
   В конце августа Виктория окончательно поправилась. Дэн снял бинты, но сказал, что в первое время следует проявлять осторожность и не перенапрягаться. Поэтому девушка делала только то, что позволяла бабушка. Старая леди полагала, что внучке полезнее всего заниматься рукоделием.
   Вот в этот день Виктория сидела в гостиной и чинила одно из своих платьев. Внезапно раздался стук в парадную дверь, а потом в комнату заглянула Лупе и сообщила, что пришли гости.
   Через несколько секунд в дверях появились Кларисса и миссис Паттерсон.
   – Моя дорогая, – проговорила миссис Паттерсон, – ты замечательно выглядишь. Глядя на тебя, ни за что не скажешь, что совсем недавно ты тяжело болела.
   – Спасибо, я действительно чувствую себя вполне здоровой, – с улыбкой ответила Виктория.
   Она предложила дамам сесть и велела Лупе принести чай.
   – Чем ты все это время занималась? – спросила Виктория, повернувшись к Клариссе.
   – Пока мы не виделись, я побывала на свадьбе и нескольких вечерах, – ответила девушка.
   – Кстати, о свадьбах. Ходят слухи, что Эдвард Ганновер собирается жениться, – сообщила миссис Паттерсон.
   У Виктории перехватило дыхание.
   – Я ничего об этом не слышала, – пробормотала она, надеясь, что не выдала своего волнения.
   – Говорят, он занялся ремонтом дома и сменой обстановки, а это имеет только одно объяснение.
   Виктория посмотрел на Клариссу и заметила боль в ее глазах.
   – Ты знаешь, кто его избранница, Кларисса?
   – Нет, не имею ни малейшего представления. Знаешь, последнее время я часто вижусь с Дэном. Он такой милый… Ты не возражаешь, Виктория?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я знаю, что вы с Дэном одно время встречались. Я прерву с ним отношения, если он тебя интересует, – объяснила Кларисса.
   – Пойду поищу Эллис, – сказала миссис Паттерсон. – Она, наверное, на кухне?
   Виктория кивнула, потом снова повернула голову к Клариссе.
   – Нет, дорогая, я не возражаю. Мы с Дэном просто хорошие друзья. Я рада, что вы с ним начали встречаться.
   Кларисса улыбнулась:
   – Ты меня успокоила. За последние месяцы я очень изменилась. Не могу сказать, что все прошло безболезненно, но мне кажется, я от этого только выиграла.
   Виктория пожала девушке руку. Новая Кларисса нравилась ей больше, чем прежняя.
   – Видишь ли, – продолжала Кларисса, – я много лет была влюблена в Эдварда Ганновера, но теперь поняла, что напрасно теряла время. Однажды он мне сказал, что не способен любить женщину, и он не солгал – я убедилась в этом на личном опыте.
   – Ты полагаешь, он не любит ту, на которой намерен жениться? – удивилась Виктория.
   – Думаю, не любит. Я сочувствую бедняжке. Ее ждут годы сердечной муки. Эдвард за свою жизнь вскружил немало женских головок и разбил немало сердец. Сомневаюсь, что он остановится на этой, – с горечью добавила Кларисса.
   Виктория не знала невесту Эдварда, но уже испытывала к ней неприязнь.
   – Кларисса, как ты считаешь, почему он окружил тайной имя женщины, на которой намерен жениться?
   – Затрудняюсь сказать. Но уверяю тебя, Дэн в курсе. Всякий раз, когда я завожу разговор на эту тему, он увиливает от ответа и меняет тему.
   Виктория нахмурилась и откинулась на спинку дивана.
   – Все это довольно странно, – пробормотала она. – Ты знаешь, мне показалось, что Эдвард Ганновер к тебе неравнодушен.
   – О, ты ошиблась, дорогая. – Кларисса вздохнула. – Видишь ли, тогда, на пикнике… В общем, я призналась ему в любви, а он… – В глазах Клариссы блеснули слезы. – А он сказал, что у него было множество женщин и он не хочет, чтобы я стала одной из них.
   – Так и сказал? Какой же он жестокий! – воскликнула Виктория.
   Кларисса всхлипнула.
   – И еще он заявил в тот день, что у него нет сердца. Думаю, Эдвард не солгал. Он действительно не в состоянии полюбить женщину.
   Виктория снова нахмурилась. Как мог Эдвард обойтись с Клариссой подобным образом? Это по меньшей мере бестактно.
   – Насколько я понимаю ситуацию, Кларисса, тебе повезло, что ты наконец-то от него избавилась.
