Самош Рудольф. Кантор идет по следу

   Быстро поправив съехавший набок галстук, Семеш смачно крякнул. Оценив сложившуюся обстановку, он встал со стула и, застыв почти по-военному, ждал, когда дама подойдет ближе.
   – Меня зовут Стеллой, – представилась дама и решительно протянула Семешу руку.
   – Доктор Иштван Семеш, – официально произнес Путя.
   – Могу я присеть за ваш столик? – спросила дама.
   – Да, конечно. Я вас уже жду… – сказал Семеш, с нетерпением ожидая, чтобы она поскорее села, так как стоя дама была на целую голову выше его.
   Дама села и не спеша поправила складки платья.
   – Я доктор Стелла Барди, преподаватель математики.
   – Бр-р! – вздрогнул Семеш, и по спине у него побежали мурашки. Он вспомнил свои гимназические годы и все свои муки с математикой, которая всегда была для него, да и не только для него одного, таинственной книгой за семью печатями. Их математичка в гимназии была точно такой же сухопарой, костлявой особой и в довершение всего постоянно ходила в брюках.
   – Я женщина образованная, свободно мыслящая, сторонница равноправия женщин в семейной жизни. По-моему, брак – это уравнение с двумя неизвестными. А как вы знаете, современная математика не терпит нерешенных задач. Если не помогают прочие методы, необходимо прибегнуть к дедукции. Надеюсь, вы меня понимаете, дорогой доктор?
   – О как же, как же, разумеется! Более того, я – весь внимание. И полностью с вами согласен.
   – Вот видите… Меня это радует…
   Семеш молча отвесил галантный поклон.
   – Словом, если мы определим, чему равен икс, игрек нам найти уже значительно легче. Это я постоянно говорю и своим ученикам. Я убеждена, что только математический подход к жизни – единственно верный подход. На данную тему у меня даже вышла работа в «Вестнике математики», в четвертом номере, на странице тридцать второй.
   – Очень хорошо! Поздравляю вас! Я лично рассматриваю брак точно с таких же позиций… Короче говоря, сумма только тогда будет устойчивой, если она складывается из основательных слагаемых, гармоничных, я бы заметил. Внимательное изучение целесообразных расчетов убедило меня, что софистские заумствования всегда приводят только к краху.
   – А вы мне начинаете нравиться, – сверкнула глазами из-за очков Стелла.
   – Вы мне тоже.
   – Значит, по первому пункту мы с вами договорились. Этических препятствий для нашего сближения нет. Посмотрим, вернее, заглянем, так сказать, в бочку Диогена, то есть обсудим квартирный вопрос.
   – Через полгода я смогу переселиться в свою новую виллу, но посмотреть на нее можно уже сегодня.
   – Так давайте посмотрим вашу виллу! – решительно заявила Стелла, подкрепив свои слова не менее решительным жестом.
   «Эге!» – удивился Семеш, отметив про себя, что у этой учительницы можно поучиться напористости.
   На какое-то мгновение у него мелькнула мысль: «А не лучше, ли прекратить болтовню с этой рациональной особой, пока не поздно?… Да и есть ли у нее вообще деньги?» Семеш хорошо знал, что материальное положение у школьных учителей не ахти какое завидное.
   Однако он встал и пошел за Стеллой. На шоссе он увидел «опель». Кругом не было ни души. Решительным шагом Семеш направился к машине. Он открыл дверцу и, быстро усадив Стеллу, запустил мотор. Неподалеку от корчмы Пейерли Стелла первой нарушила тишину и, к огромному удивлению Семеша, перешла с ним на «ты».
   – А я вижу, дела твои идут неплохо.
   Переход на «ты» следовало расценивать как своеобразный шаг к сближению, хотя и слова, и жесты этой ученой дамы казались какими-то угловатыми.
   – Довольно сносно, – осторожно ответил Семеш и почувствовал, как у него вновь появилась искра надежды. «Даже самую осторожную и хитрую женщину можно обмануть, необходимо только выбрать наиболее подходящий для этого способ».
