Платова Виктория. Битва божьих коровок

   Нужно только выпятить Лао-цзы.
   Пацюк поправил истрепанный воротник: давай, стари-чок-китаеза, не подкачай!
   - Чаю? - спросила дива.
   Мысль о чае подкосила Пацюка. Какой чай, при чем тут чай, в таких случаях предлагают виски с содовой или "Кровавую Мэри" на крайняк!
   - Чаю?
   - Нет.
   Испытывает, ясно. Но как хороша!..
   - Что-нибудь случилось, Георгий Вениаминович? Пацюк даже крякнул от неожиданности. Откуда это прелестное создание может знать его низменное черноземное имя?
   - Простите, - сказал он, осторожно подбирая слова. - Мы с вами знакомы?
   - А... вы разве меня не узнаете?
   - Нет... Мы не можем быть знакомы, никак. - Пацюк даже дернул шелкового Лао-цзы за шелковую же бороду. - Я бы не забыл...
   - Это я. Настя. Анастасия Киачели.
   На то, чтобы поверить в невозможное, у Пацюка ушло пять минут. Ничего общего с задрыгой-пейзанкой, а волосы, а глаза, а запах, идущий от ложбинки на шее? Она просто не может быть Анастасией Киачели!..
   - Что с вами произошло? - севшим голосом спросил Пацюк.
   - Сильно изменилась? - в её голосе послышалось легкое кокетство.
   - Просто разительно. Другой человек...
   - Вы пришли, потому что что-то случилось? Да-а... Он даже забыл, зачем пришел!..
   - Честно говоря... - Пацюк махнул рукой и надолго замолчал.
   Молчала и Анастасия Кирилловна Киачели. Настя.
   - Вообще, очень хорошо, что вы пришли. Я хотела вам показать кое-что. Это касается брата. Может быть, не только брата... У вас есть время?
   Есть ли у него время? Да у него вагон времени!..
   - У меня дневник Кирилла. Каких-то вещей я не понимаю... Есть ещё фотографии. В них-то как раз все понятно, но страшно. Есть ещё кое-какие веши... Вы ведь следователь... Вы должны помочь.
   Пацюк как привязанный поплелся в комнату за преображенной Настей.
   И пришел в себя только тогда, когда оказался один на один с ящиком, полным огрызков чужой жизни: каких-то наспех вырванных листков из блокнота, целой пачки фотографий, газетных вырезок, брошюрок...
   Настя забилась в дальний угол комнаты, чтобы не мешать.
   Поначалу Пацюк посматривал на нее, а потом так увлекся содержимым ящика, что даже забыл о её существовании.
   Первое потрясение он пережил: смерть Мицуко.
   Теперь выскочившая из глубины ящика Мицуко вновь ожила, но предстала в каком-то новом, ещё не совсем понятном свете. Не то чтобы записи в дневнике относительно девушки как-то особенно потрясли Пацюка. Нет. Он понимал их, как никто другой, он сам бы мог сочинить подобные.
   Вот только ему и в голову не пришло бы связать все это с тремя погибшими бизнесменами.
   Эти трое - Кабрин, Давыдов и Газарян - утяжеляли всю конструкцию. А если учесть фотопленку, которую, по словам его сестры, отщелкал Кирилл Лангер, - способны были и вовсе её разрушить. И похоронить под обломками версию о трех несчастных случаях в конце этого питерского лета.
   На пленке были отсняты все трое погибших, причем один из них в момент падения. Получается, что Лангер знал о будущей трагедии и даже заранее приехал, чтобы заснять все это? Нет, это неправильно. И так быть не должно.
   Потому что предсказать несчастный случай и оказаться рядом с ним только потому, что ты знаешь, где и когда он произойдет, - невозможно.
   Невозможно.
   Даже самоубийство можно предугадать по некой совокупности сопутствующих факторов. А вот несчастный случай - нет.
   Или в данном конкретном случае Кирилл Лангер был всего лишь тенью Мицуко, видел её глазами и просто следовал за ней?..
   Мысли о Мицуко все ещё причиняли ему боль, и поэтому Пацюк решительно перескочил на совершенно нейтральных бизнесменов.
