Резник Майк. Прорицательница

   — Не хочу, — ответила девочка.
   — Ну что же, — сказала Мышка. — Вернемся в гостиницу.
   Они покинули зал ресторана и стали спускаться по ступенькам веранды.
   — Тогда, может быть, причина всему в конце концов и не ксенофобия, — сказала Мышка.
   — Может быть, не только ксенофобия, — поправил ее Черепаха Квази.
   Они зашагали по направлению к гостинице. Когда они добрались до середины грунтовой дороги, разделяющей два здания, Пенелопа застыла на месте.
   — Что такое? — заботливо спросила Мышка.
   — Он здесь.
   — Он?
   Пенелопа уставилась как завороженная куда-то поверх плеча Мышки.
   — Он! — прошептала она в ужасе.
   Мышка повернулась и увидела двоих мужчин, стоящих у входа в отель. Один из них был Вечный Малыш.
   — Привет, Мышка, — сказал второй. — У тебя исключительный талант по организации погонь за собой.
   — Привет, Карлос, — сказала Мышка.

ГЛАВА 29

   — Ближе не подходите, — сказал Черепаха Квази.
   — А ты еще кто такой? — спросил Айсберг.
   — Я друг Прорицательницы, — ответил иножитель. — Это все, что тебе стоит знать.
   — Так она теперь Прорицательница?
   — И я служу ей.
   — Будь она кем угодно в Галактике, кроме себя самой, так я бы сказал, что ей понадобятся все друзья, какие у нее только есть, — заметил Айсберг. — Вам, должно быть, известно, что к закату здесь приземлится шесть кораблей.
   — Известно, но ты единственный, кого она страшится, — ответил Черепаха Квази. — Держись на безопасном расстоянии.
   — Он не собирается трогать девочку, — сказал Вечный Малыш и повернулся к Мышке. — Я все еще у вас на службе; полагаю, что это включает в себя охрану девочки. — Он выдержал паузу и добавил: — Если вы, конечно, не хотите получить обратно свои деньги.
   — Оставьте деньги себе, — быстро сказала Мышка, чувствуя, как огромная тяжесть сваливается с ее плеч. — Вы все еще работаете на меня.
   — Ну что, Айсберг? — сказал Малыш. — Мы так и не успели решить, что же будем делать, когда догоним их. С моей точки зрения, тебе пришло время сообщить нам о своей позиции.
   — Время у нас еще есть, — ответил Айсберг. — Что бы мы ни решили прямо сейчас, это будет оспариваться дюжиной или более джентльменов удачи. Если мы перестреляем друг друга, тем меньше нас останется, чтобы встретить их.
   — Почему мы должны верить тебе, Карлос? — резко спросила Мышка.
   Айсберг внимательно посмотрел в глаза девочке.
   — Скажи им, — произнес он.
   — Он не сделает мне ничего, по крайней мере пока мы не избавимся от остальных, — сказала Пенелопа.
   — А потом? — спросила Мышка.
   — Я не знаю.
   Мышка снова повернулась к Айсбергу.
   — Карлос?
   — Она не знает, потому что не знаю я, — ответил тот.
   — Я все еще не решила, могу ли я тебе доверять, — сказала Мышка.
   — Прорицательница не может допустить ошибку, — безмятежно сказал Черепаха Квази. Он двинулся к гостинице. — Пойдемте. Лучше устроиться внутри и обсудить наше положение. Группа существ на пустой улице — хорошо различимая мишень.
   Айсберг кивнул в знак согласия, и все пятеро вошли в гостиницу. Старикашка снова сидел за своей стойкой.
   — Комнат больше нет, — сказал он угрюмо. — Все заняты.
   — Нам не нужен номер, — ответил Айсберг.
   — Принимать гостей не разрешается.
   Айсберг внимательно посмотрел на старика.
   — Уходите, — сказал он наконец.
   — Это моя гостиница!
