Репьева О.. Необыкновенные приключения юных кубанцев

то и я буду делать, от вас не отстану.
- Вот об этом давайте с дни и договоримся: чем следует заняться уже с
завтрашнего дня.
- Подождите, я только заверну Свинью, - попросил Андрей. - Обратно,
зараза, удирать надумала!.. - Прихватив ки к, он вприпрыжку сбежал с
кургана.
Вечером матери во дворе не оказалось, но на обычном месте у сарая
стояло два ведра с водой. Корова их осушила и зашла в стойло. Андрей прош л
к колодцу, умылся по пояс; в комнате переоделся в новое, и прежде чем
отправиться на свидание, заш л узнать, напоена ли оставшаяся без хозяев
сломовская Жданка. Оказалось, что мать уже напоила е и начала доить.
Во дворе бывших соседей к нему, помахивая хвостом, подош л п с -
годовалый, каштанового окраса, уши торчком. Он поскуливал и так жалобно
смотрел на соседа, словно хотел о ч м-то спросить.
- Остался ты, Тобик, сироткой... - присев, почесал у него за ушами
Андрей. - А пойд м-ка, братец, и ты со мной, попробую помочь твоему горю.
Только надо поводок из чего-нибудь сообразить.
На месте, привязав, на всякий случай, кобелька к акации, Андрей
негромко свистнул. Марта долго ждать не заставила. Тобик при е приближении
зарычал.
- Не боись, он привязан. Тобик, перестань! - приказал собаке, и тот
виновато лег.
- Это твой? Какой красивый п сик! - похвалила она, присев на корточки в
метре от животного.
- Понимаешь, он теперь как бы сирота... - стал объяснять Андрей цель
привода собаки. - Чувствует, видать, что случилось несчастье: временами как
заскулит-завоет, жалобно так, просто сердце разрывается. Жалко бедняжку, вот
я и подумал: жив те вы на самом краю, собачку этот гад убил. А Тобик - п с
что надо. Может, думаю, понравится.
- Очень-очень нравится! И кличка красивая. - Обрадованная, Марта хотела
приблизиться, но тот предупреждающе обнажил острые белые клыки, коротко
рыкнул. - Хочется погладить, но он, наверное, злой и кусается...
- Вобще, чужим не да тся. Но давай я вас познакомлю. - Взяв за ошейник,
сжал ему слегка пасть. - Дай понюхать свою руку, а потом погладь. Не боись,
не укусит.
- То-обичек, хороший п -осик, давай познакомимся... Теперь я буду твоей
хозяйкой. - Дав обнюхать руки, несколько раз провела ладошкой по спине. Тот
поворчал, но незлобиво и виляя мохнатым хвостом.
- Надо бы угостить его чем-нибудь. Он поймет, что к нему с добром, и не
станет дичиться.
- Я сейчас! - Она убежала в хату и вскоре вернулась. - Мама пирожков с
творогом напекла. Попробуй и ты, такие вкусные! - Угостила Андрея и три
оставила собаке.
Учуяв запах, п с заработал хвостом энергичнее, пристально смотрел на
будущую хозяйку. Когда та поднесла пирожок, аккуратно взял и проглотил едва
ли не целиком.
- Проголодался, бедняжечка. На вот ещ . Да не спеши, хоть вкус-то
распробуй!.. - Скормив гостинец, погладила его снова, и на этот раз Тобик не
возражал.
Пока Андрей привязывал его к будке, она спроворила полную кастрюльку
похл бки, сама же поднесла угощение, и знакомство состоялось.
Смеркалось. Слабый ветерок, напо нный терпким запахом доцветающих
подсолнухов, был душноват и временами вс ещ горяч. Надоедали комары. Марта
предложила -взобраться на навес летней кухни:
- Там их ветерком сдувает. Я раз всю ночь здесь спала, и ни один
комарик не укусил. А свежо, особенно под утро, - не то что в комнате.
- А почему тогда только один раз?
- Мы с мамой разложили здесь сушиться резаные фрукты для компота на
зиму.
Приставили лестницу, освободили небольшую площадку, уселись рядышком.
