Страница:
то никогда из тоталитарной экономики не выползем. Прошу оправдать
бакинского
предпринимателя Ш.
(Судья предлагает сторонам обменяться репликами. Реплики не носили
принципиального характера. На просьбы присяжного задать вопрос прокурору,
судья отвечает отказом и предлагает задать их после напутственного слова).
Напутственное слово судьи
Вы оцениваете доказательства по вашему внутреннему убеждению, никакие
доводы предустановочной силы не имеют, вы сами их свободно оцениваете. Вы
можете принимать во внимание только те доказательства, которые были здесь
исследованы и о которых говорили прокурор и адвокат. Если у вас возникает
сомнение в виновности подсудимого, то все сомнения толкуются в пользу
подсудимого. Почему? В нашем уголовном процессе действует презумпция
невиновности, человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не
доказана прокурором. Если прокурор не смог доказать вину, значит, человек
не
виновен. Презумпция невиновности установлена, чтобы не допустить судебной
ошибки. Недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности, и
человек полностью реабилитируется...
И еще: недостаточно только показаний самих подсудимых. Если нет других
доказательств, должен быть вынесен оправдательный приговор. Одному же
признанию вины доверять не следует, ведь бывают случаи, когда подсудимые
оговаривают себя по разным мотивам. В данном деле есть указания на
экспертизу, эти данные можно использовать, есть еще показания обвиняемых по
другим делам. Но если обвиняемый заявил о виновности другого обвиняемого, к
такому заявлению надо подходить осторожно. Вот адвокат напомнил о том, что
эти лица вначале арестовывались, у них получали признания в отношении Ш.
После того как они признавались и обвиняли Ш., их из-под стражи
освобождали.
Такой прием широко используется нашими следователями: арестовать, получить
признание, освободить. Если такой свидетель откажется от этих показаний, у
следователя есть возможность вновь его арестовать и тем "воспитать
послушность"... Я не хочу сказать, что так было в данном случае, но надо
учитывать, что такие ситуации в нашей следственной практике нередки.
Главный вопрос, стоящий перед вами: имело ли место хищение
социалистической собственности или по УК - "завладение с корыстной целью
государственного имущества путем злоупотребления своим служебным положением
в особо крупных размерах"? УК предусматривает за такое преступление не
только конфискацию имущества, но в отдельных случаях и смертную казнь. Если
вы подсудимого признаете виновным в совершении этого преступления, то я как
судья имею право приговорить его к смертной казни. Если все доказано, то
его
можно расстрелять.
Вам предстоит решить два вопроса. Во-первых, доказано ли обвинение в
хищении? Прокурор и адвокат разошлись в оценках доказательств. Прокурор
считает, что хищение доказано и ссылается на показания соучастников, на
заключения бухгалтерской и технологической экспертиз. Адвокат же считает,
что хищение не доказано, что имеется отрицание вины подсудимым, а других
доказательств очень мало, в этой ситуации нет оснований считать, что Ш.
совершил это хищение.
Второй вопрос в том, какова правовая оценка этого деяния, если вы
посчитаете его доказанным. Что это? Хищение в особо крупных размерах или
это
частнопредпринимательская деятельность, полезная для нашего общества?..
Наша практика в последние годы очень сильно перестроилась. До недавнего
времени суды приговаривали к серьезным наказаниям так называемых "шабашни-
ков", которые добывали деньги тяжелым трудом. Судили за хищение
социалистической собственности руководителей предприятий, которые вступали
в
сделки с "шабашниками". Их судили за производственный риск и т.д. В
настоящее время наши суды все более пытаются переоценивать эти факты с
точки
зрения идущих в стране социальных преобразований. Ведь перестройка - это
внедрение рынка, самофинансирование, развитие инициативы людей, переход на
акционерную форму производства...
В данном деле мы видим, что было создано акционерное общество. Вы
должны решить, принесло ли оно пользу или вред. Спор заключается в
следующем. Эти люди продавали продукцию, ее покупали, значит, их действия
приносили пользу обществу... Но потребители у нас поставлены в такое
положение, что они купят все, что выброшено на рынок. И потому, может, они
покупали за ту же цену коврики, изготовленные с нарушением стандартов...
Да, Ш. расходовал свои силы, он рационализатор, усовершенствовал
производство, но ведь при этом расходовались энергия и оборудование
государства, использовался труд государственных рабочих... Это все надо
оценить...
Второе, Ш. обвиняется и в частнопредпринимательской деятельности с
использованием общественных форм производства. В данном случае производство
осуществлялось на государственном предприятии и силами рабочих, нанятых
государством. Но сейчас суды все меньше применяют уголовную норму о
частнопредпринимательской деятельности. Напротив, обществом последняя
сегодня не порицается, а одобряется.
Имейте в виду особую социальную роль, которую играет суд присяжных в
развитии нашего советского права. Суд присяжных может сказать: "Да, в то
время это деяние подпадало под признаки преступления, но сейчас такие
деяния
не считаются общественно опасными". Вам решать. Ст.153 УК еще не отменена,
но почти не применяется и от судов присяжных зависит, будет ли она жить.
Третье. Дача взяток снабженцам, врачу, бухгалтеру и другим... Подход
тут должен очень строгий по каждому эпизоду. Вы должны учесть все доводы...
...Условия деятельности суда присяжных таковы, что он уголовное дело не
может вернуть на дополнительное расследование. Он должен вынести или
обвинительный, или оправдательный приговор по каждому пункту обвинения.
Имейте в виду: каждый вердикт суда присяжных получает широкую огласку.
Судьба человека в ваших руках.
Заранее отвечу на вопрос, должны ли вы руководствоваться
представлениями времени совершения этих деяний? Нет, как раз надо
рассматривать это дело в отрыве от старых представлений. Вы выносите
вердикт
сейчас и потому обязаны учитывать все произошедшие изменения в социальной
обстановке.
Конечно, суд обязан руководствоваться законом. Но законы стареют. Суд
присяжных, вынося вердикт, как бы развивает наше право, делает его более
справедливым. Суд присяжных может выйти за рамки буквы закона, потому что
меняется жизнь. Сейчас мы видим, что происходит в экономике, и мы
вдохновлены новыми идеями. Поэтому у суда присяжных есть возможность
перешагнуть через правовые рамки и судить по справедливости, по совести, в
соответствии с той обстановкой, которая сейчас сложилась в стране...
