Страница:
— Нет, не нашла. Очевидно, убивать вас не хотели, лишь задержать на несколько дней.
— На сколько?
— Исходя из того, что я увидела, потребуется два или три дня для доставки и установки поврежденных узлов. — Она помолчала. — Ремонт обойдется в круглую сумму. Желаете сначала получить смету?
— Нет, нет. Делайте все, что считаете необходимым.
— Где я вас найду по завершении ремонта? — спросила женщина.
— Искать меня не надо. Я сам буду звонить дважды в день. Кого мне спросить?
Она назвала свои фамилию и идентификационный номер и покинула ресторан.
— Вы никак не можете успокоиться, — констатировала Вера.
— Не могу. Чего добился Сантьяго, задержав меня на два или три дня? Я же еще не подобрался к нему вплотную.
Он допил кофе и заказал вторую чашку.
— Почему бы нам не перебраться в бар? — Вера с отвращением смотрела на кофе.
— Незачем. Нам нужны ясные головы, пока мы не разобрались что к чему, — ответил Ангел.
Вера зыркнула на него, пожала плечами, выпила кофе.
В молчании они просидели еще минут пять, а потом у их столика возник сотрудник службы безопасности.
— Я проверял того механика…
— Компания никогда о нем не слышала и в списках жителей планеты такой не значится, — перебил его Ангел. Вопросительные интонации в голосе отсутствовали.
Сотрудник, вздохнув, кивнул.
— Кто-то нас крепко провел. — Он достал двумерную фотокопию удостоверения механика. — Вот этот парень. Вы его не знаете?
Ангел всмотрелся в фотографию, под которой на удостоверении располагались подпись и отпечаток большого пальца.
— Нет. Вы не будете возражать, если я оставлю эту копию у себя?
— Разумеется, нет. Если понадобится, компьютер отпечатает другую. — Он помолчал. — Мы, конечно, продолжим расследование, но у вас, как я понимаю… э… есть свои источники информации?
Ангел промолчал.
— Тогда, если позволите, я откланяюсь. Много дел, знаете ли.
— Займетесь розыском лжемеханика?
Сотрудник покачал головой:
— Сломался сканнер в одном из таможенных терминалов. Такой уж неудачный день. Но я уверен, что служба безопасности этого происшествия так не оставит.
Ангел молча смотрел на него.
— Если они не найдут механика до завтрашнего утра, я возьму расследование на себя, — пообещал сотрудник, нервно улыбнувшись, попятился, наткнулся на стол, извинился, потом повернулся и быстро вышел из ресторана.
— Можно взглянуть? — Вера протянула руку.
— Пожалуйста. — Ангел протянул ей фотокопию удостоверения.
Она долго смотрела на бородатое лицо.
— Могу поспорить, что сейчас он чисто выбрит, если борода и была настоящей.
Она вернула фотокопию. Ангел еще раз взглянул на нее, сунул в карман, бросил на столик несколько монет, поднялся.
— Пошли.
— Куда?
— За этим столиком нам ответов не найти. И администрация космопорта не очень-то жаждет нам помочь. Между прочим, возможно, это дар Божий.
— В каком смысле?
— Если я найду человека, который вывел из строя мой корабль, он, возможно, укажет нам прямой путь к Сантьяго. Мы сэкономим на этом пару недель.
— И с чего мы начнем поиски?
— Начнем не мы — я, — твердо заявил Ангел. — А вы вернетесь в отель и будете дожидаться меня там.
— Черта с два!
Ангел смерил ее ледяным взглядом:
— Если я не делюсь с вами названием планеты, куда мы отсюда полетим, будьте уверены, что я и на пушечный выстрел не подпущу вас к человеку, который может указать местопребывание Сантьяго.
Она уж собралась запротестовать, но взглянула в бесцветные глаза Ангела и передумала.
Пешком они добрались до пункта проката авто. Вера посмотрела на Ангела:
— Опять едем раздельно?
Он покачал головой:
— Вместе.
— С чего такое благородство? Или вы вспомнили, что мужчина прежде всего джентльмен?
— Я хочу убедиться, что вы поедете прямо в отель.
— А потом будете охранять мою дверь, чтобы я оставалась в номере?
— Вы будете предоставлены самой себе, как только войдете в вестибюль. Если, конечно, не вздумаете следить за мной.
Ангел заплатил за аренду, они сели в авто, поехали в город. Не прошло и минуты, как выяснилось, что система кондиционирования знавала лучшие времена. Вера решила не жаловаться в надежде, что Ангел первым выскажет претензии к качеству местной техники, но, к своему изумлению, обнаружила, что лицо у него совершенно сухое, в то время как она буквально взмокла от пота.
Ангел остановил авто у входа в отель «Добро пожаловать», где рабочие восстанавливали дверь, высаженную Человеком-Горой Бейтсом, повернулся к Вере:
— До завтра я с вами не свяжусь, если только не найду нужного мне человека. Предупреждаю еще раз — не пытайтесь меня преследовать. Поскольку я не знаю, с чего начать, придется выйти на самую мелкую криминальную рыбешку и подниматься все выше и выше. Народ этот не слишком дружелюбный, и я не смогу защитить вас, если вы будете подглядывать за мной из-за угла. Поэтому отправляйтесь в свой номер, пообедайте и отдохните.
— Вы думаете, что сможете найти вредителя, распугивая мелкую рыбешку?
— Скорее всего нет, — признал Ангел. — Думаю, этот человек давно покинул Солнечный берег. Но мы застряли здесь на несколько дней, так что…
Внезапно он замолчал, уставившись на нищего просившего подаяние в пятидесяти футах от входа в отель. А потом улыбнулся:
— Так вот, значит, в чем дело.
— О чем вы?
— Не важно. — Он вновь посмотрел на Веру. — Войдя в отель, найдите себе в вестибюле удобное кресло.
— Не поняла.
— Вы меня слышали.
— Мне жарко, я устала. Раз уж нам суждено торчать в этой дыре, я сразу поднимусь в номер, приму душ, переоденусь…
— Я бы этого не советовал, — перебил ее Ангел.
— Слушайте, надоели мне ваши советы!
— Хорошо. — Он пожал плечами. — Делайте, что хотите.
— Почему мне не следует подниматься в номер? — Ее охватила тревога.
— Потому что я исходил из ложного посыла, — объяснил Ангел. — Я думал, что остановить хотят меня. А охотятся за вами. — Он протянул руку к приборному щитку, нажал кнопку, открывающую дверь. — Идите в отель и не оглядывайтесь по сторонам.
Вера вышла из авто, и Ангел тут же отъехал. Она заставила себя не смотреть по сторонам, в вестибюле прошествовала мимо регистрационной стойки, нашла пустое кресло подальше от входа, села, сжавшись в комок, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, не зная, что ее ждет.