- А тут и правда хорошо! - понравилось Андрею. - Можно сидеть хоть всю
ночь.
- Лично я не против.
- Потому что комары не кусают?
- И что рядом ты: мне с тобой интересно.
- А мама не заругает, ежли задержишься?
- Она же знает, что я с тобой. И потом, я ведь уже взрослая.
Ответ Андрею не понравился. Нюська, помнится, начинала так же: "Чиво ты
стиснясся, мы ить уже зрослыи!" Неужли и эта будет такая же несурь зная? . .
Пока он сомневался, опасаясь снова быть разочарованным, Марта спросила:
- А стадо пасти интересно?
- Мне нравится... Мы с дни пасли впятером: все ребята собрались.
- Так веселее?
- Не поэтому. Наметили кой-какие дела на будующее.
- Правильно - "будущее", без "ю", - поправила она. - Какие именно?
- Да так... Взяли шефство над семьями, где много ребятишек. У некоторых
их по трое, а то и четверо.
- Это вы хорошо придумали. А прокламацию показывал?
- Показал... Только потом пожалел. Почему? Они ведь поверили, что е
подбросили подпольщики. А мне стало стыдно: какие ж мы с тобой подпольщики?
Обманывать товарищей - это нечестно.
- Хотелось, как лучше, - посочувствовала она. - Но ты ведь не...
- Разве ж можно! И ты знаешь, почему.
- Мама строго-настрого предупредила: больше нам не следует заниматься
не своим делом. Напомнила насч т пистолета и парашюта - вы ведь его забер те
сюда? - с ними нужно быть очень осторожными!
- Будь спок, у нас есть где прятать опасные предметы - в пещере.
- Откуда тут пещеры? - удивилась она.
- Ну, не настоящая, конешно... Однажды мы с ребятами нашли лисью нору.
За бригадой есть небольшой курганчик, весь заросший т рном, и мы играли там
в войну. Так вот, возле этой норы увидели кости и человеческий череп: лиса
выгребла вместе с земл й. Решили, что она наткнулась на старинное
захоронение. А там ведь могут быть меч или копье. Такой случай был: нашли не
только меч, но и старинные золотые украшения. Ну, принесли лопату, стали
втихаря расширять ту нору. Трудились, наверно, с неделю. Ничего такого не
нашли, но зато какая получилась пещера - я те дам! Свободно впятером
помещаемся. Поиграли, забросили, а недавно оборудовали как следует, сделали
внутри ниши, пол застелили матами из куги, вход снаружи замаскировали - не
заметишь. Это я е имел в виду, когда говорил, что есть где спрятать
Александра Сергеевича. Может, тебе это не интересно? - спохватился он.
- Что ты! Очень интересно, - горячо заверила слушательница. -
Познакомишь меня со своими друзьями?
- Конешно, ежели хочешь. Я им уже рассказал и о л тчике, и о тебе.
Хотел повременить, но так получилось.
И Андрей поведал о том, как и почему пришлось раскрыть секрет раньше
времени.
- Но ты не думай, - заверил, - у них мозги и языки на месте. Я в них
уверен, как ты в своей маме. - Глянул на часы: - Ничего, что задерживаемся?
Уже перевалило за полночь.
- Ну и что. Я же сказала, что хоть до утра. Знаешь, как скучно без
друзей и знакомых! И девочек поблизости нет.
- С подружками тебе не повезло, эт точно. На нашем порядке всего две
ровесницы осталось - Вера да Нюська, - посочувствовал он.
- А почему так мало взрослых девочек и ребят?
- Много поумирало в тридцать третьем году. Тут знаешь, какая голодуха
была! Я - то не помню, мама рассказывала. Страшно, что было: ели собак,
кошек, крыс - ежли, конешно, удавалось кому поймать. Люди пухли, м рли с
голоду сотнями. Даже людоедство было. По полстаниц вымерло!.. Ты разве не
знала?
- Мама рассказывала, что был повсюду голод, но что такие ужасы... А
почему так случилось - знаешь?
- Конешно: из-за вредительства. Буржуи, скрытые враги народа хотели
бунт против советской власти вызвать. Блюхер, Тухачевский, ещ кто-то. Мы их
портреты в учебнике все почеркали, учительша велела.
