Резник Майк. Прорицательница

   — Если я собираюсь улететь когда-нибудь с этой паршивой планетки, мне нужны большие деньги.
   — На твоем месте я бы придумал другой способ их добывать.
   — Я могу получить то, что мне надо, еще за один вечер, — сказала она. — Не мог бы ты продлить свою защиту еще на сорок восемь часов?
   Он ответил не сразу, обдумывая ее просьбу.
   — Я дам тебе знать, — сказал он, вставая из-за стола и направляясь прочь.
   Когда только он ушел, Пенелопа подошла к Мышке.
   Мышка подозвала кассира, обменяла жетоны на наличные, а потом, взяв Пенелопу за руку, направилась в обход многочисленных столов к двери казино; в нескольких шагах позади за ней неотступно следовал Вечный Малыш.
   — Славно провели время, как я погляжу, — сказал Малыш, когда они вышли на улицу.
   — О да.
   — Заработали достаточно, чтобы улететь прямо сейчас, или мы еще здесь побудем?
   — Я хочу поиграть еще один вечер, — ответила Мышка.
   — Отлично.
   Она остановилась и с любопытством уставилась на него:
   — Почему это вдруг вам стало не все равно?
   — Потому что вы выиграли сегодня не у кого-нибудь, а у Короля Зазывалы, — сказал Вечный Малыш. — Он вернется.
   — И принесет еще денег, я надеюсь, — сказала она, пытаясь преодолеть растущее беспокойство.
   — Если вам повезет.
   — А если не повезет? — спросила Мышка.
   Глаза Вечного Малыша загорелись предвкушением:
   — Тогда… У меня есть предчувствие, что тогда повезет мне, — сказал он.

ГЛАВА 12

   Мышка безмятежно проспала все следующее утро и провела остаток дня, слоняясь по комнате и просматривая старые телепрограммы с Пенелопой, которая была готова смотреть все по …надцатому разу, когда выдавался случай делать это не в одиночку, а в компании.
   Еду она заказала в номер, а перед закатом приняла продолжительный душ, оделась во все то новое, что успела купить во время короткой пробежки по магазинам Дальнего Приюта (и которое все равно выглядело серым и скучным по сравнению с тем, что ей предстояло увидеть на посетителях казино), и провела несколько минут, причесывая растрепанные волосы Пенелопы и в последний раз инструктируя ее. Потом в сопровождении девочки она покинула гостиницу и быстро прошла несколько сот метров, отделявших ее от таверны и казино.
   Айсберг ожидал ее внутри, как она и подозревала. Он остановил ее прежде, чем она успела пройти к столу, где Король Зазывала, одетый еще более роскошно, чем накануне, и все с той же крошечной инопланетной птичкой на плече, сдавал карты троице мужчин, чья синеватая кожа выдавала в них мутантов из колонии на Каккаба Кацу IV.
   Мышка нашла взглядом Вечного Малыша, который в одиночестве сидел за столом точно посередине между залами казино и таверны, потом повернулась к Пенелопе:
   — Иди посиди с Малышом.
   Пенелопа послушно кивнула, остановилась у бара попросить колоду карт поиграть, разрешила бармену налить специально для себя в элегантный стеклянный бокал для коктейлей фруктового сока, потом присоединилась к Вечному Малышу за его столиком.
   Мышка повернулась и посмотрела Айсбергу прямо в глаза:
   — Что же ты решил, Карлос?
   — Если ты настаиваешь на использовании девочки, я отменяю свою защиту.
   — Мне нужны еще деньги, — сказала Мышка. — Мне придется в таком случае рассчитывать на поддержку другого моего защитника.
   — Это его? — спросил Айсберг, кивнув головой в сторону Вечного Малыша. — Даже и думать забудь. Здесь он не смог бы защищать тебя даже пять секунд.
   — Ему неплохо удается защищать людей вот уже больше двухсот лет, — сказала Мышка.
