Резник Майк. Прорицательница

   Он вышел, а Мышка принялась бродить по комнате, включила головизор, проверила октафонический музыкальный центр, осмотрела шкафчики в ванной и шкафы в спальнях — больше по привычке, чем из надобности.
   Через несколько минут в комнате появилась Пенелопа.
   — Ты рано вернулась, — заметила Мышка. — Разве ты не подружилась с девочками?
   — Нет, мне очень понравилось, — сказала Пенелопа.
   — Тогда в чем дело?
   — Нам надо уходить, Мышка.
   — Уходить? Ты имеешь в виду — из гостиницы?
   Пенелопа кивнула.
   — Быстро.
   — Кто-нибудь узнал, что мы здесь?
   — Да.
   — Сколько у нас есть времени? — спросила Мышка.
   — Может быть, десять минут, может быть, немного меньше.
   — Хорошо, — сказала Мышка. — Мерлин сейчас в баре. Забираем его и сматываем удочки.
   — Нет! — воскликнула Пенелопа.
   — Он только что рисковал для нас жизнью, не забудь, — сказала Мышка.
   — Он нам не нужен, Мышка.
   — Мы не предаем своих друзей, Пенелопа; — строго сказала Мышка. — Я тебе уже это, кажется, объясняла. — Она встала и направилась к двери. — Интересно, как это они так быстро нас нашли? Я думала, что на несколько дней мы здесь в безопасности.
   — Мерлин им как раз сейчас все рассказывает.
   — Они здесь!
   — Нет. Он говорит с ними по видеофону, но они будут здесь очень скоро.
   — Ты видела, как он им звонит?
   Пенелопа приложила палец к виску.
   — Вот здесь.
   Мышка долго и внимательно смотрела на девочку.
   — Ты уверена?
   — Да.
   — Вот двуличный мерзавец!
   — Пойдем, Мышка, — сказала Пенелопа, трогая ее за рукав. — Надо спешить!
   — Где тот твой друг, которого мы должны были встретить на Каллиопе? — спросила Мышка. — Вот сейчас нам бы совсем не помещал хороший друг!
   — Не знаю.
   Мышка вышла в коридор, осмотрелась, проверяя, не возвращается ли Мерлин, потом кивнула Пенелопе.
   — Сюда, — сказала она, уводя ее влево по коридору. — Там нам пришлось бы идти мимо бара, а я не хочу, чтобы он видел, как мы уходим.
   Пенелопа, прижимая к себе куклу, спешила за Мышкой, держа ее за руку.
   — Быстрее, — сказала Мышка, увеличивая темп. — Если повезет, то мы успеем поймать такси и уехать раньше, чем Мерлин обнаружит, что нас уже нет.
   Они пробежали мимо маленького голографического театра, кофейни, большого закрытого бассейна и осторожно вышли в холл.
   — Друзья Мерлина уже прибыли? — шепотом спросила Мышка.
   — Нет еще, — сказала девочка.
   — Отлично. Побежали.
   Они быстрым шагом пересекли холл и вышли наружу, где Мышка принялась ловить такси.
   — Ну когда же все это кончится? — устало повторяла Пенелопа.

ГЛАВА 24

   Если Ксанаду выставлял напоказ сотням тысяч туристов ухоженную парадную сторону Каллиопы, то Новая Гоморра демонстрировала сторону менее процветающую. Город этот вырос посреди травянистых равнин, как нарыв на гладкой поверхности западной саванны. Он располагал семью мультиатмосферными гостиницами, и почти все иножители, попадавшие на Каллиопу, немедленно отправлялись в Новую Гоморру.
   Имелись здесь свои достопримечательности, непременные на Каллиопе развлечения, улицы были достаточно безопасны, и многие сафари начинались от площадки Норфолк II — но, может быть, оттого, что у иножителей было не так много денег, а может быть, просто потому, что они были иножители, развлечения Новой Гоморры казались не такими соблазнительными, как у ее восточного соседа.
