Самош Рудольф. Кантор идет по следу

   На другой день до обеда Кофа занималась с детьми. Четверо щенят уже умели хорошо и ловко ходить и даже отваживались удаляться от бокса метров на десять. Особенно отличался Кантор. Когда он услышал призывный голос матери, то первым вытянул нос и, принюхиваясь, помчался домой. Однако пятый детеныш серьезно беспокоил Кофу. У четверых ее детей были хорошие имена, а пятого, ее единственную дочку, хозяин дразнил Пышкой. Да, что верно, то верно. Пышка заслужила свое имя. Она целыми днями валялась, даже не выходила из бокса и до тех пор скулила, пока мама не приносила ей пищу на место. Только ела и лентяйничала. Она уже была такой толстой, что ее ноги едва виднелись из-под круглого живота; она целые дни дремала, перевернувшись на жирную спину.
   – Кофа, Кофа, почему ты не научишь ее ходить? – все чаще спрашивал хозяин.
   Кофа ожидала возвращения Кормоша и поэтому ничего не предпринимала. Но Кормош вернулся усталым, а когда отдохнул, нужно было снова уходить. Так что на Кофу свалились все заботы по воспитанию детей. Она уже несколько дней ломала себе голову над тем, что делать с Пышкой, как вдруг ее осенило. Когда пришло время полдника и щенята прилипли к ней, она сбросила их на землю, схватила Пышку за загривок, осторожно ее подняла и на расстоянии десяти шагов от бокса опустила на землю. Пышка так заскулила, что проходивший мимо хозяин сделал Кофе замечание:
   – Ты что, дуреха, придавила ее?
   Кофа, лежа у дверей, весело помахивала хвостом и, в то время как щенята радостно посасывали вкусное молочко, внимательно наблюдала за Пышкой. Она с радостью отметила, что малышка умеет нюхать. Пышка некоторое время только скулила да скулила. Но так как она находилась довольно далеко от матери и не могла найти ее глазами, то вынуждена была, обнюхивая носом все кругом, искать материнский след, чтобы добраться до самого вкусного, что есть на земле, до маминого молочка. Она ныла, ворчала, злилась, сто раз споткнулась и перекувырнулась, отыскивая мамин след, и наконец, смертельно усталая, подползла к маме. Сразу же захотела сосать. Однако Кофа снова подняла ее за загривок и отнесла на такое же расстояние, но уже в другом направлении.
   «Можешь возвращаться», – пролаяла мать, и Пышка, обливаясь слезами, поползла к ней.
   Кофа бросила взгляд на хозяина. Тот, одобрительно посмеиваясь, похвалил ее:
   – Браво, Кофа, ты прекрасный воспитатель.
   После этого случая Пышке перед каждым приемом пищи приходилось по крайней мере два раза отыскивать маму, если она не хотела остаться голодной.
   В тот день Кормош вернулся домой во время обеда и, к своему удивлению, обнаружил, что перед домиком Кофы, всего в нескольких шагах от нее, из миски ест посторонний пес. Кофа уже привыкла за прошлую неделю к тому, что пришелец появляется при каждом приеме пищи и, когда все уже заканчивают трапезу, начинает в одиночестве есть из стоявшей недалеко от ее бокса посудины. Более того, случалось, что он вылизывал и ее миску. Увидев Кормоша, к нему сразу же подбежала Сплетня и рассказала, что хозяин дал этому псу имя Люкс, что он необычный пес, потому что ест только из миски Кофы, а из рук хозяина никакой пищи не принимает. Выходит, у Люкса есть принципы.
   «Принципы?» – взревел Кормош. – Да я за такие принципы вышибу из него дух!» – сурово пролаял он.
   Кофа тем временем наблюдала за Люксом. За прошедшую неделю он значительно изменился. Округлился, шерсть его стала блестящей, хотя он по-прежнему избегал людей, очевидно, Жандар оказал на него положительное влияние, потому что Люкс два раза появлялся на общих занятиях жителей городка. Сейчас она могла бы пожаловаться Кормошу на то, как Люкс нахально пристал к ней на улице и как съел обед из ее миски. Однако подумала: не стоит накалять атмосферу. Собственно говоря, новичок не сделал ничего предосудительного.
   Однако она с тревогой видела, что Кормош во время еды не сводит глаз с Люкса. В ней нарастало какое-то дурное предчувствие, но потом она его отогнала: ведь хозяин хотел, чтобы все было как есть, а его приказы здесь для всех обязательны.
