Репьева О.. Необыкновенные приключения юных кубанцев

карманы освободить. Ну, и он тут с курами в холодке... Делаю сво дело,
вдруг слышу: "Куд-кудах!". Глядь, а он совсем рядом. Важно так посмотрел на
меня, неначи вспоминает: где это я тебя видел? Хвост дугой, перья так и
переливаются, будто райдуга после дождя...
- Надо говорить "радуга", без "и" краткого... Это он у тебя угощения
просил, - пояснила Марта, улыбаясь; она тоже вс дольше и смелее задерживала
на собеседнике взгляд. - Его научил выпрашивать дедушка, но он и другим
проходу не да т. Стоит только мне во дворе присесть, тут как тут:
"Куд-кудах, дай вкусненького!". И какой умница: возьм т из рук угощение - и
сразу зов т подружек, сам никогда не съест. Настоящий рыцарь! Я его очень
люблю.
- То-то он и обиделся, когда я уходил, не угостив: что-то бормотал мне
в спину. Ну ты как, отдышалась?
- Ой, бежим, уже отдохнула, - спохватилась она. - Только не очень
быстро, ладно?
Держась несколько впереди, Андрей стал оглядываться чаще - якобы для
того, чтоб не отрываться, а на самом деле - из интереса, каковой начинала
вызывать в н м новая знакомая. Оказывается, вовсе она не "подлая", как
обозвал он е про себя там, в балке. Скорее, дажеть красивая. Токо больно уж
нежная с виду. Сказано - городская: проходит лето, а она загореть не
успела...
Марта, полагая, что привлекает внимание своим жалким видом, в ответ
смущ нно улыбалась, говоря про себя: не думай, я вынесу это испытание - и
бег, и жару, и любые трудности!
- А ты ч , в марте, что ли, родилась? - пристроившись о бок и намеренно
сбавив темп, спросил он.
- Почему так решил?
- Да у нас это самое... т лочку корова в марте привела. Ну, мы е так и
назвали -Марта. Я и подумал...
- Скажешь, тоже!.. - улыбнулась она. - Просто мне дали чисто немецкое
имя.
- Поп, что ли?
- Почему? Мама с папой. А они по национальности немцы.
- Ка-ак - немцы?.. к-карный бабай! - Андрей резко остановился. - Ну и
лоп-пух же я!
Марта, проскочившая немного дальше, вернулась озабоченная:
- Что случилось? Что-нибудь забыл?
- Наоборот - вспомнил, - холодно произн с он, поставив сумку к ее
ногам. - Забери и возвращайся: тебе со мной нельзя.
- Нельзя? Но почему-у?
- Долго объяснять... Вобщем, я передумал.
0шеломл нная неожиданным поворотом дела, Марта, казалось, лишилась дара
речи. Недоуменно смотрела, как, набычившись, удаляется е ещ мнуту назад
дружелюбно улыбавшийся единомышленник, к которому она успела проникнуться
благодарностью и симпатией. Какая ж муха его укусила вдруг?..
Но вот он остановился, словно одумавшись. Помедлив, развернулся и,
глядя под ноги, ускоряя шаг, затрусил в обратную сторону. Пробегая мимо, на
не даже не глянул. На этом е оцепенение кончилось, она кинулась следом,
решительно остановила:
- Объясни же, что случилось... Не молчи! Отказался от поиска?
- Нич не отказался! Вот токо сбегаю за рубахой.
- Но ведь я же взяла и для тебя! ...
- Ну, это самое... Вобщем, я ещ с дни не завтракамши.
- Я и поесть прихватила.
Запас причин был явно исчерпан, а истинную называть не хотелось.
Выручили босые ноги - именно их разглядывал он вс это время:
- Кроме того, я забыл про обувку, а там знаешь, скоко разных колючек!
- Почему ж не сказал мне во дворе? - не сдавалась и она. - И я не
сообразила, а дедушкины чувяки были бы тебе в самый раз. Хочешь - сбегаю?
Сам ведь сказал: дорога каждая минута.
Не хотелось Андрею иметь дело с незнакомыми немцами, но все возможные
отговорки были исчерпаны. Ничего не оставалось, как выложить правду в глаза.
