Страница:
Елена САМОЙЛОВА
ПУТЕШЕСТВЕННИЦА
Часть 1. Вампирская война.
Приветствую. Я – Путешественница. На самом деле – это не имя, даже не прозвище. Это – работа. Если вам угодно – призвание. Вообще-то я не всегда была ею. Когда-то у меня была своя, вполне размеренная жизнь, текшая по принципу «учеба – дом – друзья – дом – учеба», со временем рискуя превратиться в традиционный постулат «работа – дом – работа». Но случилось непредвиденное – меня ПРИЗВАЛИ. Самое смешное, я до сих пор не знаю имени своего так называемого работодателя. Просто в один прекрасный день я очутилась в Зеркальном зале…
… Я обалдело глазела по сторонам, не в силах сообразить, что же случилось с привычным пейзажем вокруг – я стояла в огромном бело-голубом зале, стены и потолок которого терялись где-то в темноте. Огромное помещение освещалось только сиянием, исходящим от тысяч зеркал, ровными рядами заполонившими все пространство, насколько хватало глаз, теряясь где-то вдалеке. Некоторые зеркала сияли ровным светло-зеленым светом, какие-то – бирюзово-голубым, но большая часть зеркал освещала зал фиолетовым сиянием, погружая его в немного зловещие сумерки. А потом раздался голос.
– Ну, здравствуй, Путешественница.
Я завертела головой по сторонам в попытке обнаружить обладателя голоса. Это мне благополучно не удалось, поэтому я, в уме досчитав до десяти в обратом порядке, ущипнула себя повыше локтя.
Взвизгнула и осознала, что я все-таки не сплю. Значит – это глюки. Я представила, как меня, упакованную в смирительную рубашку, несут двое дюжих санитаров, а я, брызгая слюной, кричу, что была в огромном зале, где разговаривала с Голосом, причем в зал я попала прямиком из собственной квартиры. Картинка вышла настолько реалистичной, что я тихонечко взвыла и уселась прямо на пол.
Голос раздался снова.
– Ну, что ты испугалась? Могу тебя заверить, что тебе это не кажется.
Ага, успокоил, блин. И что мне теперь делать??
– Вообще-то я перенес тебя сюда, в Зеркальную галерею миров, чтобы предложить работу.
– Работу? – Переспросила я, заинтересовавшись. Что ни говори, а это все могло вылиться в довольно занимательное приключение. А уж приключения-то я с детства обожала… Поэтому уточнила:
– А что за работа?
Вот тут я пожалела, что спросила: мне предлагали должность Путешественницы – наблюдателя, шастающей по мирам, появляющейся в критические для того или иного мира времена, чтобы вполне гармонично развитый мир не скатился по наклонной плоскости к полной деградации и угасанию. Все зеркала в зале – «окна» в такие миры. Светившиеся зеленым светом вмешательства не требовали – это были либо уже «исправленные» миры, либо те, которым до критической отметки еще ой как далеко. Голос не замедлил ехидно добавить, что в случае моего согласия я смогу шастать по таким мирам также легко, как переходить из комнаты в комнату.
«А заодно и проводить отпуск» – подумала я.
Я раздумывала, а Голос все продолжал давать мне ЦУ.
Голубым светом мерцают зеркала тех миров, вмешательство в судьбу которых не срочно. То есть критический момент в них еще не настал, но вскоре вполне может настать. И, наконец, фиолетовым светом горят миры, в которых критическая эпоха уже наступила, и которые требуют срочного вмешательства Корректировщика (читай – Путешественницы). Оглядев обозримое пространство, я пришла к выводу, что корректировки требуют процентов эдак семьдесят от всех имеющихся миров.
– Э-э-э… А у меня вопрос.
– Да?
– Вообще-то тут этих зеркал миров тут не одна тысяча. У меня же жизни не хватит на то, чтобы их всех скорректировать!!
Голос одарил меня ехидным смешком и выдал:
– А это – привилегия Путешественницы. Ей даруется бессмертие.
Наверное, глазки у меня нехорошо загорелись, потому что Голос добавил:
– Но это бессмертие не абсолютно. Убить Путешественницу хоть и трудно, но можно. Как ты верно заметила, Корректировщику просто необходима архидлинная жизнь, чтобы исправлять судьбы миров таким образом, чтобы история там шла не КАК ПОЛУЧИТЬСЯ, а КАК НАДО. Для того же даруется и высокая способность к регенерации – ведь Корректировщика часто заносит в самую гущу боевых действий.
Услышав последнюю фразу, я резко погрустнела и уже собиралась было отказаться, но Голос меня успокоил репликой следующего содержания:
– Но Корректировщик – слишком ценный кадр. Поэтому ему помимо всего прочего еще и дается весьма приличный дар управления всеми шестью мировыми стихиями. В общем, если ты согласишься, то через пару сотен лет будешь практически неуязвима, так как твоя магия будет совершенствоваться вместе с тобой.
В конце концов, он меня почти убедил, но когда он сказал, что все миры находятся примерно в одной эпохе (как впоследствии выяснилось, у каждой эпохи был свой Корректировщик), а именно – эпохе меча и магии, то бишь почти средневековья, я, прикинув перспективы, возмутилась:
– Что??! Проводить годами в средневековье без тампаксов, зубной пасты и туалетной бумаги??!!! Не-е-ет, я так не согласна. Я же там помру без элементарных средств гигиены!
На что Голос фыркнул, и, выдав пару непечатных слов (все правильно, я и святого могу довести до белого каления и ненормативной лексики своим поведением), популярно, без пафоса, объяснил мне, что магия, которой меня одарят, будет способна не только на боевые и защитные действия, но и на создание одежды, продуктов, пресловутых «предметов гигиены» и вообще чего я захочу. После такого заявления я сдалась и согласилась.
– Отлично! – Воскликнул голос, и тут же зал осветился золотистым светом, который окутал меня коконом и слегка приподнял над полом. Левое запястье с тыльной стороны невыносимо защипало, и, бросив на него взгляд, я увидела, что сквозь кожу проступают непонятные золотистые символы, застывая на коже в виде татуировки. Через несколько секунд сияние погасло, а меня плавно опустило на пол. Татуировка на запястье погасла и казалась уже обычной, выполненной светло-коричневой хной.
Я подняла взгляд и как-то по-новому взглянула на Зал. Краски стали ярче, предметы объемней, а зеркала уже не выглядели светящимися кусками стекла – теперь это были овальные окна, расплывающиеся по краям, а сквозь каждое из них я видела кусочек мира, в который они вели. Я поднесла запястье с татуировкой поближе к глазам и представила, что ее скрывает широкий серебряный браслет с причудливой вязью.
