Самош Рудольф. Кантор идет по следу

   – Ну и перепугал же ты нас всех! – с облегчением сказал старший лейтенант.
   Чупати хрипло засмеялся:
   – Я не меньше вас перепугался, когда в сознание пришел…
   Пограничники обыскали нарушителя: в левой руке у него оказался кинжал, в правой – пистолет.
   Когда на поляну подошли майор и Шатори, нарушитель границы был уже полностью обезврежен, а на руки ему надеты наручники.
   Чупати с любопытством рассматривал пятнадцатисантиметровый складной кинжал с тонким обоюдоострым лезвием.
   – Видимо, этим кинжалом он и заколол лесника п крестьянина, – заметил Шатори.
   – Я никого не убивал! – запротестовал задержанный.
   – Врешь! Твой приятель во всем сознался…
   – Он жив?
   – Вопросы задаем мы, а не ты, – возразил ему Чупати.
   – Ладно, товарищи, пошли! Разговаривать будем в другом месте, – заявил майор.
   Начальник заставы отметил на карте место задержания нарушителя границы. Тронулись в путь. Дорогу показывал один из пограничников.
   – Ну, наша с Кантором работа кончилась. Да, а где же он? – Чупати оглянулся, но Кантора нигде не было видно. – Кантор, Кантор! – Чупати включил фонарик и обшарил кусты. – Стойте! Здесь что-то не так! – продолжал сержант, обращаясь к майору. – Вы потихоньку идите, а я подожду.
   – Я тоже с вами останусь, – вызвался Шатори.
   Чупати вновь почувствовал сильную усталость и присел на большой камень.
   Прошло несколько томительных минут.
   – Слышишь? – вдруг тихо произнес Шатори.
   Оба прислушались. Послышался хруст сучьев, будто кто-то шел напролом через кустарник. Чупати и Шатори схватились за пистолеты. Через несколько секунд треск усилился, послышалось чье-то тяжелое дыхание и тихое собачье повизгивание.
   Чупати включил фонарик, свет выхватил из темноты Кантора. Пес пятился задом.
   Подбежав к собаке, сержант увидел, что она тянет по земле залепленный грязью вещмешок.
   – Брось! – приказал Чупати собаке и поднял мешок. – О! Да он чертовски тяжелый! Что бы в нем могло быть? – Сержант положил вещмешок на землю и начал развязывать его.
   – Радиопередатчик, – опередил сержанта Шатори. – Вот и нашелся неизвестный радиопередатчик, который запеленговали еще утром.
   – Ну молодец! Герой! – Чупати погладил собаку.
   – Действительно герой! Хоть к медали представляй! – согласился с ним Шатори.

Книга вторая

Гибель Люкса

   Чупати целиком отдавался своей работе. Вот уже год он был неразлучен с Кантором. Они очень привыкли друг к другу и прекрасно понимали один другого. Это была дружба настоящая. От Кантора сержант научился лучше разбираться в хитростях и повадках преступников. Выполнив очередное задание, Кантор бурно проявлял свою радость. За все время хозяин ни разу не оскорбил пса грубым словом, ни разу не ударил его.
   Они прошли по следу в общей сложности более пятисот километров, и каких километров! Не по улице, не по асфальту, а по бездорожью, в дождь, в жару, в холод. Чупати стал молчалив, и как-то жена сказала ему, что он с людьми-то стал разговаривать так же, как со своей собакой. Действительно, Чупати в разговоре не употреблял ни одного лишнего слова.
   За год работы Кантор окреп, рост его увеличился до девяноста сантиметров, но лишнего веса в нем не было ни одного грамма: все тело – сплошные мускулы. Он легко мог свалить любого человека. Но он был не только силен физически, но и умен, хитер, усвоил много ловких и полезных приемов борьбы. Один вид Кантора сразу же внушал уважение к нему. На любое неожиданное действие нарушителя он реагировал быстро и точно.
   Кантор работал с удовольствием и не любил отвлекаться от выполнения главного задания. Правда, иногда его одолевала лень, но хозяин сразу же призывал его к порядку, и Кантор удваивал усердие. Более сотни метров он мог ползти, как леопард, по жесту руки сержанта меняя направление движения, а когда шел по следу, не было силы, которая могла бы отвлечь его от этого.
 
   За год Кантор участвовал в розыске пятидесяти одного преступника. И всегда успешно. Сейчас Чупати и Кантор разыскивали пятьдесят второго преступника, на след которого они уже нападали раньше.