 
   – Дайте мне такую собаку, которую вы еще не испортили, – с усмешкой сказал одетый в форму старшего сержанта полиции крепкий широкоплечий молодой человек.
   – Ладно. У нас есть подходящий для тебя экземпляр. С тех пор как ты, Ковач, оставил городок и стал участковым, мы стали думать, что ты изменил собакам.
   Молодой человек улыбнулся.
   – Если ты справишься с тем, которого я тебе покажу, он будет твой. Будем считать, что ты заслужил его, – сказал хозяин Кофы, старый друг Ковача, самый главный человек в городке.
   – Нет такой собаки, которую нельзя было бы обучить, – ответил Ковач.
   – Ты так уверен?…
   – Предлагаю пари.
   – Я думаю, ты выиграешь его. Ну пойдем, но прежде все же сними китель. А то можешь испачкать…
   Трое полицейских один за другим вышли на веранду. Ковач осмотрел широкий двор, который когда-то принадлежал одному ломовому извозчику. Напротив сарая и пристроенной к нему ветхой конюшни выстроились полукругом кирпичные собачьи боксы. На учебном плацу виднелось несколько изготовленных кустарным способом приспособлений, применяемых в обучении собак. Собаки расположились около них, только Люкс стоял в стороне от всех.
   – Который же из них? – спросил молодой человек.
   – Вон тот… Стоит в одиночестве… – ответил приятель.
   Собаки возбужденно лаяли, как будто чувствуя приближение чего-то необычного. Это было не случайно. Сегодня до обеда увезли троих из них – восьмимесячных щенят Тиги и Норы. Кофа лежала перед боксом и взором следила за Кормошем. Он спокойно стоял среди лающих собак. Изучая игру солнечных бликов на его черной блестящей шкуре, Кофа не заметила, что Кантор, а вслед за ним и сумасбродный Пени приблизились к Люксу. Кантор с радостью обнаружил громадного пса на том месте, откуда они столько раз отправлялись искать маму.
   Кантор обнюхал неподвижно сидящего, как статуя, Люкса и, как в привычной игре с мамой, радостно вцепился ему в хвост. Визг Кантора вывел Кофу из мечтательного состояния. Не прошло и секунды, как она чуть ли не одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее ее от Люкса. Тот еще не успел отвести голову от дергавшего его за хвост Кантора, как Кофа повалила его на землю. Кантор, не переставая скулить, отбежал несколько шагов в сторону и с трепетом стал наблюдать за схваткой матери с этим нехорошим большим псом, который ударил его по ляжке.
   Из группы стоящих на плацу собак выскочил Кормош и с бешеной скоростью помчался на помощь Кофе. Люди, находившиеся на веранде, тоже побежали туда, где сцепились собаки. Услышав голос хозяина, Кофа подняла голову, и Люкс успел выскочить из лап разъяренной суки до того, как подбежал Кормош. Поджав хвост, Люкс в панике помчался к сараю.
   – Этот Люкс сумасшедший, – сказал хозяин Кофы молодому полицейскому: – Вот тебе и пари… Черт знает, что с ними случилось. Взбесились, что ли?
   – Значит, этот трусливый пес предназначается мне? – спросил Ковач.
   В ответ он услышал, что этот «трусливый пес» вовсе не трус. Он всего неделю находится в городке и еще ни разу не взял еду из рук человека, да и приблизиться к нему пока что нельзя.
   – Ну, это ничего. Люблю упрямых стервецов, – сказал самоуверенно старший сержант, однако подумал: что будет, то будет, отступать уже нельзя, иначе над ним будут смеяться. – Ну, пойдем, – сказал он решительно и двинулся в сторону сарая.
   Люкс сидел в дверях и бросал злобные взгляды на место недавнего поражения. Особенно злило его то, что столкновение произошло именно с Кофой. И зачем та подпустила к нему этих глупых щенят! Вот если бы на него налетел кто-нибудь другой, а не она… И он вызывающе повернулся к стоящим на плацу собакам и несколько раз презрительно тявкнул в их сторону. Но те даже не взглянули на него, и это взбесило его.
   И вдруг к нему приблизился человек. Люкс покосился в его сторону. Человек дружески произнес:
   – Люкс, песик, иди сюда.
   Люкс оскалился, обнажил зубы и сердито, приготовившись к прыжку, присел. Человек не испугался угроз собаки и подошел еще ближе. У Люкса задрожали усы, он еще больше оскалился.
   – Осторожно, Ковач! – крикнул ему приятель, но молодой человек продолжал приближаться к собаке..