   — Не заставляйте меня повторять, — сказал Айсберг. Он не повысил голоса, наоборот, сейчас он говорил даже мягче, чем обычно. Но в его голосе было что-то, что заставило старика встать из-за стола и выйти в дверь, не произнеся более ни слова. В ту же секунду Мышка ощутила, что Пенелопа прижимается к ней, как будто пытаясь поставить Мышку между собой и Айсбергом.
   — У нас есть еще немного времени, — сказал Айсберг. — Где мы можем поговорить?
   — У них здесь есть гостиная, — сказала Мышка, указывая на комнату, главным украшением которой был большой камин из красного кирпича.
   Они вошли туда, и Вечный Малыш остановился у двери, откуда хорошо просматривалась пустынная улица. Пенелопа подождала, пока Айсберг устроится в кресле, потом села подальше от него. Мышка присоединилась к ней, а Черепаха Квази, обнаружив, что в комнате нет мебели, пригодной для размещения его панциря, притулился в углу, откуда он мог всех видеть.
   — Ну что? — сказала Мышка. — Что будем делать?
   — Будем ждать, — сказал Айсберг.
   — А потом мы их всех убьем, — радостно прибавил Вечный Малыш.
   — Его, пожалуйста, не спрашивайте, что нам делать, — с насмешкой сказал Айсберг. — Ему не терпится в одиночку дать бой им всем сразу.
   — Почему бы нам не попытаться удрать прежде, чем они прибудут? — спросила Мышка. — Я понимаю, почему мы не можем улететь на нашем корабле, но почему бы не улететь на вашем?
   — Потому что Республика снарядила за вами два боевых крейсера, — ответил Айсберг. — Они прибудут не раньше чем через пару дней, но им мы не можем противостоять, и хотя наши корабли быстрее, но на крейсерах значительно больший запас горючего, и они поймают нас сразу же, как только мы сядем заправиться. — Он помолчал. — Единственный способ провести их и уйти — это сделать то же самое, что вы сделали на МакКаллистере: поменять корабли и надеяться, что они не догадаются об этом так же быстро, как догадались мы.
   — И единственные корабли, которые стоило бы взять, принадлежат охотникам за премией, — добавил Вечный Малыш.
   — Итак, у нас нет выбора, — заключила Мышка. — Мы остаемся здесь и вступаем в бой.
   — Выбор есть, — сказал Айсберг.
   — И в чем он заключается? — спросила Мышка.
   — Оставить девочку здесь и убираться сейчас. Никто из нас им не нужен.
   — Нет! — закричала Пенелопа.
   — Никогда, — сказал Черепаха Квази.
   — Глупое предложение, Карлос, — сказала Мышка, пытаясь сдержать растущую ярость.
   — Возможно, — ответил он. — Но это ты спросила, есть ли у нас выбор. — Он опять перевел взгляд на Пенелопу. — И уж ты бы позаботилась, чтобы нам это не сошло с рук, правда?
   — За что вы меня так ненавидите? — спросила Пенелопа, придвигаясь поближе к Мышке и беря ее за руку как будто просят защиты.
   — Я вовсе не ненавижу тебя, — ответил Айсберг.
   — Но вы хотите, чтобы я умерла.
   — Возможно.
   — Значит, вы ненавидите меня.
   — Не больше, чем я ненавижу раковую опухоль, требующую операции, или стервятника, которого надо застрелить. Ты не виновата в том, что ты есть то, что ты есть, но тебя слишком опасно оставлять в живых.
   — Ты сможешь тронуть ее хоть пальцем только через мой труп! — сказала Мышка,
   — И через мой, — вставил Черепаха Квази.
   — Ваших денег хватит еще на четыре дня, Мышка, — просто сказал Вечный Малыш. — К тому времени, я надеюсь, мы совсем разберемся.
   — А что случится, когда деньги кончатся? — спросил Айсберг.
   Малыш улыбнулся ему.
   — Тогда я могу выступить против тебя просто для разнообразия.
   — Наверное, тебе лучше побеспокоиться о тех, с кем тебе придется столкнуться сегодня, — равнодушно сказал Айсберг. — В течение часа они будут здесь.
   — Жду не дождусь, — заверил его Вечный Малыш.
   — Нисколько не сомневаюсь, — отозвался Айсберг.
