Степанов Анатолий Яковлевич. Парад теней

   - В стаде быть не желаю.
   Одновременно со звонкой трескотней в машину ворвался частый молоточный стук. Даша с Костей еще ничего не поняли, а Михаил Семенович понял все. Он молниеносно упал, сложившись в мелкий комочек, на пол и тонко-тонко прокричал шоферу:
   - Гони, Славик, гони!
   Вторая автоматная очередь успела достать "линкольн" с другой стороны. Достать, но не более: могучая машина бешено рванула и ушла от автоматчиков за поворот. Кобрин спросил снизу:
   - Все целы?
   Славик яростно вел машину. Костя и Даша в ужасе смотрели друг на друга. Не отводя глаз от несчастного Дашиного лица, Константин успокоил Михаила Семеновича:
   - Все.
   Славик знал дорогу. Покрутившись в узких проулках Новых Горок, "линкольн" подъехал к двухэтажной, под швейцарское шале, даче из темно-красного кирпича. Ворота, слава богу, были открыты. Славик подогнал автомобиль вплотную к освещенному, под фундаментальной крышей крыльцу. Видимо, услышав шум мотора и узнав его, на крыльце объявилась яркая пышная еврейка и по русскому обычаю напевно пригласила долгожданных гостей в дом:
   - Добро пожаловать, родные мои!
   Но ее родные пока не собирались жаловать. Они приходили в себя в салоне автомобиля, ибо двигаться не было сил.
   - Где же твои охранники, Миша? - спросил, наконец, Константин.
   - Охранники наши - только Дашиных поклонников отгонять, - пояснил Миша. - Если нас всерьез захотят пришить, никакие охранники не спасут.
   - Значит, сейчас все было не всерьез?
   - А черт его знает. Даша, телефон работает?
   - Вчера во всяком случае работал, - произнесла свои первые после автоматных очередей слова Дарья.
   - Тогда в дом, - приказал Михаил Семенович.
   * * *
   Патрульную машину с Первомайки принимал Михаил Семенович. Он вместе с лейтенантом, младшим лейтенантом и сержантом-водителем ходили вокруг "линкольна", освещенного подъездным фонарем и фарами милицейского "газика", и считали пробоины в элегантной металлической шкуре американского средства передвижения. Насчитали двенадцать дырок. Семь с одной стороны и пять - с другой.
   - Хорошо, что не тринадцать, - почему-то сказал лейтенант, пытаясь засунуть мизинец в ближайшую к нему пробоину. Не удалось. Тогда он этим же мизинцем задумчиво почесал щеку и принял решение: - Протокол будем составлять. Снимем со всех вас показания.
   - У всех показания одни и те же. Можно я за всех? - предложил свои услуги Михаил Семенович.
   - Не положено, - твердо возразил лейтенант, потому что ему очень хотелось пообщаться со знаменитой певицей Дарьей.
   Берта Григорьевна дальше каминной милицию не пустила. Пришлось лейтенанту составлять протокол и снимать показания, согнувшись в дугу за журнальным столиком. Знаменитая певица спустилась на пять минут и особого впечатления на милицейский патруль не произвела: бледная какая-то, худая и одета - ничего особенного. Даша стоя смотрела на живой огонь за каминной решеткой и односложно отвечала на лейтенантские вопросы, последний из которых был:
   - Товарищ Дарья, вы бы не могли дать нам свой автограф?
   Расписывалась Дарья на чистых бланках для заполнения протоколов допроса. Зачарованно глядя на то, как, по-девчачьи присев на корточки у журнального столика, Дарья орудует шариковой ручкой, отчаянный младший лейтенант со сладким ужасом, будто с десятиметровой вышки нырнул, на нервном выдохе брякнул:
   - Может, и фотографию свою подарите?
   Даша угрюмо поднялась и тихонько засмеялась. Указательным пальцем легко дотронулась до единственной звездочки на однопросветном погоне и с искренней готовностью пообещала:
   - У меня есть, есть! Я вам всем подарю. Сейчас же подарю!
