Разумовский Феликс. Смилодон в России (Смилодон - 2)

   Улыбался он через силу, нехотя, потому как пребывал в миноре. Этот чертов философский камень, для постижения секрета коего проведено было столько ночей в ротонде, все никак не давался ему в руки. А может, все-таки слукавил в чем Калифалк... тьфу, Калиостро?
   - Ну, князь, и каковы же ваши впечатления? - подплыла к Бурову царица, вальяжно, величественно, с улыбкой на устах. - Всецело отдаюсь на ваш суд. Надеюсь, вы зритель не слишком жестокосердечный?
   Судя по ее торжествующему виду, все ответы на свои вопросы она уже знала.
   - О, ваше величество, вы еще спрашиваете! - с чувством поклонился Буров, трепетно вздохнул, и голос его задрожал от восхищения. - Столько такта, шарма, знания жизни. Уж не знаю, которая из муз водила вашим пером, но, верно, такая же прекрасная, как и вы сами.
   Мастерски прогнулся, без намека на фальшь, преданно и честно глядя в глаза. Пусть, пусть их величество порадуется, женщины, аки мухи на мед, падки на лесть. А державные тем паче.
   - О, князь, вы, я вижу, и впрямь ценитель прекрасного, - отлично поняла его Екатерина, и умные, лукавые глаза ее игриво блеснули. Давайте-ка приходите вы в четверг. Я вам покажу коллекцию своих гемм<Екатерина Алексеевна увлекалась резьбой по камню, изготовлением гемм на манер античных, разнообразных штампов, медальонов, камей и печатей. А содействовали ей в сем благородном деле химик Кениг и медальер Лебрехт.>. Прошу без церемоний, по-простому.
   А сама особым образом посмотрела на графинюшку Брюс, и та ответила ей сальным, развратно-ободряющим взглядом - мол, намек, ваше величество, ясен, клиент будет незамедлительно взят в работу. Не впервой-с...
   Бурову же этот взгляд очень не понравился - вот ведь до чего самоуверенные дамочки, все им ясно-понятно, расписано, как по нотам. За него, за Васю Бурова, решено, кого и как ему, Васе Бурову, трахать. Уж во всяком случае не потаскуху Брюс, чье целомудрие ни на каких условиях не возьмут ни в один ломбард. Так что не стал Буров дожидаться авансов "пробир-дамы", а бочком, бочком, с галантнейшей улыбочкой начал подаваться на выход. Не куртизан какой, не жиголо, не проститутка мужского рода<Фаворит Александр Васильчиков, который вошел в спальню императрицы безвестным офицером, а вышел графом и владельцем огромного имения, так и говорил: "Я был только проституткой, и со мной так и обращались".>. Пусть ее величество не обольщаются, не раскатывают какую-то там губу - не было в истории России фаворита по фамилии Буров. И не будет.
   Только вот слинять тихо, по-английски, не получилось - не дал какой-то хлыщеватый офицер в форме подпоручика кавалергардов.
   - Сударь, не соблаговолите ли на пару слов? - мощно боднул он воздух, с лихостью вызвонил шпорами и выдавил под усищами слащавую ухмылку. - Силь ву пле. Вот сюда, в бильярдную.
   "Никак Шешковский расстарался? Оперативно, молодец. - Буров, настраиваясь на побоище, шагнул в услужливо распахнутую дверь, приголубил в кармане, слава Богу, не "коготь" - "клык дьявола", и выжидательно замер, оценивая обстановку. - Нет, нет, похоже, это не Шешковский..."
   Перед ним стояли в вызывающих позах двое ладных, погано улыбающихся молодцов - в доброй одежке, в исправной обувке и при длинных, залихватски повешенных шпагах<То есть клинки вследствие своей длины носились горизонтально, иначе гард бы находился где-то на уровне локтя.>. Несмотря на разницу в возрасте и росте, между ними было что-то очень общее.