   Там, где Ксанаду предлагал цирки со сказочными акробатами и экзотическими животными, Новая Гоморра предлагала карнавалы, уличные представления и шулеров. Если в Ксанаду были театры, в Новой Гоморре располагались голографические шоу. В Новой Гоморре гостиницы были простыми, функциональными конструкциями, а в Ксанаду даже самые дешевые выглядели как дворцы. Если Ксанаду мог похвастаться изысканными ресторанами с тонко приготовленными блюдами, то Новая Гоморра предлагала в изобилии столовые для иножителей с набором яств, которых большинство людей никогда не видело, не говоря уж об их несъедобности для человека.
   Мышка и Пенелопа избегали космопортов, понимая, что за космопортами будут наблюдать особо. Поскольку к их услугам была вся остальная поверхность планеты, Пенелопа взглянула на карту и сразу ткнула пальцем в Новую Гоморру. Им понадобилось трое суток, чтобы добраться туда самыми головоломными и окольными путями, и к концу путешествия их жизненные силы и наличность оказались в равной степени на исходе. Мышка, не видевшая постель вот уже три дня, хотела было потратить последнюю сотню кредиток на гостиницу, но Пенелопа настояла, чтобы они сразу отправились на какой-нибудь карнавал.
   — Зачем? — устало спросила ее Мышка.
   — Потому что там мы встретим моего друга.
   — Ты уверена, что твой друг на самом деле существует? — спросила Мышка. — Я хочу сказать, что раньше, когда он был очень нужен, он так и не появился.
   — Теперь он нам нужен еще больше, — сказала Пенелопа.
   — Если он здесь сейчас, то он будет здесь и завтра утром, — отозвалась Мышка. — Давай лучше снимем комнату и отоспимся хотя бы.
   — Я боюсь его упустить, — сказала Пенелопа.
   — Ты говоришь так, как будто он странствующий коммивояжер.
   — Я не знаю, кто он. Я просто знаю, что он здесь.
   — И ты полагаешь, что он на одной из местных ярмарок? — спросила Мышка.
   — Не знаю. У меня просто есть ощущение, что нам обязательно надо отправляться туда.
   — Что ж, до сих пор твои ощущения обычно оправдывались, — сказала Мышка с усталым вздохом. — Пошли.
   Они сели в автобус, бесплатно доставлявший туристов до ближайшей ярмарки, предназначенной для семейных пар с детьми. Уже издалека был слышен восторженный детский визг из палаток; в толпе сновали десятки клоунов, людей и иножителей, раздававших бесплатные билеты на развлечения попроще.
   — Ну? — спросила Мышка.
   Пенелопа покачала головой.
   — Нам не сюда.
   — Слава тебе Господи, — вздохнула Мышка. — Все эти умытые, бессмысленные лица глав семейств меня просто бесят.
   — Тебе не нравятся семьи, Мышка? — спросила Пенелопа.
   Мышка неопределенно пожала плечами.
   — Не знаю. У меня просто никогда не было семьи. — Она посмотрела на Пенелопу и улыбнулась. — Ты для меня, впрочем, самая настоящая семья.
   — И ты для меня семья, — с готовностью ответила Пенелопа. — Ты и Марианна.
   — Ну куда теперь? — Спросила Мышка.
   — Давай просто отправимся дальше, — сказала Пенелопа. — Когда мы окажемся в нужном месте, я сразу узнаю.
   — Как скажешь, — сказала Мышка, останавливая следующий бесплатный автобус.
   Они миновали зоопарк под открытым небом, в котором содержались в основном инопланетные звери, огромный стадион, на котором, похоже, в этот день не было соревнований, большую ферму по выведению гигантских рептилий с Антареса и наконец оказались на кипящей жизнью ярмарке.
   — Это здесь, — прошептала Пенелопа, дергая Мышку за рукав, и Мышка попросила водителя высадить их.
   — Да здесь, наверное, не меньше тридцати акров, — сказала Мышка, остановившись у входа. — Ты хоть имеешь представление, как он выглядит?