   Айсберг покачал головой:
   — Ему неплохо удается убивать людей вот уже больше двухсот лет. Есть определенная разница. И единственная причина, по которой он все еще живой, заключается в том, что он защищает себя сначала, а своих клиентов — уже потом. — Айсберг оглядел привычным взглядом бар и казино. — Здесь сейчас находятся шесть мужчин и три женщины, которые прекрасно разбираются в этом виде деятельности. Любой из них сможет убить тебя и украсть ребенка в ту самую секунду, как будет отменен мой приказ. Даже Вечный Малыш не спасет тебя от них от всех.
   Мышка обвела взглядом помещение, пытаясь распознать девятерых убийц и охотников за премиями.
   Двоих-троих она знала по голографиям, еще одного угадала по характерному оружию… но тут же ей пришлось признаться себе, что более половины охотников ей были неизвестны.
   — Принимай решение, — сказал Айсберг. — Делай, что считаешь лучшим. Но помни о том, что я тебе сказал. Если ты решишься использовать девочку против Короля Зазывалы, я…
   В этот момент в двери таверны «В Конце Пути» вошли двое, человек и иножитель, и Айсберг нахмурился.
   — Что такое? — обеспокоилась Мышка.
   — Ничего, — ответил Айсберг.
   — Вот только не говори мне «ничего», Карлос, — резко сказала она. — Мне доводилось видеть этот взгляд.
   Он повернулся к ней.
   — Ты помнишь, что я тебе сказал насчет того, чтобы не использовать девочку?
   — Да.
   — Забудь. — Он едва заметно кивнул головой в сторону двух вновь прибывших. — Твой друг только что сравнял счет.
   Она слегка повернулась ровно настолько, чтобы видеть их краем глаза.
   — Кто это? — спросила она.
   — Человека зовут Золотой Герцог. Слышала о нем что-нибудь?
   Она покачала головой.
   — Так присмотрись к нему хорошенько, — тихо продолжал Айсберг. — И если тебе когда-нибудь придется встретиться с ним где-нибудь, кроме как на Последнем Шансе, то беги без оглядки.
   — Убийца? — спросила она.
   — Всего понемножку, — ответил Айсберг, посматривая исподлобья на высокого, худого как скелет человека.
   Предки Золотого Герцога, очевидно, происходили с Востока, что было заметно по разрезу его глаз, оттенку кожи, выдающимся скулам и прямым черным волосам. Он передвигался с изящной грацией атлета, как будто готовый в любую секунду изменить направление и скорость движения. Он не носил оружия, но его правая рука оканчивалась сделанным из чистого золота протезом кисти, скрывавшим четыре смертоносных складных ножа, по одному в каждом длинном тонком золотом пальце.
   — Там, в Республике, он был когда-то известен как король наркобизнеса, — продолжал Айсберг, — не говоря уж о другого рода мошенничествах.
   Золотой Герцог и его спутник уселись за стол Короля Зазывалы, и внезапно все остальные игроки, похоже, вспомнили о по рассеянности забытых неотложных встречах и совершили массовый исход к длинной хромированной стойке бара.
   — Он еще и игрок? — спросила Мышка.
   — Не то чтобы очень, — ответил Айсберг.
   — Тогда зачем он сел за карточный стол?
   — Я полагаю, что Король Зазывала пригласил его участвовать в игре с тобой.
   — Но ты только что сказал…
   — Я сказал, что он не ахти какой игрок, — прервал ее Айсберг. — Помощь Королю Зазывале в мошенничестве ведь игрой не назовешь, не правда ли?
   — Как, ты думаешь, они будут действовать? — спросила Мышка.
   — Они скорее всего попробуют тебя подпилить, — ответил Айсберг.
   — Подпилить? — переспросила она. С карточным жаргоном она была мало знакома.
   — У них есть договоренность о сигнале — у кого из них сильнее карты. Остальные двое довольно скоро запасуют, так что если ты и выиграешь, то выигрыш будет много скромнее, но если ты будешь проигрывать, то тебе придется заплатить умопомрачительную сумму, потому что тот, у кого карты лучше, будет поднимать ставку так, как будто ему завтра помирать.
