Майк Резник
Прорицательница
ПРОЛОГ
То было время гигантов.
И не находилось для них достаточно места вздохнуть полной грудью и расправить могучие плечи даже в этой огромной, беспрерывно растущей Республике людей, и вот потому они заселяли отдаленные, пустынные миры Внутренней Границы, и потому срывались они с мест, словно мотыльки, влекомые ярчайшим светом центра Галактики.
И хотя большинство из них были заключены в оковы человеческих тел, но они все-таки оставались гигантами. Никто не знал, кто или что породило их в таком количестве именно сейчас — именно в этот момент истории человечества. Вероятно, они стали необходимы Галактике, переполненной мелкими людишками, которыми владели убогие, мизерные помыслы. Может быть, причиной была девственная прелесть Внутренней Границы, ибо само по себе это было не место для обычных мужчин и женщин. А может, просто наступило время для расы, которой уже многие века не хватало гигантов, начать порождать их вновь.
Но какова бы ни была причина, гиганты волной хлынули далеко за все мыслимые границы освоенной Галактики, на сотнях запредельных миров сея зерно человеческой цивилизации и оставляя на своем пути неисчислимые легенды, что не умрут до тех пор, пока еще передаются из уст в уста сказания о героях древности.
Был Джонс Далеко-отсюда, который первым ступил на землю более чем пяти сотен новых миров, тот, что никогда не был уверен, что же он ищет, но всегда убежден, что еще не нашел.
Был Свистун, который не имел другого имени и на счету которого было не меньше сотни убитых людей и инопланетян.
Была Нелли Пятница, которая во время войны с сеттами превратила свой публичный дом в больницу, а потом обнаружила, что те самые люди, которые когда-то пытались его закрыть, объявили его святилищем.
Был Джамал, не оставлявший отпечатков рук и следов ног, тот, что ограбил сотни дворцов, хозяева которых и до сей поры не ведают, что их ограбили.
Был Мэрфи Ставлю-Мир, который за свою жизнь имел во владении девять различных золотодобывающих миров и который проиграл их все до единого за игорным столом.
Был Бен Дружище Костолом, который выходил бороться с гуманоидами за деньги и убивал людей ради одного лишь удовольствия. Был Маркиз Куинсбери, который вообще не признавал в драке никаких правил; а еще Белый Ферзь, альбинос, убийца пятидесяти человек, и Салли Стилет, и Вечный Малыш, который однажды достиг возраста девятнадцати лет и на следующие два столетия просто прекратил расти, и Бейкер Катастрофа, от шагов которого тряслись целые планеты, и экзотическая Жемчужина Маракайбо, и Червовая Дама, чьи грехи были прокляты всеми расами, населявшими Галактику, и Папаша Санта-Клаус, и Однорукий Бандит с его смертоносным протезом, и Мамаша Земля, и Ящерица Маллой, и обманчиво обходительный Смит Могила.
Все гиганты.
И все же был один гигант, которому суждено стало вознестись над всеми остальными, играть жизнями народов и миров, как детскими игрушками, переписать заново историю Внутренней Границы, и Внешней Границы, и Спирального Рукава, и даже самой всесильной Республики. В разное время короткой и бурной жизни ее знали как Прорицательницу, и как Пифию, и как Пророчицу. К тому времени, когда она сошла с галактической сцены, только горстка выживших счастливцев могла поведать о ее настоящем имени или о ее родной планете, а иногда и о ее ранних годах, ибо так оно и бывает обычно с гигантами и сказаниями о них.
Но у нее была родина, и была судьба, и было имя, и даже детство — своего рода.
Вот ее история.
И не находилось для них достаточно места вздохнуть полной грудью и расправить могучие плечи даже в этой огромной, беспрерывно растущей Республике людей, и вот потому они заселяли отдаленные, пустынные миры Внутренней Границы, и потому срывались они с мест, словно мотыльки, влекомые ярчайшим светом центра Галактики.
И хотя большинство из них были заключены в оковы человеческих тел, но они все-таки оставались гигантами. Никто не знал, кто или что породило их в таком количестве именно сейчас — именно в этот момент истории человечества. Вероятно, они стали необходимы Галактике, переполненной мелкими людишками, которыми владели убогие, мизерные помыслы. Может быть, причиной была девственная прелесть Внутренней Границы, ибо само по себе это было не место для обычных мужчин и женщин. А может, просто наступило время для расы, которой уже многие века не хватало гигантов, начать порождать их вновь.
Но какова бы ни была причина, гиганты волной хлынули далеко за все мыслимые границы освоенной Галактики, на сотнях запредельных миров сея зерно человеческой цивилизации и оставляя на своем пути неисчислимые легенды, что не умрут до тех пор, пока еще передаются из уст в уста сказания о героях древности.
Был Джонс Далеко-отсюда, который первым ступил на землю более чем пяти сотен новых миров, тот, что никогда не был уверен, что же он ищет, но всегда убежден, что еще не нашел.
Был Свистун, который не имел другого имени и на счету которого было не меньше сотни убитых людей и инопланетян.
Была Нелли Пятница, которая во время войны с сеттами превратила свой публичный дом в больницу, а потом обнаружила, что те самые люди, которые когда-то пытались его закрыть, объявили его святилищем.
Был Джамал, не оставлявший отпечатков рук и следов ног, тот, что ограбил сотни дворцов, хозяева которых и до сей поры не ведают, что их ограбили.
Был Мэрфи Ставлю-Мир, который за свою жизнь имел во владении девять различных золотодобывающих миров и который проиграл их все до единого за игорным столом.
Был Бен Дружище Костолом, который выходил бороться с гуманоидами за деньги и убивал людей ради одного лишь удовольствия. Был Маркиз Куинсбери, который вообще не признавал в драке никаких правил; а еще Белый Ферзь, альбинос, убийца пятидесяти человек, и Салли Стилет, и Вечный Малыш, который однажды достиг возраста девятнадцати лет и на следующие два столетия просто прекратил расти, и Бейкер Катастрофа, от шагов которого тряслись целые планеты, и экзотическая Жемчужина Маракайбо, и Червовая Дама, чьи грехи были прокляты всеми расами, населявшими Галактику, и Папаша Санта-Клаус, и Однорукий Бандит с его смертоносным протезом, и Мамаша Земля, и Ящерица Маллой, и обманчиво обходительный Смит Могила.
Все гиганты.