   – Знаю. Но тогда я этого не поняла. Мне понадобилось какое-то время, чтобы все осознать. Женщины всегда бросались ему на шею, но я раньше думала, что никогда не стану одной из них. Как видишь, я ошибалась. Он красивый, богатый и всегда добивается своего. В тот день я ему сказала, что и ему когда-нибудь сделают так же больно, как он сделал мне. Но в душе я не желала ему зла. Несмотря ни на что, я желаю ему счастья. Правда-правда.
   – Ты великодушна, Кларисса.
   – Не всегда, но в случае с Эдвардом – пожалуй. Хотя теперь мне трудно встретиться с ним.
   – Послушай, что я тебе скажу. – Виктория взяла Клариссу за руку и заглянула ей в глаза. – Твой самый большой грех состоял в том, что ты полюбила Эдварда, но этого не стоит стыдиться. Когда увидишь его в другой раз, не подавай виду, что стыдишься. Смотри ему прямо в глаза и держись так, словно ничего не случилось. Не давай повода думать, что ты к нему не остыла.
   – Если бы это было так просто.
   – У тебя все получится, Кларисса. Я знаю, ты очень гордая.
   – Да, у меня все получится, Виктория. – Лицо девушки просветлело, и она улыбнулась. – Обещаю тебе, у меня все получится. – Она крепко обняла Викторию. – Как мне тебя отблагодарить? Ты мне очень помогла.
   – Как сказала бы бабушка, ты уже меня отблагодарила, доверив свою тайну и подарив дружбу.
   – Твоя бабушка очень мудрая женщина. И ее внучка – тоже.
   Виктория покачала головой:
   – Я не всегда такая мудрая, Кларисса. Ты удивишься, если узнаешь, как глупо я иногда поступаю.
   – Тебе повезло. У тебя есть Пол, и он тебя любит. Ты не испытала на себе обаяние Эдварда.
   У Виктории сжалось сердце. Если бы только Кларисса знала…
   – Скажи, а от Пола что-нибудь слышно?
   – Ничего. Меня уже беспокоят неприятные предчувствия.
   – Не волнуйся, скоро он непременно сообщит о себе. Мне бы очень хотелось видеть тебя счастливой. Ты заслужила это.
   – Как насчет тебя и Дэна? Ты думаешь, у вас есть будущее?
   – Дэн замечательный. Он полная противоположность Эдварду. Мне кажется, что я с каждым днем люблю его все больше, а Эдварда все меньше.
   – Ты полагаешь, он отвечает тебе взаимностью?
   Кларисса знала, что Дэн любит Викторию. Она догадывалась об этом по его глазам и голосу, когда он говорил о Виктории. И еще она знала, что сама Виктория даже не догадывалась о чувствах доктора.
   – Пока он не любит меня, но обязательно ответит взаимностью. Вот увидишь, Виктория. Обещаю.
   – Надеюсь. Мне кажется, вы с Дэном очень подходите друг другу.
   – Ты безусловно права. Мне остается только убедить в этом нашего доброго доктора.
   Виктория прыснула.
   – Уверена, ему не устоять.
   Девушки рассмеялись. Обе чувствовали, что уже стали подругами.
   – Кларисса, если Дэн тот, кто тебе нужен, иди за ним. Хотя я сомневаюсь, что на свете есть абсолютно счастливые люди.
   Кларисса немного подумала, потом сказала:
   – Мне кажется, люди постоянно что-то теряют и что-то находят. Так уж устроена жизнь.
   Девушки какое-то время молчали – и вдруг расхохотались.
   – Если бы нас кто-нибудь услышал… Мы рассуждаем, как две умудренные жизнью старухи, – проговорила Кларисса.
   В этот момент в комнату вошли миссис Паттерсон и бабушка Виктории. Они с удивлением посмотрели на девушек.
   – Что это вы так смеетесь? – полюбопытствовала миссис Паттерсон.
   – Мы только что решали мировые проблемы, – с улыбкой ответила Виктория.
   – Может, вы и мою проблему решите? – осведомилась миссис Паттерсон. – Мне нужно поехать в город, сделать покупки и успеть к ужину вернуться домой. Так что поторопись, дорогая. – Миссис Паттерсон выразительно взглянула на дочь.
   Девушки крепко обнялись на прощание. Виктория с бабушкой вышли на веранду, чтобы проводить своих подруг. Стоя рядом, они махали руками, пока коляска не скрылась из виду.
