Страница:
и
так все обстоятельства дела установлены совершенно бесспорно. Ни у кого нет
сомнений, что деньги были переданы человеку, который обладал определенными
властными полномочиями. Вы ведь, наверное, и сами знаете, что может сделать
налоговый инспектор. Фирму он проверил добросовестно, ни в чем не
сомневался, точно установил сумму недоимок - 24 млн. руб. (для 1993 г. это
были большие деньги). Но в результате переговоров П. согласился за деньги
снизить размер налоговых недоимок. Но К., директор фирмы, за день до
передачи этих денег подал заявление в МВД о том, что у него вымогают
взятку.
Следствие действительно вменяло П., что он взятку вымогал, что он обладал
особо ответственным должностным положением. Я не поддерживаю этих
квалифицирующих признаков, потому что для установления вымогательства надо
доказать, что человек угрожал совершить действия, которые он не обязан
совершить по долгу службы, а требования взяткодателя должны быть законными,
правомерными. Здесь же просьбы руководителя фирмы никак нельзя признать
законными. У него была прибыль, он ее скрыл от налогообложения и, потому ее
недополучили государство, общество, граждане. Поэтому здесь вымогательства
нет.
У П. были, конечно, большие властные полномочия, но они не выходили за
пределы полномочий обычных должностных лиц, которым только и можно вменять
такого рода преступления. Да, у него было право проводить проверки,
составлять акты, взыскивать на их основании средства и даже в иных случаях
возбуждать уголовное дело, но особо ответственного положения он все же не
занимал, был обычным налоговым инспектором. Однако дело в том, что сейчас
законодатель позволяет ставить перед присяжными три вопроса. Два из них
касаются установления события преступления, но третьим вопросом
законодатель
предлагает присяжным ответить: "Виновен ли подсудимый по мнению присяжных?"
Законодатель как бы спрашивает вас: "Готовы ли вы обвинить человека в
том, что он совершил?" Уже когда вы установили, что это преступление им
совершено, что оно наказуемо, что была у него умышленная цель и т. д. И тем
не менее вас спрашивают: "А готовы ли вы этого человека упрекнуть в том,
что
он совершил? Даже если он виноват по закону, а виновен ли он по праву, по
совести, по справедливости?" Надо задуматься: "А готовы ли вы осудить этого
человека от имени государства?" Ну не уплатили люди налоги, утаили свою
прибыль... Как вообще общество должно к этому относиться? Как?
Мы иногда раздражены нашим налоговым законодательством. Мы вообще можем
с раздражением относиться к нашему государству, которое очень мало
заботится
о личности. Но вы, наверное, знаете, что в других странах, например в США,
уклонение от уплаты налогов есть одно из самых постыдных преступлений,
наряду например, с государственной изменой или изнасилованием. Потому что
государство и существует в основном за счет налогов. Все программы в
отношении неимущих, безработных, беспомощных, неспособных жить без
обязательной поддержки во многом строятся только на том, что люди или
организации своевременно платят налоги. И такие государства благоденствуют,
где взимаются достаточно серьезные налоги, где они постоянно поступают в
казну. Например, в Швеции большие налоги, в Штатах они достаточно велики.
Там привычка платить налоги просто входит в культуру населения.
И вот П. был поставлен государством наблюдать за поступлением налогов и
содействовать тому, чтобы люди, не уплатившие налоги, выплачивали их и
штрафные санкции за опоздания. Но П. не из-за каких-либо идейных убеждений
или потому что ему не нравилось наше налоговое законодательство, а просто,
чтобы получить к своему окладу еще и дополнительные деньги (которые,
кстати,
тоже можно считать укрытыми от налогов), нарушает свой служебный долг,
позорит всю налоговую службу. Он действует так, как по нашему предположению
действует очень много чиновников, но таких дел просто мало доходит до суда.
И подумайте: если вы скажете, что он не виновен, то он выйдет на свободу и
скажет всем: "Делайте все, как я - за это ведь не наказывают, присяжные нам
симпатизируют".
Кстати, это один из очень распространенных доводов против суда
присяжных. Его противники говорят, что в общем-то наш народ понимает, что
все люди дают и передают взятки и потому снисходительно относятся к
взяткодателям, взяткополучателям, насильникам, убийцам. и т. д.. Такие люди
считают, что такой суд выбирают преступники, потому что присяжные идут на
поводу у них.
Но, с другой стороны, мы должны подумать о том, что человек не может
быть средством. Мы не можем сказать, что П. должен быть избран для
наказания, чтобы воспитывать народ, чтобы другим было неповадно. Нет, вы
просто взвесьте все эти обстоятельства и подумайте еще раз, должны ли вы от
имени государства сказать, что вы осуждаете таких государственных
чиновников, когда они с целью личного обогащения пренебрегают своим долгом.
Не знаю, дают ли сейчас налоговые инспектора клятву, но вот работники
прокуратуры и следователи дают клятву быть безупречными, соблюдать свой
долг, исполнять закон. Для того этот человек и был поставлен, чтобы был
неподкупным и не позволял другим укрывать налоги. Но П. нарушил свой долг,
был подкуплен. Сейчас ему наверняка стыдно. Если бы вы увидели его лицо,
когда его допрашивают и как он воспринимает то презрение, с которым о нем
говорят, наверное, все это вызвало бы у вас много эмоций, думаю, больше
обвинительных, чем оправдательных.
Но во всяком случае я призываю, я убеждена в том, что этот человек
должен быть осужден вами. По закону наказание назначает судья, но вы ему
можете обозначить рамки своим решением о том, насколько опасным вы считаете
данное преступление. Я не стало бы возражать, если бы П. назначили
наказание
ниже низшего предела. Потому что главное, чтобы этот человек был осужден от
имени государства. Я прошу вас признать, что он виновен в получении взятки
в
особо крупном размере. У меня все.
Судья: Спасибо. Должен несколько уточнить позицию обвинителя, который в
своем выступлении несколько вышел за рамки того дела, которое вынесено
сегодня на ваше рассмотрение. Я прошу вас не учитывать то обстоятельство,
что перед передачей денег П. взяткодатель заявил в органы следствия о
вымогательстве взятки. Эти обстоятельства остаются за рамками нашего
рассмотрения, поэтому забудьте об этом. При своем обсуждении вы не должны
на
это опираться. Для нас очень важно, чтобы вы дали оценку самого факта
получения инспектором денег за попустительство неплательщику налогов.
