Репьева О.. Необыкновенные приключения юных кубанцев

отсчитывая секунды. Когда он наконец д рнул за кольцо, до воды оставалось
менее тр хсот метров. Рывок (или, как его ещ называют, динамический удар)
при раскрытии парашюта, более сильный, чем предполагалось, пришелся на
момент, когда они, перекувыркнувшись, летели головой вниз. При этом тряхнуло
с такой силой, что "замок" выдержал нагрузку едва-едва, несмотря на то, что
он постоянно тренировал кистевые мышцы и сжимая резиновый мячик, и колотя по
утрам самодельную боксерскую "грушу". Что же до напарников, то для Стаса
рывок оказался роковым: он сорвался и с душераздирающим криком "А-а-а!"
полетел вниз... И наверняка разбился насмерть, так как у места всплеска воды
на поверхности не появился.
Когда скорость падения замедлилась, Андрей услышал, что Игорь то-же то
ли кряхтит, то ли стонет от боли.
- Игор к, тебе нехорошо? - спросил он.
- Рука... в локте, . . кажется, вывихнул, - услышал в ответ
- Крепись, я помогу тебе доплыть. Набери побольше воздуха в л гкие! -
посоветовал он уже у самой воды и, отделившись, погрузился с головой.
Почувствовав дно, с силой оттолкнулся и в два-три взмаха руками
очутился на гребне волны. Волею случая парашют не погасился, напротив:
подхваченный ветром, надулся, словно парус, и его понесло над волнами к
берегу. Волна сбросила Андрея как раз в тот момент, когда, выдернутые им,
рядом оказались остальные; он успел ухватиться за ближайшую стропу и тоже
оказался на буксире.
- Игорек, не отцепляйся, до берега не больше тридцати метров. Не боись,
я с тобой! - кричал ему он, стараясь пересилить шум волн и ветра. Хотел было
приблизиться к нему вплотную, но в это время пилот стал с силой тыкать
большим пальцем в глаза и без того пострадавшему при рывке.
- Ты что, гад, делаешь? Ах ты ж собака! - вскричал он, но было поздно.
Игорь, державшийся одной рукой, схватился за глаза, отцепился и уш л под
воду. А фашист стал, перехватываясь руками по стропе подтягиваться и к нему
- явно не с добрыми намерениями. Держась левой рукой, Андрей правой достал
из-за пазухи взвед нный пистолет, сковырнул предохранитель и выстрелил в
упор. Стропа выскользнула из расслабившихся кистей пилота, при этом
спружинила так сильно, что не удержался за не и он. Уже в погруженном
состоянии сунул пистолет обратно в пазуху и попытался всплыть. Это удалось
без труда, но случилась ещ одна неприятность: купол парашюта, словно попав
в воздушное завихрение, взметнулся кверху, опускаясь, сплюснулся, погасился
и накрыл его с головой.
Стремясь из-под него вынырнуть, Андрей запутался в стропах;
освобождаясь, пробыл под водой дольше, чем оказался в силах сдерживать
дыхание. Отработанный воздух л гкие, вопреки его воле, через ноздри выдавили
полностью и потребовали очередного вдоха. Уже теряя сознание от удушья,
глотая отвратительную на вкус океанскую воду, он все-таки освободился от
строп, коснулся ногами дна и несколько раз оттолкнулся куда-то вбок...
В о с к р е ш е н и е из м ртвых давалось мучительно трудно. Нутро
канудило и тошнило, неудержимая рвота выворачивала наизнанку. В голове
гудело, она раскалывалась, как после сильного угара. Сознание то
возвращалось и прояснялось, то снова туманилось и пропадало. Но вот рвоты
наконец прекратились; полегчало, окрепла память. Вспомнился сорвавшийся
Стасик: вроде и крепкий малый, а вот на ж тебе... Этот гад, эта нацистская
морда, специально тянул время с раскрытием парашюта, чтоб посильней
тряхануло, - догадался он. Раскройся он раньше, когда скорость падения была
поменьше, этого бы не случилось. Игорь запросто дотянул бы до берега с его
помощью; но его этот подонок ослепил. А может, он вс -таки доплыл?