   По лестнице взбегала уже не свидетельница, а артистка. Что произошло неизвестно, но весь милицейский патруль, затаив дыхание, в шесть восторженных глаз с восхищением смотрел ей вслед.
   Даша исчезла, патруль пришел в себя, а Михаил Семенович спросил:
   - Ну и что теперь делать собираетесь?
   - Начнем осуществлять розыскные действия, - предварительно кашлянув в кулак, сообщил лейтенант.
   - Когда?
   - Что - когда? - не понял главный здесь милиционер.
   - Когда осуществлять начнете?
   - А-а-а... ну, не ранее завтрашнего утра. Что же мы сейчас во тьме найдем?
   - Понятно. - Действительно, все понял Михаил Семенович Кобрин. Преступники шуруют ночью, а розыскные действия вы осуществляете днем. И успешно осуществляете?
   - Вы свое дело делаете, а мы свое... - начал было обижаться лейтенант, но откуда-то сверху грянул на весь дом суперхит поп-звезды Дарьи под убойным названием "Все путем, ребятки". Плавно и в абсолютном ритмическом синхроне с песней по лестнице спускалась Дарья, держа в царственной руке расправленные, как веер, три цветные фотографии. Забыв все обиды, патруль стал по стойке "смирно". Даша, пританцовывая, обошла мини-строй и каждому вручила по фотографии. Милиционеры приняли дар и тотчас принялись рассматривать карточки с обратной стороны, где были дарственные надписи. Некое разочарование читалось на их мужественных лицах. И опять на амбразуру кинулся отважный младший лейтенант:
   - Вот вы пишете, Дарья Васильевна, - отчество ее он в протоколе прочитал, - "Милому младшему лейтенанту". А какому младшему лейтенанту? Вот я, к примеру, младший лейтенант Евгений Васильев...
   - Женя... - поправила его Даша и отобрала фотогра фию. Лейтенант и сержант сей момент протянули ей свои с четким представлением:
   - Сережа Бугров...
   - Володя Минаев...
   - Значит, Женя Васильев, Сережа Бугров и Володя Минаев. - Даша, перечисляя по порядку, осмотрела каждого и вновь взбежала по лестнице.
   - Только не перепутайте! - взмолился настырный Женя.
   В отсутствие Дарьи ее песня продолжала уверять ребяток, что все путем.
   - Но кто же все-таки сегодняшней ночью обеспечит нашу безопасность? мрачно вопросил Михаил Семенович.
   - Вы со Славой, как я понимаю, собираетесь здесь заночевать, - сказал Константин. Все это время он сидел у камина и отрешенно смотрел на буйное пламя. - Вот мы, трое мужиков, и обеспечим.
   - Но мы же безоружны! - не без резона драматически отметил продюсер.
   - Патрульная машина будет регулярно осуществлять...- любил слово "осуществлять" лейтенант Сережа Бугров, - проверку обстановки вокруг вашей дачи.
   - Регулярно осуществлять проверку - это разок-другой прокатиться на "газоне" по нашему переулку? - доставал милицию зануда бизнесмен.
   - Да нечего вам опасаться, Михаил Семенович! - добродушно заверил лейтенант Бугров. - Никто сюда не сунется. Через дом от вас Смирнов живет.
   - А через дорогу - Иванов, Петров, Сидоров, - желчно добавил Кобрин.
   - Смирнов - это такой здоровенный дед, который летом все на велосипеде катается? - сверху спросила Дарья. Она слушала Мишанины стоны, опершись о перила балюстрады второго этажа. - Мы с ним регулярно здороваемся.
   Дарья - та, что на компакт-диске - приступила к следующему, не менее знаменитому хиту под странным названием "Парад теней" - о том, что тени прошлого живей и человечней, чем реальные люди настоящего.
   - И этот дед спасет тебя от киллеров, бандитов, а также от комаров и мух, - прорываясь сквозь песню, прокричал ей Михаил Семенович. И милиционерам: - Все ясно - спасение утопающих есть дело рук самих утопающих. Мы вас больше не задерживаем, блюстители законности и порядка.