- Ежли хочешь знать, то я немцам не доверяю.
- И мне тоже? Но почему? - искренно удивилась она.
- А ну как вы заявились к нам на хутор, чтоб шпионить на фрицев, когда
придут.
Пальцы, крепко державшие его руку, враз разжались, лицо потускнело, на
глазах сверкнули сл зы. Спросила голосом, дрожащим от обиды:
- Ты так решил потому, что мы одной с ними национальности? Раз серый,
значит, волк - так по-твоему?
- Ну, не совсем так. Про т ть Эльзу, что жила до вас, я бы плохо не
подумал, хуть она и немка. Их все у нас знают. Но они с Рудиком куда-то
делись, а на их месте - вы. Почему?
- Т тя Эльза - мамина сестра, они даже двойняшки... - Сл зы капали с е
ресниц, растекались по щекам, но Марта говорила без всхлипываний, лишь
подрагивавшие губы выдавали глубину е обиды, - Они уехали потому, что на
них могли донести фашистам. Или ты не знаешь, что дядя был у вас секретар м
партячейки?.. А там, где они сейчас, их никто не знает.
Андрей вспомнил, что отец Рудика действительно был, как говорили,
партейный; он в числе первых уш л добровольцем на войну. Ежели вс так, как
она говорит, то на этот раз погорячился он.
- А твой где отец? - поинтересовался, заметно подобрев.
- Мой папа тоже красный командир и воюет против фашистов!
- Ну, ежели так, - пош л на попятную, - то извиняюсь. Беру свои слова
назад.
Однако теперь Марта, отвернувшись, заходилась энергично всхлипывать,
тереть глаза и шмыгать носом.
- Здрасьте, опомнилась!.. - Дотронулся до плеча, принялся успокаивать:
- Не плачь. И не обижайся: не за себя я испугался, за него. Больше не буду,
слышишь? Ид м, а то зря время теряем. Видишь, я уже выражовываюсь правильно.
- А как же с обувкой? - улыбнувшись сквозь сл зы и перестав
всхлипывать, напомнила она.
- А, ерунда, не привыкать!
Обидное недоразумение было так же скоро забыто, как и возникло, а
потерянное время решили наверстать бегом. Большая половина проезда
оставалась уже за спиной, когда Марта начала-таки отставать; он подал руку:
- Потерпи, вон уже и край виден. Выскочим из этого пекла, а там должен
быть свежий ветерок.
Но добежать до краю не получилось: в нескольких метрах от него Андрей
сам, выронив е ладошку и несколько раз прыгнув на одной ноге, сел вдруг
посреди дороги.
- Что с тобой, ногу подвернул? - испугалась Марта, видя, что держится
за стопу.
- Да вот, карный бабай!.. - показал осколок бутылочного стекла; из
подушечки большого пальца сочилась кровь. - От же не вез т - обратно
задержка!..
- Зажми ранку и подержи, я - сейчас, - посоветовала она, схватив сумку.
Порывшись, достала из не св рток, быстро развернула - в н м оказались
бинты, ватные тампоны, пузыр к с коричневым содержимым и небольшие блестящие
ножницы.
- Ну ты, Марта, да шь! - удивился пострадавший. - Откуда у тебя вс
это?
- У меня мама доктор. Отпусти-ка палец. Ну вот, уже и не кровоточит. -
Смочив ватку потом с его лица, протерла ею пораненый палец и смазала порез
йодом; ловко забинтовав, стала укладывать принадлежности.
- Если почувствуешь, что повязка ослабла, сразу скажи: надо, чтоб не
слетела, а то вс насмарку. Не забудешь? - предупредила, управившись.
- Постараюсь. Спасибо. Это самое... - окинул е взглядом. - У тебя что
заместо платья?
- Шаровары до щиколоток и кофта с длинным рукавом.
- Не белая, случайно?
- Голубая, а что?
- Белое сильно заметно, а это в нашем деле нежелательно. Давай-ка
заодно и переоденься.
- Ты прав. - Доставая свои вещи, сообщила: - А тебе с длинным рукавом
ничего не нашлось, кроме вот из маминого гардероба. Пройд т? - показала
нечто цветастое и на пуговицах спереди.
