О`Бэньон Констанс. Обещание экстаза

   – Ты сделаешь все так, как я скажу. Более того, дома ты будешь соблюдать постельный режим еще целую неделю.
   Бодайн молча кивнул и улегся на матрас.
   Повернувшись к Мануэлю Дельгадо, Эллис Андерсон сказала:
   – Я хочу отблагодарить вас за гостеприимство, оказанное моей внучке и Бодайну. – Она вытащила кошелек.
   – Нет, сеньора, мы не возьмем денег, – заявил гордый мексиканец. – Нам было приятно принимать у себя сеньориту Викторию и сеньора Бодайна.
   Матушка поняла, что обидела хозяев, и протянула Мануэлю руку.
   – Я вам обоим очень благодарна, – сказала она.
   Виктория взяла на руки Роберто и чмокнула его в смуглую щечку. Потом подошла к Консуэло и, передав ей ребенка, крепко обняла женщину. Повернувшись к Мануэлю, девушка пожала ему руку и проговорила:
   – Спасибо за вашу доброту. Вы мои первые друзья в Техасе. Если не возражаете, я буду иногда к вам наведываться.
   – Вы окажете честь нашему скромному дому, – вежливо ответил Мануэль.
   Эллис Андерсон с улыбкой наблюдала за внучкой; она видела перед собой не избалованную богачку, а прелестную и отзывчивую девушку с добрым сердцем.
   Минуту спустя фургон тронулся с места. Сзади, привязанный к фургону, следовал Бунтарь. Виктория с улыбкой поглядывала на бабушку. Было очевидно, что старушка ей рада, и, следовательно, их с Бодайном путешествие завершилось вполне благополучно.
   Когда они прибыли на ранчо, Эллис уложила внучку отдыхать, а затем уединилась с Бодайном. И тот поведал ей обо всех злоключениях девушки. Когда же Бодайн наконец закончил рассказ, старушка утерла слезы и сказала:
   – Ты даже не представляешь, что значит для меня ее присутствие. Она так похожа на Мэри Элизабет…
   – Только внешне, – заметил Бодайн. – Характером она в свою бабушку.
   – Как ты думаешь, янки ее здесь не выследят? – Эллис с беспокойством взглянула на Бодайна.
   – Едва ли, – ответил тот. – Только О’Брайены знают, куда мы направились. Но я им полностью доверяю.
   – И все же надо проявлять осторожность, – проговорила старушка. – О, Бодайн, я так рада, что ты вернулся. Я допустила ошибку, когда позволила тебе уехать в Джорджию вместе с Мэри Элизабет. В результате твоя собственная жизнь не сложилась. Сначала ты присматривал за моей дочерью, а потом – за внучкой.
   – Я ни о чем не жалею, Эллис. И на жизнь не жалуюсь.
   – Что ж, поправляйся побыстрее. Мне нужен помощник на ранчо.
   – А я уж думал, что ты об этом не вспомнишь, – улыбнулся Бодайн.
   – Полагаю, ты должен занять достойное место в нашей семье, – продолжала Матушка.
   – Ты о чем? – удивился Бодайн.
   – Я считаю, что тебе следует принять имя своего отца.
   Бодайн с сомнением покачал головой:
   – Когда-то это было для меня очень важно, но теперь я об этом не думаю.
   – Напрасно, – пробормотала Эллис. – Да, Бодайн, я допустила ошибку. Конечно же, мне не следовало отпускать тебя с Мэри Элизабет. Если бы ты остался здесь, то забыл бы о ней и завел собственную семью.
   – У меня нет имени, чтобы передать его детям.
   – Если бы я настояла, твой отец официально признал бы тебя своим сыном.
   – Не вини себя ни в чем, Эллис. Ты прекрасно ко мне относилась. Ты взяла меня в свой дом и заботилась обо мне как о собственном сыне. Не всякая женщина сделала бы это для внебрачного ребенка своего мужа.
   – Возможно, мне не следовало брать тебя к себе. Но я ведь не ожидала, что вы с Мэри Элизабет полюбите друг друга.