   — Понимаю, — сказала Мышка. Потом кивнула в сторону иножителя: — А это кто?
   — Она-то? — сказал Айсберг, бросая взгляд на гуманоида с широко посаженными оранжевыми глазами, широкими ноздрями, рыжеватым париком, едва прикрывающим зияющие ушные отверстия, в облегающем спецкостюме, благодаря которому по всей поверхности торса и ног циркулировала прозрачная жидкость. — Они называют ее Траур Сентября. Вот она настоящий игрок, и чертовски хороший. Работает подсадной уткой для Короля Зазывалы на инопланетных мирах. — Он продолжал внимательно смотреть на нее. — Она не то чтобы дышит жабрами в этой жидкости, ей просто надо держать кожу все время влажной. Если костюм перестанет перегонять по ней жидкость больше чем на пару минут, то она скукожится и умрет… или по крайней мере впадет в состояние комы, когда все проявления жизнедеятельности прекращаются.
   — Откуда ты знаешь?
   — Я видел, как однажды такой костюм внезапно отказал на одном из ее соплеменников, — ответил Айсберг. — Не очень приятное зрелище. — Он помолчал. — И раз уж на то пошло, то и запах тоже не из приятных.
   Они помолчали еще несколько секунд, потом Мышка наконец решилась задать свой вопрос:
   — А что будет, если Король Зазывала попытается убить меня прямо за столом? Ты даже оружия с собой не носишь.
   — Это мой мир — здесь мне не нужно оружия. Он не посмеет стрелять.
   — Ну а если все-таки?..
   — Тогда в нем окажется одиннадцать дырок прежде, чем он успеет прицелиться.
   — У тебя в баре одиннадцать человек, и все за ним наблюдают?
   — Двенадцать, — отозвался Айсберг. — Я допускаю, что один из них может промахнуться.
   — Где они?
   — Вокруг.
   — Хорошо спрятались, однако, — заметила Мышка, повнимательнее осматривая таверну и казино.
   — Им так положено.
   — Сколько их за этим зеркалом? — продолжала она, кивая в сторону огромного зеркала в глубине бара за стойкой.
   — Несколько.
   — Это одностороннее зеркало, да?
   Айсберг почти улыбнулся:
   — Мало бы было от тех людей пользы, будь это не так, правда?
   — Да, пожалуй, — ответила Мышка. — Что ж, — добавила она, оглядываясь по сторонам, — пойду-ка я лучше к столу, и пусть Король Зазывала со своими головорезами отрабатывает свою репутацию.
   — Просто помни: они совсем не дураки.
   Она улыбнулась, пряча неуверенность, которую внезапно ощутила.
   — Это всего лишь деньги, Карлос.
   — У тебя есть нечто значительно более ценное, чем деньги, и ты рискуешь потерять это нечто, — сказал Айсберг, взглянув как бы невзначай на притихшую за столом Пенелопу. — Король Зазывала и его приятели еще не знают, кто она и зачем здесь, но, если кто-нибудь из вас допустит малейшую оплошность, они догадаются в одно мгновение.
   — Мы все еще под твоей защитой, — напомнила она ему.
   — Я полагал, что ты играешь, чтобы собрать деньги на корабль, — отозвался он. — Как только ты взлетишь с поверхности Последнего Шанса, ты будешь предоставлена самой себе.
   Она заглянула ему в глаза, пытаясь найти какой-то след переживания — раздражения, зависти, ревности, чего угодно, — но не нашла ничего. Потом она повернулась и быстрым шагом пересекла таверну, вошла в зал казино, приблизилась к столу Короля Зазывалы и уселась так, чтобы можно было наблюдать за Пенелопой, не особенно это афишируя.
   — Добрый вечер, мэм, — сказал Король Зазывала. — Надеюсь, что вы готовы предоставить мне шанс отыграть немного моих денег?
   — Если получится, — с милой улыбкой сказала Мышка.
