О`Бэньон Констанс. Обещание экстаза

   – Вы бывали в Англии? – удивился молодой человек.
   – Да. Однажды отец взял меня с собой, – ответила Виктория. – Значит, ваш отец был англичанин, а мать – испанка.
   – Верно, – подтвердил Эдвард. – Довольно странное сочетание… От отца я унаследовал холодный и расчетливый ум, а от матери – горячую испанскую кровь.
   – Похоже, что в большинстве случаев преобладают материнские черты, не так ли, мистер Ганновер? – Виктория внимательно посмотрела на молодого человека.
   Он весело рассмеялся.
   – Вероятно, вы правы, мисс Фарради. И в данный момент моя испанская кровь утверждает, что вы удивительно хороши собой.
   – Вы очень любезны, мистер Ганновер. Спасибо, что показали ваш восхитительный сад.
   – Это доставило мне удовольствие. – Молодой человек галантно поклонился. – Вернемся к гостям?
   Девушка кивнула, и они снова зашагали по дорожке. Эдвард собирался сказать Виктории, что служил в армии северян, но потом решил, что выбрал не самое подходящее время. Он расскажет об этом позже. Он был уверен, что сумеет объяснить свой поступок.
   Остановившись у куста, с которого он недавно сорвал для девушки цветок, Эдвард спросил:
   – Вы позволите мне называть вас Викторией?
   – Поскольку мы соседи, в этом не будет ничего предосудительного.
   – А вы будете называть меня Эдвардом?
   – Да, если вам угодно.
   – Я очень хочу этого, Виктория. Знаете, когда мы встретились, мы начали не с той ноги, если можно так выразиться. Давайте забудем прошлое и начнем все сначала.
   – У вас при нашей первой встрече сложилось обо мне неверное представление. И я также была о вас не лучшего мнения.
   – А сейчас? – Он заглянул в глубину ее глаз. – Что вы чувствуете сейчас?
   У Виктории перехватило дыхание.
   – Я чувствую… Я, вероятно, ошибалась. Бабушка очень хорошо о вас отзывается, и я доверяю ей.
   Эдвард рассмеялся.
   – Вы умеете сбивать с мужчин спесь. Но делаете это так, что на вас невозможно обижаться.
   – Но я действительно не хотела вас обидеть, – пробормотала девушка. – А если я все-таки вас обидела…
   – Нет-нет, нисколько. Но вы меня пленили, Виктория. – Он снова заглянул ей в глаза. – Произнеси мое имя, Виктория. Хочу услышать, как оно звучит в твоих устах.
   Девушка покраснела и потупилась. Эдвард взял ее за плечи и сказал:
   – Говори же, я жду.
   Виктория чувствовала, что у нее подгибаются колени. Собравшись с духом, она прошептала:
   – Эдвард…
   Он провел ладонью по ее щеке, и от этого прикосновения Виктория затрепетала.
   – Вот видишь? – улыбнулся Эдвард. – Оказалось, это совсем не трудно, правда? – Виктория кивнула; она не могла вымолвить ни слова. – Идем. – Эдвард увлек девушку за собой. – Твоя бабушка, наверное, уже волнуется.
   Матушка действительно беспокоилась; она давно уже поглядывала по сторонам. Было совершенно очевидно, что Эдвард Ганновер неравнодушен к ее внучке, и это вызывало тревогу – ведь Виктория была еще очень юной и неопытной. Эллис надеялась, что Эдвард не вскружит ее внучке голову, но все же дала себе слово, что отныне будет предельно бдительна.
   Молодые люди наконец-то вернулись, и Матушка тут же заявила, что уже поздно и им с Викторией пора домой. Эдвард решил, что сам отвезет женщин. Он знал, что фиеста продлится до рассвета, хотя кое-кто из мексиканцев уже и так выпил достаточно.
   Карлос тоже едва держался на ногах. Он подошел к ним покачиваясь и с улыбкой пробормотал:
   – Я рассказал отцу, как мы в Джорджии спустили штаны с Джонни Ребса.
   Эдвард бросил на Карлоса свирепый взгляд и тут же краем глаза заметил, что Виктория побледнела.