   — Прорицательница, — прервал их беседу Черепаха Квази, — как мы можем помочь защитить вас?
   — Ты, наверное, плохо слушаешь, да? — спросил Айсберг. — Не нужна ей никакая помощь.
   — Сам ты плохо слушаешь! — вскипела Мышка. — Они идут не убивать ее, а ловить.
   — Ну и сколько времени она останется у них, когда они ее поймают? — Он опять повернулся к девочке. — Сколько людей уже успело тебя поймать? И где они все теперь?
   Пенелопа еще крепче ухватилась за руку Мышки.
   — Пусть он отстанет от меня, Мышка.
   — Ты слышал, что она сказала? — спросила Мышка.
   Айсберг пожал плечами.
   — В таком случае я пойду через дорогу, выпью, пока еще есть время.
   — Это ресторан, а не бар, — сказала Мышка.
   — Ну уж какой-нибудь алкоголь у них найдется, — уверенно сказал Айсберг. Он поднялся, вышел из комнаты и покинул гостиницу. Через окно им было видно, как он пересек пустую улицу.
   Мышка повернулась к Пенелопе.
   — С тобой ничего не случится, если я уйду на несколько минут?
   — Куда ты идешь?
   — Мне надо потолковать с Карлосом, — ответила она. — Мне необходимо точно знать, можем ли мы на него рассчитывать и спокойно поворачиваться к нему спиной, когда поднимается стрельба.
   — Он очень плохой человек, — сказала Пенелопа.
   — Я начинаю с тобой соглашаться.
   — Тогда не ходи, — взмолилась вдруг Пенелопа, цепляясь обеими руками за Мышку.
   Мышка ободряюще встряхнула ее мягко убрала ее руки и встала.
   — Я приду через несколько минут, — сказала она. — А ты здесь в полной безопасности, пока рядом Малыш и Черепаха Квази.
   — Он будет говорить про меня ужасные вещи, — сказала Пенелопа. — Обещай, что ты не будешь ему верить.
   — Конечно, не буду. — Мышка улыбнулась. — Мы все еще в одной команде, ты помнишь?
   Она еще раз обняла девочку и вышла из гостиницы, направляясь к ресторану.
   — Это опять вы? — воскликнула пухлая женщина, когда Мышка поднялась по ступенькам веранды и вошла в ресторан.
   — Впустите ее, — сказал Айсберг, сидевший один в обеденном зале.
   Как это случилось со стариком в гостинице, женщина уловила в его голосе что-то такое, что заставило не возражать ему.
   — Пиво для дамы и коньяк с Лебедя для меня, — сказал Айсберг.
   Женщина вышла, и Мышка уселась напротив Айсберга.
   — У меня было предчувствие, что ты придешь сюда, — сказал он. — Наверное, это к лучшему. Нам надо поговорить.
   — Да, надо, — согласилась Мышка. Женщина вернулась со стаканами.
   — Спасибо, — сказал Айсберг, выкладывая на стол пару купюр. — А теперь оставьте нас.
   — А если вам еще что-нибудь понадобится? — спросила та.
   — Не понадобится.
   Женщина повернулась и, ничего не говоря, вышла. Мышка наклонилась вперед и вперила взгляд в Айсберга.
   — Зачем ты явился сюда, Карлос?
   — Потому что мне хотелось выпить.
   — Не прикидывайся, что не понял, — раздраженно бросила она. — Ты здесь не для того, чтобы получить награду, и, конечно, не для того, чтобы спасать меня, — так зачем ты здесь?
   — Ты все еще не можешь в это поверить, — сказал он. — Ты сидишь на мине замедленного действия и все еще не можешь этого понять.
   — Ты говоришь так, будто она дьявол во плоти, — сказала Мышка. — А у нее нет ни единой злобной мысли. Это просто маленькая девочка, и я ее люблю.
   — Я не говорил, что она преисполнена злобы.
   — Так в чем же дело?
   Айсберг сделал несколько маленьких глотков, поставил стакан на стол и встретился глазами с Мышкой.
   — Где бы она ни появилась, там умирают люди.