- Впольне. Токо я надену потом, а то жарко.
- Слово "вполне" пишется и произносится без мягкого знака, - поправила
она уже в который раз произношение и добавила: - А ещ я положила тебе
трусы.
- Это, как его... Тожеть мамины?
- Такое скажешь! - глянула осуждающе. - Рудькины остались. Где-то и
рубашка лежит, но я в спешке не нашла. - Натянув шаровары и задирая платье,
попросила: - Отвернись на минутку, - и, не дожидаясь исполнения просьбы,
стала стаскивать через голову.
Андрей отв л глаза, но успел заметить "карман" для носового платка:
уголок его торчал из промежутка между чашечками бюстгальтера. Похвальная,
казалось бы, предусмотрительность помощницы, "положившей" трусы, поначалу
оценена им не была: упоминание о них говорило за то, что его видели
голозадым... Конешно, он сам виноват, что так оплошал, но вс -таки
неприятно, подумалось ему. А просьба отвернуться вызвала даже чувство
оскорбленного самолюбия: "Сама, небось, подглядывала, а тут в ливчике - и
отвернись. Цаца какая! "
Но это он подумал, а сразу ответил так:
- Пож-жалста! Не больно интересно. Не видел я, что ли, ваших сиськов,
что ли!..
- Интересно, где ты насмотрелся "сиськов"? - сделала она ударение на
последнем слове; однако объяснять правильность произношения в этот раз не
стала.
- Мало ли где! Но я сподтишка не подглядывал, как некоторые...
- Ой, Андрошка, я сразу же и отвернулась - ей... честное пионерское!
веришь?
- Ла-адно, поверил... Ты давай поторапливайся.
- Я уже готова, ид м. - Заметив, что слегка прихрамывает, спросила
участливо: - Болит?
- Нисколько. Это самое... Я имя сво сказал тогда неправильно: меня,
вобще-то, звать Андреем. А Андрон - кличка.
- Правда? А почему именно такая?
- Да цыган был у нас в колхозе с таким именем, кузнец. Черноволосый да
кучерявый, как я. Но ты не подумай, он появился, когда мне было уже лет
десять. Просто батя у меня тожеть чернявый.
- Я, признаться, приняла тебя за цыганчонка... А это тво " карный
бабай" считала за цыганское ругательство.
- Нич не цыганское и не ругательство, просто приговорка такая.
- Между прочим, неприятная на слух: так и кажется, что ты хочешь
заматериться.
- Ну, ежели так кажется, то я больше и не буду, - пообещал Андрей.
Эта ли его уступчивость, или тому появились уже и другие причины, но
Марта, поймав его взгляд и улыбнувшись, сказала с задоринкой:
- Ты начинаешь мне нравиться... как любила говорить одна моя
учительница. - Но уточнила: - За чуткость, справедливость и ещ - что
слушаешься старших.
"Тожеть мне, старшая! - подумал он про себя. - Обещал заради уважения.
Потому как и ты мне начинаешь".
Подсолнухи кончились, дышать и впрямь стало легче. Хотя солнце,
подбиравшееся уже к зениту, калило на полную августовскую мощь, но
долетавший со стороны плавней свежий ветерок, обдувая, приносил какую ни
есть прохладу.
Торная дорога растворилась в спелой степной траве. От не влево
ответвилась тропинка, в конце которой виднелось кладбище с потемневшими от
времени деревянными крестами, поросшее сиренью и небольшими фруктовыми
деревцами. Обогнув его справа, со стороны гравийки, ребята вышли в открытую
степь.
- А мы с тобой не первые, кто поспешил на выручку, - заметила Марта
немного в стороне мужчину в т мном картузе и белой рубашке; тот тоже их
обнаружил и остановился, поджидая.
- Наверно с час потеряли с этими задержками... - Всмотревшись, Андрей
нахмурился: - Интересно, что делает тут эта дылда. Не поверю, что он
поспешил на выручку!
- Ты его знаешь?
- Знако-омы... Возьм м правее, не хотел бы и из-за него время терять.
- Идет нам наперерез. Мне боязно, - призналась она.
- Да ну, глупости! Не боись.
