Репьева О.. Необыкновенные приключения юных кубанцев

Оказавшись рядом с нею, не преминул узнать это из первых уст:
- Слышь, Томка, - спросил, едва та уселась на сноп, натянув на коленки
платье и обхватив их руками, - твой батя ничего больше не прин с с фронта...
ну, окромя винтовки?
- А зачем тебе? - насторожилась та.
- Да ты, Араматик, не бойся: оружие и всякие там боеприпасы - это
любимый Мишкин кон к. Его м дом не корми, только дай из чего-нибудь
пальнуть.
Видя, что и остальные заинтересовались, она стала вспоминать:
- Кроме винтовки?.. Ещ была сумка, зел ная, с противогазом. А на
ремне, поверх шинели, четыре такие кожаные, не знаю, как называются...
которые для запасных патронов.
- Ясно: подсумки с патронами. И вс ? - допытывался Миша.
- Нет, ещ были две опасных штуковины.
- Штуковины, говоришь? Большие? - заглядывал он в рот говорившей, вс
более оживляясь.
- Примерно вот такие, - наложила она указательные и большие пальцы так,
что получилось подобие буквы "О".
- Их тоже полицаи забрали?
- Вс это мы с папой сразу же зарыли в сарае под насестом и притрусили
курячим пом том.
- Правильно сделали! - похвалил Миша. - А это, как его... штуковины -
они как выглядят?
- Ну как... Круглые, зел ные... и по ним вроде как кубики.
Миша возбужденно пот р ладони, готовый захлопать.
- А почему ты решила, воще, - положил он горячую ладонь на е колено,
но она тут же руку оттолкнула. - Извини... Почему ты решила, что они
опасные?
- Я было подумала, что это такой флакон с одеколоном. Хотела отвинтить
пробочку и понюхать. А папа испугался, отобрал и говорит: нельзя, а то
бабахнет!
- Пон-нятно... - растянул Миша слово на два слога и хотел что-то
спросить ещ , но она пересела от него к Ваньку.
- Когда мы пойд м? Надо бы пораньше...
- А вот выпустим корову в череду, позавтракаем - тогда. Пойди-ка
разогрей борщ, он в сенцах на сундуке. Спички возле...
- Я уже знаю, где у вас что, - и она поднялась.
- Ну и мак-куха, воще! - дав ей удалиться, воскликнул Миша. -
Фрицевскую лимонку приняла за флакон с дикалоном!.. Ну и ну, воще...
- С чего ты взял, что она фрицевская? - возразил Борис.
- Так я ж точь-в-точь такую в собственных руках держал! Не веришь?
Цельную за это кош лку груш приволок бойцам в балку! - Он вскочил, развернул
сноп вместе с Борисом, сел так, чтоб видели все, и продолжал: - Трофейная
фрицевская осколочная лимонка. Она, значит, как устроена: свинчиваешь
колпачок - Томка его "пробочкой" назвала, - а там в углублении на нитке
кольцо. Д рнул за него - и кидай: через пять или семь секунд - взрыв.
С улицы донеслось мычание. Ванько поднялся выпустить в череду Ночку.
Борис, недослушав, подался к Шапориным договариваться насч т Тамары. А Миша
оседлал любимого конька - продолжил просвещать последнего из слушателей:
- У них и другие гранаты на такой же манер. Может, видел - которые с
деревянной ручкой? Длинные такие, сантиметров под тридцать. Я у наших видел,
тоже трофейную. И скажу так: дерь-мо! Пока свинтишь пробку, пока д рнешь за
кольцо!.. То ли дело наши РГД: оттянул чуть ручку, повернул вбок - и швыряй.
Ударилась обземь - и рванула!
- Вс это, конешно, интересно... - Федя поднялся, подал руку ему. -
Ид м ко мне позавтракаем, а то скоро в станицу.
Вернулся Борис, когда Ванько ставил на табуретку под алычой глиняную
чашку с борщом. Тамара, положив рядом горку серых пшеничных леп шек и две
деревянные ложки, присела на лавочку.
- Ты, конешно, ещ не завтракал? Возьми вон тот чурбак и присаживайся к
нашему столу, - пригласил хозяин. - Принеси ещ одну ложку, - попросил
Тамару.