   Далее почти до самой виллы оба не проронили ни слова. Семеш на небольшой скорости объехал виллу и убедился в том, что она все еще пустует.
   Сдав немного назад, он остановил машину и, предупредительно открыв дверцу, сказал:
   – Мы приехали, дорогая. – И медленно направился к калитке. – Пошли… Вот и моя вилла… В настоящее время у меня возникли некоторые материальные затруднения, из-за которых я, собственно, и вынужден был временно приостановить строительство. Такова уж судьба одинокого мужчины. Я стараюсь все сделать сам. Мой основной жизненный принцип: «Мужчина должен содержать женщину!» – остается для менй незыблемым. Нужно сначала построить приют любви, чтобы потом уже ничто не омрачало счастливой супружеской жизни.
   Семеш вошел в роль и, подобно боевому петуху, ходил вокруг Стеллы, которая, не скрывая удовольствия, слушала его комплименты.
   Она слушала молча, а Семеш все говорил и говорил. Неожиданно он умолк, как замолкает актер, наткнувшись на холодное равнодушие публики.
   – Почему ты замолчал? – спросила Стелла.
   – Мне показалось, что тебя это не интересует.
   – Ошибаешься. Очень даже интересует, и запомни: верить можно только в то, что записано в Библии; то же, что с нами происходит в жизни, нужно знать!
   – Верно, – согласился Семеш и кивнул. Однако, как он ни старался снова войти в роль, это ему никак не удавалось: на ум не шли нужные слова, да и тон у него стал уж не тот – не было ни убежденности, ни воодушевления.
   – Когда я смотрю на этот дом, меня охватывает тревога. Я вложил в него четыреста тысяч форинтов, и теперь, когда работы осталось всего на каких-нибудь двадцать – тридцать тысяч, все остановилось… Эх, – тяжело вздохнул он и безнадежно махнул рукой.
   – Конкретно о какой сумме идет речь? – Стелла бросила на Семеша строгий профессиональный взгляд педагога.
   – Тысяч двадцать – тридцать…
   – И когда мы сможем в него переехать?
   – Если бы у меня были деньги для продолжения работ, то месяца через два.
   – За деньгами дело не станет! – решительно заявила Стелла и щелкнула замком черной сумочки. Она вынула сберегательную книжку и протянула ее Семешу: – Пожалуйста, у меня как раз лежит вклад в двадцать тысяч форинтов.
   Казалась, наступил самый подходящий момент для того, чтобы попросить руки у математички, но Семеш сказал:
   – Как ты могла так подумать, дорогая? Я не возьму их у тебя! – И он сокрушенно покачал головой. – Я так не хочу! Я не хочу, чтобы женщина меня содержала! Я самостоятельный человек!
   – Долой ложную скромность! – как ни в чем не бывало продолжала Стелла. – Феодальным рассусоливаниям давным-давно пришел конец. Я настаиваю, чтобы ты взял у меня эти деньги. В конце концов уважающая себя женщина не может вступать в брак с пустыми руками. Ну, так как?…
   – Хорошо, – выдавил из себя Семеш, театрально повесив голову, – я возьму эти деньги, но только в долг, и только потому, что этого хочешь ты.
   – В долг? Об этом не может быть и речи! Ты должен рассматривать это как часть моего приданого.
   – Дорогая!.. Великодушная ты моя! – К Семешу вновь вернулся утраченный было пафос. Не выпуская сберкнижки Стеллы из рук, он опустился на колени. – Дорогая моя, разреши попросить твоей, руки на пороге нашего будущего гнездышка.
   – Встань! Я тебе уже говорила, что не люблю эти феодальные нежности.
   – Тогда разреши хоть поцеловать тебя! – взмолился Семеш и, поднявшись, встал на цыпочки, чтобы дотянуться до губ Стеллы. – Я сразу почувствовал, что ты умная и добрая… Как увидел тебя, так и почувствовал… Пойдем, дорогая, я отвезу тебя домой и сегодня же помчусь в стройконтору, чтобы возобновить контракт. Только побыстрее, а то я едва стою на ногах от волнения…
   – С сегодняшнего дня можете считать себя моим женихом! – заявила деловито Стелла и поцеловала Семеша в лоб.