   – Не стоит ворошить прошлое. – В глазах Бодайна промелькнула боль. – Мы не в силах что-либо изменить. И я не уверен, что хотел бы что-то менять. Видишь ли, у меня есть дочь Мэри Элизабет. И она любит меня как отца.
   – Да, верно, – кивнула Эллис. – За годы преданности ты получил эту маленькую награду.
   – Не согласен, – возразил Бодайн. – Для меня это величайшая награда.
   – Что ж, тебе пора отдохнуть, – проговорила Матушка. – Добро пожаловать домой. Я очень по тебе скучала. – Старушка поднялась, подошла к лампе и погасила ее.
   …Лежа в темноте, Бодайн вспоминал прошлое. Ему было десять лет, когда умерла его мать. После ее смерти мальчика взяла к себе тетка. Но у нее было много детей, и еще один рот оказался ей в тягость. Однажды она выпроводила племянника к Андерсонам, заявив, что настал их черед позаботиться о мальчике.
   Бодайна искупали, дали ему новую одежду и разместили в одной из комнат наверху. Эллис относилась к мальчику очень хорошо, а вот ее муж Роберт, казалось, не замечал его.
   Вскоре после этого умер малолетний сын Андерсонов, и в доме поселилась печаль. Хозяйская дочь Мэри Элизабет все больше привязывалась к Бодайну и бегала за ним повсюду как собачонка. Мальчик взрослел и начал помогать на ранчо наемным работникам. Когда Бодайну исполнилось двадцать, Роберт Андерсон погиб на войне с Мексикой. Мэри Элизабет прибежала к нему в слезах и рассказала о постигшем их несчастье.
   – О, Бодайн, папу убили, – всхлипывала она.
   Он обнял девушку, пытаясь ее утешить. Бодайн не помнил, как это произошло, но случилось так, что он поцеловал Мэри Элизабет. Она тут же прижалась к нему всем телом, и юноша вдруг понял, что любит ее; она же давно его любила.
   Они решили пожениться, но пока не стали посвящать в свои планы мать Мэри Элизабет – женщина оплакивала мужа. Однако Бодайн не умел скрывать свои чувства, и Эллис не на шутку встревожилась. Как-то раз она пригласила детей к себе в комнату и проговорила:
   – Мне кажется, вы хотите что-то рассказать, не так ли?
   Бодайн промолчал, но Мэри Элизабет взяла его за руку и с улыбкой сказала:
   – Мама, мы любим друг друга и решили пожениться.
   Лицо Эллис покрылось мертвенной бледностью.
   – Значит, все зашло так далеко?.. – пробормотала она, опускаясь в кресло.
   – Я понимаю, что не очень-то подхожу для Мэри Элизабет, – сказал Бодайн. – Но я буду трудиться и стану хорошим мужем.
   Эллис разрыдалась.
   – О, мои дорогие дети, что я с вами сделала?! – убивалась она. – Как я могла не видеть того, что происходит? Как я могла?..
   – Не плачь, мама, – проговорила Мэри Элизабет. – Ведь мы любим друг друга.
   Эллис Андерсон подняла голову и воскликнула:
   – Дети, вы не можете пожениться! Вы брат и сестра.
   Вспоминая эти мгновения, Бодайн и сейчас испытывал боль – казалось, все случилось только вчера. Он тогда выбежал из дома, оседлал лошадь и ускакал.
   Целый год юноша провел вдали от дорогих ему людей. На западе Техаса он нашел работу на одном из многочисленных ранчо. Однажды ему принесли письмо. В письме было всего две строчки: «Возвращайся. Мы по тебе скучаем».
   В тот же день Бодайн собрал свои пожитки и отправился домой. Он по-прежнему любил Мэри Элизабет, но заставлял себя скрывать это от окружающих. А вот девушка относилась к нему уже иначе: теперь она любила Бодайна как брата.
   Когда Мэри Элизабет вышла замуж за Джона Фарради, Бодайну пришлось отправиться вместе с ней – она со слезами умоляла его поехать. Джон Фарради, желая угодить молодой жене, также настоятельно просил молодого человека сопровождать их в Джорджию.
   Со временем Джон и Бодайн стали друзьями. Когда же Мэри Элизабет умерла от родов, Бодайн полюбил ее дочь как свою собственную – ведь эта девочка вполне могла бы быть его дочерью, если бы жизнь сложилась иначе.