Обстоятельства же задержания и изобличения я прошу вас во внимание не
принимать. Так, пожалуйста, вопросы через меня.
Вопросы присяжных и ответы обвинителя
- Если бы П. просто помог фирме уйти от налогов из симпатии к ней без
денег, это не было бы взяткой, но все же считалось бы уголовным
преступлением?
Ответ: Да, если будут установлены корыстные мотивы таких действий, то
такое преступление называется злоупотреблением служебным положением, и
наказание за него полагается меньшее.
- Какую зарплату получал П.?
Судья: Думаю, что чиновник его уровня в то время получил эквивалент 200
долларов... Но давайте с согласия обвинения не будем заострять вопрос на
размере взятки. Для нас этот вопрос сейчас вторичен. Давайте решим главный
вопрос: виновен ли П. в получении взятки?
Защитник: Как обвинитель считает: П. совершил тяжкое уголовное
преступление или это скорее должностной проступок типа тех, которые
совершают инспектора ГАИ, занимающиеся поборами на дорогах?
Ответ: Конечно, я считаю, что П. совершил тяжкое уголовное преступление
как по закону, так по совести. Неужели мы должны платить взятки, чтобы
возбуждали дела в отношении насильников или их прекращали? А ведь все это
рядом положенные вещи. Если чиновники с такими властными полномочиями будут
их применять не по праву, а как им заплатили, наша жизнь станет очень
страшной.
Защитник: Хотел бы еще раз уточнить вопрос. Я сравнил действия
налогового инспектора не с решениями следователя, который действительно
обладает страшными властными полномочиями, а с поборами инспекторов ГАИ или
ревизоров на транспорте, что, согласитесь, носит более массовый характер и
расценивается в основном не как преступление, а как должностной проступок,
достойный лишь дисциплинарных взысканий. По мнению обвинителя, действия П.
попадают в разряд действий следователей, или высших должностных лиц, или в
разряд массовых проступков мелких чиновников?
Судья: Обвинитель уже ответил на этот вопрос: он рядоположил
совершенное П. с преступлениями подкупленных следователей или высших
должностных лиц. Но у меня также есть уточняющий вопрос: вы считаете П.
заслуживающим лишения свободы?
Ответ: Да.
Речь защитника
Уважаемые председательствующий и присяжные! По мнению защиты данное
дело хотя и кажется простым и очевидным, на деле - неоднозначно и очень
ответственно для человеческой совести. Действительно, защита не оспаривает
фабулу происшедшего и должностное положение подсудимого. Мы признаем, что
если судить по формальным признакам, то совершенное инспектором П. надо
квалифицировать как крупную взятку, которая по ныне существующему закону
считается тяжким преступлением и карается лишением свободы от 8 до 15 лет.
Но вы присягнули здесь разбирать судебное дело прежде всего по своей
совести. И именно к вашему пониманию справедливости я сейчас обращаюсь.
Прошу посмотреть на это дело с содержательной точки зрения. Тогда, как
мне кажется, придется признать, что П. не совершал ничего особенного,
выходящего за рамки привычного. А привычное для общества нельзя считать
опасным преступлением против него. П. просто хотел поступать как все, не
желая никому вреда и потому он не совершал уголовного преступления, т. е.
действия, имеющего существенную общественную опасность. Поэтому я считаю,
что он совершил только серьезный должностной проступок, который надо
наказывать вплоть до увольнения от службы, но не уголовное преступление,
которое надо карать лишением свободы.
Прежде всего отметим, что П. проводил самую обыкновенную проверку фирмы
"Медтехника", когда установил, что по закону она не доплатила государству
24
млн. руб. Директор фирмы сообщил, что платить налоги ему просто нечем из-за
неплатежей партнеров, из-за отсутствия средств на расчетном счету. После
этого и пошел у них уговор о возможности снижения неподъемной суммы налогов
в обмен на 1 млн. руб. Этих деталей никто не оспаривает, в них нет ничего
удивительного. Это обычная история.
По сообщениям прессы, по выводам специалистов бизнес у нас обложен
такими непомерными налогами, что он должен или закрыться, или работать в
тени, т. е. уклоняться от налогов. Это признают все, распространяется целая
литература с описанием приемов уклонения от налогов. Вдумайтесь в ситуацию:
наше расточительное государство установило столь высокие налоги, что
выдержать их рядовому производству невозможно. Но вместо того, чтобы
снижать
свои расходы, делать налоги посильными, а свои требования - справедливыми и
законными, государство еще сильнее закручивает налоговый пресс, что больно
бьет не только по предпринимателям, вынужденным искать обходные пути, но и
по налоговым работникам, через которых, собственно, эти пути и ищутся. Что
же может сделать в данной ситуации налоговый инспектор? Он может:
- Твердокаменно вытребовать всю непомерную сумму и тем самым закрыть
неплохо работающую и полезную фирму, нанести тем самым реальный вред не
только обществу, государству, да и самой налоговой инспекции, которая
просто
не получит с этой фирмы никаких налогов. Такой инспектор будет поступать
"правильно, но нехорошо", и если он не дурак, то будет справедливо мучиться
этим. В конце концов он уйдет сам или ему помогут уйти со службы. В наших
условиях это так. Да, я соглашусь: в наших неправовых условиях, но они
таковы.
- Инспектор может негласно, даже незаконно занять более "гибкую
позицию", насчитав фирме меньшую, посильную для нее сумму налогов. В
выигрыше окажутся и предприниматель, и общество, и даже государство с
налоговой службой, поскольку оно получит все же какие-то реальные налоги.
Но
при этом сам инспектор формально будет нарушать свои должностные
обязанности
и поставит себя под угрозу увольнения или уголовных наказаний, ничего не
имея взамен. Но идеалистов - бессребреников в чиновной среде не любят,
потому что "те, кто не берет" есть "странные и опасные люди". Они способны
в
любой момент упрекнуть своих "нечистых коллег", а может и выдать их
правосудию. В таком варианте инспектору тоже рано или поздно придется уйти,
чтобы не быть подставленным.
