Репьева О.. Необыкновенные приключения юных кубанцев

за одной партой, и Мишке запросто будет найти с нею общий язык. При этом
нужно будет прикинуться, будто они осознали свою вину и даже готовы, если
надо, попросить у новенькой прощения за некультурную выходку.
- Клавка обязательно передаст разговор, новенькая перестанет нас
бояться, - пояснил "идею" Рудик. - Снова прид т на ерик купаться - тут мы с
нею и поквитаемся!
Миша, не подозревая, что приятель влюбился в новенькую по уши, что
затеяно вс это отнюдь не ради мести, идею одобрил и охотно согласился
помочь.
Клаву заметили издалека: она присматривала за гусятами, щипавшими
спорыш около двора. Рудик спрятался, а Миша направился к ней один.
- Привет Пушок! - отвлек он е от чтения какой-то книжки. - От шулики
цыплаков стереж шь? - кивнул в сторону гусят.
- Во-первых, у меня есть имя... И это вовсе не цыплята - тебе что,
повылазило? - не очень любезно обозвалась она.
- Разве? А похожи, воще, на индюшат. Но это неважно. Я к тебе, воще, по
делу: что это за шмак... за девочка была с вами на ерике?
- А зачем тебе? - насторожилась бывшая одноклассница-однопартница.
- Ну, это, как его... Мы хочем перед нею извиниться за вчерашнее. Токо
не знаем ни как е звать, ни где жив т, ни кто, воще, такая.
- А ты не брешешь? - усомнилась Клава Пушок. - Дай честное пионерское,
что это правда и что вы не будете е бить.
- Может, потребуешь ещ и землю есть для доказательства? Нечего из-за
пустяков, воще...
- Ну, тогда и не скажу!
Миша поймал е за косу:
- Хочешь, чтоб наполовину укоротил? Мне недолго! - Он достал из кармана
складник, зубами откинул лезвие.
- Пусти, дурак! - схватила за руку. - Вс равно не скажу! Отпусти косу,
а то укушу...
Миша отпустил со словами:
- Да пошутил я, воще... А ты и поверила. Чес-слово бить не собираемся.
Рудик давно уже отсердился.
- Ну, смотри! - погрозила Клава пальцем, после чего сообщила о своей
новой подружке и соседке нужные ребятам сведения.
Он узнал, что звать новенькую Ира, жив т она у дедушки с бабушкой,
потому что папа с мамой ушли на войну - они оба медики. И что если побьют е
за вчерашнюю пощ чину, то тогда они оба пошляки и подлецы.
Со жгучим нетерпением поджидал Рудик напарника. Опасался: вдруг он
сообщит, что Синеглазка приехала погостить всего на недельку и скоро уедет в
какой-нибудь Краснодар или Темрюк? Такая перспектива повергала его в
отчаянье. Не дожидаясь, пока тот начн т докладывать вс по порядку, он
опередил его вопросом:
- Ну что, она ещ не уехала с хутора?
- Этого можешь не бояться. Токо мстить ей у меня лично охота отпала.
И рассказал вс , что узнал от Клавы.
Рудику не терпелось увидеть е хоть издали, но уже сегодня. Чтобы
вс -таки не вызвать у товарища подозрений, он пош л на хитрость:
- Клавка навряд ли поверит, что мы способны на извинения... Чего
доброго, разгадает нашу хитрость, - высказал "опасения" Рудик. - А эта Ирка,
как ты и предполагал, с месяц не выйдет со своего двора. И после такой
давности поздно будет требовать даже паршивого извинения...
- Так что ты, воще, предлагаешь? - не понял помощник.
- Нужно прям сичас зайти к деду Мичурину (Ира оказалась его внучкой),
позвать е и хотя бы через забор извиниться самим. Для блезиру, конешно, -
поспешил уточнить, так как Миша скривил кислую мину.
- Ладно, начали - так довед м это дело до конца, - согласился он.