   — Похоже, что сегодня крупной игры не будет, — сказал Король Зазывала. — Нас всего лишь четверо.
   — Для меня в самый раз, — сказала Мышка.
   — Отлично. Этот джентльмен по левую руку от меня зовется Герцог. — Она вежливо улыбнулась Золотому Герцогу, который с безучастным видом рассматривал ее. — А эта прекрасная леди прозывается Сентябрь. — Иножительница с забавным именем Траур Сентября слегка наклонила голову и на мгновение скривила лицо в подобии улыбки.
   — Такая же игра, как вчера? — поинтересовалась Мышка.
   — Это было бы прекрасно, мэм, — сказал Король Зазывала.
   Мышка подала знак кассиру, и тот, открыв сейф, принес множество жетонов по одной тысяче и разложил их в три аккуратные стопки перед ней.
   — Не поднять ли нам ставку сегодня до двух тысяч, мэм? — предложил Король Зазывала.
   — Похоже, вы очень торопитесь отыграться, — сказала Мышка.
   Он пожал плечами.
   — Если вы против…
   Она посмотрела на него в упор.
   — Нет, две тысячи мне вполне подойдет, но только если нам принесут нераспечатанную колоду.
   — Это проявление очень серьезного недоверия, мэм, — сказал Король Зазывала, хотя и не казался удивленным этим требованием.
   — Мы играем на очень серьезные деньги, — ответила Мышка.
   Он пожал плечами и, подозвав служителя, попросил запечатанную колоду. Мышка сама ее вскрыла; Король Зазывала положил в банк два жетона и принялся тасовать карты с изящной точностью, пока остальные игроки разбирали жетоны и делали ставки.
   Мышка выиграла первый круг, притом проиграла три небольшие ставки подряд. Золотой Герцог казался абсолютно равнодушным к игре, бросая карты в самом начале торговли и не отводя от нее своих темных пронзительных глаз. Траур Сентября разыгрывала свои карты с большим изяществом и мягкостью, и из четырех первых кругов она выиграла два.
   Потом Мышка сорвала большой куш, выиграв сразу шестьдесят тысяч кредиток: ее каре — четыре валета — побило полный дом Короля Зазывалы. После этого началось подпиливание, когда Золотой Герцог, Король Зазывала и Траур Сентября по очереди разыгрывали свои карты; тот, у кого ничего особенного не было, быстро выходил из игры, оставляя остальных торговаться с Мышкой. Мышка не смогла определить, как именно им удается подавать друг другу сигналы, да и было ей, по правде говоря, все равно.
   Игра продолжалась еще час, у Мышки постепенно скапливалась значительная сумма, пока наконец, когда очередь сдавать опять перешла к Королю Зазывале, он вдруг перестал тасовать карты, положил их на стол и долго молчал, разглядывая ее.
   — Вы чрезвычайно везучий игрок, мэм, — сказал он наконец.
   — Может быть, я просто талантлива, — отозвалась она.
   Он решительно покачал головой:
   — Нет, я бы скорее все-таки назвал это везением.
   Она пожала плечами:
   — Хорошо, если так вам больше нравится: мне везет.
   — Не просто везет, чрезвычайно везет.
   — Не обвиняете ли вы меня в мошенничестве? — спросила Мышка.
   — Я никогда не обвинил бы вас в мошенничестве, не зная наверняка, как это у вас получается.
   — Вы знаете, в таком варианте ваше заявление нравится мне ненамного больше.
   — Да и как бы вы могли смошенничать, — сказал Король Зазывала с выражением, противоречащим смыслу его слов. — Боже мой, да если бы мой друг Герцог хоть на секунду заподозрил, что вы нас обманываете, то он вырезал бы вам сердце прямо за этим столом. Если и есть на свете кто-то, кого Герцог не любит, так это мошенников.
   — Что ж, вашему другу Герцогу следовало поучиться играть в покер, — сказала Мышка.
   — Видите ли, его специальность — не покер, — значительно сказал Король Зазывала.