   — Я даже не знаю, это он или еще кто-нибудь, — ответила Пенелопа. — Но я точно знаю, что мы найдем его здесь или он найдет здесь нас.
   — Ты его узнаешь, когда увидишь?
   Пенелопа пожала плечами.
   — Наверное.
   Мышка заплатила за вход, и они провели следующие несколько часов, протискиваясь сквозь толпу туристов, прохаживаясь мимо бесконечных рядов игр и выставок, мимо фокусников и шулеров, стриптизерш и уродцев, пони, на которых можно было покататься за мелкую монетку, дрессированных коров и свиней со старушки Земли.
   — Я уже готова сдаться, — сказала Мышка, когда дневная кара достигла своего пика. Она села за пустой столик около открытого кафе и указала Пенелопе на стул рядом с собой. — Здесь, наверное, не меньше пятнадцати тысяч человек, — продолжала она, когда девочка присела рядом. — Мы, наверное, раз десять прошли мимо него и даже не заметили.
   — Он будет здесь, — твердо заявила Пенелопа.
   — Скоро?
   — Не знаю.
   — Сегодня? Завтра? На следующей неделе? — уныло спросила Мышка. — Я не хочу тебя огорчать, но мы почти банкроты. Большая часть наших денег осталась у Вечного Малыша, а остаток я уже почти весь потратила. И чтобы искать твоего загадочного друга, и чтобы заказать себе билет с этой планеты, нужно найти способ раздобыть денег. Имеющихся хватит еще от силы на три дня — четыре, если мы найдем себе гостиницу из самых дешевых. — Она помолчала. — Не знаешь, за это время, твой друг появится?
   Пенелопа пожала плечами.
   — Не знаю.
   — Ты уверена, что мы сейчас там, где надо? — спросила Мышка. — В Новой Гоморре полно ярмарок.
   — Мы именно там, где надо.
   Мышка глубоко вздохнула.
   — Тогда, вероятно, для нас лучшим вариантом будет остаться прямо здесь, на ярмарке. Чем меньше мы будем показываться в Новой Гоморре, тем меньше вероятность, что нас заметят.
   — А нам разрешат здесь остаться? — спросила Пенелопа.
   — Только не в качестве туристов. Однако я тут приметила много пустых палаток и будок, так что все, что нам надо сделать, — это выдумать себе номер и убедить менеджера, что мы сможем привлечь клиентов.
   — А что мы можем делать?
   — Это, конечно, задачка, — призналась Мышка. — Я, допустим, могла бы наняться в стриптизерши, но я такая костлявая и жилистая, что мне будут платить, только бы я все обратно надела.
   — Неправда! — горячо возразила Пенелопа. — Ты очень красивая, Мышка.
   — Ну это спорный вопрос, — уклончиво ответила Мышка. — В любом случае, поверь мне на слово, в этом качестве меня не возьмут.
   — Тогда что же нам делать?
   Мышка задумчиво склонила голову, потом взглянула на Пенелопу и улыбнулась:
   — Ты знаешь, чего я здесь не видела, хотя мы прошли всю ярмарку вдоль и поперек три раза?
   — Чего?
   — Палатки с гадалкой.
   — А что такое гадалка? — спросила Пенелопа.
   — Гадалка? Это обычно женщина, которая притворяется, что умеет делать то, что у тебя на самом деле получается, — предсказывать будущее. — Она ненадолго задумалась. — Ты помнишь, как видела мои карты в казино на Последнем Шансе?
   — Да.
   — Ты как полагаешь, смогла бы ты предсказать, кто выиграет гонку или схватку?
   — Наверняка, — сказала Пенелопа. — Сейчас я умею это делать намного лучше, чем раньше.
   — А когда не сможешь, то и будешь знать, что не сможешь, да?
   — Именно.
   — Тогда можем открывать собственное дело.