- Договорился: Вера непротив, - сообщил Борис, когда она ушла. - Токо
она тоже осталась одна: т ть Лиза ушла в Майкоп. С дни утром.
- Решилась-таки сходить?..
- Ой, не говори! Если б хоть вдво м, а то одна и в такую даль!.. Не
знаешь, сколько до него, примерно, километров?
Тут появилась Тамара, и разговор замяли. Пока ребята, втро м из одной
чашки, с рбают фасолевый борщ, мы немного отвлеч мся. В связи с Майкопом.
Дмитрий Шапорин, муж "т ть Лизы", дольше других мужиков оставался вне
призыва из-за слабого зрения: без очков видел не далее пяти метров и то,
если дн м. Лишь месяца за три до оккупации его мобилизовали в так называемый
истребительный батальон. Не только его - подмели всех нестроевиков от кривых
до горбатых. Их, правда, от дома не отрывали, даже не переобмундировывали.
Выдали винтовки, патроны и вменили в обязанность охрану наиболее значимых
объектов от всевозможных диверсантов, задержание подозрительных лиц -
словом, следить за порядком в округе.
Дня за два до оккупации истреббатовцам также приказано было отступать.
Но в те суматошные дни командованию было, видимо, не до ополчений -
гитлеровцы продвигались стремительно. Отставшее разнош рстное формирование
попало в окружение и рассыпалось. Небольшими группами земляки-соседи стали
пробираться домой - ночами, глухими балками да задами-окраинами. Группа, в
которой был Дмитрий, вс -таки напоролась на немцев, их приняли за партизан,
некоторых расстреляли на месте, других поместили за колючую проволоку в
городе Майкопе. Об этом рассказал Елизавете вернувшийся оттуда хуторянин по
фамилии Мельник, которому удалось совершить побег из того майкопского
лагеря. "Если б Митька не утерял очки, мы бы, конешно, убежали вместе", -
так сказал он.
Дома остались запасные очки, и Елизавета потеряла покой и сон. Металась
между двух огней: с одной стороны, страшно оставлять детвору - мало ли что
может случиться в дальней дороге!.. С другой - так хочется отнести мужу
очки: авось посчастит вырваться из этого ада!
И вот, как видим, решилась.
Ребята наелись немясного, но очень вкусного и питательного борща,
запили парным молоком, и Тамара унесла мыть посуду в хату.
- Ты ей уже сказал? - Борис кивнул вслед ушедшей.
- Ещ нет. Не знаю, как и начать. Р ву будет!..
- Давай я, если боишься.
- Дело не в "боишься". Я ведь почти пообещал взять и е с нами. А
теперь выходит - не сдержал слова.
- Она должна понять, не маленькая!..
- Что должна я понять? - с порога спросила Тамара, услышавшая последние
слова.
- А подслушивать, Араматик, нехорошо...
- Присядь, Тома, поговорить надо, - показал Ванько на место рядом. -
Понимаешь, какое дело... Мы не можем взять тебя в станицу.
- Но ты ведь обещал! - глаза е вмиг наполнились слезами.
- Вспомни-ка лучше: я и не обещал, чтоб тв рдо...
- Он, точно, хотел взять и тебя, но мы несогласны, - заметил Борис. -
Делать тебе там действительно нечего - вполне справимся сами.
- Как это нечего! - решительно возразила она; сл зы при этом хлынули в
два ручья. - Я и слушать не хочу! Не возьм те, так и сама, первей вас там
буду!..
Подошедшие Федя с Мишей сразу смекнули, в ч м тут дело.
- Ты, Томка, не чуди, воще! А ну как там засада?
- Ну и пусть!
- Ты ч , ч кнутая, воще? Как это "ну и пусть"? Дур ха, - не сдержался
он.
Федя двинул его кулаком в бок, присел возле не на корточки:
- Хочешь братика круглой сиротой сделать? Что мы ему скажем, если тебя
там схватят и расстреляют?
- Нечего с нею чикаться! Связать и вс , раз такая бестолковая, -
повторился Миша, но на этот раз чтобы припугнуть, нежели настаивая на сво м
варианте.
- А что? И свяжем. Из двух бед выберем меньшую, - поднялся Федя с
корточек. - Неси вер вку!