- А мне мама говорила - правда, по секрету, но тебе я могу сказать,
особенно теперь... будто вс это устроили евреи, пробравшиеся в
правительство.
- Евреи? . . - усомнился собеседник. - Что-то не верится. Получается,
что они помогали Гитлеру, а он их после этого приказал всех поголовно
уничтожить. Даже в листовке сказано: доносите о коммунистах, комиссарах и
евреях. Да и товарищ Сталин такого бы не допустил!
- Для меня это тоже т мный лес. И неинтересно. Расскажи лучше о себе, я
хочу знать про тебя вс -вс !
- Может, давай с дни заканчивать - поздно уже.
- Ещ немножко посидим, а то когда теперь увидимся!..
- Ну почему? Ежли не против, я буду приходить часто: мне с тобой тоже
интересно.
- Конечно, приходи! И не обязательно вечером.
- Дн м как-то неудобно... Что подумают твои?
- Кто, мама? Да ничего плохого не подумает! - заверила Марта. - Я ее
знаю: она о тебе очень хорошего мнения.
- Спасибо. А как ей нравится, что ты считаешь себя уже вполне взрослой?
Она помедлила с ответом.
- Нам к поняла. Но мама уверена в мо м благоразумии. А я, конечно, в
твоей порядочности: ты ведь не из тех, "редких".
- А вобще-то мы с твоим дедушкой старые друзья, так что запросто можно
приходить и дн м. А зараз вс -таки пора: поздновато и работы у меня на
завтра - вернее, уже сегодня - уйма с самого утра.
После похорон ближайшие соседки поделили немудрящее имущество
Александры - какая-никакая утварь, барахлишко, зерно, что привезли накануне,
другие съестные припасы - между многодетными матерями; таких, с
тремя-четырьмя ртами, было на их "порядке" несколько семей. Не сразу пришли
к согласию разве что насч т Жданки. Коров нки у многодетных имелись, держать
же две - у всех худо с кормами, дай бог с одной-то дотянуть до весны.
Предложение забить на мясо отвергнуто было большинством: это дойную-то? у
кого рука поднимется? И потом, на хуторе Кисляки живет сестра Александры с
детьми - законная наследница; может, представится возможность как-то
сообщить. Словом, пока в степи трава, пущай ходит в череде, а там видно
будет - глядишь, через месяц-два наши вернутся...
Почти неделю жизнь текла без заметных перемен. По гравийке оживилось
машинное движение - сновали и в ту, и в другую стороны, но на хуторе никто
из оккупантов не появлялся. Впрочем, перемен не было лишь на андреевом
"порядке"; по ту сторону балки они уже происходили. Объявился Гаповский -
отец. В период коллективизации он "охотно" вступил в колхоз, сдав инвентарь
и худобу, но вскоре бесследно исчез - после того, как пало от потравы
несколько обобщ нных лошадей; поговаривали, что это его рук дело.
Неизвестно, где пропадал он все это время, но с приходом немцев объявился, и
новые власти назначили его старостой хутора. Вернулись и ещ двое мужиков,
считавшихся призванными на войну; эти дезертиры также, по слухам, заверили
"господ немцев", что давно мечтали о свободе от совдепии, и стали полицаями.
Полицейский участок разместился в бывшей уч тчицкой, которая стала
называться теперь комендатурой. Над е крыльцом вывесили красный флаг, но с
белым кругом посередине и жирной свастикой на его фоне. Сюда стали наезжать
в легковушке высокопоставленные гитлеровцы. Велась перерегистрация жителей:
на обложках паспортов и документов, их заменяющих, ставили в левом верхнем
углу какие-то знаки и буквы; у одних они совпадали, у других - нет, что
вызывало среди хуторян толки и тревожные предчувствия...
Под вечер третьего дня ребята наведались к лиману - не вернулся ли
л тчик. Лодка стояла у берега. Сплавали на островок, забрали л тную одежду и
парашют, тайком перенесли в пещеру.