   О несчастье, произошедшем с Давыдовым и Газаряном, он только слышал. Оно и понятно, люди подобного калибра никогда не уходят бесследно, они хлопают дверью напоследок.
   А вот с Николаем Семеновичем Кабриным он столкнулся вплотную. Проще говоря, Пацюк лично проводил беседу с очевидцами трагедии.
   Мать и жена Кабрина в голос утверждали, что из окна тот вывалился сам по неосторожности. То же самое касалось и двух других: несчастный случай и обязательно - свидетели этого несчастного случая.
   Любая другая версия исключалась. Любой другой версии просто быть не могло.
   Но почему покойный юноша так живо заинтересовался этим делом? Не потому ли, что в нем была замешана Мицуко?
   И он что-то подозревал. Во всяком случае, начал подозревать. Отсюда и "СЕДЬМОЙ ГОРАЗДО БЛИЖЕ К НЕБУ, ЧЕМ К ЗЕМЛЕ". "ЭТО ПОХОЖЕ НА КАБРИНА"...
   Идиот Лангер уделил слишком много внимания своим чувствам к девушке (еще один выпавший из гнезда здравого смысла), но совершенно наплевательски относился к обстоятельствам дела. Интересно, где он работал?
   - Где он работал? - спросил у Насти Пацюк.
   - В детективном агентстве "Валмет". Вы слышали о таком?
   Час от часу не легче! Мальчик решил поиграть в детектива и дорого за это поплатился.
   - Нет. Не слышал.
   - Там работают высококлассные специалисты. Это они проявили пленку. И рассказали мне, что она может означать...
   - И что она может означать?
   Настя почти дословно пересказала Пацюку версию Метелицы. И тот вынужден был с ней согласиться. Не с самой версией, конечно. А с той своеобразной железобетонной логикой, которую она в себе несла.
   Но в любом случае Мицуко выглядела неприглядно. Или ангел оказался с карающим мечом, а других ангелов просто не бывает?.. А как изменилась Анастасия Киачели!.. Ведь ещё совсем недавно... Блажен тот мир, в котором ангелы заступают на караул, сменяя друг друга...
   Фраза, целиком занимающая предпоследнюю страницу, позабавила Пацюка своим психиатрическим пафосом:
   "Я ПОНЯЛ ЗАЧЕМ ОНИ УБИВАЮТ НО НЕ ЗНАЮ КАК МОЖЕТ БЫТЬ КТО-ТО НАЙДЕТ И ПОЙМЕТ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ТОЛЬКО БЫ НЕ ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ ПРЯЧУ ДНЕВНИК".
   Для начала Пацюк расставил точки и запятые. Получилось: "Я понял, зачем они убивают, но не знаю как. Может быть, кто-то найдет и поймет все остальное. Только бы не они были первыми. Прячу дневник".
   Никакой логики. Получается, что самоубийца Лангер обвинял в убийстве жертв несчастного случая. Или намекал, что несчастный случай вовсе не является таковым. Даже если все свидетели, взявшись за руки, будут скандировать: "Никто, никто не виноват, рок сзади лыс, а спереди космат!"
   По Кириллу Лангеру, несчастный случай является убийством.
   - Откуда у вас этот дневник? - спросил он у Насти.
   - Долго объяснять. - Кажется, ей вовсе не хотелось разговаривать на эту тему. - Как-нибудь потом...
   Покончив с дневником, который вызвал у него головную боль (почти такую же, о которой через строчку ныл сам Лангер в своих последних записях), Пацюк углубился в изучение ящика. Он копался в нем несколько часов, снова переходил к дневнику, потом к фотографиям, обнюхивал сатанинскую (!) брошюрку издательства (!!) "Бельтан" (!!!), снова копался в мелочах. Никакой видимой (во всяком случае, предосудительной) связи между самоубийством Кирилла и гибелью трех крупных бизнесменов не было.
   Так что "ОНИ УБИВАЮТ" можно смело отнести к тараканам, заведшимся в голове Лангера на почве неразделенной любви...
   И все-таки совершенно неясная, эфемерная связь между Лангером и одним из троих (а именно Кабриным, делом которого они занимались) существовала. Пацюк просто не мог её нащупать, только и всего.