(После ответов прокурора и адвоката на несколько вопросов присяжных о
сроках амортизации оборудования и иных деталях, присяжные удаляются на
совещание, ход которого, к сожалению, не записывался).
После возвращения присяжных старшина зачитал вердикт: Ш. не виновен.
- По вопросу о виновности Ш. в хищении путем нелегального производства
продукции ответили: да - 2 , нет - 10 присяжных,
- по вопросу о виновности Ш. в частнопредпринимательской деятельности
ответили: да - 1, нет- 11 присяжных,
- по вопросам о даче взяток ответили "нет" - все 12 присяжных.
На основании вердикта судья произносит приговор: "Подсудимого Ш. по
всем статьям предъявленного обвинения оправдать, из-под стражи освободить".
Приложение 3.2. Запись ИСП по делу приемщика картофеля
(28.04.1992 г.)
Судья - к.ю.н. Кореневский Ю.В.
Обвинитель - к.ю.н. Похмелкин В.В
Защитник - Сокирко В.В.
12 присяжных - слушатели армейской гуманитарной академии
Судья объясняет участникам их права и обязанности, приводит их к
присяге и объявляет: "Слушается дело Л., приемщика картофеля на Украине,
который обвиняется в присвоении выданных ему 15860 руб., путем списания
якобы закупленного картофеля на естественную убыль. Обстоятельства дела вам
сообщит обвинитель, его дополнит защитник".
Речь обвинителя
Уважаемый председательствующий, уважаемые присяжные! При всей простоте
фабулы, дело, которое вам предстоит рассмотреть, сложно из-за двух
обстоятельств: 1) наше общество на переломе, и законодательство не успевает
меняться должным образом, 2) прошло уже много времени с момента совершения
Л. вмененных действий (сентябрь 1984 г.).
Итак, приемщик картофеля Л. подговорил трех заготовителей присваивать
выданные ему потребкооперацией средства, отчитываясь не заготовленным
картофелем, а фальшивыми расписками фиктивных сдатчиков. Ни
потребкооперация, ни рядовые потребители вроде нас с вами этого картофеля
не
получили, потому что средства на него были похищены.
Как известно, хищение есть безвозмездное незаконное присвоение
имущества, нанесшее собственнику реальный ущерб. Посмотрим на дело
непредвзято:
- Потребкооперации нанесен реальный вред присвоением выданных ею денег.
Они должны быть возвращены. Картофель должен был попасть на наш стол, но
его
на нашем столе нет. Вред этот реален и осязаем всеми.
- Это присвоение носило явно незаконный характер и потому
осуществлялось с помощью подлогов в накладных и иных документах.
- Л. ничем не возмещал причиненные им убытки, его присвоение носило
безвозмездный характер.
- Наконец, без сомнения, оно носило корыстный характер. Средства были
присвоены и растрачены.
Таким образом, налицо все признаки хищения путем злоупотребления
служебным положением... Но мне не хотелось бы, чтобы вы ограничились только
этой юридической квалификацией содеянного Л. Вам предстоит выносить свой
вердикт и с общечеловеческой точки зрения. И должен сказать, что обвинение
также руководствуется ею в полной мере. Мы считаем главными
общечеловеческими ценностями права и свободы человека. Если сегодня
какой-то
закон противоречит правам человека, вы должны его отвергнуть, поскольку
обладаете таким правом и долгом.
Но возможны ли подобные сомнения в данном случае?
Были ли тут нарушены экономические права не только государства, но и
людей, а именно: право собственности и экономическая свобода личности? А
может, Л. нарушив право собственности потребкооперации, взамен реализовал
экономическую свободу личности? Но ведь нельзя утверждать свободу на
насилии
и обмане. Обман разрушает саму возможность экономических свободных связей,
утверждает хаос и беспредел, а Л. пользовался обманом в полной мере.
Не уходит обвинение и от такого вопроса: "А не является ли обвинение Л.
результатом антидемократической практики 1984 года? Мы ведь много читали о
неправомерных приговорах той поры. Даже находим сейчас оправдательные
мотивы, например, для человека, который, формально нарушая право
собственности, использовал забытые государством ресурсы для пользы
общества.
Но ведь в данном случае было совсем иное. Мы видим самое обыкновенное
жульничество, наглое присвоение средств, предназначенных для обеспечения
народа продуктами. И потому здесь нельзя говорить не только об оправдании,
но даже о смягчении его наказания.
Вам предстоит решить для себя вопрос: заслуживает ли Л. снисхождения?
Обвинение не находит существенных смягчающих его вину обстоятельств. Ему
было всего 26 лет, а он уже дважды судим. Да, он имел двух
несовершеннолетних детей, но его материальное положение совсем не было
тяжелым и потому его преступление никак нельзя считать совершенным под
влиянием жестокой нужды. Ведь именно он оказался активным организатором
всего хищения. Конечно, система экономических отношений тех лет была
ужасной, но Л.-то как раз ей не противоречил, он в нее вписался и извлекал
из нее пользу для себя. В отличие от диссидентов, он принял правила этой
системы и на деле ее укреплял. Он человек глубоко испорченный, и я призываю
признать его виновным...
(Далее обвинитель ответил на вопросы присяжных, в частности сказал, что
преступление Л. было вскрыто, видимо, просто ревизией, что на
предварительном следствии Л. признавал свои преступления, что ни о каких
его
покровителях наверху следствие не знает...)
Речь защитника
Вначале он зачитал выдержки из письма Л., осужденного на 11 лет лишения
свободы.
В 1984 г. я был переведен с должности зав. складом по овощам на
заведование базой приема и отгрузки картофеля, потому что на протяжении
многих лет наша заготконтора несла большие убытки от этой базы. После
тщательного анализа работы базы в прошлые годы я пришел к выводу о
необходимости поменять принципы ее работы, чтобы добиться минимальных
потерь
картофеля на пути к потребителям. Начал я с того, что привез из Молдавии 4
новых погрузчика ТЗК-З0, что и позволило осуществить новую организацию. До
моего прихода картофель от колхозов-совхозов высыпался из машин в поднавес,
откуда вилами засыпался в ящики, а при подаче вагона картофель снова
ссыпался на конвейер. В результате таких перевалок он сильно портился,
нормы
убыли, предназначенной для покрытия этих потерь, явно не хватало, отсюда
прямые убытки заготконторы. Кроме того, потери заготконтора несла и от
широкого использования дорогого ручного труда и от сверхнормативного
простоя
вагонов, когда они находились под ручной погрузкой. Штрафные санкции
доходили до нескольких тысяч рублей.
