Репьева О.. Необыкновенные приключения юных кубанцев

Черви - под этой кучей камыша. Остальное найд те в тайнике. Соль - в
бутылочке.
- Запасливый ты мужик! - похвалил Александр Сергеевич. - Молодец,
честное слово!
- Я тут бываю не один, с ребятами. Хочете, поймаем десяток-другой прям
сичас? - предложил молодец.
- Уже поздновато, ребятки... Вы, небось, тоже проголодались, и матери
наверняка хватились. Возвращайтесь к себе, отдыхайте. Да и я, признаться,
устал смертельно!..
Возвращаясь, Андрей остановил лодку посреди пл са, посмотрел на
помощницу - она сидела к нему лицом - и сказал:
- Это самое... У тебя тоже соль выступила на кофте. Ежли хочешь,
ополосни платье и переоденься. Да и я вот весь в ряске. А стесняешься, то я
отвернусь.
- Ой, я и сама об этом думала, только не решилась сказать!.. -
обрадовалась она. - И стесняться мне нечего, я же не ведьма с хвостиком
Она тут же избавилась от кофты и шаровар, благо комаров над пл сом дн м
не бывает. Достала из сумки платье, принялась окунать его и теребить. После
чего вдво м, скрутив жгутом, отжали воду. Встряхнув, расстелила в носовой
части лодки на положенные попер к весло и шест.
- Теперь, пожалуйста, отвернись: я прополосну и лифчик, а то щипет -
нет спасу.
- Об ч м разговор! Можешь прополоснуть и трусы. Не боись, я тоже
подглядывать не стану. Ежели, конешно, доверяешь.
- Спасибо. Тебе я вполне доверяю.
Он повернулся к корме лицом и, присев на корточки, уставился в т мную,
впрямь кажущуюся бездонной, воду. Неожиданно для самого себя увидел вдруг
сбоку ч ткое, как в зеркале, отражение е бюста, когда она склонилась над
бортом прополоснуть снятый бюстгальтер. Марта об этом вряд ли догадывалась,
но Андрей зажмурился и отвернулся - из желания честно исполнить обещание не
подглядывать, даже если это всего лишь "сиськи". Так и просидел, не
шевелясь, пока она, одевшись, не сказала:
- Вс , Андрюша, спасибо. И за лифчик, и за трусы - как на свет
народилилась! Сними и сво - простирну.
- Это можно. А я тем временем искупаюсь. А то давай вдво м -
наперегонки сплаваем.
- Плавать я ещ не научилась, к сожалению.
- Как, даже по-собачьи? - удивился он. - Ну ты да шь!..
Встал на корму, чуть присел и, слегка оттолкнувшись, скрылся под водой;
лодка, качнувшись, отошла метра на три и остановилась. Поднырнув под не ,
притаился у носовой части. Минуты через полторы Марта, смотревшая, где же он
вынырнет, заподозрила неладное:
- Ой, мама! - обеспокоилась не на шутку. - Где же он? Ой, господи,
никак утонул!.. Что же делать? . .
- А я тута! - Андрей, рот до ушей, высунул голову из-за борта.
- Ненормальный! Разве ж так можно! ... У меня сердце захолонуло,
думала, утонул. - На глазах е блестели сл зы.
- Не боись, я на ерике вырос!
Довольный проделкой, откинулся на спину и, работая ногами так, что
брызги летели, словно от винта, уплыл на спине метров на десять, прежде чем
повернул обратно. Вода сверху т плая, даже горячая, но на метр глубже - до
неприятного холодная. Наплававшись и, уже у лодки, брызнув пару раз на вс
ещ неодетую Марту (в ответ на что та пригрозила огреть шестом),
вскарабкался обратно и сел на лавочку рядом.
- Ой, мама! - взвизгнула она. - Что это у тебя на ноге?
- Где? А, это... Пьявка прицепилась. И уже насосалась, подлая, - Ногтем
сковырнул и выбросил за борт.
- Фу, какая мерзость! - Соседку перед рнуло. - Больно кусается?
- Не-е, они совсем не страшные. Токо кровь долго после них сочится.
- Надо бы говорить не "токо", а "только", понял?