С ними сближался всего лишь рослый парень - узкоплечий, белобрысый, лет
двадцати; из-под лакированного козырька казацкой фуражки врем н гражданской
войны выбивались вихры чуба; верхняя губа и подбородок поросли светлым
пушком, ещ не ведавшим бритвы; левый глаз с прищуром, придававшим
продолговатому лицу насмешливое выражение.
- Це ты, Андрон, - заговорил первым, встав спереди так, что пришлось
остановиться, - А я дывлюсь: шо за парочка - Сэмэн та Одарочка? - Перев л
взгляд на Марту: - Чия така овэчка?
- Сам ты баран! - Андрею не нравилась бесцеремонноить, с какой тот
разглядывал е сверху донизу; встал между ними. - Отвали, ч уставился, как
кот на воробья...
- А шо, низ-зя? - Перев л взгляд на чеку вместо пуговицы, скривил в
ехидной ухмылке тонкие губы. - И куды ж це вы направляетэсь?
Хотел отпаять позаковыристей, вроде "на кудыкало, куда тебя дерьмо
кликало", но сдержался: не след задираться; сказал:
- На лимане, слыхал, ожины навалом поспело. А ты ч тут шляешься?
- Хто, я? Парашуту шукаю.
- Какую ещ "парашуту"?
- Та хиба нэ бачилы, як нимци яроплана сбылы?
Перед рнув плечом, как если бы понятия не имел, о ч м речь, заметил
насмешливо:
- Тебе во сне, что ли, приснилось?
- Це вы, мабуть, проспалы! - Снова пройдясь по Марте, осклабился: -
Вона ничогэнько - и на мордочку, и цыцькы, я б тэж прозивав.
- Ты, кугут, говори да не заговаривайся!
- А то - шо? - шагнул с кулаками, - ща як кугутну по зубах!
- Попробуй... - передав сумку Марте, Андрей воинственно сунул руку в
карман. - Как бы твои не вылетели! Будешь иметь дело ещ и с Ваньком.
- Та плював я на твого Ванька! - огрызнулся долговязый, утратив,
однако, грозный вид и зыркнув по сторонам; затем развернулся и побр л прочь.
Андрей взял сумку, глянул на солнце, проворчал сердито:
- Как не одно, к... так другое! Теперь этого Гапона поднесло...
- Странный тип! - осуждающе заметила она. - Не о человеке беспокоится,
а о каком-то парашюте... Это у него имя такое - Гапон?
- Прозвище. Фамилия Гаповский - поэтому. А вобще звать Л ха. - Андрей
оглянулся. - Зырит в нашу сторону, морда. Пробежаться бы, но ещ подумает,
что удираем да увяжется следом, вражина...
- Ты, вижу, его крепко недолюбливаешь.
- Их все пацаны не любят. И на нашей, и на той стороне хутора.
- Их - это ещ кого-то?
- Два дружка у него закадышных. Тожеть кулацкие сынки.
- Кулацкие? - удивилась Марта. - Я слыхала, будто всех кулаков здешних
выслали.
- Не всех. Эти, когда начиналось раскулачивание, прикинулись
добренькими: сдали инвентарь и худобу первыми да ещ и других подбивали -
чтоб выслужиться. Мама рассказывала. Такими, говорит, активистами стали, что
куда там! А как пош л слух, что фрицы скоро и сюда достанут, так они вдруг
вспомнили, что родом из казаков да ещ и богатых. Надеются обратно стать
господами.
- Так вслух и говорят?
- Старые пока помалкивают, но, видать, разговоры промеж себя ведут.
Потому как их балбесы больно носа задрали: мы, мол, тут законные хозяева, а
вы - так, безродные-иногородные.
- А как другие, тут ведь большинство - местные казаки?
- И большинство - бывшая голытьба. Эти жалеют: токо вроде жисть
наладилась, а тут эти гитлеровские фашисты. А с пацанами здешними у нас
никакой вражды.
- Из-за чего ж с этими враждуете?
- Мы, вобще-то, никого первыми не задирали. Но сдачи давать
приходилось. За что? Ну, например, ид т кто-нибудь из наших один с ерика,
тащит ведро раков. Балкой. А тут они втро м. Отнимут и улов, и раколовки, да
ещ и отдубасят ни за что.