   – Наш сеньор Эдвард, – продолжал Карлос, – был у генерала Шермана правой рукой, вот так-то. Майор Ганновер – вот как я к нему обращался…
   – Эстансио, убери своего пьяного сына с моих глаз, – проговорил Эдвард с угрозой в голосе.
   Эстансио развернул сына к себе и с размаха ударил его по лицу.
   – Болван! – заорал он. Повернувшись к Эдварду, сказал: – Я позабочусь, чтобы он свое получил.
   Эдвард посмотрел на Викторию, но она в ужасе от него отшатнулась.
   – Неужели это правда? – прошептала она, переводя взгляд на Эллис Андерсон. – Бабушка, почему ты мне ничего не сказала?! – Эдвард протянул к девушке руку, но она закричала: – Не прикасайтесь ко мне, мистер Ганновер! – От гнева лицо Виктории потемнело. – Вы притворялись моим другом, но оказывается, вы мой враг. Я никогда не прощу вам этого.
   – Виктория, я собирался рассказать… – пробормотал Эдвард.
   – Не желаю с вами говорить! Бабушка, пожалуйста, отвези меня домой.
   Эллис Андерсон обняла внучку за плечи и многозначительно посмотрела на Эдварда.
   – Нам лучше немедленно уехать, – сказала она.
   – Виктория, позволь мне объяснить тебе…
   – Не желаю вас слушать, майор Ганновер!
   – Хосе отвезет вас домой, – пробормотал Эдвард и в последний раз взглянул на девушку.
 
   По дороге домой Виктория не проронила ни слова. Но как только они оказались в особняке Эллис Андерсон, девушка воскликнула:
   – Бабушка, почему же Эдвард Ганновер – янки?! Он ведь из Техаса!..
   Эллис подвела внучку к дивану и силой усадила. Усевшись рядом, сказала:
   – Посмотри на меня, моя дорогая. – Виктория подняла голову и утерла слезы. – По правде говоря, – проворчала старушка, – я не подозревала, что ты не знаешь об этом. Ведь всей округе известно, что Эдвард Ганновер сражался на стороне северян.
   – Но он сражался против Техаса!
   – Дорогая, выслушай меня и постарайся понять. Видишь ли, техасцы долгие годы были сами по себе. У нас даже был собственный президент, Сэм Хьюстон. Война между Севером и Югом нас напрямую не касалась. На техасской земле боев почти не было. Да и рабов здесь тоже почти не было. Так что мы, техасцы, от войны не пострадали.
   – Я ничего этого знать не хочу! – закричала Виктория. – Я знаю только одно: Эдвард Ганновер – мой враг! Если он узнает мою тайну, то наверняка выдаст меня властям.
   – Нет, моя милая. Он никогда на это не пойдет. Он человек чести.
   – Ненавижу его! – снова вспылила Виктория. – Не хочу больше его видеть!
   – Думаю, все дело в том, что он очень уж тебе нравится, – сказала Эллис, внимательно глядя на внучку.
   – Ты ошибаешься бабушка. Даю слово, что больше никогда не стану с ним разговаривать. Кто знает, может, его пуля убила моего отца. Может, это он отдал приказ тем янки, что ворвались в наш дом.
   – Не горячись милая. Ты просто устала. Пора спать. Может, завтра все предстанет в ином свете.
   – Да, я устала, – пробормотала девушка, поднимаясь с дивана. – Доброй ночи, бабушка. – Она вышла из комнаты, не поцеловав старушку на прощание. Раньше такого не случалось.
   Эллис Андерсон тяжко вздохнула. Она почти не сомневалась: внучка полюбила Эдварда Ганновера и именно поэтому так гневалась.
 
   Оказавшись у себя в комнате, Виктория бросилась на кровать и горько разрыдалась. До этого вечера она была уверена, что Эдвард воевал на стороне Конфедерации. Она прониклась к нему доверием и даже рассказала ему о своей встрече с янки. Он же, наверное, смеялся в душе над ее неосведомленностью.
   – Ненавижу его… – шептала она с болью в сердце. – Я ненавижу его.

Глава 13

   – Дружище, я не помешаю тебе? – На пороге кабинета появился Дэн.