   — Здорово! — воскликнула Пенелопа. — Тогда, после того как мы погадаем и заработаем немного денег, то сможем отправиться на бега или на боксерский матч, я скажу тебе, кто выиграет, и мы на него и поставим, а потом…
   — Не пойдет, — прервала ее Мышка. — Если я выиграю слишком много денег, то привлеку к себе ненужное внимание. Лучше делать это незаметно, потихоньку. — Она посмотрела на Пенелопу и сосредоточенно; сощурилась. — И еще одна проблема плюс ко всему. Если пойдет слух, что на ярмарке появилась маленькая девочка, которая угадывает будущее, то к нам пожалуют гости — не самые приятные гости.
   — Тогда можно сделать так же, как на Последнем, Шансе, — предложила девочка.
   — Я же тебе сказала: мы не можем рисковать, делая большие ставки.
   — Ты не поняла, — сказала Пенелопа. — Я имею в виду, что мы сделаем так же, как тогда в карты. Ты играла, а я тебе давала сигналы. Может быть, ты притворишься гадалкой, а я буду тебе подавать сигналы, что тебе надо нагадать.
   Мышка обдумала ее предложение.
   — А что, — призналась она наконец, — это идея.
   И поскольку лучших идей как-то не появилось, они; провели остаток дня, разрабатывая сложную систему сигналов, с помощью которых Пенелопа должна была сообщать Мышке необходимую информацию о ее клиентах. Потом Мышка нашла менеджера выставок и аттракционов, коротко и быстро продемонстрировала ему свои способности, предложила ему шестьдесят процентов выручки в обмен на использование свободной палатки плюс еду и ночлег на территории, и через десять минут они принялись за дело.
   Вечер они провели, разрисовывая палатку и мастеря подходящий костюм гадалки для Мышки, потом съели поздний ужин в столовой для персонала и свалились почти без чувств на топчаны, поставленные в задней части палатки.
   На следующее утро они проснулись рано, быстро позавтракали и стали ждать открытия ярмарки. Пенелопа находилась в таком возбуждении, что едва могла усидеть на месте.
   — Расслабься, — посоветовала ей Мышка. — Они еще полчаса не будут открывать ворота.
   — Знаю, — сказала Пенелопа. — Но разве это не удивительно и не замечательно? Мы снова вместе работаем! И посмотри, как здесь много людей, какие одежды, дети, а сколько иножителей!
   — И все жулики, — сказала Мышка.
   — Что?
   Мышка усмехнулась.
   — Да нет, ничего. Я просто очень рада, что ты наконец счастлива.
   — О да. А мы можем всегда работать вместе, Мышка?
   — Я бы с большим удовольствием ушла на пенсию и прозябала в роскоши, — сказала Мышка с улыбкой. — А пока это невозможно, мы с тобой — одна команда.
   Вскоре и остальные участники ярмарки принялись в спешке открывать свои палатки, устанавливать будки и лотки. Две трети из них составляли кричаще разодетые люди, но было и множество канфоритов, лодинитов, моллутов, домарианцев, а прямо напротив них заправлял какой-то совершенно бессмысленной, с точки зрения Мышки, азартной игрой иножитель неведомой даже самому менеджеру расы. Это было двуногое существо, покрытое светло-зелеными чешуйками, с серым панцирем на спине от шеи до ягодиц. В нем не было и полутора метров роста, но его массивное тело и тяжелые конечности безошибочно говорили о невероятной силе. Мышка кивнула ему в знак приветствия, и оно приоткрыло свой клюв, изображая нечто, что, как надеялась Мышка, у его расы означало приветственную улыбку.
   Потом распахнулись ворота, и бесконечный поток туристов нового дня хлынул на пустынные улицы ярмарки. Мышке пришлось ждать своего первого клиента почти три часа, а второго — еще два, но потом на местных бегах случился выигрыш со ставками один к двадцати трем, по ярмарке прошел слух, что некая гадалка предсказывала это, и вскоре к ней выстроилась очередь.