   Впервые этот след они увидели в сентябре прошлого года. Это был рифленый след от тирольского ботинка. Шли по тому следу десять километров до госхоза, на окраине которого Кантор остановился у шестиметрового стога сена. Чупати пять раз обошел стог, внимательно оглядел его, но ничего подозрительного не заметил.
   – Наверное, ошиблась твоя собака, – сказал один из пограничников.
   – Ошиблась – значит ошиблась, люди и те ошибаются… – недовольно проговорил Чупати, но в глубине души все же не поверил в эту ошибку, отвел Кантора на несколько километров назад и снова пошел по следу, который, однако, опять привел к этому же стогу сена.
   Увидев неподалеку от стога крестьянина, Чупати спросил его:
   – Как бы нам взобраться на этот стог?
   – Только по лестнице, – ответил крестьянин, – но рабочие унесли ее в свинарник часа три назад.
   Чупати понял, что, пока они с Кантором возвращались к началу следа, нарушитель уже ушел от них.
   Через несколько месяцев (было это в январе) пограничники вызвали Чупати с собакой и показали ему лыжный след, который три километра шел параллельно государственной границе. Идя по следу, Кантор нашел полотенце, оброненное преступником. Прошли целых пятнадцать километров. Сержант весь взмок от быстрого бега. И вдруг на снегу обнаружили уже знакомый след тирольского ботинка. Было это рядом с железной дорогой, по которой промчался скорый поезд. Возможно, в этом поезде преспокойно сидел нарушитель границы. Чупати тогда не выдержал и смачно выругался.
   В марте этот же след привел их к железнодорожной станции, прямо к кассе, где преступник покупал себе билет. Тогда они опоздали ровно на час: скорый поезд на Будапешт отошел уже. После этого случая Чупати пришел к твердому убеждению, что это были следы одного и того же человека. Правда, он никак не мог объяснить работникам госбезопасности, почему эти следы все время вели в глубь страны и ни разу не пересекали границу, но он был убежден, что это следы одного и того же человека. У Чупати были свои счеты с этим преступником, поймать его он считал для себя честью.
   Если бы он полностью поверил Кантору и, достав лестницу, залез бы на копну, преступник был бы пойман. Он дал ему прозвище – Большой Мошенник.
   Кантор разделял беспокойство хозяина. И вот четвертый раз он бежал по следу человека в тирольских ботинках.
   Только что прошел теплый весенний дождь, освежив запах следа, по которому бодро бежал Кантор. Чупати следовал за ним.
   Пересекли мокрый луг. Позади остались восемь километров. Все, кто были включены в группу, очень устали. Дальше шла пахота, и след был особенно отчетлив. Вдруг Кантор притащил в зубах пучок травы, о которую преступник вытер свои ботинки. Группа пошла быстрее. Вскоре след вывел к железнодорожному полотну.
   «Ну, теперь ты от нас не уйдешь», – подумал про себя Чупати.
   Следы вели в город, однако на развилке трех дорог, в двух километрах от вокзала, нарушитель свернул и пошел в восточном направлении.
   «Хитер Мошенник, – решил Чупати. – Ничего, мы с Кантором тоже не промах».
   Чупати стало ясно, что на скорый поезд, идущий в Будапешт, преступник решил сесть не в городе, а на ближайшей станции. До прибытия скорого поезда оставался еще целый час. Чупати попросил руководителя группы по рации связаться с центром и попросить, чтобы из города на этом же поезде прибыло несколько полицейских.
   Кантор чувствовал, что цель уже близка, и бежал быстрее.
   Когда они подошли к желтому зданию железнодорожной станции, до прихода будапештского поезда оставалось ровно десять минут. Сейчас все станет ясно. С самого утра они прошли двадцать восемь километров, и, быть может, напрасно. Ожидавшие поезда уже вышли на перрон. Кантор же обошел станционное здание и вошел в зал ожидания с противоположной стороны. Вошли так незаметно, что никто ни на Кантора, ни на Чупати даже не обратил внимания.
   У кассы в очереди стояли четверо. Последним был худощавый мужчина лет тридцати.
   Когда Чупати входил в зал ожидания, по радио как раз объявили о том, что прибывает скорый поезд, идущий на Будапешт.
   Сержант, приложив палец к губам, дал Кантору знак, чтобы он не поднимал шума. Кантор тихо подошел сзади к худощавому мужчине и так осторожно обнюхал его, что тот ничего не заметил. Через минуту Кантор энергично закрутил хвостом, говоря хозяину: это он!