   Но милиционеры не торопились. Они, задрав головы, выжидательно смотрели на Дарью.
   Она шаловливой девчушкой скатилась с лестницы, вручила фотографии, поинтересовалась:
   - Ничего не перепутала?
   Они, как по команде, заглянули за спины фоткам, и младший лейтенант Васильев за всех ответил, хваля внимательную певицу:
   - Память у вас просто замечательная, Дарья Васильевна. - И под влиянием только что прозвучавшей песни добавил: - Все путем. Спасибо и до свидания, Дарья Васильевна.
   - Спасибо и до свиданья, - повторил за ним лейтенант Бугров.
   - Спасибо и до свиданья, - эхом вслед за начальством откликнулся сержант Минаев.
   Милиционеры ушли. "Парад теней, парад теней, парад теней родных и близких", - допела песню Дарья с компакт-диска и умолкла. Видимо, Берта Григорьевна выключила музыкальный центр. Михаил Семенович так и понял, потому что заорал ужасным голосом:
   - Берта!
   Беззаветная поклонница таланта, компаньонка и домоправительница Дарьи Берта Григорьевна достойно и не спеша спустилась по лестнице не на хамский крик, а по служебной необходимости. Сообщила хозяйке дома:
   - В столовой давно уже все готово, Дашенька.
   - Берта, - на этот раз тихо, но угрожающе позвал Кобрин.
   - Что может быть хуже выпившего еврея? - сама у себя спросила Берта Григорьевна и сама же ответила: - Только выпившая еврейка.
   - Так давай же надеремся с тобой вдвоем, Берта! - взревел Михаил Семенович и вдруг зашептал: - Водка есть?
   - У нас все есть, - гордо ответила Берта.
   - Сейчас же Славику налей. Он в трезвости наверняка от страха в штаны наделал.
   - Тогда ему душ надо принять, а не стакан водки, - резонно возразила Берта.
   - Душ он уже принял, - сообщил Михаил Семенович и позвал: - Славик!
   Комната для гостей, соответствующих рангу шофера Славика, находилась на первом этаже впритык к прихожей. Оттуда Славик и явился.
   - Слушаю вас, Михаил Семенович.
   - С нами посидишь или у себя водки выпьешь и спать?- спросил босс так, что Славику ничего не оставалось, как ответить:
   - Лучше у себя. Больно спать хочется.
   - Ну, как хочешь. Берта, распорядись.
   - По какому праву вы здесь командуете, Михаил Семенович? - раздувая ноздри греческого своего носа, спросила Берта Григорьевна.
   - Не командую - прошу. Просто голос у меня такой, - примирительно объяснил Кобрин и для большей убедительности погладил Берту по заду. Она демонстративно отвела его дерзкую ручонку и пошла выполнять просьбу.
   В столовой долго не задержались: издергались, нанервничались, смертельно устали. Поклевали по малости (пить вообще больше не хотелось) и разбрелись по своим комнатам.
   Константин смотрел в окно - не спалось. Слабый свет от подъездного фонаря обнаруживал у его окна черные, будто изломанные страхом переплетения подвижных ветвей - был ветер. Он в который раз поменял бок. Перевернулся, еле звеня пружинами неширокой гостевой кровати.
   Скрипнула дверь, и невидимая Даша спросила:
   - Можно к тебе?
   - Входи, - разрешил он и включил ночник.
   В ночной рубашке, в накинутом на плечи цыганистом платке, Даше стояла на пороге и заплетала косичку из своих не особо длинных волос. Сообщила в полумрак (ночник освещал только Костины руки на белой простыне):
   - Не спится.
   - Ага, - согласился он.
   Она присела на край кровати доплетать косичку. Он закинул руки за голову и откинулся на подушки. Она доплела косичку, послюнила пальцы, туго закрутила ее хвостик, чтобы косичка не расплеталась, и спросила грустно и протяжно:
   - Почему все так страшно, Костик?
   - Потому что ты сама себя боишься, - твердо ответил он.
   - А ты?
   - А я тебя боюсь, - сказал он так, что она поняла: он улыбается.