   - Сударь, я князь Николай Зубов, - грозно, с падающей интонацией начал первый молодец...
   - А я, сударь, его младший брат, князь Валерьян, - очень страшно, с жуткой артикуляцией подхватил второй.
   Поручик кавалергард не сказал ничего, молча прошмыгнул внутрь, притворил дверь и устроился на софе рядом с бюстом Потемкина-Таврического. Лицо его выражало равнодушие.
   - Вы же, сударь, прохвост, негодяй и каналья, - между тем дуэтом вскричали братья Зубовы и одновременно с изумительным проворством приласкали пальцами эфесы шпаг. - Вы жестоко оскорбили, нанесли урон и немилосердно унизили нашего среднего брата князя Платона. И ответите за это. Не угодно ли вам прогуляться с нами в какое-нибудь уединенное место? Требуем сатисфакции, и незамедлительной.
   При этом они надулись, приосанились, расправили плечи, выпятили груди и сделались похожими на индейских петухов.
   "Ах вот оно что. Ай да князь Платон, штопаный гондон. Значит, не мытьем, так катаньем". Буров ухмыльнулся про себя, вытащил руку из кармана и сделал элегантный полупоклон:
   - Имею честь представиться: князь Буров-Задунайский-старший. Никогда канальей и прохвостом не был. А потому не премину всенепременнейше засунуть ваши длинные языки вам же, милостивые государи, в жопу. Готов к немедленному променаду до победного конца.
   Происходящее напоминало ему ситуацию где-нибудь на танцах в поселковом клубе после литра выпитого: а ну-ка выйдем!.. Еще сразу вспомнился любимый народом фильм: "Мы пришли, чтобы отомстить за честь опозоренной тобой сестры<Если кто не помнит - студентки, комсомолки, спортеменки и просто красавицы Варлей.>. Такие обиды смываются только кровью..." Вот именно, кровью. Наверняка у братцев князей уже все было продумано и затевали они не честную сатисфакцию, а наивульгарнейшую мокруху. Так что все, шуточки закончились, начался процесс выживания.
   - Ну вот и славно, поедем на Крестовский. Есть там одна укромная полянка, - с облегчением в унисон выдохнули братья фаворита, убрали длани с рукоятей шпаг, по рожам видно - внутренне размякли, потеряли бдительность, посчитали Бурова уже холодным и тихим. Несколько преждевременно. Младшенький тут же получил мыском ботфорта в пах, скорчился, замычал и рухнул на колени, старший был осчастливлен прямым ладонью в нюх, замер на мгновение и спикировал в горизонталь - с грохотом, ничком, физиономией об пол. Кинувшийся было на выручку красавец кавалергард напоролся рожей на брошенный бильярдный шар, мигом затормозил, охнул и оказался настоящим другом - вытянулся неподалеку от корчащихся князей. А ведь и впрямь Бог-то любит троицу.
   - Увы, братцы, не судьба, променад отменяется, - не то чтобы огорчился Буров, вытер окровавленную ладонь галстуком Зубова-старшего, сплюнул непроизвольно, с брезгливостью, и быстренько подался к дверям. - Лечите яйца. Сатисфакция потом.
   Никто не отозвался, не дал ответа, только черный как смоль повелитель Тавриды посмотрел ему в спину с неодобрением - ишь ты, прыткий какой, разошелся, разгулялся, шарами расшвырялся. И вообще, зачем чалму снял?.. А Буров и не оглянулся, свинтил в темпе вальса - нынче в доме чесменского героя жарили на ужин молочного теленка.
   VIII
   Если еврей имел сношение с нееврейкой<Буквально - нидда, шифха, гойя, зона - неочистившаяся после менструации, рабыня, нееврейка, проститутка.>, будь она трехлетней или взрослой, замужней или нет, и даже если он несовершеннолетний, в возрасте только девяти лет и одного дня, - поскольку он имел добровольное сношение с ней, ее должно убить, как в случае с животным, потому что через нее еврей оказался в затруднительном положении (осквернился).