- Наконец, инспектор может помочь предпринимателю в выживании и считать
себя даже правым, ибо он никому вреда нанести не желал, поступил как бы по
справедливости, но не бескорыстно, а с платой "за риск". Этим он укрепит не
только свое материальное, но и карьерное положение, ибо станет поступать,
как "все", сможет "помогать нужным людям" и т. п. К сожалению, такая
ситуация в стране развивается, потому мы и говорим, что коррупция в нашей
стране растет. Но она растет не потому, что провинившихся инспекторов мало
наказывают. Она растет объективно, потому что государство выдвигает
несправедливые требования, что бьет по всем сразу и понуждает к
правонарушениям как предпринимателей, так и налоговиков. И потому обвинить
инспектора именем государства в уголовным преступлении, т. е. в действиях,
которые ставят человека вне рамок общества, я бы считал фарисейством и
несправедливостью. Надеюсь, что вы с этим согласитесь.
Прошу особо обратить внимание на возраст подсудимого. Ему было 29 лет в
момент совершения этого правонарушения. Три года после окончания института
он проработал в налоговой инспекции, имел только положительные
характеристики, ранее ни в чем предосудительном замечен не был, никаких
проступков не совершал и, видимо, как-то держался против соблазнов и дурных
примеров. Свое "грехопадение" он объяснил на следствии тяжелым материальным
положением и потребностью обновить гардероб свой и невесты, чтобы устроить
наконец-то свадьбу. Следствие такое упрощенное объяснение вполне
удовлетворило. Мне кажется, что основными были тут иные мотивы, но, думаю,
что и это объяснение нельзя принимать лишь негативно при вынесении вами
решения, ибо и тут основную вину за такую ситуацию должно принять на себя
государство.
Ведь если государство поручает человеку сбор налогов, в ходе которого
его будут вечно одолевать соблазнительными предложениями, то оно обязано
обеспечить ему хотя бы сносное материальное положение - просто в целях
личной и государственной безопасности. Подумайте, сами: инспектор не может
устроить свадьбу, потому что у него тяжелое материальное положение. И он
должен вечно чувствовать свою жизненную никчемность: "Все предприниматели,
да и многие его коллеги вот так зарабатывают и ему так советуют, а он вот
такой идиот-чистюля, не может поступить "как мужчина", ну и так далее"...
Это все равно как голодного поставить на охрану продуктов, а потом судить
за
поедание их толики. Но это фарисейство. Нельзя чиновника держать
впроголодь,
если всерьез требовать от него, чтобы он удерживался от "кормления
поборами", как издавна велось на Руси. Поэтому я прошу вас признать, что в
такой ситуации действия подсудимого надо считать продиктованными
объективной
необходимостью, а не уголовным умыслом.
Вспомните, что все мы грешны и совершаем самые разные проступки: то
пытаясь проехать зайцем, то стараясь увильнуть от налога, то стараясь
умаслить постового или ревизора подарками или даже деньгами. Вспомним, что
это, к сожалению, не исключительная, а общая ситуация. И никто из нас не
может сказать, что он ни в чем не бывал виновным, что всегда был чист как
стеклышко в подобных поступках. И потому если сегодня все такие
правонарушения квалифицировать как преступления, то придется сажать всех,
так что и охранять нас станет некому. Ну скажите, зачем изолировать от нас
человека, если он поступает так же, как и мы? Не правильнее ли подумать,
как
измениться всем нам вместе, не сажая друг друга в тюрьмы? Так что вопрос
стоит не в том, что П. виновен, а как установить грань, за которой вина
становится не проступком, а серьезным уголовным преступлением. Поэтому я
настаиваю на том, чтобы вы всерьез взвесили первый проступок этого молодого
человека и его судьбу и признали, что он совершил не уголовное
преступление,
а лишь проступок, который должен наказываться в дисциплинарном порядке,
вплоть до увольнения со службы в крайнем случае. Кстати, это было бы
гораздо
действеннее, чем сажать чиновника, а потом его вновь принимать на ту же
государственную службу, что сегодняшний УК дозволяет. И еще. Подсудимого
обвиняют в очень серьезном преступлении, которое карается предельными
сроками лишения свободы. Чем объясняют столь жесткие санкции?
Вы уже слышали от обвинителя: опасность подрыва авторитета
государственной власти, опасность коррупции власти, когда за деньги можно
именем государства творить насилия, лишать свободы, посылать людей на
смерть. У государства есть такие права и, конечно, когда его представители
будут такие действия делать за деньги, это будет очень страшно. Но мы с
вами
видим, какой коррозии в жизни подверглось это объяснение, сколь далеко оно
от реальности, когда за настоящую коррупцию властные лица не несут вообще
никакой ответственности, а вот обыкновенных мелких служащих за их проступки
осуждают, как за взятки, на большие сроки, хотя на деле их надо было только
уволить с государственной службы - и все.
Давайте задумаемся: ведь содержание человека под стражей для
государства является очень тяжелым бременем, а для самого заключенного
является предельно тяжелым испытанием. Считается, что после 5 -8 лет
лишения
свободы человек не может вылечиться ни в физическом, ни в моральном
отношении. Он уже навсегда искалечен. Понятно, что иногда общество
вынуждено
идти на длительные сроки лишения свободы, ибо нет других способов
обезопаситься от трудноисправимых убийц, насильников, воров, мошенников и
т.
п. Но зачем сажать туда людей, вот так оступившихся, если гораздо дешевле
избавить от них госаппарат простым увольнением, я лично не понимаю. Считаю
такую практику глубоким заблуждением нашего общества и призываю вас
задуматься, когда будете принимая свое решение.
Надо сказать, что в прежнем уголовном законодательстве России таких
безумных наказаний за взятки не было. Вот в моих руках УК РСФСР, принятый
в1926 году на основе дореволюционного кодекса и переизданный с изменениями
в
1950 г., т. е. действовавший в самое суровое сталинское время. Однако
ст.117
его гласит, что получение взятки должностным лицом карается лишением
свободы
только до 2 лет, и лишь при отягчающих обстоятельствах срок повышается. Я
думаю, вы не можете не согласиться, что до революции и во время Сталина
взяток и коррупции в государственном аппарате было меньше. А вот наказания
за взятки оставались небольшими, видимо, потому что для реального очищения
госаппарата от нечестных чиновников страшные расстрелы были менее
эффективны, чем постоянный отбор кадров через изгнание нестойких и
нечестных.
Существует простая связь: чем большие сроки в УК предусмотрены за
взятки, тем больше во взяточных делах туфты и тем сильнее оказывается
коррупция.
