Резник Майк. Сантьяго

   — Позволю предположить, что этот надежный источник — Веселый Бродяга?
   — Он не стал бы рисковать жизнью, если б не знал, что склады существуют.
   — Я не оспариваю их существование, — ответила Молчаливая Энни, — просто вашу трактовку. — Она помолчала. — Опять же, я не могу представить себе Веселого Бродягу, рискующего своей жизнью.
   — Он тоже в этом участвует?
   — Ни в коем разе. Участвовал, но Сантьяго отказался от его услуг.
   — Воры поцапались?
   — Вор был только один, — твердо заявила Молчаливая Энни. — И больше он на нас не работает. Я настаивала на том, чтобы убить его, но Сантьяго сохранил ему жизнь.
   Каин откинулся на спинку кресла, вздохнул:
   — Ладно. И вы, и Лунная Дорожка называете Сантьяго великим человеком. Хотелось бы знать почему?
   — Это справедливо, — кивнула Молчаливая Энни. — Вы говорите, что Сантьяго несет ответственность за смерть ста сорока человек. Позвольте начать с того, что реальная цифра приближается к восьмистам.
   — Отсюда и его величие?
   — Скольких вы убили, мистер Каин?
   — Разговор не об этом,
   — Тем не менее, скажите мне.
   — Тридцать семь человек.
   — Вы лжете, мистер Каин. — Молчаливая Энни улыбнулась.
   — Черта с два.
   — Мне, между прочим, известно, что только на Силарии вы убили больше пяти тысяч мужчин и женщин.
   — То была война.
   — Нет, мистер Каин. Революция.
   — Вы хотите сказать, что Сантьяго — революционер? — В голосе Каина звучало сомнение.
   — Да, хочу.
   — Женщина, которую зовут Саргассова Роза, предположила то же самое. Я не поверил и ей. И с кем он ведет борьбу?
   — С Демократией.
   Каин расхохотался:
   — Неужели он действительно думает, что сможет свергнуть Демократию?
   — Нет, мистер Каин. Демократия контролирует десятки тысяч планет, на которых проживают девяносто восемь процентов человечества. Ее флот состоит из более чем тридцати миллионов кораблей. Ее богатства и ресурсы неистощимы. Глупо мечтать о том, чтобы сокрушить такого колосса.
   — Тогда…
   — Он стремится лишь к тому, чтобы нейтрализовать Демократию в Пограничье, не допустить распространения на Пограничье ее пороков.
   — А достигается это складированием произведений искусства и убийствами мелких контрабандистов вроде Дункана Блека?
   — Дункан Блек был предателем. Его не убили, а казнили, — холодно ответила Энни.
   — Результат-то один.
   — А вы никогда не казнили тех, кто дезертировал, отказываясь сражаться за справедливость, мистер Каин?
   Он помолчал.
   — Такое случалось. Продолжайте.
   — Когда вы говорите о произведениях искусства, я слышу голос Веселого Бродяги. Они поссорились из-за того, что Сантьяго отказался оставить те из них, которые приглядел Бродяга, но продал их на черном рынке, где Бродяге пришлось заплатить реальную цену.
   — Чтобы оплатить наемников? — предположил Каин.
   — Вам платили на Силарии или других планетах, где вы сражались? — спросила Молчаливая Энни.
   — Нет.
   — Не платят и нам. Наемники, как вы их называете, мистер Каин, работают забесплатно.
   — Так на что ему нужны деньги?
   — Вы узнаете.
   — Когда?
   — Скоро.
   — Почему не сейчас? — настаивал он.
   — Потому что, убив Одноразового Чарли, вы устроили в городке небольшую заварушку.
   — Лунная Дорожка слова не сказала о том, что я его убил.
   Молчаливая Энни улыбнулась:
   — Я же не отшельница, мистер Каин. Отец Уильям связался со мной и рассказал обо всем еще до того, как вы прошли полпути до моего дома. И хотя вы поступили абсолютно правильно, горожане узнали, кто вы такой.