   Только к концу третьего часа он понял что.
   Вернее, вспомнил.
   Но того, что он вспомнил, явно не хватало для закономерности.
   - Я заберу ящик, - торжественно объявил Насте Пацюк. - Весь ящик с вещами. Вы не будете возражать?
   - Нет.
   - Очень хорошо. А теперь расскажите мне об этом агентстве. Вы были там?
   - Да... Я туда устроилась... Временно.
   - Вы? - у Пацюка округлились глаза. - Кем?
   - Делопроизводителем. - Господи, ну почему она так краснеет? Даже загар не может спасти.
   - Понятно. Я могу посмотреть ему в глаза?
   - Кому?
   - Агентству.
   - Да, наверное... А когда?
   - Прямо сейчас.
   - Конечно. Едемте.
   - А коробку я беру.
   - Я же сказала... Да.
   ...В небольшой однокомнатной квартире, назвать которую "агентством" можно было лишь с большого бодуна, никого не оказалось. Настя открыла дверь своим ключом и провела Пацюка в комнату. В углу маячила фанерная перегородка (Настя с придыханием представила клетушку за перегородкой как "кабинет начальника", умора); левую часть комнаты занимали совершенно бесполезные шкафы, бесполезный компьютер с набором игр (тоже мне, работнички!), бесполезная конторка и бесполезный стол с бесполезным стулом.
   Пацюку даже не потребовалось особых усилий, чтобы представить себе сотрудников. Наверняка свора неудачников числом до четырех максимум (больше здесь и не поместится). И все - уволенные по сокращению штатов труженики пригородного тепличного хозяйства, либо - луна-парка, либо почившего в бозе НИИ. Но зато в квартире есть горячая вода (у несчастного аскета Бороды её ни с того ни с сего отключили вчера вечером).
   - А телефон? - спросил Пацюк. Телефон был ему жизненно необходим.
   - Телефон отключен за неуплату. Но у нас есть сотовый...
   - Отлично. Вы не возражаете, если я здесь заночую? Мне нужно поработать.
   Возвращаться в липкий ароматический фимиам поклонника даосизма Пацюку явно не хотелось, а здесь можно было хотя бы вымыться.
   - Я не знаю, - заколебалась Настя.
   - Это ради вашего брата, - напомнил ей Пацюк.
   - Хорошо... В основном все приходят к десяти.
   - Все понял.
   - Вот, возьмите ключ.
   - А вы? - с робкой надеждой спросил Пацюк.
   - Я поеду домой.
   ...Проводив Настю до дверей и оставшись один, Пацюк принялся терзать телефон.
   Он сделал бесчисленное количество звонков уже подрастерявшимся университетским друзьям, и друзьям друзей, и друзьям друзей друзей. Он выслушал бесчисленное количество бородатых милицейских анекдотов и совсем свеженьких историй о свежих трупах и даже посмеялся паре удачных реприз. Но, как бы там ни было, к концу второго часа он выудил все, что ему было нужно. И это "все" замкнуло круг.
   Завтра же Пацюк попробует его разомкнуть.
   * * *
   ..."МЕДИ-СЕРВИС" оказался довольно скромной конторкой, затерявшейся на длинном, как кишка, канале Грибоедова.
   Пацюк даже не сразу нашел его. Никакой вывески на фасаде шестиэтажного, украшенного битой лепниной дома не было. И тем не менее, стоило ему войти в подъезд, как первая дверь подтвердила: Пацюк попал по адресу.
   Он дернул за язык колокольчика, висящего под скромной табличкой:
   МЕДИ-СЕРВИС
   часы приема 12 - 18
   И ему тотчас же открыли.
   - Вам назначено? - спросила медсестра, в свободное время, должно быть, подрабатывающая в стриптизе.
   - Острая боль, - пробубнил Пацюк. - Сил нет терпеть. Шел мимо, дай, думаю, зайду.
   - У нас частный кабинет. Прием строго по записи. - Медсестра дежурно улыбнулась Пацюку. - И по талончикам. А по поводу острой боли обращайтесь в поликлинику по месту жительства. Или в центральную стоматологическую.