Убежден: в любом случае лишение свободы крайне неэффективно в делах о
коррупции, оно не должно подменять реальное очищение государственного
аппарата от слабых людей путем их увольнений.
Исходя из всего этого, я прошу вас признать подсудимого невиновным в
уголовном преступлении и в любом случае не лишать его свободы.
Вопросы присяжных к защитнику и ответы судьи
- Скажите, если признать подсудимого виновным, то его осудят не меньше
чем на 8 лет? Других вариантов нет?
Судья: Поясняю. Исходя из обстоятельств дела и сложившейся судебной
практики, в случае признания П. виновным ему на деле назначили бы не
максимальное наказание, а где-то 3-7 лет лишения свободы.
- Вы говорили, что из-за налогов предприятие попадало на грань
разорения. А как же тогда объяснить поведение директора фирмы, который сам
уговаривает инспектора об облегчении недоимок и сам же на него доносит?
Судья: Я вас просил: все обстоятельства, о которых говорил прокурор, во
внимание не принимать.
- А может, человека специально подставили?
- Да какая разница, почему...
Судья: Достаточно. Мы это исключаем. Исходим из того, что П. предложили
деньги за то, чтобы он указал уменьшенную сумму недоимок, и он на это
согласился. Все версии, связанные с провокацией взятки и с тем, что его
"подставили", мы исключаем. Вопросы еще есть? Нет вопросов, спасибо.
Представитель обвинения собирается воспользоваться правом реплики?
Пожалуйста.
Реплика обвинителя
Хочу сказать, что очень интересное выступление моего процессуального
противника подошло бы, если бы сейчас судили директора фирмы К. за
уклонение
от уплаты налогов. Но ведь судили совсем другого человека, который, как тут
точно заметили, не выступал в роли благодетеля фирмы. Эта фирма его так не
воспринимала. И что бы произошло, если бы у этой фирмы действительно не
было
бы денег на счету и не хватило бы даже миллиона ему платить. Он ведь
поступал не из каких-то высоких убеждений, что, мол, государство установило
чрезмерно жестокие налоги, или что у него неправильная налоговая политика,
и
потому он, рискуя своею жизнью и свободой, шел на спасение этой фирмы. Нет,
он делал это только для своего личного обогащения. Потом он придумал версию
свадьбы, нашел способ распорядиться деньгами, этими тысячами долларов. И
дело тут не в высоких соображениях и что государство нас на такие поступки
толкает. В конце концов, всех преступников на что-то как-то толкает
государство. Наверное, и алкоголиков, и наркоманов. И потому мы должны
решить: по каким законам мы будем жить в этом обществе? По какому-то праву?
И если наши принципы не всегда воплощаются абсолютным образом, то мы не
должны тогда говорить: "Все берут! Ну, все берут, все дают. Давайте гулять,
никого не судить, не привлекать и не осуждать!" Так давайте над этим
поразмышляем.
И вот, может быть, и от вашего решения будет зависить, как мы будем
дальше жить. И сможем ли мы обратиться к государственному чиновнику с
требованием: "Защитите наши права!" или: "Прекратите это безобразие!" Или
мы
при этом должны думать, сколько мы должны заплатить, чтобы прекратить это
безобразие или чтобы наше право было защищено. Думаю, что именно это
главный
вопрос, который сейчас вы должны решить. Спасибо.
Ответная реплика защитника
Думаю, был неправильно понят. Когда я призвал вас признать П.
невиновным в уголовном преступлении, то это не было оправданием его
серьезного проступка или тем более отрицанием всех законов. Как раз
напротив, я только попытался сказать, что если возлагать надежды в
устроении
нашей жизни лишь на уголовные кары, то в нашем государстве никогда мы не
наведем порядка в законах и в системе их исполнения. В той же самой
налоговой системе не наведем порядка, не поймем, в чем она неправильна: то
ли налоги непомерны, то ли не с тех и не так берут. Если мы будем думать,
что стоит всех наказать и все станет в порядке, то этим только загоним
болезнь вглубь вместо того, чтобы систему исправить. Упование на строгие
наказания по-настоящему общественно опасно. И я очень надеюсь, что вы
учтете
эту сторону дела в своем разбирательстве, выясняя, насколько здесь виновен
конкретный слабый человек, который безусловно заслуживает дисциплинарного
взыскания, и насколько вина здесь лежит на государстве. Или вы скажете:
"Давайте его посадим, будет пример другим, и этим все исправится". Со
спокойной совестью разойдетесь в уверенности, что думать больше не о чем.
Очень надеюсь, что вы так не решите.
Напутственное слово судьи
Я очень прошу вас вникать не столько в конкретно-юридические детали
дела, сколько попытаться разобраться в социально-правовой природе
взяточничества, понять, в чем опасность этого преступления, в чем его суть,
что вызывает его к жизни и какой вред оно причиняет.
Уголовная ответственность за получение взятки непосредственно
обусловлена необходимостью обеспечить нормальную работу государственного
аппарата. Функции, которые осуществляет государство в обществе, в
обобщенном
виде можно свести к управлению и контролю. Осуществляет эти функции
государство через своих представителей: работников госаппарата, служащих,
чиновников и т. д. Но дело не в их названии. Эти лица объединяет то, что
они
выступают от имени государства в целом или конкретного государственного
органа и реализуют частицу властно-представительных полномочий,
делегированных им государством. И, конечно, государство кровно
заинтересовано в том, чтобы они выполняли свои обязанности в строгом
соответствии с установленными им правилами, без какого-либо влияния извне.
Тем более, если это влияние осуществляется в форме подкупа. Сегодня не
модно
цитировать Ленина, но я позволю себе привести одно его высказывание: "Где
есть взятка, там нет политики". Там происходит полное разложение аппарата
управления. Там государство просто не в состоянии нормально осуществлять
свои функции.
У этого вопроса есть вторая сторона, о которой говорил обвинитель.
Продажный чиновник наносит существенный удар по авторитету государства. Оно
лишается уважения и доверия со стороны своих граждан. Ну а сами граждане
разве не страдают от продажности чиновников? Конечно, страдают. Ведь
чиновники наживаются именно за их счет.