   – Похоже, вы с Клариссой преодолели разногласия, – заметила Эллис с улыбкой, когда они вернулись в дом. – Меня это радует.
   – Да, Кларисса – очень милая. Она вовсе не черствая, как о ней думают люди.
   – Я знаю ее с рождения. Ее самый большой недостаток в том, что она всегда говорит правду, но зачастую – бестактно.
   – Бабушка, а ты знала, что Эдвард Ганновер собирается жениться?
   – Да, я слышала об этом.
   У Виктории задрожали губы. Стараясь не выдать своих чувств, она сказала:
   – Кларисса говорит, что он не любит женщину, на которой намерен жениться.
   – Кларисса не может этого знать. Эдвард способен любить женщину так же, как любой другой мужчина.
   – Ты думаешь, он ее любит?
   – Я думаю, что женщина, завоевавшая сердце Эдварда, узнает великую любовь.
   Виктории показалось, что мир вокруг нее содрогнулся и рухнул. Ей захотелось побыть одной. Она боялась, что выдаст себя, если немедленно не скроется от посторонних глаз. Девушка молча кивнула бабушке и бросилась вверх по лестнице.
   Эллис с тревогой наблюдала за внучкой. Позже, когда проходила мимо ее комнаты, она слышала сдавленные рыдания. Эллис остановилась у порога. Она хотела войти, чтобы успокоить девушку, но потом поняла, что все равно ничем не поможет. «О, мое драгоценное дитя, – думала Матушка, – если я скажу, что Эдвард любит тебя, ты ни за что не поверишь».
 
   Ближе к вечеру Виктория решила совершить верховую прогулку и немного посидеть у реки. Она подумала, что если возьмет с собой альбом для набросков, то, рисуя, возможно, на время забудет о своем горе.
   К ее удивлению, бабушка не стала возражать.
   Виктория впервые садилась в седло после своего злосчастного падения и сейчас была очень рада прогулке. Черногривый красавец тоже обрадовался встрече. Он грациозно пританцовывал и вскидывал голову.
   Остановившись у невысокого берега Вулф-Ривер, девушка спешилась и, присев под мескитовым деревом, раскрыла альбом. Бунтарь же чуть поодаль щипал зеленую травку. Высоко в небе парил ястреб, и Виктория какое-то время наблюдала за ним. Когда же она наконец взялась за карандаш, раздался стук копыт. Девушка вздохнула – она поняла, что ее одиночество будет нарушено.
   «Интересно, кто же это?» – думала Виктория, прислушиваясь. Вскоре из-за речной излучины появился Эдвард Ганновер, и девушка почувствовала, что ей стало трудно дышать. В следующее мгновение он заметил ее и направился прямо к ней. Остановившись, он снял широкополую черную шляпу и утер рукавом пот со лба.
   – Жаркий сегодня день, – проговорил он с улыбкой.
   – Да, мистер Ганновер, действительно жарко, – пробурчала Виктория и уткнулась в свой блокнот; она надеялась, что Эдвард оставит ее в покое.
   Но он спешился и, вытащив из седельной сумки флягу с водой, подошел к девушке. Виктория подняла на него глаза – и замерла на несколько мгновений; ей показалось, что она еще никогда не видела Эдварда таким красивым. Он был в голубой рубашке и в мексиканских кожаных штанах, облегавших его длинные стройные ноги. «Почему же мне так хорошо с ним рядом? – думала Виктория. – Почему я каждой клеточкой чувствую его малейшее движение?»
   Тут он снова улыбнулся и протянул девушке флягу. Она сделала большой глоток и, возвращая флягу, проговорила:
   – Спасибо, мне ужасно хотелось пить.
   Эдвард тоже сделал глоток и, осмотревшись, заметил:
   – Вы, похоже, нашли самое лучшее место. Здесь прохладнее.
   – Что вас заставило выехать в такую жару? – полюбопытствовала Виктория.
   – Пришлось выехать. Я проверял, как пасется стадо. – Эдвард присел на траву рядом с девушкой. – А вы уже настолько поправились, что садитесь в седло?
   – Я чувствую себя абсолютно здоровой. – Виктория улыбнулась. – Как ваша рука?
   – В полном порядке.
   – Можно мне взглянуть?
   – Она уже зажила, – сказал Эдвард, проигнорировав просьбу.
   – И все-таки мне бы хотелось взглянуть.
   Эдвард протянул ей руку, и Виктория увидела на его ладони свежий красный шрам.
   – Выглядит хуже, чем я представляла, – проговорила она, нахмурившись. – Наверное, было очень больно.