Начал я с составления четкого графика поступления картофеля на базу, на
основании которого делались заявки на подачу вагонов. Теперь картофель из
автомашин грузился прямо в вагоны, минуя поднавес с его потерями. Грузчики
были избавлены от тяжелого труда, число их уменьшено, снижена вдвое
стоимость погрузки вагонов. Наконец, были почти исключены сверхнормативные
простои вагонов. И вот, если вначале мои новшества были встречены
скепсисом,
то когда они оправдались, и база вместо убытков получила 100 тыс. руб.
прибыли, то скепсис сменился нашим ликованием.
Однако радость была недолгой. Через несколько месяцев начались
различные проверки, уже в марте 1985 г. я был сначала судом оштрафован за
хищение, а потом и осужден на 11 лет лишения свободы якобы за
безосновательное списание естественной убыли за 1984 г. в количестве 84 т
картофеля. Но я такое обвинение не принимаю, считая, что был осужден на
деле
за предпринимательство.
Да, действительно, видя, что потери по базе минимальны, мною была
расписана часть картофеля, списанного за счет естественной убыли на
заготовителей картофеля от индивидуальных сдатчиков и получена сумма денег
за это из расчета 200 руб. за тонну картофеля. И я этого никогда не
отрицал,
но тут нет никакого хищения, потому что никому не причинен ущерб.
Полученные
за расписанный картофель деньги были потрачены на оплату обслуживания
оборудования и прочее. Ведь заготконтора не имела не только своей
мастерской
по ремонту техники, но самого простого станка. Потому все, начиная с
шестерен, валов, ремней, цепей, кончая более сложными агрегатами и
механизмами, приходилось доставать и выбивать на стороне...
Вот и все мое преступление... Обидно, что остался без вины виноватым,
т.к. в основу обвинения был положен картофель, списанный за счет
естественной убыли, а что своими действиями я не принес никому ущерба,
подтверждается документами ревизии КРУ облпотребсоюза.
Далее защитник сказал: Теперь вы знаете о точке зрения на дело самого
Л. Не отрицая фактической стороны обвинения, он отрицает квалификацию своих
действий как хищений... И действительно, о каком хищении можно вести речь,
если Л. принес собственнику - заготконторе вместо прежних убытков - 100
тыс.
руб. прибыли? О какой незаконности его действий можно вести речь, если
существует официально утвержденный норматив на естественную убыль, по
которому государство в плановом порядке реально уже отказалось от своих
прав
собственника на списанную часть продукции, согласившись с ее "убылью".
Процедура такого списывания не придумывалась Л., а была традиционной. Мало
того, если судить по итогам бухгалтерской экспертизы, Л. мог бы списать
даже
132 т картофеля, а списал только 67 т, т.е. вдвое меньше. Фактически Л.
обвиняют только в одном: избавив картофель на базе от порчи и убыли, он
передал государству не весь этот свой результат до копейки, а лишь часть,
потратив другую его часть на ремонт техники, иные организационные расходы.
И
нет никаких доказательств, что Л. что-то из этих денег взял себе в качестве
дополнительного дохода... Но даже если бы он и его подчиненные сделали и
это, я считаю, они имели бы на это полное моральное право в качестве
вознаграждения за высокоэффективную работу.
Л. обвиняют также в составлении фиктивных сдаточных квитанций. Сам он
называет эту процедуру "расписыванием картофеля по сдатчикам", не видя
ничего особенного в этой ситуации, когда любые инициативные действия
приходилось маскировать липовыми отчетностями... И кто же этого не делал?
Во
всяком случае, наши суды перестали считать преступлением оформление высоких
"шабашных" заработков фальсифицированными ведомостями на "мертвые души".
Сегодня стало понятно, что такие операции надо считать не "обманом и
нечестностью", а вынужденной маскировкой инициативных действий в преступно
тоталитарной экономической системе. Таков был способ выживания.
Нетрудно понять, что у энергичного молодого человека с организаторскими
талантами и предпринимательской жилкой не было иного выхода. Если бы он не
"расписал" часть убереженного от гниения картофеля, а полностью отдал бы
его
бюрократическому государству, то остался бы без наличных денег и просто не
смог бы приводить в действие погрузчики, организовывать дело по-новому. Во-
вторых, если бы он и сотворил такое самоотверженное чудо за счет личных
усилий и средств (такие случаи бескорыстия хоть редко, но случались), то на
последующие годы ему бы запланировали достигнутое снижение до нуля
естественной убыли картофеля. И тогда при любой неудаче или случайности он
был бы обречен на недостачу, невыполнение новых планов и неизбежное
наказание. Удержаться на своей работе он смог бы только в двух случаях:
или работая неэффективно и обрекая картофель на порчу,
или при эффективной работе, но с тайным присвоением образующейся
прибыли для пользы дела (или даже для себя). Реально только так, в защитной
тени и могло существовать частное предпринимательство в условиях тотальной
плановой системы. И именно вам сейчас надо решить: оправдать ли действия
реального предпринимателя в условиях 1984 г. или, напротив, оправдать его
удушение ради охраны функционирования системы социализма.
Защита не видит ни одного признака хищения в действиях Л., а ведь
отсутствие хотя бы одного из них влечет за собой оправдательный приговор. И
то, что сегодня наши надзорные суды, действующие юристы так упорно
настаивают на виновности Л. и его коллег есть свидетельство своекорыстной
порочности сформированного тоталитаризмом юридического мышления
репрессивных
органов системы, разбойно ограбившей всех людей. Когда наши люди начинают
проявлять свои таланты, устраивать жизнь более разумно, опираясь хотя бы на
те материальные ресурсы, от которых отказывается само государство, записав
их в естественную убыль или даже прямо выбросив, тоталитарные юристы
начинают кричать о нарушении "священных прав соцгосударства". Мы на такие
доводы отвечаем просто: "Соцгосударство - монополист, его нельзя считать
нормальным собственником, оно юридически недееспособно и просто
несостоятельно. Именно потому сегодня так остро встает вопрос о ликвидации
социалистической собственности, о ее приватизации.