Однажды поутру у двора Сломовых остановилась автомашина. Прибежавший
полюбопытствовать Андрей определил: ЗИС-5. С кузова спрыгнул пожилой мужчина
с массивной нижней челюстью, сросшимися на переносице бровями и узко
посаженными глазами. Серый картуз с удлин нным козырьком сшит из того же
материала, что френч и штаны, заправленные в яловые сапоги. Из кабины, где
за рул м сидел в такой же униформе мужик помоложе, с трудом вывалилась
квадратная краснолицая, с излишней упитанностью женщина в мешковатом платье.
Переговариваясь вполголоса, приезжие осмотрели хату, зашли вовнутрь; затем
таким же образом обследовали турлучный, крытый кугой, сарай, заглянули в
колодец. После чего мужик подал знак шоф ру.
Хлопнув дверцей, тот взобрался на верх ЗИСа и стал подавать узлы,
оклунки, табуретки и прочий домашний скарб, который хозяева складывали под
стенку у сеней.
Подошли мать с соседкой, поздоровались, предложили помощь. Мужик в
ответ лишь косо глянул, жена на приветствие ответила, но от помощи
отказалась - "сами управимся". Неназойливые попытки разговорить приезжих
успехом не увенчались, и соседки ушли.
Андрея непредвиденное появление такого соседа очень обеспокоило. Хата -
ладно, не жалко. Но ведь этот мурло со своей толстомясой кикиморой станут
теперь хозяевами и сломовской Жданки! А она да т чуть ли не по ведру молока
за удой.
- Мам, а как же корова - неужели им достанется? - спросил он, когда
возвращались к себе.
- Мне тожеть этого не хочется, да теперь уже поздно...
- Нич не поздно! В обед перехватим и во двор больше не пустим - вот и
вс . За какие заслуги делать им такой подарок?
- Бог с ними, сынок, не связывайтесь, - безнад жно махнула рукой мать.
- Подальше от греха, видишь - на машине приехал: не иначе хвашисский
прихвостень.
- Мам, да им и в нос не влетит! - не соглашался сын. - Ежли и знают про
не , так мало ли куда подевалась! А наши верняк не донесут.
- Кто-то ж сообщил, что хата пустуеть; може, сказали и про Жданку, -
стояла на сво м мать. - Раньше не додумались, а теперя опасно.
В другое время Андрей сделал бы, возможно, по-своему. Подростки в его
возрасте считают, что они уже сами с усами, и зачастую поступают вопреки.
Правильней было бы, считал он, не допустить несправедливости: чем дарить
прихвостню, лучше уж забить на мясо, раздать соседям порадовать детвору. Сам
он тоже не помнит, когда ел мясо в последний раз. Но он уже имел случай дать
маху - и чуть было не поплатился жизнью. Помнил совет дять Саши и обещание
впредь не рисковать без особой нужды. К тому же, на кургане условились
ничего не предпринимать, не посоветовавшись. И он завернул к Феде.
Сосед на год моложе, хрупче сложением, светловолос. Как и все, имел
кличку. Правда, несколько необычную: Хветь Подскажи. Утвердилась она за ним
с четв ртого класса по причине того, что был он мастак решать задачки по
арифметике, правильно расставлять знаки препинания на диктантах, писал без
ошибок суффиксы и прочие падежные окончания. А самое главное - охотно
делился знаниями, объяснял непонятное желающим и даже разрешал изредка
списывать, если кто не успевал сделатъ уроки дома. Ко всему этому, Федя умел
сочинять стихи - складные и л гкие для запоминания, но это к кличке не
относится. Со временем вторая е половина - Подскажи - отпала и осталось
лишь "Хветь", производное от имени.
Ещ издали Андрей определил, что сосед занят выжиганием: л жа на
животе, с помощью линзы от бинокля (раскурочили испорченную пулей половинку)
старательно выводил на дощечке какие-то письмена. Был так поглощ н занятием,
что не заметил приближения товарища, и Андрей успел прочесть известное
уравнение: Федя + Клава =... Спохватившись, поспешно отложил работу надписью
вниз, слегка при этом порозовев.