Кроме того, все мы с вами как граждане тоже заинтересованы, чтобы
управленческие функции выполнялись надлежащим образом, чтобы чиновник делал
так все обстоятельства дела установлены совершенно бесспорно. Ни у кого нет
сомнений, что деньги были переданы человеку, который обладал определенными
властными полномочиями. Вы ведь, наверное, и сами знаете, что может сделать
налоговый инспектор. Фирму он проверил добросовестно, ни в чем не
сомневался, точно установил сумму недоимок - 24 млн. руб. (для 1993 г. это
были большие деньги). Но в результате переговоров П. согласился за деньги
снизить размер налоговых недоимок. Но К., директор фирмы, за день до
передачи этих денег подал заявление в МВД о том, что у него вымогают
взятку.
Следствие действительно вменяло П., что он взятку вымогал, что он обладал
особо ответственным должностным положением. Я не поддерживаю этих
квалифицирующих признаков, потому что для установления вымогательства надо
доказать, что человек угрожал совершить действия, которые он не обязан
совершить по долгу службы, а требования взяткодателя должны быть законными,
правомерными. Здесь же просьбы руководителя фирмы никак нельзя признать
законными. У него была прибыль, он ее скрыл от налогообложения и, потому ее
недополучили государство, общество, граждане. Поэтому здесь вымогательства
нет.
У П. были, конечно, большие властные полномочия, но они не выходили за
пределы полномочий обычных должностных лиц, которым только и можно вменять
такого рода преступления. Да, у него было право проводить проверки,
составлять акты, взыскивать на их основании средства и даже в иных случаях
возбуждать уголовное дело, но особо ответственного положения он все же не
занимал, был обычным налоговым инспектором. Однако дело в том, что сейчас
законодатель позволяет ставить перед присяжными три вопроса. Два из них
касаются установления события преступления, но третьим вопросом
законодатель
предлагает присяжным ответить: "Виновен ли подсудимый по мнению присяжных?"
Законодатель как бы спрашивает вас: "Готовы ли вы обвинить человека в
том, что он совершил?" Уже когда вы установили, что это преступление им
совершено, что оно наказуемо, что была у него умышленная цель и т. д. И тем
не менее вас спрашивают: "А готовы ли вы этого человека упрекнуть в том,
что
он совершил? Даже если он виноват по закону, а виновен ли он по праву, по
совести, по справедливости?" Надо задуматься: "А готовы ли вы осудить этого
человека от имени государства?" Ну не уплатили люди налоги, утаили свою
прибыль... Как вообще общество должно к этому относиться? Как?
Мы иногда раздражены нашим налоговым законодательством. Мы вообще можем
с раздражением относиться к нашему государству, которое очень мало
заботится
о личности. Но вы, наверное, знаете, что в других странах, например в США,
уклонение от уплаты налогов есть одно из самых постыдных преступлений,
наряду например, с государственной изменой или изнасилованием. Потому что
государство и существует в основном за счет налогов. Все программы в
отношении неимущих, безработных, беспомощных, неспособных жить без
обязательной поддержки во многом строятся только на том, что люди или
организации своевременно платят налоги. И такие государства благоденствуют,
где взимаются достаточно серьезные налоги, где они постоянно поступают в
казну. Например, в Швеции большие налоги, в Штатах они достаточно велики.
Там привычка платить налоги просто входит в культуру населения.
И вот П. был поставлен государством наблюдать за поступлением налогов и
содействовать тому, чтобы люди, не уплатившие налоги, выплачивали их и
штрафные санкции за опоздания. Но П. не из-за каких-либо идейных убеждений
или потому что ему не нравилось наше налоговое законодательство, а просто,
чтобы получить к своему окладу еще и дополнительные деньги (которые,
кстати,
тоже можно считать укрытыми от налогов), нарушает свой служебный долг,
позорит всю налоговую службу. Он действует так, как по нашему предположению
действует очень много чиновников, но таких дел просто мало доходит до суда.
И подумайте: если вы скажете, что он не виновен, то он выйдет на свободу и
скажет всем: "Делайте все, как я - за это ведь не наказывают, присяжные нам
симпатизируют".
Кстати, это один из очень распространенных доводов против суда
присяжных. Его противники говорят, что в общем-то наш народ понимает, что
все люди дают и передают взятки и потому снисходительно относятся к
взяткодателям, взяткополучателям, насильникам, убийцам. и т. д.. Такие люди
считают, что такой суд выбирают преступники, потому что присяжные идут на
поводу у них.
Но, с другой стороны, мы должны подумать о том, что человек не может
быть средством. Мы не можем сказать, что П. должен быть избран для
наказания, чтобы воспитывать народ, чтобы другим было неповадно. Нет, вы
просто взвесьте все эти обстоятельства и подумайте еще раз, должны ли вы от
имени государства сказать, что вы осуждаете таких государственных
чиновников, когда они с целью личного обогащения пренебрегают своим долгом.
Не знаю, дают ли сейчас налоговые инспектора клятву, но вот работники
прокуратуры и следователи дают клятву быть безупречными, соблюдать свой
долг, исполнять закон. Для того этот человек и был поставлен, чтобы был
неподкупным и не позволял другим укрывать налоги. Но П. нарушил свой долг,
был подкуплен. Сейчас ему наверняка стыдно. Если бы вы увидели его лицо,
когда его допрашивают и как он воспринимает то презрение, с которым о нем
говорят, наверное, все это вызвало бы у вас много эмоций, думаю, больше
обвинительных, чем оправдательных.
Но во всяком случае я призываю, я убеждена в том, что этот человек
должен быть осужден вами. По закону наказание назначает судья, но вы ему
можете обозначить рамки своим решением о том, насколько опасным вы считаете
данное преступление. Я не стало бы возражать, если бы П. назначили
наказание
ниже низшего предела. Потому что главное, чтобы этот человек был осужден от
имени государства. Я прошу вас признать, что он виновен в получении взятки
в
особо крупном размере. У меня все.
Судья: Спасибо. Должен несколько уточнить позицию обвинителя, который в
своем выступлении несколько вышел за рамки того дела, которое вынесено
сегодня на ваше рассмотрение. Я прошу вас не учитывать то обстоятельство,
что перед передачей денег П. взяткодатель заявил в органы следствия о
вымогательстве взятки. Эти обстоятельства остаются за рамками нашего
рассмотрения, поэтому забудьте об этом. При своем обсуждении вы не должны
на
это опираться. Для нас очень важно, чтобы вы дали оценку самого факта
получения инспектором денег за попустительство неплательщику налогов.