И все же был один гигант, которому суждено стало вознестись над всеми остальными, играть жизнями народов и миров, как детскими игрушками, переписать заново историю Внутренней Границы, и Внешней Границы, и Спирального Рукава, и даже самой всесильной Республики. В разное время короткой и бурной жизни ее знали как Прорицательницу, и как Пифию, и как Пророчицу. К тому времени, когда она сошла с галактической сцены, только горстка выживших счастливцев могла поведать о ее настоящем имени или о ее родной планете, а иногда и о ее ранних годах, ибо так оно и бывает обычно с гигантами и сказаниями о них.
Но у нее была родина, и была судьба, и было имя, и даже детство — своего рода.
Вот ее история.
Часть 1
КНИГА МЫШКИ
ГЛАВА 1
Блэнтайр III был миром устремленных ввысь шпилей и башен, стройных минаретов, извилистых улиц и темных тупиков, широких дымовых труб и донельзя тесных лестниц.
Другими словами, мир этот был словно сделан по заказу — специально для Мышки.
Мышка, едва полутора метров ростом и восьмидесяти фунтов весом, одетая во фрак и галстук с блестками поверх циркового трико, стояла на наскоро сооруженной деревянной сцене позади вагончика Мерлина, уверенно и приветливо улыбаясь собравшейся толпе, пока Мерлин доставал из воздуха букеты цветов и живых кроликов. Каждый букет и каждого кролика он передавал ей, и она укладывала их в специальный ящик, потому что на Внутренней Границе нелегко достать кроликов и цветы, а они рассчитывали использовать реквизит еще много раз, прежде чем двинуться дальше.
Мерлин перешел к следующему фокусу. Он зажег сигарету, выпустил облачко дыма, волшебным образом извлек из него еще четыре зажженные сигареты, выбросил их вон, вытащил еще одну у себя из уха и так далее; не более чем ловкость рук, но публика, никогда раньше не видевшая никаких цирковых представлений, стонала от удовольствия.
К тому же свои фокусы Мерлин сопровождал беспрестанной болтовней. Он рассказывал анекдоты, поддевал нахалов и хвастунов, призывал на помощь темных духов, а иногда, случалось, и читал мыслишку-другую у попадавшихся под руку простаков.
И вот через сорок минут после начала представления подошла очередь кульминационного номера.
На сцену был извлечен массивный ящик, Мерлин продемонстрировал его публике и жестом приказал Мышке залезть внутрь, после чего обвязал ящик цепями, на которые повесил огромные амбарные замки. Он подробно объяснил горожанам, что ящик закрывается герметично и запаса воздуха там на двадцать минут и не больше.
К тому времени, когда Мерлин, вызвав из публики двух добровольцев, прикрепил с их помощью ящик к подъемнику, поднял его над прозрачным контейнером с водой и опустил в него, объявляя во всеуслышание, что теперь у Мышки осталось девятнадцать минут, чтобы выбраться или погибнуть, она уже сидела в задней комнатке вагончика.
Потом Мерлин перешел к своим самым головокружительным трюкам с фейерверками и взрывами, и, пока у завороженных зрителей рябило в глазах и закладывало уши, Мышка скользнула в черный обтягивающий костюм, выползла через люк в полу вагончика наружу и растворилась в тени домов.
В следующее мгновение она уже легко вскарабкалась по стене какого-то древнего строения, скрываясь в тени башенки, в то время как Мерлин исполнял свой очередной номер, влезла через окно внутрь и устремилась легко и неслышно по коридору. В этом доме должно было быть много разных произведений искусства, но она решила, что вывезти их контрабандой с планеты будет трудно; поэтому она пробиралась из комнаты в комнату, пока не обнаружила в конце концов женский будуар, скользнула внутрь, быстро перерыла ящички комода, нашла шкатулку с драгоценностями и в момент опустошила ее, пересыпав содержимое в кожаный мешочек, подвешенный сбоку к поясу.
Бросив взгляд на часы, Мышка убедилась, что осталось одиннадцать минут. Достаточно времени еще на один дом, очень возможно, что и на два.
Она подбежала к окну, через которое проникла в дом, вылезла наружу и молниеносно взобралась на вершину минарета, по-кошачьи прыгнула на карниз соседнего дома и толчком распахнула окно в неосвещенную комнату под крышей.
Сразу же сообразив, что она не одна в этой комнате и что в углу кто-то или что-то спит, Мышка замерла, ожидая нападения, но тут до ее слуха донесся ленивый храп, и через пять секунд она уже была в коридоре.
По номерам на дверях она легко определила, что находится в меблированных комнатах, сдающихся внаем, а не в частном владении. Могло быть и лучше, могло быть и хуже. Здесь удастся обчистить комнаты четыре или пять, не выходя из здания; но, с другой стороны, у обитателей пансионатов редко бывает что-нибудь достойное внимания.
С привычной сноровкой она проверила ближайшую комнату. Пустая, не только в смысле обитателей, но и в смысле чего-либо хотя бы в какой-то мере ценного.
Вторая комната оказалась несколько приятнее. В ней на большой кровати спали мужчина и женщина, воздух наполняли запахи алкоголя и травки. Мышка переворошила груду кинутой на пол одежды и извлекла из кошелька в кармане брюк три бумажки по сотне кредиток. Поиски сумочки или денег женщины не увенчались успехом, и Мышка решила, что у нее не так много времени.
Она снова выскользнула в коридор, когда у нее оставалось еще восемь минут, но, как только Мышка закрыла за собой дверь, в коридоре зажглась неяркая лампочка, и пожилая женщина, близоруко щурясь, вышла из комнаты, направляясь, очевидно, в единственный на этаже туалет. Мышка пулей вылетела на лестничную площадку, услышала доносящиеся снизу голоса и, поняв, что этажом ниже по крайней мере у одной комнаты открыта дверь, съежилась в темноте, дожидаясь, пока старушка доковыляет по коридору до туалета. Это заняло у нее почти две минуты, и Мышка решила, что пора возвращаться. Она обнаружила неосвещенную пожарную лестницу позади здания, выбралась наружу, спрыгнула на землю и, держась в тени и пригибаясь, промчалась к вагончику Мерлина, подождала, пока он не отвлек толпу заключительным фокусом, при котором, к восхищению публики, во все стороны брызнул фонтан шутих и хлопушек, нырнула под вагончик и вползла внутрь через люк.
Мышка спрятала мешочек с добычей в ящик с реквизитом, так что даже если полицейскому и вздумалось открыть ящик, ему пришлось бы изрядно попотеть, чтобы обнаружить хоть что-нибудь. Потом, когда оставалось еще две минуты, она накинула черный балахон и прокралась на сцену.