Начала всматриваться в лица людей, выискивая потенциальных киллеров, и пришла к малоприятному выводу, что наемным убийцей может быть любой.
Прошла, наверное, вечность, прежде чем в вестибюле появились Ангел и нищий. Охотник за головами коротко глянул на Веру, дернул головой.
Она поднялась, вопросительно посмотрев на него. Ангел кивнул, и она поспешила к парочке, идущей к лифту. Приблизившись, она заметила, что к спине нищего прижат пистолет.
— Говорю вам, сэр… это какая-то ошибка. Ужасная ошибка, — заверещал нищий, когда за ними захлопнулись двери лифта и кабина пошла вверх. — Я никогда в жизни вас не видел. Клянусь Богом, не видел.
— Зато я тебя видел. Ты смотрел на меня со стены почтового терминала.
— Я никогда не бывал в почтовом терминале.
Ангел не ответил. Две-три секунды спустя лифт остановился.
— Кто он? — спросила Вера, когда они вышли в пустой коридор.
— Его зовут Саймон-Простак, — ответил Ангел, сильнее вдавив дуло в спину Саймона. — Но по жизни он далеко не простак.
— Что вы такое говорите, сэр? Никакой я не Саймон. Я — Брубейкер, сэр. Роберт Брубейкер. Готов показать вам удостоверение.
— Шагай, — коротко бросил Ангел.
— Если он — наемный убийца, как ему удалось пройти паспортный контроль?
— Без труда. Прошел же его Уильям Дженнингс. Будь у меня такое желание, я бы представил десять настоящих паспортов, подтверждающих, что я — Роберт Брубейкер.
— Наверное, представили бы, — согласилась Вера.
— Но Роберт Брубейкер — это я! — запротестовал нищий. — Честный, работящий человек, сэр.
— Работящий — это точно. — Они подошли к номеру Веры. — Остановись.
Нищий замер.
— Хорошо. — Ангел отошел на пятнадцать футов. — Вера, откройте дверь и сразу отойдите в сторону. Ты, — он выразительно посмотрел на нищего, — войдешь в номер первым.
— А потом я смогу пойти домой? — спросил нищий.
— Потом мы об этом поговорим.
Вера прижала большой палец правой руки к идентификационной пластине и отпрыгнула в сторону, как только дверь сдвинулась с места. Нищий, качая головой, словно он никак не мог понять, каким образом его угораздило связаться с сумасшедшим, тяжело вздохнул и вошел в номер.
Ничего не произошло.
Ангел приблизился к двери:
— Подойди к окну.
Нищий подчинился.
— Теперь посиди на каждом стуле и кресле, потом на кровати.
Ангел подождал, пока нищий выполнит его указание, затем кивнул Вере. Она переступила порог, он — за ней.
— Вы, похоже, ошиблись, — заметила Вера.
— Закройте дверь и не лезьте не в свое дело, — бросил Ангел.
— Эй! — раздраженно воскликнул нищий. — Вы обещали меня отпустить!
— Я обещал об этом поговорить. — Ангел по периметру обошел комнату, приглядываясь к мебели. — Так куда ты сунул эту штуковину?
— Какую штуковину? — пожелал знать мужчина.
— Шкаф! — вырвалось у Веры.
— Открой его, — приказал Ангел нищему.
— Он уже открыт. — Вера попятилась подальше от шкафа. — Дверь — голографическая проекция.
— Как ее выключить?
— Не знаю.
— Позвоните в бюро обслуживания, пусть отключат.
Она позвонила, и дверь исчезла, оставив голую нишу шириной в четыре фута и металлический стержень.
— Какое счастье! — шумно выдохнула Вера. — А я уж поверила, что там бомба.
Нищий подошел к Ангелу:
— У меня жена и трое детей. Теперь я могу идти?
Ангел подтолкнул его к ближайшему креслу:
— Сядь. Ты уже покойник, Саймон. Вопрос лишь в том, убью я тебя сейчас или позже.
— Но я не Саймон! — в отчаянии воскликнул нищий. — Я — Роберт Брубейкер.
— Заткнись. — Ангел продолжил методичный осмотр номера.
Подойдя к двери в ванную, остановился, повернулся к нищему, усмехнулся.
— Ловко. — В голосе его слышалось восхищение. — Очень ловко, Саймон.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— О том, как ты все устроил.
— Я ничего не устраивал.
— Ты, разумеется, не мог знать, кто первым войдет в номер, Вера или горничная, так что не стал минировать входную дверь и шкаф.
— Послушайте, если я войду и в ванную, вы меня отпустите?
— Да, — кивнул Ангел. — Но тебе, я вижу, очень жарко, ты весь вспотел. Пожалуй, перед уходом тебе лучше принять молекулярный душ.
— Не нужен мне душ. Я хочу уйти.
— Но я настаиваю.
— Черт вас побери! — вскричал нищий. — Вы наставили на меня пистолет, заставили прийти сюда, обвиняете во всех смертных грехах, грозитесь убить! Может, хватит? Не пора ли оставить меня в покое?
— Оставлю, — пообещал Ангел. — После того как ты примешь душ.
— Не собираюсь я раздеваться в присутствии незнакомой женщины.
— Можешь принять душ в одежде.
— Мэм, — обратился нищий к Вере. — Убедите его отстать от меня. Я всего лишь уличный нищий, который никому не причинял вреда.
— Она тут не командует. — Ангел наклонился, схватил нищего за руку. — В душ, быстро!
Нищий не думал подниматься, и Ангел отпустил его руку.
— Ладно, — пробормотал нищий. — Ваша взяла.
— Так он действительно Саймон-Простак? — воскликнула Вера.
— Я же вам сказал.
— Но почему молекулярный душ?
— Потому что душ горничная принимать не стала бы, даже если б и прибиралась в ванной. А на планете, где средняя температура сто двадцать пять градусов [11], любой нормальный человек, вернувшись в номер, первым делом идет в душ. — Он повернулся к Саймону. — Я прав?
Саймон-Простак кивнул.
— Взрывчатка или лазеры? — полюбопытствовал Ангел.
— Лазеры.
— Почему вы хотели меня убить? — пожелала знать Вера.
— Ваше убийство заказал один человек с Пегаса.
— Дмитрий Сокол? — удивилась Вера.
— Да, он самый.
— Но он уже предпринял такую попытку на Золотом початке. Я думала, на этом все кончено.