   Талмуд
   Следующий день уже с самого утра выдался хлопотным - нужно было встретить в обстановке секретности прибывающего морем провалившегося агента. Впрочем, ни Буров, ни Гарновский, отвечающий за успех предприятия, особо не перетрудились - отрядили кучера-поручика разбираться с таможней, а сами устроились за столиком на набережной, дабы побаловаться устрицами под аглицкое пивко. День был на удивление погожий, ясный, солнце плодило зайчиков на зеркале Невы, в воздухе витали экзотические ароматы, слышались птичьи голоса, тучами барражировали хозяйственные пчелы - Биржевая набережная и близлежащие лавки были превращены в импровизированные сады с роскошными пальмовыми, фиговыми и померанцевыми деревьями. Народу, несмотря на ранний час, было достаточно, - кто просто предавался моциону, наслаждаясь прелестью утра, кто с видом знатоков смотрел, как разгружают корабль, кто по примеру Бурова, Гарновского и прочих с энтузиазмом отдавал должное устрицам и пиву. Устрицы эти были восхитительно свежи и радовали вкус гастрономической изысканностью - их только что привез откуда-то с отмелей известный всем гурманам Петербурга голландец-рыбак. В чистой кожаной куртке и в белом фартуке, с остро отточенным ножом в руках, спешил он удовлетворить желание своих многочисленных клиентов, ловко, с профессиональной быстротой вскрывая лакомых затворниц. Смазливый паренек, работающий в паре с ним, прытко сновал между столиков с подносом, уставленным штофами со свежим пенящимся аглицким портером. Тяга у этого голландского рыбака была просто атомная... Однако, как говорится, не хлебом единым - специалисты по женской части любовались хорошенькими розовыми личиками под соломенными шляпками, пугливо выглядывавшими из иллюминаторов недавно прибывшего корабля. Живой груз этот предназначался в лучшие барские дома и состоял из немок, швейцарок, англичанок и француженок на должности нянек, гувернанток, бонн. Или просто, как говаривал Иоанн свет Васильевич, для "телесной нужды". Взволнованные путешественницы ждали своих будущих хозяев и полицейского чиновника для прописки паспортов, еще, верно, не представляя, что такое российская волокита, канцелярская канитель и бюрократическая трясина, в которой сам черт не то что ногу сломит погрязнет с гарантией по самые рога...
   Но только не кучер-поручик, привычный ко всякому, - не успели Буров и Гарновский съесть и по дюжине устриц, как он доставил конфидента-неудачника. Вернее, конфидентку. Ох, Боже ты мой, - Буров и Гарновский поперхнулись бархатным аглицким портером и мигом, с поразительным единодушием, потеряли всякий аппетит. Незадачливая шпионка внешне напоминала фурию. Это была сгорбленная, омерзительного вида старуха со всеми атрибутами матерой ведьмы: с длинным крючковатым носом, с отвислой губой, с морщинистым, будто изжеванным, страшным лицом. При длинной узловатой палке, жуткой, донельзя грязной шляпе и в стоптанных, безобразного фасона огромных мужских башмаках. А еще она воняла - падалью, мочой, экскрементами, нечистотами. Неописуемо, убийственно, сводяще с ума. Казалось, что провалилась она вполне конкретно - в выгребную яму, в сортир, в ретираду. Со всеми потрохами, вниз головой... Ну и бабушка, такую твою мать, божий одуванчик, железный авангард российской агентуры в далеком зарубежье!
   - Бонжур, красавчики! - по-змеиному прошипела она, стукнула дубиной по граниту набережной и хмыкнула настолько двусмысленно, с таким игривым выражением, что захотелось тотчас утопить ее в Неве. Да, оц-тоц-перевертоц, бабушка-то здорова, оц-тоц-перевертоц, кушает компот...