- Понял. Спасибо, учту. Какая ты ещ беленькая-незагореленькая! -
обхватил е за плечи и притянул к себе.
- Как сейчас смажу, так мало не будет! - отпихнув, замахнулась ладошкой
- Холодный, как жаба... И много себе позволяешь!
Ни в голосе, ни во взгляде сердитости не усматривалось, но он поспешил
заверить:
- Виноват, больше не буду, чес-слово!
- Смотри мне, а то схлопочешь!.. Не посмотрю ни на что...
Поднялась, бросила ему полусухие уже штаны, оделась сама; села рядом,
улыбнулась, как ни в ч м не бывало.
- Это самое... Ты ч , в бога веришь?
- С чего ты взял?
- Ну как же: в балке сказала "ей богу", а теперь вот - "ой господи". И
небось была пионеркой.
- Я к религии равнодушна, просто - мама у меня верующая.
- Она что же, верит, что на небе есть рай, а под земл й черти в аду
грешников на сковороде поджаривают?
- Ну, в это, может, и не верит.
- Какая ж тогда она верующая?
- Я у не тоже спрашивала. Она объяснила так: верующий - это тот, кто
не совершает богопротивных поступков, добрый и милосердный к людям и всему
живому, не эгоист, не вор, не предатель... ну и вс такое.
- Тогда получается, что и я верующий. Толь-ко, - разбил он неправильно
произносимое слово на слоги, - бог с попами тут ни при ч м! И вобще религия
- это...
- Давай поговорим лучше об Александре Сергеевиче - что мы можем для
него сделать.
- А ч тут говорить? Я уже вс обмозговал. Ежли и вправду нагрянут
фрицы, он переждет несколько дней здесь. Пока рука поджив т. Гражданскую
одежду мы с ребятами раздобудем. Потом пожив т на хуторе, спрятать есть где.
Правда, насч т партизан... - Видя, что она вертит головой, спросил: - Ты ч ,
не согласна?
- Уже вс и обмозговал!.. Мог бы и со мной посоветоваться. Дядя Саша
теперь не только твой, но и мой подопечный тоже!
- Пожалста! Не ндравится мой план - предложи свой. Одна голова хорошо,
а полторы лучше.
- Не "ндравится", "полторы"... Хвастунишка несчастный! - обиделась за
полголовы, не стала и поправлять произношение. - Совсем ни во что меня
ставишь.
- Извини. Я...
- Не извиняю! Невежа...
- Больш не буду, чес-слово. Ну, брякнул шутя...
Игривое настроение вс ещ колобродило в н м, он взял е ладошку в
свои, стал гладить, заискивающе глядя в глаза, - заглаживал вину.
- Ох и схлопочешь, лиса! - Марта, хоть и приятно ей было такое
проявление доброго отношения, ладошку выдернула и даже погрозилась влепить
затрещину.
- Ну у вас и привычки: как что, так и по мордасам, - упрекнул,
отшатнувшись.
- А что, уже получал?
- Я пока что нет. А вот твой брательник двоюродный не так давно от
Иринки схлопотал... Он тебе не рассказывал?
- Говорим о серь зном деле, а ты - с какими то Иринками! - отвергла она
постороннюю тему. - Я вот что хотела бы посоветовать: пацанам своим про
л тчика ничего пока не говори. Одежду и поесть приготовим мы с мамой, она
мне в этом не откажет. А на дальнейшее...
- Маме твоей говорить нежелательно! - возразил Андрей.
- Если опасаешься, что как немка она ненад жная, то клянусь - это не
так. Честное пионерское! Даже, если хочешь, - ленинское.
- Смотри, такими словами не бросаются!
- Я знаю, что говорю. Потом, мама ведь доктор, а вдруг случится
осложнение - ты же видел, какая опасная рана.
- 0но, конешно, ты права, но... не говори пока хуть про островок. Он
секретный, и мало ли для чего может пригодиться при немцах. Скажи, что дять
Саша находится... ну, например...
- Нет, Андрюшка, - перебив, крутнула головой собеседница, - я маме ещ
никогда не лгала и ничего сочинять не буду. Расскажу вс как есть, и будь,
как ты выразился, спок - она не подвед т.
То ли с недоверия, то ли у него появились кой-какие догадки, но он
пристально посмотрел ей в глаза.