— Это не игра, и джентльменские правила тут не в ходу, — вмешался Ангел — Сокол не остановится только потому, что первый блин вышел комом. Заметив у отеля вашего приятеля, я тут же понял, что Сантьяго не имеет никакого отношения к выводу из строя моего корабля. Саймон наверняка заглядывал сюда вчера и выяснил, что я остановился в другом месте. Так что сам факт его сегодняшнего появления здесь прямо указывает на то, что его цель — вы. Он ждал, чтобы получить подтверждение вашей смерти. Возможно, Сокол потребовал представить ему голограмму или тело. — Ангел повернулся к Саймону. — Ты повредил мой корабль, чтобы задержать ее на Солнечном берегу. Но почему ты выбрал такой сложный путь? Почему не разделался с ней после приземления?
Саймон молчал.
— Если мне придется повторить вопрос, ты пожалеешь, что не ответил сразу же.
Саймон-Простак заглянул в бесцветные глаза и решил, что Ангелу лучше поверить.
— Сокол предупреждал, что она водит компанию с охотниками за головами. Сначала Птичка Певчая, потом отец Уильям, теперь вы. То есть если я бы попытался добраться до нее в открытую, мне бы пришлось убирать и вас, а шансы на это невелики. Поэтому я решил, что кратчайший путь к цели — повредить ваш корабль и убить ее, когда она вернется. Поверьте мне, Ангел, — говорил он искренне, — вас убивать я не собирался. Я лишь пытался вывести Веру из-под вашего прикрытия, чтобы потом спокойно выполнить порученное мне дело.
— Речь, между прочим, идет о моей жизни, а не о каком-то пустяке, — фыркнула Вера.
— Полагаю, вы сделали что-то нехорошее, иначе он не нанимал бы убийц, — ответил Саймон.
— Что бы я ни сделала, это касается только меня и его.
— Похоже, тут вы не правы. — Ангел повернулся к Саймону-Простаку: — Последний вопрос. Сколько предложил Сокол?
— Пятьдесят тысяч кредиток.
— Так много? — На Веру цифра произвела впечатление.
— Вера, запомните, пожалуйста, эту цифру, — говорил Ангел все тем же ровным голосом. — Поднимайся, Саймон. Пора принять душ.
— Но я же не пытался вас убить! — Саймон вжался в спинку кресла.
— Тебя разыскивают за совершенные преступления, за твою голову назначено вознаграждение.
— Живого или мертвого! — напомнил Саймон. — Вызовите полицию и передайте меня им!
— В душ!
— Но почему? За мой труп вам больше денег не дадут.
— У меня каждая секунда на счету, а ты задержал меня на три дня.
— И за это вы меня убьете? Бред какой-то!
Ангел наставил пистолет на Саймона:
— Иди в душ, или я прикончу тебя прямо здесь.
Слезы страха покатились по лицу Саймона. Он встал, волоча ноги, поплелся в ванную. Ангел последовал за ним, мгновением позже оттуда донесся предсмертный вопль Саймона. Ангел вернулся в комнату.
— Так ему и надо! — воскликнула Вера. — Подумать только, этот мерзавец хотел меня убить и не видел в этом ничего предосудительного!
— Получив вознаграждение, я, пожалуй, свяжусь с вашим приятелем Соколом. По моему разумению, ремонт корабля должен оплатить он.
— Напрасно надеетесь.
— Думаю, мне удастся его убедить, — сухо возразил Ангел. — А теперь я хочу, чтобы вы взглянули на Саймона-Простака.
— Зачем?
— Потому что я этого хочу.
Вера пожала плечами, прошествовала в ванную. Саймон-Простак лежал на спине. Лицо и верхнюю часть груди сожгли сотни тончайших лазерных лучей, ударивших в него, как только он включил молекулярный душ. Пахло горелым мясом, из нескольких ран поднимались струйки черного дыма.
Вера с трудом подавила тошноту, попятилась в комнату.
— Господи, как ужасно он выглядит!
— И умер он ужасной смертью, — добавил Ангел.
— Разве вы не могли передать его полиции? Никто не заслуживает такой смерти.
— Мог.
— Так почему не передали?
— Потому что хотел дать вам наглядный урок.
— Он умер только с тем, чтобы послужить мне наглядным уроком? — Вера отказывалась верить услышанному.
— Он бы все равно умер, я бы его убил или государство. Так что не тратьте на него слез. Он убил больше двадцати пяти мужчин и женщин, а его смерть должна вам кое-что подсказать.
— Что именно? — спросила Вера.
— Вы женщина смелая и решительная.
— Благодарю, — саркастично ответила она.
— Но при этом вы полностью лишены воображения, — продолжил Ангел. — Вы торопитесь, не думаете о последствиях. Я показал вам труп Саймона, потому что хотел, чтобы вы уяснили одну простую истину: вы общаетесь с людьми, для которых все это не захватывающее приключение, а серьезная работа.
— Я это уже знаю.
— Мне хотелось бы освежить ваши знания, прежде чем вы услышите то, что я хочу сейчас сказать.
— И что же вы хотите сказать?
— За последние двадцать четыре часа мне пришлось убить двоих. Ни один из них не имел ко мне никакого отношения.
— Бейтс не имел отношения и ко мне, — вставила Вера. — Он разыскивал Тервиллигера.
— Который, в свою очередь, прилетел сюда, чтобы свидеться с вами. Вы доставили мне массу хлопот, из-за вас я потерял три дня.
— К чему вы клоните?
— До сих пор я в любой момент с удовольствием отпустил бы вас на все четыре стороны. Но теперь я считаю, что вы у меня в долгу. И вам придется расплачиваться, когда мы попадем на планету Сантьяго.
— Как?
— Я вам скажу, когда мы доберемся туда. Если же вы попытаетесь покинуть меня раньше или откажетесь повиноваться мне на планете Сантьяго, обещаю, что я возьму на себя поручение Дмитрия Сокола и убью вас сам.
Глядя в холодные, бесцветные глаза, Вера поняла, что говорит он чистую правду. И пришла в ужас, ибо такие, как Ангел, угроз на ветер не бросали.
Часть V
Глава 19
Под пятнами жира и оборванной одеждой скрывалась миловидная девушка. Ее синие глаза многое повидали и пролили много слез, ее плечи не раз выдерживали тяжелую ношу, а изящные пальчики были бы мягкими и белоснежными, выбери она другую профессию.
Если при рождении ей и дали другое имя, не Лунную Дорожку, она его не помнила. Если она и могла назвать какую-то планету родной, название это не сохранилось в ее памяти.
К девятнадцати годам она уже четырежды встречалась с Черным Орфеем. Тот даже шутил, что на каждой новой планете он входит в бар с уверенностью, что там будет и Лунная Дорожка, моющая полы, посуду или обслуживающая посетителей. А звездным мигом ее короткой жизни стал вечер на Ворхите XIV, когда он пел свою балладу, дабы отвлечься от урагана, бушующего в хлорной атмосфере над куполом человеческой колонии, и посвятил ей одно четверостишье.