- Не надо связывать, - испугалась Тамара и стала спешно отирать сл зы.
- Я останусь тут. Только не теряйте время...
- Ты останешься не тут: Борька отвед т тебя к одной нашей подружке, -
уточнил Ванько. - Е мама ушла аж в город Майкоп, и Вера осталась с
пацанятами одна. Поможешь ей управляться с хозяйством. Согласна?
- Да...
- Лично я, воще, ни грамма ей не верю: удер т!..
- С вами, на всякий случай, останется Борька. Не кривись, Боря, надо! -
Ванько взглянул на товарища и, показав глазами на соседку, крутнул головой,
что означало: на слово ей доверяться опасно; но вслух объяснил иначе: -
Полицаи могут достать и сюда, так что ты смотри тут!
- И не хотелось... но придется, - не смог скрыть недовольства Борис. -
Поднимайся, Араматик, отведу...
- Расскажи и ей, как ты умеешь хозяиновать, - посоветовал Миша.
- Да, вот ещ что, - спохватился Ванько, когда те уже уходили. - Твоя
как фамилия, на какой улице хата и под каким номером?
- Фамилия наша Спиваковы. А улица - Чапаева, дом номер двадцать.
П е р е й д я поодиночке через железную дорогу, ребята сошлись
ненадолго вместе. Решено было пробираться околицей, рассредоточившись, из
предосторожности. Так, возможно, дальше, но не дольше, поскольку можно будет
и пробежаться, не привлекая особо к себе внимания.
Если ближе к центру станица имела довольно упорядоченный вид - жилой
массив разбит на улицы и кварталы - то на окраине казаки селились, как бог
на душу положит, и сообразуясь с условиями местности. Поэтому ребятам
пришлось попетлять - то вдоль солончаковой подыны, глубоко врезавшейся в
застройку, то огибая выпиравшие далеко за черту несколько подворий - с
саманными либо турлучными хатками под нахлобученными по самые окна
камышовыми крышами.
Когда более чем полстаницы осталось позади, Ванько сбавил шагу и дал
знать остальным приблизиться.
- Где-то, по-моему, здесь, не проскочить бы дальше, - поделился
предположением с догнавшими его товарищами. - Вон бабка козу стереж т -
сходи, Мишок, поспрошай: где, мол, тут улица Чапаева находится?
Миша вскоре вернулся и доложил, что нужная им улица - третья отсюда,
что пролегает она с запада на восток, а номера начинаются наоборот.
- Те два тополя - это уже на следующей, - сообщил он и такую
подробность. И добавил: - Потешная, воще, бабушенция: с виду - вылитая
баба-яга, нос крючком да ещ и с бородавкой на кончике. Думал, и
разговаривать не станет, а она вс охотно выложила, аж хотел спросить, не
знает ли, где хата Спиваков.
- Это мы и без подсказки найд м, - сказал Федя. - Я уже прикинул: если
ширину огородов взять за тридцать метров, то ихний находится метрах в
тр хстах от краю. Вот только какая сторона ч тная и есть ли вообще таблички
с номерами? У Томки забыли спросить.
- И я, воще, из виду выпустил! Вы подождите, я сбегаю ещ , уточню.
Пока шли в сторону тополей, обсудили возможные варианты, с которыми
могут столкнуться на месте. Один из них - что тамариной матери не окажется
дома вообще. Другой - дома, но неживая. Наконец, последний из худших - плюс
ко всему оставлена ещ и засада. В то, что отец удрал из казаматки, Ваньку
не верилось. Как и в то, что у Спиваковых не перевернули вс вверх дном ещ
ночью...
- Разведку я беру на себя, - распорядился он. - Вы держитесь от меня
метров за пятьдесят-семьдесят, ид те по разные стороны улицы. Если
понадобитесь, я вас позову. Без этого ко мне не приближаться и во двор не
заходить.
- А если там засада и тебя схватят, воще?
- Стрелять не станут, захотят взять живым - ну и пусть! С двумя или
даже с тремя управлюсь, думаю, один. Ну, а если больше... тогда понадобится
и ваша помощь. Вот тебе пистолет и запасная обойма, стрелок ты бывалый. Но
постарайся подкрасться как можно ближе и палить наверняка. Это - когда меня
уже поведут. После - разбегаемся в разные стороны, сбор у т ти. Но может
случиться и так, что там вообще не окажется никого, даже больной хозяйки.