В отличие от Бориса, не делавшего тайны из своих симпатий в отношении
Веры-Мегеры, Федя сердечной привязанности напоказ не выставлял и был у
верен, что никто о его тайне не знает. Но шила в мешке, как известно, не
утаишь, и приятели догадывались, что ему давненько нравится Клава по кличке
Пушок. Жила она далековато - на другой половине хутора, недалеко от
бригадного стана. Они ни разу не "встречались", и любовь его была чисто
платонической.
- От меня, Хветь, можешь не прятать. - Андрей сел рядом, кивнув на
дощечку. - Да и пацаны считают, что Клава - девчуха что надо.
- Тебе больше поговорить не о ч м? - не желая рассуждать на столь
интимную тему, сказал тот; при этом вид его напоминал выхваченного удочкой
ерша с растопыренными колючками.
- Да ты не сердись... дело житейское. Мне, между прочим, тоже одна
нравится. А приш л я по очень сурь зному делу: на сломовскую хату
квартиранты объявились.
- Ну и пусть себе живут!
- Ты ещ не знаешь, кто они такие... Верняк фрицевский холуй.
- Да? - сбросил Федя маску обиженного. - Это уже интересно. Почему так
решил?
- Так ведь курице понятно! Приехал на машине - раз; одет во все
немецкое, разве что без погон, - два. По рылу видно, что непростых свиней.
Но дело не в этом. Жданка-то теперь тоже им достанется - вот чего не
хотелось бы!.. Она в обед опять прид т к родному сараю.
- А вот этого допустить никак нельзя! - горячо поддержал его сосед,
решительно стукнув себя по коленке кулаком.
- Вот я и хотел: на налыгач - и к т ть Лизе или моей кресной. Но мама
решительно против: говорит, это теперь опасно.
- А знаешь, она права, - подумав, согласился Федя. - Ведь если
дознается да доложит своему начальству...
- Вобще-то конешно... - Андрей помолчал, размышляя, и предложил
вариант: - Слышь, Хветь, этот мужик со своей бабищей, прежде чем сгружать
вещи с машины, долго присматривались, словно решали, стоит ли сюда
вселяться; даже в колодезь заглядывали. А что, если им туда дохлую кошку или
собаку бросить? Без своей воды навряд, чтоб согласились жить.
Федя покрутил головой:
- Ничего из этого не выйдет! Немцы прислали сюда своего надсмотрщика.
Есть свободный дом, и он его занял. А окажись неподходящим, захватил бы,
какой понравится; с хозяевами церемониться не станут - под зад коленкой и
катись, куда хочешь. Согласен?
- Ты меня убедил...
- Знаешь, что неплохо бы, - почесав за ухом, наш л, кажись, выход
рассудительный сосед. - Нужно как-то разнюхать, что он за гусь и чем дышит.
Глядишь, предатель, но не конченный подлец. В этом случае неплохо бы
втереться в доверие, авось пригодится. И подъехать для этого...
- На Жданке, - догадался Андрей. - Это я запросто. Правда, придется
поунижаться...
- Ничего, это для пользы дела. Скоро прид т череда - действуй. А я
пройду к Ваньку, поделюсь новостью.
В обед корова привычно свернула к себе во двор, у притвор нной двери
сарая нетерпеливо взмыкнула. Андрей помог ей зайти и направился к
новоявленной хозяйке.
-Це шо ж за товаряка зайшла? - перестав возиться с барахлом, та
подозрительно и недобро уставилась на мальца.
"Ну вот, они про не и не знали", - с сожалением подумал он и,
подстраиваясь под е диалект, стал с напускным удивлением объяснять: - Так
це ж Жданка, хиба вам про неи не казалы?
Женщина молча сопела, соображая, видимо, что к чему. Растянув губы в
некое подобие улыбки, принялся растолковывать: -
-Товаряка паслась у череде; у нас череду в обед пригоняють на дойку.
Подоить прыд тца вам, но вы не бойтесь: молоко останется вам. А опше, корова
теперича будить ваша, черес потому как живь те тута вы.
- А я й нэ злякалась. Наша, так наша. А ты хто ж такый?
- Я? Тэпэр - ваш сусид. Звать Андрий, а вас?
- Сусид, кажешь? Ну-ну... - начала она воспринимать происходящее; в
голосе засквозили нотки заинтересованности.
