Романовский Александр. Волонтеры Хаоса

   Демон кивнул. Хакер приложился к пиву.
   Подумав, Сильвер решил, что сам сменит Робинса: человек мог взломать информационный массив, но вряд ли справится с обыкновенным чип-замком (не говоря уже о монахах, обуреваемых алчностью к чужому добру). Зато вервольф и тролли наверняка обладали парой-тройкой скрытых талантов.
   Глянув за окно, темный эльф заметил Тибальта, шагающего прямиком в сторону Крошки.
   Пока Карнаж одевался, Сильвер успел достать из тайника пистолет, продемонстрировать хакеру элементарные навыки (назначение затвора до этого самого дня было для Робинса полной загадкой), а также проэкзаменовать на предмет полученных знаний.
   Робинс с восхищением сжимал пистолет.
   — Прежде чем палить по любому прохожему, — предупредил Сильвер, — сперва свяжись с нами по рации. Вдруг этот самый монах пришел спросить, не нужно ли тебе чего.
   Они вышли наружу. Тибальт переминался с ноги на ногу неподалеку от Крошки.
   — Ваши спутники в столовой, — сообщил монах. — Отец-настоятель велел вас хорошенько накормить. — Тибальт с недоумением поглядел на Карнажа, затем на тонированный автомобиль.
   — Нашему спутнику нездоровится, — пояснил Сильвер. — Поэтому какое-то время он будет внутри.
   — Может, нужно чего? — с беспокойством спросил паренек. — Лекарства там...
   — Нет-нет, спасибо, — поспешно отказался киллер. — Сейчас его лучше не беспокоить, может нагрубить. Где, говоришь, тут столовая?
   Вместо ответа Тибальт развернулся и побрел к горному склону.
   Они прошли мимо сараев, битком набитых разнообразной живностью. Каменные постройки, по всей видимости, выполняли роль подсобных помещений. В одной, к примеру, располагалась примитивная кузница: из печной трубы валил белый дым, а из окон, занавешенных какими-то шкурами, доносился мерный звон молотка.
   Они подошли к высоким дверям, также выкрашенным в белое и черное, относительно которых Сильвер заключил, что они уводят в недра горы. Убедиться в этом он смог буквально через пару секунд.
   Створки сомкнулись за ними, и они оказались внутри Подгорного Царства, выполненного в миниатюре. Вернее, примерно таким киллер представлял себе далекое прошлое низкорослого племени: в то время как остальная планета давным-давно жила в эре высоких технологий, Сумеречный Монастырь прочно завяз в трясине железного века.
   Прежде всего — воздух. Чувствительные ноздри киллера затрепетали от шокирующего вторжения. Если снаружи, в звенящем хрустальной чистотой горном воздухе кислорода едва xватало, чтобы худо-бедно дышать, то здесь, судя по всему, монахи научились обходиться углекислым газом. Тепло в Монастыре получали самыми древними и примитивными способами. Вместе с кислородом свежий воздух неизменно нес горную прохладу, что было непозволительной роскошью. В итоге Сильвер с изумлением наблюдал мутантов, даже не подозревающих о том, какому надругательству подвергаются их легкие каждую секунду.
   Отсутствие постоянного притока воздуха в замкнутую систему помещений, служивших жильем множеству существ, порождало другую проблему — запахи. Целая гамма ощущений, широчайший спектр оттенков, включавший в себя как потные, немытые тела, так и зловоние нечистот, самую малость приглушаемое чадящими очагами.
   Сморщившись от отвращения, темный эльф был вынужден глотать воздух ртом. Недостаток кислорода, в свою очередь, заставлял делать это глубоко и часто. С непривычки у киллера даже заслезились глаза. Даже невозмутимый Карнаж и тот остановился, разинув рот, бестолково шаря взглядом в полумраке.
   Невзирая на неудобства, Сильвер ни на секунду не забывал об осторожности. Верная «Кобра» болталась под рукой, готовая в любую секунду извергнуть на противника раскаленную очередь.
   Тибальт остановился, удивленно наблюдая за реакцией гостей.
   — Да-да, понимаю, — усмехнулся он. — Вы не первые и не последние, кому пришлось через это пройти. Прошу прощения, однако наш Монастырь — не эльфийские сады.
   — Мы это поняли, — прохрипел Сильвер.
   Прислонившись к стене, он постарался обрести контроль над дыханием.