   — Я и так этого не скрывал.
   — Вернее, они узнали, чем вы занимаетесь. Очень некстати.
   — Почему?
   — Потому что половина города готова умереть ради спасения Сантьяго. Когда отец Уильям убедится, что ни один из них не пойдет сюда, чтобы остановить вас, он вновь свяжется со мной, и мы сможем выйти из дома.
   — Если кто-то из них таки объявится, я смогу защитить себя.
   — Незачем. Отец Уильям вправил им мозги.
   — В каком смысле?
   — Сантьяго хочет, чтобы вы прибыли к нему целым и невредимым, а отец Уильям уважает желания Сантьяго.
   — Даже если ради этого придется отправить к праотцам пару сторонников Сантьяго?
   — Едва ли такое случится, но он не остановится и перед этим.
   — Если судить по вашим словам, на святого Сантьяго не тянет.
   — Он не святой. Но человек, которому приходится гораздо чаще решать вопросы жизни и смерти, чем абсолютному большинству человечества.
   — Таков его выбор?
   — Таково его призвание.
   — Почему он так проникся ко мне?
   — Мне представляется, это очевидно.
   Каин долго смотрел на нее.
   — С чего мне входить в его команду?
   — Потому что в свое время вы были революционером.
   — В галактике у многих революционное прошлое.
   — Большинство из них вписалось в обычную жизнь. Вы — нет.
   — Я вписался лучше других. Нашел новое применение своим навыкам. Раньше я убивал людей ради идеи. — Он безрадостно улыбнулся. — Теперь я зарабатываю этим на хлеб.
   — Вы заинтересовали его не тем, что убили много людей.
   — Тогда чем же я его заинтересовал?
   — Тем, что убивали не всех, кого могли убить, — ответила Молчаливая Энни.
   Каин нахмурился:
   — Что-то я вас не понимаю.
   — Вы сохранили жизнь Квентину Цицеро.
   — Он же взял заложника.
   — Это не единственный случай. Вы десять недель выслеживали Кармеллу Спаркс, но позволили ей уйти.
   — У нее же было трое детей. Одного она еще кормила. Они бы все умерли.
   — Такие мелочи не остановили бы Миротворца Макдугала или Ангела.
   — Тогда, может, Сантьяго следует поговорить с ними, а не со мной.
   — Он не хочет иметь ничего общего с людьми, в которых не осталось ничего человеческого. Он призывает вас к себе только потому, что вы еще способны на сострадание.
   — Да, способен. Только не знаю, хочу ли становиться под его знамена.
   — Захотите, — уверенно заявила Молчаливая Энни. — Он — величайший человек из тех, кого я знаю.
   — Как вы с ним встретились?
   — Я выросла на Раксаре Два. Численность аборигенов там велика, так что правительству приходилось содержать большую армию, чтобы те вели себя смирно. — У нее дернулась щека. — Мне было одиннадцать, когда меня избили и изнасиловали трое солдат. Армия с трудом выбивала положенные ей средства, и командование не хотело шумных процессов, выставляющих армию в невыгодном свете. Дело замяли. Эту троицу перевели на другую планету, никакого наказания они не понесли. Я же провела в больнице два года.
   — С тех пор у вас этот шрам? — спросил Каин.
   — Вы видите только один, — с горечью ответила Энни. — Сантьяго узнал о случившемся и…
   — Как? — перебил ее Каин.
   — В Пограничье он уже давно. Так что служба информации у него налажена. Как только он узнал, что сделали со мной эти мерзавцы, он приказал их убить. — Молчаливая Энни мрачно улыбнулась. — Отомстила за меня Альтаир-с-Альтаира.
   — И тогда вы присоединились к нему?
   — А вы бы нет?
   — Я бы убил их сам.
