Так вот. Вьюноша, видимо, не понял, что по два раза я не повторяю, и решил, что я выламываюсь, как любая деревенская девка. Свои намерения он мне решил доказать следующей же ночью, вскрыв оконный ставень путем непосредственного взлома… Из дома он вылетал с обугленной дыркой на штанах размером со всю заднюю часть, синяком под глазом и слегка дымившимися волосами…
   Самое смешное, что после такого отпора он не только не прекратил свои поползновения, а даже удвоил усилия. Теперь я натыкалась на него буквально всюду – на рынке во время очередного похода за продуктами, на пути к речке, на улице… Он подстерегал меня везде, и я уже не чаяла избавиться от него. После той памятной ночи, когда я едва не спалила все его мужское достоинство, он стал вести себя со мной настолько уважительно, что придраться было просто не к чему. Ну, не лишать же человека здоровья только за то, что он чересчур прилипчив! Руки не распускает, язык держит на привязи – что еще нужно такой приличной девушке, как я?
   Поэтому когда я услышала тяжелую поступь Мефодия, я только страдальчески закатила глаза, но подниматься с нагретого местечка на крыльце было настолько лень, что я даже не сделала попытки забаррикадироваться в доме.
   Бесполезно.
   – Линка! – Ну, вот. Опять это дурацкое имечко. Я уже устала повторять, что Линка – не самое подходящее для меня имя. Но Мишке все мои увещевания были как мертвому припарка. Нет, побью я его когда – нибудь. И скажу, что так и было.
   – Миш, я тебя предупреждала?
   – О чем? – вопросил он, невинно хлопая глазами.
   – Забудь. – Отмахнулась я, поднимаясь с крыльца и намереваясь пойти в дом.
   Мишка дернулся было за мной, но я резко взмахнула рукой и дверь захлопнулась перед его чересчур любопытным носом. Он немного постоял под дверью, видимо, надеясь на то, что я сменю гнев на милость и открою.
   А вот и ни фига! Не буду открывать.
   И вообще – у меня уже отпуск почти закончился. Вот облетит вишня – и отправлюсь в Зеркальную Галерею. В конце концов, я могу растерять форму, да и скучно мне. Отдохнула, хватит! Миры тоже долго без Путешественницы не могут…
   С этой мыслью я отправилась в сени за лукошком и деньгами – вот схожу на рынок, закуплю свежего творога и зелени, сяду под вишней и буду о чем-нибудь мечтать. И в мечтах этих будет…
   Расшалившееся воображение сразу же услужливо подкинуло лицо Аннимо Орве в обрамлении золотистых распущенных волос. Я тряхнула головой, и память расщедрилась на другое, почти позабытое лицо – длинные волнистые черные волосы, которые он всегда небрежно стягивал кожаным ремешком на затылке, при этом одна прядь вечно выбивалась и спускалась на грудь черным ручейком, его глаза цвета черного жемчуга, в которых я утонула в первый же миг нашей встречи…
 
 
   ХВАТИТ!!!
 
   Я в озлоблении врезала кулаком в жалобно запищавшую дверь.
   Сколько же лет должно пройти, чтобы я забыла его???
   Правда, сейчас я уже не могла вспомнить его лица – закрыв глаза, я видела только волосы и глаза, но и этого было предостаточно, чтобы вывести меня из душевного равновесия… Хотя, положа руку на сердце, я могла с уверенностью сказать, что все чаще и чаще его образ заменялся образом Аннимо…
   Может, мне стоит вернуться?…
   Мои душевные метания прервал очередной стук в дверь.
   Тяжело вздохнув, я отправилась открывать…
   На пороге стоял бледный и какой-то измученный староста. Увидев меня, он вцепился в мою руку как в спасательный круг, и, глядя на меня расширенными от страха глазами, сказал:
   – Госпожа ведьма, помогите нам!!
   – Что? – Удивилась я. – Что стряслось? – Староста огляделся вокруг затравленным взглядом и громко прошептал:
   – В городе твориться что-то странное.
   – Та-ак. – Протянула я, посторонившись и пропуская старосту в дом. – Заходите.
   Староста неуверенно прошел в горницу и скромно уселся на лавку у стола, при этом сжимая в руках шапку так крепко, что у него побелели костяшки пальцев. Я села напротив него и твердым голосом сказала:
   – Выкладывайте все.