   – Помешаешь, но я этому рад. Хочешь кофе? – Эдвард поднялся из-за стола, чтобы налить кофе себе и другу.
   – Похоже, сегодня у тебя прекрасное настроение, – заметил Дэн.
   – У меня есть на то веские причины. – Протянув доктору чашку с ароматным напитком, Эдвард уселся в кресло. – Я решил последовать твоему совету, Дэн. Видишь ли, я собираюсь жениться.
   Доктор поперхнулся и закашлялся.
   – Ты удивлен, приятель? – усмехнулся Эдвард.
   – Я не ослышался? – пробормотал Дэн. – Неужели ты действительно намерен жениться?
   – Да, действительно, – подтвердил Эдвард, чрезвычайно довольный произведенным эффектом.
   – Даже не верится… – Дэн поставил чашку на край стола и улыбнулся. – Думал, что этот благословенный день никогда не настанет.
   – Я писал письмо, когда ты вошел, – сообщил Эдвард. – Хочу произвести кое-какой ремонт и поменять обстановку в соответствии с ее любимым цветом.
   – Кто же эта счастливица? Кого ты решил возвысить до положения своей супруги?
   – Думаю, что гостиная должна быть выполнена в голубовато-зеленоватых тонах, а спальня будет сиреневая с белым, – продолжал Эдвард, словно не слышал вопроса приятеля.
   – Проклятие, Эдвард, кто же она?!
   – Да, спальня должна быть сиреневой с белым…
   Тут Дэн поднялся на ноги и прошептал:
   – Неужели речь идет о Виктории?
   – Совершенно верно! – просиял Эдвард.
   – Я должен был это предвидеть. – Доктор со вздохом опустился в кресло. – Всем известно, ты не пропускаешь ни одной привлекательной особы. Но мне в голову не могло прийти, что ты захочешь жениться на Виктории.
   – Я вижу, ты удивлен, Дэн. Но уверяю тебя, я и сам удивлен.
   – Когда же ты успел сделать ей предложение?
   – Она пока ни о чем не догадывается, – ответил Эдвард с улыбкой.
   – Но почему ты решил, что она согласится?! – изумился Дэн.
   – Ее согласие – пустая формальность, – заявил Эдвард. – Сейчас Виктория на меня злится. Вчера вечером она узнала, что я носил на войне синюю форму. Сказать, что она рассвирепела, – значит ничего не сказать.
   – Какой же ты самоуверенный! – возмутился Дэн. – Неужели ты полагаешь, что она упадет в твои объятия?
   – Нет, так просто не получится. – Эдвард покачал головой. – Сначала ей придется избавиться от своих предрассудков.
   – А ты не забыл о человеке по имени Пол О’Брайен?
   – С этим проблем не будет, – отмахнулся Эдвард.
   Дэн снова вскочил на ноги.
   – Тебе не кажется, что ты переоцениваешь себя, Эдвард? Виктория – очень чувствительная девушка. Меня возмущает твое несерьезное отношение к любви и женитьбе. Скажи, а ты любишь ее?
   Эдвард ненадолго задумался, потом ответил:
   – Я говорил тебе множество раз, что не верю в любовь. Но я хочу на ней жениться, и я своего добьюсь.
   – Ты полагаешь, что можешь выбрать жену, как выбираешь телку?
   – Я бы выразился иначе, Дэн. Мне кажется, у нее есть все качества, необходимые моей жене.
   – Ты думаешь, тебе достаточно улыбнуться – и Виктория упадет к твоим ногам? Вероятно, так было у тебя прежде, Эдвард, но она не похожа на других. Виктория слишком хороша для тебя. – Доктор рассердился и перешел на крик. – Я люблю ее и не стану молча наблюдать, как ты губишь ее жизнь!
   – Не заходи слишком далеко, Дэн, – предупредил Эдвард.
   – На этот раз ты зашел слишком далеко, – возразил Дэн. – Полагаю, тебе следует подумать о запасном варианте – на случай, если она тебе откажет, – добавил он с сарказмом.
   Эдвард вскочил на ноги. Глаза его сверкнули.
   – Черт побери, Дэн, такого я не потерплю даже от тебя!
