Репьева О.. Необыкновенные приключения юных кубанцев

Отошли к забору - подождать, пока минет. Но неизвестный, поровнявшись,
опустил мешок и направился к ним, бормоча: "Кого це тут носыть по ночах?".
- Хто таки, га?! - грозно повысил голос, приблизившись.
- Дядя, топал бы ты своей дорогой, - миролюбиво предложил Ванько,
передавая мальчика спутнице. - Тебя это колышет?
- Ты гля! - зав лся тот, снимая с плеча винтовку. - Ще й
одгавкуеться... А аусвайс е? - Клацнул затвором, ткнул стволом. - А ну-ка
упер д!
- Документы, что ли? Щас покажу.
Схватив ниже мушки, отв л ствол кверху и с силой рванул на себя.
Винтовка выскользнула из рук полицая, сам он сделал несколько неуклюжих
шагов, будто его сильно толкнули сзади, и растянулся во всю длину. Но ещ
раньше тишину ночи вспорол резкий хлопок выстрела. Разом в нескольких местах
всплошно залились собаки, заплакал испуганно Валерка.
Опрокинув пытавшегося подняться, матерящегося мужчину на спину, Ванько
тюкнул его затылком об дорогу; тот затих. Скомкал упавшую с головы мягкую
фуражку и на всякий случай затолкал ему в рот. Его же брючным ремнем туго
стянул ноги. С мешка (в н м оказался ещ т плый подсвинок) сд рнул завязку и
скрутил ею руки незадачливому блюстителю "нового порядка". В кармане пиджака
случайно нащупал две обоймы патронов, сунул в свой. Поднялся, огляделся -
ничего подозрительного. Ударом о дорогу отшиб приклад и швырнул винтовку в
огород. На вс ушло не более пяти минут. Затем пересадил вусмерть
перепуганную Тамару со вс ещ плачущим Валеркой через забор, перемахнул
сам.
Огород оказался запущенным, поросшим бурьяном и мелкой акацией. Помня,
что она забыла либо просто не успела обуться, предложил, забрав малыша:
- Цепляйся на меня сзади, перенесу, а то назагоняешь в ноги колючек.
Хватайся за шею.
То ли не придя ещ в себя после испуга, то ли не решаясь "хвататься",
но та медлила. Чтоб не терять времени на уговоры, он подцепил и е под мышку
и отпустил только у прорехи в противоположной стороне забора. Очутившись на
параллельной улице, долго бежали, пока не наткнулись на лавочку. Присели -
перевести дух, успокоить малыша, сориентироваться.
Обласканный сестрой, тот вскоре затих. Ущербная луна, выглянув
ненадолго из облака, вылоснила стекла хаты, стал различим пустырь в конце
улицы. Свисток паровоза помог определиться: они были на выходе из станицы.
Злоключения дня - а для Тамары они начались на полсуток раньше и были
неизмеримо более мучительными - под конец измотали даже Ванька. Что же до
девчонки, то у не недоставало уже никаких сил нести снова
раскапризничавшегося братца, который ни в какую не желал ни засыпать, ни
находиться на руках у незнакомого дяди.
- Слышь, Тамара, давай оставим его у моей т ти, - предложил он, уже в
который раз передавая ношу сестре для успокоения. - А то как бы он не подв л
нас при переходе на ту сторону станции. Т тя жив т недалеко отсюда.
- Боюсь, он устроит такое ревище, что она с ним намучается. Разве что и
мне с ним остаться.
- Оно бы можно. Но я опасаюсь, и за вас, и за т тю: полицай уже,
небось, очухался, утром его развяжут, он поднимет хай - и весь этот куток
наверняка тщательно обыщут. И искать будут не его, а тебя да меня. А насч т
р ву... ты не знаешь мою т тю Мотрю: она детей больше самой себя любит и
найд т подход к любому малышу. Давай-ка его обратно мне - уже вроде
успокоился.
Т ткин п с (его года три назад сосунком подбросили на территорию
элеватора, Ванько выпоил его из бутылочки с соской) встретил их у двора,
напугав спутницу.
- Не бойся, не бойся! - успокоил е Ванько. - Он не укусит. Жучок, эта
девочка со мной!