Она заинтересовала его, молоденькая девчушка, будущее которой, похоже, не сулило ей никаких отличий от прошлого. Откуда она пришла? На скольких мирах побывала? Что она ищет? К чему стремится? Или всю жизнь хочет прислуживать в барах? Она пыталась ему помочь, но действительно не знала, как ответить на все эти вопросы.
Последний раз он виделся с ней на Трефойле III. Она одна обслуживала двадцать пять столов и, естественно, не успевала выполнять все заказы. Когда хозяин таверны наорал на нее, грозясь, что побьет, если она не прибавит оборотов, Черный Орфей поднялся из-за стола и заявил следующее: девушка не помнит, когда она родилась, а посему он, Черный Орфей, утверждает, что ей уже семнадцать лет и, следовательно, он имеет полное право пригласить ее на обед. Каковым правом он и желает незамедлительно воспользоваться. Посетителей мучила жажда, многие пребывали не в лучшем настроении, так что, скажи такое Себастьян Каин или Миротворец Макдугал, едва ли им позволили бы увести единственную официантку таверны. Но Черный Орфей имел такое право, поэтому никто не возмутился, когда они уходили.
Он ее накормил, купил новую одежду, даже предложил летать с ним, пока она не найдет постоянную работу на другой планете. Она же с обезоруживающей искренностью ответила, что не держит зла на хозяина таверны и работа полностью ее устраивает. Орфей догадался, что она боится привязаться к какой-либо планете до того, как найдет то, что ищет. При этом он понимал, что Лунная Дорожка еще и сама не знает, а что же ей нужно. Они проговорили далеко за полночь, и бард, которому так нравилось многообразие людей и планет, никак не мог взять в толк, откуда страсть к странствиям в этой молоденькой девушке, которой эти путешествия не приносят никакой радости.
Наконец, когда пришел час отлета, Орфей предложил ей четыреста кредиток, достаточных для того, чтобы отправиться на другую планету с другой таверной, но она отказалась, объяснив, что обычно ей нужен месяц или два, чтобы скопить денег на оплату проезда. Опять же, она будет чувствовать себя виноватой, беря деньги у человека, который и так сделал ей столько хорошего.
И Орфей отправился дальше, убежденный, что будет встречаться с ней минимум каждые пару лет. Но больше их пути не пересекались. Орфей продолжал кружить по Пограничью, одаривая бессмертием людей и события, а Лунная Дорожка наконец осела на Тихой гавани, где с ней и столкнулся Каин.
Он вошел в «Ячменное зерно», большую из двух местных таверн, вскоре после того, как Шусслер приземлился на Тихой гавани во второй половине дня. И не обнаружил в зале ни одного человека. Еще раз прочитал надпись на двери — «Мы никогда не закрываемся», пожал плечами и сел за столик.
— Подойду к вам через минуту. — Лунная Дорожка вышла из кухни с огромным кувшином пива, который и поставила на самый большой стол.
Улыбнулась Каину, исчезла, чтобы полминуты спустя вернуться со здоровенным бифштексом, который тут же занял место рядом с кувшином.
— Похоже на настоящее мясо, — заметил Каин.
— Так оно и есть, — гордо ответила девушка. — На Тихой гавани мы выращиваем своих бычков. — Она подошла к столику Каина. — Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
— Возможно. Я ищу одного человека.
— Кого именно?
— Трехглазого Билли. Ты о нем слышала?
Она кивнула:
— Да, сэр.
— Ты, часом, не знаешь, где он?
— Он умер, сэр.
Каин нахмурился:
— Ты уверена?
Она вновь кивнула.
— Где и когда?
— Вон там, сэр. — Она указала на улицу. — Убил его человек с фамилией Макдугал.
— Миротворец Макдугал? — уточнил Каин.
— Да, сэр. Именно так его и называли.
— Черт! — вырвалось у Каина. Он посмотрел на девушку: — А друзья его здесь остались?
— Макдугала?
— Трехглазого Билли.
— Да, конечно. Все любили Билли.
— Мы, должно быть, говорим о разных людях.
— Едва ли, сэр, — покачала головой Лунная Дорожка. — Прозвище Трехглазый Билли встречается не так уж и часто.
— У него был большой шрам на лбу?
— Над самой переносицей. Да, сэр.
— И все его любили? — удивленно спросил Каин.
— Да, сэр. Он всегда рассказывал такие забавные истории. Я так плакала, когда он умер.
— А кто на Тихой гавани был его самым близким другом?
Она пожала плечами:
— Не знаю, сэр. Я видела его только в таверне.
— Он обычно приходил один?
— Да, сэр. Но в таверне вокруг его стола сразу собирались люди.
— Понятно. — Каин вздохнул. — Наверное, придется посидеть здесь и поговорить с теми, с кем он общался. Принеси мне, пожалуйста, пива.
— Да, сэр. — Лунная Дорожка подошла к бару, налила полный стакан, вернулась с ним к столику Каина.
— Благодарю.
— Должна предупредить вас, сэр, что в течение трех или четырех часов едва ли кто-нибудь покажется.
— А как насчет компании, что решила пообедать? — Каин указал на кувшин с пивом и бифштекс.
Девушка улыбнулась:
— Обедать будет не компания. Один человек.
— Да ведь тут четыре, а то и пять фунтов мяса. И все это съест один человек?
Лунная Дорожка кивнула:
— Да, сэр. А на десерт он получит шоколадный торт, который сейчас в печке.
— Рост у него, случайно, не одиннадцать футов и три дюйма? — Если Каин и шутил, то лишь наполовину. — Волосы не оранжевые?
Девушка рассмеялась:
— Нет, сэр. Это обычный человек.
— Если он может столько съесть, он скорее человек необычный. — Каин помолчал. — Между прочим, как давно убили Трехглазого Билли?
— Четыре или пять месяцев тому назад. Ой! — воскликнула девушка. — Я забыла про картошку!
— Вам пора сменить вывеску, — заметил Каин. — Я думал, что пришел в таверну.
— Так оно и есть.
— Но здесь и кормят.
— Только отца Уильяма. Он у нас на особом счету.
Она повернулась, чтобы уйти на кухню, но Каин схватил ее за руку:
— Отец Уильям на Тихой гавани?
— Да, сэр. Он придет через несколько минут.
— И давно он здесь?
— Точно не знаю, сэр. Может, с неделю.
— Что-то я не заметил его шатра, когда ехал в город.
— Шатра, сэр?
— Он же проповедник.
— Я знаю, сэр, но он говорит, что взял отпуск.
Каин нахмурился.
— На сколько?