   Она гадала для несчастных, обманутых мужей и неверных жен, полных надежд игроков и безнадежных наркоманов, богатых и бедных, людей и иножителей, честных и подлых. Пенелопа не отлучалась дальше чем на пять метров, играя свою роль сборщицы денег и зазывалы.
   А потом, на третье утро, сразу после того, как она предсказала лодиниту с грустными глазами желательный для того результат матча без правил среди супертяжеловесов, что должен был происходить тем же вечером, в палатку вошел очередной посетитель, и Мышка увидела перед собой знакомую бородатую физиономию.
   — Ну и заставили вы нас побегать, — сказал Янки Клиппер без всякой враждебности в голосе. Он крепко держал Пенелопу за руку и под одеждой прижимал ей к боку пистолет.
   — Как вы нас нашли? — спросила Мышка.
   Он ухмыльнулся.
   — А как вы думаете, сколько вы можете предсказать удач прежде, чем пресса начнет кричать, что на бегах творится что-то неладное?
   Мышка огляделась, но не увидела ни одного из головорезов пирата.
   — А где же все ваши люди?
   — Они разыскивают вас по всей Новой Гоморре, — ответил Янки Клиппер. — Некоторые отправились на бега, некоторые околачиваются в казино. А я подумал, что стоит пойти на ярмарку, — разве можно придумать для вас прикрытие лучше, чем ярмарочная гадалка? — Он весело улыбнулся. — Вы прямо как тот дезертир, что спрятался посередине поля брани.
   — А теперь что? — спросила его в упор Мышка.
   — Теперь вы свободны.
   Мышка нахмурилась.
   — Не понимаю.
   — Вы плохо влияете на ребенка, — объяснил пират. — Я забираю ее с собой, а вы можете идти куда вздумается.
   — Нет! — вскрикнула Пенелопа.
   — Надо, дорогая моя, — сказал Янки Клиппер. — Я прекрасно понимаю, что, имея в своих руках Мышку, можно заставить вас быть более сговорчивой, но дело в том, что она помогла вам сбежать, что доставило мне кучу неприятностей, не говоря уже о цене трехдневной охоты за маленькой девочкой в многомиллионном городе. Кроме того, — заключил он, — так как я планирую избавиться от вас еще до заката, мне, по правде говоря, совершенно все равно, будет ли ваш новый… э-э-э… хозяин иметь в своем распоряжении средства управления вами или нет.
   — Вы не можете разлучить нас! — крикнула Пенелопа.
   — Могу и сделаю, — отозвался пират. Он повернулся к Мышке. — В том случае, если вы за мной последуете, я, не колеблясь, вас убью.
   Мышка беспомощно смотрела на него, ее мозг лихорадочно перебирал и отбрасывал варианты, каждый из которых был еще несбыточнее предыдущего. Наконец ее плечи поникли, и она со вздохом вынуждена была признать поражение.
   — Тогда, раз нам больше нечего друг другу сказать, я вас покину, — объявил Янки Клиппер, крепче сжимая руку Пенелопы.
   Вдруг массивный чешуйчатый иножитель вышел из своей палатки и тяжело приблизился к ним.
   — Прошу у вас прощения, — произнес он с сильнейшим акцентом, — но я должен говорить с Прорицательницей.
   — Что ж, я не буду вас отрывать от столь важного занятия, — осклабился пират. Он еще раз подтолкнул Пенелопу. — Пойдемте, юная леди.
   — Нет, — сказал иножитель, преграждая им дорогу. — Я должен говорить с Прорицательницей.
   — Вон она сидит, — сказал Янки Клиппер, кивая головой в сторону Мышки. — А теперь отойдите, пожалуйста.
   — Я смотрел на них все это время, — спокойно продолжал иножитель. — Я знаю, кто здесь Прорицательница, а кто самозванка.
   — Мне неинтересно, что вы знаете! — раздраженно воскликнул Янки Клиппер.
   — И напрасно, — сказал иножитель. — Ибо среди того, что я знаю, есть и следующее: вы совершили тяжкую ошибку.