Дед Мичурин знаком был нашим героям давно. Не столько он сам, сколько
его знаменитый сад. Знаменит же он был тем, что здесь всегда было чем
поживиться, начиная с майских черешен, ранних абрикос, малины, слив, яблок
или груш-бергамот. Понятно, что наведывались они сюда, как правило, после
захода солнца. И хотя дед мог их в этом лишь подозревать, было если не
боязно, то стыдновато являться ему на глаза... Поэтому какое-то время они
просто посидели на лавочке у его калитки, не решаясь заходить во двор.
Но вот хрипло скрипнула дверь, из сеней вышла с ведром Иринка. Одета в
светлое, выше колен, платьице, босиком, стройная и л гкая. У Рудика чаще
забилось сердце, а Миша отметил:
- Она и правда ничего себе. Против наших. К колодезю пошла. Давай
зайд м под видом попросить напиться.
- Давай... Уже возвращается. Пошли!
Увидев нежданных гостей да ещ и узнав в них вчерашних обидчиков, Ира
не стала вступать с ними в разговоры и поспешила скрыться в хате. Миша
постучал было в дверь, но никто не появился. Направились уже к выходу, когда
их окликнули:
- Вы, хлопци, чего хотели?
На пороге стоял дед - высокий, болезненного вида, с серой и длинной,
как у Льва Толстого, бородищей и косматыми бровями. Опираясь на палочку,
осторожно спустился с приступок.
- Здрасьте, деда! - поприветствовал его Рудик. - Извините, что
побеспокоили... Можно у вас попросить водички?
- Чтой-то пить хотца, - уточнил Миша.
- Попросить-то оно можно... - Старик подош л ближе, разглядывая
посетителей и медля с ответом; Мише показалось это подозрительным: ещ
огреет палкой...
- Если нет, то мы, воще... - попятился в сторону калитки.
- Ну почему ж нет? Есть водичка. И холодная, и свежая, и вкусная
-только что из колодезя... Но я вот подумал: давать вам или не давать?
- Жалко, что ли, воще!..
- Да нет, не жалко... Признайтесь честно: это не вы, пострелята,
обломали давеча черешеньку?
- Какую черешенку, деда, вы ч ... - возмутился Миша.
- Нешто так можно? Пришли бы дн м, попросили бы по-хорошему - да рази я
отказал бы? - стал выговаривать дед. - Ешьте, сколько влезет! Или уж
шкодничали бы, да аккуратно, зачем же ветки обламывать, деревце калечить...
- Напрасно, дедушка, вы нас заподозрили, - сказал Рудик. - Мы, конешно,
бывали в ваших черешнях, случался такой грех... Но не давеча, а еще в мае. И
мы ни одной веточки не сломали, честное слово!
- Бог вас знает... А почему зашли напиться именно ко мне?
- Да так... чисто случайно. Увидели, что ваша внучка нес т в ведре
воду, ну и зашли. А она почему-то пожадничала.
- Ну, если так... Иринка! - позвал он внучку; та тут же высунула голову
из-за двери. - Вынеси-ка хлопцам водички попить.
Через минуту она вернулась с полным ковшиком. Миша "для блезиру" отпил
несколько глотков прямо из е рук. Подавая Рудику, зарделась, как маков
цвет, но глаз не отвела. Возвращая ковшик, поблагодарив, он тихо, чтоб не
расслышал дед, добавил:
- Извини за вчерашнее... И не бойся, я уже вс позабыл и мстить не
собираюсь.
Ничего не ответив, она скрылась за дверью, и утолившие жажду, пожелав
деду здоровья, покинули двор.
В тот же день Рудик накатал письмо такого содержания: "Дорогая
Иринка-Синеглазка, извини меня и моего друга Мишку за подлую выходку,
которую мы отчубучили тогда. Хотели подшутить, но, поверь, мы не имели в
виду украдать именно твой сарафанчик. Просто так случилось. Наверно, потому,
что он очень красивый. А может, это самой судьбе вздумалось таким вот
образом свести нас с тобой и познакомить. Хоть ты и смазала мне по мордасам,
но ты мне очень-очень понравилась. Честное слово! И я хочу с тобой
подружиться. Если это возможно и ты меня простишь, то приходи к ореху в саду
твоего дедушки. С дни, когда стемнеет. Я буду очень тебя ждать! Рудик. 9
июня 42 года".