Мерлин забавлялся со зрителями, наполовину уже убедив их, что Мышка вот-вот утонет или задохнется, если не сумеет выбраться, и довел до того, что толпа начала хором отсчитывать последние секунды. Когда они дошли до момента, когда теоретически кислорода уже не осталось, Мерлин и его незаметный помощник в черном балахоне с капюшоном, надвинутом на глаза, вытащили ящик из воды, отсоединили замки и цепи — и в ящика обнаружилась не мертвая Мышка, а переливающаяся всеми цветами радуги антареиская цапля, которая тут же расправила крылья, выпрыгнула из ящика, прошагала к Мышке и стащила с нее клювом капюшон — это было все, что умела делать глупая птица.
Зрители заорали и бешено зааплодировали, Мерлин пустил шляпу по кругу за пожертвованиями, и в конце концов толпа разбрелась кто куда, оставив их одних посреди пустой улицы.
— Ну как? — спросил волшебник. — Как успехи?
— Немного кредиток, немного камешков, — отозвалась Мышка. — А так ничего особенного.
— В этом-то и дело на этой планете, — сказал Мерлин. — Если тебя спросят о ней, скажи: «Ничего особенного».
Он презрительно оглядел окружающие дома.
— Все эти величественные фасады, у каждого будуара свой фасад, изукрашенный напоказ. Шесть ночей и ни одной крупной удачи. Я за то, чтобы сматывать удочки.
Мышка пожала плечами.
— Я не против. Куда дальше?
— Ближайшая человеческая колония — Вестерли.
— Вестерли — инопланетная колония, — поправила она его.
— Там около двадцати тысяч людей, они живут в своего рода свободной зоне прямо в центре самого крупного города планеты, — сказал Мерлин. — Там и заправимся.
— Мы можем заправиться прямо здесь.
— Так мы и сделаем, — терпеливо объяснил Мерлин. — Но на Вестерли стоит сделать остановку на денек-другой, пока не решим, куда дальше. Кто знает? Может, удастся там раздобыть свежих фруктов. Уж здесь-то, на этом комке грязи, их точно не достать.
Она опять пожала плечами:
— Хорошо. Вестерли так Вестерли.
Мерлин сел за руль и повел вагончик обратно в космопорт.
— Как местные на Вестерли его называют? — продолжала Мышка.
— Кого называют? — рассеянно переспросил Мерлин.
— Вестерли.
— Гм, люди, которые там живут, называют его Вестерли.
— Большое спасибо.
— Ты все равно не сможешь произнести, как его называют аборигены. На картах он обозначен как Романус Омега II. — Он помолчал. — Кислородный мир все-таки.
— Ты хоть знаешь, что собой представляют тамошние жители?
— Думаю, что они дышат кислородом, — так же рассеянно ответил он. — Какая тебе разница? Мы будем выступать только перед людьми.
— Вот ты не лазишь по дымовым трубам и мусоропроводам, — отозвалась она. — Если я налечу со всего разбега на инопланетянина в тесном углу, то могу я хотя бы знать, на что мне можно рассчитывать?
— Как всегда, только на одно: удирать как можно быстрее.
В молчании они доехали до космопорта, потом погрузили вагончик в ярко разрисованный корабль Мерлина. Когда они взлетели и взяли курс на Вестерли, Мышка расслабилась с банкой пива, а Мерлин занялся тем, что обследовал драгоценные камни, которые она украла на Блэнтайре, компьютерными спектрографическими датчиками. Когда данные были получены, он сверил их с последними ювелирными справочниками и определил примерную цену каждого камня.
— Могло быть и хуже, — объявил он. — Однако мне очень хотелось бы, чтобы ты преодолела наконец свое неудержимое желание схватить самые крупные камни. По большей части с ними просто не стоит возиться.
— А как насчет бриллиантового браслета и колье с сапфирами? — спросила Мышка, не открывая глаз.
— Очень даже симпатичные вещицы. Но те бусинки, похожие на жемчуг, — абсолютное барахло.
— Когда мы вернемся к Границе, найдешь себе маленькую, симпатичную такую девочку и подаришь ей, — сказала Мышка.
— О да, я уж наверняка выжму из них все, что можно, — согласился Мерлин. — Но сие обстоятельство ни в коей мере не изменит тот факт, что за них на черном рынке не дадут и кредитки.
Она открыла глаза и задумчиво глотнула пива.
— Нам и не нужны кредитки, если учесть, как сейчас обстоят дела в Республике. На твоем месте я бы продавала товар за рубли Нового Сталина или доллары Марии Терезии.
— Тогда нам придется подождать несколько недель. Пока мы находимся в пределах Республики, люди и дальше будут иметь склонность расплачиваться с нами кредитками.
— Тогда тебе нужно просить больше, потому что там, куда мы летим, очень неохотно берут кредитки.
— Я же не учу тебя, как красть камешки, вот и ты не учи меня, как ими распорядиться.
Мышка понаблюдала за ним некоторое время, пока он тренировался, заставляя самоцветы исчезать и появляться под разноцветным шелковым платком, а потом лениво вернулась к своему пиву. Неделя была долгой и трудной, Мышка устала, и левая коленка у нее саднила в том месте, где она больно стукнулась о башенку на крыше две ночи назад. По правде говоря, все тело у нее болело от непрестанной работы, и она подумала, укладываясь в постель и начиная засыпать, что пора бы уже и отдохнуть. Последней ее мыслью той ночью была надежда на крупную удачу на Вестерли, которая позволила бы ей уйти в отпуск на несколько месяцев.
Вестерли, решила Мышка про себя, был копией большинства миров, населенных иножителями. С первого взгляда здесь все вроде бы понятно, но чем пристальней ты приглядываешься, тем менее и менее все кажется осмысленным.
— Ну и что ты думаешь по поводу этой дыры? — спросил Мерлин, когда они ехали в своем цирковом вагончике по главной улице анклава людей на Вестерли.
— Не нравится мне она, — ответила Мышка решительно.
— А в чем дело?
— Ты посмотри на эти улицы, посмотри, как они извиваются и сворачиваются в кольцо, — сказала она. — Вон несколько небоскребов вообще без окон и дверей, а еще мы проезжали маленькие домики в один этаж — целиком из стекла и с пятнадцатью дверями. Я не думаю, что сумею во всем этом разобраться за десять минут.
— Тогда работай только в домах людей, — сказал Мерлин. — Нам все равно, кстати, ни к чему имущество иножителей.