- Прежде чем уходить, прихвати лимонки, - напомнил Миша. - Обязательно!
- Может, скажешь, ещ и противогаз на прящи? - не поддержал его Федя. -
Когда понадобятся, тогда и забер м, они спрятаны над жно.
- Прящ мне не нужен, я уже не маленький. А вот лимонки и патроны...
Вань, не забудь, ладно?
- Хорошо, Мишок, не забуду, - пообещал тот, и ребята тронулись,
рассредотачиваясь, впер д.
За несколько дворов до цели Ванька заинтересовала довольно странная
игра двух мальцов: щуплый белобрысый парен к лет десяти-двенадцати тащил на
себе другого. Наездник был и постарше, и раза в два тяжелей самого скакуна.
Держась за уши, как за поводья, толстяк лихо чмокал губами, понукая и требуя
прибавить скорости... Сблизка выяснилось, что игра - не к обоюдному
удовольствию: у везущего глаза на мокром месте да и уши алеют больше, чем
следовало бы. Когда "играющие" поровнялись с ним, он просунул ладонь под
широкий ремень наездника, снял с "лошади".
- Ты что это моего племянника объезжаешь? - спросил у набычившегося
джигита; тот смотрел исподлобья, молча сопел. - В честь чего ты его катаешь?
- обратился ко второму.
"Племянник" вытер рукавом глаза, виновато посмотрел на неожиданного
родственника-заступника и пожаловался:
- Он отнял у меня цветные карандаши и не отда т, пока не покатаю...
Толстяк попытался было улизнуть, но Ванько ухватил его за рубашку:
- Нехорошо обижать соседей, не по-товарищески!..
- Вовсе он мне не сосед и не товарищ... И не с нашей улицы даже, -
пояснил пострадавший.
- Ах, даже так! Тогда, брат, тебе придется не только карандаши вернуть,
но и должок - покатать ихнего хозяина. Так, что ли, Сеня?
- Меня звать Сер га.
- То есть Сережа, - поправился Ванько. - Ну-ка, садись теперь ты на
него. Да держись покрепче за уши, чтоб не сбросил!
Сер га артачиться не стал. Не без злорадства оседлав мучителя, обхватил
ногами объ мистый его живот, уцепился за уши и стал погонять тем же манером:
- Н-но-о, кляча пузатая! Давай, давай, с припрыжкой!
Проехав до угла, соскочил, довольный. Вспотевший, сердитый, толстяк
попытался удрать и тут, но снова не успел.
- Тебя как звать? - снял с него ремень Ванько.
- Никак! Я вот скажу братану, он тебе как надает, так ты ещ пожалеешь!
- Вот что, Никак: жалуйся, сколько влезет, а карандаши Сереже верни.
Иначе своего красивого ремня ты больше не получишь. Они где?
- Спрятал!
Ванько сложил кожаный, с якорем на бляхе, ремень пополам и, хлопнув им
себя по ладони, скомандовал:
- Бегом за карандашами!
Тот припустился со всех ног.
- Ты и вправду наш родич? - спросил Сер га.
- Нет, конешно. Это я так, чтоб заступиться за тебя. Небось, некому
заступаться?
- Не-е... - покрутил головой малец.
- Нет ни брата, ни сестры?
- Только мама да бабушка... И друзей тоже нет... которые чтоб
настоящие. А ты, наверно, далеко жив шь?
По глазам, мимике, по самой интонации заданного вопроса нетрудно было
угадать, почему это его интересует.
- Ты хотел бы со мной дружить?
- А то нет!
- Держи лапу, и будем считать, что мы подружились: ты мне тоже
нравишься. Меня зовут Иван.
Сережа охотно, но с достоинством шл пнул ладошкой по увесистой "лапе"
неожиданно приобрет нного друга.
- Можно, я буду звать тебя дядя Ваня, ты ведь старше, - предложил он. -
Ой, бежим, а то нас отдубасят!
Из проулка вынырнул Никак и с ним двое постарше, скорым шагом
направились в их сторону.
- Кто, вон те? - кивнул Ванько, усмехнувшись.