Перечитав написанное (нет ли грамматических ошибок), сложил листок
вдвое, сунул в конверт, заклеил и надписал: "Иринке, лично в руки". Мише
объяснил, что этим письмом он хочет ускорить е появление на ерике, и если
номер удастся, вс же потребовать извинения за пощ чину. Сосед, не
подозревая, что дело тут вовсе не в извинениях, вручил послание Клаве с
приказом не вскрывать и срочно передать адресату.
Но напрасно ждал Рудик едва ли не до рассвета - Синеглазка на свидание
не пришла... В расстроенных чувствах, с гн том на душе возвращался он
восвояси. Было горько и обидно до сл з. И мучительно стыдно. Перед мысленным
взором вставала ужасная картина: его записку, это идиотское признание в
любви, продиктованное сердцем, читают вслух... при Клавке (а может, позвали
и ещ кого-нибудь)!.. Читают и потешаются, надрывая животики... Всякая
замухрышка станет теперь при встрече ехидно ухмыляться и показывать пальцем:
вон тот, что втрескался по самые уши, а ему - дулю под нос. От такого позора
Рудик то краснел, то бледнел, его бросало в жар. Силился уснуть, но так и не
смог забыться до самого утра. С рассветом, не желая встречаться ни с Мишкой,
ни с кем бы то ни было, он уш л в акации и пробыл там весь день. Под конец,
поспав, вс -таки успокоился. Но стал уже не тем Рудиком, каким был: огрубел,
очерствел душой, поумнел. Больше на такой крючок он не попад тся! Чувство к
Синеглазке ещ теплилось, но навязываться ей он больше не станет! А за
поруганную первую любовь - отомстит! Отыграется на ком-нибудь из ихнего
племени...
Такой случай вскоре представился: подвернулась Нюська Косая. Об этом
нами уже упоминалось...
Однако развела их с Иринкой судьба не насовсем.
Как-то, вскоре после того разговора у Ванька, шел он балкой. Здесь в
любую слякоть-непогоду можно ходить, не боясь утонуть в грязи. Впереди
кто-то тащил вязанку сухого хвороста. У огорода Кулькиных сбросил с плеч и
сел сверху - похоже, отдохнуть. И каково же было его удивление, когда,
поровнявшись, встретился взглядом... с парой весенних васильков!
- Синеглазка, ты?!
Не назови он е этим именем, Иринка бы его не узнала - слишком
мимол тным было знакомство, много с тех пор утекло воды. Но оно вмиг
напомнило вс : и как отомстила за унижение, и как на следующий день он же и
извинился, когда вынесла воды; записку, переданную Клавой, взволновавшую до
глубины души; как она боролась с собой, не решаясь прийти на свидание и как,
наконец, жалела после, обзывая себя трусихой и дурой... Растерявшись, она не
находилась, что ответить, а Рудик продолжал:
- Вот уж, действительно, гора с горой не сходится, а человек с
человеком встретится... - И сел рядом на хворост.
- А говорили, ты уехал... Я думала, навсегда.
- Как видишь, не навсегда. Не для того свела нас судьба в тот
понедельник, чтоб развести навсегда!
- Ты и день запомнил?
- Запомнил и никогда не забуду. Так же, как и следующий, когда всю ночь
прождал тебя в вашем саду... Ты, конешно, уже забыла?
- Я храню это тво письмо... И помню его наизусть.
-Токо вот не поверила. Но я прощаю тебе и эту пощ чину.
Краска отчего-то залила е загорелые щ ки, она посмотрела на него
своими васильками, но не выдержала взгляда и потупилась.
- А ч это ты не женским делом занялась? Зачем он тебе понадобился? -
кивнул на хворост.
- Топливо кончилось. Мы ведь теперь вдво м с бабушкой остались.
- Можно, я помогу тебе донести это так называемое топливо?
- Помоги, если хочешь...
Во дворе, сбросив вязанку, Рудик взял е ладошку, присел на корточки и
ласково посмотрел снизу вверх. Она не отняла е , когда он прижался щекой,
улыбнулась:
- Спасибо за помощь... Теперь я сама управлюсь.
