Платова Виктория. Битва божьих коровок

   "Мы спали", - сказала она.
   Не стесняясь Насти, не стесняясь чужого мужчины за столиком. Не стесняясь себя самой. Если бы Настин рот когда-нибудь произнес что-либо подобное, она сама зашилa бы его суровыми нитками! Не то чтобы она была ханжой, нет. Трудно быть ханжой, имея сына и мужа. И раз десять приняв роды у коз. Но... Но "спать с кем-то" - вещь довольно интимная, а устраивать стриптиз в самом неподходящем месте и для случайных зрителей... А её новая знакомая никаких угрызений совести не испытывала, наоборот, всячески подчеркивала свое бесстыдство и половую распущенность. И Егору, человеку, призванному охранять нравственность, это даже понравилось. Больше чем понравилось. Все то время, что они сидели за столиком, он пожирал паршивку глазами. Бедный Кирюша! Наверняка завел себе черную куртку только для того, чтобы соответствовать её крашеным ногтям.
   "Мы спали", - сказала она. Ни слова о любви.
   ...Когда Настя просочилась в туалет, Мицуко стояла у зеркала и пудрила бледный нос. Несколько секунд Настя наблюдала за её отражением в зеркале. Конечно же, девушка была хороша, особенно если смыть с неё излишки грима. Конечно же, Кирюша мог запросто влюбиться в нее. Нельзя не влюбиться в женщину-птицу, особенно когда держишь её в руках! И она запросто могла в него влюбиться. Если бы это было так! Они бы обнялись и поплакали! И она рассказала бы Насте о брате. И они выпили бы - не "Барбареско", нет... А чего-нибудь крепкого. Ну почему, почему она не сказала, что Кирюша был ей дорог?.. Ведь не зря же она беспокоилась... Чужой, равнодушный человек не станет бить во все колокола и ломиться в закрытые двери!
   - Если вам в дабл, то все кабинки свободны, - сказала Мицуко. И ядовито улыбнулась.
   - Скажите, вы любили его?
   - О! Самое подходящее место для вопросов...
   - Мне важно это знать. - Настя умоляюще посмотрела на девушку.
   - Ну хорошо. - Мицуко легко вспрыгнула на край умывальника и забросила одну ослепительную ногу на другую. А потом достала из сумочки длинную черную сигарету и закурила. - Поговорим. Я неплохо к нему относилась, я уже говорила. Он был amiable guy.
   - Не поняла...
   - Милый мальчик, - снисходительно перевела Мицуко. - Такой красавчик! Он был очень романтичным... До поры до времени.
   - А потом? - упавшим голосом произнесла Настя.
   - Потом у него стал портиться характер.
   - Почему?
   - Ну откуда же я знаю, почему? Вы сестра, вам виднее...
   - И вы решили с ним расстаться?
   - Расстаться? Ну нет... Для того чтобы расстаться, нужно по крайней мере жить вместе. Мы не жили с ним. Так, встречались иногда. По его инициативе.
   - А потом? Вам расхотелось встречаться?
   - Ну да. Иногда отношения начинают напрягать, даже если они - by the way<Мимоходом (англ.)>... Вы меня понимаете?
   - Нет.
   - Еще бы! В любом случае - я назначила ему встречу, на которую он не пришел... Ладно, не буду повторяться...
   Мицуко выпустила изо рта кольцо удивительно правильной формы. Как зачарованная Настя наблюдала за его плавным движением. Кольцо поднялось и нимбом застыло над головой Мицуко. Нет, черт возьми, она не имела права на нимб. Она не была святой! Хотя бы потому, что Кирюша покончил с собой и его последние слова на стекле были обращены к этой холодной женщине...
   - Он сделал это из-за вас, - тихо сказала Настя.
   - Я так не думаю.
   - Он сделал это из-за вас, и вы знаете об этом.
   - Чушь! - Мицуко начала волноваться.
   - И вы знали, что он может это сделать... Иначе вы не пришли бы к нему домой! Не стали бы вызывать милицию.
   Ответом Насте был нервный смешок.