   Уже засыпая, Бодайн подумал: «Слишком поздно для меня давать ей свое имя. Да, слишком поздно».

Глава 7

   На следующий день внучка с бабушкой отправились осматривать ранчо. Бодайн, чувствовавший себя неплохо, хотел присоединиться к ним, но Эллис настояла, чтобы он остался дома.
   Виктория внимательно слушала бабушку, показывавшую ей свое хозяйство.
   – Я заметила, что у тебя работают в основном мексиканцы, – сказала девушка. – Почему?
   – Видишь ли, они очень хорошие работники, надежные и трудолюбивые. К тому же необыкновенно дружелюбные. – Эллис с улыбкой взглянула на внучку. – Поверь, мексиканцы прекрасно относятся к женщинам. Они очень галантны. У меня работают всего сорок человек, а в Рио-дель-Лобо – более тысячи.
   – Я так много слышала о Рио-дель-Лобо, – проговорила Виктория. – Мне не терпится увидеть это ранчо.
   – Уверена, что тебе не придется долго ждать. – Эллис снова улыбнулась. – Эдвард Ганновер – весьма учтивый кавалер.
   – Разве он не женат? – спросила девушка.
   – Пока что ни одной женщине не удалось довести его до алтаря, хотя многие пытались.
   – Некоторые мужчины, как мне кажется, не хотят жениться, – в задумчивости проговорила Виктория. – Например, Бодайн.
   Глаза Эллис Андерсон затуманились слезами, и она сменила тему разговора.
   – Нам нужно позаботиться о твоем гардеробе, Виктория. Ты же не можешь довольствоваться всего одним платьем.
   Девушка кивнула.
   – Вероятно, мне нужно спросить у Бодайна, есть ли у нас деньги на материал.
   – Глупости! – заявила Эллис. – Идем со мной.
   Миссис Андерсон отвела внучку к себе в спальню и открыла сундук, стоявший в ногах кровати. Вытащив из сундука целую гору отрезов, она разложила их на кровати.
   – Какая красота! – воскликнула девушка, разглядывая ткани. – Я могу выбрать то, что мне нравится?
   – А для чего, по-твоему, я привела тебя сюда?
   – О, бабушка! Ты у меня замечательная!
   – Возьми вот это. – Эллис указала на отрез голубого шелка. – И выбери еще что-нибудь.
   – О… Спасибо! – Виктория поцеловала бабушку в обе щеки, потом вдруг спросила: – Можно я закажу платья у Консуэло? Она ведь шьет…
   – Конечно, можно, если ты этого хочешь.
   – Мне очень хочется отблагодарить Дельгадо за их добросердечие, но они ужасно гордые. Я не знала, как им помочь. А если заказать платья, Консуэло заработает.
   – Я горжусь тобой, Виктория, – сказала Эллис. – У тебя доброе сердце.
   – Бодайн постоянно говорит, что я пошла в тебя, бабушка, – с улыбкой проговорила девушка.
   – Он и мне об этом говорил. – Старушка рассмеялась. – Что ж, пойдем, Виктория. Можно поехать к Дельгадо прямо сейчас.
 
   Консуэло с радостью приняла заказ и сняла с Виктории мерки. Затем они обсудили фасоны платьев.
   Матушка привезла мексиканцам два окорока, бекон, несколько кувшинов с бобами и зерном, мешок картошки, а также абрикосы и мармелад.
   – Но это слишком большая плата за пошив нескольких платьев, – сказала Консуэло.
   – Глупости! – заявила Эллис. – Это вовсе не плата. Просто я освобождала место у себя в погребе и в коптильне. А за работу я рассчитаюсь деньгами.
   Консуэло поняла, что спорить с миссис Андерсон не имеет смысла.
   – И вот еще что… – проговорила Виктория. – Я хочу, Консуэло, чтобы ты научила меня испанскому языку. Я заплачу тебе за это.
   – Нет, я не стану брать с тебя деньги, – сказала мексиканка. – Но с удовольствием с тобой позанимаюсь.