   В этот день у Семеша было запланировано еще одно рандеву. Утренняя встреча прошла как нельзя лучше. За несколько недель он «заработал» восемьдесят тысяч форинтов, причем без особых усилий. Такую сумму, будучи журналистом, он не смог бы заработать и за два года.
   Семеш намеревался провести еще одно свидание, После которого он решил «сменить атмосферу». Приняв первый круг «невест», он хотел несколько отдохнуть в провинции.
   Будущее казалось ему легким и безоблачным. Кто знает, когда хозяин недостроенной виллы вновь примется за строительство? Может, сегодня, а может, завтра? Он тогда подыщет такую же виллу в другом месте. Умыкание чужих автомобилей наскучило Семешу. Правда, угон чужого автомобиля квалифицировался Уголовным кодексом как незаконное использование чужой собственности, однако провалиться на этом деле Семешу вовсе не хотелось.
   «Пора уезжать в провинцию», – решил он и, заказав себе коньяку, удобно откинулся на спинку кресла.
   «Если и эта встреча удастся, – подумал он, – сегодня вечером схожу еще разок в „Мулин Руж“.
   Ровно в два часа в кафе появилась Бобике.
   На пороге показалась улыбающаяся, похожая на поросенка, женщина. Это была очередная «пациентка» Семеша. Пальцы дамы, похожие на толстые сосиски, были унизаны кольцами. На шее и на руках блестели ожерелья и браслеты, отчего вся она была похожа на какую-то восточную богиню.
   Сёмеш пришел в восторг. Матроне на вид было не менее пятидесяти.
   – Вы писали, что у вас есть вилла… – сразу же перешла к делу Бобике.
   – Зовите меня просто Путей, дорогая Бобике.
   – О, как мило!.. Путя, да? Какое юношеское имя! Оно мне очень нравится. Я очень уважаю мужчин, которые даже в газетном объявлении пишут, чтобы их не беспокоили несерьезными предложениями.
   – Точно, точно, – закивал головой Семеш. – В современном сумбурном мире человек не всегда бывает достаточно осторожен.
   – Я сама серьезная женщина и потому очень довольна тем, что судьба свела меня с серьезным мужчиной… И я полагаю, что нет никаких препятствий, для того чтобы…
   Семеш понял намек очередной «пациентки» и одобрительно улыбнулся.
   – У меня всего лишь одна загвоздка: свою квартиру я отдала детям, и мне ваше объявление показалось особенно привлекательным… Мне нужен мужчина с собственным домом. Прочитав ваше объявление, я сразу же поняла, что это и есть как раз то, что мне нужно. Теперь же, когда я увидела вас лично и познакомилась с вами, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что я смогу сделать вас счастливым. Да я в нашем доме все вызолочу!..
   «Против этого я ничего не имею», – согласился в душе Семеш и кивнул.
   – Можете мне поверить, что разница в возрасте на несколько лет не имеет никакого значения! Я еще женщина в соку, а если меня разжечь…
   «Мне только этого и не хватало!» – подумал Семеш и чуть было не расхохотался.
   – К сожалению, в настоящее время строительство моей виллы временно приостановлено до нового взноса в банк…
   – Вот глупенький! – воскликнула почтенная матрона. – Да разве такая мелочь может стать препятствием для двух любящих сердец?
   – Но, дорогая, эта мелочь как-никак в двадцать тысяч форинтов!
   – Из-за двадцати тысяч, мой глупенький Путя, не стоит ломать голову!
   Следует заметить, что Бобике всю свою жизнь была весьма экономной, но она всегда надеялась, что наступит день и к ней придет ее единственный…
   Семеш и на сей раз действовал старым, уже испытанным методом: он упорно отказывался и отнекивался до тех пор, пока матрона не потребовала, чтобы он немедленно отвез ее домой, где она лично передала ему в руки двадцать тысяч форинтов.