- Что ты на меня так смотришь? - заметила она.
- Как говорила и моя учителька...
- Не попугайничай!
- Сперва дослушай: ты мне начинаешь не ндравиться, - переиначил е
фразу. - За то, что не слушаешься старших.
- Во-первых, в слове "нравиться" - если выражаться по-русски - "д" не
употребляется. А во-вторых, ты, конечно, старше, но я тебе не навязываю, а
всего лишь прошу согласиться.
- Ох ты и хитрая! Ну, ладно: нехай один раз будет по-твоему.
С вечера долго не спалось. Перед мысленным взором один за другим
возникали эпизоды закончившегося дня. При этом те из них, что касались
непосредственно л тчика, почему-то не казались уже главными. Гораздо большее
впечатление осталось от вторжения в его жизнь этой простой и в то же время
необыкновенной девчонки.
Вначале, когда эта веснущатая так бесцеременно столкнула его со своей
драчливой худобины да ещ и обозвала дураком ненормальным, она вызвала
неприязнь и желание отодрать за косы... Вовремя извинилась, а то бы дошло и
до этого. Затем неприязнь постепенно уступила место заинтересованности,
перешедшей в уважение. Оказалось, что она - красивая девочка и притом
"сурь зная, строгая, неразболтанная, как некоторые, хуть та же Нюська
Косая". Такие, примерно, мысли не давали Андрею уснуть.
Мать видела, как он вчера, уже под вечер, мастерил себе прящ, а утром
умчался на гравийку за камушками. Чей-то рыжий котище, задирака и драчун,
просто житья не стал давать Мурзику, и сын собирался проучить паршивца и
отвадить. Правда, не вернулся вскоростях, как обещал, но это не впервой -
днями пропадать на ерике. И она не особенно и беспокоилась, разве что из-за
того, что весь день был, считай, впроголодь. Слыша, что тот ворочается
дольше обычного, поинтересовалась: - Ты чиво, сынок, не спишь? Комаров я
вроди усех передавила.
- Комары ни при ч м... Видел с дни воздушный бой, никак с головы
нейд т. Самол т наш сбили фрицы...
- Я як раз доливку домазывала, слыхала, як гуркотели да стреляли, аж
хотела выйтить поглядеть. Кажуть, л тчика, сердешного, прям под парашютом
застреляли, ироды. Ходили шукать, да не нашли, где упал. Мабутъ, в лиман
угодил.
- Вы тоже ходили?
- Собралась було и я, а тут прибегае кума Ивга. На бригаде, говорыть,
анбары открыли, разбирають по домам зерно. Так мы с нею, забыла тебе и
похвалиться, тожеть по чувальчику привезли.
- А на ч м везли?
- Ванько возок предложил. Они как раз с Варей цельных два
притарабанили. А посля и нам с Ивгой и погрузил, спасибо ему, и довезти
помог.
- И много в них было пшеницы?
- Оба анбара пошти полные. Пшеничка в мешках - мабуть семенная. А може
на госпоставку готовилось, да не успели вывезти. Хорошо, хуть хвашистам
теперя не достанется.
- Мам, мы же с вами русские. Надо говорить не "хва", а фашистам, -
поправил ее сын. И добавил: - Нужно выражовываться правильно!
- Какая, сынок, разница, - слабо возразила мать. - Ежли правильно, то
имя им - изверги рода человеческого. Оно бы и понятней каждому. - Помолчав,
вспомнила: - Хлопци спрашували куда это ты запропастился. Они усе были коло
анбаров: Ванько навытаскивал в сторонку цельный штабиль мешков, Федя с
Мышком присматривали, а они с Борькой помогали нашим развозить по дворам.
Нам с кумой, Лизавете Шапорихе, Мачням завезли. Та, мабуть, усем, в ково
ребятишек куча, успели.
"Ничего, - подумал Андрей, - мы с Мартой тоже не на прогулке были.
Узнают - попрекать на станут".
Матъ ещ долго пересказывала новости дня, душа требовала выплеснуть
наболевшее; но Андрей недослушал - сморил-таки сон.
Проснулся рано: поблизости ухали взрывы, стекла в окнах беспрерывно
позвякивали; Не спала и мать.
