Страница:
А Забелина нигде не было.
Очевидно, шеф отдал должное пацюковскому умению бегать от опасности, а не встречать её лицом к лицу. Высоко же он ценит Егора Пацюка, нечего сказать!..
Переведя дух, Егор заглянул в правую витрину "Кибелы".
Пантеон стеклянных божков был на месте. На месте была и сумасшедшая верховная жрица пантеона - Марина. Жрица сливалась в потребительском экстазе с кем-то из покупательниц - это было явственно видно сквозь стекло. На месте Марины Пацюк не торопился бы так по-матерински прикладываться к груди какого-то сомнительного сутулого плащика и сомнительного старомодного кашне. И не менее сомнительной тирольской шапочки, вывезенной, очевидно, в качестве трофея, из замка Каринхалле.
Впрочем, Пацюк тотчас же вспомнил себя вчерашнего (шелковый Лао-цзы у кадыка, вязаные мухоморы на груди, курточка "Мама, не горюй!" на плечах) и сразу же устыдился. Он тоже зашел в "Кибелу" сирым и убогим, а вышел отягощенный лампой "Грешница".
Может быть, и этому тирольскому пугалу повезет.
Может быть, и оно принесло Марине какую-нибудь радостную весть. Например, что её ненавистника - как же его звали?.. Ага, Быков! - её ненавистника Быкова разорвало кумулятивным снарядом. Или он отравился парами таллия. Или его покусала бешеная собака...
Так что вперед, Тироль!
Но, очевидно, Быков до сих пор коптил небо и ни одна из его понедельничных девочек не пострадала. Во всяком случае, переходящей лампы Тиролю не досталось. И во внутренние покои Тироль приглашен не был.
Напротив, отделившись от Марины, покупательница двинулась к выходу.
Через несколько секунд раздался мелодичный звон колокольчиков, и входная дверь "Кибелы" распахнулась. И тирольская шапочка, только что разговаривавшая с Мариной, выпорхнула наружу. Вернее, выползла, с некоторым трудом передвигая ноги, обутые в отмотавшие не один срок сапоги-чулки.
Черт возьми, Пацюк хорошо знал эти сапоги-чулки!
И если бы он не ухватился за шершавый ствол тополя, то просто рухнул бы наземь. Как подкошенный.
Из супермодной и супердорогой "Кибелы" вышла его совсем не модная и уж никак не дорогая бывшая домработница Анна Николаевна. Приборка влажной тряпкой, легкие постирушки, легкий супчик, легкое сожаление: "Время художников безвозвратно ушло, Егорушка".
Анна Николаевна, совсем недавно отлученная от дома.
Аннет.
Собственной персоной.
* * *
Мальчик страдал аутизмом.
Он изо всех сил отталкивал от себя окружающий мир, он был глух ко всему происходящему. Он смотрел и не видел, он слушал, но не слышал, и даже едва уловимый шелест змея на ветру значил для него больше, чем все Настины сбивчивые речи, чем протяжные автомобильные гудки Кирилла № 2.
Поначалу Настя даже возненавидела мальчика. И себя заодно - уж очень ей хотелось содрать жуткую, неподвижную, хотя и изящно нарисованную маску. Только по недоразумению она может называться лицом.
Лицом ребенка.
Мордашка её собственного сына постоянно менялась, она ни минуты не могла оставаться в покое. Если уж Илико обижался - он закусывал губы до крови, если радовался - раздувал ноздри и даже мог пошевелить ушами. Тысячи выражений, тысячи эмоций сменяли друг друга, как в калейдоскопе, бегали наперегонки, падали, сбивали колени и снова поднимались. Глаза Илико были полны птиц, брызг, листьев, бабочек, мелкой гальки, оловянных солдатиков...
Лицо Владика казалось электронной схемой, инструкция к пользованию которой была безвозвратно утеряна. Мальчик и понятия не имел, зачем существуют глаза, уши, губы, даже веснушки на носу.
Старенькая пациентка медсестры Ламорт была не права: Melancolie de noire здесь и не пахло. Меланхолия - все же эмоция, все же реакция.
А Владик не реагировал.
Сжимал в руках плюшевую божью коровку и не реагировал.
Утирая внезапно подступившие слезы, Настя направилась к дому, возле которого сидел мальчик.
И через час узнала все. От его бабушки Александры Зиновьевны.
Владику совсем недавно исполнилось восемь. Родители мальчика погибли в катастрофе - то ли автомобильной, то ли авиационной, и Владик с Александрой Зиновьевной остались одни.
Нет, врачи говорят, что сделать ничего нельзя. Что это довольно редкое психическое заболевание. Или отклонение, кому как нравится.
Конечно же, она хорошо знает Кирилла. Милый молодой человек из окна напротив. Владик любит стоять у окна, к сожалению, в деревенских домах окна маленькие... Кирилл однажды даже сфотографировал Владика, потом они случайно встретились во дворе, а потом... Как-то само собой получилось, что он стал бывать у них. Нет, они никогда бы не уехали из Питера, но мальчику противопоказано такое обилие сырости и камня. Пришлось купить домик здесь, на большее не хватило денег.
Но она не жалеет.
Да, этого змея сделал для Владика Кирилл. И ей кажется, что Владик привязан к Кириллу. Кирилл помогал им переезжать сюда, о, он прекрасный человек. Странно, что в наше жестокое время встречаются такие прекрасные молодые люди.
Вы его сестра?
Очень, очень приятно! Вы передавайте ему привет, Кириллу.
Настя едва сдержалась. Сказать Александре Зиновьевне, что его уже нет в живых, она не могла. Тем более что Владик смотрит на дорогу. Невидящим взглядом.
Да, подтвердила Александра Зиновьевна. Внук часто сидит на изгороди. И каждое утро она привязывает к изгороди змея, которого соорудил Кирилл. Владик не просит её об этом, нет, но она знает, что так нужно.
Вы передавайте ему привет, Кириллу.
Он ведь приезжал сюда недели две назад. Привез кое-каких продуктов, игрушку для Владика - божью коровку. Но пробыл совсем недолго, сказал, что у него дела в городе... Она не стала его задерживать, она понимает - у молодого человека молодая жизнь. Но они так благодарны Кириллу - и сама Александра Зиновьевна, и Владик... Хотя малыш почти не говорит.
Вы передавайте Кириллу привет. Обязательно.
Она не может настаивать, но... Мальчик все время ждет своего старшего друга. Он ничего не говорит об этом, но она - бабушка, и она знает.
Кстати, как он себя чувствует? В последний приезд он выглядел неважно. Жаловался на усталость и головную боль...
Игрушка?
Нет, что вы! Владик с ней не расстается. Не выпускает из рук. А она не может отбирать игрушку у внука. Она понимает, что только посмотреть. Но это невозможно...
Невозможно.
...Почему Настя так вцепилась в эту простую, бесхитростную мысль о плюшевой божьей коровке?
Может быть, потому, что она увидела здесь то, что совсем не ожидала увидеть: ласковую, ушибленную горем пожилую женщину и мальчика, из которого слова не вытянешь.