Обстоятельства же задержания и изобличения я прошу вас во внимание не
принимать. Так, пожалуйста, вопросы через меня.
Вопросы присяжных и ответы обвинителя
- Если бы П. просто помог фирме уйти от налогов из симпатии к ней без
денег, это не было бы взяткой, но все же считалось бы уголовным
преступлением?
Ответ: Да, если будут установлены корыстные мотивы таких действий, то
такое преступление называется злоупотреблением служебным положением, и
наказание за него полагается меньшее.
- Какую зарплату получал П.?
Судья: Думаю, что чиновник его уровня в то время получил эквивалент 200
долларов... Но давайте с согласия обвинения не будем заострять вопрос на
размере взятки. Для нас этот вопрос сейчас вторичен. Давайте решим главный
вопрос: виновен ли П. в получении взятки?
Защитник: Как обвинитель считает: П. совершил тяжкое уголовное
преступление или это скорее должностной проступок типа тех, которые
совершают инспектора ГАИ, занимающиеся поборами на дорогах?
Ответ: Конечно, я считаю, что П. совершил тяжкое уголовное преступление
как по закону, так по совести. Неужели мы должны платить взятки, чтобы
возбуждали дела в отношении насильников или их прекращали? А ведь все это
рядом положенные вещи. Если чиновники с такими властными полномочиями будут
их применять не по праву, а как им заплатили, наша жизнь станет очень
страшной.
Защитник: Хотел бы еще раз уточнить вопрос. Я сравнил действия
налогового инспектора не с решениями следователя, который действительно
обладает страшными властными полномочиями, а с поборами инспекторов ГАИ или
ревизоров на транспорте, что, согласитесь, носит более массовый характер и
расценивается в основном не как преступление, а как должностной проступок,
достойный лишь дисциплинарных взысканий. По мнению обвинителя, действия П.
попадают в разряд действий следователей, или высших должностных лиц, или в
разряд массовых проступков мелких чиновников?
Судья: Обвинитель уже ответил на этот вопрос: он рядоположил
совершенное П. с преступлениями подкупленных следователей или высших
должностных лиц. Но у меня также есть уточняющий вопрос: вы считаете П.
заслуживающим лишения свободы?
Ответ: Да.
Речь защитника
Уважаемые председательствующий и присяжные! По мнению защиты данное
дело хотя и кажется простым и очевидным, на деле - неоднозначно и очень
ответственно для человеческой совести. Действительно, защита не оспаривает
фабулу происшедшего и должностное положение подсудимого. Мы признаем, что
если судить по формальным признакам, то совершенное инспектором П. надо
квалифицировать как крупную взятку, которая по ныне существующему закону
считается тяжким преступлением и карается лишением свободы от 8 до 15 лет.
Но вы присягнули здесь разбирать судебное дело прежде всего по своей
совести. И именно к вашему пониманию справедливости я сейчас обращаюсь.
Прошу посмотреть на это дело с содержательной точки зрения. Тогда, как
мне кажется, придется признать, что П. не совершал ничего особенного,
выходящего за рамки привычного. А привычное для общества нельзя считать
опасным преступлением против него. П. просто хотел поступать как все, не
желая никому вреда и потому он не совершал уголовного преступления, т. е.
действия, имеющего существенную общественную опасность. Поэтому я считаю,
что он совершил только серьезный должностной проступок, который надо
наказывать вплоть до увольнения от службы, но не уголовное преступление,
которое надо карать лишением свободы.
Прежде всего отметим, что П. проводил самую обыкновенную проверку фирмы
"Медтехника", когда установил, что по закону она не доплатила государству
24
млн. руб. Директор фирмы сообщил, что платить налоги ему просто нечем из-за
неплатежей партнеров, из-за отсутствия средств на расчетном счету. После
этого и пошел у них уговор о возможности снижения неподъемной суммы налогов
в обмен на 1 млн. руб. Этих деталей никто не оспаривает, в них нет ничего
удивительного. Это обычная история.
По сообщениям прессы, по выводам специалистов бизнес у нас обложен
такими непомерными налогами, что он должен или закрыться, или работать в
тени, т. е. уклоняться от налогов. Это признают все, распространяется целая
литература с описанием приемов уклонения от налогов. Вдумайтесь в ситуацию:
наше расточительное государство установило столь высокие налоги, что
выдержать их рядовому производству невозможно. Но вместо того, чтобы
снижать
свои расходы, делать налоги посильными, а свои требования - справедливыми и
законными, государство еще сильнее закручивает налоговый пресс, что больно
бьет не только по предпринимателям, вынужденным искать обходные пути, но и
по налоговым работникам, через которых, собственно, эти пути и ищутся. Что
же может сделать в данной ситуации налоговый инспектор? Он может:
- Твердокаменно вытребовать всю непомерную сумму и тем самым закрыть
неплохо работающую и полезную фирму, нанести тем самым реальный вред не
только обществу, государству, да и самой налоговой инспекции, которая
просто
не получит с этой фирмы никаких налогов. Такой инспектор будет поступать
"правильно, но нехорошо", и если он не дурак, то будет справедливо мучиться
этим. В конце концов он уйдет сам или ему помогут уйти со службы. В наших
условиях это так. Да, я соглашусь: в наших неправовых условиях, но они
таковы.
- Инспектор может негласно, даже незаконно занять более "гибкую
позицию", насчитав фирме меньшую, посильную для нее сумму налогов. В
выигрыше окажутся и предприниматель, и общество, и даже государство с
налоговой службой, поскольку оно получит все же какие-то реальные налоги.
Но
при этом сам инспектор формально будет нарушать свои должностные
обязанности
и поставит себя под угрозу увольнения или уголовных наказаний, ничего не
имея взамен. Но идеалистов - бессребреников в чиновной среде не любят,
потому что "те, кто не берет" есть "странные и опасные люди". Они способны
в
любой момент упрекнуть своих "нечистых коллег", а может и выдать их
правосудию. В таком варианте инспектору тоже рано или поздно придется уйти,
чтобы не быть подставленным.