— Исходя из того, что я увидела, потребуется два или три дня для доставки и установки поврежденных узлов. — Она помолчала. — Ремонт обойдется в круглую сумму. Желаете сначала получить смету?
— Нет, нет. Делайте все, что считаете необходимым.
— Где я вас найду по завершении ремонта? — спросила женщина.
— Искать меня не надо. Я сам буду звонить дважды в день. Кого мне спросить?
Она назвала свои фамилию и идентификационный номер и покинула ресторан.
— Вы никак не можете успокоиться, — констатировала Вера.
— Не могу. Чего добился Сантьяго, задержав меня на два или три дня? Я же еще не подобрался к нему вплотную.
Он допил кофе и заказал вторую чашку.
— Почему бы нам не перебраться в бар? — Вера с отвращением смотрела на кофе.
— Незачем. Нам нужны ясные головы, пока мы не разобрались что к чему, — ответил Ангел.
Вера зыркнула на него, пожала плечами, выпила кофе.
В молчании они просидели еще минут пять, а потом у их столика возник сотрудник службы безопасности.
— Я проверял того механика…
— Компания никогда о нем не слышала и в списках жителей планеты такой не значится, — перебил его Ангел. Вопросительные интонации в голосе отсутствовали.
Сотрудник, вздохнув, кивнул.
— Кто-то нас крепко провел. — Он достал двумерную фотокопию удостоверения механика. — Вот этот парень. Вы его не знаете?
Ангел всмотрелся в фотографию, под которой на удостоверении располагались подпись и отпечаток большого пальца.
— Нет. Вы не будете возражать, если я оставлю эту копию у себя?
— Разумеется, нет. Если понадобится, компьютер отпечатает другую. — Он помолчал. — Мы, конечно, продолжим расследование, но у вас, как я понимаю… э… есть свои источники информации?
Ангел промолчал.
— Тогда, если позволите, я откланяюсь. Много дел, знаете ли.
— Займетесь розыском лжемеханика?
Сотрудник покачал головой:
— Сломался сканнер в одном из таможенных терминалов. Такой уж неудачный день. Но я уверен, что служба безопасности этого происшествия так не оставит.
Ангел молча смотрел на него.
— Если они не найдут механика до завтрашнего утра, я возьму расследование на себя, — пообещал сотрудник, нервно улыбнувшись, попятился, наткнулся на стол, извинился, потом повернулся и быстро вышел из ресторана.
— Можно взглянуть? — Вера протянула руку.
— Пожалуйста. — Ангел протянул ей фотокопию удостоверения.
Она долго смотрела на бородатое лицо.
— Могу поспорить, что сейчас он чисто выбрит, если борода и была настоящей.
Она вернула фотокопию. Ангел еще раз взглянул на нее, сунул в карман, бросил на столик несколько монет, поднялся.
— Пошли.
— Куда?
— За этим столиком нам ответов не найти. И администрация космопорта не очень-то жаждет нам помочь. Между прочим, возможно, это дар Божий.
— В каком смысле?
— Если я найду человека, который вывел из строя мой корабль, он, возможно, укажет нам прямой путь к Сантьяго. Мы сэкономим на этом пару недель.
— И с чего мы начнем поиски?
— Начнем не мы — я, — твердо заявил Ангел. — А вы вернетесь в отель и будете дожидаться меня там.
— Черта с два!
Ангел смерил ее ледяным взглядом:
— Если я не делюсь с вами названием планеты, куда мы отсюда полетим, будьте уверены, что я и на пушечный выстрел не подпущу вас к человеку, который может указать местопребывание Сантьяго.
Она уж собралась запротестовать, но взглянула в бесцветные глаза Ангела и передумала.
Пешком они добрались до пункта проката авто. Вера посмотрела на Ангела:
— Опять едем раздельно?
Он покачал головой:
— Вместе.
— С чего такое благородство? Или вы вспомнили, что мужчина прежде всего джентльмен?
— Я хочу убедиться, что вы поедете прямо в отель.
— А потом будете охранять мою дверь, чтобы я оставалась в номере?
— Вы будете предоставлены самой себе, как только войдете в вестибюль. Если, конечно, не вздумаете следить за мной.
Ангел заплатил за аренду, они сели в авто, поехали в город. Не прошло и минуты, как выяснилось, что система кондиционирования знавала лучшие времена. Вера решила не жаловаться в надежде, что Ангел первым выскажет претензии к качеству местной техники, но, к своему изумлению, обнаружила, что лицо у него совершенно сухое, в то время как она буквально взмокла от пота.
Ангел остановил авто у входа в отель «Добро пожаловать», где рабочие восстанавливали дверь, высаженную Человеком-Горой Бейтсом, повернулся к Вере:
— До завтра я с вами не свяжусь, если только не найду нужного мне человека. Предупреждаю еще раз — не пытайтесь меня преследовать. Поскольку я не знаю, с чего начать, придется выйти на самую мелкую криминальную рыбешку и подниматься все выше и выше. Народ этот не слишком дружелюбный, и я не смогу защитить вас, если вы будете подглядывать за мной из-за угла. Поэтому отправляйтесь в свой номер, пообедайте и отдохните.
— Вы думаете, что сможете найти вредителя, распугивая мелкую рыбешку?
— Скорее всего нет, — признал Ангел. — Думаю, этот человек давно покинул Солнечный берег. Но мы застряли здесь на несколько дней, так что…
Внезапно он замолчал, уставившись на нищего просившего подаяние в пятидесяти футах от входа в отель. А потом улыбнулся:
— Так вот, значит, в чем дело.
— О чем вы?
— Не важно. — Он вновь посмотрел на Веру. — Войдя в отель, найдите себе в вестибюле удобное кресло.
— Не поняла.
— Вы меня слышали.
— Мне жарко, я устала. Раз уж нам суждено торчать в этой дыре, я сразу поднимусь в номер, приму душ, переоденусь…
— Я бы этого не советовал, — перебил ее Ангел.
— Слушайте, надоели мне ваши советы!
— Хорошо. — Он пожал плечами. — Делайте, что хотите.
— Почему мне не следует подниматься в номер? — Ее охватила тревога.
— Потому что я исходил из ложного посыла, — объяснил Ангел. — Я думал, что остановить хотят меня. А охотятся за вами. — Он протянул руку к приборному щитку, нажал кнопку, открывающую дверь. — Идите в отель и не оглядывайтесь по сторонам.
Вера вышла из авто, и Ангел тут же отъехал. Она заставила себя не смотреть по сторонам, в вестибюле прошествовала мимо регистрационной стойки, нашла пустое кресло подальше от входа, села, сжавшись в комок, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, не зная, что ее ждет.
Начала всматриваться в лица людей, выискивая потенциальных киллеров, и пришла к малоприятному выводу, что наемным убийцей может быть любой.