   — Что? Ошибку?
   — Вы не смеете прикасаться к Прорицательнице без ее соизволения.
   — Да вы знаете, с кем говорите?! — воскликнул Янки Клиппер.
   — Да, — безмятежно ответил иножитель. — С человеком, не успевшим исправить свою ошибку.
   И с тем же хладнокровием, с каким он все это говорил, иножитель внезапно извлек оружие, подобного которому Мышке не доводилось видеть никогда раньше, раздался едва различимый жужжащий звук, и Янки Клиппер скорчился на земле. Он был мертв.
   Иножитель протянул Пенелопе руку.
   — Пойдем со мной, Прорицательница, — сказал он мягко. — Я ждал тебя.
   Пенелопа заглянула в его ужасное лицо со счастливой улыбкой.
   — Мой друг, — сказала она.

Часть 4
КНИГА ЧЕРЕПАХИ КВАЗИ

ГЛАВА 25

   Существо выглядело рептилией, но на самом деле не было ни рептилией, ни любой другой знакомой Мышке формой жизни.
   Его мощные конечности и массивный торс казались мужскими, но оно не обладало полом, по крайней мере в том смысле, который был доступен пониманию людей. Янки Клиппера оно убило совершенно хладнокровно, но поведение его было вежливым и даже почтительным, особенно по отношению к Пенелопе.
   Его имя было невозможно произнести, так что Мышка, раз взглянув на его зеленые чешуйки, сероватый панцирь, мягкий клюв и смыкающиеся посередине глаза веки, решила называть его Черепахой Квази. Оно не проявило ни одобрения, ни неодобрения, но отзывалось на это имя, и в общем-то это было все, что нужно.
   Так как его оружие не произвело никакого шума и не привлекло ничьего внимания, оно просто позвало доктора, когда пират упал на землю, и в возникшей затем суматохе подождало, пока Пенелопа заберет из палатки Марианну, потом взяло девочку за руку и спокойно повело ее к выходу с ярмарки. Мышка вытащила из кассы свою часть выручки и быстро последовала за ними к главным воротам. Автобус довез их до космопорта, а там они сразу погрузились на корабль Черепахи Квази.
   Мышка пребывала в полной уверенности, что кто-нибудь из людей Янки Клиппера обязательно их заметит, но Пенелопа не выказывала никаких признаков страха или опасения, и вскоре они благополучно покинули Каллиопу и понеслись прочь, в глубь Внутренней Границы.
   — Нам скоро придется сесть в человеческой колонии, — объявил Черепаха Квази после того, как они покинули систему Каллиопы. Все трое сидели в рубке корабля, который был спроектирован явно не для людей. Потолок был необычайно низок, а кресла предназначались для существ с панцирем на спине, как у Черепахи Квази. Цвета, даже на панели управления и клавишах корабельного компьютера, были: таким блеклыми, что Мышка пришла к заключению: раса, сконструировавшая корабль Черепахи, воспринимала цвета совсем не так, как люди.
   — У меня нет съестных припасов, пригодных для людей, — продолжал иножитель.
   — Значит, вы не ожидали нас? — спросила Мышка.
   — Нет.
   — Почему же вы решили нам помочь?
   — Она Прорицательница, — сказал Черепаха Квази.
   Мышка нахмурилась.
   — А это здесь при чем? Ваша религия случайно не предсказывает пришествия Прорицателя?
   — Моя религия является моим частным делом, — спокойно ответил иножитель, но таким тоном, который ясно давал понять, что тема закрыта.
   — Тогда мне придется повторить вопрос, — сказала Мышка, пытаясь устроиться поудобнее в не предназначенном для человека кресле. — Почему вы нам помогли?
   Черепаха Квази повернулся к девочке.
   — Вы Пенелопа Бейли, не так ли?
   — Да, — ответила Пенелопа, усаживая Марианну рядом с собой на широком сиденье.
   — Вот почему.