- Ага, он знаешь, какой задира! Его тут все боятся...
Речь, видимо, шла о "братане". Ровесник Ваньку, тот, как и братец,
выглядел излишне упитанным, широколиц, рыж и веснущат. Уже на подходе поднял
с земли голыш, что не оставляло сомнений в агрессивных намерениях обоих.
Второй, тоже сверстник, ш л несколько сзади. Сережа попятился, готовый
задать стрекача. Ванько его придержал:
- Ты ч , испугался? Не боись: мы с тобой им запросто надаем по ушам.
- Ты, х-аря! По-ошто мово брательника о-обидел? - заикаясь, с вызовом
выдохнул братан; шагах в тр х остановился, поджидая дружка.
- Карандаши прин с? - не обращая на него внимания, шагнул к Никаку
Ванько.
- А вот мы те по-окажем карандаши! - Оба изготовились к нападению.
- Сережа, подержи-ка ремень...
И братан, и его дружок замахнулись одновременно, но промазали, так как
противник успел присесть. Более того, помощник нечаянно заехал в скулу
своему же приятелю, а тот чуть не звезданул его булыжником. Ванько,
изловчившись, схватил обоих за руки пониже кистей и сделал несколько раз
"ладушки", пока булыжник не вывалился. Попытки вырваться ни к чему не
привели, и братан сдался:
- Ла-адно, - выдохнул он, - твоя взяла... Га-аврюха, отдай
ка-аранда-ши.
Гаврюха достал из-за пазухи коробку, взамен получил ремень.
- Посоветуй своему Гаврику, пусть больше моего племянника не забижает.
- Ванько отпустил запястья неудавшихся драчунов. - И до свидания.
Посрамленная троица не замедлила удалиться.
- Ну вот и обошлось. А ты боялся.
Мальчуган был настолько удивл н и вместе с тем восхищ н происшедшим,
что не находил слов.
- Ну-ка, покажь, - взял у него коробок, открыл. Набор карандашей был
большой, цветов на двенадцать. - Ты что ж, и рисовать умеешь?
- Ещ только учусь.
- Занимаешься всурь з или так, от нечего делать? - Он обратил внимание,
что карандаши разной длины - значит, пользуются ими часто.
- Всерь з.
- И как, получается?
Говорили на ходу, при этом Ванько в л сч т подворьям, оставшимся за
спиной; по расч там, спиваковское должно было находиться где-то рядом.
- Так себе, - скромно пожал плечами Сережа. - Но некоторые мои рисунки
хвалят.
- "Некоторые" - ты имеешь в виду людей?
- Рисунки. Ид м, покажу, если хочешь.
Экскурсии в план не входили; и так, кажись, задержался, подумал он.
- Я, Сережа, очень спешу. Может, как-нибудь в другой раз. Ты далеко
жив шь отсюда?
- Близко! Вон наша хата, - показал в направлении, где,
предположительно, должен находиться и нужный ему двор.
- Постой... ты, случайно, Тамару Спивакову не знаешь?
- Так мы ж соседи! И я с нею дружу, - сообщил он с подъ мом, но добавил
с сожалением: - Токо е ведь нет...
- Как это?
- Их с дядей Гришей ещ позавчера полицаи забрали.
- Что ты говоришь!.. А я ведь иду к ним...
- А т тю Клаву и Валерку - с дни ночью... Мама утром пошла проведать, а
их уже нет. И ночью возле них машина гуркотела.
"Ну вот, как в воду смотрел!.. " - подумал Ванько.
Хоть и был готов ко всему, но вс ж до последнего момента теплилась
надежда, что, оставшись один в незапертой камере, отец одумается, сбежит,
поспешит домой обезопасить реб нка и больную жену. Этого, видать, не
случилось... Но, возможно, он вс -таки решился? И "т тя Лена", о которой
упоминала Тамара, помогла ему спрятать жену у себя в подвале?
- А твоя мама щас дома? Е как звать? - спросил в надежде, что зовут е
не Елена.
- Маму звать Елена Сергеевна, они с бабушкой дома. - Сережа, вс ещ не
сводивший глаз с друга, заметив на его лице тень разочарования, истолковал
это по-своему и поспешно добавил: - Да ты их не бойся! Ругаться не будут,
они у меня хорошие!