   Не обошлось и без того, чтобы матрона, сразу же воспылавшая к Семешу страстной любовью, не представила его как жениха членам своей семьи.
   Семеш слышал, как Бобике по секрету прошептала невестке, что «ее будущий муж строит, вернее почти уже построил, великолепную виллу на Холме Роз».
   Путя так старался, что покорил всех членов семьи Бобике. Он скромно отказался от приглашения поужинать с ними и, сославшись на массу срочных дел, связанных со строительством виллы, быстро удалился.
 
   Шатори чистил ногти и бегло просматривал «Ведомости парижской полиции». Его интересовали криминалистские новости.
   На миг он задумался. Из задумчивости его вывел телефонный звонок. Звонил Салкаи.
   – Послушай, дружище! Помоги мне. Ты только что жаловался на скуку. Спустись ко мне в кабинет.
   В кабинете у Салкаи сидела худая, плоскогрудая женщина в черных роговых очках.
   – Уважаемая учительница! – При виде Шатори Ферке поднялся и вышел из-за стола. – Я вас сейчас познакомлю с моим коллегой. Он и выслушает вашу жалобу. На него вы можете вполне положиться. – И он хитро подмигнул Шатори.
   Женщина вскочила и оказалась такой высокой, что Шатори пришлось смотреть на нее снизу вверх. Выпрямившись, она протянула Шатори руку.
   – Доктор Стелла Барди, математичка, – довольно бодро представилась она.
   «А у нее крепкая рука», – отметил про себя Шатори.
   – Прошу вас, садитесь, – предложил он женщине.
   – Видите ли, у меня пропал жених. Вот уж пошла вторая неделя, как я его разыскиваю по тем адресам, которые он мне дал, но никак не могу найти. Я очень волнуюсь. Уж не случилось ли с ним какой беды?!
   – Назовите еще раз вашу фамилию.
   – Доктор Стелла Барди.
   – А фамилия вашего жениха?
   – Пардон… Путя… то есть… доктор Иштван Семеш – главный советник по рекламе.
   – Семеш? – Шатори задумался: эту фамилию ему уже где-то приходилось слышать.
   – Да, Иштван Семеш.
   – Он ваш жених?
   – Да, и к тому же верный.
   – Разумеется, разумеется. – Шатори чуть заметно улыбнулся, окинув женщину изучающим взглядом. – Семеш? Гм!.. А не давали вы ему денег взаймы?
   – Я из принципа денег взаймы никогда никому не даю! – категорично заявила Стелла.
   – Тогда, может, в какой-нибудь другой форме вы оказали своему жениху материальную помощь, а?
   – Видите ли, я дала ему из моего приданого двадцать тысяч форинтов для окончания работ по строительству виллы на Холме Роз.
   Шатори молча кивнул, а сам подумал, что двадцать тысяч форинтов составляют полугодовую зарплату служащего.
   – Но следует сказать, – начала объяснять женщина, – я лично убедилась в том, что он не мошенник, так как вилла действительно достраивается. Мои деньги действительно пошли на достройку виллы, как он и говорил…
   – Тогда в чем же, собственно, дело?
   – Я очень беспокоюсь, товарищ инспектор. После нашей третьей встречи жених обещал мне на следующий же день заехать за мной в школу. Мы собирались проверить, возобновились ли строительные работы. Однако с тех пор о нем ни слуху ни духу…
   – Хорошо, успокойтесь, пожалуйста, мы его поищем. Позвоните нам денька через два по телефону ноль-один, ноль-один.
   – Спасибо. Я всегда знала, что на венгерскую полицию можно положиться.
   Стелла попрощалась и пошла к выходу.
   – Да, кстати, – остановил ее Шатори, когда она уже взялась за ручку двери. – Это, конечно, – ваша личная жизнь, но, может, вы расскажете, как и где вы познакомились с вашим женихом.
   – Пожалуйста, никакой тайны это не составляет! – И Стелла подошла к столу.