   Монахи спешили мимо по каким-то сумеречным делам, не обращая на пришельцев никакого внимания. От дверного проема уходили сразу три коридора, вырубленных прямо в скале и полого спускавшихся вниз. Источниками освещения служили факелы, установленные с промежутками в несколько метров. Такое освещение темному эльфу вполне подходило. Сняв очки, он потер глаза.
   Вдохнув на пробу через ноздри, он с изумлением обнаружил, что вонь стала уже не столь нестерпимой. Карнажу в этом отношении было ощутимо легче — человек-волк в нетерпении оглядывался, готовясь продолжить путь.
   Сильвер оторвался от стены и направился следом за Тибальтом, показывавшим дорогу, в центральный коридор. Теперь эльф был совершенно уверен, что ни за какие коврижки не останется ночевать в этом хлеву — уж лучше под открытым небом. «Два вопроса, — подумал он. — Каждый на тысячу марок. Первый: как быстро отыщется огр? Второй: сколько понадобится времени, чтобы склонить его к сотрудничеству?...»
   Киллер решил не спешить. Так или иначе, а посетить столовую ему все же придется. План дальнейших действий был более-менее ясен. «Хотя, — подумал Сильвер, — когда имеешь дело с безумцами, никогда нельзя быть в чем-либо уверенным».
   Глядя по сторонам, он присмотрелся к фактуре здешних стен. Помимо примитивных орудий горного труда, оставлявших характерные зарубки на камне, кое-где стены коридора были гладкими, будто бы в этих местах поработал гигантский утюг — следы мощных заклятий, способных прожечь каменную толщу на несколько метров. Местами стены оплывали, чтобы собраться на полу толстыми застывшими складками Представив себе силу, способную сотворить подобное, темный эльф поежился под курткой. Ему было известно, что сейчас горнодобывающие компании практически не прибегают к помощи магии — оплата такого труда стоила недешево, а потому использование лазеров стало куда более рентабельным.
   Увиденное навело киллера на кое-какие размышления.
   — Тибальт, это сделали вы? — Сильвер обвел рукой оплавленные стены.
   Паренек покачал головой:
   — Шахты пустовали много лет, когда сюда пришел первый отец-настоятель. Его звали Имлаб.
   — Интересно, за счет каких средств существует Монастырь?
   — Средств, господин? — Прагматичный подход, похоже, крайне озадачил монаха. — Вы имеете в виду деньги?
   — Именно. Здесь слишком холодно, чтобы заниматься сельским хозяйством. У вас есть кое-какая скотина, но ведь и ее нужно чем-то кормить.
   — Вы правы, — кивнул Тибальт. — В основном Монастырь существует за счет пожертвований, которые приходят откуда-то из внешнего мира. Время от времени к нам приезжают ученые, чтобы изучать наш образ жизни... Они также платят за постой.
   — И — все? — спросил Сильвер вкрадчиво.
   — Нет, господин. — Тибальт огляделся и понизил голос. — все еще разрабатываем несколько шахт, которые находятся глубоко внизу. Год назад след золотой нити затерялся в толще камня, но отец-настоятель уверен, что скоро она отыщется вновь.
   — Ваш настоятель, — Сильвер нарочито громко зевнул, пришел в Монастырь из внешнего мира?
   — Нет, господин. Отец-настоятель Тирвал прошел через Лропасть Страха тридцать шесть лет назад, задолго до моего рождения.
   «Что и требовалось доказать, — подумал темный эльф. — Когда золотая жила потеряется окончательно, отец-настоятель уедет отсюда богатым человеком. Чтобы заполучить все те блага, которые продажная девка цивилизация предлагает любому желающему, нужно очень, очень много золота».
   Коридор продолжал полого спускаться, а температура — понижаться. Сильвер снял перчатки и расстегнул куртку, его примеру сразу же последовал Карнаж. Немногочисленные монахи, карабкавшиеся навстречу, были неизменно чем-то озабочены и смотрели преимущественно под ноги, отыскивая взглядом каменные складки.
   Носы пришельцев тем временем продолжали подвергаться неутомимой атаке — концентрация запахов ощутимо увеличилась, что нимало не способствовало привыканию.
   Вскоре коридор раздвоился. Пол выровнялся, приобретя отдаленное сходство с ровной поверхностью. Дистанция между факелами заметно сократилась. Они проходили мимо дверных проемов, занавешенных мохнатыми звериными шкурами, либо же прикрытых подобиями дверей из нескольких сколоченных досок.