   - Я пошутил.
   - Что значит - пошутили? - Глупенькие ресницы медсестры взлетели вверх.
   - Мне нужен Виктор Афанасьевич Кульчицкий.
   - Так бы сразу и сказали. - Теперь медсестра улыбнулась по-настоящему - так, что Пацюк успел разглядеть частокол отменных зубов и безмятежное, как кусок мраморного мяса, небо.
   - Он давно приехал?
   - Сегодня утром.
   - Очень хорошо, - обрадовался Пацюк. - Я пройду?
   - Пожалуйста...
   По достаточно широкому, поблескивающему натертым паркетом коридору медсестра отконвоировала его к дубовой двери, за которой стояла строгая библиотечная тишина.
   - К вам, Виктор Афанасьевич, - заглянув в кабинет, проворковала она. И снова обратилась к Пацюку: - Входите, не бойтесь!
   - Я не боюсь... Но...
   - У нас новейшие аппараты. Отличная анестезия. Никакой боли.
   Стриптизерша в крахмальной наколке медработника почти насильно втолкнула его в кабинет.
   В кабинете слегка подрагивали скрипочки из "Времен года" Вивальди, царил вопиющий евростандарт, а единственное кресло, расположившееся в центре, больше смахивало на трон фараона.
   Аменхотепа, не иначе.
   Трон окружало огромное количество никелированной блестящей техники, от которой у Пацюка сразу же застыла в жилах кровь и свело пальцы на ногах.
   - Здравствуйте. - Виктор Афанасьевич Кульчицкий оказался коренастым мужичком лет сорока с мощным торсом, скрыть который не мог даже халат, мощным крутым лбом и такими же мощными мускулистыми руками.
   "Тебе бы на бойне работать, мил-друг", - обреченно подумал Пацюк.
   - Добрый день, Виктор Афанасьевич, - сказал он.
   - Мы знакомы? - дантист поднял бровь.
   - Опосредованно, так сказать.
   - Опосредованно?
   - Меня направила к вам одна девушка... Мицуко. - Пацюку даже не пришлось изображать страсть: губы и глаза все сделали сами. - Она сказала, что вы - кудесник.
   На лице Кульчицкого отразилась борьба чувств. Судя по всему, в представлениях дантиста Мицуко несколько не вязалась с потрепанным Лао-цзы, кроссовками, изготовленными в провинции Сычуань, и курткой на босы руки.
   - Лена Алексеева, - на всякий случай подсказал Пацюк.
   - Мицуко, да, - он все ещё колебался.
   - О вас очень хорошие отзывы... - продолжал напирать вконец обнаглевший Пацюк. - Мой компаньон, Николай Семенович Кабрин...
   Кульчицкий поднял вторую бровь.
   - К сожалению, покойный...
   - Что вы говорите! - Теперь на непростительной от век высоте болтались обе брови. - Надеюсь, ваш покорный слуга здесь ни при чем?
   - Что вы! - Пацюк угодливо захихикал. - Несчастный случай...
   - Я хорошо его помню. Два верхних резца.
   - Несчастный случай, но речь не об этом. Он высоко оценил ваш кабинет. А Мицуко... та просто уши мне прожужжала, девочка. Ты обязательно должен сходить. Обязательно.
   - А что у вас?
   - Нижний резец шатается... Честно говоря, я уже давно в рот не заглядывал. Совсем его запустил... Постоянно мотаешься, сегодня только из Пекина приехал... Так что все по-походному... А Мицуко очень настоятельно вас рекомендовала.
   - Как вас зовут?
   - Георгий.
   - Садитесь, Георгий, - наконец-то смилостивился Кульчицкий. Посмотрим, что у вас.
   Пацюк устроился в кресле, открыл пасть и закрыл глаза. И тотчас же, прямо сквозь веки, его ужалил яркий свет лампы. До самых шейных позвонков.
   - Э-э... Действительно, рот у вас запущен. Резец будем укреплять в следующий раз. Я выпишу вам талончик. А вот нижний второй коренной, прочистим и - пломбу, пока не потеряли.
   - А-а... рентген? - Пацюк откровенно струсил.