И пожилая женщина, и мальчик не способны нести на своих хрупких плечах груз какой-либо тайны. Чьейлибо тайны. Просто потому, что они и понятия не имеют, что такое тайна. И потом, Кирилл никогда бы не стал подвергать опасности жизнь старого человека и жизнь ребенка.
А плюшевая божья коровка - она просто отбилась от своих нарисованных подруг. Или наоборот? Или все божьи коровки в квартире на Второй линии подгонялись под нее? Именно она была царицей, маткой, родоначальницей всего стада.
И именно этой маткой Насте нужно завладеть.
Ведь не зря же Кирилл приехал сюда дней за десять до смерти!..
Ей все-таки удалось уломать Александру Зиновьевну - не забрать игрушку, нет! Просто рассмотреть её. Бабушка Владика была немало удивлена такой странной просьбой, но ведь Настя - сестра Кирилла. А Кирилл - почти член семьи и почти святой.
Почти святой член почти святого семейства.
План был выработан за несколько минут: Александра Зиновьевна уложит Владика спать (он всегда безропотно спит днем, не то что другие дети!), и...
Во всяком случае, можно будет хотя бы попытаться.
Решающую фазу операции Настя ждала больше часа.
И все потому, что очень много времени тратилось на суровые, неулыбчивые ритуалы. Ритуалы, заведенные раз и навсегда. Сначала Александра Зиновьевна отвязала змея от изгороди и пошла с ним в дом. Мальчик, ещё секунду назад казавшийся каменным изваянием, аккуратно слез с бревна и пошел за бабушкой.
Или за змеем, что, в общем-то, было одно и то же.
Вымытые над эмалированным ведром руки (малыш подставлял сначала одну ладошку, потом - другую, и все только для того, чтобы не выпустить божью коровку из рук), обед, откинутое одеяло на кровати...
Настя самым бессовестным образом подглядывала за Владиком сквозь приоткрытую дверь. Не прощала себя за хамское, болезненное любопытство и все же подглядывала. Вернее, даже не за самим мальчиком.
За его руками.
Руки Владика были вовсе не такими безжизненными, как лицо. Напротив, они были единственными проводниками воли мальчика, его скрытых в скорлупке черепа мыслей.
Он не просто держал игрушку. Он сильно сжимал её в руках. Побелевшие косточки предупреждали: нельзя касаться её, нельзя трогать, иначе произойдет что-то страшное...
Через десять минут Настя не выдержала и подошла к Александре Зиновьевне.
Мальчик спал.
Мальчик спал как самый обыкновенный маленький мальчик. Черты его лица смягчились, как будто во сне он тихонько освобождался от оков своей болезни, выскакивал из нее, как выскакивают из окна, чтобы тайком от старшей сестры и родителей искупаться в утренней речке.
Да и недетская хватка ослабла.
- Берите, - прошептала Александра Зиновьевна. - Берите, он не проснется.
Настя протянула руку и, чувствуя себя воришкой и предательницей, потянула игрушку из разжавшихся рук.
И, не выдержав, погладила кончиками своих пальцев пальцы Владика.
Все.
Плюшевая божья коровка перекочевала к ней в руки. Можно вздохнуть спокойно. Она уже готова была отойти от кровати, когда...
Когда заметила, что глаза Владика открыты. И в упор смотрят на нее.
Кровь бросилась ей в голову. Воровка. Воровка, воровка!.. Воспользовалась моментом, воровка!.. Настя даже замерла от охватившего её отчаяния. А Владик... Владик снова закрыл глаза. И ей показалось, что в их глубине промелькнуло отстраненное одобрение: я ждал, и ты пришла. И все сделала правильно. Чушь, ей только показалось!
Не успев даже отойти от кровати, Настя принялась ощупывать игрушку.
Ничего.
Но ведь не может быть, чтобы ничего!
Раздосадованная, она подошла к окну и начала просматривать на свет каждый шов, даже самый маленький.
И вскоре обнаружила то, что так смутно искала. Один из швов на подбрюшье божьей коровки был не фабричным. Его зашивали руками. Может быть, не очень аккуратно, но достаточно надежно.
- У вас есть ножницы? - спросила Настя у Александры Зиновьевны.
- Зачем вам ножницы?
- Это минутное дело... Всего лишь крошечный участок. Я буду предельно осторожна... Никто ничего не заметит. Все будет даже лучше, чем раньше.
Нельзя сказать, чтобы бабушка Владика была в восторге от подобной идеи, но ножницы все-таки дала.
Настя сделала крохотный надрез и сунула туда два пальца.
И когда это произошло, она даже не поверила своей удаче: подушечки пальцев натолкнулись на неплотное бумажное сопротивление. Настя ухватила краешек бумаги и осторожно потянула на себя.
И спустя секунду вытащила на поверхность скатанные в трубочку листы бумаги. Листов было довольно много, и, развернув их, Настя едва не вскрикнула от радости!
Пропавшие, вырванные с мясом страницы блокнота. Того самого, который начинался с "16 июля. 21.00. "ШТАН-ДАРТЪ". СТОЛИК НА ЧЕТВЕРЫХ. НУ, ДАЮТ! ТЕЛКА СУПЕР! ЕГО ПОНИМАЮ, ЖЕНЕ СОЧУВСТВУЮ"...
И заканчивался:
"...ОЛОСА В ГОЛОВЕ СВОДЯТ МЕНЯ С УМА... ГОСПОДИ, ВО ЧТО ТОЛЬКО Я ВВЯЗАЛСЯ, ГОСПОДИ... БЕСПОЛЕЗНО, БЕССМЫСЛЕННО, ОНИ ВСЕ РАВНО НАЙДУТ, КАК БЫ Я НИ ПРЯТАЛ... ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВНУТРИ МЕНЯ, ОНИ РАНО ИЛИ ПОЗДНО ДО ЭТОГО ДОБЕРУТСЯ..."
А между этими двумя записями свернулась вся Кирюшина жизнь. Которая привела его к такой страшной смерти.
...Настя даже не помнила толком, как зашила веселую плюшевую букашку, как сказала ничего не значащие слова благодарности Александре Зиновьевне, как выскочила из дома, как села в джип. И как Кирилл № 2 заводил машину, она тоже не помнила.
Свернутые тетрадные листы - вот что интересовало её сейчас больше всего.
Странная легкость и странная усталость ощущались во всем её теле: как будто она долго шла к поставленной цели и наконец добилась своего. Эй, Кирюша, я решила задачку, я расщелкала её, как семечки в кинотеатре на первом ряду! Ты указал только направление пути, а я прошла его почти до конца. Ты зарыл клад, а мне удалось найти его! Не такая уж я тупая деревенская баба, какой виделась тебе из этого твердокаменного, гранитнолобого убийцы-Питера!..
- Вы не сказали, что мы едем к ребенку, - бросил Кирилл, когда они преодолели первые семьдесят пять километров.
- Простите. Но вы ведь и не спрашивали, к кому мы едем...
- Приезжать к ребенку с пустыми руками... Не думаю, что это правильно. - Он покачал головой, а Настя вдруг испытала жгучий укол совести.
И странного раздражения.
Владик не нуждается в её подарках. В зайцах, мишках и гоночных машинках. У него совершенно другие отношения с миром, запертая комната его сознания пропускает в себя так мало предметов, что каждый из них становится значимым.