И люди стихийно начинали эту приватизацию в доступных им формах, как
Л. - естественно и эффективно, а не так, как сегодня, в формах уродской
номенклатурной приватизации. Поэтому нарушение права собственности
соцгосударства (хотя в данном деле государство может вести речь лишь об
упущенной им выгоде) нельзя, на мой взгляд, приравнивать к нарушениям
частной собственности, а правильнее обращаться к критериям общечеловеческих
ценностей.
Обвинитель затронул эту тему, к сожалению, лишь с целью обвинения Л. во
что бы то ни стало. У него получилось, что именно ради утверждения в нашей
стране экономических свобод необходимо не только карать частного
предпринимателя застойного периода, но и не проявлять к нему даже
снисхождения. Поистине нет предела мощи и гибкости ума наших обвинителей,
которыми была всегда славна российская история. Во имя чего только не
призывали карать людей без снисхождения: Отечества, Царства Божия, Западной
Цивилизации, Светлого Будущего, теперь вот во имя Прав и Экономических
свобод!
Но я надеюсь на интуицию и вердикт присяжных заседателей.
(Отвечая на вопросы, защитник высказал свою версию причин возбуждения
уголовного дела против Л.: донос людей, которые еще до него частично
приватизировали часть картофеля, входившую в естественную убыль, и потеряли
ее после прихода Л., обратившего эту "прибыль от убыли" на реорганизацию
дела. Возможно, были недовольны и грузчики, частично потерявшие свою работу
и т.п.
Защитник в ответах отстаивал положительную оценку действий Л. как
предпринимателя-производственника, поскольку сбережение картофеля от
реорганизации его хранения равноценно его дополнительному производству).
Судья в напутственном слове дал две рекомендации:
-не впадать в выяснение обстоятельств возникновения дела, раз для этого
нет данных в его материалах,
-критично отнестись к утверждению защитника о ежегодном пересмотре норм
естественной убыли по результатам прошлого года, ибо эти нормативы носят
более общий и устойчивый характер.
Далее судья отметил, что обвинитель правильно сформулировал понятие
хищения и его признаки. Наиболее сложным в данном деле является вопрос о
нанесенном ущербе. Защитой высказывалось суждение: раз бухгалтерией не
зафиксирован ущерб, то нет и хищения, но дело обстоит гораздо сложнее.
Экономия естественной убыли происходит в результате хорошей работы, но
хорошая работа есть обязанность. Если, например, продавец хорошо работает и
у него образуется экономия, может ли он присвоить эту экономию без
разрешения собственника? Вам необходимо ответить на этот вопрос.
В прежнем российском законодательстве было запрещено сообщать при-
сяжным о возможных мерах наказания, чтобы не повлиять на характер вердикта
присяжных. Наказание назначается судьей. Но в случае признания Л. виновным,
вы вправе решать вопрос о необходимом снисхождении.
Суждения присяжных
Старшина предлагает забыть о вынесенном Л. официальным судом приговоре
и "судить вновь" об этом деле 1984 г., но исходя из понятий сегодняшнего
дня. Присяжные говорили так:
1. У меня двойственное отношение к Л. Нам стало известно, что ему были
нужны средства для эффективной организации дела, и потому я не берусь его
осуждать, не нахожу вины, которая в любом случае перекрыта его работой. Тем
более что он не присваивал себе. Это не хищение...
2. Да, незаконность действий Л. налицо, безвозмездность присвоения
тоже. Но вот корысти в его действиях я не вижу. По делу видно, что убыль
картофеля была ликвидирована и даже появилась прибыль. Объем поставленного
картофеля увеличился, и потому я не вижу вины Л.
3. Может, здесь и была корысть, но не в преступном смысле, а в законном
желании жить лучше. Я не могу, конечно, одобрить способы действий Л., но в
то время найти другой, законный способ разумной работы было нельзя.
Собственностью тогда владели только государство и кооперация. Сегодня
положение иное, устремления Л. считаются законными. Я бы только предложил
ему вернуть деньги, присвоенные столь непривычным способом. А вообще дело
лучше бы доследовать.
4. Он нарушил закон, об остальном нам не следует и рассуждать. С
позиций и нашего времени самое главное что он нарушил закон. Даже при
рыночной экономике нельзя ни из чего делать деньги. А тогда-то ведь
экономика была плановой. Мало что закон несовершенен, его надо выполнять.
Л.
виновен.
5. Нам тут рассказывали о трудовых подвигах Л.. Кажется, на первом
этапе он действительно что-то улучшил, но ведь для этого он использовал
"левые" деньги и даже совершал служебные подлоги. Как определил обвинитель,
высокое назначение суда присяжных не позволяет нам мириться с
безнравственностью и оправдывать все средства даже для достижения
положительных результатов. Виновен.
И вообще нельзя свой вердикт выносить на базе всяких философствований.
6. Думаю, что мы уходим от поставленной задачи. Мы же здесь не для
обсуждения мотивации или морального облика Л., а для вынесения решения. В
том, что он нарушал закон, сомнений нет. То, что тогда были нехорошие
времена, не освобождает его от ответственности... Имел ли он возможность
выбора? - У человека всегда есть право выбора. Л. мог уйти с работы. У меня
нет сомнений в его виновности.
7. Реального ущерба тут не было. Но присваивать экономию нельзя. И
корысть все же у Л. была. Потому считаю, что он виновен, но заслуживает
снисхождения.
8. Во мне самом происходит борьба двух вариантов ответа. И все же
думаю, в той ситуации он обогащал себя, обкрадывая других, нарушал
этические
нормы. Но есть много смягчающих обстоятельств. В итоге я предпочитаю
сказать: виновен.
9. Мне приходилось работать на уборке картофеля и думаю, что я понимаю
условия и чувства, которые владели этими людьми. Самому приходилось для
пользы дела идти не раз на всяческие нарушения. И кто их не делал из
работающих? Обвинять Л. у меня не поднимается рука. В душе сильнейшее
рассогласование: в чем он виновен или не виновен? С одной стороны, 15 тыс.
руб. хищений, а с другой - 100 тыс. руб. прибыли. Государство у нас всегда
регламентировало жизнь людей. По своему опыту знаю, государство получило
свою выгоду, поэтому считаю: не виновен.
10. Обстоятельств дела мы не знаем, толком нам ничего не объяснили,
поэтому дело следовало бы послать на доследование... но в конце концов
наказание должно преследовать именно причинение ущерба. Вспомним даже, что
бакинского
предпринимателя Ш.