   Дальнейшее происходило в молчании и в облаке клубящейся вони: посадка в карету, недолгий вояж, волнительное прибытие к Чесменскому на подворье. Здесь со старушкой-бабушкой случилась метаморфоза, в лучшую, надо сказать, сторону.
   - Благодарю вас, господа, - совсем по-человечьи сказала она, вылезла из экипажа и, ловко подхватив свой единственный кофр, направилась к парадному подъезду. Упругой, стремительной походкой, без намека на хромоту, правда, воняя по-прежнему - с интенсивностью скунса.
   - Конфидентка, такую твою мать, - посмотрел ей вслед Гарновский, высморкался отрывисто в два пальца и сплюнул с невыразимым отвращением. Тебе бы, бабка, в баню да на печь, о Боге думать. Тьфу!
   Буров тоже глянул старухе в спину, но комментировать не стал, нахмурившись, сделался задумчив - что-то в биомеханике ее движений показалось ему очень знакомым. Ужасно, до боли. Хотя какая чушь, наверняка он ошибся, пошел на поводу у разгоряченного воображения. Бывает...
   А жизнь тем временем продолжалась. Гарновского вызвали к Чесменскому, кучер-поручик погнал карету в мойку, Буров же подался в пыточные палаты для сбора компромата на де Гарда. Потом был обед, как всегда сытный и обильный - с жареным, пареным, печеным и моченым, затем незначительное дело с легкой поножовщиной и крупным мордобоем. Управились аккурат к ужину, на который подали гуся, похлебку из жаворонков, поросятину, кур с рябчиками в лапше, баранину с кашей, пироги, закуски, заедки, блины и заморские сласти. Затем, само собой, в ход пошли дыни, арбузы, ананасы и парниковая пока еще земляника. В общем, когда на ночь глядя Буров поднялся к себе, он был сыт, умиротворен и настроен с философским уклоном - мысли бежали неспешно, ленивой чередой, похожие на объевшихся котов. С чувством, изведя целый кусок мыла, он вымылся с головы до ног, выдраил зубы ароматическим, с мятой и базиликом, мелом и в шелковом, в каком и бабу принять не стыдно, исподнем устроился с волыной у стола - оружие любит ласку, чистку и смазку. Привычно, на автомате, принялся обихаживать ствол, а сам все думал, шевелил извилинами, прикидывал пути развития текущего момента. Ситуация не радовала, отнюдь, - главный инквизитор, придворный волшебник и любимец царицы с близкими родственниками противники серьезные, матерые, если навалятся скопом - ни за что не одолеешь. А позиции Чесменского слабы, шатки, особенно после облома с облавой на де Гарда. Да и не будет его сиятельство копья ломать ради какого-то там князя Бурова, пусть даже и спасшего ему когда-то жизнь. Так что выживать придется, как всегда, в одиночку, полагаясь на инстинкт, на внутренний голос. А голос этот с некоторых пор не то что говорит - орет истошно, оглушительно и страшно: "Вали, Васька, отсюда на фиг! Вали! Сдерут шкуру-то, сдерут". А вот куда валить-то, не говорит, даже и приблизительного азимута не дает. Всего-то конкретики - на фиг. А еще голос благоразумия называется, привет от интуиции, так его растак. Конечно, можно было бы, на крайняк, отдаться с криками императрице, с тем чтобы, заручившись ее любовью, плевать с державного ложа и на Шешковского, и на де Гарда, да и на Зубова с компанией. Небось, своего-то, кровного, ни одна царица в обиду не даст. Да только не хотелось Бурову крыть ее величество, так удивительно похожее на обыкновенную майоршу Недоносову. Не стоит... Да и не привык он решать свои проблемы через женский орган. Так что пусть Платон свет Александрыч не переживают, поправляют здоровье драгоценное и приводят себя в тонус, на источник их успеха, процветания и богатства никто не посягает. Не лежит душа...