Браслет не замедлил появиться.
Я уставилась на него, аки на змею, ни с того, ни с сего обвившую мое запястье, и тут же у меня возник вопрос:
– А как же мои родные? Моя жизнь?
– Ты в любой момент можешь вернуться в свой мир. Ты всегда сможешь создать окно туда, причем возвращаться ты будешь в тот же самый миг, из которого ты уходила. Но есть одно «но».
Естественно, везде есть по крайней мере одно «НО».
– В своем мире у тебя исчезнут все способности кроме той, которая позволит тебе открыть переход сюда, в этот Зал. В Зале твои способности автоматически восстановятся, как и долголетие.
– То есть в своем мире я буду стариться, как обычно.
– Вообще-то да.
– Офигеть. – Нет, мне определенно надо было подумать. Выходит, мне придется жить в своем мире крайне редко… Хотя… С учетом того, что я практически не буду меняться с течением времени, то это, в принципе возможно… Только вот насчет татуировки… Хотя, ладно. Всегда смогу сказать, что она временная. А могу и ничего не говорить. Кто знает, сколько лет будет проходить у меня между сегодня и завтра в родном мире…
– Ладно. Какое у меня первое задание?
– Вообще-то, все в твоих руках. Твоя задача – чтобы фиолетовых окон было как можно меньше. При переходе из Зала в любой мир, тебе будет видение основных этапов, которые надо предотвратить. Или изменить. То есть, первое видение – то, что должно случиться БЕЗ твоего вмешательства, а второе – то, КАК это должно быть. А уж как этого добиваться – твоя проблема. К тому же при переходе тебе будет дароваться знание языков ВСЕХ разумных существ в том мире, куда ты отправляешься. В общем и целом – выбираешь мир, какой хочешь и делаешь там, что хочешь, лишь бы это привело к нужному результату. После проведения основной корректировки можешь даже пожить в понравившемся мире, но не больше пары лет. Или вернуться в Зал и устроить себе отпуск в приглянувшийся мир, не требующий вмешательства… Короче, живи и работай в свое удовольствие. Нужен будет совет или консультация – когда будешь в Зале, позови меня. Вопросы есть?
Я помотала головой.
– Ну и ладушки. Тогда – удачи тебе, Путешественница…
…Вот так я и стала Путешественницей. Я взяла себе другое имя – Ллина. Свое настоящее я оставила в родном мире, в который время от времени наведываюсь. При этом меня в каждом мире почему-то переименовывают: в одном называли Кэлэбель, в другом – Калимдор, в третьем – настолько длинно и запутанно, что я только дивилась, как же такое имя можно выговорить, а пуще того – запомнить.
Почему-то никто не хочет воспринимать имя Ллина. Все норовят обозвать по-своему. Вообще-то к настоящему моменту я уже лет сто мотаюсь по мирам, и что удивительно, я действительно не меняюсь. Я принципиально не стала менять свою внешность —как была среднего роста девушкой с голубыми глазами и золотисто-русыми волосами, так ею и осталась. Единственное, что я позволила себе изменить – так это длину волос. Теперь они ниспадают гораздо ниже талии. Не знаю, зачем это было надо, но мне еще с розового детства хотелось длинные волосы…
Недавно я заскакивала в свой мир на выходные, и теперь стояла перед очередным окном, сияющем неровным фиолетовым светом, одетая в бледно-голубой джинсовый плащ, такие же брюки и кроссовки… сколько не мотаюсь по мирам, никак не могу привыкнуть к местной одежде… Особенно к нижнему белью. Белье – это вообще больная для меня тема, потому что иногда я попросту вынуждена переодеваться в стопроцентно местную одежду…
С такими мыслями я, глубоко вздохнув, уже привычно шагнула в гостеприимно распахнутое окно следующего мира…
…Что-о-о???!!! Тут вампиров спасать надо????!!!
* * *
…Мать моя женщина, что эти белобрысые жулики наверху удумали??!!! Я еще могу понять, когда пришлось корректировать ход войны человечества С ВАМПИРАМИ, но чтобы вампиров от людей спасать…
Сидя на покрытом обгоревшей травой холмике, чинно возвышавшимся над чадящим поселением вампиров, я впервые задумалась о том, что у моих работодателей не все дома. Это мягко говоря. А крепко – совсем чокнулись, мотыльки белобрысые!!! За почти сотню лет, что я работаю Корректировщиком, я делала многое. Я втихую воровала важные бумаги, подробные карты местности и колдовские книги из-под носа у опьяненных своей силой и безграничной жаждой власти некромантов и магов. Нанималась в отряд наемников, идущих войной на вконец распоясавшихся диких орков и троллей, помогала эльфам покинуть Западные Земли, когда их уже совсем достали люди и прочее и прочее…
А теперь мне предлагали спасти вампиров.
От людей.
Чудны дела твои, Господи…
Я еще раз окинула взглядом вампирий городок и глубоко вздохнула, дабы привести мысли и чувства в порядок. Ладно, в конце концов, Ему виднее… Кто знает, может, в этом мире все наоборот: люди – кровожадные существа, а вампиры… так, мирные и безобидные создания. В любом случае, как говорил Голос – если не знаешь, что делать – поговори с местным населением. С легким вздохом я нехотя поднялась с насиженного места и неспешным прогулочным шагом направилась в город…
Зря я это сделала…
Глядя на вампиров, злобно щеривших клыки и потрясавших перед моим носом каким-то странным оружием – гибридом деревянной трости и узкого волнистого лезвия, я думала, что идея спуститься в поселение вампиров в образе человека при условии, что война с людьми в разгаре, была одной из самых идиотских за все девяносто шесть лет моих странствий по мирам. Такой ляп я могла допустить в самом начале. Откровенно говоря, первые пятнадцать-двадцать лет я усиленно училась на своих ошибках, нередко вываливаясь из очередного окна в Зеркальный зал в полумертвом состоянии, но это было давно.
Даже слишком давно.
По человеческим меркам.
Для Путешественницы же я была еще очень юной. Поэтому такие ляпсусы еще могли сходить мне с рук. В конце концов, я все еще учусь быть Путешественницей.
Вампиры по-прежнему скалились, поводя из стороны в сторону широкими нетопыриными крыльями, но шинковать меня в салат почему-то не торопились. Видимо, ждали чего-то. Или кого-то.
И дождались.
Сквозь толпу вампиров шел тот, кого они ждали.