   Люкс вновь подумал о своем недавнем поражении, вспомнил о предыдущих несчастьях и бедах, и чувство злобы и ненависти стало овладевать всем его существом. Опять этот ненавистный человеческий запах! Он вздрогнул: вот случай, о котором он так мечтал. Вот человек, которого он может победить, на котором может испробовать свои силы. Теперь он и другим докажет, что давеча отступил не из трусости. Люкс ждал, чтобы человек прикрикнул на него. Однако тот разговаривал странно тихим голосом:
   – Ну что, милок?…
   А сам медленно, но решительно приближался к нему с правой стороны. Когда расстояние между ними сократилось до двух метров, Люкс прыгнул и вонзил зубы в правую руку человека.
   – Чтоб тебя!.. – застонал от боли человек.
   Люкс, торжествуя, подумал, что именно так и нужно действовать. Даже сильный и большой человек не является непобедимым. Однако уже в следующий момент он полетел на землю. Вместе с ним на землю повалился и человек. Хотя Люкс по-прежнему держал зубами руку человека, прежде чем ему удалось вонзить когти задних лап в его живот, оп получил страшный удар под лопатки. Люкс взвизгнул от пронзительной боли и отпустил руку человека, намереваясь вонзить зубы в другое место. Однако он тут же получил удар в нос. У него закружилась голова, и он инстинктивно попытался вырваться из объятий, сдавивших все его тело. Он хотел развернуться для новой атаки. Но человек его не выпустил и неожиданным движением подмял под себя. На бока и спину Люкса. посыпались удары кулака. Он безнадежно барахтался в железных объятиях и, испытывая дикие муки, понял: он проиграл, это конец. У него уже нет ни сил, ни воли. Его победили. Победил человек, против которого он восстал, встретиться с которым всегда стремился. Он сам этого хотел, вот и получил. Мучительная боль пронизывала каждую его нервную клетку, у него даже затуманились глаза. Из всего этого он понял одно: это хозяин. Он готов был просить, умолять, чтобы тот оставил его в покое. Он покорится, сделает все, что прикажут, только бы не было этой боли. Зачем же еще бьет его хозяин?… И в каком-то тупом беспамятстве пес распластался по земле и тихо заскулил.
   Собаки с немым ужасом наблюдали за схваткой. Такого они еще не видели. Хозяева их никогда не били. Кофа растерянно погнала детей домой, но Кантор незаметно для нее подбежал к Люксу и обнюхал скулившую собаку, затем испуганно помчался вслед за матерью.
   – Хорошо ты его отделал, – промолвил начальник курсов, – по-моему, его теперь смело могут забирать живодеры.
   – Ничего подобного, – спокойно возразил Ковач, очищая тем временем испачкавшиеся во время схватки брюки… – Он может стать настоящим другом.
   – Если только поднимется.
   – Поднимется! Обязательно. Мне знакомы такие типы. Вы знаете, что я не сторонник того, чтобы били собак, но это было исключение. Я по его глазам видел, что ему нужна хорошая трепка. Сила против силы… Посмотрите на него, когда начнется кормежка, – заключил Ковач, доставая из аптечки вату, чтобы продезинфицировать кровоточащие раны на правой руке.
   Люкс медленно приходил в себя. Уже смеркалось, когда он впервые открыл глаза. Перед ним простирался пустой и неподвижный двор. Расплывчатые контуры предметов стали принимать первоначальную форму. Испытывая головокружение, он попробовал приподняться. Его мучила жажда. С трудом ковыляя, Люкс направился к расположенному в середине двора водопроводному крану. В выдолбленном под краном каменном резервуаре воды не было. У пса ныло все тело, он положил голову на край резервуара и опустился на колени. Полное бессилие наполнило его страхом. У него не было сил даже осмотреться. Глаза его стеклянно уставились на кран. В голове всплывали отдельные картины случившегося. Ноющие кости напоминали об одержавшем победу человеке, о найденном настоящем хозяине. Но где он сейчас, этот его хозяин? Он бы стал ему лизать руку, если бы тот дал ему воды.
   Неторопливыми шагами к нему приближался Жандар. Старый пес сел с противоположной стороны резервуара и некоторое время молча смотрел на Люкса своими умными и большими глазами.
   «Дай попить», – умоляюще попросил Люкс. «Придет хозяин и даст», – пробурчал старик.