- А давай оставим этот хворост на память о нашей встрече, - предложил
он, поднявшись. - Дровец деда вам припас, козлик отличный. Наверно, и пила
имеется?
- Есть. Только ею надо пилить вдво м, а бабушка хворает.
- Ежли ты не против, то вторым буду я. И с дни, и всегда. Хочешь?
- Хочу. Но будешь не вторым, а первым. Чего ты так на меня посмотрел, я
не то сказала?
- Да нет... Просто твои глаза мне напоминают весну.
С этого дня стал Рудик у Иры частым гостем. Бабушка, интерес к жизни у
которой после тяж лой утраты поддерживался лишь тревогой за внучку,
оставшуюся без родителей, ко вторжению в их быт постороннего поначалу
отнеслась настороженно. Но поскольку этот самый быт, а лучше сказать -
беспросветная нужда и сплошные трудности, стал заметно меняться к лучшему,
опасения е рассеялись. Более того, она нашла Рудика скромным и умным
"вьюношей". В доме прибавилось жизни и веселья - стали приходить в гости и
его друзья. У внучки появилась новая подружка Вера, которую она оценила не
менее высоко. Иногда гости прихватывали с собой и детвору. Это для бабки
было праздником души, скрашивавшим одиночество. Порой гостей набивалась
полная хата, они задерживались допоздна, любили слушать сказки и были,
рассказывать которые бабушка была большая мастерица. Перед иконой теперь по
вечерам мерцал язычок керосиновой лампадки, и у бабки, человека глубоко
верующего, сердце наполнялось благодарностью к милым и славным ребятам.
Бабкин двор, как мы уже знаем, был напротив амбара, и посещая новую
приятельницу, ребята установили: с поста полицай отлучается, особенно после
полуночи, отсутствуя при этом достаточно долго. И решили "заделать козла". В
худшем случае, проникнуть в амбар с целью поживиться, если там имеется
что-то подходящее.
- А ежели та доска привалена чем-нибудь тяж лым? - высказал опасение
Борис.
- Продавлю в другом месте. Но, помнится, она у самого порога, - заметил
Ванько. - Навряд, чтоб е привалили.
- Там же будет темно, как в бочке! Не тащить же с собой и лампу?
- Не лампу, а фонарь, - уточнил Миша. - Зажечь, обмотать тряпкой - и
годится!
- Я от т ти прин с немецкую свечку, - подключился Рудик. - Очень
удобная: круглая, плоская картонная баночка в палец толщиной, залита воском
и посередине фитил к, - объяснил он е устройство.
- Сгодится, - одобрил Ванько. - Значит, сделаем так: Рудик и Борис
дежурят снаружи. На всякий неожиданный случай. Я быстро выдавливаю доску
внутрь амбара и помогаю Мише - он у нас самый щупленький - забраться через
пролом. Ты, Мишок, зажигаешь свечку и хорошенько проверь, нет ли гранат или
чего взрывчатого, в боеприпасах ты разбираешься. Если вс нормально, придави
чем-нито гранату...
- Маленький я, что ли, что ты мне разж вываешь! Сделаю вс как надо,
воще, - заверил тот.
Словом, все было продумано тщательнейшим образом, учтена каждая мелочь
- как и всегда, когда ребята решались на рискованное дело. Не станем
утомлять подробным описанием проведения операции, названной в этот раз
"Новогодний подарок фрицам"; она удалась.
В амбаре - он оказался загруженным лишь наполовину - Миша обнаружил
совершенно безопасное в отношении детонации имущество: бухты колючей
проволоки, вер вки, какое-то обмундирование, несколько винтовок и патроны к
ним. Один из ящиков, уже вскрытый, был полон свечками наподобие той, которой
снабдил его Рудик. Почти все они, а также с сотню патронов перекочевали в
мешок и были спущены вниз Ваньку.
На следующий день, во второй его половине, очкастый в сопровождении
полицая стали подниматься по ступенькам амбара. С дрожью и волнением
наблюдали за ними Федя с Рудиком; Клава с Ириной, тоже посвященные в то, что
должно произойти, смотреть отказались. Вот гитлеровец уже отпирает замок...