(Судья предлагает сторонам обменяться репликами. Реплики не носили
принципиального характера. На просьбы присяжного задать вопрос прокурору,
судья отвечает отказом и предлагает задать их после напутственного слова).
Напутственное слово судьи
Вы оцениваете доказательства по вашему внутреннему убеждению, никакие
доводы предустановочной силы не имеют, вы сами их свободно оцениваете. Вы
можете принимать во внимание только те доказательства, которые были здесь
исследованы и о которых говорили прокурор и адвокат. Если у вас возникает
сомнение в виновности подсудимого, то все сомнения толкуются в пользу
подсудимого. Почему? В нашем уголовном процессе действует презумпция
невиновности, человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не
доказана прокурором. Если прокурор не смог доказать вину, значит, человек
не
виновен. Презумпция невиновности установлена, чтобы не допустить судебной
ошибки. Недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности, и
человек полностью реабилитируется...
И еще: недостаточно только показаний самих подсудимых. Если нет других
доказательств, должен быть вынесен оправдательный приговор. Одному же
признанию вины доверять не следует, ведь бывают случаи, когда подсудимые
оговаривают себя по разным мотивам. В данном деле есть указания на
экспертизу, эти данные можно использовать, есть еще показания обвиняемых по
другим делам. Но если обвиняемый заявил о виновности другого обвиняемого, к
такому заявлению надо подходить осторожно. Вот адвокат напомнил о том, что
эти лица вначале арестовывались, у них получали признания в отношении Ш.
После того как они признавались и обвиняли Ш., их из-под стражи
освобождали.
Такой прием широко используется нашими следователями: арестовать, получить
признание, освободить. Если такой свидетель откажется от этих показаний, у
следователя есть возможность вновь его арестовать и тем "воспитать
послушность"... Я не хочу сказать, что так было в данном случае, но надо
учитывать, что такие ситуации в нашей следственной практике нередки.
Главный вопрос, стоящий перед вами: имело ли место хищение
социалистической собственности или по УК - "завладение с корыстной целью
государственного имущества путем злоупотребления своим служебным положением
в особо крупных размерах"? УК предусматривает за такое преступление не
только конфискацию имущества, но в отдельных случаях и смертную казнь. Если
вы подсудимого признаете виновным в совершении этого преступления, то я как
судья имею право приговорить его к смертной казни. Если все доказано, то
его
можно расстрелять.
Вам предстоит решить два вопроса. Во-первых, доказано ли обвинение в
хищении? Прокурор и адвокат разошлись в оценках доказательств. Прокурор
считает, что хищение доказано и ссылается на показания соучастников, на
заключения бухгалтерской и технологической экспертиз. Адвокат же считает,
что хищение не доказано, что имеется отрицание вины подсудимым, а других
доказательств очень мало, в этой ситуации нет оснований считать, что Ш.
совершил это хищение.
Второй вопрос в том, какова правовая оценка этого деяния, если вы
посчитаете его доказанным. Что это? Хищение в особо крупных размерах или
это
частнопредпринимательская деятельность, полезная для нашего общества?..
Наша практика в последние годы очень сильно перестроилась. До недавнего
времени суды приговаривали к серьезным наказаниям так называемых "шабашни-
ков", которые добывали деньги тяжелым трудом. Судили за хищение
социалистической собственности руководителей предприятий, которые вступали
в
сделки с "шабашниками". Их судили за производственный риск и т.д. В
настоящее время наши суды все более пытаются переоценивать эти факты с
точки
зрения идущих в стране социальных преобразований. Ведь перестройка - это
внедрение рынка, самофинансирование, развитие инициативы людей, переход на
акционерную форму производства...
В данном деле мы видим, что было создано акционерное общество. Вы
должны решить, принесло ли оно пользу или вред. Спор заключается в
следующем. Эти люди продавали продукцию, ее покупали, значит, их действия
приносили пользу обществу... Но потребители у нас поставлены в такое
положение, что они купят все, что выброшено на рынок. И потому, может, они
покупали за ту же цену коврики, изготовленные с нарушением стандартов...
Да, Ш. расходовал свои силы, он рационализатор, усовершенствовал
производство, но ведь при этом расходовались энергия и оборудование
государства, использовался труд государственных рабочих... Это все надо
оценить...
Второе, Ш. обвиняется и в частнопредпринимательской деятельности с
использованием общественных форм производства. В данном случае производство
осуществлялось на государственном предприятии и силами рабочих, нанятых
государством. Но сейчас суды все меньше применяют уголовную норму о
частнопредпринимательской деятельности. Напротив, обществом последняя
сегодня не порицается, а одобряется.
Имейте в виду особую социальную роль, которую играет суд присяжных в
развитии нашего советского права. Суд присяжных может сказать: "Да, в то
время это деяние подпадало под признаки преступления, но сейчас такие
деяния
не считаются общественно опасными". Вам решать. Ст.153 УК еще не отменена,
но почти не применяется и от судов присяжных зависит, будет ли она жить.
Третье. Дача взяток снабженцам, врачу, бухгалтеру и другим... Подход
тут должен очень строгий по каждому эпизоду. Вы должны учесть все доводы...
...Условия деятельности суда присяжных таковы, что он уголовное дело не
может вернуть на дополнительное расследование. Он должен вынести или
обвинительный, или оправдательный приговор по каждому пункту обвинения.
Имейте в виду: каждый вердикт суда присяжных получает широкую огласку.
Судьба человека в ваших руках.
Заранее отвечу на вопрос, должны ли вы руководствоваться
представлениями времени совершения этих деяний? Нет, как раз надо
рассматривать это дело в отрыве от старых представлений. Вы выносите
вердикт
сейчас и потому обязаны учитывать все произошедшие изменения в социальной
обстановке.
Конечно, суд обязан руководствоваться законом. Но законы стареют. Суд
присяжных, вынося вердикт, как бы развивает наше право, делает его более
справедливым. Суд присяжных может выйти за рамки буквы закона, потому что
меняется жизнь. Сейчас мы видим, что происходит в экономике, и мы
вдохновлены новыми идеями. Поэтому у суда присяжных есть возможность
перешагнуть через правовые рамки и судить по справедливости, по совести, в
соответствии с той обстановкой, которая сейчас сложилась в стране...