Нужно быть рядом с этим мальчиком, нужно приручить его, чтобы иметь право дарить ему подарки. Кирюша это право заслужил. А кто такая она? Всего лишь старшая сестра, от которой сбегают тайком, чтобы искупаться в речке.
Или умереть.
Все это она хотела высказать Кириллу № 2. Но промолчала.
Так, в полном молчании, он довез её от Поги до Васильевского. И припарковал машину напротив подъезда.
- Спасибо за поездку. - Настя вовсе не чувствовала угрызений совести из-за того, что этот человек убил на неё целый день.
Более того, она хотела побыстрее отделаться от не в меру любезного автовладельца. Дневник брата - вот что волновало её сейчас больше всего.
Она должна докопаться до истины!
- Пожалуйста, - бросил он.
- Я пойду.
- Идите.
Поразительное хладнокровие и поразительное отсутствие мотива! Зачем он таскался с ней целый день, жег бензин и чавкал по грязи, если Настя нисколько не нравится ему как женщина? А если все же нравится, тогда почему он не пытается ухаживать? Он даже упивается этим состоянием - состоянием романтического неприставания!
- И вы никуда не хотите меня пригласить? - все-таки не выдержала Настя. И на секунду забыла о бумагах в кармане куртки.
- Почему не хочу? Хочу!
- Ну так приглашайте!
- Завтра вечером вас устроит? Поедем куда-нибудь за город. Вы не против?
Она едва не ляпнула томное: "Позвоните мне, ми-и-лый". Но вовремя сдержалась.
- Я не против.
- Я заеду за вами.
Закрепить право на Кирилла № 2 стервозным лозунгом "Буду ждать" ей в голову не пришло.
А потом Настя и вовсе забыла о всяких лозунгах, и о Кирилле № 2, и о себе заодно - стоило ей только расположиться на ковре в комнате и разложить перед собой листочки Кирюши.
Но начала она вопреки логике не с первых строк.
Некоторые из листков были переложены небольшими газетными заметками. Всего заметок было три, и все три проходили под рубрикой "ПРОИСШЕСТВИЯ".
Два-три, в лучшем случае четыре абзаца, обведенные жесткой стремительной ручкой. Да, Кирюша знал, что делает, она может им гордиться.
В первой заметке речь шла о некоем Кабрине Н. С., достаточно известном в городе предпринимателе. Н. С. Кабрин погиб в результате несчастного случая: вешая гардины на окна в своей собственной квартире на улице Большая Пушкарская, он оступился и рухнул с высоты седьмого этажа. Свидетелями несчастного случая стали мать и жена пострадавшего.
Вторая повествовала ещё об одном бизнесмене: Давыдове К. С. С Давыдовым произошла сходная история: он тоже вывалился из окна собственной квартиры. В этом случае свидетельницей оказалась четырнадцатилетняя дочь Давыдова. На вопрос, что же произошло, девочка вразумительного ответа дать не могла. Лепетала что-то о котенке, который сидел на карнизе, маленький и несчастный... Отец якобы собрался достать его, но в последний момент не удержался за края подоконника.
Десятый этаж и мгновенная смерть.
А вот директора одной из крупных компьютерных фирм господина Газаряна С. П. смерть застала в ночной пижаме. Он вышел на кухню заправить в тостер бутерброды с сыром. И пал жертвой натекшей за ночь лужи под мойкой. Вода сработала как проводник, и от господина Газаряна остались только дыбом вставшие волосы... И беременная жена, которая была свидетельницей кошмарного поведения тостера.
На каждой заметке рукой Кирилла было проставлено число.
Кабрин Н.С. - 24 июля текущего года.
Давыдов К.С. - 7 августа текущего года.
Газарян С.П. - 16 августа текущего года.
Отложив газетные вырезки, Настя задумалась. Просто эпидемия несчастных случаев! Мор какой-то. Сходные обстоятельства и почти сходные цифры. А жизнь бизнесменов оборвалась в течение слишком уж небольшого временного промежутка.
Слишком небольшого, чтобы считать это случайностью.
Да и сам Кирюша - он ведь не зря собрал три сходные смерти в одном блокноте.
Вот блокнотом-то она и займется. Как бы тяжело ей ни было и каким бы ужасным ни оказался путь до последней записи: "...ОЛОСА В ГОЛОВЕ СВОДЯТ МЕНЯ С УМА... ГОСПОДИ, ВО ЧТО ТОЛЬКО Я ВВЯЗАЛСЯ, ГОСПОДИ..."
...Поначалу Кирилл и сам не понимал, во что ввязался.
Во всяком случае, первые записи были достаточно беззаботны. И отсылали Настю к взбалмошной Марине Быковой и её такой же взбалмошной просьбе: последить за мужем. Кирилл - вот кто единственный из всего агентства "Валмет" взялся за дело. И даже поначалу попытался жестко придерживаться инструкций.
"16 июля. 21.00. "ШТАНДАРТЪ". СТОЛИК НА ЧЕТВЕРЫХ. НУ, ДАЮТ! ТЕЛКА СУПЕР! ЕГО ПОНИМАЮ, ЖЕНЕ СОЧУВСТВУЮ".
Но все инструкции пошли к черту, стоило только Кириллу совершить самую обыкновенную пылкую мужскую глупость.
"17 июля. 00.05. В ЗАДНИЦУ ГАЛОГЕНА И СТО БАКСОВ. НО ЗАЧЕМ Я ДЕЛАЮ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ? ДЕВУШКА СБИВАЕТ МЕНЯ С ТОЛКУ..."
Кирилл привел к "Штандарту" одного человека (Дмитрия Быкова, проходящего в дневнике под именем Галоген), а отчалил от ресторана совсем с другим. Даже сто долларов и профессиональное реноме потеряли для него всякое значение, стоило лишь элегантному парусу Мицуко появиться на сосредоточенном горизонте Настиного брата.
Впрочем, имя Мицуко возникло где-то ближе к середине записей. А именно двадцать третьего августа, когда миновали все три смерти бизнесменов. Смерти были описаны достаточно скупо и помечены сносками "*", "**", "***". Сноски были призваны проиллюстрировать слово "фотографировал". Но к этим же сноскам вплотную приблизились и другие слова. С гораздо более размытым смыслом: "ничего не понимаю"; "она ведь не господь бог" (сверху приписано: "НО БОГИНЯ!!!"); "этого не может быть"; "просто сумасшествие какое-то!!!"
23 августа. День, когда Кирилл познакомился с ней.
Этому событию уделены целых три страницы, исписанные взволнованным, летящим почерком брата. Мицуко сама подошла к нему в кафе с символическим и роковым названием "ВСТРЕЧА".
А дальше - дальше следовали причитания, многоточия, зачеркнутые слова и целые предложения (когда эпитеты, которыми осыпалась Мицуко, казались Кириллу недостаточно яркими). И что бы он ни делал - ходил ли с ней в кино (23, 25, 26 августа, 2, 5, 8 сентября), лечил зубы (27 и 30 августа), сидел в ресторанах (26, 29 августа, 3 сентября), ездил за город кататься на лошадях (31 августа и 7 сентября) - все происходило под знаком Мицуко.