Вновь прибывший отличался белоснежным цветом волос, фиолетово-серыми суровыми глазами и величественной осанкой. Судя по тому, как «рядовые» вампиры почтительно уступали ему дорогу, я пришла к выводу, что беловолосый здесь главный. И я не ошиблась. Он мрачно оглядел меня с головы до ног, и тут я ощутила, как он проникает в мое сознание с помощью телепатии. Наверное, я слишком долго не сталкивалась с такими мощными природными телепатами, потому что заблокировать мысли мне удалось только секунды через полторы, а за это время вампир вполне мог успеть уловить мысли, «плавающие» на «поверхности». Что, судя по его удивленному лицу, он и сделал. По мере того, как до вампира доходила полученная информация, его брови ползли все выше, а нижняя челюсть слегка отвисла, показав кончик клыка. Окружавшие меня вампиры смутились и опустили оружие, впрочем, убирать его они не спешили.
Наконец телепат справился с удивлением и жестом приказал убрать оружие.
Вампиры стушевались, но подчинились, бормоча под нос на гортанном языке, наивно думая, что я со своими способностями Путешественницы их не пойму.
– И чего Мастер возиться с этой человечицей?
– Вообще, непонятно, как она в город попала…
– Так ведь Стражи на передовой…
– Ну, тем более пройти не могла…
– Может, люди какой-то проход нашли?
– Тогда надо выпытать из нее всю информацию, а потом поступить так же, как они поступают с нашими пленными…
Я заинтересовалась последней фразой и спросила у произнесшего его вампира на том же самом гортанном языке:
– И как же люди поступают с вашими пленными?
Вампир, которому я задала это вопрос, шарахнулся от меня, как от моровой язвы и, выхватив свое оружие, ткнул лезвием мне в лицо. Я же, не ожидая такой подленькой атаки, стоя перед ними без оружия, да еще и в тесноте, отреагировала чисто инстинктивно: я выбросила перед собой руку в защитном жесте, одновременно вызывая малый щит стихии Огня. Щит полыхнул красноватым отблеском при соприкосновении с волнистым лезвием, и в руке вампира осталась обугленная деревяшка. Вампир вторично шарахнулся от меня, а кольцо недовольных мною начало сжиматься.
Спас меня, как ни странно, тот самый беловолосый вампир. Он сделал шаг в мою сторону и заслонил меня от обозленных представителей вампирьей расы. Представители смутились и отступили, попрятав оружие.
Беловолосый повернулся ко мне и, глядя в глаза, коротко бросил на своем родном языке:
– Иди за мной.
После чего он гордо развернулся и пошел по пыльной дороге между покосившимися и обгоревшими домами.
Я, пожав плечами, последовала за ним…
Да… Скажу честно, меня по-разному встречали, но ТАКОЙ неприкрытой ненависти в глазах я не видела нигде и никогда. Встречные вампиры, в подавляющем большинстве своем смуглые, с темными волосам, что было крайне нехарактерно для нежити, встречавшейся мне ранее, при виде меня, идущей за Мастером, судорожно сжимали пальцы на эфесах мечей или своем странном оружии, скалили клыки и прожигали ненавидящими взглядами, но вслух никто ничего не сказал. В человеческих городах меня бы уже давно нашпиговали стрелами или закидали камнями. Но не здесь. Видимо, здесь слишком любили и уважали своего Мастера, чтобы нападать на того, кто идет рядом с ним, пусть даже человека…
В гробовом молчании мы дошли до слегка покосившегося просторного дома. Мастер открыл противно заскрипевшую дверь и, пропустив меня вперед, плотно прикрыл ее за собой.
Мы оказались в большой полутемной комнате. Вампир пересек ее и, усевшись на один из стульев, стоявших за широким овальным столом, жестом пригласил меня присесть. Я выпендриваться не стала и уселась за стол переговоров. Вампир спросил в лоб:
– Откуда ты знаешь сентарен?
– Сентарен? В смысле, ваш родной язык? – Вампир кивнул. – Ну, с учетом того, что ты уже какую-то весьма интересную информацию уже получил из моего сознания, то зачем такие вопросы? Знание языка оттуда же.
– Поня-а-атно… – Протянул вампир. И тут же впился глазами в мое лицо.
– Странно. – Задумчиво произнес он после тщательного осмотра моей недовольной физиономии. – Я смотрю на тебя, и чувствую, что никаких омолаживающих заклинаний на тебе нет, но тем не менее я ощущаю, что тебе больше лет, чем кажется.
– Знаешь, я тоже смотрю на тебя, и на вампиров, виденных мною раньше, ты похож, как я на тролля. Солнца не боитесь, на людей почти не кидаетесь…
– Только, если совсем уж доведут. – Усмехнулся Мастер. – Кровь мы, кстати, тоже пьем очень редко – только в тех случаях, когда нас серьезно ранят. И все-таки, ты не ответила.
– На самом деле мне действительно около ста пятнадцати лет. Точнее – сто шестнадцать.
– Но тогда… получается, что ты не человек! Но я ощущаю тебя как человека! Ничего не понимаю…
Я грустно улыбнулась.
– Вообще-то я уже не совсем человек. У меня работа такая…
– Интересная работа…
– Уж какая есть. – Я невесело пожала плечами. – Ты здесь главный, поэтому я должна кое-то что тебе сказать. Меня направили, чтобы помочь вам выиграть войну.
– Это невозможно.
– Что? – Видимо, я его не так поняла. Не может быть, чтобы Мастер так ошибался… или… Может, наоборот – не строил никаких иллюзий.
– Мы не сможем победить людей. Их слишком много. А нас осталось слишком мало. Рано или поздно они вырежут всех нас… Мне жаль только одного…
– Жену и сына? – Он вскинул на меня глаза.
– Откуда ты знаешь??
– Знаю. – Я действительно знала. Его сын ДОЛЖЕН был выжить. Несмотря ни на что. И уж если здесь появилась я, то он выживет. Но… ни жены Мастера, ни его самого я не ощущала в своих видениях… возможно, это означает, что их судьба не так важна… А может, их просто не будет… Я этого не знала. – Но я вам помогу.
– Как? – Отозвался Мастер горестным смешком. – Только если ты перетянешь на сторону вампиров все расы, включая людей. Тогда, быть может, война будет остановлена.
– А что, это идея. – Я вскочила с места и, не обращая внимания на Мастера, зашагала взад-вперед по комнате. Итак, вот оно, решение! Надо попросту вовлечь в войну остальные расы таким образом, чтобы они прямо или косвенно поддерживали вампиров. Против всех люди не рискнут выступить – сил не хватит. Но прежде всего надо склонить на сторону вампиров людей, как бы парадоксально это не звучало.