   …Я бодрым шагом шла по направлению к городу, в который раз ощутив, что отпуск кончился. Сейчас я шла, одетая в свободную ярко-синюю рубашку навыпуск, обтягивающие черные штаны и мягкие черные полусапожки. Волосы я заплела в косу – именно так я причесывалась во время странствий. Я шла, вновь ощущая себя Путешественницей, и от этого ощущения мне было как-то тоскливо…
   Скорее всего, мне попросту понравилась спокойная жизнь, когда никто не пытается тебя убить, поймать или засадить в каземат с крысами. Да, и такое было…
   Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и задумалась о том, что мне сказал староста. По его словам выходило, что градоправитель совсем с ума сошел – заперся в замке, а когда выходит – то на него страшно смотреть – он выглядит так жутко, словно из него выпили всю жизнь. Вокруг замка постоянно кружатся тучи воронья, а в окрестностях стали пропадать люди… Вчера пропал старший сын старосты – поехал в город на ярмарку, да так и не вернулся. А сегодня с утра лошадь, на которой уехал старостин сын, вернулась домой.
   Естественно, без седока.
   И вот тогда староста рискнул обратиться ко мне, прислушавшись к слухам, что я ведьма…
   Я недовольно посмотрела на видневшийся впереди замок, и, оглядевшись вокруг, телепортировалась прямо к городской стене. Стражники, увидев возникшую из ниоткуда девушку, начали одновременно креститься и отплевываться во все стороны. Я повертела пальцем у виска и плавно прошла сквозь стену…
   С той стороны сначала послышался звон упавшей алебарды, потом сдавленный вопль, а затем в городской шум вплелся семиэтажный мат в мой адрес. Я подумала и, выглянув из стены, со всего маху стукнула матерящегося стражника по затылку. Стражник заткнулся, а я с чувством выполненного долга отправилась по своим делам.
   Идя по улицам по направлению к замку, я отметила для себя тот факт, что чем ближе к замку, тем меньше народу становилось на улицах. А на большой площади перед замком в разгар дня не было вообще никого.
   Только два ворона деловито прохаживались перед замковыми воротами.
   – Интересно. – Тихонько сказала я себе. – Это что, у них тут такая стража оригинальная? – Вороны, словно услышав мои слова, синхронно взлетели и скрылись где-то за крепостной стеной. Я рассеянно проводила их взглядом, подумывая – сбить нахальных птиц заклинанием или оставить все как есть? Врожденное чувство любви к животным все-таки победило, поэтому я позволила птичкам скрыться из виду, а сама подошла к тяжелым дубовым воротам, обшитым железом, и, не найдя ничего, что хоть примерно напоминало колотушку, не придумала ничего лучше, чем материализовать в руках чугунную кувалду приличных размеров.
   Эх, раззудись плечо, размахнись рука!
   Кувалда с гулким буханьем состыковалась с воротами, проделав в последних дыру размером с кулак и намертво застряв в оной. Я изумленно поглядела на дело рук своих, соображая, то ли я что-то с заклинанием напутала, наделив кувалду дополнительной пробивной мощью, то ли ворота стояли на месте на одном честном слове, причем слово это на проверку оказалось насквозь лживым и продажным.
   Я с силой потянула за застрявшую кувалду, надеясь вытащить ее из изуродованной створки ворот. Конечно, намного проще было дематериализовать импровизированную колотушку, но тут существовала вероятность лишить замка ворот вообще. Поэтому я еще раз дернула кувалду на себя, и она с противным скрежетом покинула столь удобное для нее убежище…
   Распылив кувалду, я постояла еще минут пять, гадая, как можно было не услышать произведенный мною грохот. Потом, все-таки решив, что хуже я уже не сделаю, глубоко вздохнула и попыталась пройти сквозь ворота так же, как я это уже проделывала с городской стеной.
   А вот и фиг вам!
   Ворота оказались наглухо зачарованным от любого вида магического проникновения. Интереса ради я попыталась пройти сквозь замковую стену – результат был нулевой. В том смысле, что кто-то весьма умный запечатал от магического вторжения ВЕСЬ замок. Причем запечатал настолько умело, что даже я, Путешественница со столетним стажем, не могла снять заклинание. Взломать-то я его взломаю, но после того, как я проникну внутрь, обратно выйти тем же путем я уже не смогу.
   Что же это за маг такой, который может оградить целый замок от Путешественницы??