   Мышка коротко взглянула на Золотого Герцога.
   — В это нетрудно поверить. — Она откинулась на стуле. — Все это становится довольно неприятным, — объявила она. — Я думаю, что с меня на сегодня вполне достаточно.
   — Сколько у вас жетонов? — поинтересовался Король Зазывала.
   — Не знаю, — ответила Мышка. Король Зазывала уставился на ее жетоны.
   — Похоже, там тысяч двести.
   — Вам виднее.
   — Знаете что, мэм, — вдруг сказал Король Зазывала. — Давайте сыграем на них — каждый возьмет по одной карте, выиграет тот, у кого она старше.
   — На весь выигрыш?
   Он кивнул.
   Мышка бросила быстрый взгляд на Пенелопу, но девочка сосредоточенно обдумывала очередной ход в пасьянсе. Что ж, так оно и должно быть, решила Мышка; она не может мне сказать, проиграю я или выиграю, пока я не решу, стану ли вообще играть.
   — А что, если я откажусь? — попробовала почву Мышка. — С соответствующим выражением уважения, конечно.
   — Я думаю, что тогда мой друг Герцог примет это как личное оскорбление, — ответил Король Зазывала.
   Мышка ответила улыбкой на его милую улыбку:
   — Моему другу Айсбергу это может не понравиться.
   — Тогда давайте оставим друзей в покое, — сказал Король Зазывала. — Я и вы, больше никого. Мы сыграем на всю сумму. — Он вытащил из кармана запечатанную колоду. — И мы возьмем новую колоду.
   — Меня вполне устраивает та, которой мы играли.
   — На деньги такого рода надо играть совершенно новой колодой.
   Мышка подумала, не попросить ли его взять колоду в казино, но решила сначала взглянуть на Пенелопу. Та не подала отрицательного сигнала, и Мышка в конце концов кивнула Королю Зазывале.
   — Хорошо, — сказала она. — Вы поставите столько же, сколько есть у меня, и мы сыграем один раз на все. — Она выдержала паузу. — Если вы проиграете, то проиграете. Никаких дублей. Никаких удвоений ставки. Вы так можете продолжать всю ночь, пока наконец не выиграете.
   — Идет, — сказал Король Зазывала. Он вскрыл колоду и перетасовал карты, затем положил их на стол. — Вы моя гостья, — сказал он.
   — Вы первый, — ответила она.
   — Я бы хотел, чтобы вы сняли первой.
   Она решительно покачала головой:
   — Это мой выигрыш. Если вы хотите сыграть на него, то вы берете карту первый.
   — Как пожелаете, — ответил он. Король Зазывала протянул руку, коротко погладил колоду и быстро открыл карту — короля.
   Мышка посмотрела на Пенелопу, которая, казалось, забыла обо всем, кроме своего пасьянса. Наконец Мышка откашлялась, протянула руку, нехотя подержала ее на, картах и осторожно примерилась пальцами к краям колоды.
   И вдруг Пенелопа опрокинула стакан фруктового сока, вскрикнула и отпрыгнула от стола, стараясь, чтобы сок не попал ей на платье.
   — Эй, что такое? — спросила Мышка, и ее рука застыла над колодой карт.
   — Ой, прошу прощения, — забормотала Пенелопа, вытирая стол салфеткой. — Я случайно. Я просто неуклюжая. Ты не сердишься?
   — Нет, конечно, нет, — ответила Мышка.
   — Мэм, — нетерпеливо сказал Король Зазывала. — Мы вас ждем.
   Мышка посмотрела на карты, глубоко вздохнула и сняла колоду. Это был туз.
   — Мои поздравления, мэм, — сказал Король Зазывала, поднимаясь из-за стола и низко кланяясь. — Наверное, сегодня не мой день.
   Траур Сентября тоже встала, но Золотой Герцог остался сидеть, все еще безмятежно рассматривая Мышку. Наконец, когда Король Зазывала с его инопланетной спутницей уже достигли двери, он тоже встал и безмолвно вышел вслед за ними.