Прошла, наверное, вечность, прежде чем в вестибюле появились Ангел и нищий. Охотник за головами коротко глянул на Веру, дернул головой.
Она поднялась, вопросительно посмотрев на него. Ангел кивнул, и она поспешила к парочке, идущей к лифту. Приблизившись, она заметила, что к спине нищего прижат пистолет.
— Говорю вам, сэр… это какая-то ошибка. Ужасная ошибка, — заверещал нищий, когда за ними захлопнулись двери лифта и кабина пошла вверх. — Я никогда в жизни вас не видел. Клянусь Богом, не видел.
— Зато я тебя видел. Ты смотрел на меня со стены почтового терминала.
— Я никогда не бывал в почтовом терминале.
Ангел не ответил. Две-три секунды спустя лифт остановился.
— Кто он? — спросила Вера, когда они вышли в пустой коридор.
— Его зовут Саймон-Простак, — ответил Ангел, сильнее вдавив дуло в спину Саймона. — Но по жизни он далеко не простак.
— Что вы такое говорите, сэр? Никакой я не Саймон. Я — Брубейкер, сэр. Роберт Брубейкер. Готов показать вам удостоверение.
— Шагай, — коротко бросил Ангел.
— Если он — наемный убийца, как ему удалось пройти паспортный контроль?
— Без труда. Прошел же его Уильям Дженнингс. Будь у меня такое желание, я бы представил десять настоящих паспортов, подтверждающих, что я — Роберт Брубейкер.
— Наверное, представили бы, — согласилась Вера.
— Но Роберт Брубейкер — это я! — запротестовал нищий. — Честный, работящий человек, сэр.
— Работящий — это точно. — Они подошли к номеру Веры. — Остановись.
Нищий замер.
— Хорошо. — Ангел отошел на пятнадцать футов. — Вера, откройте дверь и сразу отойдите в сторону. Ты, — он выразительно посмотрел на нищего, — войдешь в номер первым.
— А потом я смогу пойти домой? — спросил нищий.
— Потом мы об этом поговорим.
Вера прижала большой палец правой руки к идентификационной пластине и отпрыгнула в сторону, как только дверь сдвинулась с места. Нищий, качая головой, словно он никак не мог понять, каким образом его угораздило связаться с сумасшедшим, тяжело вздохнул и вошел в номер.
Ничего не произошло.
Ангел приблизился к двери:
— Подойди к окну.
Нищий подчинился.
— Теперь посиди на каждом стуле и кресле, потом на кровати.
Ангел подождал, пока нищий выполнит его указание, затем кивнул Вере. Она переступила порог, он — за ней.
— Вы, похоже, ошиблись, — заметила Вера.
— Закройте дверь и не лезьте не в свое дело, — бросил Ангел.
— Эй! — раздраженно воскликнул нищий. — Вы обещали меня отпустить!
— Я обещал об этом поговорить. — Ангел по периметру обошел комнату, приглядываясь к мебели. — Так куда ты сунул эту штуковину?
— Какую штуковину? — пожелал знать мужчина.
— Шкаф! — вырвалось у Веры.
— Открой его, — приказал Ангел нищему.
— Он уже открыт. — Вера попятилась подальше от шкафа. — Дверь — голографическая проекция.
— Как ее выключить?
— Не знаю.
— Позвоните в бюро обслуживания, пусть отключат.
Она позвонила, и дверь исчезла, оставив голую нишу шириной в четыре фута и металлический стержень.
— Какое счастье! — шумно выдохнула Вера. — А я уж поверила, что там бомба.
Нищий подошел к Ангелу:
— У меня жена и трое детей. Теперь я могу идти?
Ангел подтолкнул его к ближайшему креслу:
— Сядь. Ты уже покойник, Саймон. Вопрос лишь в том, убью я тебя сейчас или позже.
— Но я не Саймон! — в отчаянии воскликнул нищий. — Я — Роберт Брубейкер.
— Заткнись. — Ангел продолжил методичный осмотр номера.
Подойдя к двери в ванную, остановился, повернулся к нищему, усмехнулся.
— Ловко. — В голосе его слышалось восхищение. — Очень ловко, Саймон.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— О том, как ты все устроил.
— Я ничего не устраивал.
— Ты, разумеется, не мог знать, кто первым войдет в номер, Вера или горничная, так что не стал минировать входную дверь и шкаф.
— Послушайте, если я войду и в ванную, вы меня отпустите?
— Да, — кивнул Ангел. — Но тебе, я вижу, очень жарко, ты весь вспотел. Пожалуй, перед уходом тебе лучше принять молекулярный душ.
— Не нужен мне душ. Я хочу уйти.
— Но я настаиваю.
— Черт вас побери! — вскричал нищий. — Вы наставили на меня пистолет, заставили прийти сюда, обвиняете во всех смертных грехах, грозитесь убить! Может, хватит? Не пора ли оставить меня в покое?
— Оставлю, — пообещал Ангел. — После того как ты примешь душ.
— Не собираюсь я раздеваться в присутствии незнакомой женщины.
— Можешь принять душ в одежде.
— Мэм, — обратился нищий к Вере. — Убедите его отстать от меня. Я всего лишь уличный нищий, который никому не причинял вреда.
— Она тут не командует. — Ангел наклонился, схватил нищего за руку. — В душ, быстро!
Нищий не думал подниматься, и Ангел отпустил его руку.
— Ладно, — пробормотал нищий. — Ваша взяла.
— Так он действительно Саймон-Простак? — воскликнула Вера.
— Я же вам сказал.
— Но почему молекулярный душ?
— Потому что душ горничная принимать не стала бы, даже если б и прибиралась в ванной. А на планете, где средняя температура сто двадцать пять градусов [11], любой нормальный человек, вернувшись в номер, первым делом идет в душ. — Он повернулся к Саймону. — Я прав?
Саймон-Простак кивнул.
— Взрывчатка или лазеры? — полюбопытствовал Ангел.
— Лазеры.
— Почему вы хотели меня убить? — пожелала знать Вера.
— Ваше убийство заказал один человек с Пегаса.
— Дмитрий Сокол? — удивилась Вера.
— Да, он самый.
— Но он уже предпринял такую попытку на Золотом початке. Я думала, на этом все кончено.
— Это не игра, и джентльменские правила тут не в ходу, — вмешался Ангел — Сокол не остановится только потому, что первый блин вышел комом. Заметив у отеля вашего приятеля, я тут же понял, что Сантьяго не имеет никакого отношения к выводу из строя моего корабля. Саймон наверняка заглядывал сюда вчера и выяснил, что я остановился в другом месте. Так что сам факт его сегодняшнего появления здесь прямо указывает на то, что его цель — вы. Он ждал, чтобы получить подтверждение вашей смерти. Возможно, Сокол потребовал представить ему голограмму или тело. — Ангел повернулся к Саймону. — Ты повредил мой корабль, чтобы задержать ее на Солнечном берегу. Но почему ты выбрал такой сложный путь? Почему не разделался с ней после приземления?