Роковое прозрение "У НЕЕ ЕСТЬ ДРУГОЙ" наступило 10 сентября и было обведено черной рамкой. Здесь же присутствовало странное название "ЮККИ", заставившее Настю вспомнить пожухлую связку из Карабселек и Поги.
Впрочем, справедливости ради, Пога тоже упоминалась. Особенно в самом начале дневника, пока у Кирилла не поехала крыша от любви.
Он очень привязался к Владику. Это было правдой.
Как правдой было и то, что Владик был забыт и принесен на алтарь Мицуко. Так же как и все остальное. А после записи "У НЕЕ ЕСТЬ ДРУГОЙ" и ещё одной "ГОВОРИЛ О ДРУГОМ" начался совсем иной Кирилл.
Сломавшийся от безнадежной любви.
Записи этого периода стали носить отрывистый характер, слова путались, почерк стремительно портился. А рефрен "Часто думаю о смерти" заставил Настю заплакать.
А потом появились "ГОЛОСА".
"ОНИ ПРЕСЛЕДУЮТ МЕНЯ". "СЕДЬМОЙ - ГОРАЗДО БЛИЖЕ К НЕБУ, ЧЕМ К ЗЕМЛЕ". "ЭТО ПОХОЖЕ НА КАБРИНА"...
А с пятнадцатого сентября началось вообще невероятное: "СНЯЛ СЕБЯ С ПОДОКОННИКА. КАК Я ТАМ ОКАЗАЛСЯ? ЕЩЕ МИНУТА, И ВЫСКОЧИЛ БЫ. ПОМОГ ВЛАДИК. НЕ УВИДЕЛ ЕГО В ОКНЕ".
А от короткой неровной записи "ЭТО НЕ Я, ЭТО ВО МНЕ" Настя задрожала.
Потом последовало ещё одно уточнение: "ЭТО НЕ Я, НО ОНИ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ЭТО БЫЛ Я".
Эту запись венчала целая страница уже знакомых Насте сносок:
"***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***",
"*", "*", "*", "*"; "*", "*", "*", "*", "*"; "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*",
"**", "**", "**"; "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**".
У Насти даже закружилась голова от целой страницы подобной каллиграфии. Да и Кирилл изредка жаловался на головную боль.
А предпоследнюю страницу занимала одна-единствен-ная фраза. Отсутствие знаков препинания делало её бессмысленной:
"Я ПОНЯЛ ЗАЧЕМ ОНИ УБИВАЮТ НО НЕ ЗНАЮ КАК МОЖЕТ БЫТЬ КТО-ТО НАЙДЕТ И ПОЙМЕТ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ТОЛЬКО БЫ НЕ ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ ПРЯЧУ ДНЕВНИК".
Сумасшедший.
Ее брат оказался сумасшедшим. Та изощренность, с которой он прятал свой дневник, та изощренность, с которой он заставил Настю искать его... Только сумасшедшие могут быть такими скрупулезными, такими последовательными. Только сумасшедшие могут так искусно симулировать душевное здоровье.
А Владик и его бабушка? Зачем он втравил во все это ребенка? И чего на самом деле стоят эти интимнобезумные записи?
А эта маленькая дрянь Мицуко, которая превратила её Кирюшу в сумасшедшего! Впрочем, Мицуко никогда и не утверждала, что без ума от брата. А эти заметки, вырезанные из газеты? Возможно, директор агентства "Валмет" и прав: в снимках присутствует сомнительной чистоты тайна. Но она не так страшна, чтобы терять из-за неё рассудок.
Не нужно было вообще разыскивать этот проклятый дневник. Он только подтвердил то, что было известно с самого начала. То, о чем ей намекнули оба следователя: в смерти Кирилла Лангера никто не виноват.
Кроме него самого.
Настя сглотнула комок в горле и принялась машинально расставлять знаки препинания в предпоследней записи Кирилла. Той самой, которая заставила его выдумать трюк с божьими коровками. Но и с ученически правильными запятыми и точками текст вызывал большие сомнения: "Я понял зачем. Они убивают. Но не знаю, как может быть. Кто-то найдет и поймет все остальное. Только бы не... Они были первыми. Прячу дневник".
Кто - они? Голоса? Но голоса и так звучат, тут уж ничего не поделаешь.
Слава богу, что она сама не слышит никаких голосов. Разве что звонок в дверь, который назойливо жужжит над ухом уже несколько минут...
Настя прислушалась. Действительно, кто-то звонит. Неужели Кирилл № 2 передумал и решил перенести завтрашний загородный тур на сегодня? А ходить без лифчика очень даже ничего.
Заза бы убил её за это.
Звонок становился все настойчивее, как раз в бесцеремонном стиле Кирилла. Это было бы совсем неплохо - развеяться. Особенно после того, что она прочитала.
Настя поднялась с ковра и направилась в коридор - открывать.
Это был не Кирилл.
На площадке стоял странный, очень бедно одетый молодой человек. Но самым странным было то, что она его где-то видела... Вот только где? Кафе "Камасутра", кабак "Аризона-69"...
Георгий Вениаминович, следователь...
* * *
...Наконец-то за дверью возникло хоть какое-то подобие жизни.
Пацюк нервно затеребил ворот рубашки. Залетные провинциалы, видимо, решили всерьез потрепать ему нервы. Забились, как кроты, в дальнюю комнату, никого не хотят видеть, никому не открывают, кроме фармацевта Калерии Никодимовны... тьфу ты, Капитолины Натановны с флакончиком ландышевых капель... Накупили копченых куриц и сидят на чемоданах в ожидании отъезда в свой богом забытый Выдропужск.
В общем прицепном вагоне.
Пока Пацюк на все лады костерил общие вагоны, дверь успела распахнуться, и на пороге появилась... девушка из Эпонимы. В исполнении Фрэнка Синатры.
Тум-там-тара-тум-там-тара-тум-там-тара-тум... И-эх!..
Сумасшедшей красоты глаза, сумасшедшей красоты волосы, масть совсем другая, чем у Мицуко, но все равно прекрасная, а где же наш блондинистый экстремал с помповым ружьем и самурайской собакой акита-ину, почему Пацюк до сих пор жив? Так стройна и так красива девушка из Эпонимы, тум-там-тара-тум...
И-эх!
- Извините, кажется, я ошибся дверью, - просипел Пацюк, обшаривая красотку глазами. Пока муж не выполз.
- Нет, - сказала девушка, обшаривая глазами Пацюка. Нет? Интересно, почему нет?
- Проходите, - сказала она.
С ума сойти! Но раз приглашают...
Нет, квартирой он не ошибся. Квартира была та же самая. Впрочем, все легко объяснимо: покойный Лангер квартиру снимал, а это, наверное, настоящая хозяйка. Владелица. Владычица. А где же сам бледнолицый папик? Все на джипе катается?..
Интересно, зачем она его пригласила?
Пацюк перевел дыхание и облизал губы. Самый расхожий сюжет в жестком порно: тяжко работающий муж и прелестница-жена. Женушка целыми днями скучает в своей золотой клетке и развлекается только тем, что заманивает в супружескую спальню косильщиков лужаек, дорожных рабочих и потных плотников. Пацюк, конечно, к этой категории больных не относится, но может сойти за бедного девственного философа, в жизни не нюхавшего мастурбации.