   — Не все из нас убийцы, мистер Каин. Не все сохранили инстинкт выживания, свойственный нашим далеким предкам.
   — А Сантьяго?
   — Если исходить из того, что известно мне, лично он не убил ни одного человека.
   — Сие в определенных кругах может рассматриваться как трусость, учитывая, скольких он приговорил к смерти.
   — Я полагаю недостойным комментировать вашу последнюю фразу, — холодно ответствовала Молчаливая Энни.
   — Как вы его нашли? — спросил Каин, решивший, что извиняться за последнюю фразу он не будет.
   — Найти его очень просто, если он этого хочет.
   — Я бы с этим поспорил.
   — Неужели вы действительно думаете, что нашли бы его, если он не желал с вами встретиться?
   — Исходя из того, что вы мне рассказали, нет, — признал Каин.
   — Для одних он облегчает дорогу к себе, для других усложняет.
   — Себя я отношу ко вторым, — заметил Каин.
   — А самым легким путь этот был для Лунной Дорожки.
   — Вроде бы вы говорили, что она попала сюда случайно.
   — Случайным можно назвать время ее прибытия на Тихую гавань. Но рано или поздно она добралась бы сюда.
   — Почему?
   — Ее родители работали на Сантьяго. Демократия схватила и убила их, когда ей было четыре года. — Энни помолчала. — Тогда он не мог ей помочь, потому что за ней велось круглосуточное наблюдение. Но он стал ее ангелом-хранителем. Куда бы она ни шла, где бы ни работала, рядом всегда оказывался верный человек, который приглядывал за ней, оберегал. Когда же мы убедились, что Демократия более не жалует девушку своим вниманием, ей намекнули, что двигаться надобно в сторону Тихой гавани. Потом мы выждали какое-то время, чтобы окончательно убедиться, что слежки за ней нет. И уж тогда она узнала правду.
   — От вас?
   Молчаливая Энни покачала головой:
   — С ней я не разговариваю.
   — От Сантьяго?
   — Она никогда с ним не встречалась. Лунная Дорожка — очень милая девушка, в нашей битве она участия не принимает. Она и так понесла тяжелые потери. Чем меньше ей известно, тем лучше.
   — Тогда почему Сантьяго счел возможным сказать ей часть правды?
   — Он хотел, чтобы она осталась на Тихой гавани, где ему легче защитить ее, если возникнет такая необходимость.
   — А если она захочет улететь?
   — Она свободна в выборе.
   — Даже зная, что Тихая гавань — планета Сантьяго?
   — Да.
   Каин наклонил голову, глубоко задумавшись. Наконец посмотрел Молчаливой Энни в глаза:
   — Я бы хотел с ним встретиться.
   — Встретитесь.
   — Я также понимаю, что могу угодить в западню.
   — Зачем нам все так усложнять?
   — Не знаю, — признал Каин. — Однако, если вы мне лгали, он уже покойник.
   — Я не лгала. — Молчаливая Энни подошла к переговорному устройству. — Не понимаю, почему молчит отец Уильям. Сейчас свяжусь с таверной и узнаю, что его задержало.
   — Может, позволите мне? — предложил Каин. — Может ответить Лунная Дорожка, а вы для нее немая.
   Молчаливая Энни улыбнулась:
   — Если ответит она, я попрошу подозвать отца Уильяма. Моего голоса она не слышала и не поймет, что говорю я.
   Молчаливая Энни поговорила на низких тонах, выключила переговорное устройство, повернулась к Каину:
   — Все в порядке. Мы можем идти.
   — Почему он не позвонил сам?
   — Увлекся пивом и едой и забыл о нас, — усмехнулась Молчаливая Энни.
   — Это на него похоже, — согласился Каин. Внезапно нахмурился. — Перенесем поход к Сантьяго на час.
   — Почему?
   — У меня есть одно неотложное дело.
   — Связанное с Сантьяго?