   — Только те люди, которые желают ей плохого.
   — Она еще ребенок, Мышка, — сказал Айсберг. — Но она будет расти, становиться сильнее, и ее понятия о плохом тоже будут меняться, а уж о том, что плохо для нее, тем более. Пока что это только люди, которые хотят забрать ее у тебя, но будет время, когда это будет любой, кто осмелится противостоять ее желаниям.
   — Чушь.
   — Ты думаешь, только наемные убийцы умеют спотыкаться на трапах и ломать себе шеи? — продолжал Айсберг. — Ты думаешь, губернатор планеты не может поперхнуться за обедом или президент Республики не может поскользнуться в дождь?
   — Она никогда бы этого не сделала!
   — Откуда ты знаешь?
   — Это порядочный, чувствительный ребенок. Ты не знаешь ее так, как я.
   — Никто не знает ее лучше тебя, — согласился Айсберг. — Но она убьет и тебя, если ты станешь у нее на пути.
   — У нее на пути? — повторила Мышка. — На пути к чему?
   Он пожал плечами.
   — Не знаю. Но первейшая обязанность силы — это защищать себя, и первый инстинкт сильных — это пожирать слабых.
   — Ты глупец, Карлос!
   — Возможно.
   — Она не причинила зла никому, кто сам не желал ей зла.
   — Пока что у нее не было такой возможности.
   — У нее прямо сейчас есть такая возможность, — сказала Мышка. — Если она такая, как ты о ней думаешь, то почему ты не подавился этим коньяком или не свалился с сердечным приступом?
   — Очевидно, я ей нужен — скорее всего чтобы справиться с головорезами, — сказал Айсберг, не проявляя никаких эмоций. — Вот почему нам надо поговорить. — Он поднял глаза от стакана и внимательно посмотрел на Мышку. — Если один из охотников за премией все-таки захватит ее, то она уже будет проблемой Республики, и удачи им, беднягам. — Он помолчал. — Но если ты окажешься единственной, кто переживет этот кошмар, то тебе лучше заранее задуматься о том, как ты ее убьешь.
   — Ты мне расписываешь, какое она чудовище, а она маленькая девочка!
   — Как бы то ни было, потенциально это чудовище, — возразил Айсберг. — Чем дольше ты будешь ждать, тем труднее с ней будет справиться.
   — А тебе когда-нибудь приходило в голову, что она может оказаться силой добра? — спросила Мышка.
   — То, что есть добро для нее, не будет для нас добром.
   — Она человек!
   — Она более чем человек, — ответил Айсберг. — И чем больше она будет взрослеть, тем меньше она будет оставаться человеком.
   — Тогда почему же ты не попытался ее убить в ту минуту, когда впервые увидел ее на улице?
   Он какое-то время смотрел в свой стакан, потом перевел взгляд на нее.
   — Существует вероятность, что я ошибаюсь.
   — Вот это первая разумная мысль, какую ты высказал.
   — Все, что я говорю, разумно, — ответил он. — Я могу ошибаться по поводу того, сколько зла она может принести в этот мир. И это будет не первой моей ошибкой. — Он поставил стакан обратно, так и не сделав глотка. — Но в этом я сомневаюсь.
   — Тогда я повторю свой вопрос: зачем ты вообще здесь? Почему бы тебе не отойти в сторону и не позволить охотникам за сокровищами просто забрать ее?
   — Я собираюсь отойти в сторону.
   — Не понимаю!
   Если она сможет устроить так, чтобы Вечный Малыш убил их всех, то, значит, она действительно так опасна, как я о ней думаю. Если не сможет, тогда я буду действовать.
   — Это не докажет ровным счетом ничего, — сказала Мышка. — Я видела, как он спокойно расправился с восемью старателями одновременно.
   — То были старатели, — сказал Айсберг. — Сюда же прибудут охотники за премиями. Здесь будут Олли Три Кулака, и Джимми Колючка, и Смит Могила, и еще человек пять не хуже. Вечный Малыш, конечно, великолепен, но не настолько.