Андрей собрался с силами и отполз дальше, так как по пояс вс ещ
находился в воде. Волны поутихли и едва докатывались, мельчая, до острова. А
где же остальные? Попытался встать на ноги, но голова снова закружилась и он
упал навзничь. Небо голубое, без единого облачка. Солнце, не по-осеннему
жаркое, перевалило зенит и жгло немилосердно, как кубанское в августе. Снова
сел и окинул взглядом океан водный: он, сине-зел ный, уже не бушевал -
сколько ж времени пролежал я без памяти? - подумал он. Почему не видно
пилота? - вспомнил и про старшого, оказавшегося таким негодяем. Да вон он,
колышется волной. Видно, выбросить и его на песок мешает затонувший парашют.
Но почему не видно Кимбора и остальных? Должны бы спрыгнуть вслед за
ними и приводниться поблизости. Не раскрылись парашюты и все утонули? Или,
может, не рассчитали да выбросились дальше? Но дальше в океан вда тся мыс,
поросший лесом. Неужели приземлились и покалечились?
Поднялся, осмотрелся, нет ли поблизости каких следов. Их не оказалось.
Решил раздеться, чтобы просохла одежда - на н м ведь всего по паре, а трусов
вообще шестеро. Снял ремень, вынул кортик из оправленных серебром ножен,
слил воду. Пистолет ворон ный, покрупней ТТ; разложил вс это просыхать.
Разрядил обойму, сосчитал патроны - семь штук. Восьмизарядный? значит, с
запасными осталось пятнадцать. Надо, подумал, обыскать л тчика, может,
что-то нужное найд тся и у него. Прош л к нему. Мухи уже учуяли мертвечину:
роятся, садятся на лицо, их смывает, а они облепляют снова и снова -
крупные, такие же зел ные, как и там, на гравийке под хутором, где погиб
спасший им жизнь комиссар. В одном из карманов нащупал что-то тв рдое,
достал - зажигалка; надавил на рычажок - фитил к вспыхнул. Понадобится! А
вот что-то покрупнее. Фонарик? Да еще какой - круглый, с большущим
рефлектором, с линзой заместо стекла! Нажал на кнопку - лампочка горит в
полный накал. И герметичный - ни капли воды не просочилось внутрь
отражателя. Снял с руки часы: браслет желтый, но всего лишь позолоченый, а
вот корпус - верняк из чистого золота, как у тех, что остались у Ванька.
Только, пожалуй, более дорогие: с календар м и секундной стрелкой.
Влагонепропускаемые - столько времени пробыли в воде и даже стекло не
запотело. Хотел приладить на руку, но браслет оказался великоват. Ничего,
сделаю из них карманные, - подумал он. Отстегнув парашют, вытащил на берег,
расстелил, чтобы просох. Пока возился, одежда высохла, оделся. Вс лишнее
скатал и связал шнуром от вытяжного парашютика. Когда высох и большой - для
этого хватило десяти минут - он сложил его, сунув одежду внутрь, и отволок
на край песчаного пляжа: здесь начинались густые заросли, совершенно не
похожие на те, что доводилось видеть на Кубани. Оставив вс это с краю и
воткнув напротив бамбуковый стебель (удилишки бамбуковые видеть приходилось)
для приметы, вернулся к оставленным вещам. Босые ноги нещадно ж г песок.
Обулся. Подпоясался, сунул пистолет в кобуру, кортик - в ножны, ещ раз
осмотрелся кругом: ни души. Берег пустынен... Куда ж теперь? Хочется пить,
ссохлось не только во рту, но, кажется, и вс внутри. Но есть ли пресная
вода поблизости? Или только в той речке, что видна была из самол та. И
следует ли углубляться в лес на ночь глядя? Пожалуй, лучше потерпеть и
отправиться на поиски товарищей. Если же и они окажутся безуспешными,
заночевать придется на берегу. Так безопасней, надо только запастись
каким-нибудь хворостом для костра: гиены или волки, или кто тут водится ещ ,
они огня побоятся, рассуждал он.