   Как и предыдущим вечером, Пенелопа подошла к Мышке, а Вечный Малыш остался сидеть за столиком.
   — Получилось, мы выиграли! — прошептала Мышка, пытаясь унять свое возбуждение и радость. — Что это там были за фокусы со стаканами?
   — Я видела, что если ты бы взяла тогда карту, то тебе выпадала тройка, так что я начала соображать, как бы это изменить, — объяснила Пенелопа. — Если бы я просто вскрикнула, то ты бы посмотрела на меня и вытащила бы валета, и если бы я… ну, еще много чего, то ты бы вытащила другие карты, но потом я увидела, что если я опрокину на себя сок, то ты вытаскиваешь туза. Все зависело, наверное, от того, насколько сильно ты вздрагивала и двигала ли рукой.
   — Вот это да! — только и смогла сказать Мышка. — Просто невероятно! — Она подозвала кассира, поменяла свои жетоны на кредитки и отнесла деньги не сдвинувшемуся с места Вечному Малышу. — Вот, — сказала она, протягивая ему деньги. — У вас лучше получится их защищать, чем у меня.
   Малыш засунул пачку банкнот в карман.
   — Почему такое вытянутое лицо? — весело спросила Мышка. — Я выиграла. Теперь я смогу позволить себе ваши услуги еще на неделю или даже на две.
   — Они только что ушли, — сказал Малыш с несчастным видом.
   — А чего вы ожидали?
   — Нет, но мне хотелось… — начал он. — До меня доходили слухи про Золотого Герцога. Я не слышал, чтобы он когда-нибудь избегал драки. — И он снова разочарованно покачал головой.
   — Послушайте, мне жаль, конечно, что вам не удалось откинуть копыта на этой Богом забытой планетке, — сказала Мышка с притворным сочувствием. — Но посмотрите на дело с другой, приятной стороны: за эти две недели у вас будет масса шансов сыграть в ящик. А сейчас не отвели бы вы Пенелопу в гостиницу?
   — Я по идее должен присматривать за вами обеими, — заметил Вечный Малыш.
   — Со мной будет все в порядке, — успокоила его Мышка. — Кроме того, все видели, как я только что отдала вам деньги. Не стоит слишком надеяться, но после этого если уж кому-то и будет угрожать опасность, то именно вам.
   От этой мысли Малыш явно воспрял духом, но Пенелопа вдруг огорчилась.
   — Разве я не могу остаться с тобой? — спросила она. Мышка покачала головой.
   — Мне надо поговорить с Айсбергом.
   — Я его не боюсь.
   — Я знаю, — сказала Мышка с улыбкой. — Но у меня такое ощущение, что он боится тебя.
   — Это он-то? — недоверчиво переспросила Пенелопа.
   — Именно он, — подтвердила Мышка. — А сейчас иди в гостиницу. Я буду там через несколько минут.
   Малыш поднялся из-за стола, взял Пенелопу за руку и с самым разнесчастным видом вышел в прохладную ночь.

ГЛАВА 13

   Мышка заметила Айсберга, наблюдавшего за ней, прислонившись спиной к длинной стойке. Она сделала ему знак, приглашая к своему столу, и он, взяв стакан, пошел к ней мимо полудюжины по-королевски одетых удачливых старателей и торговцев, обойдя за метр огромного торквалианца, которому не так, судя по всему, было интересно пить виски, пиво или любой экзотический инопланетный напиток, как постоять в проходе между высокими стульями у стойки бара. Ослепительная рыжеволосая красавица быстро подошла к Айсбергу, остановила его и прошептала что-то на ухо; он бросил взгляд куда-то в глубь таверны, подумал несколько секунд над тем, что ему только что сообщили, потом кивнул головой и, не удостоив более женщину ни единым взглядом, быстро преодолел остаток расстояния до стола Мышки.