— Не так это просто, — сказала Мышка. — Которые из них принадлежат людям, а которые — иножителям, а? Если я попаду не в тот, то я могу проплутать там час или даже два. У меня есть ужасное предчувствие, что все коридоры здесь кончаются глухой стеной, а все лестницы образуют замкнутое кольцо.
— Ты преувеличиваешь, — сказал Мерлин.
— Не думаю, — ответила она. — Кроме того, в данном вопросе основным является именно мое мнение. — Мышка помолчала. — И тебе кто-то наврал. На этой планете в жизни не было двадцати тысяч людей одновременно. Я не сильно удивлюсь, если окажется, что здесь их не насчитывается и тысячи.
— Тогда предлагаю компромисс, — сказал Мерлин, останавливая вагончик.
— Какой?
Он мотнул головой в сторону большого здания из стали и стекла как раз на другой стороне улицы.
— Отель «Королевский герб», — сказал Мерлин. — Им владеют люди, и управляется он людьми. У нас есть целый день, и ты можешь его спокойно изучить. Можно зайти, пообедать, побродить вокруг. Если ты почувствуешь себя к вечеру увереннее, то начнем, и брать будешь только этот дом.
Мышка кивнула в знак согласия.
— Достаточно справедливо, — отозвалась она, вылезая.
— Я присоединюсь, когда найду куда приткнуть вагончик, — добавил он ей вслед.
Ожидая возвращения Мерлина, Мышка обошла вокруг здания и приметила, как позже можно будет забраться в отель: по вентиляционной трубе, уходящей в прачечную в подвале. Конец трубы прикрывала решетка, и над ней было достаточно места, чтобы поставить вагончик. Мышка была уже в холле, когда туда пришел Мерлин.
— Ну как, — спросил он, — есть новости?
— Две, — ответила она. — Во-первых, я знаю, как можно пробраться внутрь.
— Отлично.
— Вторая новость, — продолжала она, показывая глазами на робелианца и троих лодинитов, — у них здесь останавливаются не только люди.
— У них для иножителей отведены отдельные этажи, — пожал плечами Мерлин. — Просто надо внимательнее смотреть на двери.
— Как насчет замков?
— Должны быть стандартные, подключенные к центральному компьютеру, чтобы они могли поменять комбинации за несколько секунд. — Он помолчал. — Если ты забудешь половину из того, чему я тебя уже научил, у тебя уйдет, возможно, секунд тридцать на то, чтобы открыть один из них.
— Ты не против, если мы проверим это до наступления вечера?
Мерлин пожал плечами:
— Как тебе будет угодно.
— Тебе не приходило в голову, что и ты мог бы, наверное, взять десятков пять комнат еще до ужина?
Он покачал головой:
— Мы уже не раз обсуждали эту тему. Единственная причина, по которой нас еще ни разу не поймали, это то, что мы воруем только когда у нас железное алиби.
Она не ответила, украдкой продолжая посматривать вокруг, бегая глазами по углам, по лестницам и коридорам, по стойке и за ней. Насколько она могла понять — хотя и нельзя было сказать с уверенностью до тщательного обследования всех помещений, — большинство или даже все гости из числа людей пользовались аэролифтами справа от стойки портье, которые доставляли их на этажи с четвертого по девятый. На уровни два и три вели пологие эстакады, находящиеся слева от стойки, и ими пользовались, судя по всему, только канфориты, лодиниты и робелианцы.
— Ну, по крайней мере они все дышат кислородом, — пробормотала она про себя. — Ненавижу, когда в гостиницах меняют атмосферу.
Она повернулась к Мерлину и задала уже давно беспокоивший ее вопрос:
— Ты не заметил случайно лифтов для персонала?
Он нахмурился:
— Похоже, их здесь нет.
— А должны быть. Горничным никогда не разрешается подниматься теми же лифтами, которыми пользуются клиенты с тугими кошельками. — Она задумалась. — Может быть, тебе лучше подойти к управляющему и объяснить ему, что мы сегодня вечером будем давать представление для их клиентуры, а то они не дай Бог подумают, что мы высматриваем, где что плохо лежит.
— А чем ты будешь заниматься, пока я объясняю цель нашего визита? — спросил Мерлин.
— Пойду посмотрю, где что плохо лежит, — ответила она с улыбкой.
Мерлин пошел к управляющему, а Мышка на лифте поднялась на седьмой этаж, убедилась, что такой тип замков, как в этом отеле, она умеет открывать достаточно легко, попыталась спуститься в подвал, чтобы осмотреть прачечную, и обнаружила, что лифт останавливается в холле и дальше не опускается. Выяснив все это, она вышла из лифта и присоединилась к волшебнику в тот момент, когда тот выходил из кабинета менеджера.
— Все уладил? — спросила она.
— Никаких проблем, и это, кстати, позволит нам свободно шататься по гостинице весь день.
— Отлично. Начнем с того, что позавтракаем.
Он согласился, и они направились в ресторан, находящийся на том же этаже. Заняты были только два столика, и Мерлин кивнул головой в сторону самого дальнего.
— Видишь вон того иножителя? — шепнул он Мышке, показывая на существо, одиноко сидящее за столиком.
— Гуманоид с плохим цветом лица? — спросила она.
Мерлин кивнул:
— Тот, что весь одет в серебряное. Держись от него подальше.
— Почему?
— Подожди, пока он за чем-нибудь потянется, и поймешь.
Как по заказу иножитель поманил к себе официанта, и Мышка успела разглядеть, что у него четыре руки, но одна из них ампутирована.
— Он вообще какой расы? — спросила Мышка.
— Я не знаю точно, но, если не ошибаюсь, что в данном случае маловероятно, это Олли Три Кулака.
— Никогда о нем не слышала.
— И не надо, просто не попадайся ему на глаза.
— Вне закона?
— Джентльмен удачи. Говорят, что убил больше тридцати человек и никогда не подписывает контрактов на соотечественников. — Волшебник задумался. — Хотелось бы знать, каким ветром его занесло на Вестерли? Обычно он работает на Внутренней Границе.
— Если он тут не ради нас, конечно.
— Кончай ерунду пороть, — сказал Мерлин. — За нас еще не назначили награды ни в одном городе Республики.
— Это насколько тебе известно.
— Насколько кому угодно известно, — возразил он уверенно. — В любом случае, если наткнешься на него случайно, просто извинись и беги прочь как можно быстрее.
Мышка кивнула и набила заказ на меню-компьютере на столе. Через мгновение Мерлин толкнул ее под столом ногой.
— Ну что еще? — спросила она.
— Не оборачивайся и не подавай виду; что заметила его, но видишь того парня, что только что присоединился к Олли?
Она обернулась.