А завтра он обшарит вс побережье. Не может быть, чтоб остался в
одиночестве! Найд т их, живых или м ртвых. Нет, только живых! Может, и они
его ищут, приводнившись где-то за мысом. Или ждут помощи - разбившиеся,
покалеченные, где-нибудь под деревьями, на которые угодили с парашютами...
Может, это случилось неподал ку - надо начинать поиски немедленно, пока
светло!
И Андрей направился в сторону мыска, держась вблизи воды: здесь, по
влажному песку, идти легче, так как ботинки почти не грузнут, лишь оставляют
ч ткий след. Таких же следов высматривал и он, вглядываясь в каждый метр
побережья. Мало ли, может, пока их с л тчиком качали волны, прибивая к
берегу, они, благополучно выбравшись, решили, что мы остались на дне раков
кормить. Или, наоборот, отправились искать пресной воды? Предположение
малоправдоподобное, но проверить надо. Если не попадутся следы от обуви, то,
может, хоть какой-нибудь предмет прибьет к берегу. Даже в случае, если оба
парашюта отказали и все утонули, разбившись с более чем трехсотметровой
высоты. В голову приходили всякие невероятные мысли...
А между тем солнце близилось к верхушке леса и вот-вот должно было
скрыться за ним. Позади осталось едва ли не полкилометра, но никаких следов
или признаков обнаружено не было... Надо, пока не стемнело совсем,
насобирать топлива, - решил он и свернул к зарослям, где виднелись сухие,
широкие и длинные листья каких-то пальм, застрявшие в поросли бамбука. Не
понадобятся для костра - послужат подстилкой; может, и тут, как в лимане,
комарья полно - будет чем прикрыться.
Однако набрать сушняка ему не пришлось. Случилось нечто невероятное:
оставалось каких-нибудь два десятка шагов, когда из зарослей навстречу ему
вышло... шестеро дикарей. Среднего роста, худощавые, чернокожие и совершенно
голые, если не считать за одежду какую-то бахрому, свисающую с пояса вокруг
талии и прикрывающую серединную часть туловища... Они медленно, словно
крадучись, приближались, непонятно жестикулируя и издавая ещ менее понятные
восклицания...
Андрей застыл, как вкопанный; рука потянулась к кобуре сама. Выхватив
пистолет и поставив на боевой взвод, попятился, опасаясь повернуться спиной
и быть пронзенным копьем или стрелой. Правда, в руках у дикарей никакого
оружия не было, но в зарослях, возможно, притаились и вооруж нные... Может,
подумалось ему, эти страхолюдины хитрят: заметили нож и пистолет, поняли,
что просто так не взять, и прикинулись смирными?
Не выйдет, не на такого нарвались!
А "страхолюдины", видя что жертва отходит к воде, перестали
подкрадываться, сошлись и стали о чем-то совещаться. О ч м?.. Удалившись на
приличное расстояние (добросить копье сможет разве что чемпион острова)
остановился и он, прикидывая, что же предпринять. "Ну и влип в историю,
к-карный бабай!.. Чего боялся, на то и напоролся: а ну как людоеды?..
Расскажи на хуторе - не поверят, а они, самые настоящие дикари, - вот, перед
глазами, - рассуждал он, готовый постоять за себя до конца. - Интересно,
случалось ли им иметь дело с белыми? Почему безоружные? Давно ли
выслеживают? Почему тянули до захода солнца?" Эти и подобные им вопросы
роились в голове; на них не было ответа и поэтому - что делать, как
поступить, как вести себя с этими подозрительными типами он совершенно не
представлял.
И ладно бы случилось это раньше, посветлу, но ведь уже скоро ночь; и не
скоро, а уже темнеет. Ночь тут, видно, наступает быстрее, чем на Кубани -
без вечерних сумерек. Только ведь скрылось солнце - и уже хоть глаз
выколи... Островитян - как вроде и не было, лишь шорох песка под ногами да
тихие голоса говорят за то, что они близко и не стоят на месте.