   Чупати понимал, как трудно было Кантору сдержаться, не броситься на преступника.
   Незнакомец, поставив портфель на пол, достал из кармана бумажник и подал кассирше сто форинтов.
   – Что сегодня за день такой! – донесся до Чупати рассерженный голос кассирши. – Кто ни подходит, все суют только сотни.
   – У меня нет денег мельче, – заметил незнакомец. – Дайте мне билет поскорее.
   – У меня нет сдачи, – сердилась еще больше кассирша.
   – Не нужно мне сдачи, дайте билет.
   И как только незнакомец нагнулся, чтобы взять портфель, Чупати тихонько свистнул. Это служило для Кантора условным сигналом. Пес в тот же миг схватил незнакомца за руку. Мужчина вскрикнул и, увидев полицейского, хотел было запротестовать, но Чупати, приставив пистолет к его боку, тихо произнес:
   – Руки вверх!
   – Безобразие! Я не позволю так обращаться со мной! Я спешу на поезд…
   – Вам уже некуда больше спешить, – успокоил его Чупати.
   Через минуту на перрон прибыл поезд. В зал ожидания вошли пятеро: двое полицейских и трое в гражданском.
   Чупати, обыскав незнакомца, забрал у него паспорт, нож и портфель.
   – Между прочим, вы потеряли свое полотенце, а мы его нашли. Нашли и ваши лыжи. А теперь вот и вас самого встретили. Покажите-ка ваши подошвы!.. Ну вот, все сходится. Как же вы не догадались приобрести другие ботинки?
   Незнакомца повели в кабинет начальника вокзала, где Чупати осмотрел портфель задержанного. В нем оказалось два заряженных пистолета американского образца.
   – Так вот почему у вас не было оружия! – заметил сержант. – А знаете, сколько мы за вами гоняемся? – спросил он у незнакомца, кивнув в сторону Кантора.
   – Знаю. Сегодня утром я, если бы захотел, мог бы уложить вас на месте.
   – Спасибо, что не сделали этого.
   – Надеялся, что снова уйду от вас.
   – Как уходил уже трижды, да?
   – Еще пять минут – и ушел бы.
   Сотрудник госбезопасности, внимательно разглядывавший паспорт задержанного, сказал:
   – Ну и тип! Паспорт-то фальшивый! Значит, занимаешься шпионажем…
   – Нет, я не шпион. Я занимаюсь другим делом. За каждого переправленного на Запад получаю тысячу форинтов, по прибытии в Вену – семьсот шиллингов. Ремесло не из легких… можете мне поверить… Когда-то был почтовым служащим в Шопроне.
   – Теперь конец вашим грязным сделкам…
 
   Мужчина, сидевший на железной кровати, опустил свои огромные руки на колени и, нахмурив рыжие брови, с удивлением посмотрел на своего соседа по комнате, который поправлял на койке грубошерстное одеяло. Всего в помещении стояло пятнадцать одинаковых железных кроватей.
   – Сегодня не поедем? – осторожно спросил мужчина, поправлявший одеяло.
   – Что ты сказал? – переспросил другой.
   – Я спрашиваю, сегодня не поедем?
   – Нет!
   – А ведь завтра суббота, все уже разъехались.
   – Ну и что? Заткнись и помалкивай.
   – Ладно, не сердись. Опять ждешь человека из Будапешта. А ведь ты обещал дать мне немного опиума…
   Этот разговор происходил в рабочем общежитии небольшого городка, расположенного недалеко от государственной границы. Здесь уже второй год строили здание местной больницы: бригада была маленькая, состояла всего-навсего из десяти человек. В этой бригаде работали Петер Месарош и Андраш Керкаи. Месарош – мужчина лет тридцати, похожий на борца, Керкаи – худой, небольшого роста.
   – А куда это ты хотел уехать? – поинтересовался Керкаи.
   – Ты сам говорил, что нам предстоит поездка.
   – Это да, но для этого нужно дождаться одного человека. Если до восьми вечера он не приедет, тогда ночью мы и уедем.
   – А куда?
   – Пока это тайна…
   – Дал бы ты мне опиума.
   – Завтра. Если будешь вести себя хорошо, получишь сразу две порции.
   – Если не дашь, я тебе больше ничего не буду делать. Да, полицейские сегодня утром интересовались тобой по телефону.
   – Интересовались мной? – вздрогнул Керкаи.