Саймон молчал.
— Если мне придется повторить вопрос, ты пожалеешь, что не ответил сразу же.
Саймон-Простак заглянул в бесцветные глаза и решил, что Ангелу лучше поверить.
— Сокол предупреждал, что она водит компанию с охотниками за головами. Сначала Птичка Певчая, потом отец Уильям, теперь вы. То есть если я бы попытался добраться до нее в открытую, мне бы пришлось убирать и вас, а шансы на это невелики. Поэтому я решил, что кратчайший путь к цели — повредить ваш корабль и убить ее, когда она вернется. Поверьте мне, Ангел, — говорил он искренне, — вас убивать я не собирался. Я лишь пытался вывести Веру из-под вашего прикрытия, чтобы потом спокойно выполнить порученное мне дело.
— Речь, между прочим, идет о моей жизни, а не о каком-то пустяке, — фыркнула Вера.
— Полагаю, вы сделали что-то нехорошее, иначе он не нанимал бы убийц, — ответил Саймон.
— Что бы я ни сделала, это касается только меня и его.
— Похоже, тут вы не правы. — Ангел повернулся к Саймону-Простаку: — Последний вопрос. Сколько предложил Сокол?
— Пятьдесят тысяч кредиток.
— Так много? — На Веру цифра произвела впечатление.
— Вера, запомните, пожалуйста, эту цифру, — говорил Ангел все тем же ровным голосом. — Поднимайся, Саймон. Пора принять душ.
— Но я же не пытался вас убить! — Саймон вжался в спинку кресла.
— Тебя разыскивают за совершенные преступления, за твою голову назначено вознаграждение.
— Живого или мертвого! — напомнил Саймон. — Вызовите полицию и передайте меня им!
— В душ!
— Но почему? За мой труп вам больше денег не дадут.
— У меня каждая секунда на счету, а ты задержал меня на три дня.
— И за это вы меня убьете? Бред какой-то!
Ангел наставил пистолет на Саймона:
— Иди в душ, или я прикончу тебя прямо здесь.
Слезы страха покатились по лицу Саймона. Он встал, волоча ноги, поплелся в ванную. Ангел последовал за ним, мгновением позже оттуда донесся предсмертный вопль Саймона. Ангел вернулся в комнату.
— Так ему и надо! — воскликнула Вера. — Подумать только, этот мерзавец хотел меня убить и не видел в этом ничего предосудительного!
— Получив вознаграждение, я, пожалуй, свяжусь с вашим приятелем Соколом. По моему разумению, ремонт корабля должен оплатить он.
— Напрасно надеетесь.
— Думаю, мне удастся его убедить, — сухо возразил Ангел. — А теперь я хочу, чтобы вы взглянули на Саймона-Простака.
— Зачем?
— Потому что я этого хочу.
Вера пожала плечами, прошествовала в ванную. Саймон-Простак лежал на спине. Лицо и верхнюю часть груди сожгли сотни тончайших лазерных лучей, ударивших в него, как только он включил молекулярный душ. Пахло горелым мясом, из нескольких ран поднимались струйки черного дыма.
Вера с трудом подавила тошноту, попятилась в комнату.
— Господи, как ужасно он выглядит!
— И умер он ужасной смертью, — добавил Ангел.
— Разве вы не могли передать его полиции? Никто не заслуживает такой смерти.
— Мог.
— Так почему не передали?
— Потому что хотел дать вам наглядный урок.
— Он умер только с тем, чтобы послужить мне наглядным уроком? — Вера отказывалась верить услышанному.
— Он бы все равно умер, я бы его убил или государство. Так что не тратьте на него слез. Он убил больше двадцати пяти мужчин и женщин, а его смерть должна вам кое-что подсказать.
— Что именно? — спросила Вера.
— Вы женщина смелая и решительная.
— Благодарю, — саркастично ответила она.
— Но при этом вы полностью лишены воображения, — продолжил Ангел. — Вы торопитесь, не думаете о последствиях. Я показал вам труп Саймона, потому что хотел, чтобы вы уяснили одну простую истину: вы общаетесь с людьми, для которых все это не захватывающее приключение, а серьезная работа.
— Я это уже знаю.
— Мне хотелось бы освежить ваши знания, прежде чем вы услышите то, что я хочу сейчас сказать.
— И что же вы хотите сказать?
— За последние двадцать четыре часа мне пришлось убить двоих. Ни один из них не имел ко мне никакого отношения.
— Бейтс не имел отношения и ко мне, — вставила Вера. — Он разыскивал Тервиллигера.
— Который, в свою очередь, прилетел сюда, чтобы свидеться с вами. Вы доставили мне массу хлопот, из-за вас я потерял три дня.
— К чему вы клоните?
— До сих пор я в любой момент с удовольствием отпустил бы вас на все четыре стороны. Но теперь я считаю, что вы у меня в долгу. И вам придется расплачиваться, когда мы попадем на планету Сантьяго.
— Как?
— Я вам скажу, когда мы доберемся туда. Если же вы попытаетесь покинуть меня раньше или откажетесь повиноваться мне на планете Сантьяго, обещаю, что я возьму на себя поручение Дмитрия Сокола и убью вас сам.
Глядя в холодные, бесцветные глаза, Вера поняла, что говорит он чистую правду. И пришла в ужас, ибо такие, как Ангел, угроз на ветер не бросали.
Часть V
Книга Лунной Дорожки
Глава 19
Лунная Дорожка от Земли до неба
Истоптала тропки. В руку вместо хлеба
Положили камень, а глаза на звезды
Смотрят в ожиданье — может быть, не поздно?
Под пятнами жира и оборванной одеждой скрывалась миловидная девушка. Ее синие глаза многое повидали и пролили много слез, ее плечи не раз выдерживали тяжелую ношу, а изящные пальчики были бы мягкими и белоснежными, выбери она другую профессию.
Если при рождении ей и дали другое имя, не Лунную Дорожку, она его не помнила. Если она и могла назвать какую-то планету родной, название это не сохранилось в ее памяти.
К девятнадцати годам она уже четырежды встречалась с Черным Орфеем. Тот даже шутил, что на каждой новой планете он входит в бар с уверенностью, что там будет и Лунная Дорожка, моющая полы, посуду или обслуживающая посетителей. А звездным мигом ее короткой жизни стал вечер на Ворхите XIV, когда он пел свою балладу, дабы отвлечься от урагана, бушующего в хлорной атмосфере над куполом человеческой колонии, и посвятил ей одно четверостишье.