   Она тоже улыбнулась и погладила его по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал в ладошку. Даша длинно - рывками - вздохнула и, уронив платок на пол, прилегла рядом с ним. Костя отодвинулся к стене, чтобы она смогла лечь на спину. Она вздохнула еще раз, поцеловала его в плечо и легла на спину. Он осторожно и медленно, начиная от щиколоток, стал сдвигать ее рубашку. До колен. До бедер. Она вздохнула в третий раз и приподняла ловкую свою попку, чтобы ему было удобнее.
   А через голову скинула рубашку уже сама. Он положил ладонь ей на шею. Ладонь эта подождала недолго и отправилась в обратный путь. Меж маленьких твердых грудей. По нежному вздрагивающему животу. Через аккуратную ямку пупка. К темному треугольнику.
   - Господи, - прошептала она. - Будто и не было этих лет.
   - Парад теней, - напомнил он ей о песне.
   6
   В ожидании бестолково, как все дамы, собиравшейся к поездке вместе с ними в Москву Дарьи Михаил Семенович и Константин с помощью квалифицированного гида Славика при дневном свете знакомились с изменениями в дизайне "линкольна", происшедшими в связи со вчерашним. В пробоину, которую изучали последней, Михаил Семенович даже заглянул. Но ничего не увидел и поэтому уже раздраженно осведомился у Славика:
   - Ну и что мы с этим дырявым корытом делать теперь будем?
   Бодрый, выспавшийся (потому что все в доме спали до упора) Славик был полон оптимизма:
   - Дырки заварим, подшлихтуем, дадим полный покрас, и будет у нас она как новенькая - все равно его уже надо было красить... - Славик называл свою механическую игрушку и на "вы" и на "ты", в мужском роде и женском.
   - Выкрасим и выбросим, - резюмировал недоверчивый босс.
   - Типун вам на язык! - всерьез пожелал Славик, а Константин запоздало удивился:
   - Двенадцать пуль и ничего существенного не задели!
   - Ничего! - хвастливо подтвердил Славик. Будто это его достижение.
   - Одиннадцать без пяти, - от нечего делать глянул на часы Михаил Семенович и тут же выдумал: - А мне к двенадцати обязательно надо в конторе быть. - Сделал озабоченный вид, сосредоточенным деловым взо ром разглядывая по очереди Славика и Константина. Никто не выразил ему сочувствия. Тогда он привычно заорал, зовя всех находившихся в доме: - Дарья! Берта!
   - Берта-то тебе зачем? - спросила Даша, выходя на крыльцо.
   Она собиралась в город. Но в девять позвонила Анна и велела быть у нее к часу дня. А раз велела Анна - мать игуменья всероссийского эстрадного монастыря, - хочешь не хочешь - надо было ехать.
   - Попрощаться с ней желаю, - важно объявил Михаил Семенович.
   - Уж до того вы вежливый, уж до того воспитанный! - опять перешла на старорусскую напевную речь Берта Григорьевна, объявившаяся рядом с Дашей.
   - Будь здорова, Берта! Не поминай лихом! - торжественно возгласил Кобрин.
   - И вы уж простите меня, нерадивую!
   Поигрались и замолчали. Славик полез за баранку. И тут в переулке раздалось старомодное мелкое бренчанье: кто-то катил на велосипеде. Все, как по команде, глянули за забор. Выписывая кренделя меж луж в поисках сухого пути, вертел руль велосипеда здоровенный пожилой мужчина, можно сказать - дед. Дед, почувствовав напор многих глаз, обернулся, увидел "линкольн", увидел компанию вокруг машины, увидел Дарью на крыльце, тормознул, завалив велосипед набок, стал одной ногой на землю и поздоровался с хозяйкой:
   - Доброе утро, Дашенька.
   - Здравствуйте, Александр Иванович, - с улыбкой отозвалась Дарья.
   - Кто это? - грубым шепотом спросил у Берты Михаил Семенович. За Берту ответил здоровенный дед, судя по всему, наделенный отменным слухом.