- У этого Л хи, заметила, глаза какие-то разные.
- На правом бельмо. И левым вроде плохо видит, потому и на войну не
забрали. А опередил нас ещ и знаешь, почему? На велике прикатил; на весь
хутор токо у него и имеется.
- Я об этом догадывалась: видела прищепку на штанине. А почему так
получилось, - после паузы продолжила она расспросы, - что у вас разные
диалекты: ты говоришь хоть и не совсем грамотно, но по-русски, вернее -
по-городскому, а он - по украински.
- Это не украинский язык, а хохляцкий. Тут все так балакают. Я тожеть
до школы балакал, но потом не захотел. Да и учительша требовала, чтобы в
школе говорили токо по-городскому. Дажеть отметки снижала по русскому. И
правильно делала! Ежели ты русский, то и говорить надо, как наши великие
предки - Пушкин, Лермонтов, Тургенев. Ты с этим согласна?
- Конечно! Свой язык надо уважать и не коверкать.
- А вот ты на сво м родном говоришь?
- У меня два родных: немецкий и русский. И обоими я владею в
совершенстве.
- Насч т русского - я заметил. Правильно делаешь! - одобрил он.
- А ожина, которую мы, якобы, ид м собирать, - это что?
- Разве не знаешь? - удивился он. - Малину-то хуть видела? С виду такая
же ягода, токо ч рная и покислей.
- Андрюша, - спохватилась она, - ты же говорил, что ещ "не
завтракамши"! Я прихватила большущий пирог - хочешь?
- Вобще-то, - сглотнул слюну Андрей, - я точно не успел с дни
позавтракать... Верней, с утра есть не хотелось. Но ты ведь прихватила для
л тчика.
- Хватит и ему. И потом... может, ещ и не понадобится, а ты
впроголодь.
- Знаешь что, не накаркивай! Понадобится. Но ежли большой, то давай
немного отрежем. И ты поешь, а то до вечера далеко и там будет некогда.
Пирог оказался удивительно вкусным. Да и мог ли он быть другим: из
белой пшеничной муки, что на хуторе давно уже большая редкость; с
яблочно-грушовой начинкой, в сладких янтарных подт ках. Пока половину
уплетнули, не заметили, как и к лиману подошли.
По весне плавни переполняются вешними водами, затопляя прилегающие
земли, и только к августу постепенно входят в берега. Поэтому несмотря на
сушь и жару подступы к лиману обычно бывают зел ные, непролазно-буйные,
цветущие. От обилия и разнообразия полевых цветов у Марты разбегались глаза
- хотелось набрать букет; но было не ко времени, и она старалась не
показывать, как вся эта красота е волнует.
Вот она, ожина, - показал Андрей на грозди крупных розовых ягод. -
Видишь, скоко е тут! Но спелой пока мало.
Марта сорвала несколько штук, разжевала, скривилась:
- Кислые, аж Москву видать!.. А до лодки ещ далеко?
- Уже, считай, пришли. Видишь кусты белолиста? Напротив них спрятана в
камыше. Токо вот бинт, кажись, еле держится.
- Покажи-ка! Вовремя предупредил. Присядем, - потребовала она.
- Осталось метров сто... может, на месте, в холодке?
Устроились в холодке. Сняв повязку и осмотрев порез, заметила:
- Ты знаешь, никаких осложнений. Я боялась худшего: вс -таки на
раздражимом месте. Но на всякий случай ещ раз смажем йодиком и сменим
повязку.
Она занялась пальцем, а ему представился случай хорошенько е
разглядеть. В прошлый раз довольно неприятно щемило и д ргало в пальце, и он
лишь смотрел на е работу. Да и сидела так, что виден был разве что затылок.
Тогда он отметил, что волосы у не скорее каштановые, чем рыжие (как
показалось в балке); заплетены в две косички, сложенные пополам и связанные
вплет нными в них голубыми лентами. Они смешно торчали в стороны, напоминая
уши е задиристой Машки.