   — Не напрямую. Я должен выполнить то, что обещал.
   — Кому?
   — Другу. — Он направился к двери. — Я вернусь.
   Молчаливая Энни кивнула, а Каин вышел из маленького дома и зашагал к звездолету-киборгу.
   — Ты выглядишь несчастным, — отметил Шусслер, едва Каин вошел в рубку.
   — Так оно и есть.
   — Ты ошибся насчет Тихой гавани?
   Каин покачал головой:
   — Наоборот.
   — Сантьяго прилетит сюда? — воскликнул Шусслер.
   — Он уже здесь.
   — Слава Богу! — И звук, вырвавшийся из динамиков, более всего напоминал вздох облегчения.
   Последовала пауза.
   — Ты помнишь наш уговор? — спросил киборг.
   — Поэтому я здесь.
   — Ты — честный человек, Себастьян.
   — Как мы это сделаем? — Каин подошел к стене, за которой стоял черный куб. — Могу я отсоединить провода и шланги, не причинив тебе боли?
   — Я не могу чувствовать боль, — ответил Шусслер. — Если бы мог, может, предпочел бы жизнь смерти.
   — Глупая фраза.
   — Только для человека, Себастьян.
   — Пусть так. — Каин нажал на консоли соответствующие кнопки, стена ушла в сторону, открыв черный куб. — Что мне теперь делать?
   — Я обязан выполнять твои приказы, даже ценой собственного существования. Можешь приказать мне перестать функционировать, и я умру.
   — Этого достаточно?
   — Да.
   — Я мог это сделать в любой момент.
   — А наш уговор? — напомнил Шусслер. — Я тоже хотел его выполнить.
   — Ты готов?
   — Да… Себастьян?
   — Что?
   — Я бывал на кислородных планетах, хлорных, метановых. На Делуросе Восемь, на самых дальних мирах Пограничья. Летал быстрее света, прокладывал путь сквозь метеорные штормы.
   — Я знаю.
   — А вот одного я не делал никогда, в одном месте не побывал.
   — Где?
   — Внутри звезды.
   — Там не бывал никто.
   — Тогда я буду первым. И это прекрасное видение я унесу с собой в вечность!
   — Так я отдаю такой приказ, — печально молвил Каин.
   — Благодарю тебя, Себастьян. А теперь тебе лучше уйти.
   — Прощай, Шусслер. — Каин шагнул к люку.
   — Наблюдай за мной, Себастьян. Скоро начнет смеркаться. Я подожду, чтобы ты смог меня увидеть. В этот вечер я стану первой падающей звездой.
   — Я буду наблюдать за тобой, — пообещал Каин.
   Часом позже, когда он и Энни уже направлялись к Сантьяго, Каин остановился, поднял голову. Поначалу не увидел ничего необычного, а потом, возможно, у него разыгралось воображение: солнце Тихой гавани еще стояло достаточно высоко, Шусслера отделяли от планеты восемьдесят миллионов миль, но Каин заметил-таки невероятно яркую звездочку, стремительно приближающуюся к золотому светилу Тихой гавани, чтобы раствориться в нем.

Часть VI
Книга Сантьяго

Глава 22

   Рожден он от кометы
   И пыльных вихрей всех.
   С тех пор Господь все плачет,
   А дьяволу все смех.

   Ровно сорок четверостиший — именно столько посвятил ему Черный Орфей.
   Никому он не уделял больше двенадцати, но никто и не мог сравниться с Сантьяго.
   И дались Орфею эти четверостишья непросто, ибо он оказался в щекотливой ситуации. С одной стороны, все его словесные портреты основывались на личных впечатлениях, а он никогда не встречался со знаменитым преступником. (На самом деле за многие годы он виделся с ним пять раз и дважды даже говорил, но так об этом и не узнал.)
   С другой — он понимал, что его баллада, призванная оставить в памяти потомков людей Внутреннего Пограничья и события, участниками которых они стали, не получит логического завершения, если из нее выпадет главный герой.