   Сильверу удалось заглянуть в три таких проема. Назначение двух помещений осталось для него загадкой. Третье же было заставлено огромными деревянными кадками, в которых несколько разномастных самок стирали грязное тряпье.
   Нищета, царившая в Монастыре, поражала темного эльфа. У всех этих существ был выбор, однако они почему-то продолжали делать вид, будто никакого внешнего мира не существует в помине.
   Наконец Тибальт открыл очередную дверь. Огромная зала, имевшая форму перевернутой чаши, была заставлена грубо сколоченными столами и длинными скамьями без спинок. Киллер окинул столовую профессиональным взглядом. Если послушники трапезничали одновременно, то весь Монастырь населяли не более сотни особей.
   Поглядев на Тибальта, темный эльф с трудом удержался от расспросов Они ведь просто глупые путники, решившие поглазеть на горные красоты, умудрившиеся в итоге застрять на дороге. У монаха же могло создаться впечатление, что чужаки прибыли сюда за тем, чтобы шпионить, узнавать и разнюхивать. Какое, в конце концов, Сильверу дело до того, сколько здесь проживает монахов, а также до того, чист ли на руку отец-настоятель?.. Зато последний был отнюдь не дурак. Любопытство странных пришлых могло насторожить толстячка.
   Столовая была совершенно пуста, если не считать двух «заложников», рассевшихся на ближайшей скамье. Тролли курили, выпуская синий дым через широкие ноздри. Судя по бандитским мордам, посеревшим даже больше, чем обычно, монастырские ароматы подействовали даже на эту парочку.
   Карнаж и Сильвер уселись на скамью напротив. Тролли кивнули, одновременно затянувшись. Тибальт удалился на кухню, проход в которую находился в дальнем углу. Уши темного эльфа уловили раздраженный грохот кастрюль и звон посуды. Тибальт что-то сказал, на что в ответ прозвучало чье-то невнятное ворчание.
   Через минуту из проема вынырнул некий невысокий субъект с подносом в руках. Одеяние повара составлял серый халат, заляпанный кое-где жирными пятнами — облегченный вариант традиционной серой хламиды. Капюшон был откинут, открывая для всеобщего обозрения круглое румяное лицо, из-под нижней губы торчали два острых белых клыка.
   Поставив поднос на стол, кобольд расставил перед гостями четыре глиняные миски, четыре глиняные ложки и четыре же глиняные чашки, после чего, не сказав ни слова, удалился на кухню.
   Тибальт, широко улыбнувшись, прошествовал к выходу
   — Приятного аппетита. Скоро я вернусь, чтобы показать ваши комнаты. Еще раз приятного аппетита.
   Темный эльф не ответил. Он вообще старался избегать правил приличия — всякий раз, когда мог себе это позволить. Особенно тогда, когда ему казалось, будто над ним издевались
   Сильвер пристально рассмотрел содержимое мисок. Похоже, это была какая-то жуткая, невообразимая смесь всевозможных круп, да еще на молоке. В чашках оказалось какое-то несвежее пиво.
   Тролли потушили сигареты о столешницу (видавшую еще не такое обращение), взяли ложки и с впечатляющей невозмутимостью принялись за еду. Карнаж, скорчив небрежную гримасу, также не стал медлить.
   Сильвер же, отодвинув миску, взял из пачки Ксура сигарету. Крепкий табак немного приглушил антисанитарные запахи.
   Поглядев на компаньонов, запивавших кашу пивом, темный эльф усмехнулся. Конечно, от безумцев, населявших данный Монастырь, можно всего ожидать. Однако «Кобра», равно как и пистолеты, была по-прежнему с ним.
   Киллер волновался лишь самую малость, да и то за Карнажа. Желудки троллей могли переварить даже булыжники. Чтобы отравить взрослого самца в самом расцвете сил, требовался весьма изощренный яд, причем в изрядных количествах. С другой стороны, звериные метки Карнажа должны были дать хрупкому человеческому организму кое-какие преимущества. Отравить же здорового темного эльфа, давным-давно перешагнувшего порог детства, практически не представлялось возможным — во всяком случае, шансов на летальный исход практически не было. Сильвер терпеть не мог какие-либо каши, только и всего.
   Выпуская через ноздри дымные струи, эльф разглядывал огромную пещеру. Видимо, когда-то здесь вели добычу чего-то ценного. Сейчас же залу освещали чадящие факелы, жидкий свет которых тщетно пытался добраться до тьмы, годами скапливавшейся под потолком. Сильвер чувствовал себя довольно комфортно под этим куполом Ночи.