   — Так что, ты хочешь сказать, что будешь сидеть и смотреть, как он умирает, защищая Пенелопу?
   — Во-первых, ничто не осчастливит его больше, чем смерть, а во-вторых, я не думаю, что он погибнет.
   — Так о чем же ты думаешь?
   — Я полагаю, что он убьет их всех, а затем я попытаюсь убить ее вне зависимости от того, будет он мне мешать или нет. — Айсберг устало помолчал. — Если же мне не удастся это сделать, то я надеюсь, что ты отбросишь в сторону свои чувства и сделаешь то, что нужно.
   — И не надейся, — ровно ответила Мышка.
   — Тогда мне будет тебя очень жаль. — Наступила короткая пауза, после которой он добавил: — Ты все время любишь не того, кого надо. Однажды это встало тебе в целый год в инопланетной тюрьме. Теперь это может стоить тебе жизни.
   — Тебе всегда было на меня наплевать! — воскликнула Мышка. — А Пенелопа меня любит!
   — Она любит тебя потому, что ей нужна мать, а ты являешься для нее таковой, — сказал Айсберг. — Что же будет, когда мать окажется ей больше не нужна?
   — Все маленькие девочки рано или поздно вырастают, и им тогда не нужны матери, — сказала Мышка. — Но это еще не значит, что они их больше не любят.
   — Но ты-то ей не мать, — заметил он. — К тому времени, когда она станет взрослой, с тобой у нее будет не больше общего, чем у тебя с насекомым.
   — Ты не знаешь ее, иначе ты бы ни за что так не говорил.
   — Я вполне с тобой согласен, — сказал Айсберг. — Я всего лишь пытаюсь тебе доказать, что и ты ее не знаешь. Она выглядит как обычная маленькая девочка и ведет себя как обычная маленькая девочка, но ею она не является. — Он выпил глоток и подумал. — Тогда, на Последнем Шансе, я задал тебе один вопрос. Сейчас я снова хочу спросить тебя о том же: сколько женщин и мужчин убила эта обычная маленькая девочка?
   — Я устала тебе повторять, — возмутилась Мышка. — Каждый раз, когда она убивала кого-нибудь или причиняла зло, это было исключительно в целях самозащиты.
   — Ты мне не ответила. Сколько? Цифру.
   — Не знаю.
   — Больше, чем Вечный Малыш?
   — Сомневаюсь. Но дело-то совсем не в этом. Она не наемный убийца. Она просто пытается остаться в живых.
   — Знаю. Но позволь мне спросить и следующее: выражала ли она когда-нибудь сожаление или раскаяние по поводу того, что убила столько людей?
   — Нет, — сказала Мышка. И тут же поправилась, защищаясь: — А ты бы чувствовал себя виноватым, если бы убил кого-нибудь, кто пытался убить тебя?
   — Нет, — ответил Айсберг.
   — Тогда почему ты считаешь, что она должна быть не такой, как ты?
   — Потому что, когда я был мальчишкой, в свои восемь лет я не мог убить десять, двадцать — или сколько любителей наживы она там убила, — сказал Айсберг. — Она все еще маленькая девочка, и у нее простые желания. Она хочет жить и хочет быть свободной, качаться на качелях, может быть. — Он бросил, не поворачивая головы, взгляд за окно. — Но какие у нее появятся желания, когда она вырастет?
   — Я не знаю. И ты не знаешь.
   — Никто не знает, — подтвердил он. — Возможно, даже сама Пенелопа. Но одно я знаю точно: если возможности будут продолжать расти, а у нас нет причин предполагать, что они перестанут расти, то, когда она вырастет, она сможет получить все, что захочет Планету? Звездную систему? Триллион кредиток? Ей стоит только попросить, точнее захотеть, и произвести необходимое воздействие.
   — Точно так же поступают все политики и все бизнесмены!
   — Но разница есть, — ответил Айсберг. — Их можно остановить, ее — нельзя. Черт побери, она уже убила больше людей, чем большинство головорезов, которые гонятся за ней. Разве ты не видишь, что нас всех ждет?