Наличие двух т ть Лен-соседок маловероятно, и теплившаяся надежда
угасла окончательно... Как скажет он об этом Тамаре, с замиранием сердца
дожидающейся их возвращения? Какой страшный удар судьбы предстоит ей
вынести!..
Меж тем Сережа, решив, что друг почему-то либо боится, либо стесняется
его родителей, тянул за руку:
- Ид м! Вс равно тебе теперь спешить некуда... Мы в комнату заходить
не будем, если хочешь! - Ему, похоже, очень хотелось показать свои работы и,
возможно, услышать похвалу от человека, чь мнение для него дорого.
- Постой минутку здесь, я - щас приду. - Ванько прош л за угол - на
улицу, где остались его телохранители. Те оказались на месте: Федя вышагнул
из куста сирени, Миша - спрыгнул с ореха у забора на противоположной стороне
улицы. Для них его появление означало: пока вс нормально. А знак рукой -
что он зайд т во двор Спиваковых. -У тебя много рисунков? - поинтересовался,
вернувшись к Сереже.
- Два альбома акварелью и ещ половина карандашом.
- У, да ты и вправду художник! - потрепал он его по шелковистым, с
завитушками, вихрам. - Очень бы интересно посмотреть! Но у меня времени - в
образ. Ты вот что: принеси что-нибудь сам, на тво усмотрение. А я вс -таки
зайду к Спиваковым, посмотрю: может, т тю Клаву вовсе и не забрали, и она
спрятамшись с Валерой где-нибудь на чердаке или в сарае.
- Навряд, чтоб... Она ж совсем-совсем больная!..
- А вдруг? Договорились? Туда и принес шь.
- Ладно. А хочешь, я подарю тебе на память Тамару? - предложил художник
и пояснил: - Акварельную.
- Конешно, хочу! Она ведь моя школьная подруга.
Юный художник вприпрыжку помчался домой, а Ванько через прореху в
заборе нырнул в спиваковский огород.
Вчера в темноте и спешке он не разглядел внутреннего обустройства и
сейчас поражен был запущенностью хозяйства. Вдоль забора лопухи да
чертополох - выше головы. Садик, довольно большой, запущен донельзя; огород
наполовину под бурьяном. Сарай - с прохудившейся крышей. Держали корову, а
корму с гулькин нос - только то, что успел насбивать отец по двору. Он мало
что успел сделать (возможно, из-за боязни дн м попадаться людям на глаза):
свалил несколько старых акаций, подкатил их поближе к сараю (на дрова
порубил только ветки). Часть территории перед сараем занята квадратиками
подсыхающего кизяка - тоже топливо на зиму.
Впрочем, глазеть по сторонам было недосуг, он заш л сюда ради мишиной
просьбы - забрать лимонки. Они оказались там, где и говорила Тамара, - в
сарае, в углу под куриным насестом. Сунул их в карманы, остальное аккуратно
замаскировал.
Из сарая направился было заглянуть в хату. Побеленная изв сткой, с
цветничком под окнами на улицу, она имела опрятный вид. Прилегающий дворик с
летней печкой и качелями для малыша - подмет н и ухожен. Хотел зайти в
брошенные настежь двери, но тут на тропинке, проложенной напрямик по
огороду, показался Сережа, и Ванько повернул к нему.
- Вот, прин с... - протянул он листок чуть меньше тетрадного разворота.
- Посмотри, похожа?
На Ванька с л гкой беззаботной улыбкой смотрела девчонка, определенно
напоминающая Тамару: крупные голубые глаза, короткая прич ска, нос, губы -
вс схвачено довольно похоже.
- Ух ты, как живая! - несколько завысил он оценку. - У тебя, старина,
неплохо получается... Молоток! Изобразишь как-нибудь и меня?
- Я бы хоть сейчас, но краски кончились. А карандаш - не то...
- Да мне щас и некогда. Спасибо тебе за подарочек! - Он свернул листок
в трубочку и сунул за пазуху. - Мне надо уходить. Провожать не надо. Держи
питушка, - подал на прощанье руку. - Мы с тобой ещ обязательно встренемся!