Она заинтересовала его, молоденькая девчушка, будущее которой, похоже, не сулило ей никаких отличий от прошлого. Откуда она пришла? На скольких мирах побывала? Что она ищет? К чему стремится? Или всю жизнь хочет прислуживать в барах? Она пыталась ему помочь, но действительно не знала, как ответить на все эти вопросы.
Последний раз он виделся с ней на Трефойле III. Она одна обслуживала двадцать пять столов и, естественно, не успевала выполнять все заказы. Когда хозяин таверны наорал на нее, грозясь, что побьет, если она не прибавит оборотов, Черный Орфей поднялся из-за стола и заявил следующее: девушка не помнит, когда она родилась, а посему он, Черный Орфей, утверждает, что ей уже семнадцать лет и, следовательно, он имеет полное право пригласить ее на обед. Каковым правом он и желает незамедлительно воспользоваться. Посетителей мучила жажда, многие пребывали не в лучшем настроении, так что, скажи такое Себастьян Каин или Миротворец Макдугал, едва ли им позволили бы увести единственную официантку таверны. Но Черный Орфей имел такое право, поэтому никто не возмутился, когда они уходили.
Он ее накормил, купил новую одежду, даже предложил летать с ним, пока она не найдет постоянную работу на другой планете. Она же с обезоруживающей искренностью ответила, что не держит зла на хозяина таверны и работа полностью ее устраивает. Орфей догадался, что она боится привязаться к какой-либо планете до того, как найдет то, что ищет. При этом он понимал, что Лунная Дорожка еще и сама не знает, а что же ей нужно. Они проговорили далеко за полночь, и бард, которому так нравилось многообразие людей и планет, никак не мог взять в толк, откуда страсть к странствиям в этой молоденькой девушке, которой эти путешествия не приносят никакой радости.
Наконец, когда пришел час отлета, Орфей предложил ей четыреста кредиток, достаточных для того, чтобы отправиться на другую планету с другой таверной, но она отказалась, объяснив, что обычно ей нужен месяц или два, чтобы скопить денег на оплату проезда. Опять же, она будет чувствовать себя виноватой, беря деньги у человека, который и так сделал ей столько хорошего.
И Орфей отправился дальше, убежденный, что будет встречаться с ней минимум каждые пару лет. Но больше их пути не пересекались. Орфей продолжал кружить по Пограничью, одаривая бессмертием людей и события, а Лунная Дорожка наконец осела на Тихой гавани, где с ней и столкнулся Каин.
Он вошел в «Ячменное зерно», большую из двух местных таверн, вскоре после того, как Шусслер приземлился на Тихой гавани во второй половине дня. И не обнаружил в зале ни одного человека. Еще раз прочитал надпись на двери — «Мы никогда не закрываемся», пожал плечами и сел за столик.
— Подойду к вам через минуту. — Лунная Дорожка вышла из кухни с огромным кувшином пива, который и поставила на самый большой стол.
Улыбнулась Каину, исчезла, чтобы полминуты спустя вернуться со здоровенным бифштексом, который тут же занял место рядом с кувшином.
— Похоже на настоящее мясо, — заметил Каин.
— Так оно и есть, — гордо ответила девушка. — На Тихой гавани мы выращиваем своих бычков. — Она подошла к столику Каина. — Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
— Возможно. Я ищу одного человека.
— Кого именно?
— Трехглазого Билли. Ты о нем слышала?
Она кивнула:
— Да, сэр.
— Ты, часом, не знаешь, где он?
— Он умер, сэр.
Каин нахмурился:
— Ты уверена?
Она вновь кивнула.
— Где и когда?
— Вон там, сэр. — Она указала на улицу. — Убил его человек с фамилией Макдугал.
— Миротворец Макдугал? — уточнил Каин.
— Да, сэр. Именно так его и называли.
— Черт! — вырвалось у Каина. Он посмотрел на девушку: — А друзья его здесь остались?
— Макдугала?
— Трехглазого Билли.
— Да, конечно. Все любили Билли.
— Мы, должно быть, говорим о разных людях.
— Едва ли, сэр, — покачала головой Лунная Дорожка. — Прозвище Трехглазый Билли встречается не так уж и часто.
— У него был большой шрам на лбу?
— Над самой переносицей. Да, сэр.
— И все его любили? — удивленно спросил Каин.
— Да, сэр. Он всегда рассказывал такие забавные истории. Я так плакала, когда он умер.
— А кто на Тихой гавани был его самым близким другом?
Она пожала плечами:
— Не знаю, сэр. Я видела его только в таверне.
— Он обычно приходил один?
— Да, сэр. Но в таверне вокруг его стола сразу собирались люди.
— Понятно. — Каин вздохнул. — Наверное, придется посидеть здесь и поговорить с теми, с кем он общался. Принеси мне, пожалуйста, пива.
— Да, сэр. — Лунная Дорожка подошла к бару, налила полный стакан, вернулась с ним к столику Каина.
— Благодарю.
— Должна предупредить вас, сэр, что в течение трех или четырех часов едва ли кто-нибудь покажется.
— А как насчет компании, что решила пообедать? — Каин указал на кувшин с пивом и бифштекс.
Девушка улыбнулась:
— Обедать будет не компания. Один человек.
— Да ведь тут четыре, а то и пять фунтов мяса. И все это съест один человек?
Лунная Дорожка кивнула:
— Да, сэр. А на десерт он получит шоколадный торт, который сейчас в печке.
— Рост у него, случайно, не одиннадцать футов и три дюйма? — Если Каин и шутил, то лишь наполовину. — Волосы не оранжевые?
Девушка рассмеялась:
— Нет, сэр. Это обычный человек.
— Если он может столько съесть, он скорее человек необычный. — Каин помолчал. — Между прочим, как давно убили Трехглазого Билли?
— Четыре или пять месяцев тому назад. Ой! — воскликнула девушка. — Я забыла про картошку!
— Вам пора сменить вывеску, — заметил Каин. — Я думал, что пришел в таверну.
— Так оно и есть.
— Но здесь и кормят.
— Только отца Уильяма. Он у нас на особом счету.
Она повернулась, чтобы уйти на кухню, но Каин схватил ее за руку:
— Отец Уильям на Тихой гавани?
— Да, сэр. Он придет через несколько минут.
— И давно он здесь?
— Точно не знаю, сэр. Может, с неделю.
— Что-то я не заметил его шатра, когда ехал в город.
— Шатра, сэр?
— Он же проповедник.
— Я знаю, сэр, но он говорит, что взял отпуск.
Каин нахмурился.