Держа пистолет наготове, достал из кармана фонарь. Нащупал кнопку,
нажал - и тьму прочертил тонкий и плотный, как у прожекторов, луч, сразу
высветивший и впрямь приблизившихся хозяев острова. Однако эти хозяева тут
же рухнули наземь.
Подождав с минуту, Андрей выключил свет, присел, вслушиваясь, не убегут
ли к себе в заросли. Когда снова нажал кнопку, те находились в прежних
позах, напоминающих молящихся мусульман. Только мусульмане - в кино видел -
опираются на ладони, а эти на локти, спрятав в ладони лица.
"Да они, похоже, боятся меня больше, чем я их! - сообразилон и решил
подойти ближе. - Света, что ли, испугались? Пожалуй, так оно и есть: для
дикарей это - чудо невиданное. А меня, небось, приняли за самого господа
бога. Они верняк видели, как мы падали с неба. Если так, то мне бояться не
след".
Придя к такому выводу, Андрей приблизился вплотную и, светя фонариком,
стал разглядывать каждого из поверженных, страхом или почтением - пока
неизвестно; пистолет, на всякий случай, держал наготове. У всех ушные
раковины и мочки в нескольких местах продырявлены. Для ношения украшений,
догадался он: об этом читал как-то у Майн Рида. Волосы короткие, как у
каракульских ягнят, ч рные и курчавые. Спины и ноги то ли в шрамах, то ли
это следы от царапин. Подошвы ног светлые, шершавы и мозолисты, как коленки
у верблюдов, которых пришлось увидеть перед оккупацией, когда их прогоняли
мимо хутора.
- И долго вы собираетесь вот так задницами светить? - заговорил он к
ним; никакой реакции в ответ. Похлопал по плечу самого рослого и здорового:
- И тебе не стыдно - такой амбал и испугался света от фонарика! Вставай, не
чуди. Я умираю от жажды, покажете, где тут у вас можно напиться. Да подними
ж ты голову, карный бабай! - совсем расхрабрился Андрей и принялся вовсю
тормошить туземца, пытаясь таким образом поднять его с локтей.
Наконец это ему удалось: сперва один, а за ним и остальные пятеро,
разогнувшись, встали на колени, а освободившиеся руки скрестили на груди.
Стараясь не слепить им глаза, рассмотрел лица: безусые и безбородые,
толстогубые, с приплюснутыми носами, ноздри тоже продырявлены. Судя по
отсутствию морщин, молодые, не старше двадцати лет.
- Руки можете опустить, - разрешил он, но поскольку слов его не
понимали, разрешение подкрепил действием: взял за запястья и разв л "по
швам". - А теперь поднимайтесь с колен, - сделал знак рукой вверх. - Вот
так. Надо возвращаться домой, уже поздно. Где-то ж есть у вас эта, как е ...
яранга, юрта, вигвам или как это у вас называется. Ну и турки ж вы, чес-
слово! - посетовал, что туземцы не могут взять в толк, чего он от них
добивается. - Ну и стойте тут, а я пош л один!..
И он зашагал к зарослям, отбросив всякие страхи. Не доходя, оглянулся:
"турки", видимо, пришли в себя от потрясения, осмелели и решили следовать за
ним, словно за новоявленным вожд м.
- Вот так бы и сразу! - похвалил, когда приблизились; подош л и каждому
пожал руку в знак одобрения. - А теперь идите впереди, а я постараюсь не
отставать. - И он взмахом руки указал на заросли.
Из-за океана выползала огромная бледная луна. Сразу же заметно
посветлело, но в зарослях ещ царил густой сумрак. Туземцы разбрелись,
словно что-то ища. Он посветил фонариком, это вызвало возглас одобрения и
все шестеро уверенно направились в одно место. Тут были сложены их доспехи:
три пики и столько же дубин, напоминающих его хуторской ки к, но
поувесистей. Такое снаряжение, подумал он, годится разве что для охоты на
мелких животных.