   Увидев Жандара, Люкс начал понимать, где он находится. Это не собачья богадельня. Ему вспомнился один из вечерних разговоров со стариком, когда тот рассказывал ему историю городка. Люди во многом похожи на собак, только умнее и сильнее их, но и то не все.
   Люкс тогда не принял всерьез слов старика, они ему показались неинтересными. Старик говорил, что человек вывел породу немецких овчарок, что прошло всего семьдесят лет с того времени, как появился первый представитель их породы. С тех пор овчарка живет с человеком, без него она погибает. «Погибнут такие, как ты и твои друзья, – ответил он тогда пренебрежительно Жандару. – Покорные».
   Старый пес не обиделся, только тихо промолвил: «В нашей породе быть глупым не только позор, но и преступление. Что ты умеешь? В твоем возрасте я уже мог из пятисот запахов определить запах плохого человека и тогда уже поймал убийцу…» – «Терпеть не могу сказок», – зевнул тогда Люкс. А старик добавил: «Умный учится на ошибках других, но ты настолько глуп, что тебе этого не усвоить».
   «Старик был прав», – подумал Люкс. Нутро его горело – так хотелось пить.
   Старый пес с сочувствием посмотрел на него и стал объяснять: этого можно было избежать. Люкс должен был сам видеть, что здесь все работают. И собаки, и люди. Собаки всегда сопровождают людей. Они вместе подвергаются риску, вместе радуются успехам. Это их работа, этому они учатся.
   В проясняющемся сознании Люкса стали мелькать какие-то новые мысли. Ему вдруг захотелось стать таким, как Жандар. Таким умным, мудрым и осторожным. Но сейчас ему нужна вода, хоть капля воды, потому что внутри все горит.
   Жандар не любил длительные поучения. Но сейчас он счел необходимым добавить: Люкс все еще не дисциплинирован. Он не умеет управлять своими желаниями и инстинктами. Ему не достаточно было одной трепки. Нужно терпеливо ждать; когда придет время, хозяин даст все, в чем нуждается собака.
   Жандар смотрел на Люкса с некоторой грустью. Он знал, что ценой такого жестокого урока сломалось упрямство Люкса. Он считал молодого пса чистой немецкой овчаркой и поэтому верил, что тот еще может пойти по правильному пути, может стать хорошим помощником человека. Однако Жандар испытывал какое-то странное чувство. Он и сам не мог в нем разобраться. Но когда он смотрел на Люкса, то где-то вдали видел темное облако, и это его печалило и смущало.
   Раздался удар гонга, и инструкторы открыли двери боксов. Двор сразу же наполнился лаем резвящихся перед ужином собак. Из коренных жителей городка к Люксу подошел только Кормош. Он не сказал ничего, но побитый и страдающий от боли пес поймал его презрительный взгляд. Люксу стало стыдно, и он приподнялся, а затем, несколько раскачиваясь, побрел вслед за Жандаром в сарай. Он еще не достиг его дверей, как услышал тихий, но решительный голос человека. Люкс вздрогнул: это он! От страха у него еще сильнее заныли кости.
   – Иди сюда, песик, иди.
   Как это так – идти! Ведь недавняя трепка началась точно так же. Но ему и в голову не пришло убежать. В смущении сделав два шага, он быстро лег на брюхо и ползком двинулся на зов. Со смиренной покорностью и страхом он ждал новой встречи с человеком, ждал новых ударов кулака.
   – Ну, не бойся, – произнес подошедший человек.
   Собака, увидев протянутую к ней руку, застыла в ожидании удара, не переставая тем временем жалобно скулить. Но рука не ударила ее, а погладила ей голову, спину, уши.
   – Вставай, дикарь, – услышал Люкс и увидел перед собой миску.
   – Ешь, – произнес человек и подвинул миску с супом поближе к собаке.
   В супе плавало несколько крупных кусков вареного мяса. Люкс впервые в жизни испытал чувство благодарности и счастья. Странное это состояние. Под действием человеческой ласки и тело как будто стало меньше болеть. И еда стала лучше и вкусней, чем когда-либо. Люкс медленно лакал суп из миски, временами вскидывая голову.
   Сидящий перед ним на корточках человек подбадривал его:
   – Ешь смело.
   – Подружились? – спросил Ковача приятель.
   – Из него получится прекрасная дозорная собака.
   Люкс не понял человеческую речь, но, когда произнесли его имя, вскинул голову.
   – Видишь, он не глуп…
   – Ему уже исполнился год. Теоретически он еще поддается обучению, хотя я думаю, что он никогда не будет таким умным и воспитанным, как здешние собаки. Все время будет сказываться отсутствие дошкольного воспитания, начальной школы. Да и окружение образованных родителей – вещь незаменимая и не восполнимая.