   Не успели компаньоны доесть содержимое глиняных плошек, как появился Тибальт. Сильвер потушил окурок на манер гангстеров и поднялся из-за стола.
   — Веди нас, Тибальт.
   Монах поглядел на миску темного эльфа.
   — Вы не притронулись к еде, господин.
   — Верно, — кивнул киллер. — Я не голоден. Зато мои спутники благодарят Монастырь за роскошную трапезу.
   Долтур сыто рыгнул. Сильвер отметил, что прием подозрительной пищи никак не отразился на внешнем облике как троллей, так и вервольфа. Пока. Если в плошках был яд, выяснится это немного позднее.
   — На здоровье, — улыбнулся Тибальт. — Если господа готовы...
   — Мы готовы. Веди.
   ...И они отправились блуждать по подземному лабиринту. Миновав наиболее оживленные перекрестки, — монахи обменивались новостями, шутили и смеялись, неизменно замолкая, когда мимо проходили чужаки, — они шагали по пустынным коридорам, внутри которых блуждало голодное эхо и призраки прошлого. Факелы здесь встречались крайне редко, для фосфоресцирующих же грибов или плесени воздух был слишком сухим. Временами Мрак обволакивал путников теплым непроницаемым коконом, с радостью встречая старых знакомцев.
   Тибальт уверенно держал курс, забавно задирая ноги, потому как не мог видеть каменных складок, оставленных на полу могучими заклятьями.
   Сильвер шел рядом. Отсутствие света ничуть не мешало ему с любопытством разглядывать подземные тайны. Воздух очистился от большинства неприятных примесей, благодаря чему прогулка начала приносить темному эльфу подлинное удовольствие. Каждый поворот, перекресток и изгиб коридора автоматически наносились на мысленную схему, составляемую киллером без какого-либо напряжения.
   Поглядывая на спутников, он видел, как Тибальт, закрыв бесполезные глаза, шевелит губами, считая шаги; как тролли, щурясь, вглядываются во Тьму; как Карнаж, глаза которого приобрели явное звериное сходство, подмигивает и усмехается ему.
   Тибальт замедлил шаг.
   — Вы уж простите нас, — прокашлявшись, сказал он, породив долгое изощренное эхо, — это так называемое «гостевое крыло». Гости у нас бывают не часто, так что не взыщите...
   Остановившись, монах принялся шарить руками по каменной стене. Сильвер потянулся, вытащил факел из крепления и сунул ему в руки. Вздрогнув от неожиданности, монах вцепился в деревянную рукоять.
   — Как вы... — монах замялся. — Вы...
   — Мы видим во Тьме, — ответил Сильвер. — Тебе обязательно зажигать эту штуку?
   Разинув рот, Тибальт несколько секунд раздумывал, затем затараторил:
   — Боюсь, без света я не сориентируюсь. Комнат у нас немало, но отец-настоятель велел отвести вас в самые лучшие. Осталось их только найти...
   Сильвер отошел подальше от монаха, вовсю рывшегося в карманах. Неподалеку действительно темнели одинаковые прямоугольные проемы. Киллер всего несколько раз за всю свою жизнь останавливался в гостиницах, но Монастырь с легкостью заткнул за пояс их все.
   Ксур, достав зажигалку, поднес ее к факелу. Темный эльф поспешно отвернулся, глядя, как на пожелтевших стенах стремительно вырастают черные тени. Мрак нехотя отодвинулся, замуровав путников на крохотном пятачке освещенного пространства.
   Проморгавшись, Тибальт продолжил путь. Проемы, расположенные через неодинаковое расстояние, были символически прикрыты хлипкими дверьми, также сколоченными из нескольких досок. Более того, ни на одной Сильвер не заметил каких-либо замков или запоров. Вызвав из памяти образы Монастыря, кипевшего бурной жизнью где-то наверху, эльф понял, что монахи в принципе не признают частной жизни: замков не было и там.
   Миновав несколько таких проемов, Тибальт остановился и, приоткрыв дверь, заглянул в очередной, ничем не отличавшийся от предыдущих. Покачав головой, монах закрыл дверь и двинулся дальше. На третьей попытке удача, казалось, улыбнулась ему.
   Отступив в сторону, монах с гордостью продемонстрировал камеру, вся меблировка которой состояла из двух деревянных коек, накрытых подозрительного вида матрасами. Стены, примыкавшие к соседним «номерам», заменяли деревянные перегородки.
   Разглядев все это при свете факела, тролли воззрились на Тибальта. Ксур, ощерившись, открыл было пасть.