   – Не беспокойся, Эдвард, я ухожу. Мне нужно на свежий воздух. Но вот что я скажу тебе на прощание. Ты наконец встретил женщину, которую не в состоянии понять. И тебе не помогут ни твои деньги, ни твое обаяние.
   – Не могу с тобой согласиться, Дэн, – проговорил Эдвард сквозь зубы.
   Доктор молча проследовал к двери и с силой захлопнул ее за собой. Эдвард в задумчивости прошелся по кабинету. «Я добьюсь своего, – думал он, – и ничто меня не остановит».
 
   В эту ночь Виктория почти не спала. Она беспокойно металась и ворочалась с боку на бок. Проснулась же задолго до рассвета и сразу отправилась в конюшню. Старый Нед, подметавший пол при свете фонаря, посмотрел на нее с удивлением.
   – Вы что-то рано встали, мисс Виктория.
   – Нет ничего лучше, чем утренняя прогулка, Нед.
   – Вас что-то гложет, мисс Виктория?
   – О… в жизни столько всяких проблем, – уклончиво ответила девушка и принялась седлать Бунтаря.
   – Жизнь такая, какой мы ее делаем, – возразил старый Нед.
   – Нет, не думаю… Порой наша жизнь зависит от других людей. – Виктория села на коня и взглянула на Неда. – Вернусь к обеду, – сказала она на прощание.
   Старый Нед, опершись на метлу, провожал наездницу взглядом.
   Виктория направилась к реке и откуда наблюдала за восходом солнца. Потом спешилась и, подбежав к берегу, набрала полную пригоршню прохладной воды и поднесла ко рту. Ей показалось, что вода в Вулф-Ривере сладкая на вкус. После этого она снова села на коня; Виктория бесцельно скакала по окрестностям, и прохладный ветерок обдувал ее щеки.
   Девушку одолевало какое-то непонятное волнение; сердце билось у нее в груди как птица в клетке. Она гнала и гнала Бунтаря, но куда именно – не ведала.
   Когда конь наконец утомился, Виктория спрыгнула с седла и пошла рядом с ним. Шла, не глядя по сторонам. Шла и думала: «О, Эдвард, но почему же ты стал врагом, почему?..» Внезапно она остановилась и воскликнула:
   – Я люблю тебя, Эдвард! – И ее крик эхом прокатился по ближайшему каньону.
   «Я люблю тебя, Эдвард!» Этот крик еще долго звучал у нее в ушах.
 
   Час проходил за часом, а Виктория по-прежнему бродила вдоль каньонов. Эдвард Ганновер снова и снова возникал перед ее мысленным взором, и она вновь и вновь переживала те ощущения, что возникали у нее при каждом его прикосновении – ничего подобного Виктория прежде не испытывала. Но как бы он смеялся, если бы узнал о ее любви! Виктория поклялась, что никогда ему не откроется. Никто не выведает у нее эту тайну.
   Солнце палило нещадно, и в какой-то момент Виктория вдруг поняла, что ей ужасно хочется пить; как жаль, что она не догадалась захватить с собой флягу с водой. Девушка запрокинула голову и с удивлением обнаружила, что солнце уже давно перевалило зенит; пора было возвращаться. Но в какой же стороне находится бабушкино ранчо?
   Виктория огляделась. Она стояла на высоком утесе. Подойдя к краю, посмотрела вниз и увидела чистый сухой песок пересохшего русла реки. «Значит, где-то рядом вода…» – подумала Виктория. Внезапно она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног… Девушка вскрикнула – и рухнула в неизвестность. Несколько секунд спустя она ощутила резкую боль и почти тотчас же погрузилась в непроглядную тьму.
 
   В середине дня Эллис Андерсон начала беспокоиться – ведь внучка обещала вернуться к обеду. Время шло, а Виктория не появлялась. Не на шутку встревожившись, отправила старого Неда к Дельгадо – она решила, что девушка задержалась у мексиканцев. Но Нед вернулся с плохими известиями: к Дельгадо Виктория не заглядывала. Теперь уже Матушка не сомневалась: с девушкой что-то случилось. Собрав своих лучших наездников, она отправила их на поиски внучки, а старого Неда – на ранчо Рио-дель-Лобо.