   - Смирнов. Александр Иванович Смирнов. Дашин сосед, - представился он. - Как я слышал, ваш автомобиль обстреляли вчера вечером. Разрешите глянуть?
   И, не дождавшись разрешения, бесцеремонно открыл калитку и вошел на участок, катя рядом свой велосипед.
   - Вы - автомеханик? - недружелюбно поинтересовался Михаил Семенович.
   - Я - отставной мент, - честно признался Смирнов, уже стоя рядом с Константином. Но смотрел он не на Константина и не на Михаила Семеновича. Он внимательно разглядывал кузов "линкольна". Затем привалил велосипед к радиатору и обошел машину кругом. Вернулся на исходную позицию и спросил у Славика, который, позже заинтересовавшись происходящим, выбрался из-за баранки: - Стреляли перед последним поворотом на Новые Горки?
   - Так точно! - отрапортовал Славик, недавно оттрубивший срочную службу в армии и потому сейчас селезенкой почувствовавший немалое офицерское звание "велосипедиста".
   - Левый стрелял с территории заброшенной дачи иранского посольства, а правый дал очередь прямо из придорожной канавы, - как бы самому себе сообщил Смирнов.
   - Ну и что из этого? - раздраженно перебил его Михаил Семенович.
   Дед поднял на него насмешливый взгляд.
   - Пока ничего. Пока вас пугали. Квалифицированно, между прочим. Отличные стрелки.
   Спокойный тон деда давно раздражал Кобрина.
   - А зачем вы мне это сообщаете? Пугали, не пугали!.. В нас стреляли, понимаете, стреляли! - кипятился Михаил Семенович.
   - А я вам говорю, что в вас не просто стреляли - вас серьезно предупреждали. И не китайское это двести семьдесят четвертое предупреждение. Это - первое и последнее.
   - Мне непонятно, почему вы так заботливы по отношению ко мне, - не изменил своего презрительного задиристого тона Кобрин. Но завести невозмутимо улыбавшегося Смирнова ему не удалось. Александр Иванович оценивающе осмотрел бизнесмена и сказал абсолютно искренне:
   - Почему вы решили, что я забочусь о вас? Честно признаюсь, меня не особо волнует то, что с вами будет.
   - Тогда извольте избавить нас от ваших рассуждений!
   - Вас, - Смирнов направил в грудь Михаила Семеновича массивный указательный палец, - с удовольствием избавляю.
   - Я опаздываю! - дав понять, что у него нет желания продолжать дискуссию, объявил Кобрин и взялся за ручку дверцы своего автомобиля.
   Никак не отреагировав на поспешный жест продюсера, Константин негромко спросил Дарью:
   - Даша, а твоя машина где?
   - В гараже, - глядя на Мишаню, ответила Даша.
   - На ходу?
   - Вполне.
   - Тогда счастливого пути тебе, голубок! - Константин похлопал Михаила Семеновича. - Торопись. Надеюсь, ты успеешь. А мы с Дашей уж как-нибудь, не торопясь, спокойненько, на ее автомобиле до Москвы доберемся.
   Михаил Семенович, поджав губы, резко открыл дверцу, уселся, с силой захлопнул дверцу и приказал уже сидевшему за рулем Славику:
   - Поехали!
   Переваливаясь на колдобинах дороги, как беременная такса, "линкольн" двинулся по переулку.
   - Александр Иванович, я бы вас чайку пригласила попить, да вот незадача - в город уезжаю! - обратилась к Смирнову Даша.
   - Как-нибудь в следующий раз, - без обиды отозвался Смирнов.
   - Как это - в следующий раз?! - возмутилась Берта Григорьевна. Пускай себе едут, а мы с вами, Александр Иванович, чаю выпьем. И еще как!
   - Не играйте с огнем, Берта, - предостерег Смирнов,- у меня с ранней молодости слабость к роскошным еврейским красоткам.
   - Как говорит! Как говорит! - восторженно ахнула Берта.
   Даша погладила ее по плотной спине и милостиво разрешила:
   - Соблазни его, Берта.
   - Почти уже соблазнила, - заверил Смирнов.