Теперь палец уже не болел, Марта сидела напротив и почти не поднимала
глаз - рассматривай, сколько хочешь. Вообще-то на девчоночьи лица он пока
что не засматривался: и неприлично, и не очень-то интересно. Разве что
Варька: с нею, бывало, заключали спор, кто кого пересмотрит, не мигая; но
она - соседка, вместе росли, вместе ходили в школу, пасли напару череду.
Сравнивая теперь е лицо с мартиным, наш л большую разницу не в пользу
соседки, хоть та и считается первой красавицей на хуторе. Варька выглядит
семнадцатилетней старухой, а Марта - первоклашкой; та - мызастая,
коренастая, загорелая, эта - стройная, личико свежее, с ярким румянцем.
Веснушки? Так их и немного, и они не ржавые, как показалось там, а скорей
золотистые. У Варьки брови светлые, невыразительные, у Марты - тонкие,
изогнутые, ч рные. .,
- Не туго стягиваю? - прервала она его мысли.
- Делай, чтоб держалось покрепче, а то мне добираться вброд по куширям,
может соскочить. Ты пока посидишь здесь в холодке; я, когда вычерпаю воду и
подгоню лодку к берегу, позову. Это самое... достань, что ты там для меня
прихватила.
Когда Андрей уш л, она сняла кофту, постелила и легла навзничъ, заложив
под голову сцепленные в пальцах ладошки. Жарко и душно. Солнце в зените, и
даже небо кажется раскал нным. Ни малейшего ветерка, но, странное дело!
Некоторые листья непрерывно трепещут, словно жара донимает и их. По нраву
она разве что невидимым кузнечикам - они звонко стрекочут совсем рядом. Этот
стрекот вплетается в неумолчный гам, образуемый многоголосьем обитателей
лимана.
Вот всю эту какофонию перекрыл отдал нный глухой гул, от которого,
кажется, вздрогнула земля... Близко, совсем уже рядом линия фронта. Об этом
с тревогой говорили утром мама с дедушкой. О предстоящей неминуемой
оккупации, о трудностях и тяж лых испытаниях, чреватых непредсказуемыми
опасностями...
Но сейчас думать об этом не хотелось. Гораздо более важным казалось
другое - удастся ли отыскать л тчика? Как он там? И жив ли вообще? Она не
взяла бы на себя смелость утверждать это с уверенностью. А вот Андрей и
мысли не допускает, что может быть иначе; хотелось бы, чтоб так и было!
Как неожиданно и смешно вс получилось! - вернулась она мысленно на час
с небольшим назад. Пришла за Машкой, присела в кустах переждать, пока
пройд т этот, похожий на беспризорника, абориген (именно так обозвала она
Андрея про себя). А когда случилась с ним эта неприятность, подумала:
"Сказано - деревня: взрослый, а ходит без трусов!" Но он напрасно о ней
плохо подумал: она не подглядывала исподтишка, а оба раза отводила от него,
голого, взгляд. Ей его нагота и подавно "не больно интересна".
Ужасно испугалась за Машку, когда он вздумал на ней покататься. Мама
говорила: коза котная, е нужно оберегать, иначе козл нок может родиться
м ртвым. Потому изо всей силы и толканула. Могла б и поцарапать, если б
попытался оседлать ещ раз!..
Затем горящий самол т и парашютист заставили вс забыть. А когда он
сказал, что собирается поспешать на выручку, неприязнь уже прошла.
Представилось, как этот несчастный, наверняка израненный, барахтается в
болоте... и в это время истекает кровью, которую, может, даже нечем
остановить, перевязать раны. Она знает по госпиталю, куда брала е с собой
мама: кого вовремя перевязали санитары, те выздоравливают; кого не успели -
газовая гангрена и... в лучшем случае ампутация. Решила что е помощь так же
необходима, как и этого мальчишки. Надо будет ему об этом сказать, а то
подумает, будто напросилась в помощницы ради амурных приключений. Но это -
если не повез т с розыс...
Рассуждения прервал громкий свист. Схватилась, осмотрелась - не чужой
ли кто? С берега Андрей помахал ей рукой.
В свободной от камыша бухточке, прижатая бортом к берегу, ждала
большущая, как показалось Марте, тр хскамеечная лодка. Смол ные бока е
блестели и были густо оклеены зел ными бляшками ряски. Налипла она и на
штаны Андрея, из которых он успел отжать воду. Приняв от не сумку, другую
руку подал ей.