   – Передай Эдварду, – сказала Эллис, – что нам нужна его помощь.
 
   Эдвард поднимался на веранду своего особняка, когда вдруг увидел старого Неда, скакавшего во весь опор и что-то кричавшего. Эдвард тотчас же спустился вниз – он впервые видел Неда в таком возбуждении.
   – Меня прислала миссис Андерсон! – закричал Нед, подъезжая к крыльцу. – Нам нужна помощь. Мисс Виктория еще до рассвета отправилась на верховую прогулку и до сих пор не вернулась. Мистер Ганновер, я боюсь, что с мисс Викторией что-то стряслось… Уезжая утром из дома, она сказала мне, что вернется к обеду. Я видел, что она была чем-то очень расстроена.
   – Скажи, что уже предприняла Матушка? – проговорил Эдвард, нахмурившись. – Чтобы я не тратил попусту время.
   – Она отправила всадников в Сидарвилл… и во все другие стороны.
   – А к Дельгадо кто-нибудь ездил?
   Старый Нед кивнул:
   – Я сам был у них. Мисс Викторию они не видели.
   – Уже темнеет. Едва ли нам удастся найти ее без факелов, – проговорил Эдвард. – Вот что, Нед, возвращайся к Матушке и скажи, что я тоже пошлю людей на розыски. Я дам Матушке знать, как только найду ее внучку.
   Старый Нед кивнул и поскакал обратно. Эдвард же бросился в барак, где жили его работники. Несколько минут спустя всадники с факелами выехали на поиски. Следом за ними выехали Эдвард и Эстансио – управляющий считался одним из лучших следопытов в Техасе. Часа через полтора им удалось обнаружить следы девушки. Эстансио присел на корточки и принялся изучать опечатки копыт; Эдвард же светил ему факелом.
   – Вот видите? – говорил мексиканец. – Это ее жеребец. Причем он шел налегке, я уверен. А вот и ее следы…
   Они двинулись по следу, но временами теряли его и возвращались обратно, чтобы найти потерянную ниточку. Эдвард постоянно торопил своего спутника – ему представлялись ужасные картины: Виктория лежит раненая… или того хуже. Поглядывая на следы, он бормотал:
   – Господи, умоляю, сделай так, чтобы мы нашли ее живой и невредимой.
   Эстансио все чаще останавливался и спешивался, чтобы изучить следы. В очередной раз остановившись, он проговорил:
   – А теперь надо поторопиться. Мне кажется, что она где-то рядом. – Мексиканец вскочил в седло и натянул поводья.
   Эдвард тяжко вздохнул и последовал за своим управляющим.
 
   Когда Виктория очнулась, было уже совсем темно. Девушка осмотрелась и подумала: «Где я? Что со мной?» А в следующее мгновение она вдруг все вспомнила… Она упала с обрыва, и возможно… Виктория попыталась встать – и вскрикнула от боли. Да, так и есть, она сломала руку или ногу. Но что же теперь делать?
   Задрав голову, Виктория увидела стоявшего на утесе Бунтаря; его черный силуэт был едва различим в бледном лунном свете. Девушка хотела позвать его, но не осмелилась – боялась, что и конь рухнет в овраг.
   «Ну вот и конец моей жизни», – со вздохом подумала Виктория. Конечно, она понимала, что бабушка отправит людей на ее поиски, но смогут ли они ее найти? Виктория очень в этом сомневалась.
   – О, Эдвард, – прошептала она, – неужели я больше никогда тебя не увижу?
   Собравшись с силами, Виктория сделала еще одну попытку подняться – и снова ее пронзила острая боль. Девушка вскрикнула, и все поплыло у нее перед глазами…
 
   Эдвард первым увидел Бунтаря. Соскочив на землю, бросился к жеребцу, но тот взвился на дыбы. Эдвард в отчаянии посмотрел по сторонам – ведь Виктория должна находиться где-то поблизости.
   – Виктория! – позвал он. – Откликнись, если можешь!