- Не знаю, як вас по батюшке, а то б росказав про Жданку.
- Мархва Калистративна звать, - назвалась-таки полицайша.
- Так от, Мархва... калика с трактор... - умышленно запутался он в
отчестве. - 0пшим, т тъ Мархва, дило було так... Та вы прысядьтэ у холодок.
Мархва Калистративна поставила одну из табуреток в тень акации, села,
фартуком вытерла вспотевшее лицо; Андрей присел на корточки сбоку. - Вы,
може, чулы, а може й ни, - начал он издалека, - шо стало с хазяевамы циеи
хаты... Россказать?
- Як знаешь, - без особого интереса согласилась та.
- Тут жилы удвох мать с дочкою... Так от: нимци, як тике принесли нам
свободу от большовыков, то у той же самый день дочку знасыльничалы - а ей не
було ще й шетнадцяты, - а матиру, шо хотила е оборонытъ, убылы автоматом по
голови. - Андрей глянул на Калистративну - произв л ли его рассказ
впечатление; та осталась равнодушна. - И Жданка стала беспрызорной. А я
чуйствовав, шо тут станэтэ жить вы, и узявся за нэю ухажуватъ. Ий бо, хрэст
на пузо! - и он впервые за всю жизнь перекрестился одним пальцем. - Так шо
готовьтэ глэчикы пид молоко, а я поможу напоить товаряку. У вас видро та
бичова е?
- Видро - ось, а бичовка... куды ж я ии приткнула?
Вер вка нашлась, и Андрей сбегал к колодцу. Напоив "товаряку", прин с
воды и для мытья "глэчиков", то есть кувшинов.
- Теть Мархва, а вы доить можетэ?
- А то ж як! - уверенно заявила та.
- А т ть Шура кем вам доводилась?
- Це яка ж Шура?
- Ну, яка тут жила до вас.
- А чому ты решив, шо мы родычи.
-Як же вы узналы про хату?
- Та вже ж узналы... - не стала она распространяться.
- А вашу, мабуть, разбомбыло?
- Не вгадав. - Ополаскивая посуду, она довольно благожелательно
поглядывала в его сторону.
- А-а, дотямкав, - не отставал он. - Вашу нимци забралы, а вам
пидсунулы паганэньку.
- Паганэнькый ты отгаднык. Нихто у нас дома не отнимав. Тилькэ вин
далэченько, аж у станыци.
- За шо ж вас прогнали на цей хутир?
- Та не прыгналы, а прыслалы, хай тоби бис! - не выдержала дотошности
сусида Калистративна. - Гэть уже, сорока любопытна, мини доить трэба.
"Кое-что выяснил, - рассуждал он, уходя. - Прислали командовать нами.
Теперь прощупать бы самого"
Вечером снова заш л во двор вместе с коровой. Хозяин был уже дома.
Видимо, только что почистил карабин: поставленный под стену, он блестел
смазкой. На гостя покосился неприязненно.
- Добрый вэчир! - поздоровался Андрей. - Т ть Мархва, получите вашу
Жданку. Вам помогты напоить?
- Оцэ вин самый, - кивнула та мужу. - Иды, я сама напою.
- Ух ты-ы! - присел он на корточки возле карабина. - Можно подержать?
- Низ-зя! - не глянув на него, грубо буркнул полицай; он сидел на
завалинке и посасывал самокрутку.
Андрей придвинулся к нему, пошмыгал носом, поковырял в нем мизинцем,
сунул в рот воображаемую козулю - валял дурака.
- Дять, а як вас по батюшке? - переш л к знакомству и с ним.
- Оно тоби нэ нужно.
- А правду кажуть, шо вси нимци - хвашисты и убывають людэй ни за што?
- Це хто ж так говорыть?
- Та якась бабка казала... Ще в прошлой годе.
- Нимци - люды культурни и заздря никого нэ вбываютъ.
- Оцэ и я ж так думав. А исчо воны прынеслы нам свободу от болшовыков.
Я про це узнав из ихн ни лыстовкы. Хочете прочитать? - И он протянул полицаю
специально прихваченный экземпляр.
- Дэ взяв? - стал е рассматривать.