- Не боись, она устойчивая! И захочешь, так не опрокинешь, - успокоил,
когда, став на борт и слегка накренив посудину, Марта боязливо ойкнула, -
Проходи на нос, садись вон на ту скамейку. И возьми весло, будешь им
отпихиваться на поворотах, - объяснил обязанности. Выдернув шест,
прижимавший лодку к берегу, оттолкнулся и пов л е узким проходом.
Водная дорожка плутала среди дремотно шелестящих высоких камышовых
стенок, хранивших сумрак несмотря на полдень. На ребят тут же накинулась
стая тощих, злых комаров.
- Это везде по лиману такие дорожки? - поинтересовалась пассажирка,
истово отмахиваясь от нахальных насекомых.
- Нет, конешно. Этой мы специально не да м зарасти - ходим по ней на
рыбалку. - Он на комаров почти не реагировал.
- А разве тут и рыба водится?
- Еще как водится! Кишмя кишит. Камыш - он ведь не сплошь. Да вон уже и
пл с виднеется.
Выбрались на пл с, подняв на крыло стаи пернатых обитателей. Из
оставшихся одни, по мере к ним приближения, исчезали под воду, другие,
помогая крыльями, разбегались по ближайшим зарослям. Кроме прибрежных,
широким сплошняком тянувшихся к югу на сколько видит глаз, камышовые заросли
разбросаны в виде разновеликих островков по всей обширной, на сотни метров,
водной глади столь часто, что сразу и не понять, чего тут больше - открытой
воды или освоенной растительностью.
- Дай-ка теперь весло мне, - сев на заднюю лавочку и отложив шест,
попросил Андрей.
Изготовленное из деревянной лопаты, какими ворошат на току зерно, весло
заметно ускорило ход громоздкой посудины. Несмотря на солидную массу (чтоб
не рассыхалась, держали в полузатопленном состоянии), она шла резво и
уверенно, в ч м чувствовалось мастерство кормчего; сзади тянулся
расходящийся в стороны след. Но и давалось это кормчему непросто: пот с него
катился градом. Ветерок, здесь более ощутимый, нежели на берегу, не был в
состоянии обсушивать взмокшего на первой же сотне метров Андрея. И он уже
несколько раз зачерпывал ковшиком воду и выпл скивал себе на голову.
Марта, впервые в жизни оказавшаяся в столь "опасной" ситуации, поначалу
вздрагивала при каждом качке и судорожно хваталась за борта, а казавшаяся ей
бездонной пучина страшила и держала в постояннм напряжении.
- Какая т мная под нами вода! Аж смотреть страшно... - призналась она.
- Тут, наверное, очень глубоко?
- Нет. Редко где два метра. Знал бы, что ты такая трусишка, то и не
взял бы, - пошутил он.
- Не такая уж я и трусишка, как ты думаешь!
Чтобы, видимо, доказать это, она встала в полный рост (держась, однако,
за вер вку, привязанную к скобе в носу лодки), с минуту осматривала
окрестности и, покачав головой, села.
- Ума не приложу, как можно отыскать здесь человека, - проговорила
безнад жно. - Легче найти иголку в стоге сена...
- У меня есть кой-какие мысли на этот сч т. Магнитики, ежли хошь. На
месте решим, с какого начать.
- А куда мы плыв м?
- Во-он к тому островку. Он не просто камышовый, как все другие, а
самый настоящий.
Островок, к которому они вскоре причалили, был, видимо, когда-то кем-то
насыпан, как и многочисленные на Кубани степные курганы. Имел немногим более
двадцати метров в поперечнике и возвышался над водой почти вровень с
камышовыми мет лками.
Взойдя на верх, Андрей сразу же занялся изучением округи - искал, не
белеет ли где на ближних зарослях парашютный купол. Вниманием Марты
завладели изобиловавшие и здесь всевозможные полевые цветы. Обходя их, она
каждый нюхала и внимательно рассматривала. Заметив, что внимания е
удостоены и колючие шарики лопуха, он усмехнулся:
- Нос наколешь!.. Выбери два листа покрупнее, сделаю тебе козыр к от