Приветливая улыбка на его лице сменилась далеко не вес лым, если не
сказать мрачным, выражением. Выходя через распахнутые дощатые ворота,
заметил следы протектора автомобильных кол с. "Ночью, а машину нашли, гады!
" - подумал про себя.
На улице достал из-за пазухи портрет, сложил вчетверо и перепрятал в
нагрудный карман.
Друзья поджидали его с тревожным нетерпением. Догадывались: удача на
этот раз была не с ними... Прикончили на месте? Забрали, несмотря что
больная? Федя пытался прочесть ответ на непроницаемом лице уж очень медленно
приближающегося товарища. Миша держал глаз на оттопыренных карманах, но без
видимой радости.
- Зря, братцы, спешили... Е забрали. Ночью. Приезжали на машине...
Троица молча направилась в конец улицы. За пару дворов до околицы
свернули в нечто вроде проезда, заросшее высокой бузиной. В холодке присели.
-Не хочется и домой возвращаться... - вздохнул Ванько устало.
- Да-а, - согласился Федя, - положение - не позавидуешь...
Разговор долго не возобновлялся. Миша меж тем извлек выглядывавшую из
кармана соседа зел ную ребристую "штуковину". Подбросил на ладони. Ни
Ванько, ни Федя даже не взглянули. Отвинтил коричневую эбонитовую
"пробочку", опрокинул лимонку, встряхнул - выпало и повисло на короткой
белой нитке кольцо.
- Точь-в-точь как та, которую я видел, - попытался привлечь внимание
товарищей. - Вот за это кольцо: дерганул - и кидай. - Те посмотрели без
особого интереса. Уложил вс обратно, завинтил колпачок, опять сунул Ваньку
в карман. - Пистолет пусть будет у меня?
- Пусть у тебя, - отозвался тот.
- Вань, а что это за пацан был с тобой?
- Какой пац... А-а... Соседский. Это от него я узнал, что забрали ещ
ночью...
- Он не видел, где ты брал лимонки?
- Не видел. - Ванько думал о ч м-то сво м, отвечая машинально.
- А ты хорошо замаскировал место?
- Да вроде... А ч ?
- Не уволок бы он патроны...
- Ну, Мишка! - упрекнул его Федя. - Как ты можешь думать об этом
сейчас?! Вот уж действительно: кому что, а курице просо...
- Думаешь, я не переживаю? - обиделся тот. - Что ж теперь, ни о ч м
другом и думать нельзя? Ведь если подсумки полные, то это, самое мало,
полтора десятка обойм. Это ж сколько патронов!
- Да на кой они тебе, столько, без винтовки?
- Ты, Хветь, да шь, воще! Во-первых - порох: сыпнул щепотку - сразу
тебе и пламя, не нужно полчаса дуть-раздувать. А потом, мы не знаем, какая
винтовка была у томкиного бати: может, иранская. Я, к примеру, слыхал, что
иранцы помогают нам винтовками. А патроны к ним такие же, как к немецким.
- У тебя что, уже имеется немецкая винтовка?
- Нет, так будет! Вань, давай на обратном пути зайд м - ты найд шь то
место, где поцапался вчера ночью с полицаем?
- Она же, Мишок, без приклада.
- Ну и что? Сделаем обрез. Очень удобная штука! Фрицы - они, может, ещ
долго продержатся. Вот и будет, чем отклацываться, если что.
Ванько посмотрел на него долгим взглядом, усмехнулся:
- Ты и вправду рассуждаешь, как взрослый... Ладно уж, зайд м. Вс одно
спешить домой не с чем. Да и ближе, если напрямик.
- В этот раз, может, и не унес м, но хоть перепрячем понад жней! -
обрадовался "взрослый".
Солнце подбиралось к полудню, когда, решив возвращаться станицей, наши
герои отправились в обратный путь.
Живший продолжительное время у т ти и неплохо знающий серединную часть
станицы, Ванько мысленно восстанавливал в памяти, начиная с конца, свой
вчерашний маршрут по е ночным закоулкам. Правда, дальше "стадиона" -
неогороженного пустыря, что в нескольких кварталах от стансовета - куда
частенько бегал после школы погонять в футбол, ему бывать не доводилось, не
было такой надобности. Поэтому, ведомый вчера Тамарой, он смутно
представлял, куда они идут. От е хаты они тогда направились к югу,