   – Да. Но я им сказал, что ты в аварии нисколько не виноват. Что ковш с раствором упал сам. Не станет же мой лучший друг опрокидывать ковш на меня…
   – Хорошо, молодец. Я тебе этого никогда не забуду. Скоро ты отделаешься от нас и будешь жить, как тебе вздумается. Ночью обделаем одно дельце, последнее, и все…
   – Я не хочу ничего обделывать.
   – А почему до сих пор хотел?
   – Вчера Ица сказала мне, что она все хорошо обдумала и решила стать моей женой. Вот если я и ее могу забрать, тогда…
   – А-а-а… – протянул Керкаи, – это уже твое личное дело. – И, немного помолчав, добавил: – Только потом не вини меня…
   – Андриш, знаешь, я что-то боюсь полицейских. Не лучше ли нам сразу сейчас уехать? Ведь не зря они интересуются… Не думаю, чтобы их мог интересовать этот случай с раствором.
   – Прекрати болтать! – оборвал друга Керкаи, а затем тихо добавил: – Почему ты их так боишься? Отсидел тридцать суток, и все, зато получил от меня столько денег, сколько хотел.
   Месарош согласно кивнул головой. Он вспомнил, как два года назад он служил в одной инженерной части, имел чин старшего сержанта. Однажды пошел в увольнение и в ночном баре познакомился с Керкаи. Месарошу в тот вечер очень хотелось выпить, а денег не было. Керкаи напоил его и за все заплатил. Он показался Месарошу порядочным человеком, назвался техником-строителем. В тот вечер Месарош влип в какой-то скандал, но Керкаи увел его из бара, прежде чем туда прибыла полиция.
   Через два дня они встретились снова. Выпили, потом Керкаи дал Месарошу покурить трубку. Табак, смешанный с чем-то еще, одурманил его. Новый знакомый оказался человеком весьма любознательным. Месарош тогда работал в штабе дивизии. По просьбе Керкаи он несколько раз приносил ему копии секретных документов. Однажды Месарош не успел вовремя спрятать документы в сейф и оставил их на столе, за что получил тридцать суток ареста; потом его демобилизовали за грубое нарушение правил хранения секретных документов. Сидя на гауптвахте под арестом, Месарош больше всего страдал от отсутствия опиума, к курению которого он уже пристрастился.
   Демобилизовавшись, Месарош стал разыскивать Керкаи, но тот словно в воду канул. Деньги у Месароша кончились, он поехал в родное село и там запил; однако ни вино, ни ром не опьяняли его так, как опиум. Но постепенно он совсем отвык от него.
   Он устроился работать на стройку. И вдруг однажды вновь объявился его приятель Керкаи, и опять с опиумом. Месароша затянуло. Теперь он готов был сделать для Керкаи что угодно за опиум. Керкаи давал Месарошу самые различные задания, а когда задание было выполнено, расплачивался опиумом.
   Однажды Месарош, вырядившись в форму старшего сержанта, должен был сфотографировать радарную установку. Его заметил часовой и попытался задержать. Месарош бросился бежать, часовой выстрелил ему вслед, но, к счастью, не попал. Месарош добежал до оврага, где его уже поджидал Керкаи с мотоциклом. Им удалось благополучно удрать.
   – Надоело мне заниматься такими делами, – заявил Месарош.
   – Струсил? А как же опиум?
   – Да, струсил.
   – Нет, уж раз взялись за дело, надо его делать. Заработаем денег, можно будет спокойно жить до конца жизни.
   Дальше – больше. Месарош так пристрастился к курению опиума, что стал уже в тягость Керкаи. Были у них знакомые девушки – «сестры», с которыми они иногда проводили время. Девушки тоже пристрастились к наркотикам. Месарош под действием опиума стал разговаривать по ночам, во сне. Керкаи приходилось следить за тем, чтобы он случайно не наболтал чего-нибудь лишнего…
   Вот уже три дня Керкаи ждал приезда связного из Будапешта, но его почему-то не было. Керкаи решил: если связной не приедет сегодня, с вечерним поездом, значит, что-то случилось и им нужно немедленно сматываться отсюда. В голове сложилось несколько вариантов бегства, но самый последний показался наиболее разумным. Идею этого плана подал сам Месарош.
   Однажды они остановились перед витриной ювелирного магазина, и Месарош, разглядывая часы и драгоценности, сказал:
   – Надо бы купить кое-что… К свадьбе.
   Тогда-то Керкаи и решил сделать так, чтобы все подозрение пало на одного Месароша, а самому бежать из страны. Все равно теперь от этого наркомана пользы мало. Керкаи решил, что завтра же он исчезнет. Один…
   Без четверти восемь черная «Победа» заехала за Чупати. Когда старший сержант надевал перед осколком зеркала фуражку, в комнату дежурного вошел старший лейтенант Шатори.