(После ответов прокурора и адвоката на несколько вопросов присяжных о
сроках амортизации оборудования и иных деталях, присяжные удаляются на
совещание, ход которого, к сожалению, не записывался).
После возвращения присяжных старшина зачитал вердикт: Ш. не виновен.
- По вопросу о виновности Ш. в хищении путем нелегального производства
продукции ответили: да - 2 , нет - 10 присяжных,
- по вопросу о виновности Ш. в частнопредпринимательской деятельности
ответили: да - 1, нет- 11 присяжных,
- по вопросам о даче взяток ответили "нет" - все 12 присяжных.
На основании вердикта судья произносит приговор: "Подсудимого Ш. по
всем статьям предъявленного обвинения оправдать, из-под стражи освободить".
Приложение 3.2. Запись ИСП по делу приемщика картофеля
Л.
(28.04.1992 г.)
Судья - к.ю.н. Кореневский Ю.В.
Обвинитель - к.ю.н. Похмелкин В.В
Защитник - Сокирко В.В.
12 присяжных - слушатели армейской гуманитарной академии
Судья объясняет участникам их права и обязанности, приводит их к
присяге и объявляет: "Слушается дело Л., приемщика картофеля на Украине,
который обвиняется в присвоении выданных ему 15860 руб., путем списания
якобы закупленного картофеля на естественную убыль. Обстоятельства дела вам
сообщит обвинитель, его дополнит защитник".
Речь обвинителя
Уважаемый председательствующий, уважаемые присяжные! При всей простоте
фабулы, дело, которое вам предстоит рассмотреть, сложно из-за двух
обстоятельств: 1) наше общество на переломе, и законодательство не успевает
меняться должным образом, 2) прошло уже много времени с момента совершения
Л. вмененных действий (сентябрь 1984 г.).
Итак, приемщик картофеля Л. подговорил трех заготовителей присваивать
выданные ему потребкооперацией средства, отчитываясь не заготовленным
картофелем, а фальшивыми расписками фиктивных сдатчиков. Ни
потребкооперация, ни рядовые потребители вроде нас с вами этого картофеля
не
получили, потому что средства на него были похищены.
Как известно, хищение есть безвозмездное незаконное присвоение
имущества, нанесшее собственнику реальный ущерб. Посмотрим на дело
непредвзято:
- Потребкооперации нанесен реальный вред присвоением выданных ею денег.
Они должны быть возвращены. Картофель должен был попасть на наш стол, но
его
на нашем столе нет. Вред этот реален и осязаем всеми.
- Это присвоение носило явно незаконный характер и потому
осуществлялось с помощью подлогов в накладных и иных документах.
- Л. ничем не возмещал причиненные им убытки, его присвоение носило
безвозмездный характер.
- Наконец, без сомнения, оно носило корыстный характер. Средства были
присвоены и растрачены.
Таким образом, налицо все признаки хищения путем злоупотребления
служебным положением... Но мне не хотелось бы, чтобы вы ограничились только
этой юридической квалификацией содеянного Л. Вам предстоит выносить свой
вердикт и с общечеловеческой точки зрения. И должен сказать, что обвинение
также руководствуется ею в полной мере. Мы считаем главными
общечеловеческими ценностями права и свободы человека. Если сегодня
какой-то
закон противоречит правам человека, вы должны его отвергнуть, поскольку
обладаете таким правом и долгом.
Но возможны ли подобные сомнения в данном случае?
Были ли тут нарушены экономические права не только государства, но и
людей, а именно: право собственности и экономическая свобода личности? А
может, Л. нарушив право собственности потребкооперации, взамен реализовал
экономическую свободу личности? Но ведь нельзя утверждать свободу на
насилии
и обмане. Обман разрушает саму возможность экономических свободных связей,
утверждает хаос и беспредел, а Л. пользовался обманом в полной мере.
Не уходит обвинение и от такого вопроса: "А не является ли обвинение Л.
результатом антидемократической практики 1984 года? Мы ведь много читали о
неправомерных приговорах той поры. Даже находим сейчас оправдательные
мотивы, например, для человека, который, формально нарушая право
собственности, использовал забытые государством ресурсы для пользы
общества.
Но ведь в данном случае было совсем иное. Мы видим самое обыкновенное
жульничество, наглое присвоение средств, предназначенных для обеспечения
народа продуктами. И потому здесь нельзя говорить не только об оправдании,
но даже о смягчении его наказания.
Вам предстоит решить для себя вопрос: заслуживает ли Л. снисхождения?
Обвинение не находит существенных смягчающих его вину обстоятельств. Ему
было всего 26 лет, а он уже дважды судим. Да, он имел двух
несовершеннолетних детей, но его материальное положение совсем не было
тяжелым и потому его преступление никак нельзя считать совершенным под
влиянием жестокой нужды. Ведь именно он оказался активным организатором
всего хищения. Конечно, система экономических отношений тех лет была
ужасной, но Л.-то как раз ей не противоречил, он в нее вписался и извлекал
из нее пользу для себя. В отличие от диссидентов, он принял правила этой
системы и на деле ее укреплял. Он человек глубоко испорченный, и я призываю
признать его виновным...
(Далее обвинитель ответил на вопросы присяжных, в частности сказал, что
преступление Л. было вскрыто, видимо, просто ревизией, что на
предварительном следствии Л. признавал свои преступления, что ни о каких
его
покровителях наверху следствие не знает...)
Речь защитника
Вначале он зачитал выдержки из письма Л., осужденного на 11 лет лишения
свободы.
В 1984 г. я был переведен с должности зав. складом по овощам на
заведование базой приема и отгрузки картофеля, потому что на протяжении
многих лет наша заготконтора несла большие убытки от этой базы. После
тщательного анализа работы базы в прошлые годы я пришел к выводу о
необходимости поменять принципы ее работы, чтобы добиться минимальных
потерь
картофеля на пути к потребителям. Начал я с того, что привез из Молдавии 4
новых погрузчика ТЗК-З0, что и позволило осуществить новую организацию. До
моего прихода картофель от колхозов-совхозов высыпался из машин в поднавес,
откуда вилами засыпался в ящики, а при подаче вагона картофель снова
ссыпался на конвейер. В результате таких перевалок он сильно портился,
нормы
убыли, предназначенной для покрытия этих потерь, явно не хватало, отсюда
прямые убытки заготконторы. Кроме того, потери заготконтора несла и от
широкого использования дорогого ручного труда и от сверхнормативного
простоя
вагонов, когда они находились под ручной погрузкой. Штрафные санкции
доходили до нескольких тысяч рублей.