   — На одну ночь сойдет, — опередил его Сильвер. — Где тут вода, туалет?
   — Последняя дверь в конце коридора. — Тибальт пригляделся. — Того, что налево.
   — Хорошо. Пошли дальше.
   Карнажу досталась одноместная камера, находившаяся по соседству. Как вервольф, так и тролли могли отодвинуть деревянную стену, образовав тем самым трехместный блок.
   Сильвер изо всех сил старался сохранить серьезное выражение лица. Было бы неплохо прислать сюда и капризного хакера... Но всему свое время. На сегодня еще оставались кое-какие дела.
   По каким-то соображениям все соседние комнаты не удовлетворили Тибальта. Хлопнув очередной дверью, он стремительно повернул за угол. Обернувшись, Сильвер заметил, что компаньоны вовсе не спешат насладиться уютом и роскошью, предоставленными в их полное распоряжение.
   За углом количество проемов заметно убавилось. Чтобы не терять времени даром, темный эльф решил потешить любопытство, в очередной раз прикинувшись глупым туристом.
   — Теперь я понимаю, — протянул он, — каким образом Монастырь уцелел на протяжении стольких столетий. Чтобы спастись от очередного разграбления, вам достаточно всего-навсего спуститься на пару ярусов ниже. Никто не отыщет какую-то сотню существ в этом лабиринте.
   — Ошибаетесь, — усмехнулся Тибальт, охотно включаясь в беседу. — В Воинстве Тьмы было достаточно тех, кто видели без света не хуже вас, господин. Да и гномы всегда предпочитали поверхности прохладные пещеры. Тем не менее ни разу за свою историю Монастырь не подвергался, как вы говорите, разграблению.
   — Вот как? Очень интересно, — поощрил Сильвер. Тибальт пожал плечами, заглядывая в очередной проем.
   — Союзники всегда были чужды бессмысленной бойне. Монастырь не принадлежал Империи, а потому не представлял угрозы. Воинство же Тьмы всегда было слишком велико, чтобы накормить и обогреть хотя бы десятую часть. Летописи Монастыря гласят, что, когда оно шло к Перевалу, то было похоже на черного змея, чье тело, ощетинившееся сталью, извивалось между скал несколько дней подряд... — Тибальт ненадолго умолк, шагая по каменному полу с факелом в руке. — …проходило мимо и скрывалось вдали. Никто не грабил — мало ли что могло понадобиться на обратном пути. Только двух настоятелей вздернули на виселице... Когда на ночлег останавливалось высшее командование. — Монах бросил на киллера осторожный взгляд. — Все они были похожи на вас, господин.
   Сильвер кивнул, ясно представив картины, описанные монахом. В его груди проснулась невольная гордость. Было бы неплохо заглянуть в эти самые летописи... «Возможно, — невесело усмехнулся темный эльф, — на обратном пути».
   Тибальт открыл дверь, осветил комнату факелом и, отступив, пропустил киллера. Сильвер равнодушно поглядел на узкую койку. Определенно, этой ночью он будет сторожить Мориарти по мере своих скромных способностей.
   — А однажды, — продолжил монах безжизненным голосом, — вместе с командирами в Монастыре остановился сам Повелитель.
   Темный эльф обернулся так быстро, что хрустнули шейные позвонки. Он вполне мог решить, будто просто ослышался, если бы не привык доверять собственным ушам.
   — Что ты сказал? — прошипел киллер. — Повтори!
   — Ну, — промямлил монах, — однажды здесь ночевал сам Повелитель.
   — Здесь? — Сильвер огляделся. — Где?!
   — Говорю же, — Тибальт махнул рукой. — Здесь. Это ведь гостевое крыло...
   — Покажи! — взревел темный эльф. Схватив монаха за плечо, он потащил его в конец коридора, не обращая внимания на то, что человек практически не переступает ногами. — Где это здесь?
   — В конце коридора, — выдавил Тибальт. — Черная дверь!
   Сильвер разжал пальцы и устремился в указанном направлении.
   Всего несколько раз в жизни эльф терял ощущение реальности. Впервые это случилось с ним в пятнадцать лет, когда он впервые вкусил прелести секса. После — в девятнадцать, когда он своими руками убил живое существо, светлого эльфа.
   И вот — сейчас, на рубеже столетнего юбилея, киллер испытал одно из сильнейших потрясений в своей жизни. Когда-то по этому самому полу ступал Повелитель. Сильверу казалось, будто камень жжет ступни через толстые подошвы. Нет, все это сон. Этого не может быть.