- Мам, что это за грохот, как вы думаете? - спросил, видя, что и она
готовится вставать: сидя на кровати, свивает волосы в узел на затылке.
- Хто ево знаить, сынок... Арудия бьють, а може, станцию бомблять.
Хронт наближаетца... Ты с дни на ерик не ходи, чуть што - зараз домой беги.
- На ерик не пойду, но мне, мам, нужно отлучиться в одно место, -
предупредил на всякий случай.
- Што за место?
- Опосля скажу. Это не надолго.
- Ты и вчерась говорил ненадолго, а явился вечером. Неужто за цельный
день не накупался?
- Да не купаться я ходил! Мы, мам, л тчика ходили искать. И нашли, так
что он не погиб, хуть и упал в лиман.
- В лимане - и нашли? - удивилась и явно обрадовалась мать; перестала
прибирать кровать, подсела к нему. - Как же вам это удалось?
- Благодаря лодки. А упал посреди, считай, лиману да ещ и раненный.
- И сильно ранитый?
- Он считает, что не очень. А вобще - руку пулей распанахало. Видать,
разрывная: рана страшная, вот в этом месте, - показал.
- Пошто ж мне учерась ещ не сказал? Я бы хуть исть приготовила. Он
зараз где?
- Спрятанный в над жном месте. Токо вы, мам, никому, ладно? Надо, чтоб
поменьше кто знал, - предупредил, зная что мать непременно захочет
поделиться доброй вестью с соседями. - Потому-как не с дни-завтра нагрянут
гитлеровцы, как бы кто не проговорился. А насч т поисть уже договорено.
- Я, сынок, ежели б кому и сказала, то их бояться не след:
выслуживаться перед супостатами не станут. А с кем же ты был, что говоришь
"мы"? Усех наших ребят я видела коло анбаров.
- Девчонка одна напросилась - возьми да возьми. Я возвращался балкой, а
она пришла туда за козой и тоже видела, как л тчик выбросился с парашютом.
Сказала, что санитарному делу обучена - сделает, ежли что, перевязку. И не
возьми я е с собой, л тчик мог схлопотать гангрену, по-врачебному
заражение, от которого умирают.
- Постой, это не та, конопатенькая, что поселились с матерью у деда
Готлоба?
- Она самая. Токо... только она не конопатая, а немного веснущатая.
- 0х, здря ты, сынок, с ними связался! - Мать, снова занявшаяся было
постелью, села на кровать обеспокоенная. - Они ить немчура, и мы не знаем,
какого ляда пожаловали. Мало ли чево...
- Сперва и я так подумал. А потом рассудил: не все ж волки, кто серым
родился! И потом, е мать и т ть Эльза - родные сестры.
- В народе говорят: и в семье не без урода. Знать бы, что у ей на
уме...
- Нет, мам, они хуть и немцы, но - я так понял - наши, и вы о них плохо
не думайте.
Было ещ рановато, когда Андрей в одних трусах выскочил во двор
размяться физзарядкой. Подтянувшись несколько раз на турнике, поколотив
самодельную "грушу", умылся по пояс, надел новые штаны и рубашку. Есть не
хотелось. Сказал матери, уже хлопотавшей по хозяйству, чтобы не переживала,
если задержится опять. Огородом спустился в балку и направился в конец
хутора.
Вчера, возвращаясь с лимана, торопились: матери - и его, и ее - уже,
поди, беспокоились. Пожав Марте у калитки руку и сказав "До утра!", он
заспешил домой. Отойдя, вспомнил про прящ, но возвращаться не стал. Интерес
к этой подростковой забаве сош л на нет, уступив место более глубокому
увлечению. Всю дорогу до хаты и весь остаток вчерашнего дня думалось только
о Марте. Вот и сегодня: от предстоящей встречи было волнительно на душе...
Не заметил, как оказался у крайнего огорода.
Межевой ст жкой поднялся по пологому склону до конца кукурузы и решил
немного здесь переждать: показалось, что приш л рановато. Сел под копешку,
потянулся, сладко зевнул. Прошедшая ночь была душной, пл лся какой-то
кошмарный сон, и он явно недоспал. Солнце протискивалось сквозь оранжевую
муть у горизонта и обещало день не менее знойный, чем вчера. Но это -
мелочь, подумал. Интересно будет, если он придет, а там ничего не готово.