   В общем, посовещался Буров с самим собой, вычистил любовно пушку и уже собрался двигать к Морфею, как вдруг негромко постучали в дверь и раздался голос. Не внутренний - вполне реальный, от которого мороз по коже, сладострастная истома, огненная волна, поднимающаяся из копчика вверх по позвоночнику. Стремительно, еще не веря своим ушам, Буров встал, отдал щеколду, отпер дверь, рывком открыл и замер на пороге. Перед ним стояла Лаура Ватто - ослепительно красивая, фантастически благоуханная, в немыслимо двусмысленном прозрачном пеньюаре и дьявольски пикантном плоском чепце. В прекрасных, выразительных глазах ее блестели слезы...
   - Вася, Василий, Васенька... Родной... - только-то и прошептала она, всхлипнула негромко и бросилась Бурову на грудь. А он не стал спрашивать о том, где ее носила нелегкая, почему это при расставании она вела себя как распоследняя дрянь и в каких все же отношениях находится со своим дядюшкой Раймондо. Нет, трепетно обнял, с жадностью покрыл поцелуями и мягко, но настойчиво повлек на ложе страсти. Не время разговаривать - время действовать. И началось. Такое... Девушки Потоцкая, Сандунова и Фитингофф умерли бы от зависти.
   Наконец везувий страсти поутих, превратился в гейзер и на время иссяк. Проказник Купидон взял первый тайм-аут.
   - Да, похоже, это судьба, - тяжело вздохнула Лаура, медленно перевернулась на спину и благодарно чмокнула Бурова в плечо. - Хотя лучше бы тебе держаться от меня подальше.
   Разнузданная в любви, золотоволосая, она напоминала торжествующую вакханку.
   - Вот как? - вроде бы удивился Буров, сел, с деланным равнодушием взглянул на Лауру. - Что, Итальянский дьявол не в меру ревнив? И дополнительные рога ему ни к черту? Увы, се ля ви. А будет плохо себя вести, отшибем и те, и эти...
   С улыбочкой сказал, индифферентно, но получилось страшно. Сомнений нет - отшибет.
   - Князь Раймондо любит мальчиков, я его как женщина не интересую. Голос Лауры дрогнул, упал до шепота, пальцы на ногах поджались, и Буров впервые за время их знакомства увидел в ее глазах страх. - Все дело теперь в том, что мне пришлось узнать. С таким бременем долго не живут. Уж дядюшка Раймондо с братией постарается. От них не уйдешь... Помнишь, Вася, тогда, в гостинице? - Лаура судорожно сглотнула, дернула плечом и, видимо, замерзнув, прикрылась одеялом. - Ну когда я всеми силами изображала дешевку? Так мы были у них под колпаком. Глухим, железным... И если бы не я, они бы все равно забрали камень. Через наши трупы...
   - А, значит, у дядюшки большая семья? - резко заинтересовался Буров, встал, сделал круг по спальне. - Спинным мозгом чую, что дружная. И кто же они, его ближайшие родственники? Если можно, поподробней.
   Строго говоря, в глубине души он не очень-то верил Лауре - единожды солгавшая соврет и по новой, не дрогнет. Актриса еще та, Алисе Фрейндлих и не снилось. Однако ладно, надо внять - лишней информации не бывает.
   - Слышал ли ты когда-нибудь о Фальк-Шейке, докторе Фальк-Шейке? каким-то странным, не выражающим ничего голосом спросила Лаура, и лицо ее скривилось, словно от невыразимой горечи. - Его еще называют главой всех евреев? Так вот и он, и князь Раймондо, и маркиза де Дюфон, и аббат де Буше<См. первую книгу.> - все это звенья одной цепи, члены могущественной тайной организации "Братство Тех, Кто Знает". У них везде свои глаза и уши, они ворочают миллиардами, от их длинных рук не скрыться никому. Что они сейчас там затевают во Франции, одному Богу известно...<Речь идет о Французской революции 1789 года, в которой даже на первый взгляд прослеживается еврейский след. Такие всем известные персоны, как Робеспьер, Марат, Дантон, были обрезаны. Не говоря уже о закулисных деятелях вроде доктора Фалька или таинственного маркиза де Шефдебьена.>
   "Что-что, революцию. Чтоб жизнь медом не казалась"<По официальной оценке историков, на гильотине, в водах Сены и Луары нашли свою смерть 1 025 100 французов.>. Буров с уханьем, так что жилы затрещали, потянулся, коротко зевнул и стал прилаживаться к Лауре с бочка.