Начал я с составления четкого графика поступления картофеля на базу, на
основании которого делались заявки на подачу вагонов. Теперь картофель из
автомашин грузился прямо в вагоны, минуя поднавес с его потерями. Грузчики
были избавлены от тяжелого труда, число их уменьшено, снижена вдвое
стоимость погрузки вагонов. Наконец, были почти исключены сверхнормативные
простои вагонов. И вот, если вначале мои новшества были встречены
скепсисом,
то когда они оправдались, и база вместо убытков получила 100 тыс. руб.
прибыли, то скепсис сменился нашим ликованием.
Однако радость была недолгой. Через несколько месяцев начались
различные проверки, уже в марте 1985 г. я был сначала судом оштрафован за
хищение, а потом и осужден на 11 лет лишения свободы якобы за
безосновательное списание естественной убыли за 1984 г. в количестве 84 т
картофеля. Но я такое обвинение не принимаю, считая, что был осужден на
деле
за предпринимательство.
Да, действительно, видя, что потери по базе минимальны, мною была
расписана часть картофеля, списанного за счет естественной убыли на
заготовителей картофеля от индивидуальных сдатчиков и получена сумма денег
за это из расчета 200 руб. за тонну картофеля. И я этого никогда не
отрицал,
но тут нет никакого хищения, потому что никому не причинен ущерб.
Полученные
за расписанный картофель деньги были потрачены на оплату обслуживания
оборудования и прочее. Ведь заготконтора не имела не только своей
мастерской
по ремонту техники, но самого простого станка. Потому все, начиная с
шестерен, валов, ремней, цепей, кончая более сложными агрегатами и
механизмами, приходилось доставать и выбивать на стороне...
Вот и все мое преступление... Обидно, что остался без вины виноватым,
т.к. в основу обвинения был положен картофель, списанный за счет
естественной убыли, а что своими действиями я не принес никому ущерба,
подтверждается документами ревизии КРУ облпотребсоюза.
Далее защитник сказал: Теперь вы знаете о точке зрения на дело самого
Л. Не отрицая фактической стороны обвинения, он отрицает квалификацию своих
действий как хищений... И действительно, о каком хищении можно вести речь,
если Л. принес собственнику - заготконторе вместо прежних убытков - 100
тыс.
руб. прибыли? О какой незаконности его действий можно вести речь, если
существует официально утвержденный норматив на естественную убыль, по
которому государство в плановом порядке реально уже отказалось от своих
прав
собственника на списанную часть продукции, согласившись с ее "убылью".
Процедура такого списывания не придумывалась Л., а была традиционной. Мало
того, если судить по итогам бухгалтерской экспертизы, Л. мог бы списать
даже
132 т картофеля, а списал только 67 т, т.е. вдвое меньше. Фактически Л.
обвиняют только в одном: избавив картофель на базе от порчи и убыли, он
передал государству не весь этот свой результат до копейки, а лишь часть,
потратив другую его часть на ремонт техники, иные организационные расходы.
И
нет никаких доказательств, что Л. что-то из этих денег взял себе в качестве
дополнительного дохода... Но даже если бы он и его подчиненные сделали и
это, я считаю, они имели бы на это полное моральное право в качестве
вознаграждения за высокоэффективную работу.
Л. обвиняют также в составлении фиктивных сдаточных квитанций. Сам он
называет эту процедуру "расписыванием картофеля по сдатчикам", не видя
ничего особенного в этой ситуации, когда любые инициативные действия
приходилось маскировать липовыми отчетностями... И кто же этого не делал?
Во
всяком случае, наши суды перестали считать преступлением оформление высоких
"шабашных" заработков фальсифицированными ведомостями на "мертвые души".
Сегодня стало понятно, что такие операции надо считать не "обманом и
нечестностью", а вынужденной маскировкой инициативных действий в преступно
тоталитарной экономической системе. Таков был способ выживания.
Нетрудно понять, что у энергичного молодого человека с организаторскими
талантами и предпринимательской жилкой не было иного выхода. Если бы он не
"расписал" часть убереженного от гниения картофеля, а полностью отдал бы
его
бюрократическому государству, то остался бы без наличных денег и просто не
смог бы приводить в действие погрузчики, организовывать дело по-новому. Во-
вторых, если бы он и сотворил такое самоотверженное чудо за счет личных
усилий и средств (такие случаи бескорыстия хоть редко, но случались), то на
последующие годы ему бы запланировали достигнутое снижение до нуля
естественной убыли картофеля. И тогда при любой неудаче или случайности он
был бы обречен на недостачу, невыполнение новых планов и неизбежное
наказание. Удержаться на своей работе он смог бы только в двух случаях:
или работая неэффективно и обрекая картофель на порчу,
или при эффективной работе, но с тайным присвоением образующейся
прибыли для пользы дела (или даже для себя). Реально только так, в защитной
тени и могло существовать частное предпринимательство в условиях тотальной
плановой системы. И именно вам сейчас надо решить: оправдать ли действия
реального предпринимателя в условиях 1984 г. или, напротив, оправдать его
удушение ради охраны функционирования системы социализма.
Защита не видит ни одного признака хищения в действиях Л., а ведь
отсутствие хотя бы одного из них влечет за собой оправдательный приговор. И
то, что сегодня наши надзорные суды, действующие юристы так упорно
настаивают на виновности Л. и его коллег есть свидетельство своекорыстной
порочности сформированного тоталитаризмом юридического мышления
репрессивных
органов системы, разбойно ограбившей всех людей. Когда наши люди начинают
проявлять свои таланты, устраивать жизнь более разумно, опираясь хотя бы на
те материальные ресурсы, от которых отказывается само государство, записав
их в естественную убыль или даже прямо выбросив, тоталитарные юристы
начинают кричать о нарушении "священных прав соцгосударства". Мы на такие
доводы отвечаем просто: "Соцгосударство - монополист, его нельзя считать
нормальным собственником, оно юридически недееспособно и просто
несостоятельно. Именно потому сегодня так остро встает вопрос о ликвидации
социалистической собственности, о ее приватизации.