Несмотря на е заверения, что приготовят с матерью вс необходимое.
Понадеялась, а мать решит, что ввязалась не в сво дело, отругает и больше
вообще не пустит от хаты ни на шаг. Может, просто потому не пустит, что один
на один с незнакомым и почти взрослым пацаном. А вобще, решил Андрей, этого
опасаться не след: с Дедой-то они старые друзья, он верняк замолвит слово в
его пользу!
Поровнявшись с терновничком, вспомнил о пряще; "Отдам его Мишке, он
давно ими бредит", - подумал.
Шарик с будки заш лся было звонким лаем, но тут же и умолк: узнал
старого знакомого. Во дворе индюк важно расхаживал около двух индюшек,
довольно невзрачных с виду. А вот убранство пернатого щеголя вызвало
усмешку: растопыренные крылья, хвост веером, синяя пупырчатая шея с длинной
зел ной сосулей над клювом придавали ему скорее потешный, нежели важный вид.
Услышав свист, задавака тряхнул сосулей и выдал несколько утробных звуков -
что-то вроде "куплю, плюх-плюх!" Через минуту скрипнула дверь, и из сеней
показалась Марта. Пройдя к навесу летней кухни, приветливо улыбнулась:
- Здравствуй. Ты сегодня выглядишь по-другому.
- Зато ты такая же, как и вчера.
- Некрасивая?
- Скорей наоборот.
- Так я и поверила!
Одета в платье поверх шароваров - немаркое, с длинным рукавом, с двумя
накладными карманами. Андрей понял: оделась специально для лимана. Но
спросил:
- У тебя вс в поряде?
- Ты хотел сказать - в порядке? Конечно: приготовили вс необходимое. А
у тебя? - кивнула на сандалет.
- Палец? Нормально! Бинт уже не нужен. Может, двинем, росы нет.
- Прид тся чуток подождать: мама хлеб выбирает из печи.
- А я торопился!..
- Успеем, сегодня - не вчера. 0н, наверно, ещ спит. Груш хочешь?
- Принеси, я в этом году их ещ не пробовал.
- Внизу не осталось - бойцы угощались. Ид м влезем на дерево, наверху
много. И дяде Саше нарвем.
Груша эта также знакома: е плодами друзья Рудика угощались не один
год. Усевшись на ветках, переглядываясь и улыбаясь друг дружке, они хрустели
ими с удовольствием.
- На вашем порядке что, только трое девочек? - нашла она тему для
разговора.
- Не считая мелких, да.
- А ребят сколько?
- Сичас пятеро. Со мной. Два приходятся тебе соседями. Еще не
познакомились?
- Виделись издали. И ещ я слышала, что одного зовут Патронка. Это,
конечно, кличка. А почему его так прозвали?
- Мишку? Он как-то пальнул из отцовского ружья по воронам и хвалится: с
первой патронки - пятерых укокошил. Отсюда и пошло: Патронка, - объяснил
Андрей метод образования кличек.
- Странные у вас тут обычаи, - усмехнулась она. - У Рудика тоже кличка
имелась?
- Обязательно: Рудой.
- Мар-та! - позвали от хаты.
- Бегу-у! Уже, наверно, вс готово, - сказала она, спрыгнула вниз и
убежала, придерживая карманы с десятком груш.
Неспеша доев свою, Андрей тоже слез и направился к навесу. Но едва
отош л от дерева, как до слуха дон сся странный, быстро нарастающий со
стороны балки, шум. Вдруг резко, заставив вздрогуть, протарахтела пулем тная
очередь. Кинулся через акации к дороге - по ней, вздымая шлейф пыли, мчали
мотоциклы. За рул м и в колясках, оборудованных пулем тами, сидели, низко
нахлобучив каски, военные с серыми от пыли лицами. "Так ведь это ж фрицы!" -
догадался он.
Мотоциклы сворачивали налево и катили вдоль хутора. Следом показались
столь же быстроходные бронированные машины - танкетки. Две из них свернули в
акации и заглохли в нескольких метрах от Андрея. Из люков вверху высунулись
белобрысые, тоже с замызганными лицами, головы. Андрей присел за копешкой,
затем, пятясь, отполз к терновничку - тому самому, где вчера приветствовал
его красавец-петух.