Последнего можно было и не говорить, так как п с давно усвоил: если с
его хозяином пожаловал кто-то ещ , значит, он тоже свой, и не то что кусать
- тявкать не положено. Свою радость он выражал солидным потягиванием и
пофыркиванием, словно как раз перед этим в ноздрю ему забралась некая
букашка. На стук в ставню послышалось:
- Кого там носит в такую пору! Чего надо?
- Т ть, это я, Ванько.
Знакомо скрежетнул засов, скрипнула дверь.
- Батюшки! Пошто так поздно - что-нить случилось? Ой, да ты не один!..
В комнате, засветив семилинейку, взволнованная т тя первым делом
подошла к гостье с малышом. Тот настороженно переводил глазки с незнакомых
людей на непривычную обстановку. Поняв, что произошло что-то ужасное, она
без лишних расспросов тут же взяла его, положила на диван, распеленала.
Ребята с жадностью набросились на воду, а она хлопотала:
- Моя ж ты красотулечка! Не хнычь, мой маленький... э, да мы
мокренькие!.. Чьи ж мы, такие хорошенькие!..
Утолив жажду, племянник вкратце рассказал о случившемся.
- Звать его Валера. Мог расплакаться и выдать нас при переходе через
путя, - этими словами закончил.
- И правильно сделали, что занесли ко мне! Переночевали б и сами, а
завтра посветлу оно и безопаснее.
- Можно бы, но я ведь утром как из дому. Мама, небось, переживает.
- С утра?! - ужаснулась т тя, занимаясь малышом. - Да она там, бедная,
с ума сходит!.. Томочка, моя ж ты детка! - досмотрелась она, управившись с
дит м. - Платьице-то на тебе - совсем порватое. Куда ж в таком-то? Осталась
бы у меня.
- Ей, т ть, нельзя, - возразил Ванько тв рдо. - Завтра с утра нас
станут искать. - И он рассказал в нескольких словах о стычке с полицаем,
оставленным лежать связанным на улице неподал ку.
- За малютку не беспокойтесь, а Тамаре и впрямь лучше пойти с тобой, -
согласилась т тя. - Но я тебя так не отпущу. Подержи-ка братика, - и она
вышла в соседнюю комнату.
Мальчик, оказавшись в домашней обстановке, обихоженный и обласканный
пусть и незнакомой т тей, успокоился и повеселел. Заметил на этажерке
слоников, показал пальчиком и потребовал:
- Дай цацу!
- Нельзя, братик, это чужие слоники, - начала было отговаривать сестра,
но тут как раз вернулась хозяйка с вязанной кофтой и новенькими ботинками в
руках.
- А что тут чужое? Слоники? Это - не чужие, это влерочкины игрушки!
Поманив малыша, который, как ни странно, охотно потянулся к ней,
приняла на руки и прошла к этажерке, говоря:
- Забирай, мой маленький, вс это твое... Поиграй, - посадила его на
диван. - Вы ж голодные, как волчата, - повернулась к ребятам. - Может,
яишницу сладить?
- Это, т ть, будет долгая песня... Собери что-нибудь на скорую руку, мы
подкрепимся дорогой. На ходу, чтоб не терять времени.
Хозяйка настаивать не стала. Пока Тамара зашнуровывала ботинки, она
собрала св рток. Ванько сунул его за пазуху, и они ушли.
Станция, несмотря на поздний час, не спала: почихивал паровоз,
временами мелькал переносной свет, доносился говор. Взяли правей от не .
Полоса отчуждения, поросшая кустарником, служила над жным прикрытием. Вскоре
Ванько облюбовал место для перехода на ту сторону. Посидели, прислушиваясь,
изучая обстановку.
- Вроде вс тихо, но вс -таки сперва разведаю, - решил он и, крадучись,
удалился в сторону насыпи. Из-за плотной темени в нескольких метрах стал
неразличим.
Пока он отсутствовал, тучка, закрывавшая луну, уползла дальше. Вообще,
если судить по обилию зв зд, запас облаков на небосклоне истощался.
Возвращавшегося с разведки Тамара различила теперь с большего расстояния.
- Сильно было слышно, когда сползал с насыпи? - поинтересовался он,
пристроившись рядом.
- Шелестело, но не очень. Если не прислушиваться, то и не расслышишь.