   – Интересно, что за срочное дело, если шеф посылает вас за мной? – спросил Чупати.
   – Бери собаку! Ночью в городе обокрали ювелирный магазин.
   – Кантор, ко мне! – позвал сержант собаку.
   Когда подошли к машине, Чупати увидел на переднем сиденье рядом с водителем самого майора Бокора.
   – Давайте, давайте живее! Время дорого!
   Чупати молча залез на заднее сиденье, усадил Кантора рядом с собой.
   Ехать нужно было километров тридцать.
   На центральной площади, застроенной домами в стиле барокко, возле ювелирного магазина ожидали прибытия начальства два следователя и криминалист. Подальше, теснимые полицейскими, толпились любопытные.
   – Что-нибудь интересное обнаружили? – спросил Шатори.
   – Удалось снять отпечатки пальцев. Преступники проникли в магазин со двора.
   – И это все? – удивился майор.
   Магазин обычно открывался в половине седьмого. Как и всегда, заведующий магазином в присутствии двух продавцов открыл дверь, вошел в зал и тут увидел, что одна из витрин взломана, похищена вся коллекция натурального жемчуга. Сразу же заявили в полицию, здание которой находится как раз напротив. Прибывшие на место преступления следователи осмотрели магазин, нашли под прилавком несколько оброненных жемчужин.
   – На какую сумму украдено? – поинтересовался майор.
   – По словам директора, в кассе находилось пять тысяч форинтов. Исчезли несколько десятков золотых колец, прочие драгоценности.
   – В какое время произошло ограбление?
   Этого, к сожалению, никто не мог точно сказать. Чупати с Кантором вошел в магазин, но вскоре вернулся.
   – В магазине собака след не взяла: пол намазан мастикой, – сказал Чупати. – К тому же весь затоптан прибывшими до нас.
   – И когда вы только научитесь работать! – недовольно пробормотал майор. – Ищите след рядом с магазином!..
   Чупати, Шатори и криминалист прошли во двор.
   – Одно окно без решетки! Какое легкомыслие! – Криминалист показал на окно, через которое преступник проник в магазин.
   Чупати с Кантором удалось напасть на след. Они нашли пуговицу от пальто.
   – Кантор, след! Ищи! – сказал Чупати псу, поднося к носу собаки пуговицу.
   – Санто, ты останешься здесь, – сказал Шатори криминалисту, направляясь за Чупати, который вел на поводке Кантора.
   Кантор, выбежав за ворота, направился к кустам. Перейдя на другую сторону площади, он обошел церковь и вошел во двор какого-то дома. Остановился перед последней дверью. Поднял лапу, потребовал у Чупати открыть дверь. Чупати постучал.
   На пороге показалась женщина с усталым лицом.
   – Чего вам от меня нужно?
   – Сейчас все узнаете.
   Кантор не стал ждать, пока женщина распахнет дверь, он толкнул дверь лапами и вбежал в кухню.
   – Помогите! – завопила хозяйка, увидев собаку, и скрылась в комнате.
   Там на кровати лежала женщина. Кантор тут же с ворчанием полез под кровать.
   – Кто там под кроватью, вылезай! – приказал Чупати.
   И действительно, из-под кровати вылез мужчина. Кантор бросился было к нему, но, обнюхав, отошел.
   – Вот ты и попался, голубчик! – набросился следователь на мужчину.
   – Это не он, – остудил пыл следователя Чупати.
   – Как это не он? – удивился тот. – Уж мы-то его хорошо знаем. Он у нас на бензозаправочном пункте работал, воровал горючее, получил за это полтора года.
   – Но потом, после освобождения, я работал в Айке. Сюда я пришел в гости к Анче.
   – Одевайся, пойдешь с нами, там разберемся. И вы тоже, – показал полицейский на обеих женщин.
   – Мы ничего не знаем! – запротестовали те.
   – Давайте, давайте поскорее!
   – Вы за это ответите! – выкрикнула хозяйка квартиры.
   Она стала объяснять, что задержанный – жених ее сестры, что сестра может пригласить в гости кого хочет.
   – Кроме этого мужчины этой ночью кто еще был у вас? – спросил Чупати у женщин.
   – Никого не было.
   – Это точно?
   Обе женщины недоуменно переглянулись и в один голос ответили:
   – Точно.