   «Я тоже так полагаю», – подумал Шатори.
   – Мы познакомились через объявление в газете. Мне бросился в глаза девиз «Белая гвоздика». По-моему, мужчина, выбравший для себя девиз «Белая гвоздика», может быть только благородным человеком. Кроме того, в конце объявления была приписка, чтобы адресата не беспокоили несерьезными предложениями…
   – Ага, – кивнул Шатори. – Большое спасибо. Так нам будет легче искать. Можете идти.
   – Пожалуйста. – И, опустив голову, Стелла вышла из кабинета.
   – Ну, что ты на это скажешь? – спросил Ферке у Шатори, когда Стелла вышла.
   – Бедная женщина делала последнюю попытку перед увяданием! Честная и откровенная, настоящая учительница математики. Однако подобные особы как раз и являются отличной приманкой для всякого рода мошенников. Такие женщины считают себя рациональными личностями с практическим направлением ума.
   – Я спрашивал тебя не о женщине, а о женихе с девизом «Белая гвоздика».
   – По моему, это свеженький мошенник.
   – А может, никакого мошенничества тут нет, раз он строит виллу на Холме Роз?
   – А в этом еще нужно убедиться…
   – Как хочешь. У нас и без того работы хватает.
   – А может, это как раз самое сложное дело? – Шатори засмеялся. – Нашу с тобой работу по разоблачению всякого рода преступников невозможно, спланировать до мелочей. Когда пусто, а когда густо!
   Ферке улыбнулся:
   – Хорошо, дружище, хорошо. Вынь из петлички «Белую гвоздику».
 
   Дни шли за днями, а Семеш все откладывал свои отъезд в провинцию. «Завтра поеду», – говорил он себе каждое утро, а сам оставался в столице и никуда не уезжал.
   Основной причиной его задержки в Будапеште стала Анита – молодая танцовщица из варьете «Мулин Руж».
   Женщины всегда были слабостью Семеша, но еще ни одна из них не имела над ним такой власти, как эта стройная рыжеволосая красотка. Ей Семеш не только обещал жениться, подписать виллу, строившуюся на Холме Роз, но и завалил ее деньгами и подарками.
   Чтобы хоть как-то успокоить Дитке, Семеш на. такси повез ее на Холм Роз и с почтительного расстояния показал вдовушке, что строительство виллы действительно возобновилось. И, набравшись нахальства, он попросил у нее еще десять тысяч форинтов.
   Вдова обещала принести деньги и в назначенное время появилась в кафе, где они договорились, встретиться.
   – Имея эти деньги на руках, я быстрее закончу строительство, а если все пойдет хорошо, то недельки через две-три можно будет приступить к меблировке. О дне переезда я тебе пришлю извещение, – уверял доверчивую женщину Семеш.
   От подозрений Дитке не осталось и следа. Она решила: Семеша потому так редко встречается с нею, что очень занят на стройке, где изо всех сил торопит рабочих.
   Получив толстую пачку денег, завернутую в газетную бумагу, Семеш сунул их во внутренний карман пиджака.
   Дитке, преисполненная нежности к будущему супругу, прижалась к нему:
   – Все будет так, как ты захочешь.
   – Словом, мы с тобой обо всем договорились, хорошо? – Семеш беспокойно ерзал на стуле.
   – Ты кого-нибудь ждешь? – поинтересовалась «невеста».
   – Инженера-строителя, но он почему-то опаздывает. Наверное, мне придется самому подъехать к нему.
   – Ты знаешь, дорогой, мне так хорошо с тобой. Не сердись на меня, ладно?
   – Я? Почему я должен на тебя сердиться?… – проговорил Семеш и вдруг осекся.
   Он уставился на входную дверь. Не веря своим глазам, Семеш протер их кулаками, но наваждение не исчезло: на пороге кафе стояла Анита.
   Ее появления в этом кафе Семеш не ожидал. Девушка была в темных очках. Ее длинное, до пят, черное пальто было с таким большим разрезом, что, когда она шла, виднелись и мини-юбка, и белые ножки во всей красе.