   — Можно подумать, что вы просто еще один охотник за премией, — сказала Мышка. — Но это невозможно. Во-первых, вы не знали, что мы появимся на Каллиопе, и, во-вторых, что важнее, Пенелопа вам доверяет.
   — Это правда, — хладнокровно согласился Черепаха Квази. — Я не предвидел вашего появления на Каллиопе, и мне можно доверять.
   — Тогда, может быть, вы мне все-таки скажете, почему вы нами интересуетесь?
   — Я вами не интересуюсь совсем.
   — Вы из тех личностей, с которыми тяжело разговаривать, — сказала Мышка огорченно.
   — Я совсем не личность, — ответил иножитель. — Я… — И он произнес слово, которое Мышка раньше не слыхала и повторить бы не смогла. — Но вы можете меня называть Черепахой Квази.
   — Хорошо, Черепаха Квази, — сказала Мышка. — Тогда начинаем все сначала. Почему вы интересуетесь Пенелопой?
   — Она Прорицательница.
   — Вы только это и повторяете! — рявкнула Мышка.
   — Это правда.
   Пенелопа хихикнула, а Мышка попыталась сохранить самообладание.
   — Почему для вас имеет значение, Прорицательница она или нет? — продолжала Мышка.
   — Потому что если бы она не была Прорицательницей, то оказалось бы, что я без причины убил человека, — ответил Черепаха Квази.
   — Почему вы убили человека? И не говорите мне, пожалуйста, что это потому, что она — Прорицательница.
   Черепаха Квази хранил молчание.
   — Ну? — требовательно спросила Мышка.
   — Вы приказали не отвечать вам, — терпеливо объяснил иножитель.
   — Я сейчас с ума сойду, — сказала Мышка. В ярости она начала топать ногами, но сразу же прекратила, поняв, что из-за этого движения она теряет равновесие и съезжает в углубление, предназначенное для панциря иножителя. — Не можете ли вы объяснить простыми и ясными словами, почему вы почувствовали, что должны ее спасти?
   — Конечно. Раньше вы об этом меня не спрашивали.
   Мышка едва удержалась от того, чтобы возразить ему, но дождалась, пока он не продолжит.
   — Мой мир не входит в Республику, — сказал Черепаха Квази. — Но он не является и членом Конфедерации. Мы — неприсоединившийся мир вот уже несколько столетий, стали им еще до того, как появилась Конфедерация, и даже раньше, до того, как Республика сменила Империю.
   — Какое это имеет отношение к Пенелопе?
   — Вы спросили, — сказал Черепаха Квази, не выказывая раздражения, — позвольте мне ответить.
   — Извините, — сказала Мышка. — Продолжайте, пожалуйста.
   — Мой мир желает оставаться нейтральным. Мы не стремимся поддерживать торговлю или заключать договор с любым другим миром или расой. — Иножитель остановился, как будто подбирая для выражения своих мыслей соответствующие понятия людей. — Мы будем сопротивляться любой попытке ассимиляции нас в любое сообщество. — Он опять остановился. — Люди всегда жаждали новых миров. Недалек тот день, когда они возжаждут мой. До сих пор мы были в состоянии сохранять нейтралитет, поддерживая баланс сил; но если люди, что правят Республикой, добьются поддержки и помощи Прорицательницы, то они в конце концов уничтожат Конфедерацию, а затем настанет день, когда они не будут просить нас присоединиться к ним, но придут требовать.
   — Да она всего лишь ребенок! — запротестовала Мышка. — Она всего на один шаг опережает действия людей, которые ее преследуют; как вам могло прийти в голову, что она в состоянии определить исход галактической борьбы за власть?
   — Дети растут.
   Мышка довольно долго смотрела на Черепаху Квази, безуспешно пытаясь понять, что выражает его лицо.
   — Мне начинает казаться, что у вас нет намерения дать ей вырасти, — медленно сказала она. — Единственный для вас способ не дать ей попасть в руки ваших врагов — это убить ее.
   — Это потому, что вы глупы, — все так же невозмутимо ответил иножитель.