   Поэтому Черному Орфею пришлось идти на компромисс. Он посвятил Сантьяго сорок четверостиший, но ни разу не назвал его по имени. Таким образом он хотел показать, что четверостишья, в которых речь идет о Сантьяго, не завершены.
   Вот и Себастьян Каин все более приходил к выводу, что легенда о Сантьяго так же далека от завершения, как и сага Орфея. Он сидел рядом с Энни в ее авто, петляющем по узкой дороге среди полей под слабым светом трех лун Тихой гавани. Наконец они остановились перед амбаром.
   — Первая остановка, — объявила Молчаливая Энни, открыла дверцу, вышла из кабины.
   — Амбар? — спросил Каин, последовав ее примеру.
   Энни улыбнулась:
   — Я-то надеялась, что вы уже уяснили одну маленькую истину: не верь глазам своим, если то, что ты видишь, имеет отношение к Сантьяго.
   Она подошла к двери, набрала комбинацию на электронном замке, дверь уползла в стену.
   — Заходите, мистер Каин. — Она первой переступила порог, отдала негромкую команду.
   Вспыхнули лампы.
   Каин следовал за ней по коридору между сушилками, заполненными зерном гибридной кукурузы. Каин обратил внимание, что сеновалом под крышей не пользовались уже лет двадцать.
   — Так что? — спросил он.
   — Присмотритесь к третьей сушилке по вашу левую руку.
   Каин подошел, присмотрелся:
   — Вроде бы зерно.
   — По первому взгляду — да. А вы присмотритесь, присмотритесь.
   Каин разгреб руками верхний слой и увидел золотой слиток.
   — Рейд на Эпсилон Эридани? — спросил он, вытащив слиток и внимательно оглядев его.
   Молчаливая Энни кивнула:
   — У нас осталось штук сорок.
   — Все в этой зерносушилке?
   — Да.
   — А где остальные? Я видел один у Джонатана Стерна на Порт-Этранже, но никто не знает, куда подевались остальные.
   — Мы их продали. Хотите знать кому?
   — Почему нет? — Каин пожал плечами.
   — Следуйте за мной.
   Молчаливая Энни прошла в маленькую клетушку, служившую кабинетом. Всю обстановку составляли маленький деревянный стол, на котором стояли два видеофона и компьютер, да вращающееся кресло. Стену украшал старый календарь, покрытый пылью. Впрочем, пыль покрывала все, за исключением компьютера и одного видеофона.
   Молчаливая Энни включила компьютер, подождала, пока его блокировочная система идентифицирует ее ретинограмму и отпечаток большого пальца правой руки, затем приказала вывести на экран подробности операций с золотом с Эпсилон Эридани.
   — Я вижу, треть получил отец Уильям, — отметил Каин.
   — Отец Уильям — один из основных каналов, по которым Сантьяго кормит голодных и излечивает больных. Но основную часть золота мы продали на черном рынке Кабалка Пять.
   — Кабалка Пять? Она же населена инопланетянами, не так ли?
   — Инопланетянам потребовалось не так уж много времени, чтобы понять, для чего людям нужно золото.
   — А что стало с деньгами, вырученными за золото?
   На экране появились новые данные.
   — Все пошло больницам?
   — Не все. Часть мы использовали для подготовки рейда на Пико Два.
   — А чего вас потянуло на Пико Два? Маленькая планетка на краю галактики, в звездном скоплении Квинелла.
   — Несколько наших друзей сидели в тамошней тюрьме.
   — И вы их освободили?
   Она покачала головой:
   — Такое оказалось не под силу даже нам.
   — А что вам удалось?
   — Разнести тюрьму в клочья.
   — Вместе с вашими друзьями?
   — Чтобы найти Сантьяго, Демократия не остановилась бы ни перед чем. В их верности мы не сомневались, но они бы заговорили. Если б их не сломили пытки, психотропные препараты сделали бы свое дело.