Ещ его внимание привлекла сплет нная из коры или волокна небольшая
торба. "Никак жратва?" - предположил Андрей, и его организм - уж неизвестно,
каким образом - наш л возможность выделить немного слюны во рту. То, чем он
подкрепился в самол те, осталось на берегу, желудок был пуст, и покушать,
даже если в торбе поджаренная змея, он бы не отказался... Хотя жажда мучила
гораздо сильнее голода.
Пока хозяева разбирали каждый сво оружие, он сунул руку внутрь торбы.
Нащупал что-то тв рдое и круглое, величиной с дыню. Вытаскивать не стал:
вс -таки чужое да и неизвестно, съедобно ли. Один из аборигенов - Андрей с
самого начала принял его за старшого и не ошибся - словно угадав его мысли,
извлек плод - т мный и не похожий на дыню. Предложив садиться, выудил некое
подобие ножа, изготовленного из расколотого вдоль маслака и нан с несколько
колющих ударов по кожуре, пытаясь продырявить. Тв рдая корка не поддавалась,
и Андрей вынул из ножен кортик; взял плод из рук старшого и легко продолбил
небольшое отверстие. Туземцы удивл нно и вместе с тем одобрительно
загалдели. Его действия и сам предмет вызвали острый интерес. Дал им
посмотреть кортик, вызвавший ещ большее изумление: они вертели его,
разглядывали в свете фонарика, пробовали пальцем остри , цокали языками,
что-то восклицали, переговариваясь.
Содержимое плода - после он узнал, что это был молодой кокос -
оказалось приятной на вкус и даже прохладной жидкостью: е хватило, чтобы
немного утолить мучившую его жажду. Другой плод, извлеч нный из
благословенной торбы, напоминал дыню: ж лтого цвета кожура, мякоть
поплотней, по вкусу от кубанской "рэпанки" почти не отличалась. Осилив чуть
больше половины, Андрей почувствовал себя сытым и отдал остальное чернокожим
благодетелям. Те достали ещ одну, тоже около двух килограммов весом, и,
орудуя его ножом, принялись ужинать. К этому времени луна поднялась выше,
стало так светло, что отпала нужда в фонаре. Выключив его, он лег и не
заметил, как заснул.
Когда проснулся и глянул на часы, был первый час ночи. Спутников рядом
не оказалось. Хватился ножа и фонарика - лежат поблизости. Посветил - и те
объявились: вооруж нные копьями и дубинами, они всего лишь оберегали его
сон... Когда подошли и присели рядом, Андрей внимательней присмотрелся к
копьям: обычные двухметровые шесты, с одного конца "заточенные" обжиганием
на огне. Значит, огонь добывать умеют - не совсем дикари. Вот только заточка
давняя - поленились, что ли, подновить? - подумал он. - Кого ж можно
проткнуть такой палкой? Ну и ну! Попросил копье у старшого, показывая на
наконечник, упрекающе покачал головой.
- Что ж ты такой нерадивый? У тебя копье тупее сибирского валенка! У
нас в колхозе тычки виноградные острее. А почему не догадались сделать
наконечники хотя бы костяные?
Орудуя кортиком, зачинил ему острие:
- Возьми, - вернул хозяину. - Теперь нападай хоть на кабана, хоть тигра
- не страшно. Давай и тебе забацаю, - предложил услугу еще одному
копьеносцу; но тот пожелал сделать это самостоятельно. - Пожалста, только не
поранься, лезвие как бритва, - передал нож ему.
Третий тоже очинил наконечник лично.
Пока он довольно ловко управлялся с новым для себя колюще-режущим
предметом, названным ими "Кука Баку" - что, как оказалось, означает "длинный
клык" - решил попытаться узнать их имена. Он уже заметил, что старшого
окликали словом "танба"; верняк - имя. Ткнув его пальцем в грудь, Андрей
сказал:
- Танба? А я - Андра (видоизменил сво имя, посчитав, что так им будет
удобнее его произносить, как немцам проще было выговорить "андрэ'')Ты -
Танба, я - Андра.