— Я сказал: не поворачивайся! — зашипел Мерлин.
— Ну хорошо, хорошо, — сказала Мышка, уставившись прямо в глаза Мерлину. — Это человек, высокого роста, плотный, бородатый, и с пояса у него свешивается целый арсенал. Я полагаю, что ты знаешь его, так?
— Это Смит Могила.
— Еще один джентльмен удачи?
Мерлин покачал головой:
— Наемный убийца. Один из лучших.
— Тогда спросим себя: почему бы это в десяти метрах от нас за одним столиком оказались инопланетный охотник за сокровищами и наемный убийца? — пробормотала Мышка.
— Не знаю, — нервно ответил волшебник. — Они сейчас должны бы быть оба на Границе, и чтоб мне провалиться, но они не должны о чем-то сговариваться друг с другом.
— Охотятся за нами? — спокойно спросила Мышка, высматривая выходы из помещения и мысленно прикидывая свои шансы добраться до них.
— Нет. Эти парни никогда не сидят без дела. Если бы они пришли за нами, нас бы уже вынесли вперед ногами.
— Что ты думаешь насчет сегодняшнего вечера? — спросила она. — Мы можем просто пропустить этот отель и немедленно взлететь.
— Дай подумать, — сказал Мерлин. Он опустил голову и долго смотрел на свои переплетенные пальцы, потом снова взглянул на Мышку:
— Нет, отменять все не имеет смысла. Они прилетели не за нами, и мы им не конкуренты. Мы воры, они убийцы.
Мышка пожала плечами:
— Мне без разницы.
— Интересно все-таки, за кем они охотятся? — продолжал размышлять вслух Мерлин. В это время человек встал из-за столика, сказал что-то иножителю и вышел в холл. — Кто бы это ни был, он очень крутой парень, если для того, чтобы его взять, потребовались оба этих профи.
Они пообедали в молчании, а потом, с приближением сумерек, Мышка начала рассылать во все стороны голографические флайеры с объявлением о волшебном представлении, которое состоится через час на улице перед отелем.
После заката, когда Мерлин начал с профессиональным блеском извлекать из воздуха букеты, птиц и кроликов, собралось около шестидесяти зрителей, в основном людей. Мерлин продолжал потрясать публику; Мышка проделала два или три своих простеньких фокуса под жидкие аплодисменты, потом Мерлин засунул ее в ящик и начал навешивать замки; тут она, выкатившись через фальшивую заднюю стенку, спряталась в вагончике. Пока Мерлин погружал с помощью сложных манипуляций ящик в контейнер с водой, она была уже под землей, ползла по вентиляционной шахте в прачечную. Внутри работали две женщины, и ей понадобилось времени на минуту больше, чем она рассчитывала, чтобы добраться до встроенной пожарной лестницы. Мышка взлетела по ней на четвертый этаж и начала быструю проверку на предмет незапертых номеров. Нашла один, забрала все более или менее дорогостоящие предметы и шмыгнула в следующий. Там добычи оказалось еще меньше, и вскоре Мышка вновь появилась в коридоре. По ее часам у нее было время еще не более чем на две комнаты, если поторопиться, или на одну, если придется покопаться.
Внезапно она услышала, как распахнулась дверь, и метнулась на лестничную площадку. Не было смысла сидеть и ждать, пока клиент доберется до аэролифта, раз уж она могла просто взбежать на этаж выше и обчистить еще две комнаты, но какой-то инстинкт подсказал ей, что подниматься выше не стоит. Может быть, дело было в подсознательном ощущении недостатка времени или вероятности налететь на Смита Могилу, но, как бы то ни было, она просто замерла, ожидая, пока коридор четвертого этажа снова опустеет.
Другими словами, мир этот был словно сделан по заказу — специально для Мышки.
Мышка, едва полутора метров ростом и восьмидесяти фунтов весом, одетая во фрак и галстук с блестками поверх циркового трико, стояла на наскоро сооруженной деревянной сцене позади вагончика Мерлина, уверенно и приветливо улыбаясь собравшейся толпе, пока Мерлин доставал из воздуха букеты цветов и живых кроликов. Каждый букет и каждого кролика он передавал ей, и она укладывала их в специальный ящик, потому что на Внутренней Границе нелегко достать кроликов и цветы, а они рассчитывали использовать реквизит еще много раз, прежде чем двинуться дальше.
Мерлин перешел к следующему фокусу. Он зажег сигарету, выпустил облачко дыма, волшебным образом извлек из него еще четыре зажженные сигареты, выбросил их вон, вытащил еще одну у себя из уха и так далее; не более чем ловкость рук, но публика, никогда раньше не видевшая никаких цирковых представлений, стонала от удовольствия.
К тому же свои фокусы Мерлин сопровождал беспрестанной болтовней. Он рассказывал анекдоты, поддевал нахалов и хвастунов, призывал на помощь темных духов, а иногда, случалось, и читал мыслишку-другую у попадавшихся под руку простаков.
И вот через сорок минут после начала представления подошла очередь кульминационного номера.
На сцену был извлечен массивный ящик, Мерлин продемонстрировал его публике и жестом приказал Мышке залезть внутрь, после чего обвязал ящик цепями, на которые повесил огромные амбарные замки. Он подробно объяснил горожанам, что ящик закрывается герметично и запаса воздуха там на двадцать минут и не больше.
К тому времени, когда Мерлин, вызвав из публики двух добровольцев, прикрепил с их помощью ящик к подъемнику, поднял его над прозрачным контейнером с водой и опустил в него, объявляя во всеуслышание, что теперь у Мышки осталось девятнадцать минут, чтобы выбраться или погибнуть, она уже сидела в задней комнатке вагончика.
Потом Мерлин перешел к своим самым головокружительным трюкам с фейерверками и взрывами, и, пока у завороженных зрителей рябило в глазах и закладывало уши, Мышка скользнула в черный обтягивающий костюм, выползла через люк в полу вагончика наружу и растворилась в тени домов.
В следующее мгновение она уже легко вскарабкалась по стене какого-то древнего строения, скрываясь в тени башенки, в то время как Мерлин исполнял свой очередной номер, влезла через окно внутрь и устремилась легко и неслышно по коридору. В этом доме должно было быть много разных произведений искусства, но она решила, что вывезти их контрабандой с планеты будет трудно; поэтому она пробиралась из комнаты в комнату, пока не обнаружила в конце концов женский будуар, скользнула внутрь, быстро перерыла ящички комода, нашла шкатулку с драгоценностями и в момент опустошила ее, пересыпав содержимое в кожаный мешочек, подвешенный сбоку к поясу.