   Внезапно мой взгляд самовольно вернулся к дырке, только что проделанной моей несчастной кувалдой. Идея пришла почти сразу. Я призвала стихию Земли и, придав себе дополнительную силу, разбежалась и с силой тарана врезала плечом по уже однажды битой створке…
   Створка жалобно хрустнула и вместе со мной влетела во внутренний двор. Я встала, невозмутимо отряхнулась и, напоследок взглянув на то, что осталось от ворот, невозмутимо пошла в замок…
   …Господи, они что, объявили табу на уборку????
   Все внутренние помещения замка были захламлены настолько, что кучи разнокалиберного барахла приходилось обходить стороной. К тому же все было покрыто сантиметровым слоем пыли. Мать моя женщина, куда ж все делись-то?!
   Внезапно пол под моими ногами вспыхнул темно-бордовым пламенем, а я с ужасом ощутила присутствие ТОЙ сущности, которая вставала на моем пути уже дважды – в Вира-Нейн и храме, где я обнаружила Печать Серафима. Е-мое, да кто же это такой??!! Я повела раскрытой ладонью вокруг себя и стихия Воды, потоком залившая пол, пригасила бордовое пламя. Над обугленными досками поднимался легкий горьковатый дымок, а я наконец-то поняла, что тот, кто вызвал это пламя, находится совсем рядом со мной.
   На втором этаже.
   Прямо у меня над головой!
   Едва я осознала это, как потолок опасно затрещал и начал обваливаться крупными кусками.
   Я кувырком ушла из-под падающих обломков, а когда пыль осела, то я увидела ЕЕ.
   Ту самую таинственную Хозяйку.
   Я смотрела на нее и понимала, что она и есть то самое существо, чью невероятную силу я ощущала. На вид ей было лет двадцать пять, яркие гранатовые волосы до плеч оттенялись черным шелковым платьем с глубоким декольте и разрезами до бедер. Фигура и черты лица были настолько совершенны, что я вполне справедливо усомнилась в их природном происхождении.
   Как оказалось, не зря.
   Девушка обратила на меня взгляд темно-вишневых глаз и произнесла приятным голосом:
   – Выходит, ты и есть та самая Путешественница, о которой мне столько рассказывали. Знаешь, я давно хотела увидеть тебя – мне было безумно интересно, кто же на протяжении ста лет ставит мне палки в колеса. – Видимо, мое лицо настолько перекосилось гримасой удивления, что девушка рассмеялась звонким, как серебряный колокольчик, а оттого еще более неестественным смехом…
   И в этот момент я поняла, кто она…
   Путешественница.
   Такая же, как и я.
   Только я служу свету, а стоявшая передо мной Корректировщик судеб была посланницей Тьмы.
   Она улыбнулась, показав безупречные зубы, и сказала:
   – Меня зовут Валериана. Судя по всему, ты уже догадалась, кто я. – Я кивнула и ответила:
   – Путешественница. С той стороны света. – Она снова рассмеялась.
   – Как же вы, засланцы от этих проклятых святош, политкорректны! Так бы прямо и сказала – из Ада. Я и впрямь из Преисподней. Только это ты – Путешественница. Меня же зовут иначе. Я – Хозяйка.
   В этот миг все стало на свои места. И сила некромантки, сумевшей подчинить душу Повелителя, и мощь мага-стихийника… Только…
   – Как ты попала в этот мир?! Ведь для существ из Ада сюда хода нет!!
   – Теперь – есть. – С этими словами Валериана материализовала в руках короткий жезл, навершием которого служила… Печать Серафима!!!
   Талисман постоянно искрил, расплескивая вокруг себя золотистое неровное сияние, словно ему было очень неуютно в руках Валерианы. Та положила на него ладонь, и сияние потухло.
   – Печать очень своенравна. К сожалению, использовать ее силу до конца я не могу – единственное, что я сумела от нее взять, так это возможность проникать в доселе недоступные для меня миры. Раньше я могла приходить только тогда, когда меня призывали, и оставаться в круге вызова, но теперь все изменилось! Я могу отправиться в любой ТВОЙ мир… Но мне этого мало.
   – Чего ж тебе еще надо? – Ехидно спросила я, попутно соображая, как бы мне пошустрее спереть у нее Печать, да еще успеть смыться в Зеркальную Галерею.
   – Мне нужны ВСЕ миры. С помощью Печати я могу перемещаться только вслепую. А для того, чтобы перемещаться целенаправленно, мне нужно, чтобы ты отвела меня в Зеркальную Галерею, Путешественница.
   – А шнурки тебе не погладить? – Нахально спросила я, одновременно призывая лук, сплетенный из маленьких молний.