   Приятель хотел этим сказать, что детеныши обученных собак более восприимчивы, легче обучаются.
   – Ничего, – с улыбкой ответил Ковач. – Бывают и самородные таланты… Правда, Люкс?
   На его вопрос собака ответила взглядом, исполненным покорности и согласия. Она уже закончила ужин и теперь охотнее всего перевернулась бы на спину, чтобы хозяин почесал ей брюхо. Однако человек встал и сказал:
   – Теперь можешь идти спать, завтра встретимся.
   Люкс понял: на сегодня знакомства было достаточно, и он разочарованно двинулся к сараю, потому что надеялся что хозяин возьмет его с собой.
   – Завтра встретимся… – подтолкнул его человек, дружески похлопав по спине.
 
   Кофа вскоре забыла и Люкса, и волнения последних дней. Жизнь потекла без особенных происшествий, по привычной колее. День начинался в семь часов утра завтраком, ровно в восемь жители городка собирались на учебном плацу. После нескольких минут веселой разминки люди подзывали к себе собак, и раздавалась первая команда: «Ложись!»
   В десять часов городок опустел. Пущенные на длинном поводке собаки, устремив носы к земле, отправлялись одна за другой по заданному следу, чтобы после полуторакилометрового поиска обнаружить того, кому принадлежал след. Это самое трудное и сложное задание. Ориентироваться в городке еще легко, но когда выбранный след исчезает в уличном круговороте, когда сотни посторонних запахов мешают собаке, отвлекают ее, – в такой оргии запахов трудно не потерять нужный след, удержаться на нем. Хорошего обоняния мало для достижения успеха. Успех достигается высокой самодисциплиной, полной сосредоточенностью на полученном задании, напряженной работой мозга, работой каждой нервной клетки. Для собаки не должны существовать ни автомашины, пи трамваи, ни люди, ни шум, ни запах пищи, ни перекрестки. К тому же во время поиска собака должна отыскивать и спрятанные в самые немыслимые места предметы.
   Во время утренних занятий Кофа не бездельничала. Она уводила своих щенят все дальше от бокса, пока не очутилась с ними за обветшалой конюшней у забора, ограждающего широкий двор. Здесь она их собрала, потом неожиданно повернулась и помчалась к собачьим кормушкам. Там она села и стала терпеливо дожидаться своих чад. Оставшись одни, щенята должны были самостоятельно отыскать дорогу к матери.
   Первым, как всегда, прибыл Кантор. Он обнаружил мать с расстояния десяти – пятнадцати метров. До тех пор он чуть ли не рыл землю носом, но, как только достиг зоны видимости, сразу же вскинул круглую головку и со счастливым лаем вприпрыжку понесся к Кофе. Когда Гажи только появился на расстоянии видимости, он уже катался у передних лап матери. Третьим обычно прибегал Пени, четвертым прибыл Матэ. И только спустя несколько минут подкатила Пышка, вся заплаканная от усталости и страха. В качестве награды Кофа несколько раз лизнула мордашку Кантору, похвалила за ловкость, подбодрила Гажи и Пени и поругала за лень Матэ и Пышку.
   Для своего возраста щенята были хорошо развиты. Они уже научились самостоятельно есть. После нескольких маминых замечаний даже Пышка усвоила, что немецкой овчарке, такой, как она, происходящей из столь благородной семьи, неприлично жадно, по уши засовывать голову в миску и громко лакать суп, разбрызгивая его по сторонам. Способности щенят развивались стремительно. Это утверждал хозяин, тот самый, с которым у Кантора было связано представление о еде и которого поэтому он считал хорошим. Он не боялся его, потому что его не боялась и мама. Более того, мама его любила. А так как он обожал маму, то считал само собой разумеющимся, что нужно любить и этого человека.
   Однажды утром Кофа, как обычно, увела щенят за сарай, и началась обычная игра. Перед началом игры Кофа попыталась объяснить Кантору его задание: когда он ее обнаружит, пусть не лает, а молча бежит к ней.
   Вернувшись к боксу, Кофа удобно расположилась и уже заранее стала радоваться шутливым и веселым прыжкам своего любимца. Проходили минуты, и вдруг она заволновалась; чутье ей подсказывало, что Кантор уже должен был бы прибежать. Уж не случилось ли что-нибудь с ним?