Мастер, некоторое время наблюдавший, как я с выражением глубочайшего раздумья увлеченно протаптываю тропинку посреди чудом уцелевшего пышного ковра, попытался привлечь мое внимание. Результатом его усилий стало то, что я соизволила искоса взглянуть на него и, отмахнувшись, как от порядком поднадоевшего комара, продолжила великое дело порчи казенного ковра путем протаптывания. Мастер, изнывая от любопытства, все-таки подключился к моему сознанию, я это дело быстренько просекла, но выгонять обнаглевшего вампира не спешила, оставив его слушать мои мысленные рассуждения, но не пуская дальше них…
Хм, я что-то отвлеклась…
В общем, что мы имеем. Наверняка среди людей есть умные и трезво мыслящие существа (Мастер презрительно фыркнул, но я метнула на него испепеляющий взгляд – мол, хочешь слушать мои раздумья, сиди тихо и не мешай. Вампир пожал плечами, но от дальнейших комментариев воздержался.). Обычно такими существами бывают ученые или маги. Ученые нам не нужны, а вот маги… Наверняка, им самим не по душе зверства, учиняемые над вампирами простыми солдатами и наемниками. У магов совесть либо есть, либо ее нет совсем… Будем надеяться, что совесть есть. Отсюда вывод – если дать людям (читай – магам) понять, что не они одни не одобряют тотальное уничтожение вампиров, то есть очень большой шанс, что они, маги то есть, либо вообще откажутся сражаться против вампиров, либо встанут по другую сторону барьера…
Значит, будем отталкиваться от такой позиции.
Отсюда вывод…
– Эй, Мастер, какая в вашем мире наиболее многочисленная и влиятельная раса?
– Многочисленные – гномы, но у эльфов большее влияние на Риону.
– Значит, отправлюсь вначале к эльфам. Буду подбивать их на бунт против родного человечества. – Я усмехнулась, а вампир серьезно посмотрел на меня.
– Слушай… как тебя там…
– Ллина. Меня зовут Ллина.
– Так вот, Ллина. Почему ты помогаешь НАМ? Ведь по логике вещей ты должна находиться на стороне людей, помогать им истреблять «злобных кровососов».
Я ехидно улыбнулась и, подойдя к Мастеру, приблизила свое лицо к нему и, глядя ему прямо в глаза, тихо сказала:
– Мне случалось вести людей на войну против вампиров. Но то были действительно кровососы. Просто жестокие человекоподобные звери, не знающие ничего, кроме ненависти и жажды крови. Вот ИХ я помогала уничтожать. А ВЫ – разумные и вполне самостоятельные существа, у которых просто есть клыки и крылья.
Я выпрямилась и немного нагловатым тоном закончила:
– И вообще – нравитесь вы мне больше, чем мои сородичи. Не такие жадные.
Мастер поперхнулся смешком, а я, уже подойдя к двери, остановилась на пороге и, обернувшись к вампиру, спросила:
– А как называется ваш город?
– Вира-Нейн.
– Вира-Нейн… – Повторила я. – Ну что же, Мастер. Постарайся сделать так, чтобы твой народ дожил до того момента, когда я построю по вашу сторону баррикад все расы Рионы.
С этими словами я вышла на улицу. Солнечный свет ударил по глазам, а в голове у меня мелькнула пессимистическая мысль – а выполнимо ли то, что только что я так опрометчиво пообещала Мастеру Вира-Нейн…
…Я с отчаянием взглянула на ярко-голубое небо, на котором не было ни единого облачка и в который раз тихо выругалась. Жара стояла невыносимая. Телепортировавшись на несколько верст вперед от Вира-Нейн поближе к человеческому городу с труднопроизносимым названием, я уже где-то с полчаса бодренькой походкой вышагивала к виднеющимся впереди городским стенам. Я давно превратила свой джинсовый комплект в светло-голубое ситцевое платье длиной до щиколоток с коротким рукавом и глубоким вырезом, а кроссовки стали миленькими светло-бежевыми туфлями без каблуков на босу ногу. Длинные волосы я заплела в косу, доходившую мне чуть ниже талии. Таким образом у меня был вид безобидной селянской девушки-пастушки, если бы не два «но». Во-первых глаза у «наивной пастушки» были уже далеко не наивными, как-никак сто шестнадцать лет недавно исполнилось, а во-вторых шла «пастушка» по направлению от осажденной двойным кольцом и обложенной со всех сторон Вира-Нейн. Как я прошла сквозь оцепление – об этом можно было бы написать целый рассказ.
Начать с того, что я, покрыв себя Воздушной сферой, которая делала меня не просто невидимой, а еще и неосязаемой, внаглую пошла напролом сквозь лагеря наемников. Обходя солдат, горланящих очередную похабную песенку или хваставшихся тем, сколько вампиров они отправили в ад, я внезапно натолкнулась на прямой взгляд мага с темно-русой бородой, в которой уже пробивались первые нити серебряной седины. Маг смотрел прямо на меня умными и понимающими серыми глазами, а потом он развернулся и быстро скрылся в ближайшей палатке. В голове у меня проскочила мысль, что он все-таки умудрился меня увидеть. Вот только как? Подумав, я решила напрямую спросить у самого мага. Поэтому я, применив стихию Воздуха, попросту просочилась сквозь полог шатра. Маг уже ждал.
– Вы можете показаться. Сюда никто не войдет.
– Выходит, вы меня не видите? – сказала я, развеивая заклинание невидимости. Маг вздрогнул от неожиданности, но страха в его глазах я не увидела. Только любопытство.
– Как же тогда вы узнали, что я здесь? – Маг улыбнулся и тихо сказал:
– Вообще-то я увидел не вас, а вашу… э-э-э… магию что ли… Не знаю, как объяснить. Я просто почувствовал, что вы стоите передо мной.
– Ясно… И что же вы хотите?
– Вообще-то я собирался это у вас спросить. Чего хотите ВЫ? Кстати, мы не представились. Я – Викентий, маг второй категории.
– Ллина. Путешественница.
– Путешественница? Это имя или звание?
– Скорее должность. – Я улыбнулась. – Теперь, когда мы познакомились, я хотела бы высказать цель своего прибытия.
Я непринужденно уселась на одеяло, расстеленное по полу палатки. Викентий уселся напротив меня, изучающе смотря мне в глаза. Я вздохнула и одним духом выпалила:
– Скажем так – я хочу спасти вампиров от тотального уничтожения.