тянет на себя дверь... И в тот же миг глухой взрыв валит обоих навзничь. Ещ
через минуту их накрывает обвалившимся амбаром. Прибежавшие вскоре полицаи
достали из-под обломков тяжелораненного фашиста и отделавшегося небольшими
травмами своего коллегу. Позже прош л слух, что он был расстрелян немцами.
О причинах случившегося говорили разное, но на ребят, как и вообще на
хуторян, подозрение не пало. Имущество было переправлено во второй амбар, а
обломки этого растащили потом соседи. В числе прочих запасся дровами и
Рудик. Для Иринки.
П о с л е долгого ненастья наконец подморозило. Миша с Борисом пришли к
Ваньку пораньше и застали его "играющим со своими гирями". Зная, что он
почему-то не любит заниматься при посторонних (как правило, сразу же
прекращает упражнения), они не стали ему мешать и наблюдали со стороны.
Ждать пришлось недолго. Последнее упражнение сос-тояло в подбрасывании
двухпудовой гири попеременно то правой, то левой руками выше головы. На
уровне груди он снова ловил е и, пропустив между ног, делал новый взмах и
бросок кверху. Закончив физзарядку, упрятал гири под деревянное корыто и
направился к ведру с водой. Заметил посетителей.
- Привет! - удивился. - Давно м рзнете?
- Не очень. Мы к тебе, воще, по делу...
- А я решил малость жирок сбросить, а то рубаха становится тесновата, -
словно бы в оправдание пояснил он. - Борь, слей-ка мне на спину.
- Не простудишься? - попробовав пальцем воду, высказал опасение тот. -
Холодная, а ты распаренный.
- Ничего, лей. Смелее! Уф, хорошо...
Ополоснувшись, стал энергично растираться шершавым вафельным
полотенцем.
- Так что у вас за дело?
- Да вс то же: насч т петель.
- Остаются считанные дни до Нового года, - напомнил Борис, - Такой
праздник, а мы без мяса.
- Хочем поснимать петли у ивановцев, десятка хотя бы два, воще. А ты
нас подстрахуешь. Пойд м?
- С дни, братцы, никак не смогу. Вчера Вера просила - не из чего стало
каши сварить. Да и кр стная оклунок принесла, обещал к обеду смолоть...
Давайте перенесем это дело на завтра! И хорошо, что вы пришли: мама с Томкой
ушли вчера к ним, а мне нужен помощник. Пройдемте в хату.
В плите потрескивали дрова. Борис присел перед дверцей, стал греть
озябшие пальцы. Ванько настраивал мельницу, а Миша отсыпал в ведро кукурузы
из оклунка, приготовился подсыпать в воронку.
- Может, мы успеем и смолоть, и за петлями смотаться, - сказал он. -
Завтра б установили, а послезавтра уже что-то и попалось бы.
- Мне, вобще-то, не нравится, что вы хотите вроде как уворовать, -
возразил Ванько. - Я предлагаю поступить по-другому. Выйдем завтра пораньше,
встретимся с вашими обидчиками и поговорим с ними по-хорошему. Они одолжат
нам петель и вернут зайцев. Если, конешно, окажутся с добычей.
- Как же! Держи карман шире... Они знаешь, какие наглые, воще. Особенно
рыжий. У него приговорка: "Скы-ы, Сир га?"
- Без драки не отдадут, вот увидишь, - дополнил Борис. - Ходят с
железным ципом, могут в ход пустить.
- Ну, это, Мишок, не страшно! - успокоил мальца.
- А вдруг у них имеется ещ и пистолет?
- Навряд ли они успеют им воспользоваться.
- А если их в этот раз будет не двое, а, допустим, четверо, -
предположил Борис. - Я предлагаю тоже прихватить пистолет.
- Крепко они вас запугали, - усмехнулся старшой. - До войны дело не
дойд т, но так и быть, прихвати, Мишок, свой любимый ТТ. Но стрельн шь, если
понадобится, в землю. Для острастки.
- Дурак я, что ли, целиться в человека!
Мельницу настроили, и дело загудело. Только успевай подсыпать в
воронку! Борису делать было нечего, и он засобирался уходить.
- Ты никак с Верой поругался? - остановил его мельник, перестав вертеть
ж рнов.