Очевидно, шеф отдал должное пацюковскому умению бегать от опасности, а не встречать её лицом к лицу. Высоко же он ценит Егора Пацюка, нечего сказать!..
Переведя дух, Егор заглянул в правую витрину "Кибелы".
Пантеон стеклянных божков был на месте. На месте была и сумасшедшая верховная жрица пантеона - Марина. Жрица сливалась в потребительском экстазе с кем-то из покупательниц - это было явственно видно сквозь стекло. На месте Марины Пацюк не торопился бы так по-матерински прикладываться к груди какого-то сомнительного сутулого плащика и сомнительного старомодного кашне. И не менее сомнительной тирольской шапочки, вывезенной, очевидно, в качестве трофея, из замка Каринхалле.
Впрочем, Пацюк тотчас же вспомнил себя вчерашнего (шелковый Лао-цзы у кадыка, вязаные мухоморы на груди, курточка "Мама, не горюй!" на плечах) и сразу же устыдился. Он тоже зашел в "Кибелу" сирым и убогим, а вышел отягощенный лампой "Грешница".
Может быть, и этому тирольскому пугалу повезет.
Может быть, и оно принесло Марине какую-нибудь радостную весть. Например, что её ненавистника - как же его звали?.. Ага, Быков! - её ненавистника Быкова разорвало кумулятивным снарядом. Или он отравился парами таллия. Или его покусала бешеная собака...
Так что вперед, Тироль!
Но, очевидно, Быков до сих пор коптил небо и ни одна из его понедельничных девочек не пострадала. Во всяком случае, переходящей лампы Тиролю не досталось. И во внутренние покои Тироль приглашен не был.
Напротив, отделившись от Марины, покупательница двинулась к выходу.
Через несколько секунд раздался мелодичный звон колокольчиков, и входная дверь "Кибелы" распахнулась. И тирольская шапочка, только что разговаривавшая с Мариной, выпорхнула наружу. Вернее, выползла, с некоторым трудом передвигая ноги, обутые в отмотавшие не один срок сапоги-чулки.
Черт возьми, Пацюк хорошо знал эти сапоги-чулки!
И если бы он не ухватился за шершавый ствол тополя, то просто рухнул бы наземь. Как подкошенный.
Из супермодной и супердорогой "Кибелы" вышла его совсем не модная и уж никак не дорогая бывшая домработница Анна Николаевна. Приборка влажной тряпкой, легкие постирушки, легкий супчик, легкое сожаление: "Время художников безвозвратно ушло, Егорушка".
Анна Николаевна, совсем недавно отлученная от дома.
Аннет.
Собственной персоной.
* * *
Мальчик страдал аутизмом.
Он изо всех сил отталкивал от себя окружающий мир, он был глух ко всему происходящему. Он смотрел и не видел, он слушал, но не слышал, и даже едва уловимый шелест змея на ветру значил для него больше, чем все Настины сбивчивые речи, чем протяжные автомобильные гудки Кирилла № 2.
Поначалу Настя даже возненавидела мальчика. И себя заодно - уж очень ей хотелось содрать жуткую, неподвижную, хотя и изящно нарисованную маску. Только по недоразумению она может называться лицом.
Лицом ребенка.
Мордашка её собственного сына постоянно менялась, она ни минуты не могла оставаться в покое. Если уж Илико обижался - он закусывал губы до крови, если радовался - раздувал ноздри и даже мог пошевелить ушами. Тысячи выражений, тысячи эмоций сменяли друг друга, как в калейдоскопе, бегали наперегонки, падали, сбивали колени и снова поднимались. Глаза Илико были полны птиц, брызг, листьев, бабочек, мелкой гальки, оловянных солдатиков...
Лицо Владика казалось электронной схемой, инструкция к пользованию которой была безвозвратно утеряна. Мальчик и понятия не имел, зачем существуют глаза, уши, губы, даже веснушки на носу.
Старенькая пациентка медсестры Ламорт была не права: Melancolie de noire здесь и не пахло. Меланхолия - все же эмоция, все же реакция.
А Владик не реагировал.
Сжимал в руках плюшевую божью коровку и не реагировал.
Утирая внезапно подступившие слезы, Настя направилась к дому, возле которого сидел мальчик.
И через час узнала все. От его бабушки Александры Зиновьевны.
Владику совсем недавно исполнилось восемь. Родители мальчика погибли в катастрофе - то ли автомобильной, то ли авиационной, и Владик с Александрой Зиновьевной остались одни.
Нет, врачи говорят, что сделать ничего нельзя. Что это довольно редкое психическое заболевание. Или отклонение, кому как нравится.
Конечно же, она хорошо знает Кирилла. Милый молодой человек из окна напротив. Владик любит стоять у окна, к сожалению, в деревенских домах окна маленькие... Кирилл однажды даже сфотографировал Владика, потом они случайно встретились во дворе, а потом... Как-то само собой получилось, что он стал бывать у них. Нет, они никогда бы не уехали из Питера, но мальчику противопоказано такое обилие сырости и камня. Пришлось купить домик здесь, на большее не хватило денег.
Но она не жалеет.
Да, этого змея сделал для Владика Кирилл. И ей кажется, что Владик привязан к Кириллу. Кирилл помогал им переезжать сюда, о, он прекрасный человек. Странно, что в наше жестокое время встречаются такие прекрасные молодые люди.
Вы его сестра?
Очень, очень приятно! Вы передавайте ему привет, Кириллу.
Настя едва сдержалась. Сказать Александре Зиновьевне, что его уже нет в живых, она не могла. Тем более что Владик смотрит на дорогу. Невидящим взглядом.
Да, подтвердила Александра Зиновьевна. Внук часто сидит на изгороди. И каждое утро она привязывает к изгороди змея, которого соорудил Кирилл. Владик не просит её об этом, нет, но она знает, что так нужно.
Вы передавайте ему привет, Кириллу.
Он ведь приезжал сюда недели две назад. Привез кое-каких продуктов, игрушку для Владика - божью коровку. Но пробыл совсем недолго, сказал, что у него дела в городе... Она не стала его задерживать, она понимает - у молодого человека молодая жизнь. Но они так благодарны Кириллу - и сама Александра Зиновьевна, и Владик... Хотя малыш почти не говорит.
Вы передавайте Кириллу привет. Обязательно.
Она не может настаивать, но... Мальчик все время ждет своего старшего друга. Он ничего не говорит об этом, но она - бабушка, и она знает.
Кстати, как он себя чувствует? В последний приезд он выглядел неважно. Жаловался на усталость и головную боль...
Игрушка?
Нет, что вы! Владик с ней не расстается. Не выпускает из рук. А она не может отбирать игрушку у внука. Она понимает, что только посмотреть. Но это невозможно...
Невозможно.
...Почему Настя так вцепилась в эту простую, бесхитростную мысль о плюшевой божьей коровке?
Может быть, потому, что она увидела здесь то, что совсем не ожидала увидеть: ласковую, ушибленную горем пожилую женщину и мальчика, из которого слова не вытянешь.
И пожилая женщина, и мальчик не способны нести на своих хрупких плечах груз какой-либо тайны. Чьейлибо тайны. Просто потому, что они и понятия не имеют, что такое тайна. И потом, Кирилл никогда бы не стал подвергать опасности жизнь старого человека и жизнь ребенка.