Видимо, он никак не ожидал такой откровенности, потому что он подскочил на месте, сделал несколько пассов, от которых полотняные стены палатки покрылись зеленоватой пыльцой (защита от всяких не в меру любопытных ушей) и, глядя на меня выпученными, как у головастика глазами, тихо прошипел:
– Вы что, с ума сошли?? Нельзя ли потише?? – С этими словами он еще пару раз обошел палатку по кругу, чем здорово напомнил мне хомячка, которому во время кормежки я как-то раз в глубоком детстве постучала пальцем по стеклу банки, где несчастное животное обитало. Так вот, у хомячка было такое же изумленное состояние… Только носился он по дну банки не в пример быстрее…
… Я обалдело глазела по сторонам, не в силах сообразить, что же случилось с привычным пейзажем вокруг – я стояла в огромном бело-голубом зале, стены и потолок которого терялись где-то в темноте. Огромное помещение освещалось только сиянием, исходящим от тысяч зеркал, ровными рядами заполонившими все пространство, насколько хватало глаз, теряясь где-то вдалеке. Некоторые зеркала сияли ровным светло-зеленым светом, какие-то – бирюзово-голубым, но большая часть зеркал освещала зал фиолетовым сиянием, погружая его в немного зловещие сумерки. А потом раздался голос.
– Ну, здравствуй, Путешественница.
Я завертела головой по сторонам в попытке обнаружить обладателя голоса. Это мне благополучно не удалось, поэтому я, в уме досчитав до десяти в обратом порядке, ущипнула себя повыше локтя.
Взвизгнула и осознала, что я все-таки не сплю. Значит – это глюки. Я представила, как меня, упакованную в смирительную рубашку, несут двое дюжих санитаров, а я, брызгая слюной, кричу, что была в огромном зале, где разговаривала с Голосом, причем в зал я попала прямиком из собственной квартиры. Картинка вышла настолько реалистичной, что я тихонечко взвыла и уселась прямо на пол.
Голос раздался снова.
– Ну, что ты испугалась? Могу тебя заверить, что тебе это не кажется.
Ага, успокоил, блин. И что мне теперь делать??
– Вообще-то я перенес тебя сюда, в Зеркальную галерею миров, чтобы предложить работу.
– Работу? – Переспросила я, заинтересовавшись. Что ни говори, а это все могло вылиться в довольно занимательное приключение. А уж приключения-то я с детства обожала… Поэтому уточнила:
– А что за работа?
Вот тут я пожалела, что спросила: мне предлагали должность Путешественницы – наблюдателя, шастающей по мирам, появляющейся в критические для того или иного мира времена, чтобы вполне гармонично развитый мир не скатился по наклонной плоскости к полной деградации и угасанию. Все зеркала в зале – «окна» в такие миры. Светившиеся зеленым светом вмешательства не требовали – это были либо уже «исправленные» миры, либо те, которым до критической отметки еще ой как далеко. Голос не замедлил ехидно добавить, что в случае моего согласия я смогу шастать по таким мирам также легко, как переходить из комнаты в комнату.
«А заодно и проводить отпуск» – подумала я.
Я раздумывала, а Голос все продолжал давать мне ЦУ.
Голубым светом мерцают зеркала тех миров, вмешательство в судьбу которых не срочно. То есть критический момент в них еще не настал, но вскоре вполне может настать. И, наконец, фиолетовым светом горят миры, в которых критическая эпоха уже наступила, и которые требуют срочного вмешательства Корректировщика (читай – Путешественницы). Оглядев обозримое пространство, я пришла к выводу, что корректировки требуют процентов эдак семьдесят от всех имеющихся миров.
– Э-э-э… А у меня вопрос.
– Да?
– Вообще-то тут этих зеркал миров тут не одна тысяча. У меня же жизни не хватит на то, чтобы их всех скорректировать!!
Голос одарил меня ехидным смешком и выдал:
– А это – привилегия Путешественницы. Ей даруется бессмертие.
Наверное, глазки у меня нехорошо загорелись, потому что Голос добавил:
– Но это бессмертие не абсолютно. Убить Путешественницу хоть и трудно, но можно. Как ты верно заметила, Корректировщику просто необходима архидлинная жизнь, чтобы исправлять судьбы миров таким образом, чтобы история там шла не КАК ПОЛУЧИТЬСЯ, а КАК НАДО. Для того же даруется и высокая способность к регенерации – ведь Корректировщика часто заносит в самую гущу боевых действий.
Услышав последнюю фразу, я резко погрустнела и уже собиралась было отказаться, но Голос меня успокоил репликой следующего содержания:
– Но Корректировщик – слишком ценный кадр. Поэтому ему помимо всего прочего еще и дается весьма приличный дар управления всеми шестью мировыми стихиями. В общем, если ты согласишься, то через пару сотен лет будешь практически неуязвима, так как твоя магия будет совершенствоваться вместе с тобой.
В конце концов, он меня почти убедил, но когда он сказал, что все миры находятся примерно в одной эпохе (как впоследствии выяснилось, у каждой эпохи был свой Корректировщик), а именно – эпохе меча и магии, то бишь почти средневековья, я, прикинув перспективы, возмутилась:
– Что??! Проводить годами в средневековье без тампаксов, зубной пасты и туалетной бумаги??!!! Не-е-ет, я так не согласна. Я же там помру без элементарных средств гигиены!
На что Голос фыркнул, и, выдав пару непечатных слов (все правильно, я и святого могу довести до белого каления и ненормативной лексики своим поведением), популярно, без пафоса, объяснил мне, что магия, которой меня одарят, будет способна не только на боевые и защитные действия, но и на создание одежды, продуктов, пресловутых «предметов гигиены» и вообще чего я захочу. После такого заявления я сдалась и согласилась.
– Отлично! – Воскликнул голос, и тут же зал осветился золотистым светом, который окутал меня коконом и слегка приподнял над полом. Левое запястье с тыльной стороны невыносимо защипало, и, бросив на него взгляд, я увидела, что сквозь кожу проступают непонятные золотистые символы, застывая на коже в виде татуировки. Через несколько секунд сияние погасло, а меня плавно опустило на пол. Татуировка на запястье погасла и казалась уже обычной, выполненной светло-коричневой хной.
Я подняла взгляд и как-то по-новому взглянула на Зал. Краски стали ярче, предметы объемней, а зеркала уже не выглядели светящимися кусками стекла – теперь это были овальные окна, расплывающиеся по краям, а сквозь каждое из них я видела кусочек мира, в который они вели. Я поднесла запястье с татуировкой поближе к глазам и представила, что ее скрывает широкий серебряный браслет с причудливой вязью.
Браслет не замедлил появиться.
Я уставилась на него, аки на змею, ни с того, ни с сего обвившую мое запястье, и тут же у меня возник вопрос:
– А как же мои родные? Моя жизнь?
– Ты в любой момент можешь вернуться в свой мир. Ты всегда сможешь создать окно туда, причем возвращаться ты будешь в тот же самый миг, из которого ты уходила. Но есть одно «но».