   Эдвард прислушался, но ответа не получил. И тут он заметил обрыв. По всему было видно, что недавно здесь произошел обвал. Эдвард посмотрел вниз и увидел в бледном свете луны неподвижно лежавшую девушку. К нему подошел Эстансио с факелом в руке. Покачав головой, мексиканец пробормотал:
   – Боюсь, что сеньорита мертва…
   – Не смей так говорить! – вспылил Эдвард. Он бросился к своей лошади за веревкой. Привязав ее к седлу животного, он начал спускаться вниз. Эстансио же тем временем придерживал его лошадь.
   – Будьте осторожны, сеньор Эдвардо, – предупредил управляющий, – это очень опасно.
   Спустившись на дно оврага, Эдварда кинулся к девушке и приложил ухо к ее груди. Сердце мерно стучало.
   – Слава Богу, жива, – прошептал Эдвард.
   Тут Эстансио сбросил вниз факел. Эдвард воткнул его в песок и снова зажег. Вероятно, песок смягчил падение. Он быстро осмотрел Викторию, но никаких повреждений не обнаружил – во всяком случае, переломов не было.
   – А может, ребра? – пробормотал он, снова склонившись над девушкой.
   Эдвард прикоснулся к груди Виктории, и она тихо застонала – очевидно, были сломаны ребра.
   Эдвард задрал голову и прокричал:
   – Эй, Эстансио! Найди хороший ствол, чтобы привязать ее.
   Стащив с себя рубаху, Эдвард крепко перевязал грудную клетку девушки. Эстансио же тем временем нашел высохший ствол дерева и спустил его вниз. Молодой человек осторожно приподнял девушку и привязал к дереву веревками. Затем снял ремень и на всякий случай пристегнул Викторию к стволу.
   – Прикрепи веревки к нашим лошадям! – крикнул он Эстансио. – Когда справишься, отходи с ними от обрыва.
   Когда девушку подняли наверх, Эстаносио сбросил веревку своему хозяину, и тот ловко вскарабкался по утесу. Правда, при этом веревкой стер в кровь руку.
   Не обращая внимания на рану, Эдвард опустился перед девушкой на колени и принялся развязывать веревки.
   – О, Виктория, любовь моя, – шептал он, вглядываясь в ее лицо. – Я все-таки нашел тебя.
   Эстансио с удивлением наблюдал за хозяином. «Выходит, сеньор Эдвардо любит красивую сеньориту», – подумал мексиканец. Тяжко вздохнув, он мысленно помолился, призывая Господа сохранить девушке жизнь.
   Поднявшись на ноги, Эдвард застегнул на поясе ремень и вскочил на лошадь.
   – А теперь, Эстансио, осторожно передай мне Викторию, – сказал он управляющему. – Только старайся держать ее ровно. У нее сломаны ребра.
   Эстансио выполнил указание хозяина, и Эдвард усадил девушку перед собой.
   – Сеньор Эдварда, а что делать с ее жеребцом?
   – Он пойдет за нами. А ты скачи за Дэном, а затем к Матушке – скажи, что мы нашли ее внучку. Я отвезу ее в пограничную хижину, она всего в нескольких милях отсюда. Думаю, что не стоит рисковать и везти ее домой.
   Эстансио тотчас же ускакал, а молодой человек пустил свою лошадь медленным шагом. Краем глаза он видел Бунтаря; черный жеребец следовал за ними на почтительном расстоянии.
   Эдвард взглянул на девушку и прошептал:
   – Я люблю тебя, Виктория. Если с тобой что-нибудь случится, я не смогу без тебя жить.
   Она тихо застонала, ее ресницы дрогнули, и глаза медленно открылись.
   – Не шевелись, – сказал Эдвард. – Ты упала с обрыва.
   – Эдвард?.. – прошептала она. – Это ты? Или мне снится?..
   – Нет, это не сон, Виктория.
   – Мне так больно, – прошептала она.
   – Где болит?
   – Вроде бы ребра.
   – А больше нигде не больно?
   – Не знаю. Кажется, нет. – Она снова застонала. – О… Мне так плохо… Мы не можем остановиться?
   Эдвард прижал ее к себе еще крепче.
   – Нет, Виктория, мы должны ехать, – прошептал он ей на ухо, но девушка его уже не слышала – она снова впала в беспамятство.