- И не ругался, и не мирился... - ответил тот неохотно. - А ч ?
- Она просила тебя зайти по какому-то важному для не делу.
С того дня, как они вчетвером ночевали у т ти Мотри на печи, Борис
затаил на не обиду. Да и как не обидеться? У других подружки как подружки:
Клава на Федю готова богу молиться; Тамара за Ваньком - и в огонь и в воду.
Или взять Рудика: Иринка не посмотрела, что он блудник, вцепилась двумя
руками. А Вера? Прекрасно знает, как он е уважает. Да что там уважает -
любит. А обращается, как с врагом народа. Од ргивает, оскорбляет, пальцем не
дотронься... Ни за что ни про что так съездила по губам, что и на другой
день стыдно было перед ребятами. Много о себе вображает. Или мозги ещ
зел ные. Нехай сперва подрастет да ума набер тся, а тогда посмотрим...
И Борис переменил к ней отношение, по крайней мере внешне. Старался
меньше попадаться на глаза. Ноль внимания, фунт презрения. Что посеяла, то и
пожни...
Вера перемену, конечно же, заметила, и это е встревожило. Догадывалась
и о причине. За выходку на печи готова была извиниться, но вс как-то не
получалось. Ругала себя за идиотский характер. В душе дала слово никогда
больше не обижать его ни словесно, ни поступками. Хотела объясниться, но он
избегает оставаться один на один. Всегда любил поговорить, а теперь кроме
"здравствуй", "вот вам заец до каши" да "до свидания" - ничего другого от
него не услышишь. Уже неделю вообще не виделись. И она попросила Ванька
передать, что у не важное дело, пусть как-нибудь зайд т.
Борис застал е развешивающей на вер вку бель .
- Звала? - спросил, не поздоровавшись.
- Ты ж сам не заходишь...
- А нечего мне у тебя делать.
- Раньше было, а теперь нечего...
Она закончила вешать. Руки, побабевшие от долгого бултыхания в воде, на
холоде порозовели. Стараясь согреть пальцы дыханием, прислонилась к стогу из
подсолнуховых торчей, с осени ещ заготовленных ребятами с его активным
участием. Молча смотрела Борису в глаза. Во взгляде было что-то новое -
некая печаль и нежность одновременно.
- Лапки зам рзли? - не выдержал он. - Дай погрею. - Взял озябшие
ладошки в свои и стал растирать. - Ч так смотришь?
- Соскучилась...
- Неужели? Что-то на тебя не похоже.
- Напрасно ты так, Боря! Я тебя больше всего на свете люблю... - Она
высвободила руки, обхватила, как тогда, у порога, за шею и прижалась щекой к
лицу.
- Ты ч это!.. Мать же увидит, - опешил он.
- Пусть видит, никого я не боюсь. Ты меня, Боря, прости... Я вела себя,
как дура. Вс боялась, что если тебя не придерживать, то ты... потребуешь
такое, чего нам ещ нельзя делать...
Сказав это, она покраснела до корней волос. Борис ув л е на другую
сторону стога, упрятал, расстегнув свое пальтишко, е руки под мышки,
прикутал полами.
- И ты, значит, решила больше этого не бояться?
- Не знаю, как и сказать... - Прильнула, чтоб спрятаться от его глаз. -
Мы недавно разговаривали с Ирой. Она безумно любит Рудика и была готова ради
него на вс . Ну, ты понимаешь, о ч м речь. А он узнал и говорит: "Выкинь ты
из головы эти глупости, аж пока мы не поженимся". Я и подумала: если уж он
так, то ты и подавно не позволишь себе ничего подобного... Разве не так? -
подняла на него глаза.
- Спасибо, что хоть с чужой помощью дотямкала!.. Дурочка ты, вот и вс .
Так закончилось выяснение отношений, теперь уже надолго.
И з д о м у вышли затемно. Туман догадался, куда это собрались хозяин с
друзьями, и жалобно скулил, просясь с цепи. Но его в этот раз не взяли: чего
доброго, угодит в петлю да задавится. И долго ещ доносился сквозь густой
туман похожий на плач скул ж и просительное тявканье...