Естественно, везде есть по крайней мере одно «НО».
– В своем мире у тебя исчезнут все способности кроме той, которая позволит тебе открыть переход сюда, в этот Зал. В Зале твои способности автоматически восстановятся, как и долголетие.
– То есть в своем мире я буду стариться, как обычно.
– Вообще-то да.
– Офигеть. – Нет, мне определенно надо было подумать. Выходит, мне придется жить в своем мире крайне редко… Хотя… С учетом того, что я практически не буду меняться с течением времени, то это, в принципе возможно… Только вот насчет татуировки… Хотя, ладно. Всегда смогу сказать, что она временная. А могу и ничего не говорить. Кто знает, сколько лет будет проходить у меня между сегодня и завтра в родном мире…
– Ладно. Какое у меня первое задание?
– Вообще-то, все в твоих руках. Твоя задача – чтобы фиолетовых окон было как можно меньше. При переходе из Зала в любой мир, тебе будет видение основных этапов, которые надо предотвратить. Или изменить. То есть, первое видение – то, что должно случиться БЕЗ твоего вмешательства, а второе – то, КАК это должно быть. А уж как этого добиваться – твоя проблема. К тому же при переходе тебе будет дароваться знание языков ВСЕХ разумных существ в том мире, куда ты отправляешься. В общем и целом – выбираешь мир, какой хочешь и делаешь там, что хочешь, лишь бы это привело к нужному результату. После проведения основной корректировки можешь даже пожить в понравившемся мире, но не больше пары лет. Или вернуться в Зал и устроить себе отпуск в приглянувшийся мир, не требующий вмешательства… Короче, живи и работай в свое удовольствие. Нужен будет совет или консультация – когда будешь в Зале, позови меня. Вопросы есть?
Я помотала головой.
– Ну и ладушки. Тогда – удачи тебе, Путешественница…
…Вот так я и стала Путешественницей. Я взяла себе другое имя – Ллина. Свое настоящее я оставила в родном мире, в который время от времени наведываюсь. При этом меня в каждом мире почему-то переименовывают: в одном называли Кэлэбель, в другом – Калимдор, в третьем – настолько длинно и запутанно, что я только дивилась, как же такое имя можно выговорить, а пуще того – запомнить.
Почему-то никто не хочет воспринимать имя Ллина. Все норовят обозвать по-своему. Вообще-то к настоящему моменту я уже лет сто мотаюсь по мирам, и что удивительно, я действительно не меняюсь. Я принципиально не стала менять свою внешность —как была среднего роста девушкой с голубыми глазами и золотисто-русыми волосами, так ею и осталась. Единственное, что я позволила себе изменить – так это длину волос. Теперь они ниспадают гораздо ниже талии. Не знаю, зачем это было надо, но мне еще с розового детства хотелось длинные волосы…
Недавно я заскакивала в свой мир на выходные, и теперь стояла перед очередным окном, сияющем неровным фиолетовым светом, одетая в бледно-голубой джинсовый плащ, такие же брюки и кроссовки… сколько не мотаюсь по мирам, никак не могу привыкнуть к местной одежде… Особенно к нижнему белью. Белье – это вообще больная для меня тема, потому что иногда я попросту вынуждена переодеваться в стопроцентно местную одежду…
С такими мыслями я, глубоко вздохнув, уже привычно шагнула в гостеприимно распахнутое окно следующего мира…
…Что-о-о???!!! Тут вампиров спасать надо????!!!
* * *
…Мать моя женщина, что эти белобрысые жулики наверху удумали??!!! Я еще могу понять, когда пришлось корректировать ход войны человечества С ВАМПИРАМИ, но чтобы вампиров от людей спасать…
Сидя на покрытом обгоревшей травой холмике, чинно возвышавшимся над чадящим поселением вампиров, я впервые задумалась о том, что у моих работодателей не все дома. Это мягко говоря. А крепко – совсем чокнулись, мотыльки белобрысые!!! За почти сотню лет, что я работаю Корректировщиком, я делала многое. Я втихую воровала важные бумаги, подробные карты местности и колдовские книги из-под носа у опьяненных своей силой и безграничной жаждой власти некромантов и магов. Нанималась в отряд наемников, идущих войной на вконец распоясавшихся диких орков и троллей, помогала эльфам покинуть Западные Земли, когда их уже совсем достали люди и прочее и прочее…
А теперь мне предлагали спасти вампиров.
От людей.
Чудны дела твои, Господи…
Я еще раз окинула взглядом вампирий городок и глубоко вздохнула, дабы привести мысли и чувства в порядок. Ладно, в конце концов, Ему виднее… Кто знает, может, в этом мире все наоборот: люди – кровожадные существа, а вампиры… так, мирные и безобидные создания. В любом случае, как говорил Голос – если не знаешь, что делать – поговори с местным населением. С легким вздохом я нехотя поднялась с насиженного места и неспешным прогулочным шагом направилась в город…
Зря я это сделала…
Глядя на вампиров, злобно щеривших клыки и потрясавших перед моим носом каким-то странным оружием – гибридом деревянной трости и узкого волнистого лезвия, я думала, что идея спуститься в поселение вампиров в образе человека при условии, что война с людьми в разгаре, была одной из самых идиотских за все девяносто шесть лет моих странствий по мирам. Такой ляп я могла допустить в самом начале. Откровенно говоря, первые пятнадцать-двадцать лет я усиленно училась на своих ошибках, нередко вываливаясь из очередного окна в Зеркальный зал в полумертвом состоянии, но это было давно.
Даже слишком давно.
По человеческим меркам.
Для Путешественницы же я была еще очень юной. Поэтому такие ляпсусы еще могли сходить мне с рук. В конце концов, я все еще учусь быть Путешественницей.
Вампиры по-прежнему скалились, поводя из стороны в сторону широкими нетопыриными крыльями, но шинковать меня в салат почему-то не торопились. Видимо, ждали чего-то. Или кого-то.
И дождались.
Сквозь толпу вампиров шел тот, кого они ждали.
Вновь прибывший отличался белоснежным цветом волос, фиолетово-серыми суровыми глазами и величественной осанкой. Судя по тому, как «рядовые» вампиры почтительно уступали ему дорогу, я пришла к выводу, что беловолосый здесь главный. И я не ошиблась. Он мрачно оглядел меня с головы до ног, и тут я ощутила, как он проникает в мое сознание с помощью телепатии. Наверное, я слишком долго не сталкивалась с такими мощными природными телепатами, потому что заблокировать мысли мне удалось только секунды через полторы, а за это время вампир вполне мог успеть уловить мысли, «плавающие» на «поверхности». Что, судя по его удивленному лицу, он и сделал. По мере того, как до вампира доходила полученная информация, его брови ползли все выше, а нижняя челюсть слегка отвисла, показав кончик клыка. Окружавшие меня вампиры смутились и опустили оружие, впрочем, убирать его они не спешили.