   — Это все догадки! — Она уже почти кричала. — Ты хочешь, чтобы я убила ее, потому что считаешь, что она может стать чудовищем, когда подрастет! Так она не чудовище и никогда им не будет! Ты не знаешь ее так, как я!
   — Не знаю, — в который раз согласился Айсберг. — Но я знаю кое-что еще. Я знаю, что и раньше на свет появлялись монстры — и я тебе это тоже говорил, вспомни Гитлера, Калигулу, Конрада Бланда. У них у всех были матери, и они любили их.
   — И что все это, по-твоему, значит?!
   — Подумай, сколько жизней можно было бы сохранить, если бы хоть одна из тех матерей увидела в своем ребенке того монстра, которым он был. — Он замолчал и заглянул ей в глаза. — Ты можешь об этом подумать, у нас пока еще есть время.
   Он поднялся из-за стола и ушел из ресторана, оставив ее один на один со своим пивом и своими мыслями.

Часть 5
КНИГА ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦЫ

ГЛАВА 30

   Прошел час.
   Черепаха Квази, Мышка и Пенелопа тихо сидели в зале гостиницы пожилого скряги. Айсберг прислонился к стене, глядя на улицу в окно, а Вечный Малыш стоял у открытой входной двери, полностью расслабившись и лениво поигрывая рукояткой акустического пистолета.
   Айсберг зажег сигару, глубоко затянулся и повернул свое лицо, не выражавшее, как всегда, ничего, к девочке.
   — Не надо так, — сказала Пенелопа.
   — Не надо чего? — спросил он.
   — Не смотрите на меня так, — сказала она. — Мне страшно.
   Он снова затянулся, потом вышел в холл и присел на краешек стола.
   — Да где же они все, черт возьми? — нервно сказала Мышка, поднимаясь и подходя к двери, чтобы выглянуть наружу.
   — Скоро будут, не беспокойся, — сказал Айсберг.
   — Странно как-то воевать безо всякого плана, — так же нервно произнесла она.
   — Когда придет время, Прорицательница скажет нам, что делать, — рассудительно сказал Черепаха Квази.
   — А вы почему, черт возьми, такой безмятежный? — набросилась на него Мышка. — Вы вообще когда-нибудь волнуетесь?
   — А почему вы так взволнованы? — ответил Черепаха Квази спокойным и ровным голосом. — У вас нет веры в Прорицательницу?
   Мышка уже собиралась ответить иножителю какой-то резкостью, но потом передумала и снова принялась бродить по комнате.
   Пенелопа прижала Марианну к груди, покачиваясь взад и вперед на старом диванчике, наполовину шепча, наполовину напевая кукле колыбельную. Время от времени она останавливалась, чтобы посмотреть, на прежнем ли месте Айсберг, затем принималась любовно разглаживать платье куклы и снова напевать ей колыбельную.
   Вечный Малыш вытащил из кобуры акустический пистолет и проверил заряд.
   — Если ты так и будешь вертеть в руках эту игрушку, ты в конце концов незаметно используешь весь заряд, — прокомментировал Айсберг. — Если ты нервничаешь, ступай напротив и выпей.
   — Я не нервничаю, — поправил его Малыш. — Мне скучно. Я еще ни разу не встречал ни Колючку, ни Смита Могилу. Интересно, на что они способны?
   — Они могут убить тебя — вот на что они способны, — сказал Айсберг.
   — Ты действительно думаешь, у них есть шанс? — спросил Малыш почти с надеждой в голосе.
   — У каждого всегда есть шанс, — ответил Айсберг не задумываясь. — Здесь, на Границе, так: если ты вооружен, то пока что не побежден.
   Малыш улыбнулся, что он делал чрезвычайно редко.
   — Я раньше никогда так не думал, — сказал он.
   — Ты еще молод, — саркастически сказал Айсберг. — Еще узнаешь.
   Малыш чуть не засмеялся, затем сунул пистолет обратно в кобуру.
   — Он с ума сошел, — сказала Мышка, наконец усаживаясь рядом с Пенелопой.
   — Кто? — спросила девочка.