   Семеш нервным движением поправил рукой галстук. Танцовщица уже заметила Семеша и жестом руки еще издали приветствовала его.
   – Хелло, Путя! – нежно пропищала она, не обращая ни малейшего внимания на женщину, сидевшую за столом рядом с Семешем.
   Семеш растерянно уставился на Аниту.
   – Чего ты молчишь?… И вообще, как ты сюда попал?
   Вдовушка с подозрением разглядывала шикарно разодетую девушку.
   – Не сердись, милый! – как ни в чем не бывало щебетала танцовщица. – Ты, наверно, рассердился на меня за вчерашний вечер? Поверь, я никакого отношения не имею к хозяину дома, просто…
   – Хватит! – недружелюбно бросил ей Семеш. Ему было крайне неприятно, что девушка упомянула сейчас о вчерашнем вечере.
 
   Дело в том, что с первого дня знакомства Семеш снимал для Аниты самые дорогие номера в самых шикарных гостиницах. А вчера, как назло, он никак не мог достать номера, и тогда девушка предложила поехать к ней на квартиру.
   Поздно вечером они на такси подъехали к неказистому дому в Эржебетвароше. Анита не хотела попадаться на глаза привратнику, у которого, как она объяснила, слишком длинный и злой язык. Они поднялись на третий этаж, миновали длинный неуютный коридор. Вошли в темную прихожую. Девушка почему-то не зажигала света. Взяв Семеша за руку, она повела его в комнату.
   Темень была хоть глаз коли. Семеш даже не мог определить, где находится окно, и потому сделал вывод, что оно, наверное, закрыто жалюзи. Семеш начал считать шаги, при необходимости ретироваться никогда не вредно знать расстояние до двери.
   Паркет жалобно скрипел под ногами.
   Семеш насчитал двадцать два шага, когда Анита тихо прошептала ему на ухо:
   – Тут кровать, садись.
   Путя сел и с помощью Аниты начал раздеваться.
   Семешу показалось, что они не одни в этом узком, длинном помещении. Его подозрения возросли еще больше, когда Анита вдруг куда-то исчезла. Вскоре он услышал приглушенные голоса, а затем почувствовал, как в руки ему всунули стакан.
   – Пей, милый! Это коньяк, – прошептала Анита.
   Кровать была низкой и неудобной, но Анита знала толк в любви. И вскоре Семеш забыл обо всех неудобствах. Неожиданно из противоположного угла комнаты раздался хриплый мужской голос:
   – Это ты?
   – Да, спи спокойно, – тихо ответила девушка.
   – У тебя гость?
   – Да.
   Послышались какие-то шорохи и кряхтение, а потом загорелся тусклый желтый свет.
   Семеш испуганно вскочил с постели. Из дальнего угла прямо к нему шел кривоногий старик с согнутой спиной. На нем была трикотажная майка и темные вязаные кальсоны. Подойдя вплотную к Семешу, он по-военному стукнул каблуками домашних шлепанцев, нагнулся в полупоклоне и, протянув руку, представился:
   – Честь имею, Эде Вагарф.
   Семеш растерянно пробормотал свое имя. У него было такое чувство, будто он попал в западню. Он инстинктивно схватился за брюки и начал надевать их.
   – Пардон, – произнес Вагарф и, повернувшись кругом, поплелся в свой угол.
   – Правда, милый этот Эде, а? – пропищала Анита, но, увидев, что Семеш одевается, заволновалась: – Хочешь уйти? Это с твоей стороны очень некрасиво!
   Нельзя сказать, чтобы Семеш был чересчур изнеженным человеком, однако в таком положении ему бывать еще не приходилось. Он посмотрел на Аниту и ужаснулся: в этой жалкой комнатушке, освещенной тусклым электрическим светом, даже Анита, пленявшая его красотой, оказавшись без красивых сапожок, мини-юбки и парика с очками, смотрелась как самая обыкновенная, ничем не выдающаяся девица. Вот что делает обстановка!..