   - Тогда все в порядке, и мы со спокойной душой уезжаем. Костя, ключи от машины в прихожей у зеркала. - Костя молча пошел в дом. - Как Лидия Сергеевна? Ксюшка?
   - В полном порядке, - отрапортовал отставной мент.
   Вернулся Константин и, позванивая связкой ключей, сказал Смирнову:
   - Если можно, познакомьтесь и со мной, Александр Иванович.
   - А я вас лет пятнадцать как знаю, с первого вашего появления на футбольном поле, Костя. Правда, заочно, так сказать,- протянул руку Смирнов. - А теперь вот очно. С радостью.
   * * *
   Резвый "форд скорпион" уже бежал по Ярославке, когда Константин спросил:
   - Оказывается, ты хорошо знакома со Смирновым и Смирновыми. Чего же вчера темнила? - И передразнил: - "Мы с ним регулярно здороваемся".
   - А что - не регулярно? - сказала, чтобы что-то сказать, Даша.
   - Ты что, боишься, он ненароком сунет нос в ваши дела?- догадался он.
   - Не хочу. Так точнее.
   - Почему?
   - Потому что стыдно. Ты знаешь, Костя, все мы, кто в какой-то мере связан с развлекательным бизнесом (кстати, и ты в том числе), живем какой-то странной и не всегда добропорядочной жизнью. Скрываем доходы, прячемся от налогов, выкидываем дешевые рекламные трюки. Что может подумать обо мне отставной полковник Смирнов, существующий на пенсию?
   Константин засмеялся и смеялся долго. Отсме явшись, покровительственно объяснил:
   - Ах, ах! А он и не знает! Он знает о нас все, Дашура. Он много лет имел дело с изнанкой жизни и знает про эту жизнь то, чего мы и не подозреваем. Неужто ты серьезно думаешь, что он не понимает, чем мы живем и как мы живем?
   - Может, ты и прав, - тихо согласилась Даша. - Только все равно стыдно.
   - Нам бы с ним посоветоваться...
   - Не надо, - твердо решила Даша.
   - Не надо так не надо, - подозрительно легко согласился Костя и перешел на другую тему: - Ну и что вы у вашей матери игуменьи делать собираетесь?
   - А черт его знает! - оживилась Даша и передразнила властную Анну: "Без всяких разговоров! Дело касается всех нас".
   - Сплотимся в борьбе с самозванцами и их убийцами? - предположил он.
   - Не надо так, - попросила Даша.
   - Что это ты так строга! А когда Анна повторит мои слова, будешь согласно кивать головой и улыбаться?
   - Она будет говорить то, да не так, - убежденно сказала Даша.
   "Форд" у Сухаревской площади сделал левый поворот на Садовое, а потом направо - на проспект Сахарова. На Садовом Даша с улыбкой вспомнила:
   - А я в прошлом году, задумавшись, вслед за троллейбусом прямо на одностороннюю Сретенку выскочила. И ничего! Ни гаишника, ни свистка. Спокойно свернула в Последний переулок, и с концами. И права целы, и штрафа с меня не содрали! - хвастливо завершила она.
   - Ты - везучая, - успокоил он.
   - А если бы лихой нувориш какой-нибудь выскакивает на "гранд чероки" прямо из-за троллейбуса и налево, на мою полосу? Что было бы со мной?
   - Уже ничего не было бы, - согласился Константин. - И тебя тоже.
   - Веселую же байку я тебе рассказала! - усмехнулась Даша.
   - Осмотрительнее будь, дамочка, - посоветовал он. - Во всем.
   Свернули на Бульварное. После Трубной стали спотыкаться на перекрестках. Но ничего, минут за пятнадцать дотянули до Сивцева Вражка и, попетляв немного, прибыли.
   Короткий и тихий переулок был забит иномарками, исключительно иномарками. "Мерседесы", "паккарды", "ауди", "опели", "форды", "вольво", "тойоты", "мицубиси", "хундаи" стояли на проезжей части с двух сторон, нахально громоздились на тротуарах, бесцеремонно устроились на стоянку в соседних малых дворах. Константин дважды прокатился по переулку, но места "форду" не нашел и припарковался в соседнем.