   – Значит, решено. – Виктория улыбнулась. – Если ты не против, я буду приезжать на уроки по четвергам каждую неделю.
   – О… конечно, я не против. – В темно-карих глазах мексиканки блеснули слезы. – Могу я выдать тебе один секрет? Мы с Мануэлем боялись, что больше не увидим тебя.
   – Напрасно боялись. – Виктория взяла Консуэло за руку. – Ведь мы с тобой подруги, верно?
   – Да, конечно, – кивнула мексиканка. – Мы в Техасе уже два года, и мне очень не хватало подруги.
   Когда гостьи собрались уезжать, появился Мануэль.
   – Моя внучка говорит, что ты кожевенник, – обратилась к нему старушка. – Так что приезжай завтра на ранчо. У меня много работы для кожевенника.
   Мануэль улыбнулся и сказал, что непременно приедет.
   – Виктория, ты замечательно все устроила, – говорила старушка на обратном пути. – Ты заставила их думать, что они оказывают тебе услугу. С тобой мне нужно держать ухо востро.
   – Но Консуэло и в самом деле оказывает мне услугу, – с улыбкой ответила девушка. – Мне очень хочется говорить по-испански.
 
   Утром следующего дня Виктория пошла в конюшню, чтобы оседлать Бунтаря. Дружелюбно настроенные работники улыбались ей и приветственно махали руками. В конюшне девушку встретил Нед – довольно странный человек, как показалось Виктории при первом знакомстве. Нед говорил о себе в третьем лице, называл себя старым Недом, а обществу людей предпочитал лошадей.
   – Ваш Бунтарь ждет вас, мисс Виктория, – сказал старый Нед. – Он думает, что вы о нем забыли.
   – Как я могу забыть о нем?
   – Старый Нед так и сказал Бунтарю. Но вы же знаете, какие они, эти лошади.
   – А какие они?
   – Они доверяют людям, но люди часто их подводят.
   – Я бы никогда не смогла так поступить с моим Бунтарем, правда, мальчик? – Девушка погладила шелковистую шею животного.
   – Я с вами согласен, мэм. Не думаю, что вы могли бы его бросить. Бунтарь – самый красивый жеребец из всех, кого старый Нед видел. Я так ему и сказал.
   – Спасибо за то, что ты хорошо о нем заботишься. – Девушка улыбнулась конюху.
   – Старый Нед рад вам услужить, мисс Виктория. А теперь прогуляйтесь, пусть Бунтарь вволю набегается. Пусть порезвится на просторе.
   – Обязательно, Нед.
   Девушка села в седло и поскакала на пастбище. В небе сияло ласковое солнце, в воздухе стоял густой аромат луговых трав, и жизнь снова казалась прекрасной.
 
   Дэн осмотрел Бодайна и объявил, что он здоров. Затем тотчас же отправился на кухню. Увидев Матушку, доктор с улыбкой проговорил:
   – Умираю от голода.
   – В таком случае садись за стол. – Эллис тоже улыбнулась.
   Поставив перед гостем тарелку с говяжьим рагу, старушка сказала:
   – Если съешь все, получишь на десерт яблочный пирог.
   Дэн энергично закивал, а Эллис Андерсон, усевшись напротив, в задумчивости проговорила:
   – Вы с Эдвардом, когда были мальчишками, частенько наведывались ко мне. Почему-то вдруг вспомнилось…
   – Конечно, наведывались, Матушка. Ведь вы – лучшая в округе стряпуха.
   – Эдвард уже вернулся, но меня до сих пор не навестил, – пробормотала Эллис. – Почему?
   – О, чуть не забыл… Он велел кланяться вам и сказал, что обязательно заглянет в ближайшее время.
   – Я очень переживала за него. Как его здесь встретили?
   – У него все хорошо. Какие у человека могут быть неприятности, если он богат и всемогущ?
   – Да, верно, – кивнула старушка. – Но все же ему следует проявлять осторожность. Ты собираешься на пикник в субботу?
   – Обязательно. – Доктор потянулся к кукурузной лепешке.
   – Хочешь ехать один? – спросила Эллис.
   Дэн отрицательно покачал головой.