Наконец телепат справился с удивлением и жестом приказал убрать оружие.
Вампиры стушевались, но подчинились, бормоча под нос на гортанном языке, наивно думая, что я со своими способностями Путешественницы их не пойму.
– И чего Мастер возиться с этой человечицей?
– Вообще, непонятно, как она в город попала…
– Так ведь Стражи на передовой…
– Ну, тем более пройти не могла…
– Может, люди какой-то проход нашли?
– Тогда надо выпытать из нее всю информацию, а потом поступить так же, как они поступают с нашими пленными…
Я заинтересовалась последней фразой и спросила у произнесшего его вампира на том же самом гортанном языке:
– И как же люди поступают с вашими пленными?
Вампир, которому я задала это вопрос, шарахнулся от меня, как от моровой язвы и, выхватив свое оружие, ткнул лезвием мне в лицо. Я же, не ожидая такой подленькой атаки, стоя перед ними без оружия, да еще и в тесноте, отреагировала чисто инстинктивно: я выбросила перед собой руку в защитном жесте, одновременно вызывая малый щит стихии Огня. Щит полыхнул красноватым отблеском при соприкосновении с волнистым лезвием, и в руке вампира осталась обугленная деревяшка. Вампир вторично шарахнулся от меня, а кольцо недовольных мною начало сжиматься.
Спас меня, как ни странно, тот самый беловолосый вампир. Он сделал шаг в мою сторону и заслонил меня от обозленных представителей вампирьей расы. Представители смутились и отступили, попрятав оружие.
Беловолосый повернулся ко мне и, глядя в глаза, коротко бросил на своем родном языке:
– Иди за мной.
После чего он гордо развернулся и пошел по пыльной дороге между покосившимися и обгоревшими домами.
Я, пожав плечами, последовала за ним…
Да… Скажу честно, меня по-разному встречали, но ТАКОЙ неприкрытой ненависти в глазах я не видела нигде и никогда. Встречные вампиры, в подавляющем большинстве своем смуглые, с темными волосам, что было крайне нехарактерно для нежити, встречавшейся мне ранее, при виде меня, идущей за Мастером, судорожно сжимали пальцы на эфесах мечей или своем странном оружии, скалили клыки и прожигали ненавидящими взглядами, но вслух никто ничего не сказал. В человеческих городах меня бы уже давно нашпиговали стрелами или закидали камнями. Но не здесь. Видимо, здесь слишком любили и уважали своего Мастера, чтобы нападать на того, кто идет рядом с ним, пусть даже человека…
В гробовом молчании мы дошли до слегка покосившегося просторного дома. Мастер открыл противно заскрипевшую дверь и, пропустив меня вперед, плотно прикрыл ее за собой.
Мы оказались в большой полутемной комнате. Вампир пересек ее и, усевшись на один из стульев, стоявших за широким овальным столом, жестом пригласил меня присесть. Я выпендриваться не стала и уселась за стол переговоров. Вампир спросил в лоб:
– Откуда ты знаешь сентарен?
– Сентарен? В смысле, ваш родной язык? – Вампир кивнул. – Ну, с учетом того, что ты уже какую-то весьма интересную информацию уже получил из моего сознания, то зачем такие вопросы? Знание языка оттуда же.
– Поня-а-атно… – Протянул вампир. И тут же впился глазами в мое лицо.
– Странно. – Задумчиво произнес он после тщательного осмотра моей недовольной физиономии. – Я смотрю на тебя, и чувствую, что никаких омолаживающих заклинаний на тебе нет, но тем не менее я ощущаю, что тебе больше лет, чем кажется.
– Знаешь, я тоже смотрю на тебя, и на вампиров, виденных мною раньше, ты похож, как я на тролля. Солнца не боитесь, на людей почти не кидаетесь…
– Только, если совсем уж доведут. – Усмехнулся Мастер. – Кровь мы, кстати, тоже пьем очень редко – только в тех случаях, когда нас серьезно ранят. И все-таки, ты не ответила.
– На самом деле мне действительно около ста пятнадцати лет. Точнее – сто шестнадцать.
– Но тогда… получается, что ты не человек! Но я ощущаю тебя как человека! Ничего не понимаю…
Я грустно улыбнулась.
– Вообще-то я уже не совсем человек. У меня работа такая…
– Интересная работа…
– Уж какая есть. – Я невесело пожала плечами. – Ты здесь главный, поэтому я должна кое-то что тебе сказать. Меня направили, чтобы помочь вам выиграть войну.
– Это невозможно.
– Что? – Видимо, я его не так поняла. Не может быть, чтобы Мастер так ошибался… или… Может, наоборот – не строил никаких иллюзий.
– Мы не сможем победить людей. Их слишком много. А нас осталось слишком мало. Рано или поздно они вырежут всех нас… Мне жаль только одного…
– Жену и сына? – Он вскинул на меня глаза.
– Откуда ты знаешь??
– Знаю. – Я действительно знала. Его сын ДОЛЖЕН был выжить. Несмотря ни на что. И уж если здесь появилась я, то он выживет. Но… ни жены Мастера, ни его самого я не ощущала в своих видениях… возможно, это означает, что их судьба не так важна… А может, их просто не будет… Я этого не знала. – Но я вам помогу.
– Как? – Отозвался Мастер горестным смешком. – Только если ты перетянешь на сторону вампиров все расы, включая людей. Тогда, быть может, война будет остановлена.
– А что, это идея. – Я вскочила с места и, не обращая внимания на Мастера, зашагала взад-вперед по комнате. Итак, вот оно, решение! Надо попросту вовлечь в войну остальные расы таким образом, чтобы они прямо или косвенно поддерживали вампиров. Против всех люди не рискнут выступить – сил не хватит. Но прежде всего надо склонить на сторону вампиров людей, как бы парадоксально это не звучало.