   – Кантор ошибиться не мог, – тихо сказал Чупати Шатори. – Надо бы получить ордер на обыск у прокурора.
   – Вы их забирайте и доложите майору Бокору, – приказал Шатори одному из своих подчиненных. – Двое полицейских останутся здесь на всякий случай, а мы тронемся дальше.
   Дойдя до ворот церкви, Кантор вдруг остановился, стал обнюхивать землю, от которой исходило множество запахов.
   Чупати наклонился к Кантору и спросил:
   – Ну что? Потерял след или, наоборот, нашел что-то новое?
   Кантор помахал хвостом и новел хозяина по дороге к мосту. Потом свернул на дорогу, которая вела к холмам.
   – Мы правильно идем? – осторожно поинтересовался у Чупати Шатори.
   – Кантор идет уверенно, – значит, он на верном пути.
   – Но мы уже вышли за город.
   – Ну и что! Мы же по следу идем, а не за фиалками, – спокойно заметил Чупати.
   Дойдя до железнодорожного полотна, Кантор свернул налево. Теперь он почти бежал, таща за собой хозяина.
   – Скорее, скорее! – позвал сержант старшего лейтенанта и показал рукой на железнодорожное полотно, где между рельсами лежал какой-то человек.
   Чупати спустил с поводка Кантора, и тот стремглав бросился к рельсам.
   – Может, это сбитый поездом олень? – предположил старший лейтенант.
   Чупати покачал головой:
   – Нет, это или грабитель, или его сообщник, – сказал Чупати и бросился вслед за Кантором.
   – Ну и скверная история! – Этими словами Чупати встретил подошедших к нему через минуту Шатори и криминалиста. – Что вы на это скажете? – Он показал на безголовый труп мужчины, лежавший между рельсами. Голова валялась метрах в шести от туловища, между шпалами.
   Подобное Шатори приходилось видеть только в книге по истории французской буржуазной революции. Сейчас это было не на картинке, а на самом деле.
   Криминалист тем временем делал свое дело: что-то замерял, что-то фотографировал.
   Кантор тоже не бездействовал: он притащил найденные в кювете несколько жемчужных ожерелий и два золотых кольца, завязанных в платок.
   Старший лейтенант и Чупати наклонились над трупом.
   – Вот как раз не хватает той самой пуговицы, которую мы нашли на месте преступления, – сказал Чупати. Порывшись в карманах погибшего, он добавил: – Удостоверения личности нет, зато четверо часов…
   – Значит, он и ограбил магазин, – заметил криминалист.
   – Только не известно, что с ним произошло, – произнес Чупати. – Возможно, он шел по направлению к пограничной станции.
   – Неужели машинист локомотива не заметил на путях человека? – удивился старший лейтенант.
   – Поезд прошел на рассвете, – пояснил Чупати.
   – Не понимаю, – недоумевал старший лейтенант. – Может, он под последний вагон бросился?
   – Товарищ начальник, – перебил Шатори криминалист, – голову погибшему отрезало отнюдь не колесами, а чем-то более острым.
   – Кантор узнает, самоубийство это или нет, – заявил сержант, решив пустить собаку по обратному следу. Если Кантор пойдет точно по старому следу, значит, это не что иное, как самоубийство; если же свернет в сторону, значит, убитого кто-то преследовал.
   – След! Ищи! – шепнул сержант Кантору.
   Пес, сделав несколько шагов, перешел на другую сторону железнодорожного полотна.
   – Теперь я уверен: это убийство… – твердо сказал сержант.
   – А может, перед нашим приходом сюда здесь кто-то побывал и теперь пошел заявлять в полицию? – предположил Шатори.
   – Нет, факты говорят о другом. Почему вы не верите Кантору?
   – Я твоему Кантору верю, – улыбнулся Шатори. – Верю даже больше, чем людям.
   Перешли через мост. Шатори отослал криминалиста в полицию доложить о результатах расследования.
 
   Майор Бокор нервно барабанил по крышке стола, слушал, как следователь (в который раз!) задавал одни и те, же вопросы одной из задержанных ночью женщин.
   Она все время утверждала, что они знать ничего не знают ни о каком жемчуге.
   – А от кого вы получили вот эти часы? – спросил женщину следователь.
   – Жених подарил.
   Бокор бросил взгляд на руки допрашиваемой. Женщина инстинктивно спрятала руки за спину.
   – А кольцо это чье? – спросил неожиданно майор.
   – Кольцо?… Тоже он подарил.
   – А как зовут вашего жениха? – тут же поинтересовался следователь.