   - Ваш случай никаких трудностей не представляет. Так что рентген необязателен. И не волнуйтесь вы, не стоит так трястись. Американские технологии, ничего не почувствуете.
   - А не прогорает ваш кабинет?
   - Держите рот раскрытым, - посоветовал Кульчицкий Пацюку. - Наш кабинет не прогорает. У нас респектабельная клиентура.
   Монотонное гудение докторишки, монотонное позвякивание инструментов вкупе с меланхоличными скрипочками Вивальди убаюкивали Пацюка.
   - А у вас только это? - спросил он, жутко артикулируя.
   - Почему же... Есть Рэй Чарльз и вообще хороший джаз... Есть блюзовая гитара. А Вивальди вас раздражает?
   - Да нет... Терпеть можно.
   - Терпеть не понадобится. Сейчас сделаем вам укольчик, и ничего не почувствуете...
   ...Когда Пацюк пришел в себя, Кульчицкий все ещё возился с его зубом.
   - Ну как? - спросил он.
   - Что как?
   - Как ощущения?
   - Да нормально. - Пацюк лишь слегка привирал: в голове его бродил какой-то туман. Впрочем, довольно приятный.
   - Теперь сплюньте.
   Пацюк повиновался и выплюнул кусок ваты и накопившуюся слюну.
   - Пломба временная. Постоянную поставим через неделю.
   - Я не понял, - заволновался Пацюк. - Это что, все?
   - Все.
   - А...
   - Все уже сделано. Новейшие технологии.
   - Спасибо... Сколько я вам должен? - Интересный вопрос, особенно если учесть, что в кармане у Пацюка нет ни копейки.
   - Светлана заведет на вас карточку. Окончательный расчет - после окончательного ремонта, так сказать.
   - Вы работаете в кредит?
   - Мы можем позволить себе такую роскошь, - Кульчицкий широко улыбнулся. - Особенно когда дело касается рекомендаций наших друзей.
   Интересно, говорил ли он то же самое Кириллу Лангеру? Или Кабрину? Или Давыдову? Или Газаряну? "МЕДИ-СЕРВИС" оказался единственной точкой пересечения Лангера и Николая Кабрина, делом которого они с Забелиным в свое время занимались.
   Единственной точкой.
   Ни образ жизни, ни круг знакомств, ни сфера трудовой деятельности ничто их не связывало. Пожалуй, Лангер и Кабрин были даже социальными антиподами. Но и у того и у другого были талончики в этот загадочный частный кабинет. Талончик Кабрина лежал в записной книжке. Записная книжка лежала в кармане джинсов. Именно эти джинсы были на Кабрине, когда он выпал из окна...
   Было и ещё два смятых пропуска в "МЕДИ-СЕРВИС". И покоились они в коробке с вещами Кирилла Лангера.
   Что ж, Пацюк не зря всю ночь сидел на телефоне. Не зря искал людей, которые так или иначе были причастны к делам других бизнесменов. Давыдова и Газаряна.
   Они тоже не были знакомы друг с другом, как не были и конкурентами, их бизнес лежал в разных плоскостях. Пересеклись они тоже только раз - и все в том же частном кабинете "МЕДИ-СЕРВИС".
   Каждый из них незадолго до смерти посетил этот кабинет. Посетил точно так же, как посетил его Пацюк. И точно так же добрый доктор Айбо... Кульчицкий ставил каждому временную пломбу.
   По рекомендации Мицуко.
   Вот и связочка образовалась. А дожил ли кто-нибудь до настоящей пломбы?..
   Нет, Пацюк не был на сто процентов убежден, что безумная версия, пришедшая ему в голову сегодня ночью, верна. Но из песни слова не выкинешь. Единственная точка пересечения всех четырех жертв - это креслице. И новая американская технология.
   И Мицуко.
   А до этого был первый муж Мицуко - Андрей Манский. И он покончил с собой.
   Наверное, и его карточку можно будет найти в этом кабинете. Хотя вряд ли. Слишком много воды утекло.