   — Достойная награда за верность, — сухо прокомментировал Каин.
   — Сантьяго не Бог и не святой, — ответила Энни. — Он всего лишь человек и борется против самой мощной политической и военной машины галактики. Уходя на задание, наши люди знают, что их может ждать.
   Каин промолчал.
   — Секретность — наше единственное оружие, — продолжила Энни. — И мы должны обеспечивать ее любой ценой. Разве иначе ему бы удалось столько лет хранить в тайне свой облик и местопребывание? Мы возвращаемся с победой или умираем… но мы не можем позволить себе попасть в плен.
   — А как ваши люди попали на Пико Два?
   — Их застали врасплох, схватили до того, как они успели покончить с собой. — Молчаливая Энни посмотрела Каину в глаза. — Вы разочарованы, мистер Каин? Я-то думала, вам хорошо известно, что революция — не игра для джентльменов и играют в нее не по джентльменским правилам.
   — Это справедливо, — признал он после короткого раздумья. — Но убивать своих… Такое мне не нравится.
   — Заверяю вас, ему тоже. Работа у нас грязная. Нет ничего романтичного в борьбе со всесильным монстром. Тем более что надежды на победу нет.
   — Если он знает, что ему не победить, почему сражается?
   — Чтобы избежать поражения.
   — Звучит высокопарно, но я все равно не вижу в его деяниях особого смысла.
   — Я уверена, что он с удовольствием вам все объяснит.
   — Когда?
   — Скоро. — Молчаливая Энни выключила компьютер, направилась к выходу. — Пойдемте, мистер Каин.
   Вскоре они снова ехали сквозь душную ночь по однополосному проселку.
   — Вы родились на Тихой гавани? — спросил Каин несколько минут спустя.
   — Нет.
   — Давно вы здесь?
   — Тихая гавань стала его штаб-квартирой пятнадцать лет тому назад. Но половину своего времени он проводит вне планеты.
   — А я мог его видеть? — полюбопытствовал Каин.
   — Трудно сказать. Возможно. — Молчаливая Энни улыбнулась. — Вот Орфей его видел, хотя и не знает об этом.
   — Этот грёбаный сказитель много чего не знает.
   — Вы совсем разочаровались в жизни, мистер Каин. Наверное, потому, что на вашу долю выпало много разочарований.
   — Моя доля не больше, чем у других. — Он сухо улыбнулся. — С другой стороны, счет победам невелик.
   — Не скромничайте. Вы же знаменитый охотник за головами.
   — Вы насмотрелись видеофильмов. Я не вызываю злодеев на поединок под полуденным солнцем. Нет ничего героического в выслеживании человека, который тебя никогда не видел, чтобы разнести его в клочья прежде чем, как он поймет, что ты задумал.
   — Именно так вы расправились с Альтаир-с-Альтаира и Червовым Валетом? — с улыбкой спросила Энни.
   — Нет, — признал Каин. — В первом случае я забыл об осторожности, во втором мне недостало проворства.
   — А как насчет Александра Старшего? Вы пристрелили его, несмотря на противодействие шести телохранителей.
   — Четверых.
   — Вы уходите в сторону.
   — Я думал, вы заинтересовались мною из-за тех людей, которых я не убил.
   — Совершенно верно. Но у вас много достоинств, и я уверена, что Сантьяго найдет применение им всем.
   — Посмотрим.
   Полчаса они ехали в молчании. Череда кукурузных и пшеничных полей нарушалась разве что метановым заводом, перерабатывающим в энергию навоз животноводческих ферм Тихой гавани. Наконец они свернули с дороги и остановились перед рядом силосных башен.
   — Еще одно хранилище? — спросил Каин.
   — Медицинский центр, — ответила Энни.
   — Зачем такая маскировка? У Демократии хватает дел и без налетов на больницы.