А плюшевая божья коровка - она просто отбилась от своих нарисованных подруг. Или наоборот? Или все божьи коровки в квартире на Второй линии подгонялись под нее? Именно она была царицей, маткой, родоначальницей всего стада.
И именно этой маткой Насте нужно завладеть.
Ведь не зря же Кирилл приехал сюда дней за десять до смерти!..
Ей все-таки удалось уломать Александру Зиновьевну - не забрать игрушку, нет! Просто рассмотреть её. Бабушка Владика была немало удивлена такой странной просьбой, но ведь Настя - сестра Кирилла. А Кирилл - почти член семьи и почти святой.
Почти святой член почти святого семейства.
План был выработан за несколько минут: Александра Зиновьевна уложит Владика спать (он всегда безропотно спит днем, не то что другие дети!), и...
Во всяком случае, можно будет хотя бы попытаться.
Решающую фазу операции Настя ждала больше часа.
И все потому, что очень много времени тратилось на суровые, неулыбчивые ритуалы. Ритуалы, заведенные раз и навсегда. Сначала Александра Зиновьевна отвязала змея от изгороди и пошла с ним в дом. Мальчик, ещё секунду назад казавшийся каменным изваянием, аккуратно слез с бревна и пошел за бабушкой.
Или за змеем, что, в общем-то, было одно и то же.
Вымытые над эмалированным ведром руки (малыш подставлял сначала одну ладошку, потом - другую, и все только для того, чтобы не выпустить божью коровку из рук), обед, откинутое одеяло на кровати...
Настя самым бессовестным образом подглядывала за Владиком сквозь приоткрытую дверь. Не прощала себя за хамское, болезненное любопытство и все же подглядывала. Вернее, даже не за самим мальчиком.
За его руками.
Руки Владика были вовсе не такими безжизненными, как лицо. Напротив, они были единственными проводниками воли мальчика, его скрытых в скорлупке черепа мыслей.
Он не просто держал игрушку. Он сильно сжимал её в руках. Побелевшие косточки предупреждали: нельзя касаться её, нельзя трогать, иначе произойдет что-то страшное...
Через десять минут Настя не выдержала и подошла к Александре Зиновьевне.
Мальчик спал.
Мальчик спал как самый обыкновенный маленький мальчик. Черты его лица смягчились, как будто во сне он тихонько освобождался от оков своей болезни, выскакивал из нее, как выскакивают из окна, чтобы тайком от старшей сестры и родителей искупаться в утренней речке.
Да и недетская хватка ослабла.
- Берите, - прошептала Александра Зиновьевна. - Берите, он не проснется.
Настя протянула руку и, чувствуя себя воришкой и предательницей, потянула игрушку из разжавшихся рук.
И, не выдержав, погладила кончиками своих пальцев пальцы Владика.
Все.
Плюшевая божья коровка перекочевала к ней в руки. Можно вздохнуть спокойно. Она уже готова была отойти от кровати, когда...
Когда заметила, что глаза Владика открыты. И в упор смотрят на нее.
Кровь бросилась ей в голову. Воровка. Воровка, воровка!.. Воспользовалась моментом, воровка!.. Настя даже замерла от охватившего её отчаяния. А Владик... Владик снова закрыл глаза. И ей показалось, что в их глубине промелькнуло отстраненное одобрение: я ждал, и ты пришла. И все сделала правильно. Чушь, ей только показалось!
Не успев даже отойти от кровати, Настя принялась ощупывать игрушку.
Ничего.
Но ведь не может быть, чтобы ничего!
Раздосадованная, она подошла к окну и начала просматривать на свет каждый шов, даже самый маленький.
И вскоре обнаружила то, что так смутно искала. Один из швов на подбрюшье божьей коровки был не фабричным. Его зашивали руками. Может быть, не очень аккуратно, но достаточно надежно.
- У вас есть ножницы? - спросила Настя у Александры Зиновьевны.
- Зачем вам ножницы?
- Это минутное дело... Всего лишь крошечный участок. Я буду предельно осторожна... Никто ничего не заметит. Все будет даже лучше, чем раньше.
Нельзя сказать, чтобы бабушка Владика была в восторге от подобной идеи, но ножницы все-таки дала.
Настя сделала крохотный надрез и сунула туда два пальца.
И когда это произошло, она даже не поверила своей удаче: подушечки пальцев натолкнулись на неплотное бумажное сопротивление. Настя ухватила краешек бумаги и осторожно потянула на себя.
И спустя секунду вытащила на поверхность скатанные в трубочку листы бумаги. Листов было довольно много, и, развернув их, Настя едва не вскрикнула от радости!
Пропавшие, вырванные с мясом страницы блокнота. Того самого, который начинался с "16 июля. 21.00. "ШТАН-ДАРТЪ". СТОЛИК НА ЧЕТВЕРЫХ. НУ, ДАЮТ! ТЕЛКА СУПЕР! ЕГО ПОНИМАЮ, ЖЕНЕ СОЧУВСТВУЮ"...
И заканчивался:
"...ОЛОСА В ГОЛОВЕ СВОДЯТ МЕНЯ С УМА... ГОСПОДИ, ВО ЧТО ТОЛЬКО Я ВВЯЗАЛСЯ, ГОСПОДИ... БЕСПОЛЕЗНО, БЕССМЫСЛЕННО, ОНИ ВСЕ РАВНО НАЙДУТ, КАК БЫ Я НИ ПРЯТАЛ... ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВНУТРИ МЕНЯ, ОНИ РАНО ИЛИ ПОЗДНО ДО ЭТОГО ДОБЕРУТСЯ..."
А между этими двумя записями свернулась вся Кирюшина жизнь. Которая привела его к такой страшной смерти.
...Настя даже не помнила толком, как зашила веселую плюшевую букашку, как сказала ничего не значащие слова благодарности Александре Зиновьевне, как выскочила из дома, как села в джип. И как Кирилл № 2 заводил машину, она тоже не помнила.
Свернутые тетрадные листы - вот что интересовало её сейчас больше всего.
Странная легкость и странная усталость ощущались во всем её теле: как будто она долго шла к поставленной цели и наконец добилась своего. Эй, Кирюша, я решила задачку, я расщелкала её, как семечки в кинотеатре на первом ряду! Ты указал только направление пути, а я прошла его почти до конца. Ты зарыл клад, а мне удалось найти его! Не такая уж я тупая деревенская баба, какой виделась тебе из этого твердокаменного, гранитнолобого убийцы-Питера!..
- Вы не сказали, что мы едем к ребенку, - бросил Кирилл, когда они преодолели первые семьдесят пять километров.
- Простите. Но вы ведь и не спрашивали, к кому мы едем...
- Приезжать к ребенку с пустыми руками... Не думаю, что это правильно. - Он покачал головой, а Настя вдруг испытала жгучий укол совести.
И странного раздражения.
Владик не нуждается в её подарках. В зайцах, мишках и гоночных машинках. У него совершенно другие отношения с миром, запертая комната его сознания пропускает в себя так мало предметов, что каждый из них становится значимым.