- Из араплану кынулы, колы ще тут красни булы. Тэпэр и я знаю, шо
означае сэ сэ сэр.
Дочитав, полицай вернул листовку со словами:
- Тут усе оченно правильно сказано. Дай почитать усим, нехай новым
властям помогають.
- А то ж як! - пообещал он, шмыгнув для верности пару раз носом и
чвиркнув сквозь верхние резцы.
- А зараз ступай, спать пора! - грубовато напомнил полицай.
"Нет, с этим каши не сваришь! " - уходя, сделал вывод Андрей.
Лето, вс ещ жаркое и душное, заметно катилось на убыль. Отзолотилось
подсолнуховое поле, посерело; тяж лые корзинки поникли долу, словно думают
думу грустную - уберут ли их нынче вовремя. Пожелтели дыньки в огороде,
поспели кавуны. Удались они и на колхозном баштане, но туда "наведываться"
стало опасно: сторожит вооруж нный полицай. Безвластие кончилось, и жизнь на
хуторе переменилась резко, разумеется - к худшему. Объявлен "ноеорднунг" -
новый немецкий порядок, обязавший жителей строго выполнять любые
распоряжения властей. "За ослушание - расстрел".
На хуторе новой властью стал полицай, сосед Андрея. Он разъезжал теперь
на лошади, вооруж нный карабином и тр х-хвостой пл ткой, которая
предназначалась для устрашения не только е . Женщин стали гонять на работы -
в сад на сбор фруктов, на копку картошки, на уборку овощей, на бахчу. Колхоз
как был, так и остался, но требования ужесто-чились: заставляли гнуть спину
от зари до зари, без выходных; отлучаться в обед домой не разрешалось.
Собранный урожай отправлялся на станцию - там наладили железнодорожное
движение; грузили в вагоны и увозили неизвестно куда.
Настало время ребятам на деле показать, чего стоят их намерения
помогать многодетным матерям, "пока воюют отцы", о ч м договаривались они на
второй день оккупации, собравшись впятером на кургане.
Тогда Андрей взялся шефствовать над кр стной: у не четверо пацанов и
все мал мала меньше. Навестив е , он предупредил, чтобы со всеми своими
домашними хлопотами обращалась к нему за помощью, какая только понадобится.
Та поблагодарила: помощник ей ох как нужен. Обещала воспользоваться
предложением, но время шло, а она так ни с чем пока и не обратилась. За
хлопотами - ребята что ни день, то кому-нибудь да помогали управляться по
хозяйству - он больше недели е не навещал, пока не хватился: "Может,
крестной просто некогда, ведь цельными днями ишачит!" И, дождавшись с работы
мать, вечером отправился навестить е и "поспрошатъ", не надо ли чего.
Застал с малышом на руках: кормила грудью полуторагодовалого Васятку.
Только что, видимо, вернулась со степу, выглядела усталой и разбитой. Работа
под палящим солнцем сделала е неузнаваемой - так осунулась, почернела,
постарела.
Устало кивнув на приветствие, перевела взгляд на сво изголодавшееся
маленькое чадо. Впрочем, не такое уж и маленькое: опорожнив одну грудь,
Васятка самостоятельно отыскал вторую и, обхватив ручонками, усердно
трудился, косясь на гостя.
- Ай-я-яй, такой большой - и титьку дудолит! - покачал головой, глядя
на него, Андрей. Малыш оторвался от сосца, показал язык и снова принялся за
работу; верхняя губа его распухла и посинела. - Ч это у него с губой?
- Бжолку хотел попробовать на язычок... Так, сынулечка? Прям бида с им!
Даве чевой-то съел нехорошее - животиком маялся. Ноне прибегаю, а оно,
бедненькое, лежить, плачеть и жар як от печки... Тем сорвиголовам токо бы
бегать, за дит м присматривать некогда. Ух они какие, нехорошие! -
повернулась к младшенькому: - Вот отхожу усех мокрой тряпкой, так будут
знать!
Трое сорвиголов тем временем, сидя за столом, уплетали кавун,
принес нный матерью с работы. Как ни в ч м не бывало, хихикая, постреливали
друг в дружку арбузными семечками.