   — Потому что население Тихой гавани недостаточно велико для больницы такого уровня, — объяснила Молчаливая Энни. — Незачем привлекать к себе внимание.
   Он вышел из авто и последовал за ней в одну из башен. Кабина лифта опустила их на шестьдесят футов, в белую стерильность больницы.
   — И каковы размеры этого заведения? — спросил Каин, оглядывая уходящие во все стороны коридоры.
   — Точных цифр я не знаю. Но они достаточно внушительны. У нас двадцать три лаборатории, шесть наблюдательных палат, две операционные, четыре изолированных бокса. Есть и большая жилая зона, снабженная всем необходимым, чтобы сотрудники не приезжали к началу смены и не уезжали по ее окончании.
   Они миновали несколько лабораторий, где работали одетые в белые халаты ученые и врачи, подошли к первой из наблюдательных палат. Заглянув в смотровое окно, Каин увидел девятерых мужчин и женщин, лежащих в кроватях с системами жизнеобеспечения и мониторинга. Они напомнили ему пострадавших при пожаре: почерневшая кожа висела лохмотьями.
   — Что с ними такое? — спросил Каин.
   — Они с Гипериона.
   — Не слышал о такой планете.
   — Ее начали осваивать пять лет тому назад. Там поселились пять тысяч колонистов, члены какой-то секты.
   — Такое впечатление, что их вытащили из огня.
   Молчаливая Энни покачала головой.
   — Они хотели жить в мире с соседями. Но в данном случае их соседями оказались очень агрессивные гуманоиды. Им потребовалось два года, чтобы выработать условия сосуществования, но они их выработали. — Энни помолчала. — А потом Демократия решила, что Гиперион — идеальное место для военной базы. После нескольких инцидентов с местными аборигенами планету закрыли для гражданских лиц. Колонисты, заключившие с аборигенами мирное соглашение, покинуть Гиперион отказались.
   — И такое сотворил с ними флот?
   — Непредумышленно. Когда флот решил, что проще уничтожить местное население, чем взывать к голосу разума, в атмосфере распылили некий химический реагент, уничтоживший аборигенов. И это, кстати, далеко не первый случай. — Она смотрела на девятерых мужчин и женщин. — К сожалению, реагент вызвал бактериальную мутацию, результатом которой стало вирусное кожное заболевание, поразившее колонистов. Поскольку им предлагали покинуть планету и предупреждали о возможных последствиях, флот отказывается помогать им.
   — Сколько колонистов выжило?
   — Из начальных пяти тысяч живы чуть меньше половины.
   — А сколько их здесь?
   — Только те, кого вы видите перед собой. У нас нет ни места, ни денег, чтобы вывезти с Гипериона всех, поэтому мы доставили сюда добровольцев и пытаемся создать нужное лекарство. Если нам это удастся, мы незамедлительно отправим его на Гиперион.
   — И скольким планетам вы оказываете подобную помощь?
   — Где только можем.
   — Обеспечение функционирования такой больницы стоит немалых денег, — отметил Каин.
   — Очень больших денег, — поправила его Молчаливая Энни. — В Пограничье у нас еще четыре таких центра.
   — И все работают в подполье?
   Энни кивнула.
   — Если Демократия прознает про них, они смогут выйти на Сантьяго. — Она посмотрела Каину в глаза. — А если они найдут Сантьяго, жителям Гипериона и сотни других планет Внутреннего Пограничья уже никто не поможет.
   По коридору они направились к следующей палате, но Каину пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить каталку с огромным, слоноподобным существом, которого везли в операционную.
   — Это еще кто? — спросил он.
   — Абориген Кастора Пять.
   — Так вы лечите и инопланетян?
   — Это разумная раса, подавляемая Демократией. Для нас это более чем достаточно.
   — Если вы начнете лечить всех инопланетян, которых подавляет Демократия, вам не хватит никаких больниц.