Мастер, некоторое время наблюдавший, как я с выражением глубочайшего раздумья увлеченно протаптываю тропинку посреди чудом уцелевшего пышного ковра, попытался привлечь мое внимание. Результатом его усилий стало то, что я соизволила искоса взглянуть на него и, отмахнувшись, как от порядком поднадоевшего комара, продолжила великое дело порчи казенного ковра путем протаптывания. Мастер, изнывая от любопытства, все-таки подключился к моему сознанию, я это дело быстренько просекла, но выгонять обнаглевшего вампира не спешила, оставив его слушать мои мысленные рассуждения, но не пуская дальше них…
Хм, я что-то отвлеклась…
В общем, что мы имеем. Наверняка среди людей есть умные и трезво мыслящие существа (Мастер презрительно фыркнул, но я метнула на него испепеляющий взгляд – мол, хочешь слушать мои раздумья, сиди тихо и не мешай. Вампир пожал плечами, но от дальнейших комментариев воздержался.). Обычно такими существами бывают ученые или маги. Ученые нам не нужны, а вот маги… Наверняка, им самим не по душе зверства, учиняемые над вампирами простыми солдатами и наемниками. У магов совесть либо есть, либо ее нет совсем… Будем надеяться, что совесть есть. Отсюда вывод – если дать людям (читай – магам) понять, что не они одни не одобряют тотальное уничтожение вампиров, то есть очень большой шанс, что они, маги то есть, либо вообще откажутся сражаться против вампиров, либо встанут по другую сторону барьера…
Значит, будем отталкиваться от такой позиции.
Отсюда вывод…
– Эй, Мастер, какая в вашем мире наиболее многочисленная и влиятельная раса?
– Многочисленные – гномы, но у эльфов большее влияние на Риону.
– Значит, отправлюсь вначале к эльфам. Буду подбивать их на бунт против родного человечества. – Я усмехнулась, а вампир серьезно посмотрел на меня.
– Слушай… как тебя там…
– Ллина. Меня зовут Ллина.
– Так вот, Ллина. Почему ты помогаешь НАМ? Ведь по логике вещей ты должна находиться на стороне людей, помогать им истреблять «злобных кровососов».
Я ехидно улыбнулась и, подойдя к Мастеру, приблизила свое лицо к нему и, глядя ему прямо в глаза, тихо сказала:
– Мне случалось вести людей на войну против вампиров. Но то были действительно кровососы. Просто жестокие человекоподобные звери, не знающие ничего, кроме ненависти и жажды крови. Вот ИХ я помогала уничтожать. А ВЫ – разумные и вполне самостоятельные существа, у которых просто есть клыки и крылья.
Я выпрямилась и немного нагловатым тоном закончила:
– И вообще – нравитесь вы мне больше, чем мои сородичи. Не такие жадные.
Мастер поперхнулся смешком, а я, уже подойдя к двери, остановилась на пороге и, обернувшись к вампиру, спросила:
– А как называется ваш город?
– Вира-Нейн.
– Вира-Нейн… – Повторила я. – Ну что же, Мастер. Постарайся сделать так, чтобы твой народ дожил до того момента, когда я построю по вашу сторону баррикад все расы Рионы.
С этими словами я вышла на улицу. Солнечный свет ударил по глазам, а в голове у меня мелькнула пессимистическая мысль – а выполнимо ли то, что только что я так опрометчиво пообещала Мастеру Вира-Нейн…
…Я с отчаянием взглянула на ярко-голубое небо, на котором не было ни единого облачка и в который раз тихо выругалась. Жара стояла невыносимая. Телепортировавшись на несколько верст вперед от Вира-Нейн поближе к человеческому городу с труднопроизносимым названием, я уже где-то с полчаса бодренькой походкой вышагивала к виднеющимся впереди городским стенам. Я давно превратила свой джинсовый комплект в светло-голубое ситцевое платье длиной до щиколоток с коротким рукавом и глубоким вырезом, а кроссовки стали миленькими светло-бежевыми туфлями без каблуков на босу ногу. Длинные волосы я заплела в косу, доходившую мне чуть ниже талии. Таким образом у меня был вид безобидной селянской девушки-пастушки, если бы не два «но». Во-первых глаза у «наивной пастушки» были уже далеко не наивными, как-никак сто шестнадцать лет недавно исполнилось, а во-вторых шла «пастушка» по направлению от осажденной двойным кольцом и обложенной со всех сторон Вира-Нейн. Как я прошла сквозь оцепление – об этом можно было бы написать целый рассказ.
Начать с того, что я, покрыв себя Воздушной сферой, которая делала меня не просто невидимой, а еще и неосязаемой, внаглую пошла напролом сквозь лагеря наемников. Обходя солдат, горланящих очередную похабную песенку или хваставшихся тем, сколько вампиров они отправили в ад, я внезапно натолкнулась на прямой взгляд мага с темно-русой бородой, в которой уже пробивались первые нити серебряной седины. Маг смотрел прямо на меня умными и понимающими серыми глазами, а потом он развернулся и быстро скрылся в ближайшей палатке. В голове у меня проскочила мысль, что он все-таки умудрился меня увидеть. Вот только как? Подумав, я решила напрямую спросить у самого мага. Поэтому я, применив стихию Воздуха, попросту просочилась сквозь полог шатра. Маг уже ждал.
– Вы можете показаться. Сюда никто не войдет.
– Выходит, вы меня не видите? – сказала я, развеивая заклинание невидимости. Маг вздрогнул от неожиданности, но страха в его глазах я не увидела. Только любопытство.
– Как же тогда вы узнали, что я здесь? – Маг улыбнулся и тихо сказал:
– Вообще-то я увидел не вас, а вашу… э-э-э… магию что ли… Не знаю, как объяснить. Я просто почувствовал, что вы стоите передо мной.
– Ясно… И что же вы хотите?
– Вообще-то я собирался это у вас спросить. Чего хотите ВЫ? Кстати, мы не представились. Я – Викентий, маг второй категории.
– Ллина. Путешественница.
– Путешественница? Это имя или звание?
– Скорее должность. – Я улыбнулась. – Теперь, когда мы познакомились, я хотела бы высказать цель своего прибытия.
Я непринужденно уселась на одеяло, расстеленное по полу палатки. Викентий уселся напротив меня, изучающе смотря мне в глаза. Я вздохнула и одним духом выпалила:
– Скажем так – я хочу спасти вампиров от тотального уничтожения.
Видимо, он никак не ожидал такой откровенности, потому что он подскочил на месте, сделал несколько пассов, от которых полотняные стены палатки покрылись зеленоватой пыльцой (защита от всяких не в меру любопытных ушей) и, глядя на меня выпученными, как у головастика глазами, тихо прошипел:
– Вы что, с ума сошли?? Нельзя ли потише?? – С этими словами он еще пару раз обошел палатку по кругу, чем здорово напомнил мне хомячка, которому во время кормежки я как-то раз в глубоком детстве постучала пальцем по стеклу банки, где несчастное животное обитало. Так вот, у хомячка было такое же изумленное состояние… Только носился он по дну банки не в пример быстрее…