Нужно быть рядом с этим мальчиком, нужно приручить его, чтобы иметь право дарить ему подарки. Кирюша это право заслужил. А кто такая она? Всего лишь старшая сестра, от которой сбегают тайком, чтобы искупаться в речке.
Или умереть.
Все это она хотела высказать Кириллу № 2. Но промолчала.
Так, в полном молчании, он довез её от Поги до Васильевского. И припарковал машину напротив подъезда.
- Спасибо за поездку. - Настя вовсе не чувствовала угрызений совести из-за того, что этот человек убил на неё целый день.
Более того, она хотела побыстрее отделаться от не в меру любезного автовладельца. Дневник брата - вот что волновало её сейчас больше всего.
Она должна докопаться до истины!
- Пожалуйста, - бросил он.
- Я пойду.
- Идите.
Поразительное хладнокровие и поразительное отсутствие мотива! Зачем он таскался с ней целый день, жег бензин и чавкал по грязи, если Настя нисколько не нравится ему как женщина? А если все же нравится, тогда почему он не пытается ухаживать? Он даже упивается этим состоянием - состоянием романтического неприставания!
- И вы никуда не хотите меня пригласить? - все-таки не выдержала Настя. И на секунду забыла о бумагах в кармане куртки.
- Почему не хочу? Хочу!
- Ну так приглашайте!
- Завтра вечером вас устроит? Поедем куда-нибудь за город. Вы не против?
Она едва не ляпнула томное: "Позвоните мне, ми-и-лый". Но вовремя сдержалась.
- Я не против.
- Я заеду за вами.
Закрепить право на Кирилла № 2 стервозным лозунгом "Буду ждать" ей в голову не пришло.
А потом Настя и вовсе забыла о всяких лозунгах, и о Кирилле № 2, и о себе заодно - стоило ей только расположиться на ковре в комнате и разложить перед собой листочки Кирюши.
Но начала она вопреки логике не с первых строк.
Некоторые из листков были переложены небольшими газетными заметками. Всего заметок было три, и все три проходили под рубрикой "ПРОИСШЕСТВИЯ".
Два-три, в лучшем случае четыре абзаца, обведенные жесткой стремительной ручкой. Да, Кирюша знал, что делает, она может им гордиться.
В первой заметке речь шла о некоем Кабрине Н. С., достаточно известном в городе предпринимателе. Н. С. Кабрин погиб в результате несчастного случая: вешая гардины на окна в своей собственной квартире на улице Большая Пушкарская, он оступился и рухнул с высоты седьмого этажа. Свидетелями несчастного случая стали мать и жена пострадавшего.
Вторая повествовала ещё об одном бизнесмене: Давыдове К. С. С Давыдовым произошла сходная история: он тоже вывалился из окна собственной квартиры. В этом случае свидетельницей оказалась четырнадцатилетняя дочь Давыдова. На вопрос, что же произошло, девочка вразумительного ответа дать не могла. Лепетала что-то о котенке, который сидел на карнизе, маленький и несчастный... Отец якобы собрался достать его, но в последний момент не удержался за края подоконника.
Десятый этаж и мгновенная смерть.
А вот директора одной из крупных компьютерных фирм господина Газаряна С. П. смерть застала в ночной пижаме. Он вышел на кухню заправить в тостер бутерброды с сыром. И пал жертвой натекшей за ночь лужи под мойкой. Вода сработала как проводник, и от господина Газаряна остались только дыбом вставшие волосы... И беременная жена, которая была свидетельницей кошмарного поведения тостера.
На каждой заметке рукой Кирилла было проставлено число.
Кабрин Н.С. - 24 июля текущего года.
Давыдов К.С. - 7 августа текущего года.
Газарян С.П. - 16 августа текущего года.
Отложив газетные вырезки, Настя задумалась. Просто эпидемия несчастных случаев! Мор какой-то. Сходные обстоятельства и почти сходные цифры. А жизнь бизнесменов оборвалась в течение слишком уж небольшого временного промежутка.
Слишком небольшого, чтобы считать это случайностью.
Да и сам Кирюша - он ведь не зря собрал три сходные смерти в одном блокноте.
Вот блокнотом-то она и займется. Как бы тяжело ей ни было и каким бы ужасным ни оказался путь до последней записи: "...ОЛОСА В ГОЛОВЕ СВОДЯТ МЕНЯ С УМА... ГОСПОДИ, ВО ЧТО ТОЛЬКО Я ВВЯЗАЛСЯ, ГОСПОДИ..."
...Поначалу Кирилл и сам не понимал, во что ввязался.
Во всяком случае, первые записи были достаточно беззаботны. И отсылали Настю к взбалмошной Марине Быковой и её такой же взбалмошной просьбе: последить за мужем. Кирилл - вот кто единственный из всего агентства "Валмет" взялся за дело. И даже поначалу попытался жестко придерживаться инструкций.
"16 июля. 21.00. "ШТАНДАРТЪ". СТОЛИК НА ЧЕТВЕРЫХ. НУ, ДАЮТ! ТЕЛКА СУПЕР! ЕГО ПОНИМАЮ, ЖЕНЕ СОЧУВСТВУЮ".
Но все инструкции пошли к черту, стоило только Кириллу совершить самую обыкновенную пылкую мужскую глупость.
"17 июля. 00.05. В ЗАДНИЦУ ГАЛОГЕНА И СТО БАКСОВ. НО ЗАЧЕМ Я ДЕЛАЮ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ? ДЕВУШКА СБИВАЕТ МЕНЯ С ТОЛКУ..."
Кирилл привел к "Штандарту" одного человека (Дмитрия Быкова, проходящего в дневнике под именем Галоген), а отчалил от ресторана совсем с другим. Даже сто долларов и профессиональное реноме потеряли для него всякое значение, стоило лишь элегантному парусу Мицуко появиться на сосредоточенном горизонте Настиного брата.
Впрочем, имя Мицуко возникло где-то ближе к середине записей. А именно двадцать третьего августа, когда миновали все три смерти бизнесменов. Смерти были описаны достаточно скупо и помечены сносками "*", "**", "***". Сноски были призваны проиллюстрировать слово "фотографировал". Но к этим же сноскам вплотную приблизились и другие слова. С гораздо более размытым смыслом: "ничего не понимаю"; "она ведь не господь бог" (сверху приписано: "НО БОГИНЯ!!!"); "этого не может быть"; "просто сумасшествие какое-то!!!"
23 августа. День, когда Кирилл познакомился с ней.
Этому событию уделены целых три страницы, исписанные взволнованным, летящим почерком брата. Мицуко сама подошла к нему в кафе с символическим и роковым названием "ВСТРЕЧА".
А дальше - дальше следовали причитания, многоточия, зачеркнутые слова и целые предложения (когда эпитеты, которыми осыпалась Мицуко, казались Кириллу недостаточно яркими). И что бы он ни делал - ходил ли с ней в кино (23, 25, 26 августа, 2, 5, 8 сентября), лечил зубы (27 и 30 августа), сидел в ресторанах (26, 29 августа, 3 сентября), ездил за город кататься на лошадях (31 августа и 7 сентября) - все происходило под знаком Мицуко.