   - Да хрен с ними, с израильтянами. Иди-ка ты ко мне, моя хорошая, сегодня мы еще вот так не заходили...
   Слушать Лауру ему наскучило - тоска. Все одно и то же, еврейский вопрос, иудейская проблема. Ну да, если в кране нет воды, значит, выпили жиды. Старо. Сам Буров никогда антисемитом не был и справедливо полагал, что совсем не важно, кто ты, важно, какой ты. А разнокалиберной сволочи в любом народе хватает. Хотя, по большому счету, что-то он не видел в своей жизни иудея-спецназовца, где-нибудь в опасном рейде на пересеченной местности. Нет, все больше в банках, у шахматной доски или где-нибудь в оркестре русских народных инструментов... М-да.
   - При чем тут израильтяне? Речь идет об иудеях<Израильтяне и иудеи по сути своей совершенно разные народы - и территориально, и культурно, и религиозно. В Ветхом Завете Израиль часто называют "домом Иосифа", а Иудею - "домом Иуды", подчеркивая их взаимную обособленность. "Еврейская энциклопедия" прямо пишет: "Иосиф и Иуда принадлежат к разным потомственным линиям", добавляя, что "иудеи, по всей видимости, не были израильским племенем". И вот именно в среде иудеев, этого маленького палестинского народа, и возникла доктрина избранности, собственной исключительности, мирового владычества. А вот еще интересный штрих - апостол Иуда, предавший Христа, был единственный иудей из его учеников.>. - Лаура мягко отстранилась, села на постели и глянула на Бурова как на школяра, которому еще учиться и учиться. - Хотя они только пешки, слуги, лакеи на побегушках. А чтоб ты понял у кого, дай-ка я тебе расскажу для начала сказочку. - На миг, обезоруживающе улыбнувшись, она показала зубы, но голос ее ничуть не изменился, остался все таким же напряженным, преисполненным угрозы и убедительности. - Давным-давно, Васечка, много раньше египетских пирамид на земле жили люди-великаны<Существует множество прямых и косвенных подтверждений этого. Так, в течение всей обозримой истории повсеместно находили исполинские черепа и кости. Магеллан своими собственными глазами видел племя великанов на Огненной Земле во время кругосветного вояжа. И даже Библия описывает исполинов Рефаимов, живших еще в бытность Саула и Давида. Это не говоря об эпохальных открытиях Э. Мулдашева, сделанных во время его путешествия в Тибет. Между прочим, в русском языке как память былых времен содержатся очень интересные словосочетания: семь пядей во лбу - то есть лоб шириной около метра, косая сажень в плечах (сажень - 2, 13 м), голова как котел, ладонь как лопата. А чего только стоит миф о Микуле Селяниновиче, макушкой достававшем до самых небес...>. Жили они счастливо, в согласии с природой, говоря на едином языке, обладая магической мудростью и ведая пути развития мира. У них были огромные города, летающие корабли, искусственные острова. Все было, не было только злобы, болезней, ненависти, национальностей и войн. Это был Золотой век. А потом вдруг пришли захватчики. Называли их по-разному: змеями, драконами, рептами, слугами сатаны. И была война, в результате которой многие из людей погибли<Согласно строгим научным данным, на земле около 30 тысяч лет назад произошел глобальный разрушительный катаклизм, который в ведической книге "Великие войны в небе" и в труде "Войны титанов" древнегреческого писателя Гесиода описывается как сражение землян с богами-драконами. Об этом же сообщает и Библия, живописуя битву ратей Михаила Архангела с Люцифером-Венерой и Драконом-Юпитером. Аналогична канва и древнеегипетских преданий, рассказывающих о