   - Откуда, говорите, вы приехали?
   - Из Вознесенского.
   - Думаю, вам лучше там и оставаться... А не пытаться устраивать расследования.
   - Вы чувствовали свою вину... - упрямо повторила Настя.
   - O'key-dokey! Хотите знать правду? - Похоже, Мицуко хотела добить Настю окончательно. - Не думаю, что она вам понравится... Мне нужно было попасть к нему в квартиру. Только и всего. А дурных мыслей я и в голове не держала.
   - Зачем? Зачем вам нужно было попасть к нему в квартиру?
   - В последний раз, когда я у него ночевала... я забыла там духи. Глаза Мицуко мечтательно прикрылись. - Очень редкие духи. Мои любимые духи. "Наэма". До вашего сельсовета они не доходили?
   - Нет... - Умывальник, на котором сидела Мицуко, закачался перед Настиными глазами.
   - Естественно. Они даже здесь не продаются... Встречаются разве что на левом берегу Сены... В самых фешенебельных кварталах. Слыхали что-нибудь о фешенебельных кварталах? Не путайте с картофелеуборочными машинами...
   - Нет.
   - Так я и думала... Словом, я перебрала всех своих знакомых...
   - Каких знакомых?
   - Тех, у кого они теоретически могли быть. И методом исключения выяснила, что остались они у Кира. Сбросила сообщение ему на автоответчик, назначила встречу. Он не пришел - и это было странно...
   - А вам нужны были духи?
   - Позарез. Сами должны понимать.
   - Духи, и больше ничего?
   - Если уж быть совсем откровенной - то да. Я говорила, что у вашего брата в последнее время стал портиться характер. Даже в койке он стал отвлекаться. А я не люблю, когда в койке думают о чем-нибудь, кроме меня.
   - Значит, вы устроили все это из-за духов... Позвонили в милицию, чтобы они вскрыли дверь?!
   Мицуко радостно закивала головой:
   - Ну подумайте сами. Если бы я просто заявилась в жэк, меня послали бы ко всем чертям. Так что пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии... А "Наэма" была мне необходима, у меня как раз начинался новый роман... Нет, я определенно забыла их у Кира! Так и вижу, как они стоят на полочке, возле его бритвенного прибора. Умопомрачительный запах, очень сексуальный... А вы говорите, что ваш брат сделал это из-за меня...
   - А из-за кого? - Неожиданно Настя почувствовала, что ей не хватает воздуха. - Из-за кого он это сделал?
   - Откуда же я знаю? Может быть, у него были неприятности с работой... Или что-то в голове замкнуло... Вы же видели его квартиру.
   Наконец-то нимб над головой мнимой святоши развеялся и...
   ...Как она оказалась рядом с Мицуко, как та оказалась на кафельном полу и как руки Насти оказались на шее очаровательной идиотки - этого Настя сама не помнила. Но хватка у неё - после многолетних битв с сорняками и козьим выменем - была железная.
   Мицуко, приоткрыв рот, тихонько захрипела: кажется, она всерьез собралась умереть от удушья.
   - Значит, у него были неприятности? - Настя слегка ослабила хватку.
   - Не зна...
   - С работой?
   - Не зна...
   - И что-то замкнуло в голове?
   - Отпусти!..
   - И не подумаю. - Господи, неужели это говорит она, в жизни не сказавшая слова поперек не то что своему мужу, но и собственному брату, собственному сыну и собственной козе по кличке Сосико.
   Мицуко оказалась гораздо слабее, чем она предполагала. Она уже не просила о пощаде. Она вообще ни о чем не просила. Она вытянулась на полу и закрыла глаза. Продолжение экзекуции было бессмысленным, и Настя разжала руки.
   - Прости...
   Ответа не последовало.
   Уж не перестаралась ли она в своем праведном гневе? Не хватало еще, чтобы этот пустоцвет загнулся раньше времени!..
   - Эй, - тихонько позвала Настя. И снова - никакого ответа.
   - Ты жива?
   Наконец-то Мицуко начала подавать признаки жизни. Она коснулась лица кончиками пальцев и приоткрыла один глаз. И скосила его на собственную сумочку. И только потом села и достала из сумочки пудреницу. Совершенно сбитая с толку, Настя наблюдала, как девица внимательно осматривает шею.
   - Успокоилась? - спросила Мицуко, закончив осмотр. - Дура! Я здесь ни при чем! Ни при чем, понятно?
   - Да...
   - Ты и твой брат... Вы оба ненормальные... - Мицуко страшно хотелось продолжить тираду, но, взглянув на сжатые кулаки Насти, она замолчала. - Я тоже дура, что согласилась на эту встречу... Хотела посмотреть на сестрицу, о которой братишка никогда не упоминал...
   - Никогда? - переспросила Настя упавшим голосом.
   - Никогда. Как будто тебя и нет вовсе. Он говорил, что в прошлом у него был полный мрак... Ни одного светлого пятна.
   - Ни одного?
   - Ни единого. Вот так!
   Они были квиты. И Мицуко даже позволила себе взглянуть на Настю со стервозной симпатией.
   - Если у вас там все такие дуболомы, то понятно, почему он сбежал! А ты поздно спохватилась. Ковыряешься в своем дерьме - и ковыряйся. Я не возражаю.
   Настя молчала. То, что говорит эта одноразовая шлюха, не имеет никакого значения. Главное - Кирюша ни разу не вспомнил о ней. Не хотел, стеснялся вспоминать о ней. Да и кто будет помнить о гнилой соломе или о прокисшем молоке? Ты никто, и звать тебя никак! А Илико... Ее Илико, он ведь тоже так думает... Вернее, стесняется думать. И никогда не напишет ей...
   Если бы рядом не было этого эффектного, темноволосого и темноглазого приложения к пудренице, Настя наверняка бы разрыдалась. Но вместо того чтобы пустить слезу, она неожиданно спросила у Мицуко:
   - Где он работал?
   - Откуда я знаю... - огрызнулась та. - Где они обычно работают, если хотят произвести впечатление на женщину?!
   - Где?
   - Как же ты меня достала!..
   И прежде чем Настя успела что-либо сказать, Мицуко принялась трясти свою сумочку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении братской могилой всевозможных визиток. Изумленная Настя несколько секунд наблюдала за дождем из крохотных жестких прямоугольников.
   - Это называется "визитка", - торжественно объявила Мицуко. Ви-зит-ка. Поясняю для дикарей. Одно из средств обольщения понравившейся женщины. Чем больше на ней золотого тиснения - тем самец глупее. Чем больше телефонов - тем самец богаче. Чем больше пояснений - тем самец тщеславнее. Еще вопросы будут?
   - А Кирилл...
   - Возможно, он тоже затесался в это стадо... Я не помню. Ну, теперь ты отстанешь от меня или нет?
   Настя впилась глазами в пол. Визиток было никак не меньше пятидесяти, ничего не скажешь, богатый урожай! Интересно только, как долго он вызревал и за какое время был собран?.. Через минуту она уже запуталась во всех этих "топ-менеджерах", "коммерческих директорах", "арт-дизайнерах", "управляющих клубом" и загадочных "public relations".
   Грязное белье в кладовке, пакетики от вьетнамского супа в мусорном ведре... Нет, Кирюшу нельзя было отнести ни к одному из этих широко представленных видов, подвидов, классов и семейств! И все же на четвертом десятке Настя нашла то, что искала.
   Никакого золотого тиснения (что свидетельствует в пользу ума); всего лишь один разнесчастный телефон (что свидетельствует в пользу благородной бедности). И никаких лишних пояснений (что свидетельствует в пользу сдержанной самооценки).
   Сама же визитка гласила:
   "ВАЛМЕТ"
   ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО Надежно и конфиденциально!
   Под телефонным номером ясно просматривалась приписка шариковой ручкой: "KIRILL". И ещё один телефонный номер. Это был его, Кирюшин, номер!..
   Настя ухватила плотный кусочек картона и сунула его в карман куртки. Разбираться с визиткой она будет потом.
   - Ну как, откопала братца? - спросила Мицуко.
   - Что это ещё за детективное агентство "Валмет"?
   - Понятия не имею.
   - Он там работал, да? На визитке его домашний телефон...
   Мицуко посмотрела на Настю, как смотрят на больных чесоткой: с сочувствием, переходящим в брезгливое сострадание.
   - Думаю, все эти агентства - сплошное надувательство. Сборища прыщавых неудачников. Следят за чужими женами, вместо того чтобы завести своих. И это в лучшем случае...
   - А в худшем?
   - В худшем? - Мицуко задумалась. - В худшем ищут всей конторой какого-нибудь пропавшего мраморного дога. У нас сейчас принято заводить мраморных догов. А у вас?
   - У нас только козы, - честно призналась Настя.
   - Это заметно. - Мицуко, сунув все свои визитки обратно в сумку, принялась подводить и без того безупречные губы.
   - А духи? - Вопрос был совершенно идиотским, но другого Мицуко не заслуживала.
   - Какие духи? - Помада едва не выскочила за границы верхней губы. Но все обошлось, и контрольноследовая полоса не была нарушена.
   - Которые пропали... Из-за которых...
   - Я их не нашла... Слишком много ментов, которые слишком много на себя берут. Меня даже в ванную не пустили. - Мицуко сердито почмокала губами, а затем облизала их острым маленьким языком. - А ты случайно не у него тормознулась?.. На правах сестры?
   - Нет.
   - Жаль... Но если ты их случайно обнаружишь... Передай здешнему бармену. А я потом их заберу. O'keydokey?..
   Настя промолчала. Распространяться на эту тему было все равно что плясать на могиле Кирюши. Еще не похороненного. Но Мицуко, судя по всему, была совсем не прочь отчебучить у склепа какой-нибудь краковяк.
   - А может быть, подъедем туда? К нему... Поищем хорошенько, в четыре глаза... Если, конечно, эти следственные сволочи не конфисковали их в пользу своих коров-жен.
   - А надо для антилоп-любовниц?
   - Сразу видно, что ты далека от цивилизации. У следственных сволочей не бывает любовниц. Это дорого, это им не по карману. Зарплата с гулькин нос, даже взятки не спасают... Так как, едем? Услуга за услугу...
   Теперь, только теперь картина прояснилась окончательно. И повод, по которому Мицуко так легко согласилась встретиться с ней, предстал перед Настей во всей неприличной нищенской наготе: флакон духов, вот что интересовало эту девицу больше всего!
   - Нет. Никуда мы не поедем.
   Мицуко досадливо сморщила лоб, отошла к двери и уже оттуда нанесла последний удар. Как раз в стиле её бессмысленного имени:
   - Знаешь, что сказал бы о тебе твой брат, если бы хоть однажды вспомнил твое имя? Он сказал бы, что ты тупая деревенская баба. Вот! Ну, я пошла... Дальше все произошло так, как и должно было произойти: приставленный к Насте следователь Георгий Вениаминович побежал за бессердечной шлюхой, как осел за морковкой. Но Настя не стала даже сокрушаться по этому поводу.
   Пусть волочится, дурачок. В конце концов, она тоже одна не останется, - у неё есть адрес на визитке. А это уже кое-что.
   ...На то, чтобы добраться до ближайшего метро, ушел добрый час. И все из-за того, что Настя путалась в улицах и подсказках случайных прохожих. И когда наконец на горизонте замаячила буква "М", Настя почувствовала себя почти счастливой.
   Из купленной в ларьке карты следовало, что переулок Бойцова, указанный в визитке, находится недалеко от станции "Сенная площадь". Туда-то Настя и отправилась, наскоро перекусив холодной сосиской в тесте и подтаявшим мороженым.
   Искомое "стр. № 3" оказалось двухэтажным флигельком с полуслепыми, давно не мытыми окнами. Несколько минут Настя собиралась с духом перед железной дверью (никаких опознавательных знаков на ней не было), а потом решительно нажала кнопку звонка. Где-то в глубине помещения раздался тревожный гул, от которого у неё слегка затряслись колени.
   "Господи, хоть бы никого не оказалось", - трусливо подумала она, вспомнив о спасительном субботнем дне. Весь свой пыл она потратила на вероломную Мицуко и теперь чувствовала себя совершенно опустошенной.
   Но господь не внял её молитвам: за дверью послышался легкий шорох и скрежет открываемого замка. Через секунду она распахнулась. На пороге стоял парнишка лет двадцати, чем-то неуловимо похожий на Кирюшу. Не на того, который лежал сейчас в морге, а на того, который надламывал веточки "Вильямса летнего" перед тем, как уйти из дома навсегда. Где-то в самой глубине горла у Насти сразу же образовался комок, а к глазам подступили предательские слезы.
   - Наконец-то! - сказал парнишка строгим голосом, который совершенно не вязался с юными прыщами на щеках.
   "Сборище прыщавых неудачников", - бросила ей Мицуко всего лишь полтора часа назад. Похоже, шлюхи в больших городах любят выступать в качестве пророков. В свободное от основной работы время.
   - Я вас уже час жду.
   - Правда? - удивилась Настя.
   - Мы же на три договаривались! Входите.
   Он посторонился, пропуская её внутрь помещения.
   - Значит, так. Три окна по пятьдесят рэ за каждое. Плюс уборка двести. Итого триста пятьдесят за все удовольствие. Правильно?
   - Вам виднее.
   - Ведра и тряпки в туалете. Там же порошок. Я покажу. Деньги по окончании работ. Приступайте...
   Ошеломленная таким напором, Настя безропотно последовала за юношей.
   - А фронт работ? - только и смогла сказать она. Впрочем, подобный вопрос можно было и не задавать: передовая линия проходила по узкому коридорчику и микроскопической кухне. Единственная комната была заметно больше вспомогательных помещений. И выглядела бы просторной, если бы не обилие стеллажей и металлических шкафов. Имелась в комнате и почти антикварная конторка. А кроме того, планировку безбожно портила выгородка в углу.
   - А там что? - Настя указала подбородком на выгородку.
   - Начальство, - охотно пояснил парень. - Но сегодня оно отдыхает. Выходной.
   - Да.
   - Ну, не буду вам мешать. - Парень отлепился от Насти, подошел к письменному столу и устроился за компьютером.
   Через секунду послышались щелчки, обрывки фраз и электронная музыка. Эту музыку Настя уже слышала: прыщавый юнец дулся в "Секретные материалы", любимую электронную игрушку Илико. Тот называл её "квестом".
   Настя начала с окон, потом переместилась на кухню, где над раковиной висел написанный от руки листок: "НЕ ОСЛОЖНЯЙТЕ ЖИЗНЬ КОЛЛЕГАМ! МОЙТЕ ЧАШКИ ПОСЛЕ СЕБЯ!" Судя по всему, жизнь коллег была нелегкой: мойка ломилась от грязной посуды. Покончив с наведением порядка в кухне и туалете, совмещенном с ванной и к тому же оказавшемся ещё и маленькой фотолабораторией, Настя протерла от окаменевшей пыли стеллажи в комнате. А потом - уже по своей инициативе - вымыла лестничную площадку и взрыхлила почву в горшке с квелым цветком алоэ (Aloe Margaritifara, очень редкая разновидность).
   И только после этого решилась подойти к парню за компьютером.
   - У вас цветочек гибнет, - сказала она. - Если хотите, я напишу, что нужно делать...
   - Да к черту цветочек... Тут игра гибнет. - Очевидно, что-то у него не складывалось с виртуальными поисками вечных, как гамбургер, и назойливых, как мухи, агентов Малдера и Скалли.
   - Я напишу... У вас есть ручка?
   - Возьмите на соседнем столе. Бумага в пачке. Настя пристроилась на краешке стула, вытащила из стеклянной банки остро заточенный карандаш, положила перед собой листок и принялась составлять план оперативных работ по спасению Aloe Margaritifara.
   - Смесь удобрений для кактусов... Она должна продаваться в цветочных магазинах. Я там все указала.
   - Завтра же пойдем и купим... - Парень даже не повернул голову в её сторону. - Прямо с утра. Черт возьми, даже солюшен не скачать!.. Поставят когда-нибудь в этой шарашке Интернет или так и будем каменным топорами махать?!
   - Вообще-то я все закончила, - прервала его стенания Настя.
   - Одну минутку. - Не отрывая взгляда от монитора, парень сунул руку в ящик стола и вытащил купюры. - Триста пятьдесят рублей, как договаривались. Захлопните дверь, пожалуйста.
   - Хорошо...
   ...Через десять минут Настя робко покашляла, напоминая о себе.
   - Вы ещё не ушли?
   - Нет... Я хотела спросить... Это ведь "Валмет". Детективное агентство, да?
   - С добрым утром, мамаша! - Юный наглец рассмеялся. - Значит, и у техперсонала бывают проблемы криминального характера?
   - Бывают.
   - Муж сбежал с соседкой в Карабсельки? Или банку огурцов, не дай-то господи, свистнули?
   - А вы можете найти?
   - Мужа или огурцы? Или Карабсельки на карте области?
   Парнишка, насильно оторванный от материнской груди Даны Скалли, явно издевался, но хватать его за шею и гнуть к полу было явным перебором. Да и всю свою ярость Настя ухлопала на переговоры с Мицуко.
   - ...И вообще - у нас выходной, мамаша.
   - Я понимаю. Не беспокойтесь, двери я захлопну... Из флигелька она вышла отягощенная новым знанием.
   Во-первых, таинственный "Валмет" является не чем иным, как курсами повышения квалификации местных хамов. Во-вторых, возможно, Кирюша был не так уж не прав, если само её появление провоцирует тряпки, ведра и чистку грязной посуды. В-третьих, она прошляпила переход в возрастную категорию "мамаш". И в-четвертых, где-то в недрах прилегающей к Питеру области затаился населенный пункт Карабсельки...
   Но раскладушку она купила вовсе не из-за агентства "Валмет".
   Никакого другого жилья, кроме квартиры, которую снимал брат, у неё не было, а спать в комнате, украшенной свидетельствами его сумасшествия, было выше её сил. Завтра же она смоет надпись на окне и поклеит обои. И божьи коровки исчезнут навсегда. Во всяком случае, для нее.
   ...Настя проснулась в четыре утра.
   Четыре утра - выработанная годами привычка. Четыре утра - время, когда работа начинает вздыхать, ворочаться и дышать тебе в ухо.
   Но никакой работы не было. Только дождь.
   Дождь начался еще, вчера, на кладбище, во время похорон Кирилла. Это было совсем непросто - решиться оставить его здесь, в глинистой бедной земле. Но Настя хорошо помнила, как он уезжал из Вознесенского: отъезд, больше похожий на бегство. Он ненавидел их захудалый деспотичный дом, и захудалое море, и захудалые скалы, - он никогда бы не простил ей, если бы снова вернулся в тихий и благостный провинциальный ад Вознесенского.
   Даже мертвый.
   Никто не провожал Кирюшу в последний путь, кроме Насти и двух могильщиков, - ни один человек. Да и могильщики торопили её - их ждали ещё одни, более хлебные похороны. Но сотенная сверх положенной таксы сделала свое дело: она получила ещё несколько лишних минут для прощания. Но и за эти минуты они не стали ближе: ссадина на лбу Кирюши отвергала её, и седые виски отвергали, и даже темная полоса на шее, которую удалось прикрыть воротником рубахи, - тоже отвергала...
   После кладбища она заехала в магазин и купила бутылку водки: никогда нельзя нарушать традицию. Это была из немногих Зазиных истин, которую Настя усвоила за тринадцать лет супружества. Другие истины гласили:
   - женщина принадлежит мужу;
   - мальчик принадлежит отцу;
   - мужчина никому не принадлежит.
   Кроме того, в Настином случае имела место более расширенная формулировка: "женщина принадлежит мужу, иначе гореть ей в аду".