Роковое прозрение "У НЕЕ ЕСТЬ ДРУГОЙ" наступило 10 сентября и было обведено черной рамкой. Здесь же присутствовало странное название "ЮККИ", заставившее Настю вспомнить пожухлую связку из Карабселек и Поги.
Впрочем, справедливости ради, Пога тоже упоминалась. Особенно в самом начале дневника, пока у Кирилла не поехала крыша от любви.
Он очень привязался к Владику. Это было правдой.
Как правдой было и то, что Владик был забыт и принесен на алтарь Мицуко. Так же как и все остальное. А после записи "У НЕЕ ЕСТЬ ДРУГОЙ" и ещё одной "ГОВОРИЛ О ДРУГОМ" начался совсем иной Кирилл.
Сломавшийся от безнадежной любви.
Записи этого периода стали носить отрывистый характер, слова путались, почерк стремительно портился. А рефрен "Часто думаю о смерти" заставил Настю заплакать.
А потом появились "ГОЛОСА".
"ОНИ ПРЕСЛЕДУЮТ МЕНЯ". "СЕДЬМОЙ - ГОРАЗДО БЛИЖЕ К НЕБУ, ЧЕМ К ЗЕМЛЕ". "ЭТО ПОХОЖЕ НА КАБРИНА"...
А с пятнадцатого сентября началось вообще невероятное: "СНЯЛ СЕБЯ С ПОДОКОННИКА. КАК Я ТАМ ОКАЗАЛСЯ? ЕЩЕ МИНУТА, И ВЫСКОЧИЛ БЫ. ПОМОГ ВЛАДИК. НЕ УВИДЕЛ ЕГО В ОКНЕ".
А от короткой неровной записи "ЭТО НЕ Я, ЭТО ВО МНЕ" Настя задрожала.
Потом последовало ещё одно уточнение: "ЭТО НЕ Я, НО ОНИ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ЭТО БЫЛ Я".
Эту запись венчала целая страница уже знакомых Насте сносок:
"***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***", "***",
"*", "*", "*", "*"; "*", "*", "*", "*", "*"; "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*", "*",
"**", "**", "**"; "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**", "**".
У Насти даже закружилась голова от целой страницы подобной каллиграфии. Да и Кирилл изредка жаловался на головную боль.
А предпоследнюю страницу занимала одна-единствен-ная фраза. Отсутствие знаков препинания делало её бессмысленной:
"Я ПОНЯЛ ЗАЧЕМ ОНИ УБИВАЮТ НО НЕ ЗНАЮ КАК МОЖЕТ БЫТЬ КТО-ТО НАЙДЕТ И ПОЙМЕТ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ТОЛЬКО БЫ НЕ ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ ПРЯЧУ ДНЕВНИК".
Сумасшедший.
Ее брат оказался сумасшедшим. Та изощренность, с которой он прятал свой дневник, та изощренность, с которой он заставил Настю искать его... Только сумасшедшие могут быть такими скрупулезными, такими последовательными. Только сумасшедшие могут так искусно симулировать душевное здоровье.
А Владик и его бабушка? Зачем он втравил во все это ребенка? И чего на самом деле стоят эти интимнобезумные записи?
А эта маленькая дрянь Мицуко, которая превратила её Кирюшу в сумасшедшего! Впрочем, Мицуко никогда и не утверждала, что без ума от брата. А эти заметки, вырезанные из газеты? Возможно, директор агентства "Валмет" и прав: в снимках присутствует сомнительной чистоты тайна. Но она не так страшна, чтобы терять из-за неё рассудок.
Не нужно было вообще разыскивать этот проклятый дневник. Он только подтвердил то, что было известно с самого начала. То, о чем ей намекнули оба следователя: в смерти Кирилла Лангера никто не виноват.
Кроме него самого.
Настя сглотнула комок в горле и принялась машинально расставлять знаки препинания в предпоследней записи Кирилла. Той самой, которая заставила его выдумать трюк с божьими коровками. Но и с ученически правильными запятыми и точками текст вызывал большие сомнения: "Я понял зачем. Они убивают. Но не знаю, как может быть. Кто-то найдет и поймет все остальное. Только бы не... Они были первыми. Прячу дневник".
Кто - они? Голоса? Но голоса и так звучат, тут уж ничего не поделаешь.
Слава богу, что она сама не слышит никаких голосов. Разве что звонок в дверь, который назойливо жужжит над ухом уже несколько минут...
Настя прислушалась. Действительно, кто-то звонит. Неужели Кирилл № 2 передумал и решил перенести завтрашний загородный тур на сегодня? А ходить без лифчика очень даже ничего.
Заза бы убил её за это.
Звонок становился все настойчивее, как раз в бесцеремонном стиле Кирилла. Это было бы совсем неплохо - развеяться. Особенно после того, что она прочитала.
Настя поднялась с ковра и направилась в коридор - открывать.
Это был не Кирилл.
На площадке стоял странный, очень бедно одетый молодой человек. Но самым странным было то, что она его где-то видела... Вот только где? Кафе "Камасутра", кабак "Аризона-69"...
Георгий Вениаминович, следователь...
* * *
...Наконец-то за дверью возникло хоть какое-то подобие жизни.
Пацюк нервно затеребил ворот рубашки. Залетные провинциалы, видимо, решили всерьез потрепать ему нервы. Забились, как кроты, в дальнюю комнату, никого не хотят видеть, никому не открывают, кроме фармацевта Калерии Никодимовны... тьфу ты, Капитолины Натановны с флакончиком ландышевых капель... Накупили копченых куриц и сидят на чемоданах в ожидании отъезда в свой богом забытый Выдропужск.
В общем прицепном вагоне.
Пока Пацюк на все лады костерил общие вагоны, дверь успела распахнуться, и на пороге появилась... девушка из Эпонимы. В исполнении Фрэнка Синатры.
Тум-там-тара-тум-там-тара-тум-там-тара-тум... И-эх!..
Сумасшедшей красоты глаза, сумасшедшей красоты волосы, масть совсем другая, чем у Мицуко, но все равно прекрасная, а где же наш блондинистый экстремал с помповым ружьем и самурайской собакой акита-ину, почему Пацюк до сих пор жив? Так стройна и так красива девушка из Эпонимы, тум-там-тара-тум...
И-эх!
- Извините, кажется, я ошибся дверью, - просипел Пацюк, обшаривая красотку глазами. Пока муж не выполз.
- Нет, - сказала девушка, обшаривая глазами Пацюка. Нет? Интересно, почему нет?
- Проходите, - сказала она.
С ума сойти! Но раз приглашают...
Нет, квартирой он не ошибся. Квартира была та же самая. Впрочем, все легко объяснимо: покойный Лангер квартиру снимал, а это, наверное, настоящая хозяйка. Владелица. Владычица. А где же сам бледнолицый папик? Все на джипе катается?..
Интересно, зачем она его пригласила?
Пацюк перевел дыхание и облизал губы. Самый расхожий сюжет в жестком порно: тяжко работающий муж и прелестница-жена. Женушка целыми днями скучает в своей золотой клетке и развлекается только тем, что заманивает в супружескую спальню косильщиков лужаек, дорожных рабочих и потных плотников. Пацюк, конечно, к этой категории больных не относится, но может сойти за бедного девственного философа, в жизни не нюхавшего мастурбации.