противостоянии Осириса и чудовища Тифона. Да и Георгий Победоносец пронзает-то не кого-нибудь - змея. В общем, как говорится, дыма без огня не бывает. Что же касается самих рептилий, то, согласно археологическим находкам, их изображения вдруг появляются в мезолите (около 12 тысяч лет тому назад) по всей планете и у всех народов одновременно. Словно по волшебству. Так, у египтян, шумеров, китайцев, индусов, ацтеков, майя, у народов Крайнего Севера, у австралийских аборигенов, да и у всех прочих дракон в изобразительном искусстве становится главенствующим персонажем. Интересно, с чего бы это?>. Уцелевших драконы разделили на народы-племена, отняли у них единый язык, наложили магические замки<Эзотерическая практика, заключающаяся в том, чтобы наложить магический запрет на ту или иную информацию или действие. Например, существование так называемых заговоренных кладов, отыскать, а тем паче взять которые без снятия волшебного заклятия невозможно.> на божественные знания. Они убивали жрецов, развязывали войны, насылали эпидемии, пробуждали в людях животное начало, они... Василий, что это ты скалишь зубы? Я рассказываю что-нибудь смешное? Очень забавное? На редкость занимательное? Ну вот, все правильно, животное начало в действии. Драконы, Вася, уже и до тебя добрались, перестань ржать, ты, гад...
   А Буров, как ни старался, как ни делал каменное лицо, не мог сдержать здорового смеха - о, мама миа, ну и дела! Вот дает Лаурка жизни, только держись - вначале двинула про сионистский вопрос, теперь вот загибает про инопланетное нашествие. Все, девочку больше не кантовать - пусть поспит, отдохнет, может быть, головкой поправится. А то день у нее, чувствуется, был тяжелый. Еще какой...
   - Прости, родная, это у меня на нервной почве, - мастерски, чтобы никаких обид, соврал Буров, глянул рассказчице в глаза и с наигранным интересом спросил: - Так что-то я не понял, а при чем здесь иудеи?
   Про себя же он затянул припев из какой-то дурацкой антисемитской баллады:
   - Евреи, бля, евреи, бля, кругом одни евреи...
   Кстати, очень хорошо, что про себя, не медведь наступил ему на ухо слон.
   - Ах ты, хитрюга, вывернулся, стервец, - глянув на Бурова, рассмеялась и Лаура, прищурилась с укоризной, покивала головой. - Что, думаешь, притащилась, дура, черт знает откуда и рассказывает сказки, от которых уши вянут? Да, Васечка, может, это все и сказки, да только вот конец у них уж больно скверный, на жизнь нашу похожий. В общем, разделили драконы людей на племена, смешали языки, убили все божественное, заставили забыть, что человечество едино. Навели порядок... И так продолжалось тысячи лет. Однако, как ни старались захватчики, как ни вытравливали из человеческой души все человеческое, никто к ним в услужение не шел, более того - то Георгий Победоносец проткнет копьем Гада, то Илья Муромец побьет дракона Горыныча, то Никита Кожемяка по самую маковку вгонит в землю Змеище Поганое. Только ведь в семье не без урода, нашлись пособнички. - Лаура замолчала, облизнула губы и хмыкнула настолько зло, что Буров отвел глаза. - Теперь их называют народом избранным... Да, да, Вася, двадцать пять веков назад маленькое, не известное никому племя иудеев заключило с драконами союз и все это время служит им верой и правдой. А в обмен те открыли им тайны черной магии, каббалы, некромантии, гадания по звездам, научили воскрешать для своих целей мертвецов и создавать похожих на людей големов, точные копии сикариев, безжалостных неуловимых убийц. Их еще называют Бойцами...