Тот понял, что от него хотят, закивал головой и повторил, указывая то
на себя, то на него: Танба - Андра, Танба - Андра. Таким же образом
перезнакомился и с остальными. Их имена нам не понадобятся, а с Танбой и
3амбой, что в переводе с туземного означало "неустрашимый" и "смелый", мы
будем общаться ещ не раз.
После знакомства стал жестами объяснять, что пора возвращаться
восвояси. Это понято было правильно, и, выстроившись в цепочку - при этом
его поставили в середину - все отправились в путь.
Шли почему-то окраиной леса, обходя большие кусты и густые,
труднопроходимые заросли по кем-то протор нным тропинкам, а то и продираясь
сквозь буйные папоротники. Туземцы ступали бесшумно, вели себя тихо, чутко
вслушиваясь в ночные звуки. "Боятся, что ли? Тогда почему бы не идти по
песчаной косе, вс равно ведь движемся вдоль берега", - недоумевал Андрей.
Причина осмотрительности выяснилась немного позже, когда неожиданно
набрели на каких-то шустрых зверьков, с шорохом и визгом пустившихся наут к
в сторону леса. Два передних копьеносца и столько же замыкавших цепочку
ки шников тут же кинулись вдогонку. Однако через минуту их охотничьи выкрики
сменились вдруг воплем тревоги, если не ужаса. Двое оставшихся при Андрее
охотников, встревоженные, заслонили его собой, взяв наизготовку копье и
ки к. Растолкав их, он выхватил пистолет из-за пояса и, включив фонарь,
кинулся на выручку явно попавшим в беду беззащитным охотникам. И успел
вовремя: некое животное из породы хищников, величиной с гигантского тигра,
уже изготовилось к прыжку, и только яркий свет, ослепив, помешал ему
наброситься на жертву. Выстрелив почти в упор, Андрей всадил две пули в
оскаленную пасть какого-то зверя, названного им впоследствии "тигровой
пантерой" (что это был за вид, он так и не узнал, поскольку не встретил
подобного ни в спецлитературе, ни в художественной).
Следует сказать, что хотя он и был вооружен по-цивилизованному,
внушительный вид хищника нагнал страху и ему, когда тот, хрипя, вздыбился
было на задние лапы; но это был предсмертный хрип, и убедившись, что зверюга
корчится в судорогах, поставил пистолет на предохранитель. Оглянулся на
охотников и удивился, не увидев ни одного. Удрали? Подош л ближе - карный
бабай! - опять лежат ничком, обхватив головы руками... Если в первый раз
из-за невиданного, то теперь, похоже, из-за неслыханного чуда - ни с того,
ни с сего вдруг грянул гром и сверкнула молния, словно духи дождя сошли с
неба на землю!..
Опять несколько минут ушло на то, чтобы вывести их из шокового
состояния, поднять на ноги. А придя в себя и осмелев, они некоторое время
настороженно и с недоумением ходили около поверженного страшилища, тыкали
пикой издали, опасаясь, не ожив т ли оно снова. И только после того, как
Андрей посидел на звере верхом, заходились возбужденно прыгать вокруг,
что-то выкрикивая и стуча копьем о копье, кийком о ки к. Словно именно этим
примитивным дубь м ухайдакали такого мат рого хищника - хозяина джунглей.
Теперь стало понятно, почему решено было возвращаться не берегом. Не
хотелось появляться дома без добычи, ради которой, видимо, и оказались в
этих местах. Тем более, что пики стали острыми, как Кука Баку. Хотя и вряд
ли ждали встречи со столь опасной добычей.
Закончив с изъявлением благодарности духам - покровителям охотников,
туземцы ухватили зверя за лапы и за хвост и поволокли вон из зарослей. Затем
оставили двух ки шников сторожить добычу и отправились, надо полагать, за
подмогой - туша весила не менее центнера.