Как там, никого не видно?
- Кто-то вроде маячил, но далековато. Подождем вон той тучки и
перебер мся по затмению. За путями, метрах в сорока, начинается кукурузное
поле, нырн м в него - и все наши опаски позади.
Дождавшись очередного "затмения", благополучно пересекли несколько пар
рельсов. Шурша гравием, съехали с насыпи вниз. Вот и кукуруза, густая и
высокая, изрядно поросшая мыше м. Сквозь не пришлось прямо-таки
продираться: рядки попер к, стебли выше голов. Их нужно было раз-пораз
раздвигать в стороны. Тамаре - она шла след в след - доставалось ещ и от
увесистых початков, торчавших на раздвигаемых им стеблях.
Удалившись в глубь плантации на приличное расстояние, Ванько
остановился, поджидая отставшую спутницу.
- Ты, я вижу, совсем притомилась... Вроде и не быстро ш л, глянул, а ты
отстала.
- Я ботинком ногу раст рла... Да и силов совсем нет...
- Давай немного отдохн м. Заодно и подкрепимся. - Он навыд ргивал
десятка два стеблей, предложил: - Садись. И сними-ка ботинки.
Достал св рток, развернул. Духмянный запах нарезанного ломтями хлеба,
щедро намазанными коровьим маслом, сладко щекотнули ноздри. Когда разулась,
положил ей на колени.
- Поешь, сразу и силы появятся.
- А ты?
- Ешь, ешь! Я догоню.
Порядком изголодавшаяся, девчонка без лишних церемоний с жадностью
набросилась на еду.
Небо к этому времени очистилось окончательно, вызвездило, и луна, хоть
и ущербная, светила достаточно ярко. Было видно, как под слабым ветерком,
доносившим со станции тяж лый мазутный дух, колеблются увядшие уже
кукурузные листья. Ванько присел на корточки, взял снятый с ноги ботинок.
- Они на тебя что, маловаты?
- Наоборот, хлябают. А нат рла ногу потому, что расшнуровался.
- Надо было сказать сразу, как почувствовала! А что хлябают, так это мы
щас поправим. - Наотдирал от початков мягких, успевших уже повлажнеть,
рубашек. - С устилкой будут в самый раз... Эти ботинки т тя купила мне в
Краснодаре. Красивые, добротные, очень они ей глянулись, и она взяла аж две
пары. А я пока одну износил, успел из них вырасти. Было это, между прочим,
три года назад. - Намостив листьев, хотел заодно и примерить.
- Спасибо, Ваня, я сама, - поджала она ноги. - Садись уже поешь, а то
вс слопаю, тогда не догонишь!
- Да тут, - принял от не остатки, - ещ на одного хватит!
Отделив горбушку, с хрустом откусил, принялся смачно прож вывать.
Теперь только почувствовал, какой зверский нагулял аппетит.
Тамара, успев "заморить червяка", ела неспеша, наблюдая за
нежданно-негаданным своим избавителем. Никогда не предполагала, - думала она
про себя, - что бывают такие вот смелые, находчивые и ужасно сильные
мальчики... Ведь не л гкая же, а он подхватил, как куклу, бежал более двух
кварталов и даже не заморился! И старше-то на каких-нибудь год-полтора, а
такой... - она поискала подходящее слово, - такой самостоятельный. И т тя у
него такая же - добрая, заботливая и красивая.
Заметив, что она листком от кукурузного початка вытерла щ ки и
потянулась за ботинком, Ванько упрекнул:
- Ты ч ? Слопай ещ хоть этот, небольшой, а то для меня много. Возьми,
возьми!
- Ты ведь и силов больше потратил, - заметила она, приняв ломтик
потоньше, но с толстым слоем масла.
- А ты дольше голодала. Вас когда схватили?
- Вчера ещ . Вечером.
- Я так и предполагал. А за что? Впрочем, какая разница! - добавил
поспешно, предположив, что ей неприятно будет отвечать на этот вопрос.
Напоминание о каталажке вернуло в жестокую действительность, в миг
оборвало установившееся было хрупкое душевное равновесие девчонки. С трудом
проглотив откушенное, она отложила кусок. Ванько заметил перемену в
настроении и, чтоб как-то сгладить, замять неприятный для не вопрос,
упрекнул шутливо:
- Неважнецкий из тебя едок!.. А у меня закон: чем добру пропадать,
лучше нехай пузо лопнет.