   В конце собачьих домиков показался Гажи. Гажи? Но ошибается ли она? Кофа напрягла зрение. Никакого сомнения. К ней ковылял Гажи. Сразу за ним бежал Пени, а чуть позади Матэ. Обеспокоенная отсутствием Кантора, Кофа быстро вскочила. Щенята тем временем радостно подбежали к матери, а Гажи ждал, что она лизнет его в награду за то, что он прибежал первым.
   «Где Кантор?» – обрушилась она на щенят, но не заметила, что следовало бы уже появиться и Пышке.
   Щенята ответили растерянным и робким молчанием. В следующий момент, бросив щенят одних, Кофа помчалась прямо за сарай. Несколько вздохов, и она уже определила среди множества затоптанных следов след Кантора. Какое-то время следы всех пяти щенят шли вместе. Но в конце конюшни след Кантора свернул направо и пошел вдоль стены разрушенного здания. Сознание Кофы только мимоходом зафиксировало прилипший к следу какой-то странный приторный запах. Крошечные следы Кантора вели через кустарник, и когда Кофа выскочила из кустов на площадку перед сараем, то увидела Кантора, который с любопытством к чему-то принюхивался.
   Кантор настолько увлекся, что не заметил осторожно отступившую назад в кусты мать. Кофа с любопытством стала следить за своим чадом. Неожиданно перед Кантором едва заметно зашевелилась земля. Щенок сразу же тявкнул и распластался перед задвигавшейся землей. Клочок земли стал приподниматься. Кантор сразу засунул нос в образовавшуюся трещину. Топнув два раза ногой, он вновь принюхался, потом начал лаять своим тоненьким голоском и быстро вцепился передними ланками в поднимающийся бугор.
   «Ну ладно, хватит», – решила Кофа и, хотя гнев ее утих, строго гавкнула на щенят.
   Пышка, которая еще не забыла маминых пощечин, хотела быстро ретироваться, но споткнулась и полетела кувырком. Кантор тоже испугался, ведь ему нужно было идти не по этому постороннему следу, а возвращаться к матери. Кофа не любила недисциплинированности, но сейчас с радостью отметила, что это маленькое создание самостоятельно шло по следу скрывающихся под землей кротов. Конечно, Кантор заслужил за это похвалу, но за непослушание Кофа шлепнула его по заду. Перед боксом их ждал хозяин.
   – Где вы шатались? – спросил он Кофу. – Ты что же детей своих бросила? – добавил он, показывая на резвящихся щенят.
   Кофа опустила голову. С веранды главного здания хозяин все видел и знал, что случилось. Улыбаясь, он погладил Кофу и с одобрением сказал:
   – Все в порядке, старушка. Ты их прекрасно воспитываешь. – И пошел вперед.
   На лай Кофы подбежали щенята, и вся семья двинулась вслед за хозяином. В одном из углов учебного плаца валялась целая куча маленьких, одинаковых по форме палок. Хозяин остановил Кофу:
   – Подожди здесь. – Он выбрал несколько палок и вернулся к своим подопечным.
   – С кого начнем? – спросил он Кофу. – С него?
   Хозяин посадил Кантора к себе на колени, пощекотал его и тем временем несколько раз поднес к его носу одну из палок. Когда хозяин повторил третий раз «амм!», Кантор попытался схватить палку зубами. Хозяин отодвигал палку все дальше, пока наконец щенок не схватил ее. Тогда хозяин присел на корточки, поставил Кантора на землю, вытащил у него изо рта палку и бросил ее на несколько шагов в сторону.
   – Принеси! – сказал он щенку, но тот его не понял и стал прыгать, стараясь достать руку хозяина. – Принеси, принеси, принеси, – повторил хозяин и стал подталкивать щенка в ту сторону, где валялась палка. Он подталкивал Кантора до тех пор, пока тот ее не обнаружил и не почувствовал на ней запах руки хозяина. Качая хвостом, щенок нюхал валявшуюся в траве палку. Хозяин поднял щенка и отнес назад к Кофе. Он снова стал двигать палкой перед носом Кантора, а потом дал ее понюхать Кофе.
   – Помоги, – сказал он ей и опять бросил палку. – Принеси, принеси, принеси, – повторил он.
   Кофа вскочила и, сопровождаемая щенятами, поспешила к палке, подняла ее с земли и принесла назад хозяину. Кантор внимательно следил за движениями матери, и в его голове постепенно отдельные моменты виденного слились в одну картину. Сначала палку подносят к носу, потом отбрасывают, а потом ее нужно принести назад. Мама тоже делала так.