С брони спрыгнуло трое оккупантов в комбинезонах и один, одетый иначе,
- в кителе с погонами; последние, а также кобура на ремне, давали повод
предположить, что он постарше званием. Захватчики, отряхивая пыль, громко
переговаривались, бодро и беспечно, словно вернулись с приятной прогулки.
Старшой прош л к сеням, грохнул сапогом в дверь, требовательно прокричал: -
Матка! Матка, виходить!
- Из сеней вышел Деда, заговорил с ним по-немецки. Подошли и остальные,
обступили, загалдели. Получив пару в дер, направились к колодцу.
Шарик, до хрипоты в горле натягивая цепь, с яростным лаем кидался на
проходивших рядом с будкой чужаков. Один из солдат замахнулся сапогом, но
поддеть не сумел - п с увернулся. Шедший последним старшой достал пистолет и
выстрелил дворняге в пасть. Собака свалилась, скребя лапами... Тем временем
у колодца, раздевшись догола, по-жеребячьи ржали, обливаясь холодной водой,
подчин нные. Убийца собаки неспеша сбросил китель, нательную, в серых от
пота разводах, сорочку; тонкой струей ему стали сливать на спину, он
отдувался, фыркал, блаженно кряхтел.
Встав на колени, невидимый сквозь густую листву, Андрей наблюдал за
пришельцами. Так вот они какие, фашистские оккупанты... Эти два слова он
слышал часто, и воображение рисовало их этакими пиратами-бармалеями -
звериный оскал, небритые, увешаны кривыми ножами, пистолетами и гранатами, с
ч рной повязкой на глазу. Оказалось, однако, что облик вполне человеческий.
Это, впрочем, не уменьшило неприязни: сытые, самодовольные "хари" вызывали
отвращение и ненависть. Возмущало и то, как себя ведут - самоуверенно,
хозяйски, будто прикатили к себе домой. Подлые убийцы! Застрелить собачку
только за то, что добросовестно исполняла свои обязанности... Ведь не
укусила же! Вот так, наверно, и с людьми: чем-то не глянулся - и на мушку.
Эх, был бы автомат, изрешетил бы, гадов, - и в подсолнухи, ищи-свищи!
Но ничего, кроме складника да ещ пряща с боеприпасом, у него при себе
не было. Как, впрочем, не было и страха или растерянности. К злости
примешивалось сожаление, что не успели выйти со двора: дять Саша вторые
сутки не емши и неизвестно, когда теперь они к нему прорвутся.
Наобливавшись, солдаты отправились к машинам, а офицер с одним из
подчин нных прошли к дереву. Запихиваясь, старшой тряс ветки, а солдат,
одной рукой посылая в рот грушу за грушей, другой подбирал падающие в ведро;
наполнив, уш л к своим угощать.
Доев последнюю грушу, старшой достал из кобуры пистолет и начал к
кому-то подкрадываться. Андрей придвинулся к краю укрытия и увидел: к курам.
Не подозревая об опасности, они беспечно копошились под вишней, куда хозяева
специально для них высыпали пепел.
Хрястнул выстрел. Всполошно кудахча, неструхи кинулись врассыпную, а
одна - трепыхалась в судорогах, вскидываясь кверху, словно подранок. Не
струсил лишь петух: озадаченно топтался вокруг не , что-то недовольно
бормоча; несколько раз клюнул подопечную, как бы призывая к порядку... Не
оставил е и после того, как "охотник" выстрелил и по нем, лишь отскочил от
взметнувшейся рядом земли.
Вероятно, обеспокоенная стрельбой, во двор вышла женщина средних лет и
роста, даже издали удивительно похожая на хорошо знакомую Андрею "т ть"
Эльзу; догадался: мама Марты. Охотник поднял убитую курицу за лапу и швырнул
хозяйке, что-то приказав; та ответила по-немецки и прошла к летней кухне.