Бросив взгляд на часы, Мышка убедилась, что осталось одиннадцать минут. Достаточно времени еще на один дом, очень возможно, что и на два.
Она подбежала к окну, через которое проникла в дом, вылезла наружу и молниеносно взобралась на вершину минарета, по-кошачьи прыгнула на карниз соседнего дома и толчком распахнула окно в неосвещенную комнату под крышей.
Сразу же сообразив, что она не одна в этой комнате и что в углу кто-то или что-то спит, Мышка замерла, ожидая нападения, но тут до ее слуха донесся ленивый храп, и через пять секунд она уже была в коридоре.
По номерам на дверях она легко определила, что находится в меблированных комнатах, сдающихся внаем, а не в частном владении. Могло быть и лучше, могло быть и хуже. Здесь удастся обчистить комнаты четыре или пять, не выходя из здания; но, с другой стороны, у обитателей пансионатов редко бывает что-нибудь достойное внимания.
С привычной сноровкой она проверила ближайшую комнату. Пустая, не только в смысле обитателей, но и в смысле чего-либо хотя бы в какой-то мере ценного.
Вторая комната оказалась несколько приятнее. В ней на большой кровати спали мужчина и женщина, воздух наполняли запахи алкоголя и травки. Мышка переворошила груду кинутой на пол одежды и извлекла из кошелька в кармане брюк три бумажки по сотне кредиток. Поиски сумочки или денег женщины не увенчались успехом, и Мышка решила, что у нее не так много времени.
Она снова выскользнула в коридор, когда у нее оставалось еще восемь минут, но, как только Мышка закрыла за собой дверь, в коридоре зажглась неяркая лампочка, и пожилая женщина, близоруко щурясь, вышла из комнаты, направляясь, очевидно, в единственный на этаже туалет. Мышка пулей вылетела на лестничную площадку, услышала доносящиеся снизу голоса и, поняв, что этажом ниже по крайней мере у одной комнаты открыта дверь, съежилась в темноте, дожидаясь, пока старушка доковыляет по коридору до туалета. Это заняло у нее почти две минуты, и Мышка решила, что пора возвращаться. Она обнаружила неосвещенную пожарную лестницу позади здания, выбралась наружу, спрыгнула на землю и, держась в тени и пригибаясь, промчалась к вагончику Мерлина, подождала, пока он не отвлек толпу заключительным фокусом, при котором, к восхищению публики, во все стороны брызнул фонтан шутих и хлопушек, нырнула под вагончик и вползла внутрь через люк.
Мышка спрятала мешочек с добычей в ящик с реквизитом, так что даже если полицейскому и вздумалось открыть ящик, ему пришлось бы изрядно попотеть, чтобы обнаружить хоть что-нибудь. Потом, когда оставалось еще две минуты, она накинула черный балахон и прокралась на сцену.
Мерлин забавлялся со зрителями, наполовину уже убедив их, что Мышка вот-вот утонет или задохнется, если не сумеет выбраться, и довел до того, что толпа начала хором отсчитывать последние секунды. Когда они дошли до момента, когда теоретически кислорода уже не осталось, Мерлин и его незаметный помощник в черном балахоне с капюшоном, надвинутом на глаза, вытащили ящик из воды, отсоединили замки и цепи — и в ящика обнаружилась не мертвая Мышка, а переливающаяся всеми цветами радуги антареиская цапля, которая тут же расправила крылья, выпрыгнула из ящика, прошагала к Мышке и стащила с нее клювом капюшон — это было все, что умела делать глупая птица.
Зрители заорали и бешено зааплодировали, Мерлин пустил шляпу по кругу за пожертвованиями, и в конце концов толпа разбрелась кто куда, оставив их одних посреди пустой улицы.
— Ну как? — спросил волшебник. — Как успехи?
— Немного кредиток, немного камешков, — отозвалась Мышка. — А так ничего особенного.
— В этом-то и дело на этой планете, — сказал Мерлин. — Если тебя спросят о ней, скажи: «Ничего особенного».
Он презрительно оглядел окружающие дома.
— Все эти величественные фасады, у каждого будуара свой фасад, изукрашенный напоказ. Шесть ночей и ни одной крупной удачи. Я за то, чтобы сматывать удочки.
Мышка пожала плечами.
— Я не против. Куда дальше?
— Ближайшая человеческая колония — Вестерли.
— Вестерли — инопланетная колония, — поправила она его.
— Там около двадцати тысяч людей, они живут в своего рода свободной зоне прямо в центре самого крупного города планеты, — сказал Мерлин. — Там и заправимся.
— Мы можем заправиться прямо здесь.
— Так мы и сделаем, — терпеливо объяснил Мерлин. — Но на Вестерли стоит сделать остановку на денек-другой, пока не решим, куда дальше. Кто знает? Может, удастся там раздобыть свежих фруктов. Уж здесь-то, на этом комке грязи, их точно не достать.
Она опять пожала плечами:
— Хорошо. Вестерли так Вестерли.
Мерлин сел за руль и повел вагончик обратно в космопорт.
— Как местные на Вестерли его называют? — продолжала Мышка.
— Кого называют? — рассеянно переспросил Мерлин.
— Вестерли.
— Гм, люди, которые там живут, называют его Вестерли.
— Большое спасибо.
— Ты все равно не сможешь произнести, как его называют аборигены. На картах он обозначен как Романус Омега II. — Он помолчал. — Кислородный мир все-таки.
— Ты хоть знаешь, что собой представляют тамошние жители?
— Думаю, что они дышат кислородом, — так же рассеянно ответил он. — Какая тебе разница? Мы будем выступать только перед людьми.
— Вот ты не лазишь по дымовым трубам и мусоропроводам, — отозвалась она. — Если я налечу со всего разбега на инопланетянина в тесном углу, то могу я хотя бы знать, на что мне можно рассчитывать?
— Как всегда, только на одно: удирать как можно быстрее.
В молчании они доехали до космопорта, потом погрузили вагончик в ярко разрисованный корабль Мерлина. Когда они взлетели и взяли курс на Вестерли, Мышка расслабилась с банкой пива, а Мерлин занялся тем, что обследовал драгоценные камни, которые она украла на Блэнтайре, компьютерными спектрографическими датчиками. Когда данные были получены, он сверил их с последними ювелирными справочниками и определил примерную цену каждого камня.
— Могло быть и хуже, — объявил он. — Однако мне очень хотелось бы, чтобы ты преодолела наконец свое неудержимое желание схватить самые крупные камни. По большей части с ними просто не стоит возиться.