   Я успела выпустить только одну стрелу, когда Валериана внезапно оказалась у меня за спиной. В моей руке моментально появился бело-голубой клинок, сыпавший колючими яркими искрами, который скрестился с изогнутым мечом Валерианы, представлявшего собой застывший язык бордового пламени.
   Клинки столкнулись и со звоном разошлись.
   – Неплохо, Путешественница, очень неплохо. – Довольно улыбнулась Хозяйка, нанося очередной скользящий удар, который я едва успела отбить. – Для столетней практики даже хорошо.
   …Каскад ударов, наносимых из самых невероятных положений…
   – Но надо лучше!
   …Резким ударом она заставила меня отвести клинок от себя, и тотчас в незащищенную грудь вонзился тонкий прямой кинжал, который Валериана материализовала в левой руке. Я пошатнулась и упала на одно колено. Хозяйка улыбнулась и кончиком языка лизнула кровь, оставшуюся на лезвии.
   Я ожидала привычного жжения, но его не было.
   Кровь и не думала останавливаться, а рана была тяжелой – лезвие прошло в сантиметре от сердца, и то благодаря тому, что от родителей мне досталось его необычное положение – оно располагалось не слева, как у большинства людей, а в центре груди, надежно защищенное ребрами. Боль была нестерпимой, а я не понимала, почему…
   Валериана подошла ко мне и, присев рядом на корточки, слизнула кровь, текшую у меня по подбородку…
   Наклонилась к уху и почти нежно прошептала:
   – Гадаешь, почему не исцеляешься? Я отвечу. Потому, что раны, которые Путешественники наносят друг другу, не заживают так, как обычные. Они исцеляются, только если ты применишь стихию Жизни, или же с обычной для простого человека скоростью. Или же не заживают вообще. – Она встала и отошла на шаг.
   – Но ты еще слишком молода, чтобы вызвать ее. Даже я за свои триста с лишним лет не научилась. Стихия Смерти намного проще, а при соединении с другими стихиями это самое мощное оружие. – Она подняла меч и нанесла еще один удар, который, по идее, должен был стать для меня смертельным, но то ли мне настолько жить захотелось, то ли просто повезло, но я в последний миг шарахнулась в сторону, и меч, вместо того, чтобы снести мою голову, распахал мне правую ногу от бедра до колена.
   Кровь хлынула ручьем, и я повалилась на пол… Валериана подошла ко мне.
   – Надо же, еще и сопротивляешься. Но тебя это все равно не спасет! – С этими словами она замахнулась мечом, но я, глядя на стремительно несущийся ко мне клинок, все-таки каким-то чудом успела вызвать экстренную телепортацию.
   Меня окутало золотым сиянием, и клинок Валерианы ударил уже по пустому месту…
   Я выпала из «окна» на теплый мрамор Зеркальной Галереи, заливая его своей кровью…
   Сознание стремительно уплывало, и последнее, что я видела перед тем, как погрузиться в непроглядную тьму, были белоснежные ангельские крылья…
   …Ну все, отвоевалась, Путешественница…
   …Сознание возвращалось вместе с болью. Вернее, сначала была боль, а уж потом пришло осознание – если мне так больно, значит, я еще жива. Я попыталась глубоко вдохнуть, но левую сторону пронзила стреляющая боль, а во рту появился привкус крови.
   Чертыхнувшись, я попыталась повернуться на бок, но чья-то рука ласково, но твердо удержала меня.
   Я открыла глаза и столкнулась взглядом с небесно-голубыми глазами ангела. Значит, я все-таки умерла…
   – Если это рай, то почему мне так больно?
   – Вынужден тебя разочаровать, но это не рай, а всего лишь Зеркальная Галерея. – Сказал ангел до боли знакомым голосом, сопровождавший каждый мой уход благословением.
   – Голос??? – Пораженно выдохнула я. Вот уж не подумала бы, что я работаю на ангелов. А ангел тем временем убрал ладонь с моей забинтованной груди и печально улыбнулся.
   – Раз уж тебе довелось увидеть меня, то зови Арсением. В экстренных случаях хранители показываются тем, кого охраняют.
   – Ладно, Го… Арсений. А теперь объясни, что это за стерва, которая меня едва не распотрошила. – Ангел поморщился от моего очередного нецензурного выражения, но объяснять все-таки начал.
   – Ллина, видишь ли, я – ангел-хранитель, и охранять я должен соответственно Путешественников. Наша миссия – следить, чтобы определенные миры продолжали процветать…
   – Слушай, это я и так знаю! – Раздраженно перебила я. – Ты мне про нее расскажи. – Ангел возвел кроткие очи к потолку и воззвал:
   – Господи, ну почему она меня никогда не слушает? Хоть бы раз не перебивала! И куда человек торопится…
   – Арсени-и-ий! – Протянула я. – Короче.