   Эдвард пожал плечами и спросил:
   – Вы уверены, что уже вполне здоровы?
   – Конечно, – кивнула Виктория.
   – Можно посмотреть, что вы рисуете?
   – Нет. – Девушка захлопнула альбом. – Я только учусь. Я рисую для собственного удовольствия, и мне было бы неловко вам это показывать.
   – Вы все еще скучаете по дому? – неожиданно спросил Эдвард.
   – Да, мне очень хочется вернуться туда, – с грустью в голосе проговорила Виктория.
   – Здесь многие надеются, что Техас станет для вас вторым домом.
   – Возможно, так и случится. Возможно, я останусь здесь навсегда. – Тут Виктория вдруг вспомнила, что Эдвард собирается жениться, и сердце ее сжалось. – Мне пора, – пробормотала она, поднимаясь на ноги.
   Эдвард посмотрел на нее с удивлением.
   – Скажите, почему вы все время разгуливаете в этих нелепых бриджах?
   – Какое вам до этого дело?! – возмутилась девушка. – К тому же я вовсе не разгуливала! Если вы помните, я сидела тут в одиночестве.
   Эдвард тоже поднялся на ноги.
   – И о чем только Матушка думает? Почему позволяет вам так одеваться?
   – Очень жаль, если вам не нравится. Но, по правде говоря, вас это не касается.
   Тут Эдвард вдруг схватил девушку за плечи и с силой тряхнул. Она от неожиданности выронила альбом.
   – Я не сказал, что мне это не нравится. Но мне нестерпима мысль, что и другие мужчины видят вас в подобном наряде. – Лицо его потемнело от гнева, и на скулах ходили желваки.
   Виктория уставилась на него в изумлении. «Какой он странный, этот Эдвард Ганновер, – подумала она. – Почему он вдруг так разозлился?»
   – Мистер Ганновер, почему вы говорите мне подобные вещи?
   – Мне кажется, ты знаешь, Виктория. – Тут он обнял ее за талию и привлек к себе.
   – Пожалуйста, отпустите меня. Вы меня пугаете.
   – Я уже говорил тебе, что не нужно меня бояться. Это я подвергаюсь опасности. Интересно, а твои губы такие же пьянящие, как в тот раз?
   В следующее мгновение Виктория почувствовала на лице его дыхание и поняла, что Эдвард сейчас поцелует ее. Она сопротивлялась изо всех сил, но тщетно. Однако он лишь прикоснулся губами к ее губам – словно хотел подразнить. Впрочем, и этого было достаточно, чтобы Виктория забыла обо всем на свете.
   – Ты сводишь меня с ума, – прошептал он. И тотчас же крепко прижал ее к себе и впился поцелуем в ее губы.
   Тут руки девушки обвили шею Эдварда, и она еще крепче к нему прижалась.
   «Я люблю тебя, я люблю тебя», – повторяла она мысленно. О, как ей хотелось сказать ему об этом!
   Наконец он отстранился от нее и, глядя в глаза, прошептал:
   – О Господи, ты даже не представляешь, что со мной делаешь. Я так долго не выдержу. Ты уже заставила меня, точно влюбленного мальчишку, бегать за тобой и вздыхать… Тебе нравится смотреть, как я страдаю?
   Виктория покачала головой; она не могла вымолвить ни слова.
   Его губы снова прижались к ее устам, и Виктория вдруг почувствовала, как сильные руки мужчины приподняли ее над землей, а затем осторожно опустили на траву. Эдвард тотчас же лег с ней рядом.
   – Виктория, ты хочешь этого так же, как и я, – проговорил он страстным шепотом. – Не отпирайся, я знаю…
   – Нет, Эдвард, пожалуйста… – Ей хотелось забыться в его объятиях, но внутренний голос твердил: «Виктория, одумайся, беги…»
   Тут Эдвард прижал ее к груди и прошептал:
   – Господи, помоги мне. Я, наверное, сошел с ума. С другими женщинами я бы не стал колебаться, но с тобой… Когда ты смотришь на меня своими чудесными голубыми глазами… – Он внезапно отстранился от нее и встал.
   Лицо Виктории пылало. Она медленно поднялась на ноги и вдруг заметила, что Эдвард смотрит на нее с улыбкой. Девушка еще больше смутилась.
   – Я отпустил тебя, Виктория, потому что не хотел, чтобы это произошло у нас здесь. Когда я сделаю тебя своей, все будет по-другому.
   Глаза девушки вспыхнули. Она подбоченилась и с гневом в голосе воскликнула: