Пратчетт Терри. Монстрячий взвод

   Человек повернулся.
   — Вот видишь? — бросила Полли, отступая назад. — Это опять он. Де Слов. Писатель.
   — Вы — они! — произнес он.
   — Они хто? — спросила Нефрития.
   — О боже, — добавил Маледикт.
   — Слушайте, я все бы отдал, лишь бы поговорить с вами! — продолжал де Слов. — Пожалуйста?
   — Ты на стороне врагов! — шикнула Полли.
   — Что? Они? Нет! Это взвод лорда Раста. Из Анк-Морпорка! Они просто охраняют нас!
   — Солдаты, охраняющие вас в Борогравии? — спросил Маледикт. — От кого?
   — Что значит, от кого? Э… ну… вообще-то, от вас.
   Нефрития наклонилась к нему.
   — Очень еффективно, а? — спросила она.
   — Слушайте, я просто обязан поговорить с вами, — заторопился человек. — Это поразительно! Вас все ищут! Это вы убили тех стариков в лесу?
   Птицы пели. Откуда-то издалека донесся клич самки синего дятла.
   — Патруль обнаружил свежие могилы, — добавил де Слов.
   Высоко в небе ледниковая цапля, летящая на зимовку от Пупа, издала противный крик.
   — Значит, не вы, — закончил де Слов.
   — Мы похоронили их, — холодно произнес Маледикт. — Мы не знаем, кто их убил.
   — Хотя мы взяли овощи, — добавила Полли. Она помнила, что они смеялись над этим. Хотя, либо это, либо начать плакать, но даже так…
   — Вы уходите? — он достал из кармана блокнот и застрочил по нему карандашом.
   — Мы не обязаны разговаривать с тобой, — отрезал Маледикт.
   — Нет, нет, вы должны! Вам столько надо узнать! Вы из… Вверх-и-Вниз, так?
   — Взад-и-Вперед, — поправила Полли.
   — А вы… — начал он.
   — С меня достаточно, — прервал его Маледикт и пошел к поляне. Двое солдат оторвались от костра, и через мгновение неподвижности один из них потянулся за мечом.
   Маледикт быстро переводил арбалет с одного на другого, будто гипнотизируя их.
   — У меня только один выстрел, а вас двое, — предупредил он. — Кого мне пристрелить? Выбирайте сами. Теперь, слушайте внимательно: где у вас кофе? У вас ведь он есть, так? Ну же, у всех есть кофе! Доставайте зерна!
   Уставившись на арбалет, они медленно покачали головами.
   — А ты, писака? — прорычал он. — Где ты прячешь кофе?
   — У нас только какао, — ответил тот, быстро подняв руки, когда Маледикт повернулся к нему. — Прошу, при…
   Маледикт бросил арбалет, который выстрелил прямо в небо ^[14], и осел на землю, схватившись за голову.
   — Мы все умрем, — пробормотал он. Солдаты двинулись, намереваясь встать, но Нефрития подняла свою дубину.
   — Даже и не тумайте об эттом, — предостерегла она.
   Полли повернулась к писателю.
   — Вы хотите, чтобы мы поговорили с вами, сэр? Тогда и вы говорите с нами. Это все из-за… носок… князя Генриха?
   Маледикт подскочил.
   — Предлагаю связать их и отправиться домой! — произнес он, ни к кому не обращаясь. — Раз, Два, Три! За Что Мы Сражаемся!
   — Носки? — переспросил писатель, нервно поглядывая на вампира. — А при чем тут носки?
   — Я отдал тебе приказ, Полли, — произнес Маледикт.
   — Чего, по-вашему, мы не знаем? — настойчиво повторила Полли, глядя прямо на де Слова.
   — Ну, для начала, вы — все, что осталось от Взад-и-Вперед…
   — Это не правда!
   — О, да, есть еще пленные и раненые. Но зачем мне врать вам? И почему он назвал тебя Полли?
   — Потому что я много знаю про птиц, — бросила Полли, мысленно выругавшись. — Откуда вам известно, что произошло с полком?
   — Потому что моя работа — знать, что происходит, — ответил он. — Что это там за птица?
   Полли взглянула вверх.
   — У меня нет времени на игры, — сказала она. — А это… — она остановилась. Вверху, в отвергнутой синеве, что-то кружилось.
   — Ты не знаешь? — спросил де Слов.
   — Разумеется, я знаю, — раздраженно ответила Полли. — Это белошеий сарыч. Но я думал, они никогда не залетают так высоко в горы. Я видел его только один раз, в книге… — она вновь подняла свой арбалет и попыталась взять контроль в свои руки. — Я прав, мистер Моя-работа-знать-что-происходит?
   — Может быть, — ответил он. — Я живу в городе. Я отличу воробья от скворца. Все остальные для меня утки.
   Полли взглянула на него.
   — Послушай, — продолжил он. — Вы должны выслушать меня. Вы должны знать все. Пока не стало слишком поздно.
   Полли опустила арбалет.
   — Если хотите говорить с нами, ждите здесь, — ответила она. — Капрал, мы уходим. Карборунд, подними этих!
   — Постой, — вмешался Маледикт. — Кто здесь капрал?
   — Ты, — ответила Полли. — А еще ты качаешься, у тебя слюни текут, и взгляд странный. Так, что ты говорил?
   Маледикт обдумал это. Полли устала и была напугана, и где-то внутри все это превращалось в ярость. Такое лицо не хотелось бы видеть с другой стороны арбалета. Стрела не может убить вампира, но это не значит, что больно не будет.
   — Да, верно, — кивнул он. — Карборунд, бери солдат! Мы уходим!
 
   Когда Полли приблизилась к их убежищу, раздался птичий свист. Она бы назвала это Очень Плохим Подражанием Птице и взяла на заметку научить девочек некоторым птичьим крикам, которые, хотя бы, звучали бы по-настоящему. Это гораздо сложнее, чем думают люди.
   Отряд был в овраге, вооруженный и, по крайней мере, выглядевший опасно. Они расслабились, когда появилась Нефрития, несущая двух связанных солдат. Двое других сидели возле скалы со связанными за спиной руками.
   Маледикт подошел к Блузу и отдал честь.
   — Двое пленных, эль-ти, и Перкс думает, что вам стоит поговорить кое с кем, там, внизу, — он наклонился ближе. — Газетчик, сэр.
   — Тогда нам лучше держаться подальше от него, — произнес Блуз. — А, сержант?
   — Верно, сэр! — отозвался Джекрам. — Ничего, кроме проблем, сэр!
   Полли отдала честь.
   — Прошу вас, сэр! Разрешите сказать, сэр!
   — Да, Перкс? — кивнул ей Блуз.
   Полли видела лишь один выход. Она должна узнать про Пола. Теперь ее мозг работал так же быстро, как и на холме, той ночью, когда она побежала к человеку с шифровальной книгой.
   — Сэр, мне не важно, стоит ли с ним говорить, но, возможно, его стоит выслушать. Даже если вы считаете, что он будет врать. Потому что иногда, сэр, если люди врут, если они врут вам достаточно, ну, они, вроде как… показывают вам, какой должна быть правда, сэр. И мы не обязаны говорить правду ему, сэр. Мы тоже можем солгать.
   — Я вовсе не лгун, Перкс, — холодно ответил Блуз.
   — Рад слышать это, сэр. Мы побеждаем в войне, сэр?
   — Прекратить немедленно, Перкс! — вскричал Джекрам.
   — Это всего лишь вопрос, сержант, — укоризненно произнесла Полли.
   Остальные стояли вокруг, вслушиваясь в каждое слово. Все знали ответ. Они ждали, что его, наконец, произнесут.
   — Перкс, такие разговоры распространяют уныние, — начал Блуз, но произнес так, будто сам не верил в это.
   — Нет, сэр. Вовсе нет. Это лучше, чем быть обманутым, — ответила Полли. Она придала голосу тот тон, которым ее мать обычно бранила ее. — Врать нехорошо. Никто не любит врунов. Скажите мне правду, пожалуйста.
   Какие-то гармоничные нотки этого тона нашли свое местечко в мозгу Блуза. И прежде чем Джекрам начал кричать, лейтенант поднял руку.
   — Мы не выигрываем, Перкс. Но поражения тоже еще не потерпели.
   — Думаю, мы все это знаем, сэр, но хорошо, что вы сказали, — и она ободряюще улыбнулась ему.
   Кажется, это тоже сработало.
   — Думаю, ничего плохого нет в том, чтобы хотя бы проявить гостеприимство к этому бедолаге, — проговорил Блуз, будто думая вслух. — Он может выдать нам полезную информацию, задавая свои вопросы.
   Полли перевела взгляд на сержанта Джекрама, точно в молитве, уставившегося вверх.
   — Разрешите мне допросить его, сэр, — произнес он.
   — Нет, сержант, — ответил Блуз. — Я хочу, чтобы он остался в живых, и не собираюсь терять вторую мочку. Однако вы можете взять Перкса и пригнать фургон сюда.
   Джекрам резко отдал честь. Полли уже поняла, что это значит; Джекрам уже выстроил свой план.
   — Есть, сэр, — сказал он. — Пошли, Перкс.
   Они долго шли в тишине, спускаясь по покрытому иглами склону. Наконец, Джекрам спросил:
   — Знаешь, как эти дураки нашли нас, Перкс?
   — Нет, сержант.
   — Лейтенант приказал Шафти немедленно потушить костер. А ведь от него даже дыма не было. И Шафти вылил на него чайник.
   Полли задумалась на секунду.
   — Пар, сержант?
   — Верно! Чертовски огромное облако пара. Но Шафти в этом не виноват. Хотя, они и не доставили больших проблем. Достаточно умны, чтобы не пытать счастья против дюжины арбалетов. Умно, для кавалеристов.
   — Отлично сработано, сержант.
   — Не смей говорить со мной, как с каким-то рупертом, парень, — непринужденно бросил Джекрам.
   — Простите, сержант.
   — Хотя, вижу, ты уже понял, как вести себя с офицером. Нужно быть уверенным, что они отдают тебе верные приказы, понимаешь? Из тебя выйдет замечательный сержант, Перкс.
   — Мне это не нужно, сержант.
   — Да, конечно, — отозвался Джекрам. Это могло означать все, что угодно.
   Последив пару минут за дорогой, они направились к фургону. Де Слов сидел возле него на стуле, записывая что-то в блокнот, но быстро поднялся, едва увидел их.
   — Будет лучше, если мы уйдем с дороги, — произнес он, когда они подошли ближе. — Здесь много патрулей.
   — Злобениане, сэр? — спросил Джекрам.
   — Да. Вообще вот это, — он указал на флаг, бессильно висящий над фургоном, — должно уберечь нас, но сейчас все такие нервные. А вы сержант Джек Рам?
   — Джекрам, сэр. И я был бы благодарен, если бы вы не записывали мое имя в вашу книжицу, сэр.
   — Простите, сержант, но это моя работа, — тихо произнес де Слов. — Я должен записывать, что происходит.
   — Ну что ж, а моя работа — быть солдатом, — парировал Джекрам, забираясь в тележку и беря в руки вожжи. — Но вы заметили, что пока что я не собираюсь убивать вас. Поехали?
   Полли прыгнула на задок фургона. Он был полон коробок и разного оборудования, и может, когда-то все это было аккуратно сложено, но теперь от порядка остались лишь воспоминания — прямое подтверждение того, что повозка принадлежала мужчине. Рядом с ней в клетке дремало с полдюжины голубей, крупнее которых она еще не видела. Полли подозревала, что они были живым провиантом. Один из них открыл один глаз и лениво курлыкнул: «Лоллоллоп?», что означало «Ха?»
   На большинстве других коробок были этикетки вроде — она придвинулась ближе — «Запатентованное Полевое Печенье Капитана Горация Калумнея», и «Сухое Жаркое». Пока она воображала, что могла бы сотворить с одной или двумя подобными коробками Шафти, одежда, свесившаяся с потолка, немного двинулась, и появилось лицо.
   — Добрий утро, — произнесло оно.
   Вильям де Слов повернулся на своем месте.
   — Это Отто, рядовой, — сказал он. — Не бойся.
   — Да, я не кусать, — радостно заявило лицо. И улыбнулось. Лицо вампира милым не выглядит, даже свесившись сверху вниз, а улыбка в данных обстоятельствах ничего не улучшала. — Это гарантировать.
   Полли опустила арбалет. Джекрам был бы поражен, насколько быстро она подняла его. Она и сама удивлялась, и стыдилась этого одновременно. Носки опять думали за нее.
   Отто элегантно спустился вниз на кровать.
   — Куда ми ехать? — спросил он, пытаясь не упасть, когда они подпрыгнули на колее.
   — В одно местечко, сэр, — ответил Джекрам. — Милое и тихое.
   — Хорошо. Мне нужно вигулять демонят. Они беспокоиться, если надолго запирать, — Отто отодвинул кипу бумаг и вытащил свой иконограф. Он открыл небольшую дверку.
   — Подниматься и сиять, парни, — сказал он. Изнутри ему вторил хор тонких голосков
   — Я лишь доложу о вас Тигру, мистер де Слов, — сказал Джекрам, когда повозка съехала со старой дороги.
   — Тигр? Кто такой Тигр?
   — Упс, — произнес Джекрам. — Простите, так мы зовем лейтенанта, сэр, за его храбрость. Забудьте, что я сказал это, хорошо?
   — Значит, он храбр? — спросил де Слов.
   — И умен, сэр. Не позволяйте ему одурачить вас, сэр. Он один из величайших военных умов своего поколения, сэр.
   Полли открыла рот. Она предлагала врать ему, но… так?
   — Правда? Почему же он до сих пор в лейтенантах? — спросил писатель.
   — А, вижу, вас не проведешь, сэр, — ответил Джекрам, источая всезнайство. — Да, несколько озадачивает, сэр, почему он называет себя лейтенантом. Хотя, подозреваю, у него есть на то причины, а? Точно так же, как и у Генриха, называвшего себя капитаном, так? — он постучал по кончику своего носа. — Я все вижу, сэр, но ничего не говорю!
   — Все, что я смог выяснить, так то, что он был каким-то клерком в вашем ГК, сержант, — продолжил де Слов. Полли заметила, как он медленно и осторожно вытащил свой блокнот.
   — Да, полагаю, именно это вы и должны были узнать, сэр, — Джекрам заговорщически подмигнул. — Но, когда все становится хуже некуда, они выпускают его, сэр. Они дают ему волю, сэр. Но сам я ничего не знаю, сэр.
   — И что же он, взрывается? — спросил де Слов.
   — Хаха, очень хорошо, сэр! Нет, на самом деле, сэр, он оценивает ситуацию, сэр. Я и сам этого не понимаю, сэр, не слишком умен для этого, но пудинг ведь именно для того, чтобы его есть, и прошлой ночью на нас напали восемь… двадцать злобенианских кавалеристов, сэр, и лейтенант легко и быстро оценил ситуацию и лично заколол пятерых из них, сэр. Все равно, что шашлык нанизал, сэр. Безвредный, точно молоко, сэр, но стоит его разъярить, как он превращается в ураган смерти. Конечно, вы слышали это не от меня, сэр.
   — И он командует кучкой рекрутов, сержант? — не унимался де Слов. — Не слишком разумно.
   — Кучкой рекрутов, которые захватили первоклассных кавалеристов, сэр, — обиженно ответил Джекрам. — Вот оно — руководство. Будет день, будет и человек. Чтоб мне провалиться, я вовсе не врун, сэр, но на лейтенанта Блуза я не могу не дивиться.
   — По-моему, он немного озадачен, — произнес де Слов, но в его голосе уже звучало сомнение.
   — Это из-за сотрясения мозга, сэр. Его так ударили дубинкой, что другой бы свалился замертво, а он все еще держится на ногах. Поразительно, сэр!
   — Хмм. — Де Слов делал свои заметки.
   Повозка всплеснула водой из ручейка и погрохотала по камням оврага. Лейтенант Блуз сидел на камне. Он сделал, что мог, но его мундир был мятым, сапоги грязными, рука опухла, а ухо, несмотря на все попытки Игорины, воспалилось. На его коленях лежал меч. Джекрам осторожно остановил фургон у березняка. Все четверо солдат были привязаны к скале. Кроме них, в лагере никого больше не было.
   — А где ваши остальные люди, сержант? — прошептал де Слов, соскакивая с повозки.
   — О, они где-то здесь, — ответил Джекрам. — Следят за вами. Пожалуй, будет лучше не делать никаких резких движений, сэр.
   Никого не было видно… а потом появился Маледикт.
   Люди не смотрят на то, что окружает их, Полли знала это. Они лишь пробегают взглядом. И то, что сначала было всего лишь кустарником, теперь превратилось в капрала Маледикта. Полли всмотрелась. Он вырезал дыру в своем старом одеяле, и грязь и травинки на плесневой серости превращали его в часть пейзажа, до тех пор, пока он не отдал честь. Он даже вставил веточки с листьями в свой кивер.
   Сержант Джекрам вытаращил глаза. Раньше Полли никогда не видела, чтобы человек подобающе таращился, но с подобным лицом, можно было претендовать на первое место. Она чувствовала, как он втягивает воздух и подбирает верные ругательства для подобающего рева — но тут он вспомнил, что играет Веселого Жирного Сержанта, и что сейчас не время превращаться в Разъяренного Сержанта.
   — Ребятня, а? — со смешком бросил он де Слову. — И что они выдумают дальше?
   Де Слов нервно кивнул и, достав из-под сиденья пачку газет, пошел к лейтенанту.
   — Мистер де Слов, надо полагать? — поднимаясь, спросил Блуз. — Перкс, возможно ли принести чашку, э, «салупа» для мистера де Слова? Вот, молодец. Прошу, присаживайтесь, сэр.
   — Хорошо, что вы решили поговорить со мной, лейтенант, — произнес де Слов. — Похоже, вы участвовали в войнах! — добавил он с деланной бодростью.
   — Нет, только в этой, — озадачено ответил Блуз.
   — Но вы ведь были ранены.
   — Это? А, это пустяки, сэр. Боюсь, руку я поранил сам. Фехтование, понимаете.
   — Значит, вы левша, сэр?
   — О, нет.
   Полли, мывшая кружку, услышала, как Джекрам пробормотал уголком рта:
   — Видели бы вы двух других, сэр!
   — Вы осознаете ход войны, сэр? — спросил де Слов.
   — Расскажите мне, сэр, — кивнул Блуз.
   — Всю вашу армию закупорили в долине Нек. В основном, в окопах, прямо перед крепостью. Ваши приграничные форты захвачены. Так же как и Дрерп, Глицз и Арблатт. Насколько мне известно, лейтенант, ваш отряд — это все, что осталось. По крайней мере, — добавил он, — из тех, что все еще сражаются.
   — А мой полк? — тихо спросил Блуз.
   — Остатки Десятого полка участвовали в смелой, но, честно говоря, самоубийственной атаке крепости несколько дней назад, сэр. Большинство выживших взято в плен, как и, должен заметить, все ваши главнокомандующие. Они были в крепости, когда ее захватили. В этом форте достаточно темниц, сэр, и почти все они заполнены.
   — Почему я должен верить вам?
   Я верю, подумала Полли. Стало быть, Пол мертв, ранен или захвачен в плен. И даже мысль о том, что есть два шанса из трех, что он жив, не помогает.
   Де Слов бросил газеты к ногам лейтенанта.
   — Все здесь, сэр. Я ничего не выдумывал. Это правда. И это останется правдой вне зависимости от того, поверите вы в нее или нет. Против вас воюют шесть стран, включая Орлею, Мулдавию и Анк-Морпорк. На вашей стороне никого. Вы одни. Единственная причина, по которой вас еще не побили, это то, что вы не признаете этого. Я видел ваших генералов, сэр! Великие люди, и вы деретесь, точно демоны, но они не сдадутся!
   — Борогравия не знает слова «сдаваться», мистер де Слов, — произнес лейтенант.
   — Могу я одолжить вам словарь, сэр? — краснея, выкрикнул де Слов. — Это очень похоже на «заключение чего-то вроде мира, пока еще есть шанс», сэр! Или, больше «выйти из игры, пока еще цела голова на плечах», сэр! О боги, вы что, сэр, не понимаете? Единственная причина, почему в долине Нек еще находятся войска, в том, что союзники еще не решили, что с ними делать! Они сыты этой резней!
   — А, значит, мы еще сражаемся! — заключил Блуз.
   Де Слов вздохнул.
   — Вы не понимаете, сэр. Им надоело убивать вас. Крепость теперь в их руках. Там есть кое-какие военные механизмы. Они… честно говоря, сэр, кое-кто из союзников просто бы смел остатки вашей армии. Это все равно, что стрелять по крысам в бочке. Вы в их власти. И все равно вы атакуете. Вы атакуете крепость! Она стоит на отвесной скале, а ее стены — в сотню футов высотой. Вы высылаете разведчиков через реку. Вы заблокированы, вам некуда идти, и союзники могут перебить вас в любой момент, а вы ведете себя так, будто все это временно. Вот, что происходит в действительности, лейтенант! Вы — всего лишь маленькая неувязочка!
   — Аккуратнее, прошу вас, — предупредил Блуз.
   — Прошу прощения, сэр, но вы знаете что-нибудь из истории последнего времени? За эти тридцать лет вы объявляли войну всем вашим соседям по отдельности хотя бы раз. Все страны воюют, но вы деретесь. И вот в прошлом году вы вновь напали на Злобению!
   — Они напали на нас, мистер де Слов.
   — Вас дезинформировали, лейтенант. Вы вторглись в провинцию Нек.
   — Она была утверждена за Борогравией Линтским договором более ста лет назад.
   — А он был подписан на острие меча, сэр. И в любом случае, сейчас никому нет до этого дела. Все теперь серьезнее, чем ваши королевские потасовки. Потому что ваши люди нарушили Великий Путь, понимаете. Щелкающие башни. И почтовые кареты. Анк-Морпорк считает это бандитизмом.
   — Я предупредил вас! — ответил Блуз. — Я вижу, вы с гордостью вывешиваете флаг Анк-Морпорка на своем фургоне.
   — Civis Morporkias sum, сэр. Я — гражданин Анк-Морпорка. Можно сказать, что Анк-Морпорк дарует мне приют под своим широким и несколько засаленным крылом, хотя, соглашусь, над метафорой еще стоит поработать.
   — Но ваши анкморпоркские солдаты не смогут вас защитить.
   — Сэр, в этом вы правы. Вы могли бы убить меня прямо сейчас, — просто произнес де Слов. — Вы это знаете. Я это знаю. Но вы этого не сделаете по трем причинам. Офицеры Борогравии заботятся о своей чести. Все подчеркивают это. Именно поэтому они не сдаются. И не проливают кровь почем зря. И еще, вам не нужно этого делать, потому что все интересуются вами. Все вдруг изменилось.
   — Интересуются нами?
   — Сэр, вы могли бы очень помочь сейчас. По всей видимости, жители Анк-Морпорка были поражены, когда… вы слышали о том, что мы называем «интересами общества», сэр?
   — Нет.
   Де Слов попытался объяснить. Блуз слушал с открытым ртом и, наконец, сказал:
   — Я правильно понял? Хотя многих людей убили на этой чертовой войне, она не слишком «интересовала» ваших читателей? Но теперь все изменилось из-за нас? Из-за маленькой стычки в городке, о котором они даже не слышали? И поэтому мы вдруг стали «мужественной маленькой страной», и люди пишут в вашу газету, что ваш великий город должен быть на нашей стороне?
   — Да, лейтенант. Вчера мы выпустили второе издание. После того, как я узнал, что «капитан Хоренц» на самом деле был князем Генрихом. Вы знали это тогда?
   — Разумеется, нет! — выкрикнул Блуз.
   — А ты, рядовой, э, Перкс, ты ударил бы его в… ударил бы, если бы знал?
   Полли уронила кружку и взглянула на Блуза.
   — Ты можешь ответить, Перкс, — кивнул лейтенант.
   — Ну, да, сэр. Я бы его ударил. Может, даже сильнее. Я защищался, сэр, — проговорила она, избегая деталей. Нельзя было поручиться, что мог бы сделать с ними такой человек, как де Слов.
   — Да, конечно, верно, — пробормотал де Слов. — Тогда это должно вам понравиться. Наш карикатурист, Физз, нарисовал это для специального издания. Это было на первой полосе. Мы продали огромнейшее число копий. — И он протянул ей тонкий листок бумаги, который, судя по всему, складывали несколько раз.
   Это был рисунок, содержащий множество полутонов. На нем была огромная фигура с длинным мечом, чудовищным моноклем и усами, широкими точно вешалка, которая надвигалась на маленькую фигурку, вооруженную лишь чем-то, больше напоминающим орудие для поднятия свеклы — вообще, на его конце действительно была свекла. По крайней мере, именно так все и было, хотя бы до того места, где маленькая фигурка, одетая в неплохое подобие кивера Взад-и-Вперед и с лицом, несколько похожим на ее собственное, ударила другого человека прямо в пах. Что-то, похожее на шарик, вылетало изо рта Полли, и внутри было написано: «Вот тебе твое Королевское Достоинство, Сволочь!» Облако изо рта великана, который мог быть лишь князем Генрихом, гласило: «О мое Наследство! Как такой Малыш мог сделать так Больно!» А за ними толстая женщина в помятой мантии и огромном старомодном шлеме прижимала руки к необъятной груди, смотря на бой с чувством уверенности и восторга, говорила: «О, мой Милый! Боюсь, наша Связь Порвана!»
   Поскольку никто ничего не говорил, а лишь смотрел на рисунок, де Слов несколько нервно продолжил:
   — Физз немного, э, прямолинеен в подобных вещах, но очень популярен. Гхм. Понимаете, все дело в том, что, хотя Анк-Морпорк — самый крупный задира в округе, мы, тем не менее, питаем слабость к тем, кто противостоит задирам. Особенно если они — королевских кровей. Мы стараемся быть на их стороне, если, правда, это не будет слишком дорого.
   Блуз откашлялся.
   — Довольно похоже на тебя, Перкс, — прохрипел он.
   — Я бил коленом, сэр! — запротестовала Полли. — И той толстой дамы там точно не было!
   — Это Морпоркия, — объяснил де Слов. — Она, как бы, представляет город, хотя она не покрыта грязью и сажей.
   — И должен добавить, — начал Блуз, — что Борогравия больше Злобении, хотя большая часть страны занята бесплодными горами…
   — Это не имеет значения, — прервал его де Слов.
   — Да?
   — Да, сэр. Это просто факт. Не политика. В политике, сэр, подобные картинки имеют большое влияние. Сэр, даже командующие союзными войсками говорят о вас, а злобениане рассержены и изумлены. И если вы, герои часа, решите воззвать к здравому смыслу…
   Лейтенант глубоко вдохнул.
   — Это глупая война, мистер де Слов. Но я солдат. Я «поцеловал герцогиню», как мы говорим. Это клятва верности. Не заставляйте меня нарушить ее. Я должен сражаться за свою страну. Мы выбьем отсюда захватчиков. Если есть дезертиры, мы снова соберем их. Мы знаем свою страну. Пока мы свободны, Борогравия будет свободна. Вы «сказали свое слово». Благодарю. Где чай, Перкс?
   — Что? О, почти готов, сэр! — Полли повернулась к костру.
   Это была странная игра и дурацкий план. Теперь, здесь, она поняла все его недостатки. Как она вернет Пола домой? Захочет ли он этого? Удастся ли ей добиться своего? Даже если он еще жив, как она сможет вытащить его из тюрьмы?
   — Значит, партизаны, а? — произнес де Слов за ее спиной. — Безумцы, все вы.
   — Нет, — ответил Блуз. — Мы поцеловали герцогиню. Мы солдаты.
   — Хорошо, — махнул де Слов. — По крайней мере, я восторгаюсь вашим мужеством. А, Отто…
   Вампир подошел к ним и робко улыбнулся.
   — Не бойтесь. Я из Черных Лент, как и ваш капрал, — проговорил он. — Свет теперь моя страсть.
   — О? Э… так держать, — произнес Блуз.
   — Сделай картинку, Отто, — сказал де Слов иконографисту. — Им предстоит воевать.
   — Просто из любопытства, мистер де Слов, — прервал его Блуз, — как вы отправляете картинки так быстро в город? Магия, наверное?