А петух вс ещ почему-то не убегал. Недовольно бормоча, издали с
опаской поглядывал на незнакомца, забравшего его подругу. Не желая
вспугнуть, последний стал целиться издали, но тщательно: опустившись на
колено и положив пистолет на запястье левой руки. Переливавшаяся всеми
цветами радуги цель не стояла на месте, и стрелок долго не мог поймать е на
мушку. Наконец нажал на спуск, щ лкнуло, но выстрела не последовало. Петух,
тем не менее, подпрыгнул, сердито кудкудахнул, но... опять-таки не убежал.
Немец извлек пустую обойму, затолкнул запасную. И тут случилось совсем уж
непонятное: не успел изготовиться снова, как жертва, безо всякого повода
высоко подпрыгнув, с кудахтаньем скрылась в акациях... Озадаченный, тот
пош л следом и неожиданно заметил притаившегося в терновничке Андрея.
- О-о!.. - протянул удивл нно, изогнув белесые брови. - Ком гэр!
Он что-то ещ лопотал по-своему - Андрей, разумеется, не понял; зато
жест пистолетом был красноречив и означал: подь-ка сюда! Такой поворот дела
предусмотрен не был и застал явно врасплох. В растерянности малец даже забыл
про прящ в руке. Лишь выбравшись на карачках наружу и поднимаясь с колен,
спаситель петуха спешно отв л руку назад и взмахом кисти отшвырнул улику к
кусту.
Не испытывая особой тревоги, прикидывал, что же предпринять? Первая
мысль была - метнуться в акации, проскочить в подсолнухи, попробуй догони!
Но ведь у него наготове пистолет... Уж на этот раз он не промахн тся,
пристрелит - и глазом не моргн т. Прикинуться чокнутым, будь что будет?
Сделал три нерешительных шага навстечу, настороженно глядя в
водянисто-голубые вражьи глаза. Собирался уже изобразить
придурковато-покорную мину на лице, как вдруг высокомерно-презрительная
физиономия гитлеровца исказилась злобной гримасой: это фашист заметил
повисшую на кустарнике рогатку с резинками и кожаткой и наверняка догадался
о причине неудавшейся охоты на почти ручного петуха. Словно взбесившись,
зверем сорвался с места, сгр б всей пятерн й правое ухо подростка и с таким
остервенением крутанул, что брызнула кровь.
Стиснув зубы от боли, Андрей обеими руками вцепился в кулак, нащупал
мизинец, отогнул и с силой д рнул вбок. Тот отпустил ухо, но замахнулся
рукояткой пистолета. От удара спасла выработанная боксом реакция: вовремя
отшатнулся, и удар пришелся вскользь. Чтобы избежать следующего, отпрыгнул в
сторону, но, споткнувшись (схватка случилась на грядке с окученной
картошкой), растянулся в полутора-двух метрах. У Андрея кнуло серце, когда
фашист взв л пистолет и нацелил дуло промеж глаз...
В этот критический момент на его руке, пронзительно взвизгнув, повисла
Марта. Выстрел прогремел, но пуля ушла в землю рядом. Белая от ужаса, вся в
слезах, девчонка лепетала что-то по-немецки, кошкой вцепившись в рукав
кителя. В следующее мгновение подоспела мать, ухватилась за левую руку - и
тоже стала умолять пощадить "киндер".
Нетрудно представить, чем вс бы кончилось, не подоспей солдат с
каким-то срочным сообщением. О важности его свидетельствовали возбужденный
вид последнего и то, что начальник, выслушивая (Андрей с Мартой,
прикрываемые матерью, тем временем пятились к хате), сунул пистолет в кобуру
и заспешил к танкеткам в акации.
Во дворе, приставив лестницу к лазу на чердак, мать приказала: - Быстро
наверх! И сидеть тихо, пока не позову.
Когда за ребятами захлопнулась дверца, она унесла лестницу за сарай и
сунула в густой малинник.
В прохладном сумраке (камышовая, под корешок, кровля не прогревалась
даже в августе) спас нные, пригнувшись и держась за руку, пробрались к
чердачному окошку в одно стекло и затаились прислушиваясь.
- У те... тебя шея в крови, - часто дыша, ш потем сказала Марта. - И
ру... рубашка... вс плечо. Ты ранен?
- Вроде нет... Из уха, наверно: чуть, гад, не открутил совсем.
- Повернись к свету. Красное, как помидор... Больно?