Он опять принялся за еду. Тамара, справившись с нахлынувшими тревожными
мыслями, пояснила:
- Нас посадили в тюрьму за то, что папа застрелил полицая.
- Что ты говоришь! - удивился Ванько. - Приставал к тебе?
- Приш л забрать у нас Зорьку. А нам без молока никак нельзя: мама
больная и Валерка маленький. Я и хотела помешать ему увести. Он тащит е из
сарая, а я ухватила за шею - и не даю.
- Я знаешь, почему подумал, что к тебе приставал? - воспользовавшись
паузой, пояснил Ванько. - Из-за платья.
- Да, это он порвал... Только не поэтому.
- Ну-ну, извини... что перебил. - Он чуть не сказал - "что решил, будто
он хотел снасильничать". Почувствовал, как отлегло от души. - Он, значит,
тянет из сарая за налыгач, а ты обхватила Зорьку за шею и не пускаешь?
- Так и было. Он видит, что не справиться - шибздик, ты б его одним
щелчком убил - и решил устранить меня от коровы. Схватил за волосы, а я вс
равно не бросаю. Тут он и д рнул за платье... Я испугалась, что совсем
распанахает, и разжала пальцы. Папа после говорил, что надо было мне плюнуть
на вс , пусть бы, гад, забирал... А я набросилась на него, вцепилась зубами
в руку... - На этих словах Тамара, расстроившись, начала всхлипывать. -
Полицай заматюкался, схватил чурбак, на котором рубили дрова, и хотел меня
пришибить. Тут папа в него и стрельнул... Дура ж я дура, что ж я
натворила!.. Это ж я и накликала такое ужасное несчастье!..
Она уткнулась лицом в колени, затряслась в рыданиях. Взрыв отчаянья был
так велик, что Ванько не на шутку испугался, и, не зная, что делать, гладил
е по плечу, уговаривая:
- Теперь уже поздно... теперь плачь не плачь - назад не воротишь.
Перестань, успокойся, слышишь? - Выпрямил е , легонько встряхнул; та
продолжала страдальчески, взахл б плакать. Притянул к себе, заговорил в
самое ухо: - Знать бы, что твоя мама больная, я бы утащил и отца... Но,
может, вс ещ обойд тся. Может, он одумался и тоже смылся вслед за нами. И
давно уже спрятали твою маму где-нибудь подальше, у добрых дюдей. А если
нет, мы с ребятами завтра наведаемся к вам. Она наверняка ещ дома - неужели
фрицы станут забирать такую больную! И мы перенес м е к соседям. У вас есть
там хорошие, над жные соседи?
- Есть, конешно... - Уговоры подействовали-таки успокаивающе. - Т тя
Лена... Можно к ней, она не откажет. - Отстранилась, вытерла сл зы. - Я тоже
пойду с вами, ладно? Спрячем е в погребе, у т ти Лены он прямо в комнате.
Там е ни за что не найдут!
- Об этом мы поговорим после, посоветуемся. Мне не совсем понятно, -
переменил он тему: - где ж был твой папа до этого, почему не вмешался
раньше?
- Был тут же, в сарае. Увидел, что ид т к нам полицай, и спрятался -
подумал, что за ним. Потому как не явился на регистрацию.
- Застрелил из ружья?
- Из винтовки. Которую прин с, но немцам не сдал, а прятал в сарае.
- Откуда прин с? - не понял Ванько.
- Когда отступали наши, он отпросился на минутку домой - проведать. А
потом не догнал своих и вернулся. Думал, винтовка ему ещ пригодится, когда
немца станут прогонять.
- Да... Жалко, что я не знал этого! Твой батя - хороший человек, надо
было мне и его силком утащить из кутузки... А откуда у тебя эта смуга на
руке, тоже полицай ударил?
- Только уже другой. В стансовете. Узнал, что ихний убит из-за меня, да
как хлестан т пл ткой, тр х-хвостой. Смуги не только на руке... Хорошо хоть
по лицу не досталось.