— А как насчет бриллиантового браслета и колье с сапфирами? — спросила Мышка, не открывая глаз.
— Очень даже симпатичные вещицы. Но те бусинки, похожие на жемчуг, — абсолютное барахло.
— Когда мы вернемся к Границе, найдешь себе маленькую, симпатичную такую девочку и подаришь ей, — сказала Мышка.
— О да, я уж наверняка выжму из них все, что можно, — согласился Мерлин. — Но сие обстоятельство ни в коей мере не изменит тот факт, что за них на черном рынке не дадут и кредитки.
Она открыла глаза и задумчиво глотнула пива.
— Нам и не нужны кредитки, если учесть, как сейчас обстоят дела в Республике. На твоем месте я бы продавала товар за рубли Нового Сталина или доллары Марии Терезии.
— Тогда нам придется подождать несколько недель. Пока мы находимся в пределах Республики, люди и дальше будут иметь склонность расплачиваться с нами кредитками.
— Тогда тебе нужно просить больше, потому что там, куда мы летим, очень неохотно берут кредитки.
— Я же не учу тебя, как красть камешки, вот и ты не учи меня, как ими распорядиться.
Мышка понаблюдала за ним некоторое время, пока он тренировался, заставляя самоцветы исчезать и появляться под разноцветным шелковым платком, а потом лениво вернулась к своему пиву. Неделя была долгой и трудной, Мышка устала, и левая коленка у нее саднила в том месте, где она больно стукнулась о башенку на крыше две ночи назад. По правде говоря, все тело у нее болело от непрестанной работы, и она подумала, укладываясь в постель и начиная засыпать, что пора бы уже и отдохнуть. Последней ее мыслью той ночью была надежда на крупную удачу на Вестерли, которая позволила бы ей уйти в отпуск на несколько месяцев.
Вестерли, решила Мышка про себя, был копией большинства миров, населенных иножителями. С первого взгляда здесь все вроде бы понятно, но чем пристальней ты приглядываешься, тем менее и менее все кажется осмысленным.
— Ну и что ты думаешь по поводу этой дыры? — спросил Мерлин, когда они ехали в своем цирковом вагончике по главной улице анклава людей на Вестерли.
— Не нравится мне она, — ответила Мышка решительно.
— А в чем дело?
— Ты посмотри на эти улицы, посмотри, как они извиваются и сворачиваются в кольцо, — сказала она. — Вон несколько небоскребов вообще без окон и дверей, а еще мы проезжали маленькие домики в один этаж — целиком из стекла и с пятнадцатью дверями. Я не думаю, что сумею во всем этом разобраться за десять минут.
— Тогда работай только в домах людей, — сказал Мерлин. — Нам все равно, кстати, ни к чему имущество иножителей.
— Не так это просто, — сказала Мышка. — Которые из них принадлежат людям, а которые — иножителям, а? Если я попаду не в тот, то я могу проплутать там час или даже два. У меня есть ужасное предчувствие, что все коридоры здесь кончаются глухой стеной, а все лестницы образуют замкнутое кольцо.
— Ты преувеличиваешь, — сказал Мерлин.
— Не думаю, — ответила она. — Кроме того, в данном вопросе основным является именно мое мнение. — Мышка помолчала. — И тебе кто-то наврал. На этой планете в жизни не было двадцати тысяч людей одновременно. Я не сильно удивлюсь, если окажется, что здесь их не насчитывается и тысячи.
— Тогда предлагаю компромисс, — сказал Мерлин, останавливая вагончик.
— Какой?
Он мотнул головой в сторону большого здания из стали и стекла как раз на другой стороне улицы.
— Отель «Королевский герб», — сказал Мерлин. — Им владеют люди, и управляется он людьми. У нас есть целый день, и ты можешь его спокойно изучить. Можно зайти, пообедать, побродить вокруг. Если ты почувствуешь себя к вечеру увереннее, то начнем, и брать будешь только этот дом.
Мышка кивнула в знак согласия.
— Достаточно справедливо, — отозвалась она, вылезая.
— Я присоединюсь, когда найду куда приткнуть вагончик, — добавил он ей вслед.
Ожидая возвращения Мерлина, Мышка обошла вокруг здания и приметила, как позже можно будет забраться в отель: по вентиляционной трубе, уходящей в прачечную в подвале. Конец трубы прикрывала решетка, и над ней было достаточно места, чтобы поставить вагончик. Мышка была уже в холле, когда туда пришел Мерлин.
— Ну как, — спросил он, — есть новости?
— Две, — ответила она. — Во-первых, я знаю, как можно пробраться внутрь.
— Отлично.
— Вторая новость, — продолжала она, показывая глазами на робелианца и троих лодинитов, — у них здесь останавливаются не только люди.
— У них для иножителей отведены отдельные этажи, — пожал плечами Мерлин. — Просто надо внимательнее смотреть на двери.
— Как насчет замков?
— Должны быть стандартные, подключенные к центральному компьютеру, чтобы они могли поменять комбинации за несколько секунд. — Он помолчал. — Если ты забудешь половину из того, чему я тебя уже научил, у тебя уйдет, возможно, секунд тридцать на то, чтобы открыть один из них.
— Ты не против, если мы проверим это до наступления вечера?
Мерлин пожал плечами:
— Как тебе будет угодно.
— Тебе не приходило в голову, что и ты мог бы, наверное, взять десятков пять комнат еще до ужина?
Он покачал головой:
— Мы уже не раз обсуждали эту тему. Единственная причина, по которой нас еще ни разу не поймали, это то, что мы воруем только когда у нас железное алиби.
Она не ответила, украдкой продолжая посматривать вокруг, бегая глазами по углам, по лестницам и коридорам, по стойке и за ней. Насколько она могла понять — хотя и нельзя было сказать с уверенностью до тщательного обследования всех помещений, — большинство или даже все гости из числа людей пользовались аэролифтами справа от стойки портье, которые доставляли их на этажи с четвертого по девятый. На уровни два и три вели пологие эстакады, находящиеся слева от стойки, и ими пользовались, судя по всему, только канфориты, лодиниты и робелианцы.
— Ну, по крайней мере они все дышат кислородом, — пробормотала она про себя. — Ненавижу, когда в гостиницах меняют атмосферу.
Она повернулась к Мерлину и задала уже давно беспокоивший ее вопрос:
— Ты не заметил случайно лифтов для персонала?
Он нахмурился:
— Похоже, их здесь нет.