   Ноги целеустремленно несли его в конец коридора, где и впрямь показалась большая черная дверь. Монахи не пожалели дерева, сработана она была на совесть. Однако темному эльфу дверь показалась не более чем призрачной тенью. Створки ворот, ведущих в Запретный Зал Черной Цитадели, оставшейся в Торменторе, были выплавлены из синего металла, сотни лет назад упавшего с небес на Твердь. (Покореженные снарядами и боевым волшебством, обе створки хранились в эльфийском музее). Мысль о том, что Повелитель мог провести какую-то незначительную часть своей жизни в этом подземелье, за этими самыми дверьми, казалась абсурдной.
   Сильвер остановился на пороге и, задержав дыхание, поднял руку. Возник соблазн постучать. За спиной раздалось тяжелое дыхание Тибальта. Желтый свет упал на дерево, неумело выкрашенное черной краской, освещая неровности, щели и гвозди.
   Киллер толкнул дверь. Заскрипев на несмазанных петлях, она отворилась. Факел монаха осветил комнату, вырубленную в камне. Сильвер с изумлением, смешанным с ужасом, вошел внутрь.
   У стены стояла кровать — простая деревянная койка, сделанная не в гример лучше виденных в других комнатах Напротив — ветxий письменный стол, к которому был придвинут простой табурет. На столе стояли две черные свечи, догоревшие до середины, и глиняная плошка. Больше — ничего. Только толстый слой пыли.
   Сильверу показалось, будто через все его тело прошел электрический разряд чудовищной мощи. Волосы на голове предприняли отчаянную попытку вырваться из плена заколки.
   Тишину нарушало лишь потрескивание факела.
   Запретный Зал, сокрытый в недрах Черной Цитадели, на какое-то мгновение показался киллеру чудовищной мистификацией. Когда-то в геометрическом центре Зала находилась Сфера Могущества — гигантский шар из зеленого стекла и металлических сплавов, до краев наполненный дикой, необузданной магией, — в которой Повелитель, бессознательно левитируя, проводил несколько часов каждые сутки. Внутри Сферы царил Мрак, мелькали зеленые молнии, беспрепятственно проходившие через тело Повелителя, отчего на стенах плясали зловещие тени... Потолок же Зала был настолько далек, что там всегда царила непроглядная, абсолютная Тьма
   То, что предстало глазам Сильвера... Это не укладывалось ни в какие рамки, взламывало все представления. Неудивительно, что о посещении Монастыря Хозяином Ночи внешний мир не ведал до сих пор.
   Киллер поглядел на узкую, шаткую койку. На ней также лежал матрас, накрытый черными простынями. «Не может быть того, — подумал киллер, — чтобы его тело касалось этих вещей...»
   — В каком обличье был Повелитель?
   — Обличье? — переспросил монах, задумчиво разглядывавший скудное убранство. — Зеленого Призрака.
   «Три сотни лет назад», — подумал Сильвер.
   Он знал об этом периоде. На редкость спокойное Возвращение, во время которого Повелитель больше занимался внутренней политикой, поднимая промышленность Империи. Единственный военный поход, совершенный в это время, завершился сокрушительным поражением.
   — Повелитель шел туда или обратно?
   — Обратно, — ответил Тибальт — Он настолько ослаб, что не мог перемещаться по воздуху. В эту чашу командиры собирали его кровь
   — Его кровь?..
   — Да, Повелитель был ранен. Они собрали все, не потеряв ни капли. После этого каждый из Верховных Магов сделал по глотку, впитав часть силы Повелителя. Он лично называл имена.
   Человек попытался коснуться глиняной чаши, но Сильвер рефлекторно оттолкнул его руку. Присмотревшись к грубому изделию, он покачал головой. Был ли это тот самый сосуд, в котором находилась кровь Повелителя, — самая драгоценная субстанция во всем мироздании, — или же монахи давным-давно разбили драгоценную чашу? украли? спрятали?.. Она лежит здесь, за черной дверью, открытой для каждого, без какой-либо охраны... Совершить подмену можно было тысячи раз.
   Он взял чашу в руки (как ни странно, его не поразила молния), осторожно поднес к лицу. На глине остались чьи-то отпечатки, будто бы вплавленные в твердую коричневую поверхность. Были ли это пальцы неосторожного мастера, лепившего чашу, или же в этих местах застывшей глины касались Eго пальцы?