- Знаю я этого гада, он - с нашего хутора. Я ему за тебя как-нибудь
ребра посчитаю! - погрозился Ванько, поднимаясь. - Пойд м, уже недалеко.
Теперь шли вдоль рядков, в направлении гравийки.
- Как ботинки, лучше стало?
- Спасибо: и не хлябают, и не жмут. А мы не заблудимся?
- Здесь я и с завязанными глазами не заблужусь. Скоро выйдем к
гравийке, там идти будет легше.
Н а к и н у в на плечи сложенную треугольником т плую шерстяную шаль -
сентябрьские ночи становились вс свежей, - Агафья Никитична дожидалась сына
на табуретке посреди двора. Место выбрала с таким расч том, чтобы видны были
и калитка на улицу, и ст жка вдоль межи, на которой, если идти со стороны
балки, мог появиться Ванько. Она изболелась душой, и было отчего: обещал
вернуться засветло, уже глубокая ночь, а его вс нет и нет... У ног
примостился Туман, повиливал при каждом е движении мохнатым рыжим хвостом,
как бы давая понять, что он тоже не дремлет, отнюдь - весь превратился в
слух и внимание.
Вот он оторвал морду от лап, посмотрел в сторону огорода и коротко
брехнул. Ещ никого не видя, Никитична вздохнула с облегчением: слава те
господи - вернулся! Подхватилась и вслед за псом поспешила навстречу.
- Где ж вас нечистая носит, непут вых! Я уже все очи проглядела
дожидаючись, - напустилась было журить, но, разглядев рядом с сыном девушку,
осеклась. - А разве?.. Я думала, ты с Андрюшкой...
- Тамара, познакомься: это и есть моя ворчливая мамаша, - сказал
Ванько. - Туман, нельзя! - цыкнул на пса, обнюхивающего незнакомку.
- Здрасьте... - неуверенно произнесла последняя.
- Здравствуй... - Никитична казалась растерянной. - Невесту, что ли,
прив л в дом?
- Мам! Ну какие щас могут быть невесты!.. Просто люди попали в беду,
мне удалось вызволить, а деться им некуда. У не ещ и малышок-братик,
оставили пока у т ти.
- То-то я гляжу, вроде как Мотина кофта... А что с Андрюшкой?
- С ним, мам, дела плохи: они с Мартой куда-то делись.
- Как - "делись"? - испугалась мать.
- Не удалось узнать ни как, ни куда, ни вобще... Даже е мать - и та
ничего не знает.
- Да что ж случилось-то? Вера уже трижды за вечер наведывалась, места
себе не находит... Вскоростях обратно будет...
- Я щас сам к ней пройду. А вы идите в хату, не ждите.
Возвратился Ванько через час-полтора. В передней, служившей
одновременно и прихожей, и кухней, и столовой неярко светила керосиновая
лампа, укрепленная на стене.
- Я уж заждалась... - Мать отложила стирку, затеянную наскоро, в
тазике. - Думаю, не случилось ли чего.
- С т ть Верой? Да нет, обошлось малыми слезами. Сперва задержался с
нею, пока малость успокоил, потом ещ с Федей постояли, - объяснил Ванько
долгое отсутствие. - А Тамара, уже уснула?
-Я с вечера нагрела воды в двухвед рной кастрюле, думала, ты помоешься,
как прид шь, да предложила ей. Моется зараз в моей комнате. - Села рядом на
лавку. - Ещ токо жить начала, а уже такое несчастье свалилось!.. За что,
господи!..
- Плакала?
- Мы обе наплакались... Насилу успокоила. А как же ты с Верой-то, что
ей сказал?
- Ой, - тяжело вздохнул сын. - Не в моих правилах, но пришлось немного
приврать...
- Т ть Гаша! - позвали из-за двери.
- Подожди, сынок, - подхватилась мать. - Уже, видать, помылась.
Сходи-ка пока за водой, а то в дра порожние.
Вернувшись через некоторое время с полными ведрами и не застав
купальщицы, кивнул в сторону двери:
- Вс ещ моется?
- Спать уложила. Еле на ногах держится, сердешная. Ид м, вынесешь
ванну.