   – Вот и хорошо. Тогда возьмешь нас с внучкой.
   Доктор едва не поперхнулся.
   – Ты ведь, не возражаешь, Дэн?
   – Нет-нет, конечно же, я не против, – пробормотал доктор.
   – Значит, договорились, – улыбнулась Эллис. – Будет прекрасный случай представить Викторию местному обществу. Ты познакомишь ее с молодыми людьми.
   – Да, безусловно. Буду рад. – Покончив с рагу, доктор поспешил откланяться – ему очень не хотелось встречаться с невзрачной внучкой Матушки.
   Приехав в Рио-дель-Лобо, Дэн нашел Эдварда в загоне для диких лошадей.
   – Что случилось? – спросил Эдвард, взглянув на приятеля. – Умер пациент?
   – Видишь ли, я оказался… в ужасной ситуации.
   – Так что же случилось?
   – Матушка просит вывезти ее внучку на пикник. Я не могу ей отказать.
   – Не беспокойся, приятель. – Эдвард рассмеялся и похлопал друга по спине. – У нас будет замечательный пикник.
   – Представляешь, во что это превратится для меня? – пробормотал Дэн. – Матушка хочет, чтобы я познакомил девушку с молодыми людьми. Похоже, что я весь вечер буду привязан к ней. Ты должен обещать мне, что потанцуешь с ней несколько раз. Чтобы я мог хотя бы перевести дух.
   – Почему бы и нет?! – с улыбкой воскликнул Эдвард. – На этой неделе я еще не совершил ни одного благого поступка. Правда, несколько раз не обещаю, дружище. А один танец – за мной.
   – Всего один танец? Но, Эдвард, войди в мое положение…
   – Не унывай, Дэн. Взгляни на ситуацию иначе. Ведь ты оказываешь Матушке услугу.
   – Издеваешься?..
   – Нет-нет, дружище. Конечно, твоя репутация среди молодых дам пострадает, но зато…
   – Черт бы тебя побрал, Эдвард! Довольно!
   – Что ж, давай поговорим о чем-нибудь другом. Хочешь, я покажу тебе мое новое приобретение? Я недавно получил из Англии замечательных коров.
   Дэн сунул руки в карманы и проговорил:
   – У меня нет настроения глазеть на твоих коров. Пойдем лучше в дом. Нальешь мне стаканчик бренди. Мне нужно выпить.

Глава 8

   Эллис Андерсон застегнула пуговицы на новом наряде Виктории и отошла в сторону, чтобы полюбоваться внучкой. Сиреневое платье с рукавами-фонариками облегало тонкий стан девушки и струилось по бедрам. Фасон был прост, но платье выглядело замечательно.
   Виктория повернулась к зеркалу и проговорила:
   – Консуэло и впрямь прекрасная портниха.
   – Да, верно, – кивнула Эллис.
   Виктория критически разглядывала свое отражение.
   – Бабушка, крем, что ты мне дала, похоже, подействовал. Лицо у меня побелело.
   – Ты выглядишь чудесно, моя милая. Так что не волнуйся.
   – И все-таки мне немного страшно. Ведь я никого здесь не знаю. Только доктора Оуэнса.
   – Не стоит из-за этого тревожиться. – Эллис улыбнулась. – Уверяю тебя, ты всем очень понравишься. Слышишь? Кажется, Дэн подъехал. Пойду спущусь к нему, а ты пока собирайся. Но, пожалуйста, не мешкай, – предупредила старушка, выходя из комнаты.
   Виктория взяла с туалетного столика щетку и провела ею по волосам. Волосы у нее уже отросли и теперь были почти такими же, как перед отъездом из Джорджии. Надев туфли, изготовленные Мануэлем, девушка прошлась по комнате. Она действительно ужасно нервничала и ничего не могла с этим поделать.
 
   – Дэн, какой же ты красавчик, – улыбнулась Матушка, входя в гостиную.
   Доктор, тщательно причесанный, был в светло-коричневых брюках и в рубашке кофейного цвета.
   – Боюсь, я немного опоздал, – пробормотал Дэн; он уже свыкся с мыслью, что обречен провести весь день в обществе мисс Фарради.