   – А короче – эта Валериана как-то умудрилась спереть из Храма Семи Дорог Печать Серафима. Все бы ничего, но она все-таки сумела использовать часть ее силы – и вот результат – уже полсотни окон полыхают бордовым светом!
   – И что это означает?
   – А то и означает, что Валериана не только проникла в те миры, но и притащила с собой кого-то из Преисподней. И теперь эти гады там хозяйничают, как хотят. А ты была сильно ранена, поэтому миры оказались фактически беззащитны.
   – Понятно. – Ответила я и крепко задумалась. Полсотни миров я исправить одна не успею. К тому же, пока я буду исправлять одни миры, Валериана будет веселиться в других. И зуб даю – ломать судьбы она будет быстрее, чем я буду их восстанавливать. Отсюда есть только один выход – мне надо убрать причину, а именно Валериану. Или хотя бы отобрать у нее Печать Серафима и отправить обратно в Преисподнюю, а там уж она пусть делает то, что захочет. С этой мыслью я медленно села.
   Рана тотчас стрельнула резкой болью, и я тихо застонала. Арсений тотчас обхватил меня за плечи, заставляя опуститься на кровать.
   – Ллина, тебе еще рано вставать! – Я поморщилась от боли и тихо спросила:
   – Сколько я была без сознания?
   – Две недели.
   – Что-о-о?? – Я подскочила на кровати и тотчас рухнула обратно на подушки, не в силах справиться с болью в груди. Ведь две недели здесь это может быть десять лет в одном мире, полтора месяца в другом и сотня лет в третьем. Я стиснула зубы и твердо сказала:
   – Мне нужно идти.
   – Куда? – горько усмехнулся ангел. – В таком состоянии ты только до уборной дойти сможешь, и то по стеночке. Ты не забыла, что у тебя еще и нога была ранена? А ведь бедро еще не зажило.
   – У меня нет времени!
   – Время есть всегда. А если ты сейчас отправишься куда-нибудь, то тебя попросту уничтожат.
   – Ладно. – Я устало откинулась на подушки. – Арсений, покажи мне, что творится с окнами.
   Ангел кивнул, и сложил ладони лодочкой. Помещение озарилось мягким золотистым светом, и между мной и Арсением возник шар где-то полметра в диаметре. Увидев то, что он отразил, я тихо выругалась, а ангел перекрестился.
   Галерея полыхала алым огнем. Миров, в которых побывала Валериана, было не полсотни, о которых говорил мой хранитель, а как минимум полторы тысячи. И каждую минуту новое окно вспыхивало бордовым огнем.
   – Все, я пошла. – С этими словами я откинула одеяло и свесила ноги с кровати. Попробовала встать. Правое бедро пронзило резкой, но терпимой болью.
   – Арсений, мне нужна твоя помощь.
   – В чем же? Инвалидную коляску прикатить, али костыль одолжить? – Язвительно отозвался он. Я раздраженно посмотрела на него и тихо произнесла.
   – Мне нужна твоя помощь, чтобы соединить все стихии в стихию Жизни. Тогда я исцелюсь намного быстрее. – Ангел ничего не сказал, только согласно кивнул, отчего его кудрявые русые пряди забавно взметнулись в воздухе.
   Он подошел ко мне и обнял, запахнув свои белоснежные крылья у меня за спиной…
   Было ощущение, что я с головой окунулась в мягкий золотой свет, который, казалось, можно было потрогать руками. И я обернулась этим светом, и из него стала выплетать стихийные линии.
   Сначала эти линии были зыбкими и непрочными, но по мере того, как золотой свет наполнял меня, эти линии становились все ярче, все четче… «Звезда» сложилась на удивление легко, а Круг Жизни словно появился сам собой…
   Было ощущение, что стихия Жизни только и ждала момента, чтобы пробудиться…
   Рисунок вспыхнул ослепительным белым светом, и, находясь внутри этого света, я чувствовала, как в его потоках растворяется моя боль, и затягиваются раны…
   Свет погас так же неожиданно, как и вспыхнул.
   Я отстранилась от ангела и впервые почувствовала, что полностью здорова – стихийный всплеск не только исцелил мои раны, но и восстановил силы. Улыбнувшись своему хранителю, я закрыла глаза, преобразовывая ночную рубашку в нормальную походную одежду.