   ...Пацюк вышел на улицу, потянул носом стоячий воздух канала Грибоедова и вздохнул полной грудью. Будем надеяться, что ничего с ним в ближайший час не случится. А сейчас - в родную ведомственную поликлинику, где и зубы рвут, и детей из лона тащат одними и теми же щипцами. И где всем наплевать на анестезию.
   И это замечательно!
   И да здравствует российская голозадая медицина! И да здравствует сукин сын следователь Забелин Д. К.!
   Если, конечно, все подтвердится.
   * * *
   ...Никогда ещё Забелин не чувствовал себя так отвратительно. Даже в шестьдесят девятом году, когда вскрыл продуктовый ларек в городе Аксай Казахской ССР и был схвачен милицейским нарядом. Но тогда, в шестьдесят девятом, ему, тринадцатилетнему сопляку, все это было простительно.
   А сейчас?
   Как могло случиться так, что он потерял нюх? Что позволил себе заподозрить смышленого служаку и отличного парня, к которому всегда относился с симпатией? Что едва не загнал его в угол, заставил прыгать по карнизам в одних тапках? Что жалкие часы, жалкие клочки волос и жалкий отпечаток большого пальца на бокале - весь этот ничего не значащий хлам, как он мог перевесить его профессиональное чутье?!
   Помутнение, не иначе.
   Хорошо еще, что он не поддался искушению выписать ордер на арест Пацюка Г. В. (статья № 301 УК РФ. "Незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей"). Стареющий дурак!.. Права, права Фаина Александровна Звонникова: "явная творческая неудача...", "быть может, вам лучше заняться чем-то другим?.."
   А Пацюк-то, Пацюк каков!
   Если и дальше так широко шагать будет - до Генерального дослужится. Если, конечно, штаны не порвет...
   Сегодня днем он появился у Забелина с такими неожиданными уликами и с такой сумасшедшей, но стройной версией, что выписать ордер на обыск не составило труда.
   И вот уже полтора часа частный зубоврачебный кабинет "МЕДИ-СЕРВИС" трясут как грушу. И точно так же трясут гражданина Кульчицкого Виктора Афанасьевича.
   До чего же иногда бывает неприятной человеческая натура! У такого типа, как Виктор Кульчицкий, он, Забелин, не то что зубы не стал бы лечить, но и пачку горчичников не купил! И комнатный термометр. Расплывшийся тип, лицо стекает на плечи, плечи - на грудь, грудь на живот... Если бы не ремень - живот свалился бы на пол.
   Но и это не помешало бы Кульчицкому колоться со страшной скоростью. То есть сотрудничать со следствием. Что он успешно и проделывал последние полтора часа, когда его вывели из глубокого обморока. А Пацюк молодец, хорошо работает.
   - ...Вам знаком этот предмет? - спросил Пацюк, манипулируя перед Кульчицким лупой, пинцетом и маленькой стеклянной кюветкой, в которую был опущен крохотный блестящий предмет величиной с половину ногтя. - Он был изъят из моего нижнего второго коренного сегодня в 13.34 в присутствии понятых. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста...
   Пацюк протянул Кульчицкому листки протокола, на которые тот даже не взглянул.
   - А вот эти предметы были изъяты из вашего рабочего стола. - В руке Пацюка появилась ещё одна кюветка, в которой лежало как минимум десять подобных предметов. - Техническая экспертиза, разумеется, установит, что это такое.
   У Кульчицкого задергалась щека.
   - Это передатчик новейшего поколения. Прошу занести в протокол, что я добровольно... Прием в радиусе до ста пятидесяти километров... Можно использовать, в частности, ультразвук...
   - Ну что ж, - Пацюк отодвинул от себя протокол. - Подпишите, и будем звонить.
   - Кому?!
   - Подельникам вашим.
   - Я не знаю... - едва не заплакал Кульчицкий.
   - Чего не знаете? Номеров телефонов? Сейчас вы наберете номер телефона человека, с которым связаны...
   Кульчицкий, подтирая жижицу под носом, вцепился в телефон мертвой хваткой и принялся судорожно накручивать диск.
   - Мицуко, - истошным голосом завопил он, когда последняя цифра была набрана.
   - Не пойдет, - Пацюк тотчас же положил ладонь на кнопку. - Боюсь, что с этим номером у вас будут проблемы. Давайте другой.