 
   – Ты хотя бы предложил мне сесть, – прощебетала Анита, остановившись перед столиком, за которым сидели Семеш и Дитке. – Я тебя все утро разыскиваю…
   Столь неожиданное вторжение Аниты вывело Семеша из равновесия, и он недовольно буркнул:
   – Какая ты грубая.
   – Это почему же? А ты почему такой? Или ты меня уже больше не любишь?
   – Путя, что я слышу? – воскликнула вдруг возмущенная Дитке, метнув в сторону Аниты презрительный взгляд. – Собственно говоря, кто она такая?… Да, Путя, кто она?… Почему ты мне ее не представил?
   Семеш повернулся к Дитке и, нервно покашливая, проговорил:
   – Разреши, дорогая, представить тебе мою сестру.
   Семеш сверлил Аниту умоляющим взглядом. Однако она не поняла его и затараторила:
   – Ну и шутник же ты!.. Ну и шутник!.. Я – его сестра? Что придумал! Если я твоя сестра, тогда эта дама, наверное, приходится тебе тетушкой, которая приехала из Америки и о которой ты рассказывал мне разные истории, не так ли?
   Семеш, цепляясь за последнюю надежду, вновь повернулся к Дитке и начал объяснять:
   – Малышка у нас с заскоками. Знаешь, современная молодежь вся такая…
   – Представь меня как следует своей тетушке! – не отступала Анита. – Я – Анита, невеста Пути.
   – Что такое?! – возмущенно взвизгнула вдова. – Какое бесстыдство! Путя, немедленно выбрось отсюда эту соплячку! Я – невеста Пути! И попрошу вас не забываться!
   – Это я попрошу вас не забываться! И попрошу не оскорблять меня! Зачем Путе такая старая развалина?!
   – Путя?! – Вдова задыхалась от распиравшей ее злости. – Я требую объяснения…
   Семеш встал и быстро направился к туалету. Однако он вошел в дверь, что вела в служебный коридор, а оттуда во двор.
 
   – В бюро жалоб сидит и плачет одна женщина… – позвонил Шатори Салкаи.
   – Ну и что? – перебил его Шатори, недовольный тем, что его все время отрывают от работы и не дают возможности внимательно ознакомиться с очередным делом.
   – Эта женщина называет себя тоже невестой мужчины с белой гвоздикой. Прислать ее к вам?
   Минут через десять в дверь кабинета Шатори тихо постучали. Вошла пожилая женщина, с одутловатым лицом, очень полная.
   – Вдова Телеки Армандне.
   – Прошу вас, садитесь. – Шатори показал на стул возле небольшого столика.
   – Прошу у вас защиты. Меня грубо обманул один мерзавец.
   – Уважаемая, вопросами расторжения брака занимается суд, а не полиция.
   – О каком расторжении вы говорите? – со слезами в голосе воскликнула женщина.
   «Ах, да, – вдруг осенило Шатори, – она ведь представилась мне вдовой».
   – Извините, но кого вы считаете мерзавцем?
   – Как кого?! Своего жениха!
   – Доктора Иштвана Семеша?
   – Да, – тихо проговорила Дитке и даже перестала всхлипывать. – А вы его знаете, господин инспектор? Вот хорошо-то!..
   – Прошу вас, изложите свою жалобу. К сожалению, у меня много работы, так что прошу вас изложить суть дела.
   – У вас тоже много дел? А я-то думала, что их только у меня полно.
   – Вы познакомились с Семешем через объявление в газете, да?
   – А откуда вам это известно?… После смерти супруга я четыре года жила одна-одииешенька, а вы, наверное, знаете, каково женщине жить одной, тем более если у нее есть небольшая мастерская. Всякие мерзавцы… простите, поставщики товара, рабочие, видя, что в деле не чувствуется твердой мужской руки, буквально на каждом шагу стараются тебя обмануть… Вот почему я откликнулась на объявление в газете. Там было написано, что мужчина серьезный… Я считала: раз так в газете напечатано, – значит, так оно и есть…