   – Арсений, мне нужна Риона и мир, где мы искали Печать Серафима.
   – Почему именно эти миры? – Я улыбнулась и ответила:
   – Я одна с Валерианой не справлюсь. А в тех мирах остались мои настоящие друзья.
   – Ты уверена, что они пойдут за тобой?
   – Не уверена. Но я надеюсь на это.
   – Как знаешь. – Ангел пожал плечами и добавил. – Куда ты хочешь пойти сначала?
   – В Риону. За Ниитой и Элланоном. – Уверенно ответила я. Ангел кивнул и повел меня вглубь Зеркальной Галереи, озаренной красным светом от оскверненных Валерианой миров. В принципе, я могла бы найти нужный мир сама, но когда этим занимался мой хранитель, мне было как-то спокойней…
   Наконец он остановился перед одним из одинаковых с виду порталов и сделал приглашающий жест в мою сторону.
   – Арсений, ты уверен, что это окно в Риону? – Подозрительно вопросила я, с сомнением глядя на ярко-голубой портал. – По идее, он должен быть зеленым…
   Ангел фыркнул и щелкнул пальцами. Перед ним тотчас в воздухе повисла золотистая табличка, по который, как по экрану монитора, быстро-быстро забегали какие-то значки. Наконец они остановились, и Арсений, уставившись на них, резюмировал:
   – По описи эти врата, перед которыми мы сейчас стоим, являются окном в мир, который ты называешь Рионой.
   – Да? – С сомнением в голосе переспросила я.
   – Не веришь – прочти! – Ангел раздраженно сунул мне под нос светящуюся табличку, на которой я, разумеется, не прочла ни слова.
   – Слушай, может, перестанешь выпендриваться? Ты же прекрасно знаешь, что я не могу знать языка ангелов.
   – А не знаешь, так послушай меня! – Арсений убрал табличку, которая моментально растворилась в воздухе, и сложил руки на груди. – Это точно Белория, но на всякий случай я установлю с тобой ментальную связь, как раньше, и в случае чего я тебя вытащу.
   – Ладно. – Я улыбнулась. – Все же ты мой ангел-хранитель… Тогда я пошла. До скорой встречи, Арсений.
   – Да пребудет с тобой Божье благословение, Путешественница.
   Мир в привычно смазался и сменил очертания…
   …Зара-а-аза!!! КУДА МЕНЯ ЗАБРОСИЛО????
   Я находилась на вершине высоченной горы, где было очень ветрено, очень холодно и очень сыро. Я выругалась, в очередной раз убедившись, что интуиции Путешественницы доверять, безусловно, нужно. Куда бы меня ни занесло, это была точно не Риона.
   Другим неприятным сюрпризом было то, что вернуться в Галерею я не могла – кто-то запечатал этот мир в одностороннем порядке – войти можно, а выйти нельзя. Гадать, чтобы вычислить того, кто подстроил мне такую подлянку, даже не требовалась – Валериана по-прежнему шаталась по всем мирам, как у себя дома, поэтому поставить такого рода ловушку для Путешественницы ее уровня ничего не стоило. Плохо было то, что если я сломаю это заклятие, то останусь полностью без сил, без оружия и без средств к существованию на длительный срок, а оказываться в незнакомом и очень холодном мире без магии мне абсолютно не хотелось.
   Поэтому оставалось только ждать, когда Арсений найдет меня. Он наверняка уже почувствовал разрыв связи, поэтому он будет меня искать, чтобы вернуть обратно в Галерею. Другой вопрос – это сколько времени ему на это понадобиться. Миров очень много, к тому же, несмотря на то, что Арсений – ангел, возможности у него ограниченные, поэтому рассчитывать на спасение раньше чем через сутки, было бы в высшей степени глупо…
   Я посмотрела на ярко-голубое небо над головой, и наконец ощутила, как холод пробирается под тонкую ткань рубашки. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара, поэтому я сосредоточилась, преобразовывая свою летнюю одежду в нечто более подходящее по погоде.
   Результатом моих усилий стал теплый темно-зеленый шерстяной костюм, высокие черные сапоги на меху, обладавшие толстой подошвой и высокой теплоизолирующей способностью, и короткая светло-серая дубленка с капюшоном, отороченным белым мехом. Волосы я заплела в две косы, смеха ради закрепив их на концах яркими цветными резинками – оранжевой и розовой. Наконец я накинула капюшон, а на руках у меня появились теплые черные перчатки…