   Придя в квартиру Кирилла и уже привычно поплакав, она налила водки в стакан, прикрыла его хлебом и принялась за поиски фотокарточки брата. Но так ничего и не нашла: ни единого альбома, ни единого снимка, даже негативов не было. Странное дело, трехлетняя жизнь Кирилла в Питере не имела никаких документальных подтверждений!
   Поразмыслив, Настя вытащила из кошелька двойную фотографию сына и брата - и отрезала изображение маленького Кирюши. Только сейчас она вспомнила день, когда был сделан снимок: последнее воскресенье перед сватовством Зазы. Тогда они ездили в областной центр кататься на аттракционах...
   Пристроив фотографию к стакану, Настя немного успокоилась.
   Недели ей хватит на то, чтобы привести квартиру в порядок. А потом она уедет. Бессмысленно обивать пороги каких-то сомнительных агентств, бессмысленно пытаться найти авторов угрожающего письма, юбочник из Управления прав: это ничего не изменит. И Кирюшу не вернешь. А если ещё Заза узнает, что она задержалась в незнакомом городе дольше отпущенного скорбью времени... Даже трудно представить себе, что он сделает!..
   Но на девять дней она должна остаться. Это тоже традиция, которую нельзя нарушать.
   С этими мыслями она заснула и проснулась ровно в четыре часа. И долго лежала с открытыми глазами. Если бы эта девушка не оказалась бессердечной шлюхой, если бы она хоть чуточку любила Кирилла, её можно было бы пригласить. И Настя рассказала бы ей о маленьком Кирюше, которого та знала только как Кира, затянутого в черную кожаную куртку. Конечно, Настя бы кое-что переврала и кое-где приукрасила, и - почти наверняка - перемешала бы детство Кирилла и детство Илико, это только на фотографии они не похожи...
   Если бы Мицуко была другой...
   Настя резко повернулась, и купленная только позавчера раскладушка отчаянно взвизгнула. И поминальная водка в стакане покачнулась. Даже если бы Мицуко была другой, любящей и верной; даже если бы у неё была всего лишь одна Кирюшина визитка вместо пятидесяти других, - даже тогда ничего бы не изменилось.
   Потому что Насти никогда не существовало. Он никогда не вспоминал о ней. Проще было залезть в петлю, чем вспомнить о старшей сестре! Так тебе и надо, Кирка-дырка, будешь знать...
   Проговорив вслух последнюю фразу, Настя струсила так отчаянно, что у неё подломились колени. Хотя, если разобраться, это был всего лишь отголосок детства, когда смерть не существовала так явно, что ею можно было смело шантажировать окружающих. "Вот умру, тогда узнаешь, - часто говорил ей маленький Кирилл. - Вот умру, и посмотрю тогда, что ты будешь делать!"
   Во всяком случае, свою детскую мечту он осуществил.
   А смотреть не на что. И что делать, она не знает.
   Разве что остаться до девятого дня, привести в порядок квартиру, взять билет до областного центра и вернуться в Вознесенское. И ждать писем от Илико. Они с Зазой давно уже в Англии, ходят по какому-нибудь Лондону, и никто им не нужен. И не скоро ещё понадобится. А она, идиотка, забыла положить ему носки из козьего пуха, которые сама вязала для такого торжественного случая.
   Идиотка. Идиотка.
   Настя несколько раз стукнулась лбом о дверь и с удивлением обнаружила, что это дверь ванной. За ней она не была ещё ни разу. За ней Кирюша свел счеты с жизнью.
   - Не открою, - сама себе сказала Настя. - Не открою. Никогда. Ни за что.
   И открыла.
   Ничто в ванной не напоминало о случившейся здесь трагедии. Стиральная машинка в углу, сдвинутая пластиковая занавеска в веселеньких пляжных человечках ("bye-bye, sunny boy"), широкая полка с зеркалом, бритвенный станок, кремы - до бритья и после; банка геля, оранжевая мыльница, ножницы, поролоновая мочалка в виде сердечка, одинокий шлепанец на полу.