Метров с двадцати четв рка охотников вернулась и Танба заходился что-то
объяснять Андрею, как бы приглашая с собой и его; при этом несколько раз
показал на луну, затем на электрический фонарик.
- Вам нужен мой свет? - догадался он, - Это можно. Смотри, как он
работает: нажимаешь на кнопку - светит, отпускаешь - погас. Ус к? На-ка,
попробуй сам.
Нажимать и отпускать Танба научился, и они ушли, очень довольные.
Оставшись с ки шниками, хотел с ними пообщаться, но с помощью одних
жестов ничего из этого не вышло. Подумал: надо завтра же начать заучивать
туземные слова! В этом сильно помогли бы карандаш и бумага. Облегчили бы и
ускорили усвоение этой дикарской тарабарщины, без понимания которой далеко
не уедешь...
Прош л к воде. Волнение улеглось, океан сонно полизывал песчаный берег,
мирно серебрился, облитый лунным молоком. Скажи, горькосол ная громадина, не
проглотил ли ты и остальных моих товарищей? Не да т ответа... Вернулся
обратно, насобирал охапку сухих листьев, намостил под голову и лег навзничь
на вс ещ теплый песок. Туземцы негромко переговаривались, а он смотрел в
небо, усыпанное крупными зв здами, размышляя о превратностях судьбы, о новом
е сюрпризе, пока не уснул.
Разбудил его оживившийся говорок тихо бдевших до этого ночных
компаньонов. Сел, осмотрелся - океан сверкал в лучах восходящего солнца. По
мокрому после отлива песку к ним приближалась толпа туземцев, человек около
десяти. Первыми подошли Танба с фонариком, Замба и с ним девчонка лет
тринадцати. О принадлежности е к прекрасной половине островитян
свидетельствовали по-своему симпатичная мордашка, немного более светлая, чем
у мужчин; своеобразно заплет нные в некое подобие косичек ч рные, тоже
короткие, волосы; небольшие груди-луковицы и более искусно сработанная
набедренная повязка.
Следовавшие несколько сзади сородичи, тоже из молодых, с нескрываемым
интересом разглядывали бледнокожего "Посланца Неба". Именно так окрестили
его пришедшие за подмогой сын вождя Танба и его спутники. Как оказалось
потом, они видели, что какие-то люди, отделившись от "Рычащей Птицы",
опустились на Большую Воду. Пришедшие за добытым зверем знали также, что он
лиш н жизни "Громом и Молнией" и что кроме них у Посланца Неба имеется
диковинный "длинный клык" Кука Баку.
Вс это Андрею стало известно значительно позже, а сейчас он с
интересом вглядывался в лица дикарей: зрелище при солнечном освещении более
чем впечатляющее! Само собой напрашивалось убеждение: эти люди в силу
каких-то непонятных обстоятельств до сих пор пребывают в первобытном
состоянии. Для них ещ не кончился каменный век, они почему-то никем из
мореплавателей не открыты, и он - первый бледнокожий, - которого случай
забросил в их среду столь необычным образом. Эти дикари, похоже, не
встречались с работорговцами и прочими любителями наживаться за сч т
рабского труда. В отличие от американских индейцев, африканских негров, о
которых он читал в книжках, эти - не воинственны, миролюбивы и на удивление
доверчивы.
Чтобы показать и сво миролюбие, Андрей подходил к каждому из прибывших
с приветливой улыбкой, пожимал руку, прикладывал ладонь к груди и
представлялся: "Андра". Когда кто-то мешкал, не уразумев, что к чему,
сопровождавший его Танба что-то объяснял, и тот называл сво имя.
Дошла очередь и до знакомства с девчонкой. В ответ на протянутую им
руку, та шустро спряталась за Замбу, который что-то ласково стал говорить ей
на ушко; выслушав его, она уже смелей подала ладошку и назвала себя: "Ама
Сю"
Тем временем прибывшие окружили редкую добычу. Осматривая, пару раз
перевернули с одного боку на другой - искали, видимо, отчего же умер такой