И люди стихийно начинали эту приватизацию в доступных им формах, как
Л. - естественно и эффективно, а не так, как сегодня, в формах уродской
номенклатурной приватизации. Поэтому нарушение права собственности
соцгосударства (хотя в данном деле государство может вести речь лишь об
упущенной им выгоде) нельзя, на мой взгляд, приравнивать к нарушениям
частной собственности, а правильнее обращаться к критериям общечеловеческих
ценностей.
Обвинитель затронул эту тему, к сожалению, лишь с целью обвинения Л. во
что бы то ни стало. У него получилось, что именно ради утверждения в нашей
стране экономических свобод необходимо не только карать частного
предпринимателя застойного периода, но и не проявлять к нему даже
снисхождения. Поистине нет предела мощи и гибкости ума наших обвинителей,
которыми была всегда славна российская история. Во имя чего только не
призывали карать людей без снисхождения: Отечества, Царства Божия, Западной
Цивилизации, Светлого Будущего, теперь вот во имя Прав и Экономических
свобод!
Но я надеюсь на интуицию и вердикт присяжных заседателей.
(Отвечая на вопросы, защитник высказал свою версию причин возбуждения
уголовного дела против Л.: донос людей, которые еще до него частично
приватизировали часть картофеля, входившую в естественную убыль, и потеряли
ее после прихода Л., обратившего эту "прибыль от убыли" на реорганизацию
дела. Возможно, были недовольны и грузчики, частично потерявшие свою работу
и т.п.
Защитник в ответах отстаивал положительную оценку действий Л. как
предпринимателя-производственника, поскольку сбережение картофеля от
реорганизации его хранения равноценно его дополнительному производству).
Судья в напутственном слове дал две рекомендации:
-не впадать в выяснение обстоятельств возникновения дела, раз для этого
нет данных в его материалах,
-критично отнестись к утверждению защитника о ежегодном пересмотре норм
естественной убыли по результатам прошлого года, ибо эти нормативы носят
более общий и устойчивый характер.
Далее судья отметил, что обвинитель правильно сформулировал понятие
хищения и его признаки. Наиболее сложным в данном деле является вопрос о
нанесенном ущербе. Защитой высказывалось суждение: раз бухгалтерией не
зафиксирован ущерб, то нет и хищения, но дело обстоит гораздо сложнее.
Экономия естественной убыли происходит в результате хорошей работы, но
хорошая работа есть обязанность. Если, например, продавец хорошо работает и
у него образуется экономия, может ли он присвоить эту экономию без
разрешения собственника? Вам необходимо ответить на этот вопрос.
В прежнем российском законодательстве было запрещено сообщать при-
сяжным о возможных мерах наказания, чтобы не повлиять на характер вердикта
присяжных. Наказание назначается судьей. Но в случае признания Л. виновным,
вы вправе решать вопрос о необходимом снисхождении.
Суждения присяжных
Старшина предлагает забыть о вынесенном Л. официальным судом приговоре
и "судить вновь" об этом деле 1984 г., но исходя из понятий сегодняшнего
дня. Присяжные говорили так:
1. У меня двойственное отношение к Л. Нам стало известно, что ему были
нужны средства для эффективной организации дела, и потому я не берусь его
осуждать, не нахожу вины, которая в любом случае перекрыта его работой. Тем
более что он не присваивал себе. Это не хищение...
2. Да, незаконность действий Л. налицо, безвозмездность присвоения
тоже. Но вот корысти в его действиях я не вижу. По делу видно, что убыль
картофеля была ликвидирована и даже появилась прибыль. Объем поставленного
картофеля увеличился, и потому я не вижу вины Л.
3. Может, здесь и была корысть, но не в преступном смысле, а в законном
желании жить лучше. Я не могу, конечно, одобрить способы действий Л., но в
то время найти другой, законный способ разумной работы было нельзя.
Собственностью тогда владели только государство и кооперация. Сегодня
положение иное, устремления Л. считаются законными. Я бы только предложил
ему вернуть деньги, присвоенные столь непривычным способом. А вообще дело
лучше бы доследовать.
4. Он нарушил закон, об остальном нам не следует и рассуждать. С
позиций и нашего времени самое главное что он нарушил закон. Даже при
рыночной экономике нельзя ни из чего делать деньги. А тогда-то ведь
экономика была плановой. Мало что закон несовершенен, его надо выполнять.
Л.
виновен.
5. Нам тут рассказывали о трудовых подвигах Л.. Кажется, на первом
этапе он действительно что-то улучшил, но ведь для этого он использовал
"левые" деньги и даже совершал служебные подлоги. Как определил обвинитель,
высокое назначение суда присяжных не позволяет нам мириться с
безнравственностью и оправдывать все средства даже для достижения
положительных результатов. Виновен.
И вообще нельзя свой вердикт выносить на базе всяких философствований.
6. Думаю, что мы уходим от поставленной задачи. Мы же здесь не для
обсуждения мотивации или морального облика Л., а для вынесения решения. В
том, что он нарушал закон, сомнений нет. То, что тогда были нехорошие
времена, не освобождает его от ответственности... Имел ли он возможность
выбора? - У человека всегда есть право выбора. Л. мог уйти с работы. У меня
нет сомнений в его виновности.
7. Реального ущерба тут не было. Но присваивать экономию нельзя. И
корысть все же у Л. была. Потому считаю, что он виновен, но заслуживает
снисхождения.
8. Во мне самом происходит борьба двух вариантов ответа. И все же
думаю, в той ситуации он обогащал себя, обкрадывая других, нарушал
этические
нормы. Но есть много смягчающих обстоятельств. В итоге я предпочитаю
сказать: виновен.
9. Мне приходилось работать на уборке картофеля и думаю, что я понимаю
условия и чувства, которые владели этими людьми. Самому приходилось для
пользы дела идти не раз на всяческие нарушения. И кто их не делал из
работающих? Обвинять Л. у меня не поднимается рука. В душе сильнейшее
рассогласование: в чем он виновен или не виновен? С одной стороны, 15 тыс.
руб. хищений, а с другой - 100 тыс. руб. прибыли. Государство у нас всегда
регламентировало жизнь людей. По своему опыту знаю, государство получило
свою выгоду, поэтому считаю: не виновен.
10. Обстоятельств дела мы не знаем, толком нам ничего не объяснили,
поэтому дело следовало бы послать на доследование... но в конце концов
наказание должно преследовать именно причинение ущерба. Вспомним даже, что