В материной стальне запах хозяйственного мыла сдабривался тонким
ароматом м да от самодельной восковой свечки (Деда наделил ими навестивших
его перед отъездом ребят). Колеблющегося язычка е с трудом хватало, чтобы
выделить из темени старинную икону в углу (на которую Ванько не помнил,
чтобы мать когда-либо крестилась), большую деревянную рамку с карточками
родственников на стене да озеро с лебедями, грубо намал ванными на коврике
вдоль кровати. Здесь, прибившись к стенке, размеренно посапывала Тамара.
Когда звякнула поднятая Ваньком вместительная жестяная ванна, она на секунду
испуганно размежила веки, придавила выкат просторной ночной сорочки и тут же
снова впала в забытье.
- Так как же ты объяснил Вере? - вернулась к прерванному разговору
Никитична, когда сын заш л в комнату.
- Иду по улице, а тут и они с Федей навстречу, - начал тот с самого
начала. - Ну, сразу, конечно, в сл зы...
- Я забыла тебя предупредить, у не ведь сердце никудышное, надо бы
как-то...
- Так разве ж я не знаю!.. Потому и пришлось поискать подходящее
объяснение. - Он стащил рубашку, сел, стал разуваться. - Нет, я честно
признался, что с Андрюшкой не виделся, тут никуда не денешься. Что и он, и
Марта куда-то пропали. Но это не значит, говорю, что с ними случилось
несчастье. Мать, мол, считает, что их похитили партизанские подпольщики.
Вернее, им нужна была только Марта, но так как они оказались вместе - она
вышла из дому проводить гостя - то прихватили заодно и Андрея. Зачем? Чтоб
обменять на какие-нибудь важные сведения. Е мать работает ведь в
комендатуре и знает многие немецкие секреты. Мам, слей мне над тазиком...
- Коли так, то Андрюшку отпустят. - Мать приняла версию за чистую
монету. Набрала в ковшик воды из кастрюли и помогла сыну ополоснуться по
пояс. - А дочку она и сама выкупит.
- Конешно, куда ж она денется! Только, мам, вс это - не для чужих
ушей! - предупредил Ванько.
Об остальных злоключениях порассказала Тамара, и мать, видя, что его
одолевает зевота, вопросов больше не задавала.
Засыпая, Ванько слышал, как она продолжила хлюпаться в тазу. Проснулся
чуть свет оттого, что мать, уже тепло одетая, присела на край кровати.
- Решила сбегать к Моте, - пояснила. - Заберу мальчишку, а то, не дай
бог, станут искать, ходить по хатам... Соседи знают, что она бездетная, а
тут вдруг дит .
- Мы тоже договорились утречком смотаться в станицу - узнать, как там и
что.
- Она мне говорила. Будьте осторожны, не попадитесь сами!
- Вс будет нормально.
- Напомнишь ей подоить корову. А на завтрак разогреете борщ, он в
сенцах. Я побежала!
Лежать расхотелось. Светало, и Ванько встал. Выходя во двор, глянул в
неприкрытую дверь: Тамара ещ спала. На белизне сорочки явственно темнел
рубец от пл тки - через всю тыльную сторону ладошки. Такая же отметина
осталась и на одной из грудей, видневшейся из-под выката...
Туман, привязанный, лежал рядом с будкой, преданно глядя на хозяина,
виляя хвостом. Почесав ему за ухом, прош л за сарай, где находились турник,
гири, "пара" от узкоколейки, служившая штангой. Делая утреннюю разминку,
услышал, как п с раза два брехнул, тут же приветливо скульнул и громыхнул
цепью: сюда пожаловал кто-то из знакомых.
Пожаловаших было трое.
- Мы все так переживали! - словно извиняясь за ранний визит, а также
подавая указательный палец для приветствия, сказал Миша. - Думали, с тобой
что приключилось.
- Вчера перед вечером, - уточнил Борис и прибавил: - Хотели
отправляться на розыски.
- А я, вообще-то, был уверен, что с тобой ничего случиться не могло! -
здороваясь за руку, высказал свою точку зрения Федя.
- В этот раз обошлось. Но могло быть всяко...
Присели на лавочку под алычой, росшей в двух саженях от порога. Листва
е , раскрашенная в яркие цвета, за ночь устлала землю вокруг п стрым
покрывалом.