— А должны быть. Горничным никогда не разрешается подниматься теми же лифтами, которыми пользуются клиенты с тугими кошельками. — Она задумалась. — Может быть, тебе лучше подойти к управляющему и объяснить ему, что мы сегодня вечером будем давать представление для их клиентуры, а то они не дай Бог подумают, что мы высматриваем, где что плохо лежит.
— А чем ты будешь заниматься, пока я объясняю цель нашего визита? — спросил Мерлин.
— Пойду посмотрю, где что плохо лежит, — ответила она с улыбкой.
Мерлин пошел к управляющему, а Мышка на лифте поднялась на седьмой этаж, убедилась, что такой тип замков, как в этом отеле, она умеет открывать достаточно легко, попыталась спуститься в подвал, чтобы осмотреть прачечную, и обнаружила, что лифт останавливается в холле и дальше не опускается. Выяснив все это, она вышла из лифта и присоединилась к волшебнику в тот момент, когда тот выходил из кабинета менеджера.
— Все уладил? — спросила она.
— Никаких проблем, и это, кстати, позволит нам свободно шататься по гостинице весь день.
— Отлично. Начнем с того, что позавтракаем.
Он согласился, и они направились в ресторан, находящийся на том же этаже. Заняты были только два столика, и Мерлин кивнул головой в сторону самого дальнего.
— Видишь вон того иножителя? — шепнул он Мышке, показывая на существо, одиноко сидящее за столиком.
— Гуманоид с плохим цветом лица? — спросила она.
Мерлин кивнул:
— Тот, что весь одет в серебряное. Держись от него подальше.
— Почему?
— Подожди, пока он за чем-нибудь потянется, и поймешь.
Как по заказу иножитель поманил к себе официанта, и Мышка успела разглядеть, что у него четыре руки, но одна из них ампутирована.
— Он вообще какой расы? — спросила Мышка.
— Я не знаю точно, но, если не ошибаюсь, что в данном случае маловероятно, это Олли Три Кулака.
— Никогда о нем не слышала.
— И не надо, просто не попадайся ему на глаза.
— Вне закона?
— Джентльмен удачи. Говорят, что убил больше тридцати человек и никогда не подписывает контрактов на соотечественников. — Волшебник задумался. — Хотелось бы знать, каким ветром его занесло на Вестерли? Обычно он работает на Внутренней Границе.
— Если он тут не ради нас, конечно.
— Кончай ерунду пороть, — сказал Мерлин. — За нас еще не назначили награды ни в одном городе Республики.
— Это насколько тебе известно.
— Насколько кому угодно известно, — возразил он уверенно. — В любом случае, если наткнешься на него случайно, просто извинись и беги прочь как можно быстрее.
Мышка кивнула и набила заказ на меню-компьютере на столе. Через мгновение Мерлин толкнул ее под столом ногой.
— Ну что еще? — спросила она.
— Не оборачивайся и не подавай виду; что заметила его, но видишь того парня, что только что присоединился к Олли?
Она обернулась.
— Я сказал: не поворачивайся! — зашипел Мерлин.
— Ну хорошо, хорошо, — сказала Мышка, уставившись прямо в глаза Мерлину. — Это человек, высокого роста, плотный, бородатый, и с пояса у него свешивается целый арсенал. Я полагаю, что ты знаешь его, так?
— Это Смит Могила.
— Еще один джентльмен удачи?
Мерлин покачал головой:
— Наемный убийца. Один из лучших.
— Тогда спросим себя: почему бы это в десяти метрах от нас за одним столиком оказались инопланетный охотник за сокровищами и наемный убийца? — пробормотала Мышка.
— Не знаю, — нервно ответил волшебник. — Они сейчас должны бы быть оба на Границе, и чтоб мне провалиться, но они не должны о чем-то сговариваться друг с другом.
— Охотятся за нами? — спокойно спросила Мышка, высматривая выходы из помещения и мысленно прикидывая свои шансы добраться до них.
— Нет. Эти парни никогда не сидят без дела. Если бы они пришли за нами, нас бы уже вынесли вперед ногами.
— Что ты думаешь насчет сегодняшнего вечера? — спросила она. — Мы можем просто пропустить этот отель и немедленно взлететь.
— Дай подумать, — сказал Мерлин. Он опустил голову и долго смотрел на свои переплетенные пальцы, потом снова взглянул на Мышку:
— Нет, отменять все не имеет смысла. Они прилетели не за нами, и мы им не конкуренты. Мы воры, они убийцы.
Мышка пожала плечами:
— Мне без разницы.
— Интересно все-таки, за кем они охотятся? — продолжал размышлять вслух Мерлин. В это время человек встал из-за столика, сказал что-то иножителю и вышел в холл. — Кто бы это ни был, он очень крутой парень, если для того, чтобы его взять, потребовались оба этих профи.
Они пообедали в молчании, а потом, с приближением сумерек, Мышка начала рассылать во все стороны голографические флайеры с объявлением о волшебном представлении, которое состоится через час на улице перед отелем.
После заката, когда Мерлин начал с профессиональным блеском извлекать из воздуха букеты, птиц и кроликов, собралось около шестидесяти зрителей, в основном людей. Мерлин продолжал потрясать публику; Мышка проделала два или три своих простеньких фокуса под жидкие аплодисменты, потом Мерлин засунул ее в ящик и начал навешивать замки; тут она, выкатившись через фальшивую заднюю стенку, спряталась в вагончике. Пока Мерлин погружал с помощью сложных манипуляций ящик в контейнер с водой, она была уже под землей, ползла по вентиляционной шахте в прачечную. Внутри работали две женщины, и ей понадобилось времени на минуту больше, чем она рассчитывала, чтобы добраться до встроенной пожарной лестницы. Мышка взлетела по ней на четвертый этаж и начала быструю проверку на предмет незапертых номеров. Нашла один, забрала все более или менее дорогостоящие предметы и шмыгнула в следующий. Там добычи оказалось еще меньше, и вскоре Мышка вновь появилась в коридоре. По ее часам у нее было время еще не более чем на две комнаты, если поторопиться, или на одну, если придется покопаться.
Внезапно она услышала, как распахнулась дверь, и метнулась на лестничную площадку. Не было смысла сидеть и ждать, пока клиент доберется до аэролифта, раз уж она могла просто взбежать на этаж выше и обчистить еще две комнаты, но какой-то инстинкт подсказал ей, что подниматься выше не стоит. Может быть, дело было в подсознательном ощущении недостатка времени или вероятности налететь на Смита Могилу, но, как бы то ни было, она просто замерла, ожидая, пока коридор четвертого этажа снова опустеет.