   — Ты сегодня выиграла кучу денег, — заметил он, усаживаясь поудобнее и ставя стакан на стол перед собой. — Ты не имеешь намерения оставить их у меня, пока они тебе не понадобятся?
   — Вечный Малыш никому не позволит отобрать их у себя, — отозвалась она. — Кроме того, они мне понадобятся завтра утром.
   — Вот как?
   Она кивнула.
   — Мне надо купить корабль.
   — Я думал, что у Вечного Малыша есть корабль.
   — Да, есть, но я не могу вечно платить ему по сотне в неделю. Рано или поздно мне будет необходим мой собственный корабль — и скорее рано, чем поздно.
   — Большой?
   — Достаточно большой для трех человек, — ответила Мышка. — Нет, пусть будет на четырех человек, на тот случай, если Малыш будет все еще с нами, когда к нам присоединится Мерлин.
   Айсберг приподнял бровь при упоминании о Мерлине, но не стал задавать вопросов.
   — Так что? — спросила Мышка.
   — Что «что»?
   — Смогу я завтра купить корабль?
   — Иди к ангару. Обычно у них есть несколько кораблей на продажу, а если нет, то они могут сказать, где можно достать. — Айсберг помолчал. — Так ты точно улетаешь завтра?
   Она кивнула.
   — Слишком много людей уже знает, что она здесь. Чем дольше я буду ждать, тем больше их окажется, когда я наконец улечу. Теперь, когда у меня есть деньги, причин оставаться я не вижу.
   — Она вне опасности, — сказал Айсберг.
   — Ты что, смеешься?! — воскликнула она. — Ты вокруг посмотри. Не все в твоей таверне пришли просто выпить твоего пива и поиграть за твоими столами.
   — Ты в большой опасности, — отозвался Айсберг, поймав как бы случайный взгляд двух охотников за призами, притворявшихся, что совершенно не интересуются Мышкой. — Но ты еще, похоже, так и не поняла, с кем ты путешествуешь.
   — Я путешествую с самым, чтоб мне провалиться, лучшим напарником для игры в покер во всей Галактике.
   Айсберг пожал плечами и отпил из своего стакана.
   — Поступай, как считаешь нужным. Это совершенно не мое дело в конце концов.
   — Я в толк не возьму, почему ты настаиваешь, что она такой опасный субъект, — продолжала Мышка. — Я тебе еще раз повторяю: она всего лишь очень усталая, очень напуганная маленькая девочка.
   — Именно: маленькая девочка, за которой вот уже сколько месяцев охотятся по всей Границе две сотни вооруженных до зубов профессионалов, но которая все еще на свободе, — сказал Айсберг. — Это тебе ни о чем не говорит?
   Кассир поймал взгляд Айсберга, сделал ему какой-то неуловимый сигнал рукой, и Айсберг покачал головой. Мгновение спустя кассир уже терпеливо объяснял рассерженному клиенту, что шиллинги Новой Кении не котируются на Последнем Шансе.
   — Когда я ее нашла, она была в плену у иножителя, — сказала Мышка. — Я тебе уже говорила, кажется.
   — А сейчас она тоже в плену у иножителя?
   — Нет. Ей чертовски повезло, что мне посчастливилось ее найти.
   — Скажи, ты часто заходишь в секции для иножителей, когда обчищаешь гостиницу? — спросил Айсберг.
   — Никогда.
   — Сколько было комнат в том отеле? — продолжал он.
   — Не знаю.
   — Несколько десятков?
   — Больше.
   — Ты никогда не задавала себе вопрос, как ты умудрилась зайти именно в ту комнату, где оказалась она?
   — Сколько раз тебе пересказывать одну и ту же историю? — Мышку все больше и больше раздражала эта беседа.
   — Да, я ее хорошо знаю.
   — Ты совсем не изменился, Карлос. Ты никогда никому и ничему не доверял.
   — Может быть, именно поэтому я еще живой. — Он помолчал. — Но позволь мне дать тебе один совет.
   — Что еще?
   — Никогда, никогда не допускай того, чтобы она на тебя рассердилась.