Федя, в общих чертах рассказавший уже товарищам о вчерашних
приключениях Ванька, только разж г интерес, и тому пришлось начать вс с
начала. Увлекшись, не заметили, как и рассвело. Уже под конец рассказа
приоткрылась дверь, в сенях показалась и сама героиня, если можно так
сказать о Тамаре. В тапках, материной кофте поверх своего, высохшего за
остаток ночи, платья. Она, видно, не ожидала встретить так рано посторонних,
смешалась под изучающе-любопытными взглядами и, кивнув "здрасьте", поспешно
скрылась за дверью.
Ванько прош л к ней, а ребята сменили место - уселись в отдалении на
снопы из кукурузной бодылки.
- А она симпатичненькая, - поделился впечатлением Федя.
- Очень даже красивая! - уточнил Борис.
Мишка никак не высказался, поэтому ему был задан вопрос:
- А ты, Патронка, как е находишь?
- Я? - Пожал он плечами. - Не так, чтоб очень... но не очень, чтоб и
так. А вобще, по сравнению с некоторыми, ничего.
Подошедший к ним Ванько достал из кармана обойму с пятью патронами,
протянул ему:
- Тебе не терпелось глянуть - пожалуйста.
- Ух ты! Ну и ну! - загоревшимися глазами жадно впился в диковину он. -
Патроны-то особенные!
- Чем же это они особенные? - Федя отделил один, повертел и отдал
Борису. - Наши ничуть не хуже.
- Хуже, лучше - не в том дело! Видишь, пуля с цветной меткой? А это
значит: трассирующая или разрывная, - пояснил Миша, большой дока по части
оружия и боеприпасов.
- Ну и что с того?
- Тебе "что", а мне интересно узнать, как устроена. Вань, можно один
разрядить?
- По мне хоть все разряди. Только не здесь и смотри, чтоб в руках не
разорвалась. А щас давайте обсудим, как быть вон с ней. - Ванько кивнул на
сарай, куда только что зашла с подойником Тамара. - Она просится с нами в
станицу, но...
- Не хватало нам ещ и девков, воще!
- Ты, Мишок, не торопись. Это ведь е мама. И потом, я уже почти
пообещал. А щас вот подумал: вдруг эти сволочи - а от них, гадов, всего
можно ожидать - вдруг окажется, что е забрали тоже. Или того хуже -
застрелили в постели. Представляете, что тут будет!..
- Эт точно: ей с нами никак нельзя, - согласился Федя.
- А второе "но" в том, что е не на кого оставить. Мама ушла к т те
забрать брательника сюда. А она может ссамовольничать и примчаться туда.
- Связать е и запереть в сарае! - предложил скорый на решения Миша.
- Дурной поп - дурная у него и молитва, - покутил пальцем у виска Федя.
- Лучше приставить к ней Веру.
- Веру с т ть Лизой, они точно никуда е от себя не отпустят. Я зараз
сбегаю, обскажу это дело и договорюсь.
К этому времени Тамара вышла от коровы. Словно чувствуя, что разговор
ш л о ней, пристально посмотрела на компанию.
- Подойд шь к нам, - пригласил е Ванько.
Кивнув, она отнесла подойник в хату и вскоре вернулась.
- Познакомься: мои друзья. Этого звать Миша, это - Федя, а вот он -
Борис.
- Мин-нуточку! - подхватился с места последний. - Во-первых, не Борис,
а Боря. А во-вторых - знакомиться, так по-настоящему, - подал он руку для
пожатия.
- Тамара... Очень приятно.
- Вот это - имечко и я понимаю: редкое и красивое почти как мо ! И даже
душистое, ежли произнести наоборот: а-ра-мат. - Он поднос е ладошку к
губам, но чмокнул свою, что вкупе с комплиментом, скорее похожим на
кривлянье, вызвало у всех вес лый смешок. - А ну, Патронка, подвинься, мы с
Тамарой сядем парой, - и, видимо, для пущей рифмы, добавил: - Мы с Тамарой
ветинары!
- Шенкобрысь ты и девчачий ополонок, а не ветинар! - буркнул Миша,
отсовываясь и дав ей место рядом с собою.
Когда накануне Ванько упомянул, что винтовку е отец прин с домой, у
Миши тут же возник вопрос: а не прихватил ли он и какие-нибудь боеприпасы?