   Добравшись до хижины, Эдвард спрыгнул с лошади и осторожно снял Викторию – она оказалась удивительно легкой. Ударом ноги он распахнул дверь домика и переступил порог. Было темно, но Эдвард ощупью нашел кровать и уложил на нее девушку. Затем пошарил вокруг в поисках лампы – нужно было зажечь свет. В хижине давно никто не жил, но путники всегда оставляли небольшой запас провизии.
   Он вернулся к лошади, чтобы взять флягу с водой, и заметил, что Бунтарь стоит неподалеку. Вернувшись в дом, Эдвард поискал чистую тряпицу. Не обнаружив ничего подходящего, он оторвал узкую полоску от рубашки, обвязанной вокруг груди Виктории. Смочив лоскут водой, он присел на кровать и отер лицо девушки.
   Виктория медленно открыла глаза.
   – Я хочу пить, – прошептала девушка.
   Эдвард поднес флягу к ее губам.
   – Пей маленькими глотками, – сказал он. – Все, довольно.
   – Бунтарь, – вспомнила Виктория и попыталась сесть. От боли у нее перехватило дыхание, и она прикусила губу, чтобы не закричать.
   – Не шевелись, – сказал Эдвард. – Конь снаружи. Он сбросил тебя?
   – Нет, я упала… с обрыва. Как ты меня нашел? – Она заплакала. – О… мне так больно… Я не в силах это терпеть. – По щекам ее катились слезы.
   – Не разговаривай. – Эдвард прижался щекой к ее лицу. – Постарайся потерпеть немного.
   – Мне страшно, – прошептала она. – Пожалуйста, не оставляй меня, Эдвард.
   Он осторожно обнял ее.
   – Ничего не бойся, моя крошка. Никто тебя не обидит.
   Девушка закрыла глаза, и Эдварду показалось, что она уснула. Несколько минут он сидел с ней рядом, потом поцеловал в щеку и вышел из хижины за дровами – сразу за дверью находилась поленница. Вернувшись, развел огонь и, налив в кастрюльку воды из фляги, сварил кофе. Затем уселся с кружкой на грубо сколоченный стул.
   Тут Виктория шевельнулась и снова застонала. Эдвард вскочил со стула и опустился на колени рядом с кроватью. Прикоснувшись ко лбу девушки, он обнаружил, что у нее жар. Эдвард смочил водой тряпицу и снова стал протирать лицо Виктории. Затем достал из стоявшего в углу сундука одеяло и укрыл девушку.
   – Потерпи, Виктория, – прошептал он, усевшись на край кровати.
   – Где я? – Глаза девушки расширились. – Бесс, они убили Бесс… Я застрелила человека… Господи, прости меня. – Виктория бредила и переживала события недавнего прошлого. – Лучше бы я застрелилась, – рыдала она. – Он дотронулся до меня своими грязными руками… Пожалуйста, дайте мне умереть. Бодайн, ты меня спас… Бодайн, я сожгла наш дом… Я не могла позволить янки разорить его. Майор Кортни догадался, что я женщина. Бодайн, где мы спрячемся? Пол… где ты, Пол? Не могу тебя найти. Я должна сказать тебе… Пол, где ты?..
   Наконец Виктория умолкла и снова уснула. И почти тотчас же приехал Дэн. Доктор принялся осматривать девушку, в Эдвард вышел из хижины – он попытался приблизиться к Бунтарю, но безрезультатно. Вернувшись к хижине, Эдвард стал дожидаться Дэна. Тот вышел, когда уже всходило солнце.
   – У нее сломано три ребра, – сказал доктор. – Я сделал ей перевязку и дал снотворное.
   – Она страшно мучилась от боли, – пробормотал Эдвард. – Мучилась, но терпела.
   – Я же говорил тебе, что она особенная… Эстансио рассказал мне обо всем. Твоя расторопность, возможно, спасла ей жизнь. Она могла бы повредить легкие, если бы не твои решительные действия.
   – Дэн, я бы не хотел снова увидеть, как она корчится от невыносимой боли.
   – Что у тебя с рукой? – спросил Дэн. – У тебя сочится кровь.