   – Ничего страшного, – сказала Эллис. – Виктория только что собралась. А вот и она…
   Доктор повернулся к двери – и замер в изумлении. В комнате появилась очаровательная девушка, совершенно непохожая на ту, которую Дэн видел в хижине Дельгадо. Виктория подошла к нему и с улыбкой протянула руку.
   – Здравствуйте, доктор Оуэнс, – проговорила она. – Вы нам с Бодайном очень помогли. Я чрезвычайно вам признательна.
   – О… мисс Фарради, не стоит меня благодарить. Ведь я… я выполнял свой долг, – в смущении пробормотал Дэн.
   – И все-таки я очень вам благодарна. – Виктория снова улыбнулась.
   Дэн почувствовал, что краснеет. Он понимал, что должен что-то сказать, но не находил слов. Каким же дураком он в конце концов оказался.
   – Ну что, в путь? – спросила Эллис.
   Доктор вытащил из кармана часы.
   – Похоже, мы опаздываем.
   – Не беспокойся, – сказала Матушка. – Ведь пикник продлится до самой ночи. Пойдем на кухню, Дэн, поможешь мне собрать корзины со снедью.
   По дороге доктор то и дело ловил себя на том, что откровенно таращится на прелестную девушку, сидевшую рядом. Дэн впервые видел такую красавицу. А ее голос был подобен музыке.
   – Скажите, почему бабушка называет вас Дэн, а не доктор Оуэнс? – спросила Виктория.
   – Это потому… что я здесь вырос, – пробормотал Дэн.
   – Совершенно верно, – сказала Эллис. – Для меня он всегда был Дэном. Ведь я присутствовала при его рождении. Впрочем, его здесь почти все называют по имени.
   – Надеюсь, мисс Фарради, что и вы будете называть меня Дэном. – Доктор улыбнулся девушке.
   – С удовольствием, – кивнула Виктория. – Но в таком случае вы тоже должны называть меня по имени.
   У Дэна перехватило дыхание.
   – Да-да, конечно, мисс… Конечно, Виктория.
   – А где устроят пикник? – спросила Виктория.
   – В очень живописном месте, – ответила бабушка. – Там раскинулись зеленые холмы и протекает Вулф-Ривер. И там есть павильон для танцев. А земля принадлежит Эдварду Ганноверу. Много лет назад его отец решил устраивать в этом месте пикники. С тех пор у нас традиция – собираться там раз в год, пятнадцатого мая.
   – Но почему именно пятнадцатого мая?
   – Это день рождения Эдварда. Его отец очень обрадовался рождению сына и решил устроить праздник, который запомнился бы всей округе.
   «Снова Эдвард Ганновер… – подумала девушка. – Здесь все о нем говорят». Виктория вдруг поняла, что ей очень хочется познакомиться с этим человеком.
 
   Сидя на невысоком холме под раскидистым дубом, Эдвард Ганновер разглядывал толпившихся внизу людей. Что заставило его присоединиться к этому муравейнику? Ведь обычно он избегал подобных сборищ – они навевали на него скуку.
   «Одни и те же лица, – думал Эдвард, – всегда одни и те же». Он не знал, как встретят его соседи, когда он вернется с войны, и вот сегодня наконец выяснил. Люди вели себя так, словно ничего не произошло. «Но почему же в таком случае я не испытываю к ним благодарности?» – спрашивал себя Эдвард. Он чувствовал: что-то угнетало его. Но что именно?
   – Что ты здесь делаешь, Эдвард? – послышался женский голос. – Ты сейчас похож на короля, взирающего сверху вниз на своих подданных.
   Он повернул голову. Перед ним стояла Кларисса Паттерсон. В свои двадцать три года она была очаровательна.
   – Я наслаждался тишиной и покоем, – ответил Эдвард.
   Девушка присела рядом. Расправив подол своего голубого платья, она с улыбкой проговорила:
   – Ты что-то очень грустный, Эдвард.
   – Возможно. – Он тоже улыбнулся. – Но все же я очень рад тебе.
   – Правда?
   Эдвард кивнул.
   – Ты сегодня выглядишь замечательно, Кларисса.