   - Да-да, сейчас, конечно... Но я не знаю главного... Я только пешка... Меня запугали... Меня заставили... Я с красным дипломом окончил второй медицинский... Меня запутали, клянусь вам... Я клянусь вам... Я не знаю...
   - Набирайте.
   Упитанные пальцы Кульчицкого снова заскребли по диску.
   - Возьмите себя в руки, Виктор Афанасьевич.
   - Да-да, конечно... Я возьму.
   Он действительно притих. И даже умудрился провести коротенький разговор достойно.
   - Это я, Витек. Срочно приезжай, у нас неприятности... Нет, не по этому поводу. Немедленно. Жду.
   - Ну, - спросил Пацюк, когда Кульчицкий положил трубку. - Он подъедет?
   - Вы же слышали...
   - Через сколько он будет?
   - Если это срочно, то минут через двадцать... Не позже.
   - Хорошо. Пусть ваша медсестра...
   - Она ни при чем... Она хорошая девушка, - запричитал Кульчицкий.
   - Пусть она его встретит. Или вы сами встречаете его?
   - Нет... Обычно я жду в кабинете.
   - И без глупостей. - Предупреждение Пацюка, топором повисшее в спертом евростандарте кабинета, выглядело излишним.
   ...Ровно через двадцать одну минуту кто-то подергал ручку снаружи.
   - Витек, это я.
   - Входи. - Если голос Кульчицкого и дрожал, то лишь совсем чуть-чуть.
   Забелин напрягся. Насторожились и все остальные. Дверь кабинета приоткрылась, и на пороге показался ничем не примечательный молодой человек лет тридцати с чисто выбритым черепом. Внешность его можно было бы назвать абсолютно ординарной, если бы на самом конце подбородка не курчавилась крошечная, заплетенная в косицу борода.
   - Привет, Витек, - мельком осмотрев кабинет, произнес молодой человек. Совершенно спокойным голосом. То ли по инерции, то ли потому, что вообще привык никому и ничему не удивляться. - Это твое срочное дело? Так я и знал...
   За его спиной уже мелькали тени. А парень смотрел на Кульчицкого в упор, не выказывая ни малейшего признака волнения.
   - Дурак ты, Витя, - ласково произнес парень, когда ему завели руки за спину. - А дуракам везет. И тебе повезло... Не успел я до тебя добраться.
   Но Забелин как будто не видел ни парня, ни покрывшегося испариной Кульчицкого. Егор Пацюк - вот кто занимал его сейчас больше всего.
   А на Пацюка...
   На Пацюка страшно было смотреть. Рот его приоткрылся, глаза выпрыгнули из орбит, а и без того непокорные волосы встали дыбом.
   - Борода, - пролепетал Пацюк. - Ты что здесь делаешь?
   - Это он, - услужливо вякнул Кульчицкий. - Это я ему звонил.
   - Ты что здесь делаешь, Борода?!
   - А ты? - совершенно спокойно спросил Борода. - Что ты здесь делаешь? Мог хотя бы сообщить, что не придешь ночевать...
   - Это ты, Борода?! Как же... Борода!..
   Бритый череп дернулся, и человек, которого Пацюк назвал Бородой, тихо рассмеялся.
   - Увэй, друг мой... Увэй. Но учти, в этой истории я не самый главный...
   * * *
   ...Это была старая, ничем не примечательная двухэтажная дача. Они дошли до неё в полной тишине, только раз Кирилла № 2 потревожил телефон.
   - Нещередов, - бросил он в трубку. - Нет, сегодня меня не будет. Завтра, возможно, тоже. Переговорите с секретарем.
   - Нещередов. - Настя сбила прутиком желтый березовый листок. - Это ваша фамилия?
   - Уж какая досталась... Отца и отца отца... И моя соответственно.
   - А куда мы идем?
   - Увидите.
   Но Настя уже видела. Мрачный лес, где сосны были небрежно перемешаны с березами и осинами; мрачная дача с мрачной сеткой голландских окошек; узкая, засыпанная хвоей тропинка. И зачем нужно было оставлять машину чуть ли не в километре отсюда?..