- Наконец, инспектор может помочь предпринимателю в выживании и считать
себя даже правым, ибо он никому вреда нанести не желал, поступил как бы по
справедливости, но не бескорыстно, а с платой "за риск". Этим он укрепит не
только свое материальное, но и карьерное положение, ибо станет поступать,
как "все", сможет "помогать нужным людям" и т. п. К сожалению, такая
ситуация в стране развивается, потому мы и говорим, что коррупция в нашей
стране растет. Но она растет не потому, что провинившихся инспекторов мало
наказывают. Она растет объективно, потому что государство выдвигает
несправедливые требования, что бьет по всем сразу и понуждает к
правонарушениям как предпринимателей, так и налоговиков. И потому обвинить
инспектора именем государства в уголовным преступлении, т. е. в действиях,
которые ставят человека вне рамок общества, я бы считал фарисейством и
несправедливостью. Надеюсь, что вы с этим согласитесь.
Прошу особо обратить внимание на возраст подсудимого. Ему было 29 лет в
момент совершения этого правонарушения. Три года после окончания института
он проработал в налоговой инспекции, имел только положительные
характеристики, ранее ни в чем предосудительном замечен не был, никаких
проступков не совершал и, видимо, как-то держался против соблазнов и дурных
примеров. Свое "грехопадение" он объяснил на следствии тяжелым материальным
положением и потребностью обновить гардероб свой и невесты, чтобы устроить
наконец-то свадьбу. Следствие такое упрощенное объяснение вполне
удовлетворило. Мне кажется, что основными были тут иные мотивы, но, думаю,
что и это объяснение нельзя принимать лишь негативно при вынесении вами
решения, ибо и тут основную вину за такую ситуацию должно принять на себя
государство.
Ведь если государство поручает человеку сбор налогов, в ходе которого
его будут вечно одолевать соблазнительными предложениями, то оно обязано
обеспечить ему хотя бы сносное материальное положение - просто в целях
личной и государственной безопасности. Подумайте, сами: инспектор не может
устроить свадьбу, потому что у него тяжелое материальное положение. И он
должен вечно чувствовать свою жизненную никчемность: "Все предприниматели,
да и многие его коллеги вот так зарабатывают и ему так советуют, а он вот
такой идиот-чистюля, не может поступить "как мужчина", ну и так далее"...
Это все равно как голодного поставить на охрану продуктов, а потом судить
за
поедание их толики. Но это фарисейство. Нельзя чиновника держать
впроголодь,
если всерьез требовать от него, чтобы он удерживался от "кормления
поборами", как издавна велось на Руси. Поэтому я прошу вас признать, что в
такой ситуации действия подсудимого надо считать продиктованными
объективной
необходимостью, а не уголовным умыслом.
Вспомните, что все мы грешны и совершаем самые разные проступки: то
пытаясь проехать зайцем, то стараясь увильнуть от налога, то стараясь
умаслить постового или ревизора подарками или даже деньгами. Вспомним, что
это, к сожалению, не исключительная, а общая ситуация. И никто из нас не
может сказать, что он ни в чем не бывал виновным, что всегда был чист как
стеклышко в подобных поступках. И потому если сегодня все такие
правонарушения квалифицировать как преступления, то придется сажать всех,
так что и охранять нас станет некому. Ну скажите, зачем изолировать от нас
человека, если он поступает так же, как и мы? Не правильнее ли подумать,
как
измениться всем нам вместе, не сажая друг друга в тюрьмы? Так что вопрос
стоит не в том, что П. виновен, а как установить грань, за которой вина
становится не проступком, а серьезным уголовным преступлением. Поэтому я
настаиваю на том, чтобы вы всерьез взвесили первый проступок этого молодого
человека и его судьбу и признали, что он совершил не уголовное
преступление,
а лишь проступок, который должен наказываться в дисциплинарном порядке,
вплоть до увольнения со службы в крайнем случае. Кстати, это было бы
гораздо
действеннее, чем сажать чиновника, а потом его вновь принимать на ту же
государственную службу, что сегодняшний УК дозволяет. И еще. Подсудимого
обвиняют в очень серьезном преступлении, которое карается предельными
сроками лишения свободы. Чем объясняют столь жесткие санкции?
Вы уже слышали от обвинителя: опасность подрыва авторитета
государственной власти, опасность коррупции власти, когда за деньги можно
именем государства творить насилия, лишать свободы, посылать людей на
смерть. У государства есть такие права и, конечно, когда его представители
будут такие действия делать за деньги, это будет очень страшно. Но мы с
вами
видим, какой коррозии в жизни подверглось это объяснение, сколь далеко оно
от реальности, когда за настоящую коррупцию властные лица не несут вообще
никакой ответственности, а вот обыкновенных мелких служащих за их проступки
осуждают, как за взятки, на большие сроки, хотя на деле их надо было только
уволить с государственной службы - и все.
Давайте задумаемся: ведь содержание человека под стражей для
государства является очень тяжелым бременем, а для самого заключенного
является предельно тяжелым испытанием. Считается, что после 5 -8 лет
лишения
свободы человек не может вылечиться ни в физическом, ни в моральном
отношении. Он уже навсегда искалечен. Понятно, что иногда общество
вынуждено
идти на длительные сроки лишения свободы, ибо нет других способов
обезопаситься от трудноисправимых убийц, насильников, воров, мошенников и
т.
п. Но зачем сажать туда людей, вот так оступившихся, если гораздо дешевле
избавить от них госаппарат простым увольнением, я лично не понимаю. Считаю
такую практику глубоким заблуждением нашего общества и призываю вас
задуматься, когда будете принимая свое решение.
Надо сказать, что в прежнем уголовном законодательстве России таких
безумных наказаний за взятки не было. Вот в моих руках УК РСФСР, принятый
в1926 году на основе дореволюционного кодекса и переизданный с изменениями
в
1950 г., т. е. действовавший в самое суровое сталинское время. Однако
ст.117
его гласит, что получение взятки должностным лицом карается лишением
свободы
только до 2 лет, и лишь при отягчающих обстоятельствах срок повышается. Я
думаю, вы не можете не согласиться, что до революции и во время Сталина
взяток и коррупции в государственном аппарате было меньше. А вот наказания
за взятки оставались небольшими, видимо, потому что для реального очищения
госаппарата от нечестных чиновников страшные расстрелы были менее
эффективны, чем постоянный отбор кадров через изгнание нестойких и
нечестных.
Существует простая связь: чем большие сроки в УК предусмотрены за
взятки, тем больше во взяточных делах туфты и тем сильнее оказывается
коррупция.