   - Ну шагай, - предложил он Даше. - А я пойду погуляю. Думаю, ваше совещание на час-полтора, если водку трескать не начнете. Но в любом случае в половине третьего подойди к машине.
   Она сидела, думала. Вдруг попросила:
   - Костя, пойдем со мной, а?
   - Не хочется чевой-то, - честно признался он. Но без категоричности.
   - Пойдем! Пойдем! - Она, в предчувствии победы, уже теребила его за рукав.
   - Пойдем! - залихватски решил он.
   Вальяжный швейцар, открывая дверь, учтиво, но с достоинством сообщил:
   - Вас ждут, Дарья Васильевна, - и вопросительно посмотрел на Константина.
   Даша в последний миг удержалась, чтобы не произнести: "Этот товарищ со мной", холодно кивнула швейцару, взяла своего кавалера под руку и вместе с ним прошла к лифту. Швейцар уважительно смотрел им в спину.
   Открыла дверь Сама. Ни здравствуй, ни прощай. Дала Даше поцеловать себя в щеку, одновременно внимательно разглядывая неизвестного ей Дашиного спутника. Первые впечатления никак не высказала. Спросила только:
   - Это кто? Лицо знакомое, а не узнаю.
   - Бывший мой муж, - представила Константина Даша.
   - Первый, - поправила ее Анна.
   - Бывший, - настояла на своем Даша. - Константин.
   - А, футболист, - вспомнила Анна. - Что ж, заходи, футболист.
   В громадной квартире было тесно. В многочисленных комнатах, включая и спальню, бесцеремонно колбасились человек пятьдесят-шестьдесят. Звезды, звездочки, планеты, кометы и метеориты российской эстрады. По большей части с мужьями и женами. Наиболее отчаянные (они же наиболее жаждущие) из мужского состава уже "причащались" у длинного бара. Напитки были широко представлены на полках и на стойке.
   - Кого ждем?! - криком осведомился мордастый солист популярной группы, который, выпив, косил под приблатненного. Надо сказать, тут все изображали кого-то или чего-то. Сама Анна, например, будто только что покинув родные степи, прибыла с юга России. На плейбейском суржике она спросила у присутствующих:
   - Кто-то еще должен приползти. А кто - убей Бог, не знаю. Произносила "хто" и "бох". - Погодим малость или сейчас прямо и приступим?
   - Я уже приступил! - показывая опорожненный длинный стакан с подтаявшими шариками льда, признался до невозможности красивый любимец тинэйджеров, а король Подмосковья подхватил:
   - Третий день пьем за здоровье вашего величества! - процитировал он текст телеграммы Николаю Второму от тульских помещиков, забывших вовремя поздравить царя с днем рождения. Начитанная Анна ответила ответом царской депеши:
   - Пора бы и кончать.
   - Именно! - поддержал ее двухметровый супермен. - Кончай базар, рванина!
   - Устраивайтесь по насестам, и чтоб тихо было! - скомандовала Анна, заняла за стойкой место бармена и оттуда наблюдала, как рассаживались - кто на длинные диваны вдоль стен, кто на стулья, кто на высокие пристоечные табуретки, а кто и просто на пол. Дождалась и оценила как мизансцену, так и участников ее:
   - Табор на отдыхе! Постановка Николая Сличенко! Только вместо сомнительных цыган - еще более сомнительные светила российского поп-небосклона.
   - Обидимся, Нюшка! - предупредила ее подружка-ровесница, когда-то, давным-давно, бывшая Анне и соперницей.
   - На правду не обижаются, - успокоила ее Анна и приступила к делу: Мы сегодня собрались исключительно в своем кругу. Ну, еще мужья, жены, любовники и любовницы. Без них никуда не денешься. Слава богу, все выполнили мое условие: ни менеджеров, ни продюсеров, ни рекламщиков, ни спонсоров здесь нет.
   - А Веркин полюбовник Жорка - не только ее полюбовник, но и ее продюсер! - сладострастно наябедничал любимец тинэйджеров.