Зайца поубавилось заметно. То ли много отловили (только Миша с Борисом
взяли более сотни), то ли косой перебрался в сады, где корму побольше, но
того, что с осени, уже не было. Дошли до гравийки, это около тр х
километров, а вспугнули всего двух. Впрочем, возможно, что причина тому
туман.
Гравийка местами сильно попорчена гусеничной техникой, но была ещ
достаточно проезжей. Забегая впер д, скажем: в десятых числах февраля она
стала непролазной, и при отступлении, а лучше сказать - бегстве, фашисты
бросили здесь уйму завязших по брюхо машин и вооружений.
Пройдя немного обочиной, свернули в степь, рассредоточившись так, чтобы
из-за тумана, плотными волнами накатывавшегося со стороны плавней, не терять
из виду друг друга. По такой погоде легко сбиться с направления, но эти
места нашими зайчатниками исхожены были вдоль и попер к неоднократно, им то
и дело попадались знакомые ориентиры - терновничек, полынный островок на
солончаке, другие, по которым безошибочно и держали путь.
Стали попадаться настороженные петли, и вскоре Борис свистом дал знать,
что набрел на зайца. Друзья поспешили к нему. Косой, рослый и упитанный,
вытолочил метровый круг в стремлении вырваться, но не смог ни петлю
перекусить, ни колышек выдернуть - задушился. Борис высвободил его, связал
за лапы и повесил на плечо; Миша подровнял проволоку, отош л на несколько
метров, воткнул колышек и насторожил снасть поновой.
- Вот это - проволока! Побывал заец - и как новенькая, - похвалил он. -
Скоро должны повстречать и самих ивановцев.
- А вон они, кажись, нарисовались!
- Точно... И спешат в нашу сторону, воще...
- И вроде как должок при них!
Ребята остановились, поджидая. Туман поредел, видимость улучшилась.
Заметив у Бориса зайца, новоявленные хозяева решительно прибавили шагу. По
всему было видно, что спешат отнюдь не извиняться.
- Это обратно вы, субчики! - высокомерно воскликнул Рыжий - плотного
сложения малый, с виду лет под восемнадцать. - Тогда мы о вас не стали
мараться, скы-ы, Сир га? Но с дни вы зубов недосчитаетесь... А ну снимай
зайца!
Ванько встал между ним и Борисом.
- Охолонь, приятель! И не разевай сильно рот, а то кишки простудишь.
- Чево-чево? - Рыжий вытер травой заостр нный конец ципа,
демонстративно вскинул на плечо. - Сир га, он что-то провякал?
В отличие от "Сир ги" - тоже плотного, но русоволосого, обутого в
резиновые сапоги парня - Рыжий был в постолах из сырой кожи и в солдатских
обмотках. Напарник тем временем достал из кармана складной садовый нож,
ногтем откинул кривое лезвие и тоже принял недвусмысленную позу... Возможно,
они хотели всего лишь припугнуть, но Миша гадать не стал:
- А вот это видел? - спросил тоже заносчиво, ставя пистолет на боевой
взвод. Рыжий растерянно переглянулся с Сер гой. - Бросай цип, рыжая морда! -
направил в его сторону дуло; тот медлил, возможно, с перепугу. Раздался
выстрел, пуля ушла в землю в метре от его ног. И железный прут, согнутый с
одного конца наподобие трости, и нож тут же упали в траву. - Вот так бы и
сразу, зубные мастера, скы-ы, Боря? - съехидничал, передразнивая рыжего.
Вынул из рукоятки обойму, чтоб видели, что она ещ не пустая, и затолкнул
обратно, предупредив:
- И не вздумайте драпать!
Он поднял нож, сложил его о колено, сунул в карман. Цепок поднял
Ванько, без видимых усилий согнул пополам, получилось нечто вроде английской
булавки. Противники сделали при этом "большие глаза".
- А теперь давайте спокойно разберемся, кто из нас не прав и кто
виноват больше, - предложил как ни в ч м не бывало.
- Да вы не бойтесь, мы бить не собираемся, скы-ы, Боря? - Миша сунул
пистолет в карман.
- Вы отняли у этих пацанов двух зайцев. Было такое?