Убежден: в любом случае лишение свободы крайне неэффективно в делах о
коррупции, оно не должно подменять реальное очищение государственного
аппарата от слабых людей путем их увольнений.
Исходя из всего этого, я прошу вас признать подсудимого невиновным в
уголовном преступлении и в любом случае не лишать его свободы.
Вопросы присяжных к защитнику и ответы судьи
- Скажите, если признать подсудимого виновным, то его осудят не меньше
чем на 8 лет? Других вариантов нет?
Судья: Поясняю. Исходя из обстоятельств дела и сложившейся судебной
практики, в случае признания П. виновным ему на деле назначили бы не
максимальное наказание, а где-то 3-7 лет лишения свободы.
- Вы говорили, что из-за налогов предприятие попадало на грань
разорения. А как же тогда объяснить поведение директора фирмы, который сам
уговаривает инспектора об облегчении недоимок и сам же на него доносит?
Судья: Я вас просил: все обстоятельства, о которых говорил прокурор, во
внимание не принимать.
- А может, человека специально подставили?
- Да какая разница, почему...
Судья: Достаточно. Мы это исключаем. Исходим из того, что П. предложили
деньги за то, чтобы он указал уменьшенную сумму недоимок, и он на это
согласился. Все версии, связанные с провокацией взятки и с тем, что его
"подставили", мы исключаем. Вопросы еще есть? Нет вопросов, спасибо.
Представитель обвинения собирается воспользоваться правом реплики?
Пожалуйста.
Реплика обвинителя
Хочу сказать, что очень интересное выступление моего процессуального
противника подошло бы, если бы сейчас судили директора фирмы К. за
уклонение
от уплаты налогов. Но ведь судили совсем другого человека, который, как тут
точно заметили, не выступал в роли благодетеля фирмы. Эта фирма его так не
воспринимала. И что бы произошло, если бы у этой фирмы действительно не
было
бы денег на счету и не хватило бы даже миллиона ему платить. Он ведь
поступал не из каких-то высоких убеждений, что, мол, государство установило
чрезмерно жестокие налоги, или что у него неправильная налоговая политика,
и
потому он, рискуя своею жизнью и свободой, шел на спасение этой фирмы. Нет,
он делал это только для своего личного обогащения. Потом он придумал версию
свадьбы, нашел способ распорядиться деньгами, этими тысячами долларов. И
дело тут не в высоких соображениях и что государство нас на такие поступки
толкает. В конце концов, всех преступников на что-то как-то толкает
государство. Наверное, и алкоголиков, и наркоманов. И потому мы должны
решить: по каким законам мы будем жить в этом обществе? По какому-то праву?
И если наши принципы не всегда воплощаются абсолютным образом, то мы не
должны тогда говорить: "Все берут! Ну, все берут, все дают. Давайте гулять,
никого не судить, не привлекать и не осуждать!" Так давайте над этим
поразмышляем.
И вот, может быть, и от вашего решения будет зависить, как мы будем
дальше жить. И сможем ли мы обратиться к государственному чиновнику с
требованием: "Защитите наши права!" или: "Прекратите это безобразие!" Или
мы
при этом должны думать, сколько мы должны заплатить, чтобы прекратить это
безобразие или чтобы наше право было защищено. Думаю, что именно это
главный
вопрос, который сейчас вы должны решить. Спасибо.
Ответная реплика защитника
Думаю, был неправильно понят. Когда я призвал вас признать П.
невиновным в уголовном преступлении, то это не было оправданием его
серьезного проступка или тем более отрицанием всех законов. Как раз
напротив, я только попытался сказать, что если возлагать надежды в
устроении
нашей жизни лишь на уголовные кары, то в нашем государстве никогда мы не
наведем порядка в законах и в системе их исполнения. В той же самой
налоговой системе не наведем порядка, не поймем, в чем она неправильна: то
ли налоги непомерны, то ли не с тех и не так берут. Если мы будем думать,
что стоит всех наказать и все станет в порядке, то этим только загоним
болезнь вглубь вместо того, чтобы систему исправить. Упование на строгие
наказания по-настоящему общественно опасно. И я очень надеюсь, что вы
учтете
эту сторону дела в своем разбирательстве, выясняя, насколько здесь виновен
конкретный слабый человек, который безусловно заслуживает дисциплинарного
взыскания, и насколько вина здесь лежит на государстве. Или вы скажете:
"Давайте его посадим, будет пример другим, и этим все исправится". Со
спокойной совестью разойдетесь в уверенности, что думать больше не о чем.
Очень надеюсь, что вы так не решите.
Напутственное слово судьи
Я очень прошу вас вникать не столько в конкретно-юридические детали
дела, сколько попытаться разобраться в социально-правовой природе
взяточничества, понять, в чем опасность этого преступления, в чем его суть,
что вызывает его к жизни и какой вред оно причиняет.
Уголовная ответственность за получение взятки непосредственно
обусловлена необходимостью обеспечить нормальную работу государственного
аппарата. Функции, которые осуществляет государство в обществе, в
обобщенном
виде можно свести к управлению и контролю. Осуществляет эти функции
государство через своих представителей: работников госаппарата, служащих,
чиновников и т. д. Но дело не в их названии. Эти лица объединяет то, что
они
выступают от имени государства в целом или конкретного государственного
органа и реализуют частицу властно-представительных полномочий,
делегированных им государством. И, конечно, государство кровно
заинтересовано в том, чтобы они выполняли свои обязанности в строгом
соответствии с установленными им правилами, без какого-либо влияния извне.
Тем более, если это влияние осуществляется в форме подкупа. Сегодня не
модно
цитировать Ленина, но я позволю себе привести одно его высказывание: "Где
есть взятка, там нет политики". Там происходит полное разложение аппарата
управления. Там государство просто не в состоянии нормально осуществлять
свои функции.
У этого вопроса есть вторая сторона, о которой говорил обвинитель.
Продажный чиновник наносит существенный удар по авторитету государства. Оно
лишается уважения и доверия со стороны своих граждан. Ну а сами граждане
разве не страдают от продажности чиновников? Конечно, страдают. Ведь
чиновники наживаются именно за их счет.
Кроме того, все мы с вами как граждане тоже заинтересованы, чтобы
управленческие функции выполнялись надлежащим образом, чтобы чиновник делал