   — Малыш. Ему предстоит драться с лучшими стрелками Внутренней Границы, а он чуть ли не смеется. С тех пор как я его встретила, ни разу не видела, чтобы он радовался. — Она встала и снова прошлась по комнате. Затем неловко уселась на деревянный стул, попыталась усидеть спокойно, но снова заерзала.
   Внезапно Пенелопа подняла взгляд от куклы.
   — Они здесь, — объявила она.
   — Кто? — требовательно спросила Мышка.
   — Два корабля, и третий скоро приземлится.
   — Я знаю, — сказал Малыш со своего поста у входа. — Я только что видел, как они спускались. Они по меньшей мере в трех милях от нас. Может, в пяти. — Он помолчал. — А вот и следующий.
   — Что ж, у нас, возможно, полчаса или более того, пока они доберутся сюда, — сказал Айсберг. — Если они вообще сюда доберутся.
   — Что ты хочешь сказать? — спросил Черепаха Квази.
   — За девочку назначена огромная награда. И они, наверное, не собираются делить ее на десять или двенадцать человек. Они могут перебить друг друга до того, как доберутся до города.
   — Надеюсь, что нет, — страстно сказал Вечный Малыш.
   — А сколько еще кораблей прибудет? — спросила Мышка.
   — Насколько мне известно, два, — сказал Айсберг. — Всего у нас на хвосте было пять.
   — Еще три, — поправила его Пенелопа.
   Айсберг пожал плечами.
   — Возможно, один мы не заметили. А может, кто-то из них вызвал подкрепление.
   — Уж поскорее бы они сюда добрались, — заметил Малыш. — Меньше чем через час стемнеет.
   — Может, они подождут до утра, — сказала Мышка с надеждой.
   — Маловероятно, — сказал Айсберг. — К утру остальная троица будет тоже здесь. Им надо захватить девочку и убраться как можно быстрее.
   — Ну что ж, пусть им будет труднее, — сказала Мышка. Она повернулась к Пенелопе. — Я хочу, чтобы ты поднялась наверх и тебя не было видно.
   — Я хочу остаться с тобой, Мышка, — запротестовала девочка.
   Мышка обратилась к Черепахе Квази:
   — Ступайте с ней и защищайте дверь, если они зайдут так далеко.
   Иножитель вежливо смотрел на нее, но не отвечал и не двигался с места.
   — Вы что, не слышите? — рявкнула Мышка. — Отведите ее наверх!
   — Я подчиняюсь только Прорицательнице, — сказал Черепаха Квази. — Когда она скажет мне идти наверх, я пойду.
   — Послушайте, вы, — начала Мышка, — когда я говорю…
   — Прекратите! — закричала Пенелопа, и все взгляды обратились на нее. — Вы мои друзья, — продолжала девочка, — и я не хочу, чтобы вы ругались.
   — Они явились сюда за тобой, — сказала Мышка. — И ты должна позволить нам защитить тебя.
   Черепаха Квази поднял руку, требуя тишины, затем внимательно посмотрел на Пенелопу.
   — Что вы видите, Прорицательница? — спросил он. — Кто будет жить, а кто умрет?
   — Я не могу сказать, — ответила девочка. — Все еще слишком много будущих.
   — А я готов поставить поместье против одной кредитки, что во всех из них ты остаешься жить, — сказал Айсберг. — Я прав?
   — Нет, — сказала девочка, — не во всех.
   — Если ты остаешься жить хотя бы в одном, этого достаточно, — сказала Мышка. — Только скажи, как нам реализовать это будущее.
   — Я пока не знаю, — сказала Пенелопа, явно взволнованная. — Я знаю, что я хочу быть с тобой, Мышка. Пожалуйста, не заставляй меня уходить.
   Мышка долго смотрела на девочку, затем вздохнула и развела руками.
   — Как я могу приказывать Прорицательнице? — сказала она с кривой улыбкой.
   Пенелопа подбежала к Мышке и обняла ее:
   — Спасибо, Мышка. Я люблю тебя.
   — Я знаю, — сказала Мышка, обнимая ее в ответ. — Вот почему я так из-за тебя волнуюсь.