   – Спасибо. – Девушка кокетливо повела плечиком. – Тебе нравится мое платье? Я сшила его специально для сегодняшнего пикника.
   «Почему для женщин так важно слышать комплименты по поводу их нарядов?» – подумал Эдвард.
   – Да, очень миленькое, – согласился он.
   – Я по тебе скучала, – сказала девушка. – Почему ты к нам не заходишь?
   – На ранчо ужасно много дел. Нет ни минуты свободной.
   Кларисса дотронулась до его руки.
   – Ты думал обо мне, когда был на войне?
   – Конечно, – солгал Эдвард.
   Кларисса приблизила к нему лицо, и Эдвард ее поцеловал – он чувствовал, что она именно этого от него добивалась.
   – Я люблю тебя, Эдвард, – прошептала девушка.
   – Ты только думаешь, что любишь, – пробормотал он в ответ.
   – Нет-нет, это правда. Я давно тебя люблю.
   – Я тебя недостоин, – возразил Эдвард.
   – Разве ты меня не любишь? Может, хотя бы немножко? – спросила девушка с надеждой в голосе.
   – Кларисса, ты очень красивая. Если бы я мог кого-нибудь полюбить, то только тебя. Но мне не раз говорили, что у меня нет сердца, и я склонен этому верить.
   Карие глаза девушки наполнились слезами.
   – Но ты можешь… научиться. Может, ты меня все-таки полюбишь.
   – Давай не будем омрачать этот чудесный день такими серьезными разговорами. Лучше давай присоединимся к остальным. Посмотри, вон и Дэн приехал. Пойдем его встречать?
   – А ты сядешь рядом со мной, когда мы будем обедать? – спросила Кларисса.
   – С удовольствием. – Эдвард встал и помог девушке подняться. Она улыбнулась и взяла его под руку. Едва они спустились с холма, как к Клариссе подбежал младший брат; он сказал, что ее ищет мать.
   – Я скоро вернусь. – Девушка взглянула на Эдварда. – Ты подождешь меня?
   – Конечно. – Проводив Клариссу взглядом, он направился к Дэну.
   Приблизившись к коляске доктора, Эдвард увидел Матушку. Он подошел к ней и улыбнулся:
   – Вы моя единственная любовь. – Эдвард поцеловал старушку в щеку.
   – Если бы я была моложе лет на сорок, возможно, это и соответствовало бы действительности, – ответила Эллис.
   – Поверьте, вы и сейчас затмеваете всех местных красавиц.
   – Почти всех, – сказала старушка. – Ты ведь, кажется, еще не знаком с мисс Фарради? Виктория… – Эллис повернулась к внучке, стоявшей в нескольких шагах от нее. – Виктория, позволь представить тебе Эдварда Ганновера. Эдвард, это Виктория Ли Фарради, моя внучка.
   Эдвард повернулся к девушке в сиреневом платье – и глаза его расширились. А ведь Дэн назвал ее невзрачной.
   Перед ним стояла ослепительная красавица. Прелестное личико обрамляли золотистые локоны, алые губки были чуть приоткрыты, а синие глаза казались бездонными озерами. Взгляды их встретились, и Виктория вдруг почувствовала, что не в силах отвести глаза… Девушка затаила дыхание; она чего-то ждала, но чего именно – не ведала. Какое-то время они молча смотрели друг на друга; оба, казалось, забыли об окружающих их людях.
   – Рад с вами познакомиться, мисс Фарради, – пробормотал наконец Эдвард; он по-прежнему смотрел в глаза девушки.
   – Я тоже очень рада, мистер Ганновер, – ответила Виктория.
   В этот момент к ним подошел Дэн. Он хлопнул приятеля по спине и проговорил:
   – Не ожидал, что ты все-таки придешь. Ты ведь не хотел…
   – А я полагал, что ты не появишься, – усмехнулся Эдвард. – И я прекрасно понимаю, почему ты решил приехать. – Он покосился на стоявшую рядом девушку.
   – Похоже, с мисс Фарради ты уже познакомился, – в смущении пробормотал Дэн.
   – Да, уже познакомился, – кивнул Эдвард. – И должен заметить, приятель, что в твоем описании… она сильно проигрывала.